Татищев - навстречу ветрам!..

               

        В декабре  1741 года  белый пушистый снег покрыл Царицын  чистым покрывалом, спрятав все колдобины и  грязь, овраги и пустыри, как будто приготовился к встрече гостей.               
        Так и было. Чиновники  царицынские  жили напряженным ожиданием приезда губернатора Астраханского, ибо земли  наши  тогда были частью этой огромной волжской губернии.
        А причин   волноваться  у них было предостаточно. Крепость плохо укреплена, заселение ближних земель   идет слабо, торговля замирает до весны, казна     пуста. Хотя на земли царицынские, их   обустройство империя   выделяла  капиталы немалые.
       Ведь Царицын основывался  как мощный форпост на южной, тревожной окраине империи. Было тут над чем  задуматься   назначенному исполняющем обязанности  губернатора Василию  Никитичу Татищеву.
       Именно об этом государственном деятеле и неординарном человеке   мы и поведем речь. 
 
      Необъятна    Российская империя, а Астраханская губерния    одна из  самых неустроенных.  За ссылку считали пребывание в ней  сановники из столиц. Посему и отношение к порученным делам здесь  прорастало махровыми     зарослями равнодушия и косности.  А ведь губерния была не простой административной единицей, а   особым   многонациональным    пространством,  связывающим  державу   с     торговой Персией, Средней Азией, Индией…    
       Губернатор в те времена   назначался   венценосным  монархом, и в его  руках    сосредотачивалась вся  полнота    власти и ответственность за большие дела.
       Представьте теперь,  какое бремя    ложилось на плечи  Татищева, хотя он уже и  обладал   опытом.  Успешно  руководил ранее созданием  заводов на Урале,   утруждался в Башкирии, Самаре и Сибири.
       Одним словом, поездил – поколесил по России и энергично участвовал  в создании ее экономического благосостояния.  А сейчас ему вверена Южная окраина. Полудикое степное Поволжье. 
       «Надо было работать. Люди разогнаны, доходы казенные растеряны и растащены. Правосудие и порядок едва слыханы, что за таким удалением и не дивно». Это не первое   впечатление Татищева от  Нижнего Поволжья.     С краем этим  он познакомился ранее, когда был послан    для наведения порядка.
        Тогда он впервые   ездил по захолустным  местечкам губернии, жестко, но   в пределах закона,  решал злободневные вопросы, стараясь не вызвать недовольства  населения.
       Прежде всего, озаботился прекращением      нападений   на   речные караваны судов и русские поселения со стороны  волжских пиратов и всякого      сброда, живущего с острия клинка.
        Занялся созданием степных конных погранично-сторожевых постов. Основал  таможни на реке Ахтубе и на ценных солевых разработках на озере Эльтон. Именно он обратил внимание: «Эльтон - славное соляное озеро в Астраханской губернии». Благодаря трудам его,  лакомая  соль   попадала в самые медвежьи уголки  России. 
       Татищев  проницательно  усмотрел    жгучие  национальные  вопросы в   местах, насыщенных буйными степными кочевниками, калмыками, татарами, вольными казаками,  отчаянными беглыми всех мастей и вероисповеданий.
        Он стремился к веротерпимости,  к обучению грамоте детей  оседлых жителей. Душевное здоровье будущих волжан ему было не безразлично.
        Тайный советник Татищев         обладал полномочиями, равными губернаторским. Хотя не единожды его встречали «в штыки»   в городке Дубовке  самодовольный казачий атаман Персидский  и его  сын, офицер-пройдоха.    А  в Царицыне  ему     чинили препоны      властолюбивые  полковник Кольцов  да генерал-поручик Тараканов.…  Ох, как   не хотелось  им поступиться   даже толикой  своей      власти!
        Когда  же после той   первой поездки Татищева назначили сюда   губернатором,     он  хорошо представлял     масштаб, сложность и новизну  дел. А также    противодействие    со стороны  заевшихся чиновников      в замызганных   сюртуках   прошлого.
       Какая давняя  эпоха,  а как созвучна   всем временам и правлениям…
       Поневоле задумаешься,  сумеет ли    преодолеть это Василий Никитич Татищев?
       Василий Татищев, как говорили тогда,  был  «птенцом гнезда Петрова». А это значит,   он вместе с  Петром Первым, посетившим Царицын в 1722 году,  выстраивал молодую, будущую Россию. Выполнял  важные дипломатические и сугубо секретные поручения, в том числе за  кордоном. 
        Высокообразованный Василий Никитич    знал несколько языков, приобретал редкостные книги и  фолианты, собрал огромную библиотеку, которую бережно возил с собой. Не проходило ни дня без строчки, ни дня без книги, читанной им!
       Он успевал   заниматься географией и этнографией,  вникал в тайны   археологии и круговорот небесных светил.  Составил  капитальный    энциклопедический словарь.   Являлся одним из первых русских просветителей!
       Будучи   губернатором и неимоверно утруждаясь, заканчивал грандиозный   научный труд по отечественной истории - многотомную «Историю Российскую», ценную и в наши дни.
Пожалуй, именно  по ней Татищев   известен широкому кругу читателей. Но к выходу издания в свет завистники швырнули в историка-энтузиаста увесистый ком грязи  за   духовное и политическое вольнодумство. И многие отвернули       лица  от светлого имени Татищева.
       В решительную минуту в  защиту  его встал   генерал-майор,  толковый историк И.Н. Болтин. Он много ездил по России, собрал огромные материалы по старине, бывал в Царицыне, лечился недалече на Сарептских водах, о чем оставил увлекательные  воспоминания.
Теперь мы немного представляем, какими знаниями, недюжинной  работоспособностью, (и даже одержимостью!),   обладал   Татищев.
Вот такому человеку      доверила императрица   судьбу Нижнего Поволжья, руководство сложной Калмыцкой экспедицией.   
      После этого вступления  мы  вернемся         в тихо дремлющий, засыпанный снегами,  посапывающий   Царицын. В 1741 год.
      Ох, не зря   волновались  городские чиновники к встрече  с новым губернатором этой зимой,  ибо кончилась их    беспечная жизнь!
         Татищев с первых   дней четко спланировал очередность неотложных дел;   приехал уже  с    документами, которые гонцы, сквозь метель и в стужу,  повезли   во все концы   губернии.
      Поскакали верховые  с приказами составлять   без проволочек свежие ландкарты, в особенности по Волге, всех плодородных земель и богатых рыбных промыслов.
       Не скрывалось,  что   делалось  это  для пресечения   злоупотреблений и вопиющей бесхозяйственности, супротив растаскивания казны и земель   алчными до дармовой наживы сановниками. 
       Губернские чиновники обязаны были  заняться   размежеванием и заселением пустующих   земель для    хлебопашцев  и переселенцев. Нивы российские должны колоситься полновесным зерном! Ведь держава росла, крепчала и требовала хлеба и хлеба!
Эти вопросы огромной экономической важности    контролировались лично Татищевым.
      Он    рассуждал:  «Пустопорожние земли –  безалаберность и беспорядок,  которые надо резко менять. Приказчиков и старост уведомить, чтобы встречали переселенцев яко родных, и радеть об их устройстве повсеместно! Будем наказывать тех, кто сего  дела понимать не станет!».
       «Господи, когда же этот лиходей угомониться,- злились   чинодралы и мошенники. – И погибели на него нету!».
       И посыпались против  Татищева,  словно из худого   мешка,   кляузы, доносы и прочая  нечисть.  Злопыхатели,  которым он  ударил по    загребущим  рукам  да  прожорливым ртам, сплачивались против него  волчьей стаей    
        Между тем он, мало беря их в расчет,         вникает в запутанные торговые дела   и находит, что   прибывают они нередко   в нерадивых, а то  и   нечистых руках.    
        С горечью замечает: « Иноземные земли богатые  рядом, и соседи российские – купцы    недалече    по Волге, да и сушей путь не долог. Торговые  пути  надобно  хорошо изучить, караваны собрать, деловым   людям  их проводы через земли оные отдать. Сие дело требуется вершить в   короткие сроки!».
        В   документах его всегда стояли   даты и сроки исполнения. Татищев  лично проверял их. А попробуй не сделать! Губернатор не выносил  бездельников  и  обманщиков, и особо не чинился с ними. Современники  много писали об этом.   А вой двуногих чинуш-волков становился все сильнее и злее…
         Новый хозяин края  терпеть не мог даже минутного безделья - ни у себя, ни у своих подчиненных, ни у крестьян. Труд – самое большое достояние, выше всего ценимое им. В глазах   многих добропорядочных граждан  и чиновников  Татищев,  это воплощение       порядка и ответственности.
         Он   гневался:  «За отдалением бедные люди скоро справедливости сыскать не могут, доходы же государственные невидимо умаляются»
Записки проницательного Татищева   своей опасной откровенностью  пугали даже его друзей, а нажитые враги и борзописцы потирали  грязные руки.
Скажу, что  многие взгляды Татищева,    особенно по улучшению положения  полунищих, замордованных крестьян,  очень  не нравилась в  великосветской столице! Он подвергался  злостным гонениям, а однажды  был заключен в смурую Петропавловскую крепость.
      Но это будет позже.   А  первые годы  губернаторства  Татищева  на Волге   принесли  свои  обильные плоды.
     Торговля с Персией, противником войны с которой он был, и с Индией, колония купцов из которой угнездилась в Астрахани, со  Средней Азией, через Волгу, Царицын,   Каспий, стала обширней и  приносила в казну груды  золотых монет.
      Сопредельные мусульманские государства, почувствовав его сильную  руку, перестали тревожить грабительскими  набегами и полонить россиян-христиан  в вечное рабство.  Слава Богу,  со многими   наладились добрососедские отношения!
       Это было крайне важно для деловой,                спокойной жизни Поволжья, которое ограждало  щитом с юга Россию, и для исполнения всего,  задуманного губернатором и его   единомышленниками.
      А сколько сил поглощали     посольские дела! Ведь на    ответственности Татищева лежал путь следования высокомерных иноземных послов от Астрахани до  сиятельного Санкт-Петербурга
      Так, 27 августа 1745 года Татищев    докладывает в Государственную коллегию иностранных дел, что прибывшее с воинственных краев    туркменское посольство благополучно отправлено им в столицу.
       И этим послам, извещает он, «дано от Астрахани до Царицына судно, а от Царицына до Москвы на восемь уездных и ямских подвод прогонные деньги и для старшин четыре черкесские коляски, а кормовых им, старшинам и служащим, на здешнее бытие и путь до Москвы…».
       Татищев знает, что в таких делах не бывает мелочей! Все   важно!
       Для препровождения туркменского посольства он выделил из астраханского гарнизона подпрапорщика Афанасия Жумнева с солдатами. Согласно указу   Государственной коллегии  губернаторам и воеводам о пропуске туркменского посольства от Петербурга до Астрахани, он должен был до конца оказывать возвращавшимся назад гостям «всевозможное вспоможение».
А взять с трудом выживавшие  мануфактуры   да выработку  шелка на  р. Ахтубе, задуманную еще Петром Первым, или поддержку  деятельных  людей   и  иностранцев, желавших приложить   усердие и капиталы для развития     целинной  пустоши  –   всему  он уделял внимание.
        Широта кругозора и самоотверженность Татищева увлекали многих и звали за собой!   А принципиальность и порядочность заставляли взяточников и казнокрадов трепетать при одном упоминании его имени. Когда в   канцелярию приходила жалоба, немедленно давался приказ – разобраться немедля, а если их было несколько, то  он лично   принимал решение. Так им   был отстранен от должности судья Лев Шихматов за  алчность и взяточничество, а назначен   порядочный человек, которому    доверяли деловые люди.
       Немало хлопот доставляли дела миссионерские, по крещению и приобщению к христовой вере, культуре и быту  кочующих   инородцев. Ибо калмыцкие вожди, исповедующие буддийскую религию, чинили препоны крещению своих сородичей, вплоть до смертоубийств.
        По распоряжению предусмотрительного Татищева   крещенные калмыцкие семьи из степей царицынских, астраханских   переселялись кибитками, караванами в обширные  просторы по Волге  выше Самары, и, получая   льготы, приживались. Тем самым устранялись причины для    религиозной нетерпимости между разными вероисповеданиями.
       Татищева   беспокоила затянувшая   вражда,  дикие грабежи и резня в калмыцких улусах, кочевавших  у Волги. Он выражал опасение, что так «весь калмыцкий народ вскоре исчезнуть может».
Губернатор, наделенный миротворческим воззрением, полагал, что «Если вражды умножаться, междоусобие родится, и весь народ легко в смятение придти может, тогда ни великие богатства, ни сила войска, крайнему разорению воспрепятствовать не могут».
        В каждом слове Татищева  слышится   забота и тревога во благо многонационального  Отечества и тревога за его здоровое будущее!               
       За дела свои  Василий Никитич был  удостоен  высокой награды – ордена Святого Александра Невского.
        Но, поблагодарив с грустной улыбкой императрицу,…  Татищев отправил орден обратно. Награда нашла его слишком поздно! Он уже не нуждался в ней!   Дни его блистательной и  трагической жизни катились к багровому закату…
        Представить трудно, но этот  видный государственный  деятель долгие годы находился под мощным прессом следствия и суда. Однако злостные обвинения его в самых тяжких прегрешениях перед Богом, императрицей и Отечеством не подтвердились - и только перед своей кончиной, чуть ли не на смертном одре,  Татищев был оправдан!
         Его современник, ученый и путешественник англичанин Д. Ганвей, лично знавший Татищева, так размышляет о причинах преследований Татищева. «Зависть к способностям Татищева между учеными, месть ханжей за его неверие, которое, я опасаюсь, было велико». А тут еще семейная жизнь у Василия Никитича не заладилась, а сына и дочь надо было выводить в люди, дабы краснеть за них не пришлось.
          …Скажем, что наперекор всем напастям и терниям, губернатор Татищев был  заботливым хозяином огромного  волжского края, раскинувшегося на задворках российской империи. Края, как он полагал, с большим, прекрасным будущим!   Отсюда, с крутых берегов Волги, из Царицына, он  пристально  следил, что происходило в   стране  на дипломатическом,   военном и культурном поприще.
         У него было  полно друзей среди исследователей, писателей и путешественников,  многим он помогал материально, так как был убежден, что они движут жизнь вперед.
        Тот же странник по белу свету    Д. Ганвей написал в Лондоне замечательную книгу о своей опасной экспедиции через Царицын, Астрахань, Каспий в Персиду  и оставил нам  колоритные воспоминания о  губернаторе Татищеве.
         Творческое, созидательное наследие Василия Никитича Татищева составляет свыше ста солидных работ на самые различные  темы. Их радужный спектр   продолжает сиять нам из загадочных сумерек прошлого!
       Высокого стремления и гражданских подвигов был Василий Татищев - предтеча  будущих   руководителей на Волге!
       Закончить рассказ  я хочу словами своего героя,    адресованными сыну:
       -Никогда о себе не воображай, что ты государству столь много надобен, что без тебя обойтись невозможно.
      Знай! Таких людей  Бог не создал...