Никакая женщина не сравнится с мужчиной. Это прописная истина, в которую даже я, известная несказанной слабостью к слабому полу, безоговорочно верю. Никто и ничего не станет в один ряд с тяжелой мужской рукой, рациональным мужским мышлением и томными глазами. С мужчиной все сноснее, задорнее и спортивнее. А главное, от того, что тебе легче – ему веселей. Симпатия провоцирует невольное подражание. Мне так нравятся мужчины, что я, невольно становлюсь с ними в одну очередь в туалет. Из меня, правда, никудышный мужик. Я быстро устаю от их работы, всегда являюсь побежденной в очередной схватке армрестлинга и хуже готовлю. Зато в драках я мастак, обольстить даму мне в сто раз легче, как и прожить без нее, собственно.
Но порой случаются такие мужчины, с которыми твой мужской росток резко уходит даже не попрощавшись. Становишься робкой, дворовые повадки сменяются нежными, голос варьирует от субтона до фальцета, никакого баса, глупо смеешься. Ну и всем понятные мелочи. Я не нравлюсь себе такой. Но это уже после, когда катализатор женственности уходит и разум просыпается. Ну в общем, перейдем к практической части.
При всей моей любви к мужскому полу, с ним у меня ничего кроме авантюр, афер и всякого рода мошеннических операций не складывается. То есть ничего личного. После того как пролетела пол земного шара, нашла себя в поднебесной, твердо решила забыть о м. на ближайшие полгода – не то, чтобы расовые предрассудки, дело в культуре. Но сами знаете, своими решениями мы только смешим судьбу. И тут судьба резко жмет на газ и посылает мне журналиста. То то смеху было у меня. Это либо рок, либо совпадение. В общем, этот журналист отличался от представителей своего народа наличием серого вещества, харизмой, ломанным английским, который звучит как язык народов Африки, и знакомством с товарищем Станиславским! Последнее было решающим фактором. Каждый вечер он приходил слушать мои стандартные 15 песен в баре, рассказывать мне сказки о моей нестандартной внешности и таланте, плести мне косички и просто пить со мной разбавленный, провезенный контрабандой коньяк. Вез домой, а потом куда-то резко убегал, ссылаясь на репортажи и прочую дрянь, к которой сама питаю огромнейшее уважение и интерес. В общем, все было хорошо. В последний вечер пришел незаметно, держа за руку кого-то, явно в юбке. Подошел сзади, тоже незаметно и вдруг начал говорить по-английски. Я была занята –дочитывала «Семью Буссарделей», мне было не до него. К тому же через минут пять был мой выход. Я выхожу на сцену. Свою любимую сцену, в своем любимом баре, где я ни разу в жизни не волновалась и не брала фальшивых нот. Тут барабанщик бьет в барабаны вместо вступления фортепиано, на сцену выходит господин журналист. Выходит грациозно, профессионально обращаясь с микрофоном. Глаза у него блестят и устремлены в какое-то несуществующее место. Все хлопают, бокалы дрожат. Он здоровается, бормочет что-то о любви и неземном счастье. И тут барабанная дробь уже слышится только мне одной – он объявляет дату свадьбы с некой белокожей красавицей Люн Дзие, приглашает друзей, работников бара и меня – в качестве почетных гостей. Тут на сцене разыгрывается комедия, о которой даже Люк Бессон не мечтал. Опыт работы ведущей на всяческих мероприятий резко бьет в голову, я выхватываю микрофон и почетно прошу господина журналиста поведать нам историю их любви. Ведь, его слова наполнены таким чувством, а глаза таким счастьем, что наверняка предыстория несказанно красива. Он то тоже мастак в игре на публику, последняя взрывается аплодисментами чуть не рыдая. Я прошу на сцену красавицу-невесту и прошу шикарного поцелуя. Слышен звон бокалов и всем видно счастье.
-Друзья, давайте проводим наших влюбленных на их места бурными аплодисментами. И вместе со мной выпьем за их счастье, я даже тост на своем родном языке произнесу (сказано на китайском)
Я беру бокал, с чувством и выражением произношу в микрофон «Будь счастлив, сукин сын» (сказано на русском) и выпиваю до дна. Следует очередной всплеск аплодисментов.