;Это реквием.
Мой реквием.
Я пишу тебе эти строки затем, чтобы потом сжечь. Поднести
листок бумаги к свече и отстраненно смотреть, как огонь яростно пожирает буквы.
Одну за другой. Уничтожая смысл, но рождая в себе истинную суть.
Смерть.
Что-то огромное внутри меня уже давно забилось в уголок,
стремительно уменьшаясь в размерах до истерично бьющегося куска плоти.
Раз-два. Раз-два. Прием.
Соедините меня с тем светом, пожалуйста.
Эта кипящая боль внутри меня уже почти улеглась. Свернулась
тихим, шипящим клубком где-то на дне души. И я уже не боюсь сломать карандаш,
упорно и зло выцарапывающий на бумаге эти слова. Слова, которые никто не
увидит.
Это мой реквием, только мой.
А ты…А что ты?
Я же думаю только о себе. Я слышу только себя, только тонкий
скрежет зубов, сдерживающий крик изнутри. Я делаю все, чтобы подтвердить твои
слова. Последняя дань приличию. Дама всегда должна быть права, ведь так?
Ты будешь права. В последний раз.
Я такой, какого меня нет.
Я то, что было выскоблено тупым ножом лет. Я то, от чего я
сам отказался.
Призраки не горят. Но я что-нибудь придумаю.
Не беспокойся на этот счет.
Затекшая рука дает мне новое чувство, чувство физической
боли. Я отбрасываю карандаш в сторону и разминаю пальцы. Мне нельзя
останавливаться.
Я шагаю по лезвию грифеля, чтобы сыграть реквием на флейте
обнаженных нервов.
Вот только слушатель в моей комнате только один - свеча,
укоризненно смотрящая на меня осколками пламени.
Не смотри на меня так.
Отвернись.
Закрой глаза.
Но…
Но кто я без уродливого куска воска? Без оплывшей фигуры
единственного преданного мне сейчас существа? Без отблесков пламени в
собственных глазах?
Уйдешь ты, исчезну и я. Погружусь в темноту собственных
воспоминаний. Застыну навек в памяти потухшей свечи.
Нет.
Пальцы вновь берут карандаш.
Уходит страсть. Уходит боль, лениво и неохотно покидая мой
разум. Но реквием не закочен.
Я истерично пытаюсь зацепить строки кончиком карандаша и
запихнуть их на белый лист.
Найти хотя бы каплю ненависти.
Или хотя бы любви.
Но нет уже ничего. Пустота. Я устало откладываю лист в сторону.
Опустошенно смотрю на медленно догорающую свечу. Монолог тишины в полутьме.
Криво улыбаясь, подношу бумагу к огню. Осторожное
прикосновение… Помнишь, как я осторожно прикоснулся к твоим губам тогда? Шел
дождь.
И он кончился. Последние капли уже давно высохли на горьком асфальте твоих губ
Пламя истерично захлебываясь пытается обхватить листок
бумаги целиком. Пеплом отлетают в сторону слова и строки, крик и шепот.
Огонь и агония, брат и сестра. Вечное соитие почти жизни и
почти смерти.
Все почти кончено.
Последняя безумная вспышка, и все.
В моих закопченных руках остается лишь крохотный уголок с несколькими буквами.
Это реквием.
Мой реквием.
Я пишу тебе эти строки затем, чтобы потом сжечь. Поднести
листок бумаги к свече и отстраненно смотреть, как огонь яростно пожирает буквы.
Одну за другой. Уничтожая смысл, но рождая в себе истинную суть.
Жизнь;