Горы приблизились, поднялись и закрыли солнце, плотно укутав всадников своей густой тенью.
- Вижу небольшую речку! – громко сказал Гдан, первым взобравшись на очередной пригорок. – Предлагаю здесь и заночевать.
- Согласен, - поддержал его Буран, останавливаясь рядом и осматривая местность в поисках наиболее удобного для стоянки места. – В горах темнеет быстро, самое время подумать о ночлеге.
И повернувшись, они посмотрели на поравнявшуюся с ними принцессу.
- Хорошо, - одобрила она их выбор.
Отпустив коней пастись и разведя небольшой костёр, путешественники достали припасы и принялись неспешно утолять голод.
- Тихо как, - сказал Буран, вслушиваясь в ночь. – Почти как у нас.
- А у нас, в степи, кузнечиков, - улыбнулся Гдан, мысленно улетая в свои родные края. – По ночам, такая музыка стоит, звон в ушах.
- Ничего, - как-то очень грустно вздохнул Буран. – Доберёмся и до степей. А пока – горы.
- Да, несправедливо как-то, - хмыкнул Гдан, мгновенно возвращаясь в реальный мир и вглядываясь в лицо Бурана. – В степях-то мы побываем, а вот на севере… Мы можем отложить наш спор до тех пор, пока ты не покажешь мне север, - неожиданно предложил он. – А потом и решим его.
- Можно и так, - согласился Буран и повернулся к принцессе, возможно, желая сменить тему. – Скажи, Золи, - обратился он к ней. – А почему ты выбрала именно этот путь?
- И правда, - встрепенулся Гдан, присоединяясь к Бурану. – Почему?
Девушка приподняла голову и как-то неопределённо пожала плечами:
- Наверное, потому же, почему его выбрали и вы.
- Тогда, это вопрос к Бурану, - засмеялся Гдан. – Я его выбрал только потому, что его выбрал Буран.
- Это самый трудный путь, Золи, - предупредил Буран, оставив без внимания слова Гдана. – Больше никто не направил своего коня в эту сторону.
- Я знаю, Буран, – улыбнулась Золи. – Именно поэтому я его и выбрала, захотелось избежать толчеи.
- Наверное, наши доблестные соперники решили оставить этот камень напоследок, - усмехнулся Гдан, отправляя в рот очередной кусок мяса.
- Или решили подождать тех, кому удастся его добыть, - угрюмо заметил Буран. – И что-то мне подсказывает, что последнее более вероятно.
- Отец предупреждал меня, что победителем в этой гонке может оказаться не самый сильный или самый смелый, а, как он сказал, самый изворотливый, - Золи на секунду замолчала и грустно улыбнулась, невольно, вспоминая отца, дом… - Или, если отбросить дипломатию, самый бесчестный, - продолжила она, отогнав от себя возникшую было грусть. - Потому что стрела или удар кинжалом в спину больше к лицу убийце и вору, чем воину и рыцарю.
- Мы должны быть готовы ко всему, - заключил Буран, легко ломая хворост и подкладывая его в огонь. – Жажда наживы, а тем более власти, может сделать из кого угодно убийцу и вора.
- Вот тебе и ещё одна причина, Золи, чтобы не ходить в горы, - Гдан дёрнул плечом. - Мало ли… А вдруг, нам повезёт? Тебя могут просто не узнать.
- Не узнать меня могут и в любом другом месте, - Золи невольно подняла руку и коснулась своих подстриженных волос. – Зачем забегать так далеко вперёд, Гдан? Да и камень этот, сначала, ещё нужно добыть.
- И то верно, - согласился Гдан. – А это, как я понимаю, будет совсем непросто.
- Добудем, - уверенно заявил Буран и придавил толстым сучком брошенный в костёр хворост. – Иначе, зачем мы здесь?
- Кстати, Золи, ты обещала рассказать нам о камнях, - напомнил Гдан. – По-моему, сейчас, самое время. Если, конечно, ты не очень устала, - поспешно добавил он, уловив неодобрительный взгляд Бурана.
- Хорошо. Я расскажу, - согласилась девушка, наклоняясь вперёд и начиная упаковывать в сумки хлеб и мясо. – Только сначала уберу. Вы ведь уже насытились?
- Не надо, - остановил её Гдан. – Вдруг, ещё захочется? Потом уберём. Я сам уберу. А ты рассказывай.
- Хорошо, - снова согласилась Золи, оставляя в покое остатки провизии и придвигаясь ближе к костру. – Внешне – это самые обыкновенные камни (прозрачный алмаз, кроваво-красный рубин, ярко-зелёный изумруд, тёмно-синий сапфир и чёрный, как ночь, агат) одинакового размера и одинаковой огранки, только очень большие, величиной с кулак взрослого мужчины.
Гдан не удержался, сжал кулак и, оценив его весьма внушительные размеры, удивлённо покачал головой.
- Но это только внешне, - продолжила девушка, невольно улыбнувшись при виде озадаченного лица Гдана. – На самом деле, таких камней больше нет. Их всего пять. Они пришли к нам из другого мира.
- А-а, бабушкины сказки, - разочарованно протянул Буран и махнул рукой.
- Это не сказки, - неожиданно горячо возразила Золи.
- И ты хочешь сказать, что веришь в это? – усмехнулся Буран.
- Я – да, - твёрдо ответила Золи и, чтобы придать больший вес своим словам, добавила. – Летописи не врут.
- А что, есть и такие? – уже с большим интересом спросил Буран, подкладывая в костёр очередной сучок.
- Конечно же, есть, - с прежним жаром ответила Золи. – И много. Во дворцовой библиотеке сохранилось почти всё, что касается тех дней, от бортового журнала до записей очевидцев. А многие события описаны очень подробно, сразу несколькими летописцами. Если хотите, я вам расскажу.
- Конечно, хотим, - тут же заверил её Гдан, устраиваясь поудобнее. – Всегда полезно узнать что-то новое. Вдруг, пригодится. Да и интересно.
- Тогда, слушайте, - не дожидаясь ответа Бурана, который продолжал заниматься костром, начала свой рассказ Золи. – Когда-то, очень и очень давно, более двух с половиной тысяч лет назад, на одной, очень далёкой планете, по имени Земля, люди, отчаявшись покорить расстояние и время, решили начать заселение галактики вслепую. То есть, без предварительного поиска подходящих для жизни планет.
- Отчаянные, - не удержался от похвалы Гдан.
- Скорее, это был вынужденный шаг, - пояснила Золи и продолжила. - В то время, на Земле, уже не бушевали войны, страшные болезни выкашивавшие, в прошлом, целые государства были побеждены, и это, как следствие, привело к стремительному росту населения, чьей основной целью стало получение, как можно большего количества, материальных благ. Но ресурсы планеты, к удивлению многих, оказались не бесконечны, они таяли, буквально, на глазах. Перенаселение грозило человечеству самым страшным, гибелью существующей цивилизации и возвращением к прошлому - войнам, эпидемиям а, возможно, и каменному веку. Что приравнивалось к полной гибели человечества, поскольку снова подняться на прежнюю высоту, люди бы уже не смогли. И хотя о не самых радужных перспективах говорили много и все, кому не лень, на самом деле, это мало кого заботило. Жившие в том настоящем люди, воспитанные в лучших традициях потребительского общества, в основной своей массе, не забивали себе голову думами о каком-то далёком будущем, с жадностью голодных вгрызаясь в недра планеты и высасывая из неё последние соки. И уж, конечно, они совсем не думали о возможном своём полудиком потомке, которому не из чего будет сделать железный топор. Одно из древних выражений, после нас хоть потоп, не только обрело реальные очертания, но и стало нормой жизни. Попытка же освоения близлежащих планет не увенчалась успехом. Не смотря на все старания, планеты продолжали оставаться чужими и малопригодными для жизни, а сами колонисты, как дети от матери, почти во всём зависели от Земли. Близился крах. Единственным спасением для землян могли стать звёзды. Они манили, обещали решение всех проблем и, в то же время, оставались холодными и недосягаемыми. Но те, немногие, кто уже видел впереди закат цивилизации и не хотел с этим мириться, пошли на шаг, благодаря которому мы сейчас живём на этой чудесной планете. Они построили гигантский корабль, способный не только нести на своём борту тысячи мужчин и женщин, животных, растения, но и поддерживать их жизнь, практически, неограниченное время. Ведь, никто не знал, сколько сотен или тысяч лет придётся блуждать в безграничных просторах вселенной, прежде чем будет найдена та планета, которая станет для человечества ещё одним домом. Оставалось самое сложное, найти тех, кто согласится отправиться в полёт, заранее зная, что у него нет даже теоретических шансов достичь этого нового, для себя, дома. Не смотря на это, желающих набралось столько, что полёты было решено сделать ежегодными, это было время необходимое для постройки нового корабля. И корабли уходили, навсегда расставаясь с Землёй и, возможно, спасая её тем самым от гибели. Что стало с ними, в какие неизведанные уголки завели их космические дороги, неизвестно никому. В то время, связь была несовершенна, что даже привело к появлению обрядов окончательного разрыва. Как говорят летописи, согласно заведённой путешественниками традиции, всякая связь с Землёй прекращалась ровно через семь месяцев после того, как корабль покидал пределы Солнечной системы, - Золи о чём-то вздохнула и сделала из поспешно протянутой Гданом фляжки глоток воды. – Так продолжалось сто двадцать семь лет, до тех пор, пока не была открыта подпространственная связь, в основу которой легло пять драгоценных камней, в которые была заключена какая-то неизвестная нам сила.
- Ну да, - недоверчиво хмыкнул Буран. - Опять волшебство.
- Может, и волшебство, - не стала отрицать Золи. – Я не знаю, те, кто писал летописи, не вдавались в подробное описание этой силы. Я лишь знаю, что корабль под номером сто двадцать восемь отправился в своё путешествие уже с блоком подпространственной связи. Он хотя и оставлял Землю, но не расставался с нею.
Буран хотел что-то сказать, но его опередил Гдан.
- Да дай же ты послушать, в конце концов! – возмутился он, бросив в сторону Бурана недовольный взгляд. – Какая тебе разница, волшебство или нет? Да и что же это ещё, если не волшебство? - добавил он и, повернувшись к принцессе. – Не обращай на него внимания, Золи. Так что там дальше?
Буран махнул рукой, а Золи едва заметно улыбнулась.
- После сто двадцать восьмого, - продолжила она свой рассказ. - Было ещё шесть стартов и всё. Земляне вплотную подошли к созданию подпространственного двигателя, способного укротить расстояния и время, и необходимость в постройке огромнейших кораблей с их сложнейшей системой жизнеобеспечения пропала. А ещё через шесть лет, на сто двадцать восьмом узнали, что подпространственный двигатель создан и успешно прошёл испытания, что люди уже побывали там, куда сто двадцать восьмому ковылять ещё не одну сотню лет, и это был достаточно сильный удар, способный разрушить любую решимость к продолжению полёта. Земля предложила вернуться, что и сделали шесть из семи кораблей оснащённых блоками подпространственной связи. Только капитан сто двадцать восьмого поступил иначе. Он ответил: «Не для того мы провели тринадцать лет в космосе, чтобы потратить ещё тринадцать на дорогу обратно. Мы найдём свою планету». Но, видимо, опасаясь того, что не все согласятся с его решением, он, собственноручно, вывел из строя блок подпространственной связи, уничтожил все полётные карты и, как предполагают летописцы, сделал что-то ещё, раз и навсегда, отрезая себе пути к отступлению. Его опасения сбылись. Экипаж, уже изрядно измученный долгим полётом, в большинстве своём, не одобрил его ответ Земле. Люди, осознав, что их жертва напрасна, захотели вернуться домой, чтобы провести остаток дней на родной планете. Вспыхнул бунт. Капитана и особо преданных ему членов команды казнили, а корабль повернули назад. Прошло ещё тринадцать лет, но Земля не приблизилась к кораблю. Была ещё одна вспышка насилия, и ещё очень многие, обвинённые в заведомо неправильной прокладке курса, лишились головы, а корабль снова повернули. Но и на этот раз Земля не появилась на горизонте. Была сделана ещё одна попытка, но и она оказалась безрезультатной. Только после этого, казнив очередных виновных и не найдя желающих занять место у руля, люди смогли понять, что, предав смерти лучших пилотов и штурманов, получивших образование ещё на Земле, они сами захлопнули дверь, через которую собирались вернуться. Никто уже не мог, даже приблизительно, сказать, где Земля, а где находятся они сами. Оставалось только одно, вернуться к первоначальной цели своего путешествия, поиску пригодной для жизни планеты. На этот раз, с таким предложением согласились все. Время волнений закончилось, наступило время ожидания и надежд. Но сто двадцать восьмому катастрофически не везло, поколения сменяли поколения, а заветная цель оставалась всё так же далека. И только, почти через восемьсот лет после старта, им наконец-то улыбнулась удача. Они всё-таки нашли то, во что уже не верили и искали скорее по привычке, чем по какой-то острой необходимости. Рождённые внутри корабля рождёнными внутри корабля, они были вполне довольны той жизнью, которую вели, и не стремились к каким-то кардинальным переменам. Но, как и в любом другом человеческом обществе, в том крохотном мирке, который, впрочем, казался им целым миром, нашлись свои инакомыслящие. Их появление всколыхнуло убаюканное полётом общество, привело его к очередному расколу, а в дальнейшем, и к очередному кровопролитию. Но, сначала, жители космического островка разделились. Одни стояли за немедленную высадку, другие требовали продолжения полёта, пугая первых неизвестными болезнями и неизбежными трудностями, с которыми они непременно столкнутся, если не последуют мудрому совету, забыть про эту дурь с высадкой. Не проще ли, говорили они, выбросить из головы все эти бредовые мысли о покорении вселенной и продолжить жить спокойной и размеренной жизнью, так как жили их родители, деды и прадеды. Зачем разрушать то, что складывалось непросто годами, а целыми столетиями. Ведь жили же раньше, и все были счастливы. Но те, кто был за высадку, продолжали настаивать на своём, приводя свои аргументы и рисуя сказочные картины будущей жизни. Как это, к сожалению, и бывает, в большинстве случаев, не добившись победы в словесных баталиях, сторонники продолжения полёта решили прибегнуть к последнему средству убеждения – кулаку. Их было намного больше, они были уверены в благополучном для себя исходе и даже дали предстоящему красивое название. То, что они задумали, они назвали «Ночью длинных ножей». В их планы входило полное истребление инакомыслия, а заодно, и существенное уменьшение количества едоков, что тоже, по их мнению, было жизненно необходимо. Но их замыслам не суждено было сбыться. Каким-то образом, неописанным ни одним из очевидцев, их планы стали известны всем, и скрытое противостояние переросло в открытую резню. То, что началось, началось сразу и по всему кораблю. Нет точных сведений о том, где пролилась первая кровь, каждый из летописцев имел на этот счёт своё собственное мнение. Возможно, это произошло в рубке управления, а возможно, в жилых отсеках корабля. Но, в общем-то, это и неважно. Важно то, что это произошло, в одночасье изменив судьбу не только тогда живших, но и судьбу тогда ещё не родившихся, в том числе, и нашу с вами судьбу. Видя, что перевес не на их стороне, и понимая, что все они будут уничтожены, сторонники высадки пошли на шаг, который, по их расчётам, должен был положить конец всему и всем. Они взорвали центральный двигатель, главный двигатель корабля, но они просчитались. Не смотря на страшные последствия подобного действия и потерю почти половины всего корабля, жилые помещения, где и находилось большинство людей, практически не пострадали. Кораблестроители Земли вполне могли гордиться своей работой, защитные перегородки устояли, и жизнь была спасена. Расположенные же по бокам и предназначенные для коррекции курса двигатели вполне позволяли совершить посадку, что и было сделано, поскольку о продолжении полёта теперь не могло быть и речи. Вот и всё, - закончила свой рассказ Золи после небольшой паузы. – На этом космическая одиссея наших предков подошла к концу.
- А что было дальше? – нетерпеливо спросил Гдан.
- Но ведь, это уже наша история.
- Древняя история, - негромко уточнил Буран. – Ты, наверное, забыла, Золи, - добавил он, отворачиваясь к костру. – Что мы не такие образованные люди, как ты. Что мы не имели возможности читать древние свитки. К тому же, в тех краях, где мы выросли, люди предпочитают думать о ближайшем будущем, а не о далёком прошлом. Существуют, конечно, легенды, сказки, но это и всё. К сожалению.
- Прости меня, Буран. И ты прости, Гдан, - извинилась принцесса. – Конечно же, я расскажу.
- И не забудь о камнях, - напомнил Гдан. – А то люди за них такое говорят, такие магические свойства приписывают, что просто страх берёт.
- Тогда нам и ночи не хватит, - улыбнулась Золи. – А я сегодня устала и хотела бы отдохнуть.
- Тоже правильно, - согласился Гдан, выполняя своё обещание убрать остатки съестного. – Куда спешить? У нас ещё не один вечер впереди будет.
Буран только пожал плечами:
- Отдыхать, так отдыхать.
Он поднялся и, прихватив с собой седло, принялся устраивать себе ложе.