Морозоустойчивость
Как-то рано утром вышел я по капканам пройтись. В верховьях Зеи это было, в районе довольно крупного ее притока Купури.
Километрах в пяти наткнулся на палатку бомнакских эвенков (Бомнак-старое эвенкийское стойбище, где похоронен федосеевский Улукиткан). На улице морозяка под полтинник, и я уже пожалел, что в такой мороз решил по путику идти. За эти 5 км морда замерзла до стеклянного состояния, и ноги сами понесли меня на утренний чай.
Дыма из трубы не было. Заглядываю в палатку-спят под шкурами, на полу пару пузырей из-под спиртяги. В палатке на пару градусов "теплее", чем на улице. Чувствую, печка со вчерашнего вечера дров не видела, и, первая мысль-может замерзли нахрен. Осторожненько тереблю шкуру, что-то под ней зашевелилось, и через пару секунд откуда-то сбоку высунулась физиономия потомка Улукиткана. Они все в Бомнаке считают себя таковыми, и все-ближайшие и прямые: внуки, племянники, а когда сильно пьяные, так и братьями называются. С полнейшим равнодушием смотрит на меня, а произнести хоть слово сил нету-видать крепко вчера газанули.
Я говорю:"Мужики, вы что ночью печку не топите?"
Щелочки глаз заметно расширились, и даже на опухшем эвенкийском интерфейсе явно читалось сильное удивление.
-Ночь спать надо, а не печка топить!!!
И с этими словами голова снова скрылась под шкурами.
Я затопил печку, вскипятил чайник, попил чаю и пошел своей дорогой. Второе чучело под шкурами так и не пошевелилось.
Как-будто где-то в придорожном кафе с незнакомыми людьми за соседним столиком посидел. Ни "здрасьте" тебе, ни "кто ты такой?". Индейцы.