Всем брошеным мамам посвящается…
Я никогда не любил свою мать. И она отвечала мне взаимностью. Приблизительно с того самого момента, когда «в беззакониях зачат есмь».
Отношения с моим физическим отцом у мамы не сложились. Он ее предал. Она его похоронила. В душе.
И не родился еще я, но выросла уже между нами ледяная стена отчуждения и непонимания.
И какой бес выдумал, что от любви до ненависти один шаг? Наверное, адвокат этой самой ненависти. Вот, интересно будет постоять рядом с ним на Страшном суде… Отольются ему мои и мамины слезы.
«И во гресех роди мя мати моя» в полном одиночестве, да еще и далеко от родного дома.
Одна знакомая матушка, когда я изливал ей душу, горюя, что никак не складываются отношения с матерью, поставила краткий и точный диагноз: маму просто недолюбили в детстве.
И действительно, ей довелось хватить фунт лиха.
И ее бросил отец, а ее мама умерла, когда моей было всего семь лет.
И когда мама рассказывала, что ее бабушка, воспитывая внучку сироту, била ее цепью, я не понимал, как так?
Потому что меня, в отличие от мамы, любили с избытком. Мамин дядя и его жена.
При советской власти наших мам воспитывать умели: еще не истреблены были до конца традиции Царской России, да и от мутного потока западного общества потребления с их «идеологией» семейных ценностей надежно защищал «железный занавес», который скорее был метафизической преградой для планов Алена Даллеса и компании.
Поэтому тяжесть позора рождения внебрачного сына, любви моей мамы ко мне не прибавляла.
И, несмотря на то, что на втором году моей жизни мама удачно вышла замуж, а еще через два забрала меня к себе, счастливой семейной жизни с мамой не получилось.
В новой семье мамы родители мужа не приветствовали добрачных связей: старой закалки были люди, хоть и члены КПСС.
Я не иронизирую, нет. Кодекс строителей коммунизма все-таки с Нагорной проповеди списали.
И опять весь мамин негатив проецировался на меня. Прям по Фрейду, что б его черти в аду заели.
И я все недоумевал, ну как так? Я ведь четыре первых года своей жизни провел, как в раю. Меня не то, что не били, пальцем не трогали. Элементарно присутствовала главная форма заботы о ребенке – любовь.
И хоть чувствовал с детства, что не любит, никак не мог понять, за что? Почему?
И даже сейчас, молясь за здравие, а в моем поминание имя мамы записано первым, чувствую, что здравия желаю искренне, но без особой любви. Наверное, без любви молитва – просто формальность.
Хотя был в моей судьбе новообращенного один переломный момент.
Есть мнение, что самый верный путь к Богу ведет от осознания своих грехов. Когда я, как мне показалось, забит грехами под ватерлинию, пришло решение идти спасаться.
Сходил в церковь. На службе как раз читали акафист иконе Божьей Матери «Неупиваемая чаша». Решил на следующий день поехать к знакомому батюшке за благословением, а вместо этого, на следующий день напился так, что посреди ночи подпрыгнул с диким криком, сорвал с шеи крест и прокусил себе руку.
Скажете, бес?
Да.
Трансцендентное ноуменальное космическое зло.
И пошел я сдаваться в монастырь. И взял меня отец-настоятель, дай Бог ему здоровья и долгих лет жизни. Сказал, поживешь, исповедуешься, причастишься.
И стал я познавать нелегкую жизнь послушника. Хоть жить по уставу, мне не привыкать. И даже на службе стоять по нескольку часов физически не тяжело. И полы мыть в кельях не трудно.
Не понимал одного. Почему в душе ничего не меняется? Я же в монастыре живу, молюсь. Должна же быть какая-то положительная динамика, прости Господи.
И вот, подошла праздничная служба. Обычно женщин в монастыре видно не было, а на праздничную немало приехало. Я стою, как положено, справа, полным ходом служба идет, и, вдруг прямо передо мной становится женщина.
Я не буду за всех расписываться, не люблю. Разные мысли людям приходят в голову в храме. И мне пришла нехорошая.
Думаю, ну куда, ты, женщина, пристроилась? Вам левее.
А потом смотрю и не верю своим глазам. Со спины – копия моей мамы! Господи!
И вот тут динамика пошла. Ручьем. Из глаз. Стою, слезы льются. И горько так думаю:
- Мама, ну почему это не ты!? Почему ты не рядом со мной!?
Я верю, что рано или поздно, но день придет…
Когда я смогу подойти к маме и искренне сказать:
Мамочка, я тебя люблю!
А она в ответ просто меня обнимет.
И простит и меня, и моего отца, и всех тех, кто ее обижал.
А Господь простит нас всех вместе.