Молниеносно пролетев сквозь мутную пелену дождя, я оказалась в большом, мрачном внутреннем дворе дома за зеленым забором. Даниил грубо оттолкнул меня, только лишь мои ноги коснулись твердой поверхности, и я чуть было не опрокинулась навзничь, потеряв равновесие и утратив опору в качестве его руки.
И без того озябшая, я промерзла насквозь от его ледяного тела, охватывающего меня подобно тискам во время нашего общего передвижения по воздуху. Его мышцы были тверды как сталь, до какой – то фантастической неестественности, словно я упиралась ни в человеческую оболочку, а в бетонную стену или в то же металлическое ограждение, которое высилось сейчас за моей спиной. Вспоминая прикосновения Жаниэля, тогда, в лесу, я отметила про себя, что у ангела они куда более человечные – его грудь была мягка, кожа теплая и аромат от него шел удивительный – сосновый, с нотами росы и тумана. Смешно, но я знала как пахнет роса и туман: я все детство провела у бабушки в деревне, рано поутру бегая по дальним зеленым лугам, полным душистого клевера с крупными каплями росы на резных листьях и низменностям, где прятавшиеся желтые соцветия мать – и – мачехи купались в чистом, белесом, полным прохлады и мороси, тумане. О, как же все это благоухало! Бесконечная свежесть, щекочущая ноздри и гортань запахом чистейшей водяной пыли с пряными аккордами духа луговых цветов и трав, черной, еще стылой после холодной ночи, земли и белыми, крупными шампиньонами, показывающими свои шапки из – под душистой муравы. Именно так пахло от Жаниэля в лесу, когда сквозь мой обморок и дрему, он нес меня к машине.
От Падшего же, не пахло ничем. Его дыхание было скорым и очень чистым, стерильным: казалось, что Падший применил на себе все достижения современной косметической продукции для зубов одновременно, при этом, успев перенести меня через препятствие в виде забора. Будучи в критической ситуации, я, по – женски, дурашливо подумала и о своем запахе изо рта, припоминая, чистила ли я зубы нитью после обеда и счастливо спохватываясь, что перерыва на еду у меня сегодня попросту не было. Эх, съесть бы сейчас хоть что – нибудь.
- Это точно. – отозвался Даниил, следя за моими мыслями, подобно заядлому болельщику футбола за перипетиями любимой игры, - Много сдобных булок тебе бы не помешало. Сколько ты сбросила килограммов за последние несколько дней? Уже стала суховата, как по мне, а еще хочешь заманить в свои объятия ангелка, на своем веку видавшего куда более аппетитных дам и не внявших на их порывы любви.
- Я и не думала его заманивать. – отрезала я, страсть как нелюбящая, когда меня называли чересчур худой и оскорбляясь мыслям Падшего, что я намеривалась соблазнить Жаниэля, - Я никогда бы не унизила себя подобным.
- Ты, наверное, думаешь, что в тебе говорит честолюбие, но отнюдь, это простая человеческая трусость. – Даниил особенно подчеркнул слово « трусость» и высокомерно потянул спину, ворочая плечами, будто засиделся на одном месте и теперь расслаблял мышцы. Он был настолько огромен, что стоя рядом с ним, мне приходилось задирать голову, хотя, еще несколько минут назад, он приподнял меня и придавил к себе настолько высоко, что его подбородок дотрагивался до моего затылка.
- Если бы я тебя не прижимал так тесно, от скорости, ты бы могла вывихнуть ногу или руку. Или и то, и другое. – пояснил он, но я лишь вздрогнула, вспоминая его стылые объятия.
- Я помню, как ты обжегся об меня, когда было ваше столкновение с Жаниэлем. Ангел тогда еще сказал, что я помечена им и мое тело готово к сопротивлению. Почему же сейчас, ты схватил меня так беспардонно?
- Э, милая. – процедил Падший сквозь зубы, - Ты, конечно, можешь выдать на гора нечто фосфоресцирующееся, но, боюсь, силенок не хватит. В прошлый раз, мощности ангел тебе поддал, сейчас – некому. Слишком много энергии на гонение собачонки потратила.
Я зажмурилась и постаралась сосредоточиться на своем желании обжечь демона светом, как вышло у меня в той, уже кажущейся далекой схватке Жаниэля и Даниила. У меня сейчас было масса преимуществ, чем тогда, когда я еще не имела части ангельской силы и понятия не имела как ей управлять. Открыв глаза, я одним шагом преодолела расстояние, разделяющее меня от Даниила, и схватила его за руку, вкладывая в этот жест - как мне казалось! - весь заряд своего желания и энергетического потока мыслей. Моя кисть и запястье действительно засветились холодным, тусклым светом.
- Ой. – шикнул мне Падший и улыбнулся, - Может, теперь моя очередь?
Я бросила его холодную ладонь и огляделась по сторонам: ничего необычного. Мощеная уличным камнем огромная площадка, со стоящей на ней «корветом» Жаниэля, темный дом, без единого светящегося окошка, да длиннющий ряд вечнозеленых туй, подле которых мы стояли. Около самого дома, одиноким желтым глазом, горел уличный фонарь с маломощной лампочкой, которая освещала разве что квадрат земли около себя, размером два на два метра.
- Какое – то жуткое местечко для херувимов. – усмехнулся Даниил и приложив палец к своим губам, показал, чтобы я молчала.
Нахмурившись, я обернулась к воротам, но в любом случае, попытка бегства была бы сейчас пресечена на корню.
- Попробуй перепрыгнуть забор. – съязвил Даниил, многозначительно вгляделся в меня и хитро заулыбался, видимо, припоминая мою попытку обжечь его, - Вот будет потеха, если ты повиснешь, зацепившись за рифленые листы ограждения, или рассечешь себе мягкие мышцы ног об их острые края.
- Ты дал жест молчать. – громко зашептала я, - Почему сам треплешься? Ты что, совершенно не боишься того, кто может быть в доме?
- Мне не ведомо чувство страха и переживаний, хотя, расстроенным я могу быть. – его голос все – таки зазвучал в моей голове.
- Огорчишься, если твоим замыслам суждено будет расстроиться?
- Я не думаю, что это будет так, как ты сказала. – Падший произнес это настолько уверенно, что я замерла, но быстро отошла и даже усмехнулась. Я не верила в успешный исход его операции! Кто такой этот мелкий, сбежавший демон – революционер и как он выступит против архангела, наделенный властью над многими ангелами. Наверняка же, его силы вдесятеро превосходили силам Падшего.
- Дело не в силе, глупая, меряющая все человеческими мерками стального кулака. Я пришел сюда не рукопашную устраивать. Рыцарские турниры мне ни к чему или ты думаешь, что в моем мире приняты подобные благородства?
По Даниилу бежали мелкие ручейки воды. Он снял насквозь пропитанную влагой, майку и с такой силой выкрутил ее, что затрещали нитки швов, а когда он ее снова надел на свой обнаженный торс, они моментально разошлись, являя миру огромные дыры. Падший недовольно поморщился и опять стянул ее, завертев в руках и решительно не зная, куда деть испорченную тряпку. Недолго думая, он размахнулся и со всей силы швырнул вещь за забор. Я услышала свистящий звук – одежка пролетела мимо меня на огромной скорости – удаляющийся вдаль и так и не поняла, упала ли майка, или, Падший отправил ее прямиком в черную бездну космоса.
Его тело, даже прикрытое майкой, светилось в темноте молочной, безволосой кожей, теперь же, Даниил стал одним большим, белым пятном во мраке дождливой ночи, что, похоже, устраивало его и даже подняло настроение.
- До чего я не люблю эти тряпки. Очень сковывают движения. Я удивляюсь манере людей носить одежду подобную той, что сейчас надета на тебе.
- Без плаща я бы окоченела. У людей другая теплорегуляция, чем у тебя. В холода нам необходимы теплые вещи.
- Похоже, он не спасает тебя от замерзания.
Мой дорогой, бежевый тренч и вправду являл собой жалкое зрелище - он стал похож на промокший, бесформенный мешок: тяжелый, пропитанный дождем.
- Снимай эту хламиду, будет неудобно и она тебя уже давно не греет.
- Я что, иду с тобой? – не веря своим ушам, переспросила я, мотая головой и глубже запахивая на себе скользкую, сырую ткань.
- И не только ты… - произнес Даниил и кивнул кому – то за моей спиной.
Я обернулась и успела только разинуть рот от неожиданности, как на мое лицо опустилась крепкая женская рука, оставив за мной выбор вращать глазами в надежде рассмотреть напавшую.
- Раздень ее, Лейла. – приказал Падший женщине, которая схватила меня, - И да, не забудь снять ее обувь. Она должна быть босиком. Только после этого, будь осторожна - она не Шеду, но умения в ней есть.
- Босиком… – пронеслось в моей голове, и я тут же вспомнила слова Жаниэля, что земля – проводник ангельской благодати, также как и воздух. Если я хочу быть сильнее, мне нужно разуваться. – Вы что, хотите меня как – то использовать? – заорала я в мыслях, когда неожиданная догадка вспорола мозги плохим предчувствием. Но меня уже никто не слушал. Меня уже никто и не хотел слушать.
Я начала отчаянно сопротивляться, когда ощутила на своем теле влажные женские руки, пробующие стянуть с меня тренч: брыкнула женщину ногой и вывернулась из ее цепких объятий, благо, она была полуобнажена, а тело ее было мокрым и скользким. Упав на землю, я разглядела, что передо мной стоит еще совсем юная девушка – ее рост был вровень со мной, а телосложением она была куда крепче и мощнее. Схватив мои распущенные волосы, девица дернула меня к своему колену, но я пнула ее локтем в живот и вскочив, с силой наступила на ногу, принявшись яростно бить по ступне. Но что были мои туфли – лодочки по сравнению с ее грубыми ботфортами, в которые она была обута? Наверное, она даже не почувствовала моих манипуляций, но лишь рассердилась, ругнулась на непонятном мне языке и обхватив сильнее мои волосы, начала стаскивать с меня плащ, да так резко, что сбила с ног и я вновь очутилась на земле, где уже перестала отпираться и послушно дала стянуть с себя верхнюю одежду и туфли.
Пока девушка снимала с меня вещи, я успела рассмотреть ее, насколько позволяла царящая вокруг темень и непрекращающиеся потоки воды, льющиеся с небес. Она была очень смугла и круглолица, с темными волосами, заплетенными в косу, аккуратно уложенную вокруг головы и узкими, кажущимися полностью черными, без белков, глазами. Ее шея была длинна, руки и ноги – плотными, бедра – довольно широкими и округлыми, но высокий рост уравновешивал крепость ее фигуры и она отнюдь не казалась по – мужски перекаченной, напротив, в ее облике все было очень женственно. Наверное, именно таких женщин, Даниил называл «аппетитными».
Одета она была также как Падший, не по погоде: короткая майка, открывающая пупок, обтягивающие брюки, высокие сапоги и отсутствие каких бы то ни было украшений. Наверное, ей также как и Даниилу, не было холодно, но, похоже, она была человеком – ее тело было теплым. Выходило странно и непонятно: неужели ее теплорегуляция отличалась от моей?
- Кто ты? – спросила я, сидя на земле: босая, в промокшей насквозь и прилипшей к телу белой, хлопковой рубашке, сквозь которую светилось кожа и серой юбке – карандаше, которая неприлично задралась вверх, почти полностью открывая бедра. Но думать о своем внешнем виде мне сейчас хотелось меньше всего.
- Я – тоже, что и ты. – ответила мне девушка хриплым, надрывным голосом. Она запыхалась от возни со мной и теперь тяжело дышала, - Такая же пешка в большой игре двух воинствующих кланов.
- Ты ведь человек, да? – неуверенно спросила я, совершенно не ожидавшая, что девица вступит со мной в диалог.
- Я – Шеду. Шеду Даниила.
Я подумала, что мне послышалось, и недовольно подняла глаза на Лейлу:
- Что за демонские происки? Ты – лукавишь?
- Смотрители бывают не только у ангелов.
До меня, наконец, дошел смысл сказанных слов и я уже пугливо и часто моргая, смотрела на девушку, чья расслабленная поза говорила о том, что она не угнетена атмосферой стоящей ночи и своими поступками. Ох, Жаниэль был прав, когда говорил, что у Даниила есть помощники!
- Пора! – выдохнула девица, близко приблизив ко мне азиатские глаза, которые при ближайшем рассмотрении оказались обычными, человеческими, со сверкающими в темноте, белками, - Господин ждет.
Она схватила меня за руку и хотела тащить по земле, но я крикнула ей, что пойду сама. Мне меньше всего хотелось быть протянутой по асфальту.
- Иди к дому. – приказала Лейла и толкнула меня в спину, едва я приподнялась из лежачего положения.
- Что вы сделаете со мной? – испуганно бормотала я трясущимся от волнения и страха ртом, - Убьете?
- Живой ты будешь необходимей, хотя, избавиться от тебя было бы эффектным актом в финале действия.
Я даже обернулась на Лейлу, которая скалила маленькие зубы в хищной, плотоядной улыбке. Определенно, она играла со мной и я не стала больше задавать вопросов – все равно я бы не получила на них ответов, но могла нарваться на парочку злобных комментариев в бонус.
Даниил скрылся из виду прежде, чем девица принялась раздевать меня, но я чувствовала его и поэтому понимала, что в дом он вряд ли входил, ведь в нем, каким – то чудодейственным способом переставали идентифицироваться сверхсущности.
Мы с Лейлой пересекли большую мощеную площадку со стоящим на ней «шевроле» и вплотную подошли к двухэтажному особняку, крашеному темной краской, отчего его контуры едва угадывались во мраке. Падший был совсем близко, но его белого тела я нигде не видела, хотя в спешке шагов, внимательно рассматривала все, что меня окружало. Наверное, весной и летом это место было весьма привлекательным – справа от мощеной площадки виднелся плодовый сад, со множеством взрослых фруктовых деревьев, а по обе стороны широкой дорожки, по которой мы сейчас шли, были разбиты цветники с декоративными кустарниками и многолетними растениями. Но стояла поздняя осень и все деревья уже растеряли пышные кроны, цветы – завяли и пали на землю, а кустарники стояли, устремив ввысь обнаженные, мокрые плети тонких ветвей. Уныло и пусто было в этих угодьях, хотя аккуратная и нежная рука садовника чувствовалась во всем : кусты роз были подрезаны и окучены, пожухлая газонная трава подстрижена, а павшая листва собрана в одну большую кучу, издалека напоминающую гигантский лесной муравейник.
Лейла не позволила подходить мне к входной двери, которая ровным счетом не выделялась на общем фоне дома, но была темного дерева, цветом сливаясь с фасадом.
- Обходи слева. – сказала она мне тихо и подтолкнула к боковой галечной дорожке, примыкающей к основной, мощеной камнем.
Я послушно пошла по тропинке, посекундно уворачиваясь от ряда раскидистых, колючих веток старого боярышника.
- Неужели, я бы не смогла применить свой дар на этой девице? – подумала я, - Почему я даже не попыталась выведать у нее нужную информацию, а может, уговорить отпустить меня? У меня не получилось этой фишки с Даниилом, но, может, с ней выйдет? Ведь она, наверняка, слабее Падшего.
Момент был очень ответственным: чтобы взглянуть в глаза девицы, мне надо было обернуться и установить контакт зрачков буквально за доли секунды. Глубоко задышав, я почувствовала, как с каждой молекулой кислорода мой организм наполняется частицами света, которые дают мне силы. В какой – то момент, я даже положила правую руку на солнечное сплетение, где все еще чувствовалась боль от энергетического луча Жаниэля. Мне казалось, что это должно помочь. Я не закрывала глаз, потому что так, не смогла бы идти, но попыталась максимально сосредоточиться на желании увидеть световую вспышку, которая всегда предшествовала появлению у меня силы на дар.
- Ну же… - мысленно просила я, придавливая руку в ноющем от синяка, месте.
Пейзаж передо мной замигал и поплыл волнами, словно превращаясь в мираж. Опустив взгляд, я заметила, как прижатые к солнечному сплетению пальцы мерцают холодным светом, а ушибленная от недавнего падения щиколотка, совершенно перестала болеть.
- Действуй! – шепнул мне внутренний голос и, повернувшись, я тихо позвала девушку, - Лейла!
Она и так смотрела мне в затылок, и как только я повернулась, встретилась со мной взором, тут же выкатив глаза на светлое пятно моей руки. Все, последовало далее, вышло так молниеносно, что мой мозг едва реагировал на такие скорости, слабо передавая нервные импульсы в мыслительный центр.
Из горла Лейлы вырвались страшные клокочущие звуки, и она кинулась на меня, едва увидев, что мои пальцы и солнечное сплетение светятся. Повалив на землю, она подмяла мое тело под себя, но тут же с диким визгом вскочила и отпрянула, а я так и осталась лежать на земле, впрочем, не без радостного чувства освобождения от тисков сильной женщины.
- Аррр. – рычала Лейла злобно ощерив зубы и бесконечно встряхивая руками, - Ангельский лед, который обжигает. Херувимская девка!
В бесконечной злобе пришла и месть, когда я увидела, что ее пальцы загорелись кровавым огнем, который морозит. Она подступила ко мне и я, не успев отдернуть ногу, заработала холодный укол. Уже готовая к сильной боли, я получила лишь слабенький разряд, видимо, моя сила теперь уже охраняла меня и я, все так же видела светящееся пятно своего солнечного сплетения.
- Даниил! – позвала Лейла на подмогу своего Господина, и тот явился, воплотившись из воздуха, гневный и недовольный нашей задержкой.
- Я предупреждал тебя. – все же спокойно и торжественно сказал он своей Шеду, - Непокорное дитя.
- Что теперь делать? Как поднять ее? Она ведь не захочет идти. – забеспокоилась девица, напряженно вглядываясь в меня.
- Спокойно. – сказал Падший и начал обходить меня со всех сторон, а я поворачивалась всем телом вслед за ним, догадываясь, что он ищет брешь в моей энергетической броне.
- Почему из дома никто не выходит? – подумала я, - Уже столько времени прошло когда мы здесь, неужели архангел не чувствует, что в его земных владениях орудуют чужаки?
- Здесь никого нет. – отвечая на мои мысли, вслух сказал Даниил, - Хотя архангел действительно обитает тут.
Падший продолжал кружить вокруг, заставляя меня все также передвигаться ползком и держаться подальше от него. От страха за то, что моей силы, держать оборону, надолго не хватит, у меня свело челюсть и начало дергаться веко правого глаза. Понимая, что мой панический страх в любой момент почувствует Падший, я вскочила и побежала по тропинке, благо, вывихнутая нога не беспокоила болью.
Какой же глупой затеей было думать о побеге в закрытом пространстве сада - я словно была мышью для двух проворных котов, которых посадили всех вместе в одну клетку. Левую руку я вытянула перед собой, чтобы хоть частично защитить свое лицо от хлеставших меня ветвей, а правую не отрывала от солнечного сплетения, изо всех сил внушая себе, что моя сверхъестественная сила рождается оттуда. Сколько же времени пройдет, прежде чем я узнаю обо всех возможностях своего обновленного организма?
Погоня была шумной и кратковременной. Падший быстро догнал меня, босую, испуганную, и толкнул кулаком в затылок, огрев холодным импульсом. Вжав голову в плечи, я споткнулась, но удержала равновесие и, не останавливаясь, помчала по дорожке дальше, удивляясь обширному пространству земельного участка. Но уже очень скоро я почувствовала второй толчок, гораздо больнее предыдущего и сильный удар по коленным впадинам, отчего ноги подкосились, и я животом рухнула в хаос гальки, от скорости падения разбрасывая телом мелкие камешки по сторонам. Стиснув зубы, я едва стерпела боль разодранных локтей и ног, когда почувствовала, что на меня наваливается Даниил и тяжесть его была такова, что я не смогла сдержать мучительный стон, сорвавшийся с губ. Придавив меня к земле, Падший мгновенно схватил мои за волосы и, приблизив губы к моему уху, зашептал горячо и страстно, словно любовник, горящий страстным порывом:
- Играть с тобой в салки определенно становится моим излюбленным занятием и неважно, бегаем ли мы по чужому саду или просто сидим и смотрим друг на друга, наслаждаясь в высшей степени приятным обществом.
Пребывая в шоковом состоянии, я была не в состоянии понять, что он говорит и Падший, видя эту невменяемость, перевернул меня на спину и уложил спиной на тропинку, все также удерживая своим телом.
Я увидела его склонившееся лицо совсем близко от своего: алебастровая кожа, огромные, страшные глаза такой знакомой формы миндаля, приоткрытые губы, всегда пунцовые, а сейчас – бледные, сквозь которые вырывалось его спешное дыхание; и то выражение лика, когда даже сквозь прострацию момента я поняла, что это – боль. Его шея была напряжена, на лбу выступила тонкая пульсирующая венка, пробившая трещиной его безупречную чистоту кожи, а сквозь тонкую ткань мокрой одежды я чувствовала, как скоро бьется его сердце: трепещущее, живое, человеческое. Почти удивившись, я внимательно прислушивалась к ощущениям своего тела, которое давало возможность посчитать многочисленные сердечные удары. Странно, очень странно было слушать этот звук в груди демона. Влага, беспрестанно капающая с его подбородка, падала на мой лоб и щеки, постепенно приводя в сознание после агонической погони. Я прищуривала глаза от водяных брызг, попадающих в них и бесконечно слушала, слушала глухой, сердечный стон.
Удерживая меня, Падшему было очень больно и став заложницей его телесного прикосновения я внятно ощутила это чувство. Я попробовала выпростать свою левую руку, чтобы посмотреть на нее и - о, чудо! – вся кисть до запястья светилась особенным, кристальным сиянием, словно растеряв всю физическую плотность и просвечиваясь. Прозрачными стали мышцы, суставы, кости: угадывались лишь сияющие очертания ладони с пальцами. Я положила свою руку на спину Падшего и провела по ней, слегка касаясь гладкой, удивительно нежной, как для мужчины, кожи. Каким же диковинным открытием стало для меня, что полностью ощущая холод ее мокрой поверхности своей прозрачной, светящейся рукой, я могла проникнуть внутрь, под слой эпидермиса, окунуть кончики пальцев в тело того, кто был страшен мне еще несколько минут назад. Чуть надавив ногтями на его спину, я опустила пальцы по первую фалангу в Даниила и остановилась, почти с упоением чувствуя, как тот дрогнул, задышал тяжелее, а сердце затрепетало с удвоенной силой, поднимая давление в его теле, ощутившем физическую боль. Пребывая в затопившей меня эйфории, которая пришла с осознанием, что я могу защитить себя от демона, я рискнула и втиснула свою ладонь по запястье, прокручивая ее в теле Падшего, а засунув, гордо и зло глянула прямо в багряные зарницы демонских глаз, загоревшиеся огнем, едва я положила руку на его спину.
- Твой дар в состоянии действовать только на мою физическую оболочку, а что скажешь о моей энергетической сущности? – спросил он. Обычно, его голос был глубок и низок, но сейчас, оттенок его стал таким густым, что я еле различила слова русского языка, как, бывает, сложно понять текст арии в исполнении оперного певца. Его лицо начало темнеть, медленно превращая великолепный, матовый оттенок его кожи в синюшный, отталкивающий, а я, совершенно уже придя в себя, начала извиваться всем телом, пробуя сбросить с себя Даниила.
- Ты что, можешь вот так запросто оставить человеческое тело и стать духом?
- забеспокоилась я – подобные метаморфозы со стороны Хранителей совершенно вылетели из моей головы.
- Таким, как я есть в первозданном виде.
Избавить себя от тяжеленного Падшего мне было не под силу, но мне удалось освободить правую руку, которая к моему огромному удовлетворению была такой же светлой и прозрачной, как и левая.
- Неужели ты настолько ослаб своей физической оболочкой, что не можешь дать мне отпор? – спросила я с жаром, быстро вонзая пальцы в упругие мышцы демона.
- А с чего ты взяла, что она еще нужна мне? – произнес Падший, - Падшие не имеют права оставлять пределы места, где им положено быть, иначе, этим они нарушают всемирное равновесие, но, все же, расстраивая его, мы приходим на планету в образе человека, а не той сущности, которой родились и находимся в теле, благодаря великому замыслу, который сдерживает то, что не смогли остановить Хранители Света.
- В физическом облике вас легче выслеживать ангелам. – вспомнила я, уже кажущийся давним, рассказ отца и приналегла на руку, которая стала входить под кожу Падшего как нож в масло.
Даниил взвился под моими жгучими объятиями и тихо зарычал, прогибая спину и широко раскрывая рот в болезненной агонии. Он клацнул челюстью и сомкнул зубы, громко задышав сквозь них, когда частицы выплюнутой им слюны смешивались с каплями дождя и падали на меня.
- Но ты мне помогла избавиться от ненужного тела, которое подрывает силы моего черного естества, которое ты видела, когда прозрела внутрь меня. Если бы ты была Шеду – рядом с тобой был бы сейчас Жаниэль, который прямиком отправил меня в Вагал, чуть только ты бы надорвала оболочку, сдерживающую меня. Но вопрос здесь стоял бы иначе – поддавался бы я тебе так, как делаю это сейчас?
Я замерла, переваривая слова Падшего. Дикая улыбка исчезла с моих губ, и я вся обмякла, быстро вытаскивая свои руки из Даниила, словно еще желая исправить ошибку, о существовании которой я узнала лишь мгновение назад.
- Поздно, детка. Свой поступок для будущего ты уже совершила. - сказал Даниил и тут же оставил меня, воспарив в вертикальное положение и повернувшись ко мне спиной, для демонстрации двух огромных разрывов около лопаток, которые сделали мои руки, - Зря Жаниэль так и не сделал тебя своим Шеду, его главная беда в том – что он не видел в тебе потенциала, в отличие от меня, а перестраховывая себя от тебя – не учел всех тонкостей. Глупый ангел, ведь все это сотворилось от его недальновидности – слишком уж слабой он тебя считал, не верил, что ты достигнешь такого уровня развития, который сможет пробить мою физическую оболочку и выпустить на волю мою истинную сущность. Думал, - ну обожжешь меня пару раз для испуга, - а тут, вот тебе пожалуйста - какой профессиональный рост!
Я приподнялась с земли и сидела ни жива, ни мертва прямо в ногах величественной фигуры Падшего.
- А знаешь, в чем его главная беда? – обернулся на меня Падший. – Ангел – страшный шовинист, не хотел иметь с тобою дел, потому что ты – женщина. Боялся за свою репутацию, чистоплюй, так пусть же теперь собирает плоды посеянных им семян.