М О Й П О Т О М О К - Й Е Т И ?
Прошлое, настоящее и будущее - одно и тоже.
В этом смысле время похоже на дорогу: она не исчезает после того, как мы прошли по ней и не возникает сию секунду, открываясь за поворотом.
Р. Л. Бартини.
1.
Молчанов Владимир Сергеевич, журналист-международник одного из солидных столичных изданий вернулся домой из командировки по странам ближнего востока. Основное время своей поездки он провел в "Колыбели человеческой цивилизации"- Египте. В этот раз командировка была затяжной и очень опасной. В странах арабского мира, где он побывал, было очень не спокойно, там все кипело и бурлило в адском котле народных волнений, поэтому вернувшись домой, он всей душой ощущал покой и радость. Сходя с самолета, Владимир чувствовал себя, как человек сыгравший в русскую рулетку и выигравший главный приз - жизнь. Это не было преувеличением, потому что в арабских бунтах, представителей его профессии могли запросто убить, не говоря о таких мелочах как побои и оскорбления, со стороны разбушевавшегося и опьяненного безнаказанностью плебса.
Владимир, мужчина сорока пяти лет, крепкого сложения, всю жизнь занимался физкультурой, что при его специальности помогало при работе в "горячих точках". Журналистская карьера Молчанова удалась, он умел из-под земли добывать "жаренную" информацию У начальства был на хорошем счету и имел репутацию безотказного кадра. Его бойкое перо, и интервью, взятые как раз когда надо и у кого надо, ценились кругами, в которых он вращался по работе. Его жена была младше, на пятнадцать лет, и по пути от аэропорта домой, он предвкушал радость встречи после долгой разлуки.
Они жили в типовой трехкомнатной квартире, в одном из спальных районов Москвы. Юлия,(так звали супругу), когда Владимир уезжал в этот раз в долгую командировку, устроилась на работу, чтобы как она ему сказала тогда, легче переносить разлуку, да и материальный фактор, тоже, в этом случае, занимал далеко не последнее место. Подойдя к своему подъезду, Молчанов увидел соседку - Клавдию Ивановну, по дворовому просто - бабу Клаву.
Баба Клава, это домовой банк информации, она всегда знала, что творится в их доме, а соседей по подъезду вообще считала своими родными.
Володю она знала с рождения, он вырос у нее на глазах, и еще с детства у них сложились доверительные отношения. Учась в институте, Владимир иногда "стрелял" у бабы Клавы когда десятку, когда четвертной для молодых забав, но взяв в долг, старался побыстрее отдать, чтобы не потерять кредит доверия.
- Здравствуй дорогая Клавдия Ивановеа, вот я и вернулся.- широко улыбаясь заявил Молчанов.
- Здравствуй Вовочка, здравствуй соколик, вернулся наконец, вот и славно.- отвечала баба Клава, но при этом глаза у ней были грустными, как будто приезд соседа ее не радовал.
- Извини Ивановна, потом поговорим, а сейчас хочу горячий душ и спать.- выпалил Молчанов и быстро, через ступеньку зашагал на второй этаж к своим дверям.
Открыв дверь, и что-то мурлыкая себе под нос, Владимир направился на кухню, включить колонку и поставить на огонь чайник. В квартире ему сразу не понравился какой-то запах, вернее отсутствие запаха жилья, в котором живут люди. Он огляделся вокруг, точно, так и есть. Везде был слой пыли и в прихожей не было обуви и тапочек Юлии. На столе в комнате лежала записка, слегка запыленная. Еще не читая, он все понял.
В записке говорилось, что между ними все кончено, она встретила человека которого полюбила и просила не поминать ее лихом. Молчанову стала понятна сдержанность при встрече бабы Клавы, ей не хотелось быть первой, кто сообщит довольно не приятную новость.
Владимир был ошарашен, усевшись на кухне и закурив, попытался о чем-то думать, но в голове сидело только одно - семейная жизнь закончилась.
Сказать, что он был огорчен - значит не сказать ничего, какие только чувства сейчас ни кипели у него внутри: обида, жалость к себе, зверская злоба к тому человеку, к которому ушла жена. Не радовало успешное завершение миссии в Египте, царский гонорар за работу, возвращение на Родину, все пустое. В ванной он долго стоял под душем, меняя температуру воды от горячей до ледяной и наоборот. Наконец он вышел, открыл бар, ему хотелось выпить водки, сразу стакан, а то и более. Водки в баре не оказалось.
- Значит, кроме моей жены, этот счастливый гад еще и сожрал мою водку, сволочь! - подумал Молчанов.
Выйдя из дома, Владимир не знал куда он идет, буря чувств продолжала бушевать. Увидев поблизости небольшую распивочную, вошел в нее и стал у стойки, уставившись пустым взглядом на витрину, украшенную всевозможными бутылками. На вопросительный взгляд бармена ответил неожиданно
хриплым, бандитским голосом:
- Водки, дай сразу бутылку и минералки запить.
Залпом выпил полный стакан, сразу налил еще половину, закурил и задумался. Водяра ударила в голову, вроде даже как-то полегчало, мысли стали вязаться друг с другом.
- В конце концов сам виноват - думал он, моя работа, все время в разъездах, различие в возрасте, различие в интересах, в интеллекте, все это кирпичики создающие стену, о которую я сейчас бьюсь своей глупой, легковерной башкой. Ее не пробить, да и поздно уже, все кончено, все в прошлом.
И что я ожидал старый дурак, "Седина в бороду - бес в ребро", получите и распишитесь. Финита ля комедия.
Так утешая себя в мыслях, Владимир выпил еще полстакана и двинул на выход, оставив недопитую треть бутылки и деньги на стойке бара.
Придя домой, рухнул на кровать и провалился в тяжелый сон, в котором крутились какие-то события, какие-то люди, все как-то невпопад, все неинтересно, все не важно. Утром, проснувшись с тяжелой головой, позвонил теперь уже бывшей теще, взял у нее номер телефона жены, позвонил ей и договорился о встрече. Встретились они в ЗАГСе, подали на развод, получили месячную отсрочку и разошлись как в море корабли.
На работе, его начальник, узнав обо всем, отпустил в отпуск и напутствовал :
- Съезди куда-нибудь, развейся, погуляй, может быть поможет. Вообще-то, клин клином вышибают, послушай совет старого бабника:
- Не бери в голову дурного, еще не известно, кому из вас больше не повезло.
Выйдя из редакции, Владимир пошел побродить по городу. Первые эмоции уже улеглись, но в душе оставался нехороший осадок. Куда идти он не знал, и не обращал внимания куда несут его ноги. Меньше всего хотелось встретить кого-нибудь из знакомых. Не хотелось ни с кем разговаривать, отвечать на вопросы, бравировать, фальшивить. К тому же, надо что-то делать с отпуском, так не запланировано свалившимся на голову.
- Съезжу-ка я к тетке, в Сибирь, тысячу лет ее не видел, там я точно на неделю-другую потеряюсь, ни кого из своего круга не встречу.- решил он.
Тетка Владимира, Елфимова Раиса Тарасовна, сестра его матери, всю жизнь прожила в Чите, так как в молодости вышла замуж и уехала туда с мужем.
Решив это, Молчанов поехал покупать билет на самолет, намереваясь по дороге купить тетке гостинцев.
2.
На следующий день, Владимир сходил по трапу самолета в Читинском аэропорту. Из здания вокзала позвонил тетке и предупредил о своем приезде.
Она очень обрадовалась, сказала, что жарит блины и ставит чай к его прибытию. Молчанов взял такси, и минут через сорок высаживался у теткиного подъезда. Встреча была сердечной.
- Здравствуй Вовочка, сколько же лет тебя не видела? Каким ты стал, мужчина, вон виски-то посеребрило.- обнимая его промолвила Раиса Тарасовна.
- Доброго здоровичка, тетя Рая, я вот приехал на недельку-другую побездельничать, может на рыбалку, может просто побродить по тайге. Не прогонишь? - поинтересовался Молчанов, хотя ответ ему был известен.
- Что ты, что ты, Вовочка, живи сколько хочешь, не стеснишь, отдохни после работы. Ты ведь все по заграницам? Забыл наверное, какая она тайга? – говоря все это тетка подливала чая и подкладывала блинов.
Наевшись, Владимир сказал, что хочет прогуляться по городу. Тетка разглядывала подарки, которые он привез, и была только "за".
- Иди милок, иди, дело молодое, проветрись.- отозвалась она.
- Да, для своих предков мы всегда остаемся детьми, эка загнула - "дело молодое", очень молодое, уже сорок пять стукнуло, а дело все еще молодое.- подумал он, выходя из подъезда.
Прогуливаясь по улицам, Владимир не узнавал их, много появилось нового, город стал чище и опрятней. В одном переулке он увидел вывеску :
"Турагентство Ангара", и решил зайти узнать, что они могут предложить. Вежливая секретарша предложила туры в южную Азию, на острова, в Японию, в Китай. Это все Молчанова не устраивало.
- Может быть есть что-нибудь из местных достопримечательностей, поменьше людей, побольше природы, рыбалка?- спросил он.
- Есть небольшой домик в горах, туры - неделя, две недели. Река, если захотите порыбачить, лес, если поохотиться. Рыболовные принадлежности, охотничье оружие, можно взять напрокат у привратника, за отдельную плату. В домике все удобства. До места езды - пару-тройку часов на авто.- все это, выдав одним махом, секретарша вопросительно посмотрела на Владимира. При этом, на лице у нее красовалась стандартная голливудская улыбка, открывая в оскале весь набор красивых белых зубов.
- Это пожалуй то, что мне в данный момент надо. Когда можно ехать?
- Завтра в восемь утра, вас будет ждать машина возле турагентства, устраивает? - подвела черту девушка.
- Отлично, оформляйте.- сказал Молчанов, доставая бумажник.
На утро, предупредив тетку о том , что едет на недельку в тайгу, Владимир направился к турагентству, где его поджидала "Нива", раскрашенная в камуфляжный
цвет. Дорога заняла часа три с небольшим. Пока ехали, он погрузился в свои думы и не обращал внимания на красоты природы. На вопросы шофера ответил пару раз невпопад, шофер поняв, что пассажиру не до беседы, прекратил попытки начать разговор и дальнейшая дорога прошла в молчании.
Последние километров тридцать, ехать пришлось по проселку, машину на ухабах иногда потряхивало. Подъехали к полутораэтажной заимке с мансардой, шофер просигналил два раза и сказал, обращаясь к Владимиру :
- Конечная, все выходят, приехали.
Молчанов отвлекся от своих мыслей, оглядел свое новое временное место жительства, или отдыха, или забвения, он сам не знал точно, чего именно из перечисленного ему хотелось. Дом ему очень понравился, это был добротный деревянный дом, огороженный забором высотой метра два, стоящий на каменном фундаменте, образующем полуподвальное помещение. В чердачном помещении было небольшое окошко.
Владимир поблагодарил водителя, и положил на торпеду немного денег, в качестве компенсации за свою мрачность во время езды.
- Вообще-то у нас не положено, но если вы настаиваете, премного благодарен.- промолвив эту лакейскую белиберду, водила смахнул деньги в карман.
Владимир вылез из машины и пошел представиться привратнику, спешившему к ним навстречу открыть ворота. Водитель загнал машину во двор и сказал:
- Принимай гостя Валерий Иванович, из Москвы, прошу так сказать любить и жаловать, а я пообедаю и назад двину. Если что надо привезти, говори, Это мы обеспечим.
Молчанов в это время стоял посреди двора и оглядывал окрестности. Красота как в сказке. Вид открывался великолепный. Со всех сторон, до горизонта тянулись невысокие горы, поросшие лесом. Небольшая речушка, с кристально чистой водой, протекала рядом с заимкой, метров сто вниз.
Валерий Иванович закрыл ворота и подошел к новому постояльцу. Владимир, будучи довольно простым в общении представился, поздоровался за руку и отдал стражу путевку и паспорт. Не в силах сдержать профессиональный зуд, Молчанов достал видеокамеру и стал снимать великолепную панораму, дом, сопровождая съемку комментариями.
- Какая первобытная прелесть, чистота, простор, как будто в мире ничего кроме этого эдема не существует, - вырвалось у него. Жить здесь, наверное, одно удовольствие, так Валерий Иванович?
- Совершенно верно Владимир Сергеевич, уникальные места. Пойдемте, покажу вашу комнату и все остальное, - ответил привратник и повел Молчанова в дом.
В доме был большой холл с камином, в этом же помещении блок-кухня, с мойкой и комбинированной плитой. В комнаты вели три двери, расположенные вдоль стены.
Номер Владимира представлял из себя небольшую комнату с диван-кроватью, телевизором, ДВД, шкафчиком, двумя низенькими стульями и журнальным столиком. За отдельной дверцей находился санузел с умывальником, душем и сидячей ванной, словом для неприхотливого вкуса все было в лучшем виде.
В полуподвале находились: бойлерная, кочегарка, дизель-генератор и комната обслуживающего персонала, то бишь - привратника.
Благов - такая у стража фамилия, сказал, что займется обедом, и что через полчаса все будет готово. Молчанов принял душ и вышел в холл, где у стола хлопотал привратник. Хорошо разбираясь в людях (что при его профессии было полезно), он обратил внимание на выправку, осанку и стрижку своего нового знакомого. Весь его внешний вид говорил, что перед ним бывший вояка. Все это Владимир решил разъяснить для себя немного попозже, а сейчас надо вкусить пищи телесной. Посмотрев на борщ и аккуратно нарезанный хлеб, Владимир сглотнул голодную слюну и налил себе в тарелку борща.
- Валерий Иванович, а ты как на счет борщечка? Ничего, что я на "ты", одобряешь?- поинтересовался журналист-международник.
Ответом ему был неторопливый кивок, хотя выражение лица Благова совершенно не изменилось. От борща страж отказался, сказал , что уже поел, но предложил вместе отужинать, пообещав угостить жарким из косули "по таежному".
3.
Отобедав, Владимир Сергеевич решил прогуляться рядом с новым пристанищем. С собой он взял видеокамеру, собираясь продолжить съемку со своими комментариями. Эта идея у него возникла как-то сразу, внезапно. Благодаря своему намерению, он отвлекся от своих грустных дум, связанных с семейной драмой. Собравшись, Владимир прихватил с собой нож, на всякий случай.
- Валерий Иванович, я пойду на часок-другой приобщиться к природному великолепию, поснимаю, присмотрюсь, очень тут красиво.- поставил в известность
привратника Молчанов.
- Хорошо, прогуляйся, места здесь действительно сказочные, вот ружье прихвати, ведь тайга, понимаешь? Мало ли что. С ружьем обращаться умеешь? В себя не пальнешь случаем?- сострил Благов.
Молчанов отвергал охоту, как способ досуга. Стрельбу по диким животным считал самым настоящим убийством, занятием на потеху сатане, но при этом оружие, как боевое, так и охотничье, знал, любил и умел с ним обращаться. На предложение Валерия взять ружье, ответил:
- Иваныч, я отлучусь совсем недалече, пойду вдоль речки, присмотрю место для рыбалки, поснимаю, так, что ружьишко прихвачу в следующий раз, а пока мне и ножичка хватит.
Маленькая речушка с кристальной водой скатывалась с гор по красивому галечному руслу. Через прозрачную воду поблескивала серебром рыба.
Красота неописуемая, из деревьев преобладала даурская лиственница, но встречалась сосна, кедр, из лиственных - береза. Было время цветения луговых трав
и цветов, запах - как в раю. Владимир снимал эту красоту и душа его постепенно очищалась от негатива. На месте, где речушка делала плавный поворот, и была шириной метров до десяти, на берегу лежал огромный валун. Владимир решил на нем зафиксировать камеру, а самому сняться на фоне речки и тайги, начинающейся сразу на том берегу речки. Он решил сделать видеорепортаж о всей своей поездке, и сейчас устанавливал камеру, высматривая место покрасивей, где собирался установить собственную персону и вещать миру о красотах природы. Сибирская тема начинала увлекать его, и Владимир почти перестал думать о своей личной неудаче (ба! - уже вот неудаче!)
Став у берега, так чтобы фоном служила тайга на противоположном берегу, он стал говорить:
- Мы начинаем репортаж о сибирской тайге, это еще не затронула, слава богу, цивилизация, и поэтому здесь пока еще чисто и красиво.
Произнеся все это и выключив камеру, он подумал критично о пояснении к отснятым кадрам:
- Какую чушь я несу, сплошные штампы и очень мало ума, с таким озвучиванием можно испортить всю тему. Решив так, Молчанов побрел вдоль потока вверх, возвращаясь к дому. В номере, он начал просматривать отснятый материал, включив камеру на воспроизведение, и уставившись на маленький экран. Вот он снимает вид, открывающейся со двора заимки, а вот он сам, стоит на берегу речки и своей тирадой пытается превзойти в красноречии самого Дроздова. За его спиной мягко журчит речка и темнеют лапы ели на том берегу, но что это!?
Ветка нагибается и на него смотрит какое-то, почти человеческое лицо, с массивной челюстью, покатым лбом и крутыми надбровьями. Лицо спокойно смотрит на него карими глазами, а затем ветка опять закрывает его. Молчанов минуты две сидел ошарашенный.
- Вот тебе раз, горилла в сибирской тайге - это номер. Надо же, везет мне на сенсации, откуда он взялся здесь, и вообще, кто это такой? - набор этих мыслей промелькнул в голове у Владимира одновременно с отвисанием нижней челюсти. Кто бы это ни был, это замечательный материал, в голове уже сложился заголовок сенсационной статьи: "Журналист-международник, гуляя по тайге обнаружил гориллу, сбежавшую из Читинского зоопарка." Или: "В жизни всегда есть место приключению." Было бы интересно узнать, а в Чите есть зоопарк? Завтра с утра надо облазить все окрестности и может повезет, получится снять гориллу поподробней, хотя почему собственно гориллу? И почему собственно "его"? Надо поговорить с привратником, он лесовик, поможет разобраться "Кто есть ху."
Ужинали вдвоем, "жаркое из косули по таежному" было выше всяких похвал. После мяса и пятидесяти граммов водки, Молчанов задал вопрос:
- Валерий Иванович, что спрошу тебя, в местных лесах не приходилось встречать диковинных зверей?
- Мне лично, не доводилось, но байки про "лесного человека" слышал, да не верится только. А ты за этим сюда приехал? - поинтересовался Благов.
- Нет, приехал я не искать людей, тем более "лесных", а скорее спрятаться от них или от себя, точно не знаю, но встретиться с диковиной сподобил меня господь, вот посмотри - и Молчанов показал ему отснятый материал. Привратник удивился не меньше, чем сам Владимир.
- Фартовый ты парень, тут в прошлом году зоологи целый месяц бились, искали, но ничего кроме следов не видели, а ты вот только прибыл, вышел за ограду и сразу не только встретил, но еще снять умудрился. Молодца! - Валерий не скрывал своего восхищения
4.
На следующее утро, Молчанов проснулся чуть свет. Охотничий азарт гнал его на поиски. Было очень интересно разработать эту тему. Невольно, оказавшись причастным к одной из мировых загадок, Владимир не заметил, как личные невзгоды, приведшие его в тайгу, отошли на второй план. Журналист в нем одержал победу над несчастным, брошенным мужем. Он как охотничья собака, взявшая след, направился выслеживать добычу. С собой он взял камеру, нож и ружье с десятком патронов, на всякий случай. Какие нравы у местного йети, он не знал, а двустволка-вертикалка вносила в предприятие определенное успокоение и надежность. Владимир решил двигаться вдоль течения ручья, для обследования места вчерашней нечаянной встречи. Охотник и следопыт он был практически никакой, но надеялся больше на удачу, чем на таежный опыт. Придя на место, где было случайно отснято существо, Молчанов перешел речку и принялся рассматривать то место, где находился предмет его поисков. На изгибе речки, где стоял йети, был небольшой песчаный пляжик, на песке четко отпечатались несколько следов огромной босой ноги, по направлению в тайгу. Он заснял следы на камеру, положив рядом со следом, для сравнения пачку сигарет.
- Внушительная ножка, понятно, почему в Америке твоих родственников зовут "биг фут".- подумал Владимир.
Он несколько часов ходил, прислушивался, присматривался, но безрезультатно. От свежего воздуха и физической нагрузки, аппетит у Владимира Сергеевича разыгрался не на шутку, и он решил возвращаться в родное становище. На следующий день Молчанов опять углубился в тайгу и продолжил поиски, но никого не увидел. Устав, вернулся в заимку, помылся, побрился и ожидал ужина, сидя в кресле. Привратник порадовал местными кулинарными изысками, и надо отдать ему должное, повар он был выше всяких похвал. Ужин состоялся в холле, Молчанов и Благов отдали должное пище и сидели молча.
После ужина, закурив, Благов поинтересовался:
- Ну как твои поиски Володя, есть что-нибудь новенькое? Поделись, а то меня любопытство заедает.
- Нет, никого не нашел, ничего нового не увидел. Видно удача выдается ограниченными дозами, как говориться: "по одной штуке на душу населения", но я ведь не специалист в этой области, так что мой метод тыка, естественно тыкает пальцем в небо. Завтра еще прогуляюсь, да и пора уже собираться до дому. Так посидев, поговорив о том, о сем, собеседники разошлись спать.
5.
Утром позавтракав, проверив камеру и прихватив ружье, журналист-международник Молчанов В.С. отправился в свой последний поиск. Спустившись вниз по течению речки, он подошел к месту встречи с йети (Владимир считал, что это был именно йети). В этом месте берег с одной стороны пологий, а с другой довольно круто поднимался вверх. Владимир поднялся на вершину холма, здесь лес редел, и в склоне виднелась небольшая пещера.
В это время из леса появился "он". Молчанов притаился за кустом, включил камеру и стал наблюдать за "большеногим". Это было человекообразное существо, огромного роста, обросшее темно-бурой шерстью. Руки у него были длинные, свисающие почти до колен, он неторопливой походкой двинулся ко входу в пещеру.
- Удача! Черт возьми, какая удача! - так думал Владимир, идя за большеногим на безопасном расстоянии, продолжая снимать его на камеру.
Существо, пригнувшись, вошло в грот и стало углубляться внутрь. Молчанов, немного подождав, вошел за ним, пещера оказалась сквозная, метрах в двадцати виднелся выход с противоположной стороны холма. Владимир, продолжая снимать, следовал за йети. Воздух в противоположном выходе вдруг перестал быть прозрачным, что-то вроде марева, которое бывает в пустыне при мираже, только более густое, заслоняло выход.
Существо, издав двусложный гортанный крик, что-то вроде - "Ор-та", вышло через занавеску из марева. Молчанов, следуя за ним, прошел это место, пересекая волнующийся, жидкий воздух, он услышал странный звук. Это было похоже на треск разрываемой ткани, звук короткого замыкания, или на то и другое вместе взятое. Выйдя из грота, он огляделся вокруг, никого не обнаружив, решил притаиться и понаблюдать. Из леса послышался несильный треск, Владимир кинулся к этому месту, но уже ничего не увидел. Солнышко пригревало, было заметно теплее, чем утром. Тайга была какая-то иная, он сам не мог понять, что в лесу не так. Вроде бы все по-прежнему, деревья упираются в небо, густой подлесок из папоротников, доходящий до груди и выше. Далеко от пещеры он решил не ходить, так как она служила ориентиром. Походив, поснимав природу, комментируя все это своими словами, Владимир вернулся к пещере. Заглянув в грот, он увидел светлое пятно противоположного входа (или выхода), однако воздух был чист и прозрачен, никаких оптических явлений не наблюдалось. Молчанов прошел через грот (самым обычным образом, ни марева, ни звуков, никаких феноменов), вышел с другой стороны холма и стал спускаться к ручью. Идя вверх по течению, он дошел до места первой встречи с существом. Скала, на которую он устанавливал камеру в момент своей первой съемки, показалась несколько ниже, песчаный берег в этом месте, несколько шире (казалось, что ручей нанес добрую долю песка).
Владимир не стал задумываться над своими поверхностными наблюдениями, а направился скорым шагом вдоль ручья домой, к отдыху и пище.
Конец пути к зимовью, он проделал автоматически, раздумывая над всем произошедшим. Каково же было его удивление, когда на месте зимовья он не увидел ни забора, ни ворот, ни калитки. Дальше - больше, он не увидел самого полутораэтажного зимовья! На месте дома, из земли торчали несколько диких камней старого, развалившегося фундамента. И все, больше ничего.
Молчанов стоял смотрел и глазам своим не верил. Первой мыслью было:
- Не хватало заблудиться, но ладно, ладно. Сейчас вернемся к ручейку, и по ориентирам назад к дому. Это небольшой, но очень остроумный сюрприз, для
изнеженного городского жителя.- утешая себя таким образом, Владимир подходил к ручью, к месту первого свидания с большеногим. Возле песчаного пляжика, он сориентировался и пошел к дому, но опять пришел все туда же, то есть к непонятным руинам.
- Здесь к воротам подходила грунтовая дорога, надо двигаться по ней.- уже лихорадочно размышлял он.
Грунтовки тоже нигде не было, везде был лес, довольно старый, явно выросший не вчера, у поверхности земли густо заросший папоротником. Молчанов подошел к развалившемуся от времени (явно, что от времени) фундаменту, присел на камень и задумался. Солнце клонилось к закату, и несмотря на анекдотичность ситуации, надо как-то устраиваться на ночлег. Владимир снял с плеча ружье и выстрелил в воздух, прислушался, вокруг была первобытная тишина, только птицы встревожились, а затем утихли. Он повторил опыт, но результат был таким же, как после первого выстрела. Им стал овладевать страх, все сильнее и сильнее. Это был ужас перед непостижимым, непонятным, как удавка, постепенно сжимаясь, не давал трезво осмыслить проанализировать
ситуацию. В голове крутилось:
- Пропал не за понюх табаку, известный журналист-международник.
Стараясь не предаваться отчаянию и не впадать в панику, Владимир восстанавливал в памяти , до мельчайших подробностей весь прожитый день.
Где же он мог совершить ошибку? Успокоившись и перебрав в уме все свои шаги, он так и не нашел в своих передвижениях ни какой погрешности, не было ни какой зацепки, с чего можно провести анализ и найти дорогу назад, в тот мир, который был хорошо знаком и являлся его домом, в широком смысле. Он достал из кармана бутерброд с сыром и стал неторопливо жевать, голод брал свое. Бутерброд пролежал в кармане целый день, и был к вечеру изрядно помят и невкусен, но с голоду он казался Молчанову великолепным деликатесом, так как после завтрака, это была его первая еда. Доев злополучный бутерброд, Владимир решил устроиться на ночлег здесь, среди руин былого. Он пошел резать ветки, чтобы устроить себе подстилку и что-то типа шалаша.
- Ничего, пересплю, а завтра со свежей головой начну поиски. Слишком мало я ходил, чтобы безнадежно заблудиться.- так утешая сам себя он резал ветки деревьев с листвой. Когда было заготовлено достаточно материала для шалаша, Молчанов понял, что ему показалось необычным, странным с первого взгляда на лес. В лесу было намного больше лиственных деревьев, чем еще вчера, это явно бросалось в глаза. Сносив все ветки к развалинам, он сделал в углу руин подстилку и стал накрывать ее навесом. Работа была незнакомая и у "жертвы урбанизации" никак не складывалось строение, хоть отдаленно напоминающее шалаш, но повозившись с час, наконец получилось что-то похожее. Тут он заметил, что почти стемнело, становилось прохладнее. Выкурив сигарету, Владимир забрался на четвереньках в шалаш, закрыл вход двумя сосновыми лапами, положив под правую руку ружье, попытался забыться сном.
Заснуть не получалось, и он еще и еще воспроизводил в памяти пережитый день, пытаясь найти ответ:
- Что же все-таки произошло, и где он находится в данный момент?!
Вспомнил, как вслед за существом пересек грот, вышел через "жидкий колышущейся" воздух на противоположную сторону холма....И тут его пронзила
догадка:
- Марево!, Оно было, когда я шел за йети, и не было, когда я прошел через пещеру обратно! В этом несомненно что-то есть!, Я сейчас не могу понять что, но есть! - Владимир с трудом удержался, чтобы не побежать к тому холму, где находится сквозной грот, но уже была ночь, и разгуливать по тайге в потемках он не решился. У него где-то в подсознании зародилась и стала крепнуть мысль, что подобное оптическое явление он уже где-то видел. Молчанов напряженно вспоминал, из памяти выплыли кадры какого-то фантастического фильма, где через подобную субстанцию был путь. толи в другое измерение, толи в другую временную реальность. Но в кино герои проходили в одном и в обратном направлении, а в его случае процесс имел односторонний, и очень может быть необратимый характер. Догадка настолько была поразительна и далека от понимания, что он уселся в шалаше и стал прислушиваться к внешним звукам, но вокруг было тихо.
- Завтра в точности до шага проделаю свой путь к пещере и обратно.- подумал Молчанов, улегся поудобней. В конце концов, усталость брала свое и он задремал.
6.
Утром Владимир проснулся от холода и щебета птиц, посмотрел на часы - пол шестого. События вчерашнего дня всплыли в памяти и не улучшили настроения.
Выбравшись из шалаша он сделал зарядку, чтобы согреться, размять затекшие от неудобного ложа мышцы. Пошел к ручью, умыться и попить воды. Закончив туалет, вернулся к развалинам, как к отправной точке, сел на камень и задумался. Надо составить план поисков. Он достал патроны, их осталось шесть штук, да в стволах два, не густо. Заряды были картечь - чисто убойные, так как стрелять птиц и другую мелкую дичь он не собирался.
В глубине души, надеясь на чудо, Владимир выстрелил в воздух,- ответом было эхо, потом все стихло.
- Ну что же, надежда теперь на всевышнего и на себя. Посмотрим как из нестандартной ситуации выкрутится известный газетчик.- так думая о себе в третьем лице, он пошел к ручью, чтобы в точности повторить свой вчерашний маршрут. На берегу ручья он наткнулся на косулю, она пила воду, увидев человека, зверь поднял голову, посмотрел на Молчанова красивыми большими глазами и вспряднув ушами, неторопливо удалился восвояси.
- Зверье непуганое.- отметил для себя Владимир.
Дорогу от речки до пещеры он прошел быстро, по пути несколько раз встречая живность, которая услышав шум шагов, предпочитала уступить дорогу.
Подойдя к пещере, заглянул внутрь, все было по-прежнему. Пещера как пещера, сквозная, противоположный выход (или вход?) прекрасно просматривался. Перекрестившись, он пересек грот и вышел с другой стороны холма, все происходило буднично и просто. На противоположной стороне тоже все было по-прежнему.
- Хорошо, мы еще поборемся.- подумал он и пошел обратно.
По дороге к развалинам Владимир подстрелил тетерева, картечь снесла птице голову вместе с шеей. Вернувшись к шалашу, он развел костер, ощипал дичь и дождавшись когда дрова обуглятся, нанизал на прут куски мяса, стал их поджаривать. Невеселые думы посетили Молчанова, когда он смотрел на то, что когда-то было добротным домом.
- Если это руины, значит, дом когда-то был здесь. Следов пожара, взрывы, и какого-либо воздействия нет. Есть только размытые дождями и продутые насквозь ветрами, остатки фундамента. Если бы я заблудился, меня бы уже хватились и искали. Мои выстрелы обязательно услышали бы. Тот, кто меня искал, сам бы подавал мне сигналы, либо выстрелами, либо еще как-нибудь, но вокруг - тишина. Только ветер шумит в верхушках деревьев, так где же я нахожусь, черт побери?- размышлял наш герой впадая в отчаяние.
- Значит ли это, что этот дом, как и любой другой, по прошествии времени обветшал и разрушился? Так сколько же надо для этого времени? Уж никак не те несколько часов, которые я потратил гоняясь за большеногим, значит я в будущем? Или в прошлом? Хотя, судя по руинам, скорее в будущем, но этого не может быть, потому, что быть не может никогда! - размышляя таким образом, Владимир дожарил мясо и стал жадно есть.
Поев, Молчанов немного успокоился. Смирится с невероятным предположением он, как современный человек не мог, он просто в это не верил, но будучи деятельным и сильным, сидеть и чего-то ждать не хотел. Страх толкал его к действиям, хотя, что делать Владимир не знал. Не в силах сидеть на месте и мучаться догадками (одна невероятнее другой), он пошел к пещере, не в силах придумать ничего более разумного. Пройдя сквозной грот, решил углубиться в лес, в том направлении, в котором по его предположению последовало существо. Чтобы не заблудиться, он достал нож и стал делать на стволах деревьев по ходу, зарубки. Спускаясь с холма, отмечая свой путь, Владимир вышел к речке, и тут увидел их. Существ (большеногов) было трое. Огромный самец стоял по колено в воде и что-то внимательно высматривал. Неподалеку на гальке, возле берега сидели двое. Маленький йети - детеныш, сидел рядом со взрослой особью, скорее всего самкой, которая искала у него в шерсти.
Молчанов, позабыв все на свете, стал снимать всю эту первобытную или постиндустриальную идиллию. В это время самец заметил его. Он зарычал, замахал руками и поднявшись, во весь огромный рост, стал двигаться по направлению к человеку. Так близко Владимир его еще не видел. Это было существо огромного роста, метра два с половиной, поросшее темно-бурой шерстью, могучие руки доставали ему до колен, он продолжал ими махать, защищая себя и своих родственников. Владимир навел на йети ружье, и стоял на месте не двигаясь. Биг фут выбрался на берег, остановился и желая устрашить противника, громко зарычал и стал бить себя кулаками в могучую грудь, совсем как самец гориллы, из передачи "В мире животных".
Молчанов догадался, что его общество чем-то не устраивает местное население. Не желая обострять и без того накаленную ситуацию, он стал пятиться, не переставая снимать, держа камеру в левой руке, а ружье, наведенное в грудь большеногу, в правой. Так пятясь, Владимир отошел примерно на десять метров. Большеног успокоился, издал гортанный крик, повернув голову к самке с детенышем, и вместе с ними удалился в чащу.
Если смотреть со стороны на семью йети, то кажется, что ты очутился в Африке и наблюдаешь за горными гориллами. Все бы так, только вокруг тайга, а не джунгли, да и сами существа не совсем гориллы, а вернее совсем не гориллы. Потрясенный увиденным, Владимир отправился в обратный путь, поднимаясь по склону холма и ориентируясь по глубоким зарубкам, которые он оставил на стволах деревьев. Вечерело, Молчанов поторапливался, чтобы успеть до темноты
к месту своего нового проживания. До развалин он дошел быстро, так как этот путь за последние дни проходил не раз. Придя "домой", он развел костер рядом с шалашом, поправил и укрепил сам шалаш, подкинул ложе свежего лапника и сел у костра. Взгляд его упал на видеокамеру:
- Нарочно не придумать, имею материал-бомбу, но остаюсь автором и единственным читателем и зрителем в одном лице. Для журналиста случай из ряда вон, никому мой материал не нужен, и не потому, что плох, а потому, что смотреть некому, - скаламбурил Молчанов.
Незаметно наступили сумерки, скоро надо укладываться спать. Сидя у костра, он ощутил такое одиночество, по сравнению с которым, одиночество Робинзона Крузо, показалось бы детской игрой. Отчаяние, цепкими когтями, все сильней и сильней сжимало ему сердце. Хотелось расплакаться, как маленькому мальчику, настолько было жалко себя. Продолжая депрессировать, Молчанов почти не осознавая, что делает, залез в шалаш и стал пытаться заснуть, но сон не шел. Он мучался без сна всю ночь, потом решив, что можно весь этот кошмар прекратить одним нажатием спускового крючка.
- Застрелюсь!, черт с ним! - как ни странно эта идея успокоила его воспаленный разум и удалось задремать.
Теплое море, голубое небо, красивая жена, которая его любит. Будто бы не было развода, будто бы все по-прежнему, даже еще лучше. В это слабо верилось, и он спросил у жены:
- Скажи правду, ты ведь не бросала меня, мы по-прежнему вместе?
Она посмотрела на него материнским, теплым взглядом и ответила громко и грубо:
- Ор-та!
- Что ты говоришь?- переспросил Владимир и проснулся. Было ранее утро, лучи рассветного солнца проникали в щели шалаша.
Да, не было моря, не было юга, не было жены, а было непонятно что, непонятно где, и самое главное непонятно когда!
- Ор-та! - разнеслось совсем рядом.
Молчанов схватил ружье и выскочил из шалаша. Прямо пред ним, в двух-трех метрах, стоял его знакомый большеног и внимательно смотрел добрыми карими глазами. Биг фут что-то удовлетворенно пророкотал, развернувшись пошел к речке, потом остановился, оглянулся и неторопливо двинулся дальше.
- Он меня зовет!?, приглашает идти за собой! - догадался Владимир и не раздумывая больше ни секунды, направился за утренним гостем, соблюдая тем не менее безопасное расстояние (стоит ли говорить, что йети вел Молчанова ко входу в пещеру). Так, довольно быстро они добрались до места.
У входа в пещеру, йети, пророкотав что-то доброжелательное, зашел внутрь. У Владимира бешено стучало сердце, луч надежды зажегся в душе. Войдя вслед за провожатым внутрь грота, он кинул полный надежды взгляд на противоположный вход. Отверстие было задернуто занавесью из жидкого, струящегося воздуха, йети приближался к выходу. Владимиру казалось, что сердце сейчас вылетит из груди, так бешено оно колотилось.
- А что, если в этот раз я вообще выйду где-нибудь среди динозавров, или еще что-нибудь покруче? Плевать! Хуже не будет. - Владимир решительно
направился к выходу.
Так же, как и в первый раз, проходя таинственное марево, раздался негромкий треск, и он вышел из пещеры. Большеног стоял, ожидая его. Увидев, что Молчанов вышел, йети махнул могучей рукой и удалился спокойной, неторопливой походкой в лес. Владимир стоял и провожал его взглядом, когда биг фут скрылся из вида, он развернулся, пересек грот в обратном направлении, внутри грота все было по будничному, занавес из жидкого воздуха отсутствовал.
Выйдя из пещеры, Молчанов пошел по много раз пройденному маршруту, невольно ускоряя шаг. К заводи со скалой, он уже подбегал, а оттуда до заимки - рукой подать. Когда он поднялся на холм и увидел зимовье, ворота, забор, то снял на ходу с плеча ружье и подбегая, выстрелил дуплетом в воздух.
От дома к воротам бежал в трусах, майке и сапогах привратник.
7.
- Валерий Иванович, дорогой, как же я рад тебя вдеть! - произнося все это, у Владимира на глазах стояли слезы. Он обнимал Благова, радуясь как ребенок.
Привратник с удивлением рассматривал Молчанова. Лицо, покрытое трехдневной щетиной, красные, воспаленные от бессонной ночи глаза. Взгляд, выражающий благодарность и радость от возвращения.
- Володя, как хорошо, что ты вернулся, я было подумал - несчастье, ан нет, обошлось. Есть хочешь? - спросил Благов,
- Как волк! Иваныч, я помоюсь, побреюсь, и за завтраком опишу свою одиссею. Через двадцать минут буду готов. - говоря это, он направился в свою комнату.
В ванной, взглянув на свое отражение в зеркале, Молчанов был поражен. На него смотрело лицо, обросшее разбойничай щетиной, в волосах полно мусора, красные, усталые глаза смотрели без выражения.
- Ничего, ничего, побреемся, помоемся и будем как новые.- решил Владимир.
Закончив туалет, и покрывая подбородок бальзамом после бритья, он решил, что ожидающий его рассказа привратник услышит ту часть рассказа, которую можно изложить, не опасаясь быть принятым за рехнувшегося от страха городского неженку. На столе стоял обильный завтрак: яичница с ветчиной, хлеб, масло, крепкий чай. Владимир жадно накинулся на еду.
Валерий Иванович, наблюдая, как насыщается светило журналистики, смотрел на него странным, оценивающим взглядом. Таким взглядом обычно смотрит женщина, ожидающая от партнера решительных действий и как ни странно - следователь, ведущий допрос.
Проглотив последний кусок, и запив эту роскошь подстывшим крепким чаем, Молчанов стал подробно рассказывать о своих приключениях. В своем повествовании он выложил все как есть, только о временном переходе скромно умолчал. Закончив и показав некоторые кадры, снятые на видео добавил:
- Иваныч, все вопросы за обедом, а то спать хочется зверски, голова совсем не варит.
Вернувшись в свой номер, Владимир рухнул на диван и почти сразу провалился в глубокий, без сновидений сон. Проснувшись около двух часов пополудни, он все вспомнил и продолжал лежать с открытыми глазами. Сейчас вид обычной типовой комнаты намного ближе и предпочтительней для его потрясенного событиями сознания, чем вид буйной природы Читинской тайги.
- А может быть ничего не произошло? Просто я заблудившись, чуть не рехнулся от страха? - задавая себе эти вопросы, Владимир умылся и вышел к обеду.
В холле его ожидал Благов, пообедав с завидным аппетитом, Молчанов ожидающе посмотрел на привратника, словно говоря: "Ну, какие там у вас есть вопросы? Задавайте, жду".
- Володя, когда ты блуждал по тайге, ты не заметил ничего странного, может звуки какие, может еще чего?- спросил Благов, сверля взглядом.
- Нет Валерий Иванович, ничего экзотического, если не считать йети. Я больше был перепуган, и очень хотелось найтись побыстрее. У меня есть вопросик не по теме разговора, можно?
Ответом был неторопливый кивок, означающий: - "Ну что же, задавай."
- На месте этого дома, в котором мы с вами находимся, были строения более ранние? - спросил Владимир.
- Нет, здесь все время была тайга, место-то расчистили от леса, когда дом решили строить, пять лет назад. Дорогу через тайгу прорубили в это же время. Тут была глушь, пустыня, лес да звери. Тут и сейчас глушь, на сорок верст вокруг - никого.- отвечал привратник.
- Вы уверенны, здесь был лес? - уточнил Молчанов.
- Точно так, был лес, глушь, дичь. Вопрос твой очень странный, а говоришь ничего аномального не произошло.- отвечал страж.
У Молчанова на следующий день заканчивался срок путевки, утром за ним должна прийти машина. Он решил последний раз сходить к пещере, так сказать попрощаться с неведомым. Дорогу от дома до грота, он мог найти с закрытыми глазами, сколько раз за последние дни прошел по ней в обоих направлениях.
Подойдя к пещере, Владимир осторожно, с опаской заглянул внутрь. Все было в норме, сквозная пещера, противоположный вход виден ясно.
Все выглядело хоть красиво, но как-то чересчур обыденно, повседневно.
- Может быть мне все почудилось, когда я бродил перепуганный по тайге?- мелькнуло в голове у журналиста.
- Значит с той стороны пещеры, по спуску холма, на деревьях должны быть мои зарубки, которые я делал вчера.- вспомнил Молчанов.
С опаской он пересек грот от одного до другого входа, вышел и направился в лес, где блуждал в недалеком прошлом. Обследовав близлежащие деревья, обнаружил, что на них нет ни одной зарубки, оставленной накануне, даже следов от ножа на деревьях не было.
- Все ясно, отметин на стволах сейчас просто быть не может, я ведь их еще не сделал, и когда сделаю, не известно. Значит, все, что со мной произошло не сказка, бывает же так! - решил для себя Владимир.
Пройдя пещеру в обратном направлении, журналист-международник Молчанов В.С. направился в зимовье, готовиться к завтрашнему отъезду. Подходя к дому, он подумал о большеногах, которых видел, о главном из них, с которого все началось.
- Стоп!! А ведь это он меня вывел обратно! Иначе и быть не может. Йети пришел утром, позвал меня и вывел обратно, точно! Интересно, что им двигало, какие у него были мотивы для этого поступка? Неизвестно. Хотя, черт его знает, выходит "милосердие иногда стучится в их сердца", не только в наши.
Ну что же, развивая в этом направлении мысль классика, можно сделать вывод по данному вопросу: "...обыкновенные люди, в общем, напоминают прежних..." - резюмировал наш герой.
Прощальный ужин, приготовленный стражем, был великолепен, мясо оленя, запеченный картофель, зелень, две баночки икорки по Стендалю (красное и
черное) и бутылочка хорошего коньяка.
Насыщаясь, Молчанов и Благов вели немногословную беседу "ни о чем", стараясь не отвлекаться от приема пищи. Когда голод был утолен, сотрапезники принялись за кофе. Валерий Иванович, налив грамм по сто коньяку, предложил выпить за - "То хорошо, что хорошо кончается." Его визави охотно принял предложение и опрокинув рюмки, они ожидали, когда алкоголь возымеет действие. Налили по второй. Выпили.
- Володя, я ведь не случайно спрашивал о твоих приключениях, начал издалека Благов.
- Дело в том, что когда я не дождался тебя, то несмотря на вечернее время начал поиск. Взял собаку, и пошли мы с ней, дорогой ты наш газетчик, по твоим следам, еще свеженьким, заметь! Собака уверенно взяла след и привела меня к входу в пещеру. Внутри пещеры, на песке, ясно виднелись следы ботинок сорок второго размера, то есть твои следы, и следы босых ног, размером далеко превосходящим ту обувь, которую можно приобрести в магазинах. Но это все, так сказать мелочь, самое интересное - то, что на противоположном выходе из грота, следы обрывались. Их просто не было. Собака у меня хорошая ищейка, но выйдя из грота, след потеряла, и сколько я не пытался ее заставить, след не брала. Остается предположить, что ни ты, ни твой новый друг большеног, не пересекали пещеру в сквозном направлении. Моя пальба в воздух ничего не дала, крики и призывы так же не имели результата. Пещеру эту, я обшарил буквально по миллиметрам.- выдав эту информацию, страж обратил пытливый взор в глаза Владимиру.
Молчание длилось довольно долго, казалось, что тишина начала материализоваться, и ее можно пощупать.
Налив себе коньяку и отпив половину, Благов закончил свою длинную тираду простым и естественным вопросом:
- Где же ты был, Володя? Что с тобой произошло?
Молчанов глотнул коньяка, и закурив не знал как ответить. Прямой вопрос требует прямого ответа, юлить и уходить от ответа не полагается.
- Дорогой Валерий Иванович, обманывать тебя я не могу, поэтому позволь не отвечать. Мне самому надо разобраться во всем. Могу только добавить:
- Во всей моей беспокойной карьере журналиста, такого со мной не было ни разу, такое я даже в кошмарном сне не смог бы увидеть. Если, дай Бог, судьбе будет угодно свести нас еще раз, то тогда разве что, а сейчас - не неволь, ничего не скажу, извини.- закончил свою речь Молчанов.
- Ладно, я не в обиде, не хочешь откровенничать - не надо, может быть действительно, в другой раз (если он будет – другой), я услышу твою исповедь.
8.
Через два дня, после описываемых событий, Молчанов сходил по трапу самолета в Первопрестольной. Из аэропорта поехал домой. Родные пенаты встретили его тишиной и покоем. Владимир, зайдя домой сразу включил мобильник и занялся проверкой звонков, поступивших в его отсутствие. Последний звонок довольно свежий, звонил редактор сегодня утром. Молчанов перезвонил ему и сказал, что через полтора часа будет у него как штык. В ответ услышал пару шуток, в основном о том, что "клин клином вышибают", и сообщение о том, что шеф ждет его у себя.
- Действительно, мои личные переживания и так сказать трагедии, после того, что со мной произошло в тайге, отошли на второй план. Видно на счет "Клина вышибаемого клином", права народная мудрость и мой разлюбезный шеф.- думал Владимир, добираясь до редакции.
Он получил задание, опять ехать на Ближний восток, но ненадолго, максимум на недельку. Командировка пролетела быстро, вернувшись и сдав материалы в редакцию, Молчанов поехал домой. Очень хотелось побыть одному, обдумать все, поваляться на диване и посмотреть "ящик".
Дома, занимаясь самоанализом, он пришел к выводу, что после "таежного сафари", все мысли крутятся вокруг этого приключения. Для журналиста было странным, обладать материалом, по сравнению с которым все предыдущие статьи казались мелкими и незначительными, и не иметь желания тащить этот материал на суд редакции.
- Во истину: "Кто умножает познание, умножает скорбь"- вспомнил писание Владимир.
Его обуревали странные мысли, протаскивать свой материал через редакцию, он не хотел, но носить в себе сенсацию тоже не было сил. Очень хотелось все рассказать как на исповеди, ничего не скрывая, но кого выбрать в исповедники, Молчанов не знал. Вот тут-то он вспомнил о своем хорошем знакомом, докторе наук, профессоре Смыслове Николае Николаевиче. Они познакомились много лет назад, когда еще начинающий журналист Молчанов В.С., присутствовал на пресс-конференции научных мэтров мирового уровня. Их мимолетное знакомство, постепенно с годами переросло в какое-то подобие дружбы. Профессору нравился дотошный, эрудированный журналист, а Владимиру было лестно, что одно из светил мировой науки уделяет ему иногда часть своего драгоценного времени.
Владимир нашел номер профессорского телефона, и дождавшись: - Алло, Смыслов слушает, договорился о встрече на вечер.
Профессор принял его запросто, у себя дома. Смыслов был одет в домашние брюки и светлую сорочку, в углу рта была его любимая трубка, аромат от хорошего табака распространялся по квартире и действовал успокаивающе.
Профессор был высокого роста, сухощав, строен, и если бы не седина, в свои шестьдесят лет, то ему легко можно было дать лет на двадцать меньше. Владимира он встретил радушно, проводил на огромную кухню, где во время их не частых встреч проходили беседы под крепкий цейлонский чай.
Беседы эти, несмотря на скромное угощение, для Молчанова стоили много дороже, чем вечеринки, где шел пир горой и стол ломился от деликатесов. Короче говоря, обстановка как нельзя лучше располагала к откровенному разговору, чего и надо было журналисту-международнику.
Спросив о здоровье хозяина и выслушав ответ, что все слава Богу, Молчанов никак не мог приступить к главному, ради чего и встретился со Смысловым.
Так с полчаса, ведя разговор о пустом, они выпили по чашке чая. Николай Николаевич в основном молчал, давая собеседнику закончить прелюдию и перейти к основной теме, ради которой собственно и состоялся визит к доктору наук. Владимир же, все никак не мог найти с чего начать такой невероятный рассказ. Наконец, поняв состояние Владимира, Николай Николаевич кинул ему "спасательный круг":
- Володя, извини меня, но я вижу, что ты пришел не для того, чтобы поговорить о нашем с тобой здоровье. Судя по твоей неловкости, у тебя есть, что сообщить, давай, без церемоний.
- Сообщить то есть что, но сообщение настолько необычно, даже невероятно, что я не знаю с чего начинать.- отозвался Молчанов.
- Все очень просто Володя, если не знаешь с чего начать - начни с начала, так будет самое верное.- решил Смыслов
- Хорошо профессор. Начну сначала. Когда я прилетел из Египта, то обнаружил, что жена меня бросила....
Сбиваясь и ища слова, Молчанов постепенно входил во вкус и видя заинтересованность собеседника, разошелся. Профессор не прерывал, внимательно слушал, временами кидал на Владимира пытливый взгляд, из-под мохнатых, полуседых бровей. Когда Владимир демонстрировал ему видеозапись, очень заинтересовался и молча пыхтел трубкой. Владимир, войдя в раж, жестикулировал, вскакивал со стула, показывал руками какого роста был его "таежный приятель", как он ходил, даже кричал, подражая его голосу, запомнившуюся двусложную фразу: Ор - та!, и вообще, сам вел себя как йети.
Профессор не задавая вопросов, внимательно его слушал. В лице Николая Николаевича, Молчанов имел благодарного слушателя. Владимир закончил рассказ. Некоторое время посидели в тишине. Смыслов не торопясь вычистил трубку и зарядил ее новой порцией табака, раскурив, задал вопрос:
- Володя, ты же журналист, зачем ты рассказываешь то, что мог бы описать в сногсшибательном фельетоне и тиснуть в своей газете?
- Я ведь международник, если начать печататься на эту тему, то, во-первых - надо сменить амплуа, а во-вторых, как занимательную фантастику это можно воспринять, но как документальный очерк, этот материал вызовет такие отзывы критики, что как международник я перестану существовать.
- Всю свою карьеру, я вытаскивал на свет информацию про ныне живущих людей, про грязные делишки, про скрытые от общей массы проделки.
Пережив эту историю, я вижу, что прикоснулся к чему-то, гораздо более важному, чем копание в дерьме политиков, поэтому весь этот материал (видеозапись, отчет и личные комментарии), я хотел бы оставить у вас профессор. Вы, как человек науки, найдете более достойное применение этим знаниям, не будете делать из этого сенсацию, с намерением погреть руки. Помолчали. Смыслов, попыхивая трубкой, ответил:
- Хорошо, я возьму твой отчет, как очередной вклад, как жертву на алтарь науки. Не могу обещать, что твоим происшествием займутся сразу множество НИИ, но это тот кирпичик, из которых строится здание будущего. И кто знает? Может быть в будущем о тебе вспомнят не как о журналисте-международнике (довольно успешном), а как о человеке, первом, повторяю - Первом!, проделавшем вояж во времени. Ты теперь ни как не меньше, чем Юрий Гагарин.
Пусть это было не по твоей воле, случайно, хотя, что такое этот самый "случай", просто его природа нам не понятна, поэтому мы все сваливаем на случай, но разве не правда, что: "Кирпич ни с того ни с сего, никому и никогда на голову не свалится." Вот так вот, Владимир Сергеевич, дорогой ты наш товарищ Молчанов.
Тебе-то как легче думать про все это:- "Случай", или все же "Кирпич...?"