КАК мы при немцах в 1942-43-тьем жили-были
Ещё мои воспоминания о ТОЙ Большой Войне 1941-45-го
К 22 ИЮНЯ 1941-го, к 70-летию страшного НАЧАЛА <ровно в 4 часа>
76. Немцы сразу же объявили (через переводчика), чтобы все
немедленно сдали всё оружие в комендатуру - иначе - расстрел.
Наша Мама сразу спрятала свои боевые трофеи (взятые Ею осенью 1918-го,,
когда наш партизанский отряд, где заправляли её брат Трифан и
Павло Крыленко, а 15-летняя Мама была связной, истребил немецкий
гарнизон (более сотни немцев, а повара, отмахивавшегося своим
тесаком, сунули вниз головой в кипящий на печи котёл), напав на
них ночью во время праздничного пира) - кинула две гранаты (она
их называла по-немецки - бомбы) в сортир, а штык-кинжал сунула
в щель каменной кладки Сарая (но он скоро оттуда исчез).
А на другой день - 15 ИюЛя 1942г. Гриша понёс наше ружьё-
одностволку, но недалеко от двора его остановил немец из обоза и
забрал ружьё. Гриша сразу вернулся домой, взял меня за руку и
повел по дороге в сторону моста. А перед переездом, напротив
хаты Семёна Даниловича Калинченко слева был крутой откос,
а вдоль него поставлены белые бетонные столбики. Тут Гриша
отпустил мою руку, а я - рад стараться - решил щегольнуть
своей храбростью и пройти по узкой (с полметра) полоске
между краем откоса и столбиками, между которыми были натянуты
проволоки. Но я не успел шагнуть к откосу, как Гриша схватил
меня одной рукой за шиворот, поднял вверх, перенёс над проволокой
и поставил на дорогу. Оказывается, там была заложена мина, а её
отгородили и обозначили. А я уже шагнул на неё, но не успел
поставить ногу... Потом Гриша привёл меня к взорванному мосту
через Камышеваху. Там немцы рядом с мостом устроили переправу -
положили брёвна поперёк речушки и сверху уложили доски. А для
выталкивания наверх (по довольно крутому откосу) повозок и
каких-то больших коробок на колёсах, согнали толпу (много сотен)
народа. И успешно командовали этой толпой...
76. "16 ИюЛя 1942г. Мама где-то достала-выменяла (тогда в
безвлАстье - не покупАли, а меняли товар на товар!) стакан
молока; мне достался глоток и он мне показался очень вкусным.
Но от пробования Молока нас отвлёк воздушный бой - высоко над
нами вертелись и гонялись один за другим два самолёта - наш и
их. Я их не различал. По временам был слышен прерывистый стук
пулемётов. Но мне было не интересно. И самолёты вскоре мирно
разлетелись в свои стороны. Только подпортили удовольствие от
глотка молока - единственного, что я запомнил за все годы
моего детства...
78. Август 1942г. Мама протирает полы в коридоре, а Гриша и Нюся
что-то натворили, за что Мама без лишних слов отхлестала мокрой
тряпкой. Гриша обиделся, взял меня с собой, собрал под яблоней
спелых (до этого мы с удовольствием ели моченые недозрелые) яблок
Белого Налива и мы с ним сели, ели яблоки, а Гриша при этом еще и
быстро нарисовал рисунок, где Мама хлещет нас мокрой тряпкой, ана
другом рисунке - как мы сидим и едим Белый Налив.
79. Август 1942г. мы выкопали картошку, поспевают помидоры и
Нюся сварила по своему рецепту "Нюсин Суп" с перловой крупой -
невероятно вкусный - давно такого не ели!
80. "Сентябрь 1942. Нюся брала меня с собой, когда ходила
на мельницу в пос.Бугаёвку. Я не знаю результатов дела, но
запомнилось яркое солнце, жара и вид на тропу, ныряющую в
темень балки, с красивыми рябыми деревьями дубов и жолудями
на земле.
81. "Сентябрь 1942г. Нюся брала меня с собой, когда ходила
на биржу труда. Вначале мы пошли на поселок шахт 7 и 8
(в коммунальный дом слева, если смотреть от полуказармы
школы № 37), где меня аж тошнило от скуки - пришлось долго
ждать, пока Нюсина приятельница Ира Аодельянова накрасится,
напудрится, оденется. Потом мы пошли в город на улицу Ленина -
в школу № 44, где немцы разместили биржу труда. Там не оказалось
нужного чиновника и мы пошли вокруг четырёх-этажного здания, где
всё было усеяно мелкими осколками битых стёкол.
82. 20 сентября 1942г. Мама уже давно ушла с соседками в
Воронежскую область добыть хлеба. Нашего 17-летнего Гришу немцы
забирают на работу в Германию. Когда на мед-комиссии он сказал,
что ничего не видит в сумраке, ему ответили: "В Германии ВСЁ
ВЫЛЕЧАТ!" Нюся пошла проводить его на станцию Ирмино (ей дали
отсрочку до возвращения Мамы), а меня отвела через дорогу к моим
племянникам - Валику и Эмме Кенаревым. Был светлый тёплый день,
меня повели в сад, где среди опавших желтых листьев Эмма нашла
большое Золотое Яблоко. Мне тоже дали кусочек - очень вкусно!
А как провожали Нюсю (ЕЙ ещё не было и 15-ти!) - я ничего не запомнил...
83. "Ноябрь 1942г. Мы остались вдвоем с Мамой (Бабушка еще
летом ушла в хатку дочки - Ульяны, которая еще летом ушла
(с Марией Никанковой) в села за хлебом и не вернулась).
Мама взяла меня с собой в город. Когда мы переходили много
жел-дор-путей на шахте Ильича и коксо-хим-заводе, я увидел
свастику поблизости наверху круглой, не очень высокой башни
и начал на ходу громко повторять: "Фашиский знак, фашиский знак!",
пока Мама не остановила меня, сказав, что немцы могут рассерди-
ться, если услышат, и тогда будет плохо! Когда мы шли по улице
Ленина-Садовой, Мама показала мне свежее немецкое кладбище на
всточной обочине улицы (не доходя стадиона) - несколько десятков
свежих аккуратно сделанных крестов строгими рядами. Недавно тут
погребли и лётчика самолёта, врезавшегося в террикон шахты Ильича.
Примерно так же аккуратно поставлены два креста на двух могилах
(Дмитрия Никитича Крыленко 1937 и его жены Пелагеи Кондратьевны
Костомаровой 1938) возле нашей груши Дюшес (в "5м от нашей межи)
возле развесистого дерева гледичии с красивыми периствми листьями,
большими темно-красно-коричневыми стручками и страшно острыми
длиннвми (до 10 см) колючками с такими же острыми отростками.
В мае на могилах расцветали пышные красивые кусты фиолетовых
ирисов-петушков. Мне всегда очень нравилось смотреть на этот
красивый печальный безлюдный уголок (я никогда не видел в этом
диком неухоженном (кроме могилок) саду ни единого человека;
только иногда на сухие вершины высоких верб (с большими
желтыми грибами на стволах) у нашей межи садилась стая
стрекочущих сорок).
84. Ноябрь 1942 Мама постоянно носит с собой (в нагрудном кармане)
маленький портрет Сталина - он стоит в пол-оборота в белом кителе.
Когда немцы у Мамы спрашивают, где муж, она говорит - у Сталина
(достаёт и показывает этот портретик Сталина), а где дети -
у Гитлера в Германии. И немцы спокойно, понимающе кивают головой...
К нам раз в месяц приходят открытки из Германии от Гриши (он
попал в лагерь в город Бохум) и от Нюси (она попала служанкой в
семью, живущую в своем доме на окраине города Обергаузен).
85. Ноябрь 1942 К нам иногда приходила соседка - тётя Шура
(Ал-ра Дмитриевна Крыленко); её муж - Георгий-Григорий Иванович
Крыленко призван в 1941 в КрАрмиию и пропал без вести, а её сына
Женю угнали немцы в Герм). Мама похвалилась ей, что я рисую, и тётя
ура дала мне цветной журнал (у них в Доме была богатая библиотека)
и попросила меня срисовать ей церковь с коническим куполом (армяно-
грузинского стиля). Мне эта церковь казалась некрасивой и я очень
опозорился, накарябав синим "чернилом" что-то мало понятное. Тётя
Шура была разочарована, но мне ничего не сказала.
86. "Ноябрь 1942г. Мама рано утром ушла в город на базар. Там
немцы устроили облаву и её, вместе с толпой таких же, задержанных,
отвели на сборный пункт и не выпускали три дня. С ней был и наш
сосед (по дальнему торцу Сада) татарин Загордин (Захр-Ад-Дин или
Загр-Ад-Дин). Он Маме сразу сказал: "Меня застрелят!"
И в самом деле - с него приспустили штаны, увидели, что он "обрезан",
и его сразу застрелили. А маме только на четвертый день удалось у
просить немцев, чтоб её отпустили: "- У мЭнэ малЭнькый кИндэр одЫн
дОма остався!"
А утром того первого дня к нам домой пришли три гестаповца.
Они сорвали с двери замок, которым Мама меня замкнула. А я ещё
лежал в постели и увидел, как напротив меня открылась дверь и
вошёл большой мужик в чёрной каске, в чёрной шинели, поперек
живота висит чёрная штуковина. Он зашёл и несколько раз щёлкнул
белым фарфоровым электро-выключателем (он висел справа у двери
на уровне глаз (у нас этой весной - вечером электричество было!).
При этом немец громко ржал, оборотившись назад в коридор. А оттуда
вошли ещё два - точно таких же больших и чёрных! Все трое подошли
вплотную к кровати и стали что-то громко говорить. Я ничего не
понял, молчал и тут моё сознание отключилось...
Когда я пришел в себя, я был на том же месте в кровати, а надо
мной склонились Мама и Дядя Трифан. Когда Мама на 4-день после
облавы вернулась домой, она обнаружила сорванный замок на двери
и меня без сознания. Она не смогла привести меня в сознание и
пошла через дорогу к Трифану. Вдвоем они как-то привели меня
в сознание... Но после этого я потерял память на многих людей
(в 1944г. в первом классе не узнал никого из своей садиковской
группы) и события (забыл все песни, которые часто пел и даже совсем
забыл то, что я умел петь и танцевать). И я почти разучился говорить -
со своими близкими еще, заикаясь, кое-как объяснялся, а с чужими -
им ничего не мог сказать и их не мог понять. После прихода Красной
Армии Мама водила меня к врачам, но безрезультатно.
87. Яков Евд Крыленко сделал Маме ручную мельницу (из куска стальной трубы длиной
30 см и диаметром 10 см, внутри по периметру обложенную стальной проволокой
диаметром 6 мм). Мама и я мелем на ней зерно - жито, кукурузу на крупу и муку
(просеиваем через сита).
88. Зима 1942-43. Мама загородила толстыми книгами (в основном -
энциклопедиями БСЭ и Брокгауза-Ефрона) 3 окна (2 западных - со
стороны дороги и северное - возле него мы чаще сидели, греясь
у духовки печки) в Хате (чтобы ослабить удар пули или осколков).
А по дороге почти непрерывно грохотада - шла (в сторону Брянки)
техника немцев. Я почти всегда сидел взаперти сам (Мама с утра
до вечера куда-то уходила), мне было скучно (основное моё развлечение
было - рисование металлическим пером в деревянной ручке (наследство
Гриши и Нюси) "чернилом" из синей краски на чистых местах книг -
а книг у нас было очень много и Мама мне это позволила). Хотелось
увидеть, что грохочет по дороге так, что постоянно дрожала вся Хата.
Но зима была холодная и стёкла затянуло льдом (а под кроватью в углу
стены были покрыты инеем) и сквозь щели в ставнях я ничего не смог увидеть:
Интересная особенность - у всех Калинченков никто не интересовался
книгами и ни у кого из них (даже у учителей - Тимофея Андр, Ивана
Митр, Валентины Дм) дома не было никаких книг. А у многие (хотя их
Мама-Бабушка Варвара Андр была Калинченко) Крыленки очень увлекались
чтением, имели много книг и журналов: И, тем не менее, все Калинченки
считали всех Крыленков непутевыми пьяницами и "босяками" и ограждали
своих чад от их вредного, разлагающего влияния. В нашей семье читали
все; Мама (Калинченко), её дочь Нюся, её сестра Пелагея, братья Трифан
и Никанор (и я) говорили только по-украински, а Отец, его Мама (Тульская
русичка), братья (Симеон и Павел), сёстры (Александра и Ульяна) и сын
Гриша - только по-русски. У Калинченков враждебность к разговору
по-русски обьяснима, возможно, тем, что их предок пришел на речку
Лозовую с казаками-запорожцами, которым удалось спастись от
преследовавших (и имевших задание уничтожить всех) их русских
солдат (под командованием А.В.Суворова) после того, как в 1770-х
годах казаки-запорожцы первыми ворвались в Крым, громя крымчаков -
своих исконних соседей-врагов и союзников.
Зима 1942-43-го. Моя Мама иногда читала (в основном -
Брет-Гарта) при свете тусклой бензиновой шахтёрской лампы-коптилки.
Я просил её почитать мне, но она ничего мне не почитала.
89. Зима 1942-43. Мама оторвала от пола (возле духовки печки со
стороны окна) 2 доски (по "1м длиной), выгребла из-под пола несколько
вёдер пепла-подсыпки и положила туда металлическую банку (с герметичной
крышкой) с зерном (кукурузы или пшеницы) - запасом еды на всякий случай.
И туда полезли мыши. Мама (а вскоре и я к этому приловчился) ставила
там на дощечке стакан (с прилепленным на донышке хлебом-приманкой)
на монете-пятаке и закрывала подпол доской. Как только стакан хлопнет,
его с дощечкой вынимали и из-под него вытаскивали за хвост (повозив
перед этим стаканом, чтоб из-под него высунулся хвост) мышку и убивали
её ударом об пол. Как-то я (когда Мамы не было дома) сам вытащил мышку
из-под стакана, а она, вися на хвосту, извернулась и впилась мне зубами
в палец; я от боли и неожиданности разжал пальцы, мышка упала на пол и
сразу юркнула под пол.
90. Зима 1942-43 Мама вечером зажигает лампадку возле икон и молится
о спасении наших (но, как показало будущее, это лишь привело к гибели
4 наших из 6). Мы спим вместе - на кровати в С-З углу Хаты. Под
кроватью стенки покрыты инеем. Иногда (но очень редко) Мама кое-что
рассказывает мне - про Робинзона, попавшего на необитаемый остров
и нашедшего там друга - дикаря Пятницу; что Гитлер пошел по стопам
Наполеона и его прогонят, как и Наполеона. Что Ленин считал, что для
устройства хорошей жизни для всех людей, надо изменить интересы людей
(а это - очень трудно и для многих - невозможно) - чтобы люди старались
делать хорошо не только для себя, но и для других...
91. "январь 1943 Вечером (еще светло) Мама со мной идёт в гости
к соседям - Гуржий, живущим в длинном доме, построенном в 1918г.
Дмитрием Никтичем Крыленко. Гуржий - инженер, его почему-то не
эвакуировали и он работает на восстановлении моста, шахты 18-РАУ,
электростанции. Идя с работы, он несет на плече чурбачки на дрова.
Его жена домохозяйка. У них две дочки - Нина (1925г.р.; она дружила
с Нюсей и Гришей) и Валя (1936г.р.; она иногда играла со мной). У них
на веранде и в комнатах пусто, темно, неуютно. Домой шли напрямик через
усадьбу по искрящим (при свете луны) сугробам.
92. Зимой 1943 Дядя Трифан вешает петли (из тонкой "0,2 мм
стальной проволоки) в дырках в заборах-плетнях (из тонкого хмыза)
на тропах зайцев и лис (в своём и в нашем саду и в лесопосадках-
вильхах). Чтобы ослабить запах стали, Трифан натирает петли конским
навозом. Петля очень легко затягивается и Трифан ловит много (десятки)
зайцев и лис (и в нашем плетне тоже). Трифан прорубил проруби во льду
Ставка и опускает в них на ночь обычные плетеные корзины (с дыркой
в плетеной крышке) с приманкой-макухой (спрессованный жмых масло-
давки), а по утрам вынимает их полные рыбы - в основнои - краснопёрки.
Один раз он дал чуток (грамм 200) мелких рыбок Маме (его родной сестре).
А вот зайчатинки не дал ни грамма, хотя он в нашем саду поймал не один
десяток (а в каждом зайце - до 5 кг мяса).
А моя Мама поймала возле Хаты подбитого воробья и сварила из него
баночку супа - вкусно.
99. "Март или апрель (снега совсем не было) 1943.
Я сам был в глубине нашего Сада (у третьего малинника)
перед Криничкой, когда вдруг надо мной с востока низко
(метрах в "30) с жутким грохотом пролетел наш самолёт
(по два крыла с обоих боков) и с него посыпалась стайка
листовок. Они медленно спускались, вертясь, словно бабочки
крыльями; ветромих разносило, но я поймал одну, я в ней ничего
не понял, но очень обрадовался и бегом понёс Маме похвалиться
добычей.
100. "апрель 1943 В наш двор зашла комиссия (представители немцев,
старост от наших и с ними мальчик постарше меня) проверять наш
земельный надел. Мама уже о ней знала и не ожидала ничего хорошего
для нас. Я с ней был у межи с Гуржиями и она пошла к ним, а я с
опаской приотстал (я плохо понимал речь чужих и не умел говорить и
опасался чужих, что не пойму их и не смогу ответить им) и с завистью
поглядывал на мальчика - он не боится ходить к чужим людям, а я...
108. Апрель 1943
Мама с осени посеяла жито на самой окраине поля возле Бугра
(за садом Анохиных). Хорошие всходы перепахал гусеницами немецкий
танк, который после дождя, по размокшей почве промчался вдоль поля
через весь наш посев. А глубже в поле. Мама посадила подсолнухи -
их не перепахали...
110. 21 июля 1943 - нашему Грише - 18 лет!
Мама рассказала мне, что сегодня погибли два мальчика
лет 8-9 - они заспорили, кто быстрее залезет на столб.
И они вместе полезли на решетчатую железную высоковольтную
мачту на Бугре возле Дома дяди Данила Калинченко. Они лезли
по разным сторонам мачты и почти на равном уровне, а в метре
не доходя до проводов, из проводов сверкнули две искры-молнии
и мальчики оба упали черно-обугленные. Ведь ДО этого напряжения
не было, а теперь немцы включили. И - вот - ещё 2 трупа - уже
не от пуль! А чем молния пули слАще!?
111. Июль 1943
Меня взяла с собой Маруся Пирогова (девочка из малой Хатки на
вершине Трёхгорного Бугра - она на "1,5 года старше меня,
но смышлёная и бойкая и моя Мама брала её к нам на лето
в 1943 и 1944гг.) - моя Мама послала зачем-то к Тарасовне.
Маруся пошла во двор, а я побоялся и остался возле двора.
Потом мне надоело стоять и я побежал через Луганскую
дорогу к нашему двору. И тут справа пронзительный сигнал
и визг тормозов - сверху с Бугра мчалась немецкая легковая
автомашина и должна была меня задавить, но шофер успел
затормозить. А я настолько Болван (меня Мама никуда не
отпускала самого (а я и не пытался) и ничему не учила),
что я и не знал, что надо смотреть и беречься машин и
ничего не понял из этого происшествия. До меня кое-что
"дошло" только дома, где Маруся (она как-раз выходила
из двора и видела всё) рассказала моей Маме, а она меня
отругала и отлупила...
114. Июль 1943
Мама посадила в саду (недалеко от межи с дядей Яшей
Крыленко) горох и туда повадился зайчик обгрызать
стручки и листья. Мама попросила полицаев (русских
парней) и они вскоре после полудня пришли вдвоём и с
винтовками; Мама провела их к гороху и они там залегли,
а Мама увела меня во двор. И очень скоро грохотнул выстрел
и из Сада прошли эти парни, неся большущего Зайца, а с него
текла кровь (не тот ли зайчоночек, что мы держали и гладили
год назад на меже с Рудиками?).
115. Лето 1943
Мама по ночам ходит дежурить - охранять толстый кабель,
проложенный вдоль дороги мимо нашего двора (а огромная
Катушка от него стоит под нашей Вербой). Где-то недалеко
немцы расстреляли 5 человек из дворов, возле которых
кто-то перерубил кабель топором. На следующий раз немцы
пообещали расстрелять 10 человек. Поэтому все жители Хутора
дежурят по очереди - по своей инициативе.
117. Лето 1943 По дороге часто разъезжает верхом на Большой
Лошади немец-патрульный с плЁткой за поясом. Знающие люди говорили,
что эта плётка бьёт очень больно. Но мне не довелось её попробовать,
"но я ничуть об этом не жалею" (слова из песни).
Я ничего тут НЕ выдумал, НЕ добавил чужого -
ЭТО - только МОИ воспоминания!
Живите в мире и ЛюбвИ!
Будьте здоровы и счастливы!
Выражаю мою скорбь о почти 30 миллионах погибших НАШИХ !
Владимир Крыленко 22 ИЮНЯ 2011