Ньюрангонго – вулкан высотой более трёх тысяч метров, расположенный рядом с восточной границей Демократической Республики Конго. Это один из самых активных и, вместе с тем, наименее изученных вулканов планеты. Именно сюда направилась и наша международная экспедиция.
День первый.
Война, разрывающая на части небольшое государство Конго, продолжалась там вот уже долгих двадцать лет и мешала исследованиям. Между тем, цена следующего извержения была неимоверно высока. В Гоме – городе, расположившегося всего в шестнадцати километрах от вулкана, проживало около миллиона человек (большинство из которых - беженцы), которые, не смотря ни на что, снова и снова отстраивали свой город. Я - Роман Арнов – один из вулканологов группы шёл по лавовому следу, который образовался здесь ещё в 2002-ом. Тогда скорость лавы достигла девяносто пяти километров в час и прошлась по городу с сокрушительной силой парового катка. По склону словно проложили девяти полосное шоссе…
С нами было два профессора, возглавляющих экспедицию, аспиранты ( я был одним из них) и команда, среди которой было с десяток вооружённых автоматами Калашникова охранников. Следом за нами на вершину дымящегося вулкана следовала длинная череда носильщиков, в основном местные женщины, которые несли продукты, воду и оборудование. Команду можно было разделить на три части; учёных, с радостными лицами предвкушавших возможность, наконец-то, заняться своим любимым делом, охранники, с серьёзными лицами осматривающие окрестности , и носильщики, которые так привыкли жить по соседству с этим вулканом, что ни как не реагировали на восхождение. Я всегда сочувствовал людям и желал им лучшей жизни, но понимал, что ничего другого им не осталось. У них было два пути: либо остаться на востоке страны и погибнуть от шальной пули, либо приехать сюда и поселиться на берегу ядовитого озера и рядом с вечно норовящим взорваться вулканом.
Наконец добравшись до вершины стали спускать оборудование в кратер на верёвках с помощью блоков. Я заглянул в горловину вулкана. Отвесные крошащиеся стены уступами спускались на полкилометра вниз, к плоскому дну кратера, покрытому чёрной застывшей лавой. А в самом центре этой гигантской чаши бурлило лавовое озеро. Меня заворожила его поверхность, напоминающая гигантский калейдоскоп. Озеро рычало, как взлетающий реактивный самолёт, и напускало белый туман – смертоносную газовую смесь. Перед тем как начать спуск пришлось надеть противогаз. Душно, неудобно, но что делать – жить захочешь и не такое оденешь. Я закрыл глаза и задержал дыхание, пока надевал противогаз. Здесь это было и ненужно, но ТБ ещё никто не отменял. Начали спуск. Куски скал, размером с двухэтажный дом, качались, словно готовые выпасть молочные зубы. Казалось, что гора вот-вот развалится на части. У меня внутри всё оборвалось, когда один из таких «зубов», на котором я стоял, стремительно сорвался, увлекая меня за собой. Успел помолиться всем богам, пока страховка не остановила моё падение, на которое никто и внимания не обратил – все сами боялись полететь следом. Так мало того, вулкан то и дело сотрясали микроземлетрясения, а из под ног альпинистов-учёных то и дело сыпались мелкие камни. К счастью, больше никто не упал, и спуск вскоре был завершён.
Лагерь разбили на широком карнизе в 250 метрах от кромки кратера и сотней метров выше кипящего озера. Выступ был покрыт толстым слоем спёкшегося пепла, испещрённым капельками вулканического стекла и усыпанными «волосами Пеле» - стекловидными нитями, названными по имени гавайской богини вулканов. Так закончился наш первый день в кратере – обустройством полевой лаборатории и подготовкой необходимого на завтра оборудования.
День второй.
Производили измерения. Наблюдали изменения концентрации метана, углекислого и угарного газа. С помощью прибора RAD7 следили за уровнем радона. Вакуумный насос в ржавом патронном ящике улавливал выбросы вулканических газов – фумаролы. Так продолжалось много дней. В конце концов вулканология – это не только романтика, но и напряжённая, порою достаточно монотонная, работа от точности исполнения которой зависят жизни того миллиона человек, что живут неподалёку…
День восьмой.
Кончились запасы продовольствия, и я с профессором М., который был мне не только наставником, но и другом, отправился в Гому, чтобы восполнить запас, а заодно и наведаться к коллегам из вулканологической обсерватории Гомы. Казалось, что в городе, который серьёзно рискует повторить судьбу Помпей, эта отрасль науки должна быть наиболее актуальной, но ни тут то было! Обсерватория ютится в ветхом одноэтажном здании в центре города и работает круглосуточно!
Как известно, множественные подземные толчки часто, хотя и не всегда, являются предвестниками извержений. Сейсмические станции на склонах Ньюрангонго были разграблены во время войны. И из-за чего! Из-за батареек! Самых дешёвых батареек из всех, что можно было придумать. Вот и получается, что здесь человеческая жизнь дешёвле батарейки!..
Однако, ещё более комичным выглядит план, разработанный местной администрацией. Они развесили по всему городу флажки: зелёные и красные. Как бы я сказал: зелённые – пока всё хорошо, красный - вам всем конец! Профессор М., знавший, что извержения 1977 и 2002-го были всего лишь детской шалостью по сравнению с тем, на что Ньюрангонго способен, если разгуляется в полную силу, лишь печально покачал головой и ничего на это не сказал. Каким же образом флажки помогут людям, когда скорость лавы будет превышать сто километров в час, а из города ведёт всего одна дорога?!
Как позднее мне объяснил профессор М. – наша задача не в том, чтобы ответить на вопрос: «Как защитить жителей от вулкана?», а «Когда он взорвётся?» И это было справедливо. Что толку говорить кому-то, что делать, когда всё равно вряд ли что изменится…
День девятый
… Приснился кошмар: Гону сотрясает землетрясение, и зелёные флажки сменяют красные. Тут же прогремел чудовищный взрыв, который искорёжил бетонные здания, наполнил город ядовитыми газами. Тем, кому посчастливилось выжить, по единственной дороге пытаются покинуть город, но тщетно. Образовалась настоящая свалка из машин. Люди в панике покидают свой транспорт и с семьями или поодиночке бегут, куда глаза глядят. И тут вдогонку беглецам из побочных и главного кратеров с огромной скоростью понеслись потоки лавы, сметая всё на своём пути…
Что было дальше лучше и не вспоминать. Одни образы сменялись другими, словно в какой-то отвратительной карусели. Боль…ужас…боль. Я проснулся в холодном поту. Когда? Когда это произойдёт людей не должно уже быть в городе. Тогда, когда последние остатки сна ещё преследовали меня, я поклялся, что с тех пор меня ничто не остановит. Ни снег, ни град, ни даже война! Я всё равно буду идти вперёд вулкан за вулканом, только чтобы такое никогда не случилось. И неважно, будь то Африка или Камчатка- всё равно: та же земля, та же вода, те же люди.
Позже, когда я рассказал об этом профессору М., он ласково улыбнулся и, похлопав меня по плечу, сказал.
- Вот теперь-то ты понимаешь, что заставляет нас людей, в общем-то в возрасте, снова и снова пускаться в опасные экспедиции, оставляя дома свои любящие семьи. Понимаешь, не так-то просто оставить такую жизнь, когда ты знаешь, что возможно именно из-за твоего самопожертвования решится судьба целых народов. Так-то.
А дальше опять исследования, измерения и использование «радиоактивных часов», впрочем, всё это уже не казалось таким нудным…
День двадцать первый.
Наступил последний день нашей экспедиции. Профессор предпринял поход за образцом нулевого возраста, который окончился успешно. Не смотря на огромную опасность это было необходимо, чтобы расшифровать историю вулкана. Также фрагмент свежей лавы прямо из озера поможет лучше предсказать будущие извержения. Естественно, за одну экспедицию сделать значительные выводы невозможно. Только продолжительные исследования помогают определить, какие колебания в составе газов опасны, а какие – всего лишь часть обычной жизни вулкана. Но мы будем возвращаться сюда снова и снова, пока не изучим его до конца.