Третья часть трилогии
Первая часть здесь:http://proza.ru/2009/09/18/732
Вторая часть здесь:http://proza.ru/2011/05/02/1385
Воспоминания об Абсолюте
III часть трилогии
Ему и всем моим соратникам по Храму Астарты посвящается
* * *
С Абсолютом мы говорили постоянно… Полемизировали прямо на месте работы – на довольно специфическом месте работы. Он предпочитал уединение в своем кабинете, но с моим появлением его личный кабинет стал резиденцией для двоих. Если кто-то послушал бы нас со стороны – а таких охотников, к счастью, не находилось, им показалось бы, что они попали либо на конференцию историков-религиоведов, либо просто в сумасшедший дом. Хотя, собственно, отчасти так оно и было…
Вообще-то ему больше подходит имя Невыразимый. Разве можно звуками или буквами выразить Абсолютно Вездесущую Сущность? Но, как говорил он сам – надо же человеку на что-то откликаться…
Так вот, разговоры были в таком духе:
- Так вот почему Соломон, мудрейший из царей иудейских, на закате своей жизни стал строить на земле своей языческие храмы? Значит, он хотел противостоять…. Не знаю, как сказать… Противостоять Тому, кто назвал себя Единым Богом?
- Скорее, противостоять массовому безумию единобожия…Ты же сама понимаешь, один человек, даже такой великий, как Соломон, не мог в одиночку бороться с узурпатором, да еще и безумным.
- А мы? Мы можем с ним бороться?
- Мы не должны бороться. У нас другая миссия.
- Мне уже говорил об этом товарищ Дьявол. Он вот убежден, что у него миссия целителя. Может быть, у тебя тоже своя миссия, но я не подряжалась в миссионеры.
- Знаю, ты подрядилась в палачи…Тогда….
А что тогда – об этом мы окончательно поговорили много позже…
* * *
…Встреча с Невыразимым произошла ровно три года спустя после моего расставания с Дьяволом.
В эти три года меня словно накрыл колпаком некий информационный вакуум. О Дьяволе порой я узнавала – то через друзей общих друзей, то через Интернет – похождения «самого скандального бизнесмена» в России и на Кубе периодически попадали в Сеть стараниями журналистов. Видимо, столь одиозная фигура не могла долго оставаться в тени. Со мной он не связался ни разу, да и собственно, о чем я могла ему рассказать?
О Боге и вовсе не было слухов. Зная Его страсть к смене обликов и местам обитания, и часто думала – где же Он сейчас – в соседнем доме или в другом полушарии? И главное, что делать мне, Вышедшей За Спираль, со всеми своими тягостными знаниями?
Как и обещала Дьяволу, я, в конце концов, приехала в Израиль. Приехала с тем, чтобы остаться здесь навсегда. Не буду говорить о том, как я попала в эту страну. Это совершенно не имеет никакого отношения к тому, что здесь произошло, и к тому, что было дальше.
Земля обетованная встретила меня ослепительным солнцем и ласковыми объятиями морей. Открыла передо мной величие своих храмов и красоту вечно неувядающей природы. Возможно, я была бы здесь счастлива, если бы не постоянное чувство невыполненного долга. Хотя должна ли я кому что-нибудь, и не отработала ли все свои долги с лихвой?
Подобные мысли терзали меня всегда. Где бы я ни была – на яхте у берегов Средиземного моря, у Стены Плача или у гроба Господня, или даже под землей – в таинственных пещерах Бейт-Гуврина – я не могла избавиться от ощущения того, что я всё ищу, всё ищу что-то – и никак не могу найти. Или ищут меня, но пелена на чьих-то глазах? Зачем я тут? Ну не ради же малого туристического набора? Почему я так была уверена, расставаясь с Дьяволом, что мне надо сюда? Почему он был уверен в этом?..
И вот в один прекрасный день все ответы пришли, как всегда – нежданным подарком (или наказанием) моей неуёмной Судьбы…
* * *
Мысли о том, что надо бы найти в Израиле работу, порой приходили в голову. Но рассудок тут же возражал – а зачем? Средства у меня были, безбедное существование – обеспечено. Да и можно ли было думать о достойной работе на первых порах, не зная языка? Конечно, здесь трудятся сотни русскоязычных людей, даже мало-мальски не владеющих ивритом, но к чему это мне?
Но сама идея выучить иврит прочно засела в голове с первых дней пребывания стране. Помогли новейшие технологии – не выходя из дома, я ежедневно занималась он-лайн с преподавателем, да и языковая среда помогла. Кончилось тем, что я окончательно влюбилась в этот древнейший язык, красоту которого трудно оценить непривычному уху…
Через месяц я уже могла мало-мальски объясняться в автобусе и магазине, ну, а через полгода без проблем читала такую непростую в лингвистическом плане вещь, как Тору, со всеми её сложными оборотами. Читала и всё пыталась найти там ответы на то, что было здесь, на этой земле, тысячелетия назад, и что протянулось незримой нитью отсюда в мою судьбу…
* * *
Однажды, как всегда, скучая, я читала статьи и рекламные объявления в одной из газет. Газеты же я старалась читать на иврите, чтобы совершенствовать свои знания.
И вдруг мой взгляд зацепился за что-то, и на минутку остановилось дыханье. Подсознание сказало – стоп! Я стала внимательно читать объявления, и среди прочих нашла то, отчего в сознании вспыхнула яркая искра: «В клинику нетрадиционной медицины «Ашторет» требуется специалист. Запись на собеседование….»
Я отложила газету. Ашторет, Ашторет… Астарта! Да-да, это вариант имени Астарты на иврите… А почему меня так потревожило это имя?
И тут передо мной, как наяву, всплыла картинка той ночи - ночи моего прощания с Дьяволом и нашего гадания по Библии. И фраза, выпавшая тогда мне:
«И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому… И делал Соломон неугодное пред очами Господа, и не вполне последовал Господу».
Машинально я взяла газету в руки и дочитала объявление до конца. Там стоял адрес клиники: «Город Реховот, улица….»
И снова – микромолния осветила разум!
….«И он двинулся отсюда и выкопал иной колодезь, о котором уже не спорили, и нарек ему имя: Реховоф, ибо, сказал он, теперь Господь дал нам пространное место, и мы размножимся на земле» - на этом месте открыл тогда Библию Дьявол. Не может быть…
Астарта и Реховот!!!
Не помня себя, я подошла к телефону и стала набирать указанный в объявлении номер, не вполне представляя, что я вообще скажу. Туда требуется врач-специалист, а я что им могу предложить? Подумалось – ладно, буду говорить экспромтом.
Приятный женский голос секретаря-референта подтвердил, что клинике, таки да, требуется специалист. Собеседование проводит лично господин директор. Если ты оставишь свой номер, тебе перезвонят и назначат время. Автоматически назвав номер, я положила трубку.
Не прошло и получаса, как мне перезвонила секретарша клиники.
- Господин директор согласен уделить вам время. Собеседование сегодня, в 8 вечера.
- Мне подойти в клинику?
- О нет, в клинику не пускают посторонних ни под каким видом. Господин директор будет ждать в назначенное время рядом с банком «Леуми» в Реховоте.
Я глянула на часы – было ровно семь. Спасибо на том, машинально подумалось мне, что до Реховота от моего города всего 20 минут езды. Не пускают ни под каким видом? Хм, вот, наверное, местечко…
***
Я стояла в назначенном месте и курила. До восьми оставалось не более пяти минут, а я знала, что израильские руководители, как правило, весьма пунктуальны…
Зазвонил мой мобильник, номер был незнакомый, я нажал на кнопку ответа и связь прервалась. Ко мне подходил мужчина, стоявший до этого невдалеке, у банковского терминала на улице. Я догадалась, что это и есть «господин директор» таинственной клиники.
Он приближался ко мне, и я старалась его получше рассмотреть. Никакого дресс-кода, принятого в тамошних офисах – обычная футболка с джинсами. Пожилой, волосы черные с проседью. Типичное еврейское лицо, наверняка «сабра», местный уроженец.
Он подошел ко мне и долго смотрел в мои глаза. Смотрел, надо сказать, довольно сурово. Как будто что-то хотел прочитать в моих мыслях. Не выдержав этого пристального взгляда, я решила заговорить первой:
- Эрев тов, адони, ма шломха? Ани…
Он прервал меня:
- Можешь спокойно говорить по-русски. Я сам с Одессы.
Значит, тоже из «олим», эмигрантов, подумалось мне. Так, и что я теперь скажу ему?
- Я по объявлению. Меня заинтересовало, хотелось бы узнать побольше.
- Хорошо, идём.
- Куда? В клинику?
- Ну да. Сразу и приступай к работе.
- Извините…
- Давно в Израиле? – перебил он меня.
- Нет, ещё и года нет.
- Ну, за это время можно и привыкнуть к традиции обращаться ко всем на «ты».
- Что поделать, привычка. Извини, но как бы это объяснить… Вам в клинику нужен специалист?
- Да.
- Дело в том…Дело в том, что я абсолютно не врач. Ни в коей мере. Я…
- Так ты работать хочешь или нет?
- Да, но…
- Если хочешь – идём. Мы тут время теряем.
- Но я объясняю – я совсем не медик. Я по профессии журналист. А у вас клиника.
- Ну, я тоже не медик. Я юрист. И что дальше?
- Юрист? И в какой сфере юриспруденции ты работал? – у меня путались мысли от этого абсурдного собеседования.
- Я Судья, - тихо произнес мой собеседник. Причем произнес так, что слово «Судья» явно звучало с большой буквы.
- А почему ты вот так сразу принимаешь меня на работу? Что я там буду делать вообще, я не представляю.
- Что делают в клиниках? Лечат.
- А откуда ты знаешь, что я справлюсь с этим?
- А оттуда, что случайные люди в эту клинику не попадали ни разу за всю её историю.
- И долгая у неё история?
- Не могу сказать точно, я не из основателей. Примерно… около трех тысячелетий…
Я посмотрела на него и убедилась, что он не шутит. И вспомнила название клиники.
- Так это…?
- Да. Это единственный Храм Астарты на нашей земле.
- А ты?
- В настоящее время – его Хранитель.
Я пристально взглянула на него. Кажется, я обрела то, что искала.
- Я иду с тобой.
* * *
Здание, в которое он привел меня, находилось совсем рядом. Вопреки ожиданиям, оно совершенно не бросалось в глаза в ряде соседних помещений – офисов, магазинов, парикмахерских. Неприметная вывеска на иврите: «Клиника альтернативной медицины». Мощная бронированная дверь. Мой спутник позвонил каким-то условным звонком, и нам открыли.
Обычная приёмная, за ней просматривался коридор с какими-то кабинетами.
Нас встретила, как я поняла, та самая секретарша, с которой я говорила по телефону. Ни души я больше не заметила.
- Тут что, больше никого нет? А где остальные… специалисты?
- Все на рабочих местах, в кабинетах. У нас редко бывают свободные минуты. Но вы обязательно познакомитесь, - ответил директор, или Хранитель – мне только что пришло в голову, что я так и не спросила, как его зовут. Да и он, вспомнилось, у меня не спросил об этом.
- Для начала, может быть, мы познакомимся с тобой поближе?
- Ну, только не в приемной. Пройдём ко мне в кабинет.
Кабинет директора тоже был совершенно обычным. Офисная мебель, телефон, ноутбук. Единственная деталь, бросавшаяся в глаза – яркая картина на стене – ослепительной красоты женщина в короне. Приглядевшись, я поняла, что красавица увенчана не короной или тиарой, а рогами. «Спасибо, что когда-то я окончила истфак», - мелькнуло в голове. Вслух я сказала:
- Это Астарта. Она же Ашторет, она же Иштар.
- Добавим, она же жена бога неба Ваала, - тут впервые я увидела улыбку на лице собеседника. Чёрт, я же до сих пор не знаю его имени!
- А как тебя зовут? Не могу же я звать тебя Хранитель или господин директор?
- Зови меня Михаил. Или просто, по-русски, Миша.
И снова в сознании вспыхнула какая-то ассоциация. С архангелом Михаилом, моим давним знакомцем, который ныне опекает одну из общин Бога на Кубе? Нет, что-то близко, но не то, не с ним, не с ним…
И вдруг всплыли в памяти слова песни, знакомой давным-давно, с юности:
«Кто откроет дверь, бесстрашный, как пёс?
Мастер мух, собеседник стрекоз…
Миша из города скрипящих статуй…»
Стоп, стоп, стоп…
Мастер мух… The master of flies… А на иврите… на иврите это будет - Бааль-Зевув, повелитель мух. Бааль Зевув, Вельзевул в христианской традиции… Ваал! Супруг Астарты… и Хранитель её храма, ну конечно!
Все это пронеслось в голове за долю секунды.
- Михаил, значит. Очень приятно. Как говорят евреи, наим меод. А если я буду звать тебя просто Ваалом? – я чувствовала, что у меня вот-вот начнется истерический смех.
- Ого! – присвистнул мой новый знакомый. – Откуда такие познания?
- С истфака отчасти, Повелитель Мух, – я, наконец, засмеялась, и мне стало легче. – А большей частью, конечно, БГ просветил.
И я напела: «Миша из города скрипящих статуй…»
- Ой, не люблю я его, тоску наводит, - поморщился мой собеседник. – Скрипим, скрипим, когда же рухнем… Так что, у нас будет одностороннее знакомство, или дама тоже соизволит представиться?
- Меня зовут Оксана. Если интересны полные данные, вот мое служебное удостоверение – заодно убедишься, что я и вправду журналист.
Он пристально взглянул на меня, взял в руки протянутую мной корочку, но открывать не спешил.
- Журналист, да? Летописец, значит. Впервые в этом месте собираются Летописец и Судья. Ну-ну…
Он открыл мой документ и буквально застыл. Впоследствии я не раз убеждалась, что этот человек умеет владеть эмоциями, но в тот миг он чуть ли ни сам превратился в статую. «Хорошо, хоть не скрипит», - по вечной привычке ерничать подумала я про себя.
- Твои инициалы…
Он побледнел, и, казалось, вот-вот рухнет в обморок.
- Тебе плохо? – я сделала шаг к нему.
- Неееееет, мне хорошо. Мне, извиняюсь, конечно, мне просто охренительно.
- Что там такое с моими инициалами?
- С.О.Ф.
- И что?
- Ты вообще иврит знаешь? – он перешел чуть ли не на крик. - СОФ! Соф на иврите…
- Конец, – машинально перевела я.
Он протянул руки ко лбу, взял себя за виски. Обхватив голову руками, о чем-то думал с минуту. Потом повернулся ко мне и сказал:
- Добро пожаловать домой, Ашторет!
* * *
В первую секунду после его слов мне почему-то захотелось ударить его. Не знаю, откуда, из каких глубин подсознания вышло это желание. Но я подавила его в себе. За что бы мне было бить этого человека?
- Могу я задать несколько вопросов, раз уж я дома? – в моем голосе, конечно, звучала ирония.
- Можешь, женщина, но не забывай, что хозяин этого дома всё-таки я. И я буду первым задавать вопросы. Ты далеко не глупа, о, я один знаю, н а с к о л ь к о ты не глупа. Но, тем не менее, в таких обликах, попадая сюда, все мы волей-неволей глупеем. Как ты нашла меня? И откуда знаешь то, что знаешь? Только не говори, что из песен этого БГ, я тебя умоляю.
- Не надо иронично отзываться о его песнях. Всем бы его слушать – может, загадок вокруг было бы меньше. Как нашла? Да по объявленью же, ты сам знаешь…
- Вот из меня только не надо делать дурака! Почему позвонила по этому объявленью? Откуда ты знаешь вещи, табуированные тысячелетиями?
- «Беня, если бы ты был идиотом, я бы ответил тебе, как идиоту, но я тебя за такого не знаю, и таки, упаси меня Боже тебя за такого знать», - вроде так, за точность цитаты не ручаюсь, а ты, как одессит, надеюсь, оценил. Я выходила за Спираль. Дважды.
- Даже дважды? И с кем?
- Один раз – с Богом и по его подсказке. Второй раз – вдвоем с Дьяволом.
- Опять в нашей деревне власть меняется, - усмехнулся мой собеседник. – Весело. Так, значит, с обоими. Наверняка, оба были твоими любовниками, о Царица Шлюх!
- Богиня любви, - поправила я.
- Что суть одно. Так, значит, как всегда – наставляешь рога законному мужу, где только можно.
- Да, мой Златой Телец, Вельзевул, Апис – во всех ипостасях вечно рогатый. И вечно увенчанный Славой – благодаря Жене своей, Богине-матери. Благодаря которой ты Всегда и Везде. Невыразимый, не упоминаемый всуе, как мелкие земные боги. Абсолют. Так ты сейчас предпочитаешь имя Михаил? Ну, если уж играть в переводы – это с иврита - равный Богу. Принизил, значит, себя до равенства с самым непутёвым своим сыном?
- Оставь моё имя в покое. Надо же человеку на что-то откликаться. Ну, всё, обменялись любезностями. Отлично. Какими ветрами в нашу обитель скорби, Ксения? Если мне не изменяет память и мои познания в лингвистике, твоё нынешнее имя можно перевести как «чужестранка» или «гостья». По какому торжественному случаю мы принимаем таких гостей?
- Миша, послушай, я очень хорошо знаю, что ты всё прекрасно понимаешь. Даже Дьявол, твой любимый и избалованный отпрыск, допёр, как я попала сюда, а ты знаешь, что равнять ваши интеллекты я не берусь, дабы не ущемить твои отцовские чувства.
- Семейка Адамс, что поделаешь. Наплодила недоумков – а мне расхлебывать.
- Я и тебя наплодила, о мой сын-муж, телёнок, выросший в быка!
- Не надо щеголять своими мифологическими прибабахами… Если мы начнем историческую полемику, то еще неизвестно, кто кого заткнет за пояс. Ближе к телу. Когда ты вышла за Спираль впервые?
- Три года назад. И в том же году – вторично.
- Значит, в 2006-м. Чудненько. Ты, несомненно, знаешь, что в этом облике Пришедшие могут выходить за Спираль лишь трижды?
- Знаю. Та память у меня гораздо свежее вашей, спасибо, я не нахожусь тысячелетиями в дурдоме, в котором вы играете в свои игры, пытаясь забыть, что находитесь в заключении.
- Я, как ты знаешь, выбрал это заключение добровольно.
- Ну да, конечно, вся наша семейка – это помесь психов с альтруистами. Дьявол уже сунулся сюда, и тоже, по его убеждениям, с благими целями. И, пытаясь образумить старшего брата, накуролесил тут не меньше его.
- Не говори мне о них, мне их более чем хватило за все время их Бытия, и, скажу тебе, я знаю нашу здешнюю историю гораздо лучше. У меня другой вопрос. Ты собираешься использовать свой третий раз?
Я пожала плечами и хмыкнула.
- А на кой чёрт, ты думаешь, я сюда пришла?
- Это право ты намерена использовать единолично?
- Раз я делила его с детьми, неужели я не разделю его с законнейшим из мужей?
- За это я всегда и любил тебя, Анат.
- И я всегда любила тебя, Яхве, истинный Повелитель, чьё имя присвоил его взбунтовавшийся сын, объявивший себя Единым из Пришедших.
- Повелитель, однако, сохранил Дом своей Повелительницы в её ожидании…
- Боже, какими мы с тобой выражаемся фразами – достойными поэмы! Кстати, я спою тебе еще одну песню. Спорим, она тебе понравится?
«Скучно в доме, если в доме ни креста, ни ножа.
Хотел уйти, но в доме ждет моя госпожа,
А у нее крутой нрав,
Рамзес Четвёртый был прав,
То ли ангелы поют,
То ли мои сторожа…»
- Я не спрашиваю, кто автор, с этим всё ясно, но у меня назрел другой вопрос. Как раз о Сторожах. Как я понимаю, миновать их ты могла только по одной причине. Твоё имя ответило на многие вопросы, терзавшие меня давно. Соф. Ты – конец. Ты пришла сюда как разрушитель?
- Я уже отвечала Дьяволу на этот вопрос. Да, ты знаешь, что после того, как Старейшие перекрыли доступ в ваш мир, дабы не подвергать опасности другие, мне сюда можно было придти только в одной ипостаси.
- А…ну, мадам, тогда вы малость ошиблись адресом… Это Вам к хар-Мегиддо, могу подвезти в личном авто после окончания смены, тут не так далеко, малость на север.
- Хар Мегиддо? Армагеддон? Ты этого реально хочешь?
- Знаешь, имея дело с такой сумасбродной женщиной, как ты, я уже полностью отказываюсь от права чего-то хотеть или не хотеть…Я знаю твой нрав лучше, чем кто-либо во всех мыслимых Вселенных. Если ты пришла сюда с так называемой красной кнопкой, то, как говорится, банзай, гейша.
- Подожди, Мойша, - ответила я подвернувшейся рифмой. – Я не сказала, что намерена немедленно исполнить свою задачу. Да и потом, что мешает мне остаться тут? Говорят, коллективное сумасшествие – это даже весело. Но ты задал мне столько вопросов - могу я задать тебе всего два?
- Валяй.
- Ты принимаешь меня на работу?
- Я тебя уже принял на свою седую голову. Второй вопрос.
- Как вы тут работаете, и в чём заключаются мои обязанности?
- Мы тут лечим.
- Оно и видно, раз Храм ныне стал «клиникой».
- А ты бы хотела, чтобы я на дверях написал – «Добро пожаловать в Храм Астарты»? Чтобы через час после появления такой надписи пришли пейсатые ребе и разнесли наше здание в щепки?
- Когда-то Соломон не побоялся, вопреки завету того, кто присвоил себе Имя Единого, построить храмы Ашторет на этой земле, а я думаю, тогда фанатиков было не меньше, чем сейчас…
- И после смерти его храмы эти раскатали на камушки... Царь Иошияху, как тебе известно, убоявшийся гнева Бога Израилева, разрушил алтари Астарты, воздвигнутые Соломоном, и запретил все ритуалы в её честь. Думаешь, традиции этого Храма дошли бы до наших дней, и Дом дождался бы прихода своей Госпожи, если бы он был открытым и явным на этой земле?
- Теперь я понимаю причины твоей конспирации. Ты мудр, о Змий, ты несравненно мудр. Думаю, твоей мудрости не помешают Ключи от Спирали – я готова поделиться с тобой моим третьим выходом. Пусть это будет мой бенефис – в честь тебя.
- И я имею право выбрать место бенефиса?
- Конечно, Невыразимый, Барух-ха-Шем.
- Брачное ложе! Твой Алтарь, который был нетронут тысячелетиями!
- Веди, - и я подала руку Тому, чьи имена воистину безграничны…
* * *
Он снял с шеи ключ, висевший на золотой цепочке. Открыл дверь одного из кабинетов, находившегося в самом дальнем конце коридора. В комнате было темно, пахнуло какими-то благовониями. Михаил включил светильник, и мрак превратился в полумрак, открыв моим глазам стол в центре комнаты, накрытый багряным покрывалом. Михаил сдернул его одним движением, и я увидела перед собой обычный стол, из дерева, формой напоминавший те, что стоят в операционных у хирургов. Под покрывалом оказалась еще какое-то белое полотно, небольшое, вроде шелковой салфетки. Оно закрывало центральную часть стола.
На поверхности были вырезаны какие-то знаки. Приглядевшись, я увидела на одном конце стола две линии, образовавшие треугольник без основания, на втором – точно такой же треугольник, но вершиной в другую сторону…
- Это знаки Богини-Матери и её Супруга… Раздвинутые ноги, символ женского лона и плодородия. И рога, символ Божественного Быка, мужского начала, - отметила я вслух.
- Потрясающе, ты об этом прочитала или услышала в песне? – усмехнулся он.
- Не надо иронии. Я уже знаю и о том, что скрывает полотно в центре.
- Снять его имеешь право только ты… Проше пани!
Одним движением я сорвала последний покров с алтаря.
Взгляду открылась голубая Звезда Давида – Магэн-Давид, те же два одинаковых треугольника, но только переплетённые. Шестиконечная звезда Израиля…
«Пускай ведёт звезда тебя дорогой в дивный сад…»
Я повернулась к Михаилу.
- Ну вот теперь, о Вол, исполненный очей, мы замкнём цепи этой давней истории. Соединим треугольники?
- Аминь, - совершенно серьезно ответил он.
Я скинула платье.
Глаза его наполнились болью и страхом.
- Да, такого не ожидал даже я… У тебя всё тело в шрамах…
- Плата за путешествие в вашу обитель, - усмехнулась я…
- И где же взимают эту плату?
- Тебе это знать ни к чему.
- Можно прочитать? Я, как ты знаешь, тоже знаток символики.
- Пожалуйста… «Ты читаешь меня, как книгу, смотри, что на первом листе…»
- Твоя привычка цитировать невыносима.
- Может же дама иметь свои слабости?
Он не ответил, повернув меня к светильнику.
- На спине знак «Алеф»… Крест…Контур Тельца…На обоих предплечьях рыбы – одна меньше, другая больше… И левая нога… Да, это делал искусный Мастер!
- Бесспорно.
- Боевые награды, - усмехнулся он. – Ну что ж, всё свершится так, как и было предугадано. Алтарь твой впервые открыт за эти тысячелетия. Прошу…
Я легла на стол. Звезда Давида оказалась под спиной, прямо посредине тела…
Михаил погасил светильник и подошел ко мне.
- Я долго ждал, что это будет. Но не знал, где и как. И прежде, чем мы совершим свой прыжок за грань Незримого, я хочу сказать тебе одну вещь…
- Тихо, - я подняла руку. – «Делай, что хочешь, но молчи- слова – это Смерть…». И кажется, я знаю, что ты хотел сказать. И отвечу – я тоже люблю тебя. А теперь иди ко мне…
* * *
Когда мы открыли глаза и встали, за окном было совсем темно. Сколько прошло минут или часов – я не могла определить…
- Курить здесь можно? – это был мой первый вопрос.
- Делай, что хочешь, мне уже всё равно…
- Почему ты так говоришь? Разочаровался в том, что Бытие вечно?
- Многие века я надеялся на покой. А на деле, что бы я ни творил, я создавал себе новые лабиринты непокоя. Вернее, мы с тобой создавали…
- Это называется Жизнью.
- Это называется Безумием. Театром двух сумасшедших актеров, которые воплотили себя в мириадах бесчисленных ролей, и им стало казаться, что они и вправду бесчисленны. А на самом деле их всегда было только двое…
- «Много лет я озвучивал фильм, но это было немое кино…». Ты не рад этому? А вот Бог, выйдя за Спираль, был счастлив. Он сказал, что теперь он по-настоящему бесконечен.
- Кесарю – кесарево. Я рад только тому, что излечился от сумасшествия.
- Ну, тут же клиника, что ты хочешь, - я засмеялась.
- Да-да, мы на рабочем месте. И нам пора работать, - он встал.
- Что будем делать?
- Заниматься прямыми обязанностями. Пойдем, я представлю тебя персоналу.
- А как тут лечат других?
- Глупый вопрос, но, я так понял, скорее риторический. Чем можно исцелять в Храме Любви? Любовью…
- Ритуальная проституция?
- Нет, обыкновенная любовь. Впрочем, ты поймешь сама… Кстати, наша сегодняшняя смена еще не кончена. Вообще мы работаем по 12 часов ежедневно, имей в виду.
- О кей, шеф, вводи в курс дела.
- Курсы изменились и приборы навигации вышли из строя…Пошли, я познакомлю тебя с другими.
* * *
Мы вернулись в приёмную, и первым делом я взглянула на часы. Оказывается, я вошла сюда не более двух часов назад, а мне казалось, что прошла, по меньшей мере, целая ночь.
Михаил попросил секретаря собрать персонал в его кабинете.
Я сидела в кресле за его рабочим столом, и в кабинет одна за другой входили женщины. Вопреки ожиданиям, ни на одной из них не было ни экзотических одежд, ни белых халатов, как это принято в клиниках. Все в повседневной одежде – джинсы, платья, юбки… Все очень разные, единственное, что их объединяло - ослепительная красота. Казалось, они собраны вместе каким-то художником, чтобы запечатлеть все многообразие женской прелести на одном полотне. Еврейские и славянские, азиатские и чернокожие лица…Десять женщин. Десять прекрасных дам…. «Прямо конкурс «Мисс Вселенная», - подумалось мне. И невольно произнесла вслух:
- На потных лицах жриц Астарты
пылала яркая помада.
Ступал по пиршественной зале
он, царь Шумера и Аккада…
Девушки недоуменно переглянулись.
- Не обращайте внимания, - махнул рукой Михаил. У вашего нового главврача дурацкая привычка цитировать дурацкие стихи, - произнес он на русском, и, кажется, все его поняли.
- Да, тут все понимают по-русски, - повернулся он ко мне, - моими стараниями. – А вот пациенты, как правило, говорят только на иврите. Хотя бывают и иностранцы, но, думаю, тебе это не помешает.
Он обернулся к девушкам.
- У нас правда появился главврач? – спросила одна из них.
- Сами видите. Конечно, она тоже будет заниматься лечением. Но, сразу говорю – только в исключительных случаях. Вы же продолжаете делать то, что делали…
- А кто теперь здесь главный, ты или она? – спросила другая. – Кого слушать?
- Да я тут, лапочки, теперь собственно никто. Так, шомэр, сторож. Или, если хотите, буду никайон делать – уборку. Надо же себя чем-то занять.
- Неправда, - жестко сказала я. – Он шутит. Он был и остается здесь хозяином. И все мы будем слушать его.
В эту минуту раздался звонок в дверь.
Чуть позже вошла секретарша.
- Миша, там очень странный пациент. Он говорит, что ему надо пройти сеанс лечения только у главного врача. Я объясняла ему, что никакого главврача у нас нет, но он кричит и настаивает…
- Нет, главврач у нас есть, просто я тебе не успел сказать. Ну что ж, проведи его в ВИП-кабинет. Главврач принимает только там.
У секретаря широко округлились глаза:
- У нас открыт запретный кабинет?
- Да, я открыл его сегодня.
- О, господи… Не может быть. Что теперь с нами будет?
- Твое дело - не охать, а провести туда пациента. Конечно, все помнят, что в эту дверь могу входить только я и вот теперь она, – он указал на меня.
- Помним…- выдохнули девушки.
- Ну и всё, хватит тут стоять. Я всё сказал. Идите по местам.
Он повернулся ко мне и усмехнулся:
- С почином!
* * *
Когда я вошла в комнату с алтарём, совершенно не понимая, что я там буду делать с нежданно свалившимся на мою голову пациентом, тот уже сидел на диване. Когда я вошла, на лице его отразилось сильное волнение…
Пришедший был одет, как типичный еврейский ордотокс, как их называют русскоязычные жители Израиля - «датишник». Пейсы, широкополая черная шляпа, черный сюртук. Вот уж кого я не ожила увидеть в языческом храме.
- Шалом, адони! – сказала я.
Он тихо подошел ко мне. Разговор продолжался на иврите.
- Моя госпожа, я рад приветствовать тебя. Не подумай обо мне плохого, я здесь со светлыми целями и просто пришел выразить тебе своё почтение. Если я буду достоин, то прошу принять от меня эти скромные дары.
Он достал из своего портфеля какое-то украшение и фрукты в пакетике.
- Если ты позволишь, и примешь от меня этот дар, мне большего и не надо.
Он протягивал мне браслет из каких-то красных камней.
- Могу ли я лично надеть его на твою руку, моя госпожа?
Я молча протянула левую руку.
Он надел на неё браслет, и поцеловал мое запястье.
- Еще одна просьба, госпожа…Не можешь ли ты отведать фруктов из моего сада? Я специально принес их тебе…
- Специально мне? Но я тут первый день… Откуда ты мог знать меня?
- Мне открыто многое. Ты не знаешь меня, но я твой друг. Я - Хаим, и я твой друг.
«Ани Хаим, ани хавер шелах» - «Я – Хаим, я твой друг» - типичное еврейское имя приобрело в переводе такое значение – я Жизнь, я твой друг.
- Тогда зови меня Мавэт (Смерть), - сказала я, и считай, что я тоже твоя подруга.
- Я знаю твоё имя, моя госпожа. Можешь ли ты принять моё угощение?
- Конечно, Хаим, - я открыла пакет с фруктами и насильно заставила себя проглотить пару фиников – есть мне совершенно не хотелось.
Он поклонился мне.
- Чем я могу помочь тебе, Хаим? Ты пришел сюда за лечением?
- О нет, госпожа, Хаим не нуждается во врачах. Я изучаю тайны Каббалы и знал, что настанет день нашей встречи. Я прошу тебя, помни обо мне, и помни, что я первым нашёл тебя здесь. Прощай!
- Прощай, Хаим…
Он выбежал из двери, и я слышала, как что-то прокричал в приемной на выходе, но слов не разобрала.
* * *
Вошел Михаил.
- Ну, поздравляю с началом работы. Как тебе?
- Сумасшедший дом, - искренне произнесла я.
- А ты что хотела? Как историк, ты наверняка знаешь, что храмы издревле несли и такую функцию…
- Тебе надо снять эту вывеску, и вместо «Клиники альтернативной медицины» написать «Клиника для душевнобольных». Чтобы уж пациенты точно попадали по адресу.
- Очень смешно. Все мы тут душевнобольные… А что я вижу? Ты никак прибарахлилась? – он взял мою руку и посмотрел на браслет. – Да это, мать, настоящие рубины! Однако…
- Мне они не нужны. Хочешь, забери себе, жертвую на дальнейшее развитие бизнеса, - я сняла браслет и швырнула его на алтарь. Он упал точно на изображение Звезды Давида.
- Вот там ему и место. Пусть лежит. Для примера следующим пациентам. Ну, евреи, молодцы. Значит, первое жертвоприношение Астарте совершил еврей… - Михаил засмеялся. – Ты вовремя к нам, что и говорить. О, да тут и «плоды земные». Клиника плавно переквалифицируется в ресторан. Ела?
- Ну да, неудобно было отказываться.
- Ну всё, вот и закончен первый сеанс лечения. Новый адепт языческой богини теперь будет бороться с некогда навязанным его народу единобожием…
- Мне не нравятся эти твои игры.
- Это наша общая игра, моя радость.
- А что он кричал, когда выходил?
- Выбежал, как угорелый, и кричал: «Малка по, малка по!»
- «Царица здесь»… Очень весело. Хорошая реклама для твоей клиники, а?
- Это НАША клиника, дорогуша.
- Пусть для нашей, мне всё равно. И много таких будет?
- Увидишь. Конечно, ты будешь принимать не всех… Я прослежу за этим, и за твоим спокойствием тоже, я же тут шомэр...
- "Знак Сторожа над мёртвой водой - твой пост", - ввернула я.
Он усмехнулся, задумался о чем-то на пару минут, а потом сказал:
- А теперь смена действительно окончена. Тебя подвезти до дома?
***
Впереди, как оказалось, было еще много дней нашей совместной работы с Невыразимым.
И было много приходящих сюда, но не все попадали ко мне на прием. За этим следил лично Михаил… Самые разные люди, с самыми разными просьбами. Евреи и русские, эфиопы и французы, арабы и азиаты…
Кто-то приносил подарки – еду, украшения, благовония, косметику, кто-то приходил с пустыми руками, и просил просто помочь ему.
Сеансы лечения получались сугубо индивидуальными…Одному достаточно было сделать массаж головы, кто-то просил беседы и ответов на вопросы, кто-то – даже спеть ему колыбельную, как когда-то пела мама, и лежа на моих коленях, шептал: «Има, има шели…» - «Мама, моя мама…».
И с каждым я говорила - спокойно и ласково. Я видела, насколько измучены эти люди, и насколько они жаждут покоя. «Солдаты устали», - вспоминала я фразу из давней беседы с Дьяволом. И неожиданно для себя, с каждым новым сеансом, я открывала в себе огромные запасы нерастраченной нежности, словно все приходящие были давно знакомыми и родными мне людьми, братьями и сыновьями. Облегчая душевную боль каждого, я часто проливала слёзы, проникая в их изуродованные души, жаждущие хоть минутного забвения.
«Случайных пациентов тут не бывает», - часто повторял Михаил. Я это поняла и сама. Каждый день, несмотря на усталость и полусуточный рабочий день, я была на своем месте, как на посту. Другой персонал, кроме секретаря, как оказалось, имел свободный график, и многие приходили, когда им вздумается. И только мы с Михаилом сидели на месте «от звонка до звонка»…
И однажды настал последний день моей работы.
* * *
В тот день в наш общий кабинет вошел Михаил и сказал:
- К нам идёт очень долгожданный гость. Я послал девушек за цветами, украсим ими ВИП-кабинет и алтарь.
- Что за игрушки в нашей избушке? Для кого такие церемонии?
- Увидишь. Думаю, представлять вас друг другу не надо. Одним словом, придёт гость, и ты встретишь его цветами.
Я замерла в тревожном предчувствии…
- Кажется, я догадываюсь. И что?
- Не знаю, тебе тут виднее. Пойдем, цветы уже принесли. Я помогу тебе.
Мы зашли в нашу главную обитель. Молча раскладывали цветы на алтаре и на мебели, потом я машинально стала обрывать лепестки и кидать их на пол…
- А вот и он, - сказал, выглянув в окно, Михаил. – Не буду светиться, мне не очень хочется его видеть. Его проводят сюда.
Он вышел, а я уже знала, КТО приближается ко мне.
***
Он вошел, и я сразу узнала его. Облик его был почти таким же, в каком мы встретились с ним впервые, три года назад. Те же голубые глаза и серебряные волосы, вот разве что лицо изменилось, приобретя типично еврейские черты.
Бог.
Один из Пришедших, некогда объявивший себя Единым, именно на этой земле, и объявивший войну другим Пришедшим, сделав орудием своей воли один «избранный» народ.
Тот, чьим именем освящались самые безумные войны в истории человечества.
Тот, чья жестокость, прекрасно описанная в Ветхом Завете, поражала племена и народы.
Тот, кто некогда открыл мне главные тайны мирозданья, и кого я когда-то считала своим Учителем.
Меняющий облики и имена, играющий людьми.
Вечно окруженный преданными ему.
«Бог теперь русский… А кем по национальности должен быть Бог?» - всплыли обрывки памятного разговора с Дьяволом.
- Барух аба, адони, - улыбнулась я. (Добро пожаловать, мой господин).
Он подошел ко мне.
- Шалом, Лилит!
- Шалом.
- Шми Эли (Моё имя Эли).
- «Эли, Эли, лама савахфани?» - процитировала я знаменитую библейскую фразу.
Разговор продолжался на иврите.
- Я искал тебя, - сказал он.
- Зачем?
- У меня есть вопросы.
- А у меня давно нет ответов на твои вопросы. Ты не прокурор, а я не подсудимый. И ты здесь гость, а это мой дом.
- Не понимаю, как вы можете говорить о том, что есть что-то ваше на моей земле.
- Это не твоя земля, Эли. И наши храмы стояли тут намного раньше, чем ты пришел сюда и стал разрушать их. Но один, как видишь, уцелел.
- Кто тут хозяин?
- Я.
- Не обманывай меня, я знаю, что тут есть хозяин, мужчина.
- Тогда называй его Ваалом, если тебе так важны имена. Ведь его настоящее имя ты похитил, используя его, как вор, и запретил своим адептам даже упоминать и писать его.
- Значит, вы теперь вдвоём.
- Не совсем.
- Не говори загадками, женщина. Иначе вы оба узнаете мой настоящий гнев.
- Эли, я не знаю, зачем ты здесь. Тут лечат, а ты, я вижу, пришел сюда с угрозами.
- Я не нуждаюсь в вашем лечении. Вы будете стёрты с лица земли по Слову Моему.
- А ты не думаешь, что можно стереть эту землю по более высшему Слову? Где ты окажешься тогда, в какие игры будешь играть?
- Я давно понял твои намерения, имя твоё Соф. А моё, как ты знаешь – эйн-Соф - Бесконечность.
- Если тебя устраивает бесконечное бремя, Эли, боюсь, мы тут ничем не сможем тебе помочь. Тогда знай – ты разыграешь свою последнюю роль там, где ты хотел. У хар-Мегиддо.
- Мы встретимся там с тобой? Или с хозяином этого проклятого места?
- Нет, Эли, мы уже сыграли свои роли. Ты встретишься там с моим сыном.
Он расхохотался.
- Так значит, Багряная Блудница, ты пришла в новом облике, и ты угрожаешь мне своим отродьем?
- Я не грожу тебе ничем, Эли. Это твой фильм, и ты давно написал сценарий. Если ты хочешь, всё будет почти так, как написано. Но знай, что я люблю и жалею тебя. И у тебя есть время одуматься.
- Нам не о чем говорить, Царица Тьмы. Ты знаешь, что я никогда не приму вашей власти – ни твоей, ни его. Сколько лет этому ребёнку, сыну Зверя?
- Сейчас ему ровно десять. Я же говорю, у тебя есть время.
- Благодаря вам у меня никогда не было достаточно времени.
- Время всегда есть, Эли. Ибо время – это наше внутреннее состояние.
- Нам больше нечего сказать друг другу, женщина, - произнес Он.
- Говорить и не надо...Иди сюда!
- Куда?
- Сюда, ко мне...На моё ложе с Твоим Знаком...
Он впервые внимательно посмотрел на алтарь и тут же возразил:
- С нашим Знаком!
- Пусть будет так, Эли. Ты готов?
Казалось, Он колебался. Но это продлилось не больше минуты.
- Я сделаю это, - сказал Он и шагнул ко мне.
* * *
Когда всё было кончено, Он молча встал, утёр лицо багряной тканью, ранее покрывавшей алтарь... Потом на миг застыл, но в ту же секунду решился. Сорвал с шеи серебряную цепь с шестиконечным Магэн-Давидом и бросил её туда, где ещё несколько минут назад мы были слиты в безумном хаосе страсти - на наше ложе, усыпанное цветами.
- Ну вот и всё. Прощай, Иштар.
- Прощай, Эли. Я рада была вновь увидеть тебя, потому что ты знаешь мою безграничную любовь к тебе.
- А ты, я надеюсь, всегда будешь помнить о моей.
Он смотрел мне в глаза – долго и пристально. И я увидела, что в глазах Его отразился покой вместо прежнего вечно безумного блеска. Он подошел ко мне, поцеловал. И тут же вышел.
«С ними золотой орёл небесный, чей так светел взор незабываемый…»
***
Спустя минуту в комнату вошел Михаил.
- Я всё слышал.
- Не сомневаюсь, что ты не мог упустить такой шанс.
- Что ты намерена делать теперь?
- Моя работа здесь завершена, любимый.
- Я так и думал. Я хотел просить тебя остаться, но теперь вижу, что это уже ни к чему. Значит, я тоже отдаю ключи от клиники новому Хранителю…
- Это твоё право, ты хозяин.
- Может быть, ты ещё передумаешь?
- Нет, Бааль, я слишком устала. Да и ты тоже. Мы столько лет мечтали о покое… Наверное, теперь, когда мы сделали всё, что могли – каждый на своем месте, нам нужно заняться тем, чем хотим мы сами.
- Хорошо. Пойдём в приемную, выпьем кофе на прощанье.
Он оглядел алтарь. Смахнул цветы, отодвинул подаренные мне ранее драгоценности…И снова покрыл белым лоскутком голубую звезду Давида.
- Пусть всё останется так, как есть. Для тех, кто придет сюда за нами.
И он закрыл дверь на ключ, но не повесил цепочку, как раньше, на свою шею. Вышел в приёмную и бросил его на стол у самого входа.
* * *
Клиника была совершенно пуста. В этот день ни разу не зазвонил телефон, и не было ни одного посетителя, кроме нашего предвиденного гостя.
Михаил готовил нам кофе. Я машинально взяла в руки пульт и включила телевизор. Заканчивался какой-то русский сериал, шли титры. Я хотела выключить, и уже взяла в руки пульт, но Михаил жестом остановил меня.
- Погоди…
С экрана звучала песня.
- Там для меня горит очаг,
Как вечный знак забытых истин.
Мне до него последний шаг,
И этот шаг длиннее жизни...
И тут я впервые увидела слёзы в его глазах. Он, не скрывая их, повернулся ко мне, и спросил:
- Не твои стихи случаем?
- Нет, Миша, ты же знаешь, что я предпочитаю русский рок, - я улыбнулась.
- Это я знаю. И поэтому приготовил тебе прощальную песню. Если ты всё же надумаешь использовать свое право стереть нас с лица земли, надеюсь, ты вспомнишь, что я тебе спел. К сожалению, у меня нет вокальных данных, но я специально держу её в своем телефоне – для тебя. Итак, русский рок?
Он вытащил мобильник и нажал на кнопку. И я стала слушать хорошо знакомые строки одной из своих любимых групп….
- Не спеши ты нас хоронить,
А у нас еще здесь дела,
У нас дома – детей мал-мала,
Да и просто хотелось пожить…
Я слушала, смотрела на его сосредоточенное лицо и улыбалась. Песня летела странным эхом по пустому зданию…
- Не спеши ты нам в спину стрелять,
А это никогда не поздно успеть,
А лучше дай нам дотанцевать,
А лучше дай нам песню допеть…
Музыка доиграла.
- Мне больше нечего сказать тебе, дорогая. Разве что - спасибо - за освобождение из тюрьмы…
- Нехорошо оставлять тебя без ответного подарка, Миша. Вы хочете песен? Их есть у нас. Я тоже кое-что храню в телефоне.
Я выбрала песню. Когда прозвучали слова –
«А в нашем полку - все камикадзе,
Кто все успел - того здесь нет.
Так скажем "Банзай", и Бог с ней, с твердью,
Все, что прошло - сдадим в утиль.
И здесь у нас в центре циклона,
Снежные львы и полный штиль…», - я выключила музыку.
- Вот и всё, Михаил. Как говорится, недолго музыка играла. Прощай.
- Ты, конечно, больше не останешься в Израиле.
- Ты и сам это понимаешь.
- Хочу спросить – и куда же ты теперь?
- Я же ответила. В центр циклона.
- И чем ты намерена там заниматься?
- Своим прямым делом. Ты же сам сказал – я летописец. Буду писать.
- Что?
Я улыбнулась.
- Новые книги для счастливых людей.
ЭПИЛОГ
Билет до родины лежал в кармане. Я выходила из дома с двумя чемоданами, готовая сесть в машину. Меня провожал родственник, вызвавшийся отвезти в аэропорт.
Мы уже уложили мои вещи в багажник, и вдруг кто-то окликнул нас. Я обернулась.
Всё та же огненная копна волос и тот же ироничный взгляд.
«Тебя там встретит огнегривый лев…»
- Кто это такой? – спросила я своего кузена.
- О, господи, да ты что, это же наш сосед. Его, кажется, Василий зовут. Он в соседнем доме, напротив, живет, неужели ты его ни разу не видела?
- Нет, - сказала я. – Ни разу.
- Да он давно тут поселился… Постой, ну да, с тех самых пор, как ты к нам приехала.
- Ну раз так, пойду попрощаюсь и с соседом. Будь добр, постой здесь.
Я подошла к Дьяволу.
- Конечно, Вася, ну кто его не знает. Ну, привет, сосед.
- Здорово. Покидаешь наши пенаты?
- Как видишь.
- Так ты всё это время был рядом?
- А как ты думала? Разве я мог оставить тебя одну, без присмотра? А вдруг бы дров наломала?
- Столько, сколько наломали вы, два брата-акробата, мне не под силу.
- Ты знаешь, что мы теперь оба вне закона?
- Думаю, эти законы не про нас писаны.
- Да, но посмотри – Небесная Канцелярия не дремлет. Здесь, в городишке, где мы живем, какой раньше был почтовый индекс?
- Ой, не помню точно… Кажется, 79845, а что?
- А ты знаешь, что на днях он изменился? Ну, суть нумерологической кодировки ты знаешь не хуже меня.
- Так какой здесь сейчас индекс?
- 60860.
- Отлично. Шестерка – особо опасные, ноль после шестёрки – высшая степень опасности, восьмерка – символ любовного союза. Две персоны нон-грата. Палаты в дурдоме в очередной раз переименовали. Игры продолжаются… И что, тебя это напугало?
- Ты знаешь, что я не их пугливых. Просто хотел сообщить тебе, что, похоже, нам объявлена война.
- Ты прекрасно знаешь, что она была объявлена гораздо раньше. Но ты знаешь, возможно, я разочарую тебя – войны, скорее всего, больше не будет.
- Неужели… Он тоже излечен?
- Да, но только Он не смог этого сразу признать. Ты же знаешь Его… Но теперь Он всё понял, и у Него есть время одуматься. Ваш отец тоже понял это. И поэтому клиника уже пуста… Подожди минутку, у меня есть для тебя прощальный подарок.
Я забежала в дом и вышла с диском в руках.
- Держи, сосед. Здесь есть песня для тебя.
- Какая из них?
- Называется «Терапевт». Послушаешь позже.
- Нет, я хочу послушать сейчас. Можно в машине?
- Не стоит. Она есть у меня в телефоне.
Я включила музыку.
Дьявол стоял и слушал, видимо, он раньше никогда не слышал этих строк.
…Отрубился в час, а проснулся в три,
Полнолуние выжгло тебя изнутри,
На углу у аптеки горят фонари
И ты едешь -
Ты хотел бы напиться хоть чем-нибудь всласть,
Ты пытаешься, но не можешь упасть,
И кто-то внутри говорит - это счастье,
Или ты бредишь...
Вкус крови лишил тебя слова,
И к бровям подходит вода -
Где-то именно здесь
Пал пламенный вестник
И сегодня еще раз все та же среда -
Да хранит тебя Изида!
Я нажала кнопку «стоп».
- Спасибо, - улыбнулся Дьявол.
- Остальное дослушаешь сам… Прости, мне пора… На этом – бай, амиго, я опаздываю на самолёт.
- Ты вечно куда-то опаздываешь, - он горько усмехнулся. – Я поцелую тебя на прощанье, хорошо?
Мы крепко поцеловались.
- Я не могу не спросить. Конечно, я узнаю сам, но лучше скажи сразу – куда ты отсюда?
- Отец твой уже спрашивал меня об этом. В центр циклона.
- А конкретнее можно?
Я отошла к машине. Села в салон, открыла окно и помахала ему рукой.
Автомобиль тронулся.
Я успела крикнуть:
- В город с индексом 100000!
И засмеялась – впервые легко и радостно за долгие годы.
КОНЕЦ
P.S. В трилогии использованы цитаты из песен Бориса Гребенщикова, группы «Чайф», Игоря Корнелюка и стихотворения Вадима Степанцова.