Дела давно минувших дней
Все совпадения с реально действующими политиками и их подручными считать совершенно случайными. Или не считать.
Стол был девственно пуст. Еще неделю назад дежурная неосмотрительно поставила перед заседанием предвыборного штаба корзину с фруктами, и была тут же уволена. За политическую близорукость. Потому что апельсины ассоциируются с противниками из другого лагеря, лимоны и мандарины – с цитрусовыми, которые близкая родня апельсинам, и значит намекают на куму политических противников. Яблоки по всему СНГ известны своим американизмом. Бананы – намек на банановую республику. Груши – на законную супругу всенародно избранного, но так и не утвержденного пока президента.
Куда патриотичнее и привычнее, конечно, было бы полузгать семечки, но не дай бог дойдет до прессы. Говорят, интеллигенция этого не любит. А сейчас, в самый ответственный момент, дорога каждая галочка в избирательной урне.
Нынешнее заседание штаба было посвящено актуальной теме.
– Так, б… кхм, в смысле блин… ну и кто у нас выбирал цвета для нашей выборной кампании? – начал то ли кандидат в президенты, то ли всенародно избранный, то ли уже бывший президент.
– Так, это… – подал голос Правая рука начальника штаба, подтыривающий деньги на предвыборной агитации. – Очень патриотичные цвета…
– Голубые?!!!
– Я бы сказал блакитные. Национального флага. А белый – символ невинности.
– Чьей?!!
– Вообще…
– Ну, в принципе, я действительно был тогда невиновен, но меня судьи ж не стали слушать… – мечтательно произнес то ли кандидат, то ли президент. – Наверное, надо было другого адвоката нанимать, подороже… Но мы не о том. А народ в курсе, что белый – это я типа невиновен? А голу… то есть блакитный – это в натуре за государственность.
– У меня есть последние данные независимого ни от кого, кроме нас, социологического исследования, там прямо сказано, что народ ни во что не верит. В том числе и в вашу якобы уголовную виновность.
– А ты не гонишь?
– Ну что вы… – залился краской Правая рука, уверенно скоммуниздивший на этих исследованиях сумму, сравнимую с месячным бюджетом какой-нибудь городской больницы. – Мы, кстати, договорились с «Динамо», чтобы они отсалютовали в честь вашей победы, они ж, вы знаете, всегда были за вас, еще с советских времен играли в бело-голубых футболках, знали, что это когда-то пригодится. Так вот, они обыграли «Рому».
– Это какого Рому? Абрамовича что ли? Вы что, козлы, охренели?! Это ж российский олигарх. У него бабла немеряно! И что он после этого нам помогать будет? А это вы видели?!!
Правая рука, перед лицом которого замелькал внушительный кулак кандидата-президента, заволновался.
– Зачем нам обыгрывать Абрамовича? Кто такой Абрамович? «Рома» – это итальянцы. Круты-ы-ые…
– Это где этот, типа, как его… играет.
– Типа тот играет в другой итальянской команде. Он, кстати, тоже за вас. А как же! Все за вас!
– А победу с первого раза не можете обеспечить! Эх вы, б… блин… Только денег все просите…
– Вот-вот, о самом главном, – вскинулся Левая рука начальника штаба, отвечающий за невызывающий подозрение уход денег в неведомо куда, а заодно и другие финансовые операции. – Вы знаете, мы договорились. Вы просили, и мы договорились. Все, как заказывали! А как же!!!
– О чем договорились? – взгляд то ли кандидата то ли президента стал похож на взгляд удава.
– То есть как о чем? Мы же говорили – у этих есть апельсин, нам надо тоже какой-то символ выдумывать. – Левая рука разволновался не на шутку. – Конечно, ни персиков, ни черешни не бывает ни белой, ни голубой. И не надо. Вы знаете, не надо. Ни к чему. Потому что белый – это что?
– Это типа я невиновный, меня должны были оправдать, – автоматически отчеканил то ли кандидат, то ли президент.
– Да нет! Белый – это беленький, точнее – беленькая… Зачем нам нужны дурацкие апельсины?! Кто их ест? А беленькую, чистую как слеза младенца, крепенькую как объятия молодки, невинную как невеста, – Левую руку понесло в какие-то поэтические дали. – Сладкую как поцелуй десятиклассницы, и в то же время горькую как вся наша жизнь, любимую как первая учительница, прозрачную как бюджет кандидата в президенты…
– Да о чем ты, черт! – не выдержал начальник штаба.
– Ну конечно это горилка, – подал голос с дальнего конца стола сравнительно молодой человек, наживающийся помимо зарплаты на процентах за публикацию агитации кандидата-президента в СМИ, а заодно отвечающий за всю остальную работу с прессой. Разговоры Левой руки явно задели его за живое. Эта тема была ему близка. – Точно! Горилка! Что может быть белей, прозрачней и невинней!
– И мы еще будем ее делать с голубыми этикетками! Внутри бело, снаружи блакитно. А! – Левая рука победно осмотрел собравшихся.
– А не скажут, что мы это… Народ спаиваем… – подал кто-то голос.
– Какой народ? Этот народ можно споить? Вы шахтеров видели? Им ее столько не нальют, чтобы их споить.
– А деньги-то тебе зачем? Горилки у нас и так в магазинах завались, – подозрительно поинтересовался начальник штаба, в голове которого уже забегали циферки, сколько на новом символе кампании можно заработать. Особенно если разливать не на заводах, а где-нибудь в глухих белорусских лесах или осетинских горах.
– Как зачем? Как зачем? Вы сами посчитайте. Особый рецепт горилки «Президентская» – это раз. Срочный заказ этикеток – два. Особый дизайн бутылок – три. Организация пунктов бесплатной раздачи – четыре. Ну там какой-никакой закусон – пять…
Когда он дошел до цифры три тысячи шестьсот двадцать семь, кандидат-президент наконец рявкнул:
– Ша! Какие вы нахрен стратеги! Всех к черту поувольняю! Если и есть от кого толк, так это от меня. Какие этикетки? Какие горилки?! От вашей беленькой недалеко до белочки! Знаете, что такое белочка?!! Вот он вам расскажет, небось по себе знает, – кандидат-президент махнул рукой в сторону ответственного за СМИ. – Все гораздо проще. Меняем цвета! Из бело-блакитных становимся оранжевыми. И тогда те, кто сегодня кричит против нас, завтра, получится, будут кричать за нас. Потому что мы единый народ! Никому не дадим развалить страну на части! Мы – одно государство! Неделимое! С Запада до Востока!..
…Голос потенциального президента крепчал, и разносился все дальше. Лица сотрудников штаба тоже преисполнялись решимости и осознанием важности момента. Завтра – переломный пункт кампании. Завтра враги должны стать друзьями, а политические противники, выходит, союзниками. Как все просто!
И только начальник штаба и его ближайшие помощники погрустнели. Ведь производство апельсиновой атрибутики давно уже расписано оппонентами, туда не всунешься…
– Вот сволочь, – себе хочет все выборные бабки оставить, – раздраженно подумал то ли начальник штаба, то ли его Левая рука, то ли Правая. Хотя лицом они продолжали выражать восторг по поводу смены курса.
Но это уже совсем другая история…