Сверкающая, выложенная изящной кладкой, ванна, красоте которой могли позавидовать, наверное, и в королевских покоях, медленно наполнялась водой. Заворожено наблюдая за струёй горячей воды, ровно бившей из крана, я всё больше и больше успокаивался после того бурного эмоционального всплеска, охватившего меня, как только я последовал за этой девушкой, Викторией, теперь – ставшей моей госпожой. Шум воды обычно всегда действует расслабляюще, и это было сейчас как раз тем, что мне было нужнее всего. К тому же я получил возможность остаться одному, и можно было немного привести в порядок мысли, подумать, а что же мне делать дальше? С одной стороны – пусть какая-никакая, но работа, друзья, футбол, увлечения… А с другой – прекрасная и умная девушка, подчинившая тебя почти без слов; мечта юности о служению женщине и красоте… Выбирать, как говорится, не приходилось. И к тому же я уже сказал своё безоговорочное «да». Но всё-таки – каким оно будет, - это «дальше»? Неужели все те фантазии, которые так будоражили меня в юности, сейчас – одна за другой – посмеют воплощаться в действительность? Неужели всё будет как в кино, но только со мной и на самом деле? И как она меня только что выпорола! По-настоящему, как непослушного мальчика. Ни в какое сравнение не может идти с теми жалкими опытами, что у меня были с немногими девушками ванильной направленности, которым на вершине доверия я открывал свою страшную тайну, и они, конечно, пробовали мне помочь, брали в руки и ремень, и пояс, но спустя уже несколько мгновений, не могли удержаться от смеха, и всё это быстренько переводили в шутку. Так же быстренько после этого я с ними и расставался. А потом – и вовсе перестал искать встреч, утешая себя в долгие часы одиночества писанием рассказов и сочинением музыки. Нет, ни в какое сравнение не шли эти опыты совместить несовместимое с тем, что происходило сейчас. Игра, но настоящая как жизнь. Игра, пьянящая как вино. И почему бы не поиграть, если тебе в руки идут хорошие карты?
За этими мыслями, я и не заметил, как набралась вода. Закрутив кран и потрогав воду рукой, я пришел к выводу, что можно идти звать Викторию. Конечно, можно было бы добавить в воду какую-нибудь из стоящих на полочке ароматических солей, но я не знал, что в эту минуту могла бы предпочесть девушка, и потому решил не проявлять излишней инициативы.
Виктория, как и обещала, находилась на балконе. Скорее даже это была лоджия с застекленными окнами. Одно из них было распахнуто, и именно возле него, с мечтательным лицом, и сидела Виктория. Теплый майский воздух забирался вовнутрь, принося с собой еще и запах цветущих каштанов. Я остановился у входа, не решаясь отрывать госпожу от лицезрения красоты зелёного города. Его назойливый шум практически не касался внимания ушей, очевидно, окна квартиры выходили во двор.
- Ну что ты стоишь?.. Ванна готова?.. Ах, да, - я же всё забываю, что тебе нельзя говорить! А знаешь, весна в твоём городе бесподобна! Как я соскучилась по такой весне! Цветут каштаны, и хочется всего хорошего. И любви, и мужчин, и спокойствия… И просто тепла… Идём за мной.
Виктория вошла в ванну, а я в нерешительности остановился у входа.
- Почему не заходишь? Ведь я же тебе ясно сказала идти за мной?.. Ну ладно, не бойся. Топить я тебя не собираюсь. Закрывай двери. Будешь мне помогать во время купания.
Виктория потрогала рукой воду, и тут же спросила:
- Почему пены не добавил?.. Не знал какой? Ну, в общем-то правильно сделал. Я еще сама не знаю, какой аромат мне хочется… М-да… Может, добавить персиков?.. Или жасмина?… Нет, пожалуй, пусть всё-таки будут персики. Хорошая водичка…
С замиранием сердце я ожидал своей дальнейшей участи. Неужели госпожа позволит увидеть себя обнаженной? Должно быть, у неё прекрасное тело! Наверняка так и есть. Конечно, раздетая женщина – для меня не новость, но только ведь не т а к а я, как Виктория. Такую красоту, как я полагал, видеть опасно. Тем более, если видеть и не мочь с ней ничего поделать. Не разрешит же она…
- Значит, смотри, - прервала мою непристойную мысль девушка, - Точнее, не смотри. Сейчас ты поможешь мне снять халат, но смотреть на меня ты не должен.
С этими словами Виктория вытянула назад локотки, и я помог избавиться ей от халата. И тут же уставился в кафельный пол, успев заметить только, как блеснули голые икры ног. Перекинув халат через руки перед собой, я неподвижно стоял с покорно склоненной вниз головой, и только лишь мог слышать, как заплескалась вода в ванной – девушка погрузилась в царство нежного тепла и покоя, оставив меня лёгкой мишенью для своих взглядов.
… Вот смотрю я на него… И в миг желание просыпается. Подушить, помучить, за уши потаскать… Послушать его стоны, и сбивчивое дыхание… Когда он так стоит покорно… И наверно в терзании, чувствуя на себе мои нескромные взгляды… Да, так и есть – вот какие щечки-то красные!.. Или это от того, что я ему голову ногами зажимала? Но не суть. Главное, я чувствую прежний задор и желание жить. Такое большущее! И этот мальчишка поможет мне сполна насладиться этим праздником жизни.
- Повесь халат, - тихо приказала Виктория.
И я сделал несколько шагов к вешалке, по-прежнему силясь с нелёгким искушением бросить, пусть даже и самый мимолётный, взгляд на купающуюся красавицу. Даже ребёнок знает, что когда тебе что-то запрещено, этого хочется гораздо сильней. И не для того ли эта умная девушка поставила меня в такую вот ситуацию?
- Так, теперь закрой глаза и опустись на колени передо мной. Там должен быть коврик… Хорошо.
По характерному всплеску воды, я понял, что Виктория привстала, и её лицо теперь было совсем рядом с моим… И обнаженная грудь, и плечи… Красотой всего этого я мог насладиться в любой момент, стоило мне только на секунду приоткрыть глаза! Но я не мог, не мог, иначе нарушил бы тогда её приказ. Отчётливо ощущая на себе её взгляд, а теперь еще и её близкое дыхание, я сладко замер, отдаваясь воли мгновения.
- Что, - хочешь открыть глазки? А нельзя. Сиди так, пока буду намыливать себе спинку. Если будешь сидеть хорошо, то в самом конце получишь от меня награду. Я думаю, она тебе понравится, – голос Виктории был весёлым и теплым, как та самая водичка, в которой она плескалась.
И что же за награду приготовила для меня госпожа? Мне очень хотелось это поскорее узнать, тем более стоять долгое время на коленях, пусть и на коврике, занятие достаточно утомительное. Но… что она сказала насчёт своей спинки? Она сейчас её намыливает? Значит, если я сейчас открою глаза – то смогу её увидеть, а она не заметит? Какая тонкая игра! Если это, конечно, так, то, Виктория специально упомянула, про то, что повёрнута сейчас к стене, чтобы еще сильней распалить мой соблазн на неё взглянуть! И теперь мой самый опасный соперник – это я сам. И только от меня самого зависит, смогу ли я удержаться от того, чтобы не нарушить слово или не сумею, и окажусь проигравшим, прежде всего, в своих собственных глазах! Нет, этого я никак не хотел. И потому еще крепче зажмурил глаза.
- Ну воооот. Понежилась в теплой водичке… Теперь совсем другое дело. А ты молодец, - приятно потрепала меня по волосам Вика, - так здорово выполняешь все мои желания! Я говорила про награду? И ты её заслужил. Можешь помыться в той самой водичке, в которой мылась я.
Девушка вышла из ванной и затворила за собой дверь. Наверное, теперь я уже мог открыть глаза. Но еще какое-то время я так и продолжал стоять на коленях, глядя на запотевшее зеркало на той стене, у которой располагалась ванна. Но в том зеркале я не видел себя. На запотевшем стекле, аккуратным почерком, было выведено всего одно слово – «раб». Да еще значок улыбки после него. Её улыбки. Осознав это, я невольно улыбнулся в ответ, поразившись невиданной находчивости девушки. И тут же меня догнала вся пикантность её последней фразы – помыться в той самой воде, еще сохранившей аромат пребывания в ней обнаженной красавицы! Моя улыбка поползла еще дальше. Такая фантазия никогда раньше не приходила ко мне в голову. И, наверное, еще и от этой свежести, накрыла меня теперь полностью с головой! Я быстро поднялся с колен и с вожделением переступил край ванны, погрузившись в еще теплую водичку. Мысль о том, что только что там была Виктория, ярким пламенем грела мне душу; я думал о своей госпоже, представлял её красивое тело, вспоминал её голос, с лёгким вибрирующим смешком на конце, - и сумасшедшая радость убыстряла своё течение в моей крови. Больше всего на свете я хотел сейчас вновь оказаться у ног Виктории, и, наверное, даже расплакаться в порыве чувства бесконечной признательности.