8. Вести
Бахмет вернулся через три дня. Акилины дома не было - он спросил у Васени, всё ли в порядке у дочери с ногой и, получив свидетельство в её благополучном состоянии, отправился на мельницу.
Снег таял уже дружно, и придорожные полянки были усеяны вылезшими первоцветами. Непогода ещё вполне могла вернуться, но уж не вьюгой и не морозами, а так себе, какими-нибудь хлопьями, тающими сразу после соприкосновения с потеплевшей землёй, пахнущей уже живым, прелым ароматом прошлогодней травы и свежестью проклюнувшейся зелени. Павел подумал о том, что торговля на мельнице должна уже заканчиваться.
На мельнице Дор с удивлением встретил хозяина, ожидая увидеть его не ранее, чем через неделю: Бахмет редко менял свои намерения, обговоренные и рассчитанные заранее.
- Абрамка здесь? – спросил он, передавая Дору коня.
- Здесь, - ответил Дор. – Коням попоны вон вышивает.
- Позови, - коротко бросил Бахмет и пошёл к пристройке.
Абрамка прибежал тотчас же, как только Дор сообщил ему о приезде хозяина, и сразу заметил, что тот чем –то серьёзно озадачен.
- Садись, не столби проход-то, - ответил Бахмет на приветствие Абрамки.
Вслед за ним вошёл Дор и тоже присел на лавку у печи. Этим двум людям Бахмет доверял больше других: в их глазах он читал собачью преданность, им он верил.
- Привёз я вести из города, хочу вот вам сообщить, а другим до поры знать без надобности. Поняли?
Дормидонт только вскинул согласным взглядом, Абрамка агакнул. Бахмет ещё раз пристально глянул в глаза обоим и заговорил:
- Торги и бега отменяются. Перемены в стране: царь отрёкся.
Абрамка аж подскочил, а Дор только брови насупил, сцепив бороду в кулак.
- Вот такие новости. Табуны в горы уводить надо.
Долго ещё говорили о возможных переменах и предстоящих хлопотах, пока на пороге не появилась Акилина.
- Где пропадаешь допоздна? - спросил отец.
- В лесу была, - удивлённо отвечала дочь, озадаченная вопросом отца, который никогда раньше не допрашивал её, наверняка предполагая её местонахождение.
- Нога не болит?
- Да терпится, ничего.
- Езжай домой, распорядись насчёт обеда, завтра гости пожалуют.
- Кто?
- Гудалов с сыном приедет.
Акилина, обеспокоенная таким неожиданным поворотом событий, помчалась домой, надеясь у Васени узнать, что произошло и почему поменялись планы отца. Она не знала, что приездом Гудалова обеспокоен и сам отец. Надвигались непредвиденные перемены, и Гудалов старший надеялся заранее получить от Бахмета приданое золотом, понимая, что в сложившейся ситуации лошадей надо бы сбывать, пока их не «призвали». Бахмет разгадал намерения Гудалова и теперь не очень-то спешил с помолвкой: перемены во власти говорили о том, что золото надо попридержать – самому может пригодиться. Но Акилине не были известны новые намерения отца, и она всерьёз запеспокоилась. Как только она увидела Васеню, тут же начала выспрашивать у неё о цели приезда гостей. Но Васеня, всегда всё слышавшая и знавшая, теперь была в полном неведении. Акилина распорядилась насчёт обеда и попросила у Васени той травки, от которой у неё нога вспухла.
К ночи приехал Бахмет, его встретила хромающая Акилина. Ей показалось, что когда отец узнал о возобновившейся болезни, то улыбнулся, довольно крякнув, но всё же спросил:
- Днём-то здорова была?
- Да терпимо было, ответила Акилина.
- Ты завтра не очень-то бегай, коли болеешь, - сказал он сочувственно, когда она поднималась к себе в комнату.
Акилина задумалась: ещё недавно отец был недоволен, что она из-за больной ноги не может ехать с ним в город, а теперь вдруг благосклонно разрешает при гостях не проявлять усердия в гостеприимстве. Хорошо зная своего отца, Акилина понимала, что несмотря на отцовскую любовь, дело здесь вовсе не в большой любви отца к дочери, а в чём-то другом. Одно она поняла точно: помолвка может быть отложена. Что ж, ей это на руку, значит завтрашнего дня не стоит опасаться, надо только внимательно прислушиваться к словам отца и умело ему подыграть в его планах.
9. Гудалов младший
Гости приехали к паобедью, опоздав на обед, но хозяева в ожидании их не стали обедать без Гудаловых. Старший Гудалов въехал на двор Бахметьевского дома в рессорной коляске, младший рядом гарцевал верхом на статном жеребце. Бахмет вышел встречать гостя.
- Опаздываешь, дорогой друг, - посмеиваясь приговаривал Бахмет, здороваясь с гостем.
- Красота у вас кругом, поневоле залюбуешься! – отвечал Гудалов старший.
- А ты, значит, ценитель?! – иронизировал хозяин.
- Не я, сын вот залюбовался. Верно, Георгий? – обратился он к сыну.
- Да, давно не бывал я в лесных просторах, - усмехнулся Гудалов младший.
Гостей проводили в комнаты, стали ждать, когда они расположатся и выйдут к столу. Бахмет велел Акилине приодеться, и она послушно пошла надевать подобающее ситуации платье. Когда гости вышли к столу, Акилина прихрамывая спускалась по лестнице из своей комнаты. Георгий Гудалов бросил снисходительный взгляд в её сторону и продолжил объяснять что-то отцу. Бахмет тут же перехватил этот взгляд, подошёл к Гудалову младшему и сказал:
- Георгий, разреши представить тебе мою дочь Акилину.
- …? – Георгий ещё раз вскинул, на этот раз удивлённо, глаза на Акилину.
- Сочту за честь, - улыбнулся он краем губ. – Да вас, барышня, не узнать!
- И Вы, Георгий, повзрослели за десять лет, – просто ответила Акилина.
Последний раз они виделись ещё детьми, потом младший Гудалов был отправлен в военную академию в Петербург, потом на фронт, после ранения вернулся к отцу и служил уже в родном городе при штабе. С Акилиной они больше не встречались, а о планах отца Гудалов младший хоть и был наслышан, но не относился к ним всерьёз, пока отец не сообщил ему, сколько приданого можно взять за этой «беспородной» невестой. Узнав о приданом, Григорий решился познакомиться с Акилиной заново, особенно принимая во внимание последние события в стране.
Акилина помнила Георгия с детства, как самодовольного мальчугана, который мечтал о военной карьере, играть мог только в военные баталии и с детства, как и она, хорошо держался в седле. Теперь это был молодой человек с утончёнными чертами лица, равнодушно-холодным взглядом и беспокойными движениями рук. Верхом на лошади он смотрелся великолепно: казалось, он врос в неё и является неотделимой её частью. Но как только он спешился, его фигура приобрела какую-то еле уловимую неуверенность в движениях, а руки как будто постоянно искали поводья (Акилина никогда не видела руки картёжника, сдающие карту, а потому её сравнения были приближены к окружающей её действительности). Бахмет рассказывал Акилине, что Георгий теперь живёт с отцом и даже помогает ему в торгах при случае, но Акилину не интересовал молодой человек и она никогда не пыталась узнать о нём больше, чем слышала случайно. Теперь же она всматривалась в него и убеждалась, что никогда не смогла бы полюбить такого: его холёная женственность, тонкие пальцы и губы даже раздражали её, а холодный оценивающий взгляд пугал и отталкивал. Невольно она сравнивала его с Алексеем: широкоплечая фигура Алексея казалась ей идеальной мужской фигурой, а его уверенные и ловкие движения говорили сами за себя – он надёжный, тот, кто ей нужен. И если отец не переменит своего решения отдать её замуж за Гудалова, она сбежит. Как это сделала её сестра.
Гудалов разглядывал Акилину почти откровенным оценивающим взглядом, не смущаясь её протестующих ответных взглядов. Не выдержав, Акилина сказала отцу:
- Я поднимусь к себе, что-то нога разболелась.
- Иди, раз болит, - разрешил Бахмет.
Гудалов старший поинтересовался, что с ногой, посоветовав отправить дочь с ними в город к врачу, если болезнь возобновилась. Акилине совсем не хотелось ехать в город, и она сказала, что до завтра всё пройдёт. Гудалов младший выразил надежду на завтрашнее выздоровление Акилины.
Когда Акилина ушла, старший Гудалов заговорил о помолвке, намекая на приданое как ручательство в неизменности намерений Бахмета. Бахмет стал ссылаться на болезнь Акилины и предложил отсрочку, на что Гудалов старший сказал, что Георгия могут отозвать в столицу в связи с событиями и надо бы успеть до того их поженить. Гудалов младший безучастно сидел в кресле, разглядывая привезённый с собой журнал. Он молча слушал то, как отец выторговывает ему приданое, и делал вид, что всецело поглощён чтением журнала.