Где бы ни был Сергей Чебурашкин, везде бьёт себя по морской груди и похваливается:
- Я здоровый как бык! Ни разу в жизни ничем не болел, кроме скарлатины, коклюша, ветрянки, диатеза, желтухи, краснухи, молочницы, кори, свинки, чесотки, пупочного грибка, запора и диареи.
- Не радуйся! – говорят ему. – Доживёшь до сорока лет – волком взвоешь!
И точно. Только стукнуло Чебурашкину четыре десятка, как он предметы стал плохо различать: то жену поцелует, то соседку. Как-то вместо колбасы порезал кухонную колотушку. По телевизору президента страны с начальником медвытрезвителя перепутал.
Ещё и в поясницу вступило. Шёл Чебурашкин бравой походкой по улице, нос задрамши, да вдруг как вступит ему в поясницу! И замер Чебурашкин прямо на канализационном люке. Памятником стоит, не шелохнется. Правая рука с хозяйственной сумкой, где лежит кусочек сыра, в неведомую даль показывает. Рот открыт, будто перед атакой. Какая-то бабуля к подножию цветы в виде просяного веника возложила, всплакнула и, отдав пионерский салют, крикнула:
- Славься в веках, наш дорогой учитель и вождь!
Только к утру Чебурашкин домой попал – сам добежал, когда голодная собака от тыльной части памятника стала куски отрывать.
И начал наш болезный лечиться: то чистой нефтью кожу натирает, то уцепится за люстру и отвисает, а то пьёт отвар, настоянный на обрезках ногтей и курином помёте. Бесполезно!
Прослышал Чебурашкин, что лучше всего помогает кумыс. Что это за кумыс и с чем его едят, знать не знал Чебурашкин. Но решил за ним отправиться, как сказали, в пустынный край, в кишлак Жангиз-Тюрьба.
Едет Чебурашкин в поезде и весело поёт:
А я еду, а я еду за кумысом,
За кумысом еду я в Жангиз-Тюрьбу…
Вышел Чебурашкин в городе Алпердон-Баша и узнал, что Жангиз-Тюрьба в ста километрах находится и туда ходят только пешком или ездят на верблюдах и ослах.
Трое суток плёлся Чебурашкин вместе с ослом, то есть с проводником Бейвермутом Тельгали, который за бутылку водки пойти согласился.
- Однако километра осталося. Вон она, Жангиз-Тюрьба! – говорит Бейвермут Тельгали, встав от усталости на четвереньки. – Там хорошая кумыса! Водка давай! Не то секир башка!
Отдал Чебурашкин бутылку кристально-чистой русской фальшивой водки и поплёлся дальше один в полусогнутом состоянии.
Увидел в кишлаке наш путешественник старика с бородой до колен и, хватаясь за поясницу, подковылял к нему.
- Салам малейкум, урус-бей! – говорит старец.
- Пусть я молекула, но скажите мне, где тут у вас кумыс найти можно?
- Кумыса? – отвечает аксакал. – Кумыса есть у Бендерже Гуледже Казумат-оглы.
- А где этот Каземат?
- Сначала будет сакля Кармунбалея Хатарзалиева, потом Миргази Чендурвалеева, дальше левый рука пойдёшь, Гурджи Ахтунболтунбеджи, правый нога вперёд, Абдрахман Секильдели-заде, а второй сакля и будет Бендерже Гуледже Казумат-оглы.
- Этот Каземат женщина или мужчина? – спрашивает Чебурашкин, оторвав лицо от земли.
- Нет, - отвечает кишлачный старейшина. – Это шайтанка. А вы какая будете?
- Я Сергея Чебурашкина, радикулит пришла лечить. Лечит ваша шайтанка радикулит?
- Всё лечит: и серегею, и чебарашка, и радикуль, даже шиндермындер с пиндермундером лечит!
Забыл Чебурашкин мудрёные фамилии и снова спрашивает:
- Дедушка, вы лучше мне скажите, возле чего этот Каземат находится. Рядом что-нибудь приметное есть?
- Есть. Босарморданчебурдыкурага.
- Чего, чего?
- Дерева такая маленькая. От босарморданчебурдыкурага правый ухо будет перкунда с бульбульгамом.
- Что за перкунда?
- Колодца с ведром.
- Понятно. Спасибо вам, Аксакал Саксаулович!
- Эй, дорогой! Мене не так называть, мене Абу-паша Мугалды Латбалей Маромушти Куперде Харзумат Абалды называть!
- Ну спасибо вам, Абалды!
И пошёл нагнутый Чебурашкин к дому Бендерже Казумат-оглы. Постучал он в дверь, лежит ждёт. Выходит девочка лет десяти и спрашивает:
- Курдунге магдальди?
- Здравствуй, здравствуй! – говорит Чебурашкин, очищая лицо от куриного помёта. – Давай без «курдунге» - моя твоя не понимат! Здесь живёт Каземат-Оглобля? Я насчёт кумыса.
- Бендерже Гуледже Казумат-оглы в Алпердон-Баша на верблюде поехал, кумыса базар продавать. Через семь сутка назад приезжать.
- А у кого-нибудь есть ещё в вашем шашлыке, то есть кишлаке, кумыс?
- Нет, на весь Средний Азий только у Бендерже Гулежде Казумат-оглы.
Плетётся Чебурашкин по пустыне, от злости кактусы ногой сшибает. Идти трое суток тоскливо. Выпрямился Чебурашкин до формы вопросительного знака и побежал. К утру в Алпердон-Баше оказался.
На базаре народу тьма, никто шайтанку не знает. Тогда Чебурашкин на картонном ящике написал: «Ищу шайтанку Каземат-Оглоблю с кумысом», вырезал отверстие для головы и надел на себя.
Двое суток ходил по базару. Наконец одна торговка кричит ему:
- Эй, урус-бей! Я есть Бендерже Казумат-оглы!
- А я, шайтан тебя побери, больной радикулитом, член профсоюза Сергей Чебурашкин, сын знаменитого сантехника! Кумыс целую неделю ищу! Есть у тебя кумыс?
- Кумыса? Вот она, кумыса.
- Каземат, из чего хоть этот кумыс сделан? Не из чистого ли золота? А то у меня денег не хватит.
- Из кобылий молоко. Последний трёхлитровый банка остался. Пей глоток три раза за сутка – любой болезнь пройдёт.
Расплатился Чебурашкин, отпил сразу глоток и подумал, что такой кобылий напиток надо действительно оглоблей закусывать. Но вскоре в пояснице как бы полегчало, потому что в кишечнике бурление началось.
Узнал Чебурашкин на вокзале, что поезд только через две недели будет. С досады взял и, кривясь от полынной горечи и привкуса соляной кислоты, залпом выпил весь кумыс. Чувствует: изменения в организме начали происходить. Кишечник закрутило, как бетономешалку. Живот через ремень, точно тесто через край ведра, перевесился. Язык сам изо рта вылез и по плечу хлопает. Глаза из орбит вышли и местами поменялись. Зато поясницы как будто совсем нет.
Рванул с места Чебурашкин на поиски необходимого заведения – легче стало, приускорил бег – ещё легче. Остановился – тут зарезало, здесь онемело-отказало, там вздулось-перекоробило. Снова побежал – хорошо!
«Ну, - думает рассерженный на всю Среднюю Азию Сергей Чебурашкин, - придётся на родину бегом добираться!»
Устремился он вдоль железной дороги по ослиной тропе. Пыль ещё у Алпердон-Баши не осела, а он уже на российском просторе подошвы дотирает.
За три дня доскакал Чебурашкин до родного порога и на весь подъезд крикнул:
- С ра-ди-ку-ли-том по-кон-че-но о-кон-ча-тель-но и бес-по-во-рот-но-о-о!
И теперь ест Чебурашкин бегом, то есть жуёт и бегает вокруг стола. На работе вокруг станка носится. Дома с закрытыми глазами всю ночь стремительно постель огибает, а жена за ним лихорадочно головой крутит. Никому с ним поговорить не удаётся.
У подъезда толпа мужиков, страдающих радикулитом, собирается: хотят узнать секрет излечения. Гоняются за Чебурашкиным, но до сих пор никто поймать не может.