На следующий день после прибытия в Иракскую Республику вновь назначенный старший группы советских военных специалистов генерал-майор Загнеев собрал свой аппарат, старших по направлениям и провел совещание. Про нового «старшого» было известно, что едет с Дальнего Востока, с должности заместителя командующего танковой армией. Попытки узнать подробности у прибывшего также с Дальнего Востока полковника-танкиста (старшего группы специалистов на танкоремонтном заводе в Таджи) успехом не увенчались – тот ушел в глухую оборону и никаких деталей не раскрыл. Впрочем, судя по тому, как он свистнул, самые проницательные сделали нехороший вывод. Их предчувствия оправдались совсем скоро и с лихвой.
В ходе короткого представления генерал рассказал, что он:
1. Управлял танковой колонной на марше голосом
2. Наведет здесь порядок
3. Враг будет разбит!
После чего выслушал присутствующих. Они вставали и кратко представлялись, называя свое звание, фамилию и должность, при этом стараясь не смотреть генералу в глаза – тот буравил взглядом каждого, пока очередь не дошла до уполномоченного КГБ СССР майора Дремаки. Опер генералу не подчинялся и вообще пребывал в отличном расположении духа, каковое тут же и пояснил: «Вчера после полуночи был приведен к присяге новый президент США». И обвел всех взглядом голубых очей с широкой улыбкой на круглом лице. Переход был неожиданным, никто не понял, к чему бы это..
«А почему после полуночи?» - строго спросил Загнеев в гнетущей тишине.
«Так отбоя дожидались, товарищ генерал! Ну и пряжкой, прямо как у нас в учебке!» - дружный гогот разрядил обстановку.
После совещания новый "старшой" пожелал осмотреть древний город Багдад. В «Бьюик» модели «Скайларк» с черными дипномерами уселись, помимо Загнеева, замполит генерал-майор авиации Лукошко и референт – майор Митюхин. А за рулем – Володя, весёлый парень, который до Ирака возил в Москве начальника одного из управлений ГШ и за хорошую работу был премирован загранкомандировкой на войну.
Замполит решил показать новому начальнику Багдад в его ослепительной красе и сам сформировал маршрут. После поездки по центру с шикарными гостиницами «Шератон», "Мелия-Мансур", "Вавилон" и «Меридиан», по площадям с фонтанами, широким автострадам, двухярусным путепроводам и туннелям с 6-рядным движением, запруженным шикарными авто, Загнеев начал мрачнеть. Замполит не уловил этой перемены настроения, и следующим пунктом программы стал один из многочисленных супермаркетов, где в изобилии были разнообразные стереосистемы «Сони» и «Шарпы», молоко 12 видов, включая банановое, виски 35 сортов и пиво с сигаретами неведомых марок..
Загнеев, прибывший из Забайкальского военного округа, явно не ожидал увидеть такого в стране, воюющей уже семь лет. Картину завершило посещение «Золотой улицы», где от обилия массивных золотых цепей и женских украшений слепило глаза. Над одной из лавок красовалась вывеска с крупной надписью по-русски: "Махмуд, золотых дел мастер". Настроение недавнего замкомандарма, который много лет готовился отразить вероломное нападение хунвейбинов и провел не один год в Богом забытых гарнизонах, совсем упало – он вспомнил жену, которая просила подарить на Новый год колготки и ребенка, который просил Деда Мороза принести «хоть одну мандаринку».
Картина явно не соответствовала духу инструктажа, проведенного перед выездом в ЦК КПСС, где упитанный ответработник требовал «всемерно продвигать преимущества нашего образа жизни». Мрачная аура стала заполнять салон автомобиля, но референт быстро нашел решение. «В Камалийю!» - шепнул он Володе. Тот понял мгновенно и незаметно ухмыльнулся. Район Камалия в то время представлял собой трущобы, населенные беженцами, цыганами и разным деклассированным элементом. Никто не знал, сколько народу обитает в этом гетто в сколоченных из фанеры и накрытых картонными коробками лачугах, без света, воды и канализации. По проулкам сновали толпы грязных людей, меняющих рваные тапки на полпачки сигарет, голодные дети разлекались тем, что швыряли друг в друга мусором. То здесь, то там на корточках или в импровизированных «креслах» сидели старцы, задумчиво курящие кальян, в их взорах связь с реальностью прослеживалась с трудом. Загнеев приказал остановить машину и, благоразумно не выходя из нее, долго разглядывал группу закутанных в черное женщин, которые, отчаянно жестикулируя, громко что-то обсуждали. Одна из них выплеснула воду из огромного таза, что держала в руках, под ноги своим собеседницам и мгновенно скрылась в какой-то щели. После секундной паузы гомон возобновился с новой силой, в руках появились камни и палки.
«Поехали!» - скомандовал Загнеев потеплевшим голосом и удовлетворенно резюмировал: «И вот этих мы учим социализму!».
Увидев над мечетью красный флаг, Загнеев потерял дар речи и уставился на замполита, тыча пальцем на минарет. Лукошко ответа не знал - он нес тяжелую службу в Ираке третий год и подобные мелочи его не интересовали - свои обязанности он очертил себе проще: выявить, где, кто и с кем, дабы потом «первым самолетом на Родину». Он строго посмотрел на референта, хмуря брови. Майор Митюхин бойко отрапортовал: «Товарищ генерал-майор! Флаг красный. Потому как символилирует кровь правоверных, пролитую в священной борьбе!». - «Ничего своего нет, даже флаг у нас скопировали!» - резюмировал Загнеев с гордостью. Лукошко согласно кивнул и спросил на всякий случай, есть ли на флаге серп или хотя бы молот, или звезды, как на китайском. Узнав, что ничего такого на стяге нет, он радостно объявил: «Ну вот, мы славно потрудились, пора и отобедать!»
Не прошло и месяца, как Загнеев вновь сильно погрустнел, на это раз по более серьезному поводу - он понял разницу между советником и специалистом. Если, к примеру, в Сирии были советники, тот там Главный мог дать своему подсоветному (Министру обороны) команду начать совещание сначала, на которое сам же и опоздал на час.
В Ираке был не Главный военный советник, а старший группы военных специалистов, и статус различался кардинально. Лишь спустя месяц после прибытия в Багдад Загнеева наконец соизволил принять Начальник Генерального штаба, и то на 10 минут, для протокола, и в последующие полтора месяца местная сторона и вовсе никакого интереса к советскому генералу не проявила. Мало того, что генерала не привлекали к планированию боевых действий, иракцы не давали фактически никакой информации об их ходе, а выезд за пределы Багдада всем иностранцам надо было согласовывать с 6-м управлением военной контрразведки за две недели с указанием места, цели и т.д., и советские дипломаты и аппарат генерала Загнеева не были исключением.
Аппарат, состоявший из десятка офицеров, не мог заменить танковую колонну на марше, а душа генерала требовала решительных действий. Тем более что Москва требовала отчеты о проделанной работе и обстановке на фронтах. По давно заведенному обычаю, утро начиналось с «летучки». Старшие групп докладывали про свои проблемы (типа "вчера автобус опоздал на 20 минут, а позавчера на кухне видел таракана, но он улетел. Нужно обратиться к местной стороне, чтобы потравили"), дежурный переводчик нудно читал передовицы из местных центральных газет, которые содержали в основном здравицы Саддаму и проклятия ненавистному иранскому агрессору. Особист тихо сидел в сторонке с кроссвордом и в конце обычно доводил результаты игр чемпионата по футболу.
«Так дальше жить нельзя!» - не выдержал Загнеев однажды и взревел: «С завтрашнего дня представлять подробные данные о перегруппировке войск, планах иракского командования и другую информацию!». Понурые хабиры расходились молча, у многих до «Волги» оставалось еще с год, а тут стали зарождаться сомнения – может, и «Жигуль» сойдет?
Выручил, как водится, референт. Собрав переводчиков, он доходчиво поставил задачу. На следующее утро совещание проводилось в расширенном составе – старшие групп прибыли со своими переводчиками, которые стали докладывать: «В 7-45 была замечена автоколонна из 34 грузовых автомашин с личным составом. Машины «Ифа», бортовые, с брезентовым кузовом, камуфлированные. Проследовали на юг». Или: "В курилке майор Аббас сказал капитану Али, что его переводят в Басру». Или: «10 карет скорой помощи с квлюченными мигалками проследовали в 11.12 в направлении Насирийи». Перед генералом выросла папка из рукописных донесений. Загнеев расцвел: «Ведь могут, если захочут! Отставить - когда я захочу». В течение следующей недели, согласно докладам, каждое утро из Багдада перемещались невиданные массы войск, а вечером примерно такое же количество следовало в обратном направлении. График перемещения сил и средств точно совпадал с временем движения на службу советских военных специалистов в Махавель, Таджи и иногда даже в Хаббанийю. Переводчики, сообщившие наиболее впечатляющие данные (например: «сорок восемь Т-55 на трейлерах, и сзади 112 грузовиков с Д-30 на буксире»), получили устные благодарности. Рейтинг переводчиков в глазах хабиров вырос до небывалых высот – вновь пошли дискуссии на тему, какая ГАЗ-24М лучше – черная или белая? Среди самих докладчиков информации особой важности (т.е. переводчиков) мероприятие очень быстро получило обозначение КВН по названию популярной телепередачи.
Первым засомневался особист – ему не даром платили инвалютные рубли. «Похоже на дезу» - разгадывая кроссворд и задумчиво пожевывая губами, как-то невзначай произнес он после очередных развернутых сообщений о колоннах войск, заполняющих автострады строго по графику.
«Это ж арабы!» - возразил ему замполит. И закончил мысль: «Восток – дело хитрое!»
Загнеев завершил диспут, поставив задачу – доложить боевой состав перегруппируемых войск и ФИО командиров. Тут надобно сказать, что контрразведывательный режим в Ираке был не просто строгим, а очень строгим. Засекречено было все, и даже корпуса с дивизиями в СМИ представлялись не как, к примеру, 10-я бронетанковая дивизия, а «Войска Салах эд-Дин», не Республиканская гвардия, а «Войска аль-Фарис». Командиры, соответственно, по вымышленным именам - генерал-майор Хамдан, командир «Войск аль-Мадина», бригадный генерал Хасан, командир «Войск Хамураппи» и т.д. Грустно стало всем – было понятно, что это и есть невыполнимая задача, тем более что вооруженные силы Ирака насчитывали тогда свыше миллиона человек! Восемь армейских корпусов только в сухопутных войсках, а еще мощные ВВС, РГ, различные спецвойска, флот, миллионная гражданская оборона («Народная армия») и т.д.
И тут случилось чудо! На следующий день газета «Аль-Кадисийя», (местная «Красная звезда», центральный орган МО Ирака), вышла с интервью, взятыми у военачальников, с подлинными наименованиями соединений и объединений, ФИО и фото почти 30 генералов – командиров корпусов и дивизий, отличившихся в исторической битве в секторе Мейсан, где в ходе ожесточенных сражений иракские войска вернули позиции в районе города Ханакин.
Ликование в аппарате было не меньшим, чем на площадях города 1001 ночи!
Доклад в Москву ушел подробный, с добротной фактурой. Через несколько месяцев генерал Загнеев был награжден орденом боевого Красного Знамени, несколько старших групп получили по «Красной Звезде», референт - орден «За службу в ВС СССР» 3-й степени. С пяти переводчиков были сняты ранее наложенные взыскания.