Девичья память или апельсиновый кошмар

Алёна Василенко
                2000-2007


Ироничная история с элементами детектива



                Мимолетные встречи и вновь расставанья.
                Межсезонья разлук и снова свиданья.
                Словно чей-то каприз, мы всё ходим по кругу.
                С каждым новым витком, приближаясь друг к другу…






Мне надоело смотреть этой нудный американский боевик, в котором герой-одиночка, перестреляв полгорода во имя справедливости, добивался освобождения своей племянницы. Я ушла на том, как он, приставив пистолет к сердцу бандита, допытывался, где девушка? Бандит отчего-то упирался. Предсказав бедняге тяжёлый финал, я пошла на кухню. Начало первого - время позднее, но спать совсем не хотелось.
В кухне было довольно светло, поэтому я не стала напрасно жечь электричество. Да!!…Кухня - поистине магическое место! Как только туда заходишь, так сразу хочется чего-нибудь пожевать…
Пошарив в холодильнике, я решила ограничиться большим красным яблоком. Облокотившись на подоконник, стала разглядывать вечерний двор. На улице было тепло и сухо. Изредка проезжали машины, нарушая нависшую над домом тишину. В соседней пятиэтажке почти все уже спали. Завтра понедельник - бедные трудящиеся пойдут зарабатывать деньги. Жаль их, в такую жару целый день сидеть на работе!! Хорошо, что у меня отпуск и ещё неделя отгулов: можно спать, спать и спать….
Во дворе никого. Даже обычных компаний полупьяных юнцов, всегда начинающих орать, как только ты ложишься в кровать.
Я уже почти доела яблоко, как во двор въехали милицейские Уазики и резко затормозили у второго подъезда соседнего дома. Из машины вышли два милиционера, один из которых направился ко второй машине. Оттуда выскочили четверо молодых парней с автоматами. Другой милиционер, седой, прикрикнул, и парни рванулись в подъезд. Мне было хорошо видно, как они поднимались по лестнице и остановились на третьем этаже.
Кусок яблока застрял у меня в горле. Боже мой!! Неужели…?
В квартире было темно. Видимо, они позвонили. Я увидела, как в коридоре зажегся свет, женщина промелькнула в проёме зала. Через мгновенье парни с автоматами рассредоточились по всей квартире. Во всех комнатах стало светло. Автоматчики обшаривали все углы. Я нервно кусала губы. Хоть бы они не нашли, хоть бы не нашли!!….
Один из военных вышел на балкон и сообщил переминающимся с ноги на ногу милиционерам:
- Его нет!
У меня отлегло от сердца. Седой с досады хлопнул рукой о капот машины и приказал автоматчикам:
- Сворачивайтесь, уезжаем!
Парни быстро выбежали из подъезда и заскочили в машину. В ночной тишине эхом слышалось хлопанье дверей и шум двигателей. Они уехали.
Ещё минуту я смотрела, как женщина выключает свет и закрывает в комнатах двери. Мысленно посочувствовав ей, я пошла спать. Всю ночь мне снились автоматчики, герой из боевика и его племянница, которая весь сон бегала, в чём мать родила.


Я проснулась оттого, что солнечный луч примостился на моём правом глазу.
Потянулась …. Хорошо…
Сев завтракать, я обнаружила, что нет хлеба. А ведь только вчера покупала, но прискакали Светки с хахалями, и мне пришлось извести на этих головорезов целую булку! Перекусив кофе с печеньем, я собралась в магазин.


Вот всегда так, как только ты идешь нагруженный продуктами, лифт ломается! Придётся взбираться на родной этаж пешком. Стоп! Надо забрать почту. Засунув газеты в пакет, я начала восхождение.
Вытянув ноги, я поудобнее уселась в кресле. Развернув очередную рекламную газету, я обнаружила серый листок бумаги пёрышком, упавший на мои колени.
Это оказалось вызовом в милицию. Я так и знала, что Севочка допляшется! Сколько раз я его предупреждала не связываться с теми типами. «Это в последний раз, в последний раз! Только подзаработаю немного денег. И всё!» Что я должна теперь говорить этим ментам? Что Сева хороший парень, один из перспективных инженеров нашего института? Это их мало интересует. Им, наверно, захочется узнать про ту сумку, которую Севка хранил у меня неделю. А ещё уверял, что всё законно! Что же он не позвонил! Не предупредил! Ух-х! Ладно, пойду спасать его от виселицы…
Меня просили явиться завтра в двенадцать тридцать.

В таком месте, как милиция, мне, слава Богу, бывать, ещё не доводилось.
Я не без труда нашла районное отделение милиции. Симпатичное желтенькое трёхэтажное здание с огромными деревянными дверями. Так и не догадаешься, что это местная каталажка, о чём гласила скромная вывеска на двухстворчатой двери. Одна половина была открыта, и я, мысленно перекрестившись, переступила порог. Довольно чисто. Пахнет свежевымытыми полами. Хм, даже уютно. Это всё, что я успела разглядеть, оказавшись внутри.
- Девушка! - услышала я рядом с собой мужской голос. Я повернула голову и увидела молоденького милиционера, который приятельски улыбался мне. Я немного растерялась.
- Что?
- Ваши документы!
Я неторопливо достала из сумочки паспорт и вызов. Пока он разглядывал документы, я разглядывала его. Довольно приятный, высокий, только ямочка на подбородке портила весь вид. Не прошло и минуты, он вернул мне паспорт и серенькую бумажку.
- Вам налево, второй этаж, - это он проговорил с менее дружелюбной улыбкой на лице, видимо заподозрив во мне мошенницу. Я одарила его такой же улыбкой и пошла искать двадцать седьмой кабинет.
Поднимаясь по лестнице, едва не столкнулась с той женщиной из соседнего дома. Мы встретились взглядами. Она на секунду остановилась и с легкой дрожью в голосе произнесла:
- Девушка, прошу вас, не говорите им ничего. Я прошу…
Я удивилась: а что собственно я не должна им говорить? Только я раскрыла рот, чтобы спросить у неё это. Но женщина, бросив на меня умоляющий взгляд, стуча каблуками, быстро спустилась вниз.
Она совершенно сбила меня с толку! Теперь я уже и не знала, что и подумать. Самое лучшее - это вообще не думать, «товарищ начальник» мне всё объяснит.
Так. Вот кабинет под номером двадцать семь. Ну, гражданка Валентина Кириенко, смелее!
Я решительно постучалась. Мужской голос за дверью прохрипел: «Войдите!»
Открыв дверь, я вошла в комнату. В ней находились три человека: один в штатском, двое других в форме. Этих двоих я сразу признала - это они приезжали позавчера ночью. Ах, вот как…. Значит, меня вызвали совсем не по Севиному делу! Ерунда какая – то, я-то тут при чем!?
Тот, что был в штатском встал и протянул мне руку: «Капитан Попов. Проходите, садитесь». Он жестом указал мне на стул у небольшого полированного стола, за которым восседал Седой. Справа от него за таким же столом расположился второй участник недавнего налёта, мужчина лет тридцати пяти неумело бритый и с мешками под глазами. Либо болеет, либо сильно пьет - сделала вывод я. Мне он сразу не понравился. Мужчина грустно посмотрел нам меня. Совсем не приятный тип!
Я села на указанный стул, пред ясные очи Седого, и он буквально впился в меня глазами. Капитан Попов встал слева от Седого:
- Это майор Полищеев. И старший лейтенант Хагаев, - он кивнул в сторону унылого «алкаша».
- Вы Кириенко Валентина Петровна?
- Да.
А этот капитан самый приятный из всей их компании, начищенный, причесанный. Видно, что жена за ним следит. Полищеев в упор смотрел на меня, его серые глазки, едва заметные на плотной физиономии, ещё не потеряли юношеского блеска. Прошла минута в полном молчании.
Я вопросительно взглянула на мужчин. Попов взял со стола Седого папку, раскрыл её и положил передо мной фотографию.
- Посмотрите. Это Верещеев Юрий Михайлович. Он вам знаком?
Я с интересом стала разглядывать снимок. Черноглазый, черноволосый. Высокие скулы. Четко очерченный рот. Острый нос. Ого! Откуда у него шрам над левой бровью? Всё, беглого взгляда, достаточно. Состряпав невинную физиономию, ответила капитану: «Впервые вижу!» Майор ожил, ткнул толстым пальцем в фотографию: «Посмотрите внимательно!» До чего вредный мужик! Я еще раз быстро осмотрела снимок. Что ж! За дачу ложных показаний мне набавят срок.
- По-моему, я его где-то видела….
Все трое подались в мою сторону, ожидая чего-то невероятного.
- Знаете, я видела его у нас во дворе. Он живет в соседнем доме, то ли во втором, то ли в четвертом подъезде. Точно не скажу.
Хорошо! Не соврала и всей правды не выдала. Мужчины разочарованно переглянулись. Капитан Попов поджал губы, Полищеев откинулся назад, Хагаев кашлянул в ладонь. Да! Моё сообщение им явно не понравилось.
- Постарайтесь припомнить, когда вы видели Верещеева в последний раз, - сделал ещё одну попытку Попов.
Их настойчивость меня поразила. Я всё больше запутывалась. Почему об этом они спрашиваю именно меня?! Чего они ко мне привязались?
- Если бы я знала, что меня будут допрашивать, я бы вела за ним слежку! Почему вы думаете, что я должна что-то о нем знать?
Лейтенант Хагаев, доселе молчавший, прохрипел: «У нас есть на то основания». У меня буквально отвисла челюсть. Я мысленно попрощалась с волей. Только не дать себя запугать!
Спустя мгновенье я спокойно взглянула на лейтенанта.
- Какие?
- По нашим данным, вы учились с ним в одной школе, - он также спокойно, почти не разжимая губ, пояснил.
- Я училась в школе с целым районом. Это не основание! И потом, как я полагаю, он старше меня?
- На четыре года.
-Тем более. Это ещё раз говорит о том, что мы можем быть и не знакомы.
Лейтенант Хагаев почесал щеку и вопросительно посмотрел на красавчика Попова. Меня начала тревожить складывающаяся ситуация. Надо не прекращать оборону!
- Это и все ваши доводы? Ну это же смешно!
- Девушка! Перестаньте отрицать. Лучше расскажите всё по порядку. У нас есть свидетельские показания вашего одноклассника, из которых следует, что вы имели более близкое отношение к разыскиваемому, - это произнёс Седой, каждое слово он чеканил, словно вбивал гвозди.
Мне стало плохо…. Бог мой! О чем они? Какой одноклассник? Я стала лихорадочно соображать. Нет! Не может быть! Ни одна особь мужского пола на планете Земля не знает о моих романтических чувствах к Верещееву Юрию Михайловичу, тем более одноклассник. Это исключено! Это ловушка! Тряхнув головой, я с недоумением спросила: «Какой одноклассник? Вы о чем? Чего вы от меня хотите?» Ответа на мои вопросы не последовало. Все трое переглядывались между собой, по очереди бросая на меня укоризненные взгляды. А я в свою очередь сгорала от нетерпения, какой такой одноклассник возвел на меня поклёп! Черт бы его побрал! И тут я опомнилась:
- Я имею право знать свою причастность к этому делу, и что такого ужасного натворил этот мужчина?
- Мы уже объяснили причины, по которым вы здесь оказались. Что касается разыскиваемого это внутреннее расследование, и ничего конкретного мы вам сообщить не можем. Только одно, - капитан Попов прошел за спиной поедающего меня глазами майора и оперся о стул грустного лейтенанта, - Только одно: этот человек довольно опасен и если вы что-то утаиваете, прошу вас, расскажите нам всё сейчас, ваши показания очень важны для следствия.
Он выжидающе посмотрел в мою сторону. Да!… Я вздохнула, он почти убедил меня. Капитан знает, как давить на слабую девушку. Этим негромким завораживающим голосом он, вероятно, сразил немало дамских сердец! Ах! Красавец капитан! Почему мы не встретились с вами при других обстоятельствах?
Моё колебание длилось несколько секунд. В итоге я решила стоять на своем. Слишком смущали меня обстоятельства, в связи, с которыми я здесь оказалась.
- Я повторяю, - слегка раздраженно начала я, - к тому, что я уже вам рассказала, добавить мне не чего. Я не отрицаю, что училась с ним в одной школе, что могла видеть его во дворе. Когда видела этого человека в последний раз, не помню, это могло быть неделю, месяц, год назад. И ещё передайте этому однокласснику, если он, конечно, существует, что все его показания - сплошной бред! Всё.
Я отвела глаза от Попова и вскользь взглянула на майора. Полищеев сидел, выпятив полные губы. Меня внутренне передернуло. До чего противный мужчина!
- Хорошо, - выдохнул капитан.
Унылый Хагаев протянул мне ручку и протокол. Я бегло ознакомилась с записями. Хм. Несмотря на неумелое бритьё, лейтенант обладает прекрасным почерком, чего мне всегда недоставало.
Расписавшись, я ушла, забыв даже сказать: «До свиданья!». Ну и ладно, встречаться с этими типами ещё раз совсем не хотелось.


В полной растерянности я добралась до дома. Лифт всё еще не работал, и мне опять пришлось подниматься по лестнице. Взобравшись на свой этаж, я обнаружила Надьку Курочкину. По красным пятнам на её лице я поняла, что она сильно взволнована. Взвизгнув: «Ты должна мне помочь!!», Надька бросилась ко мне…. Курочкина была особой в метр восемьдесят высотой и в метр шириной. Поэтому, не смотря на моё собственное состояние, мне хватило ума отскочить в сторону. Надька чуть не влепилась в стену, резко затормозив, она остановилась и зарыдала.
Не теряя времени, пока на её дикие вопли не сбежались соседи, я быстро открыла дверь и чуть не пинками запихала Надьку в квартиру, а сдвинуть её с места мог далеко не каждый!
В то время, как от Надькиного рева сотрясалась кухня, я готовила ей успокоительное. Курочкина залпом выпила сорок капель валерианы и затихла.
Я с интересом ждала, когда она придет в себя и будет в состоянии что-нибудь объяснить.
Прижав к необъятной груди полные руки, Курочкина с мольбой уставилась на меня. Я в ответ в ожидании посмотрела на неё. Мы молча глядели друг на друга минуты полторы. Наконец она тяжело вздохнула и запищала, срываясь на всхлип:
- Валечка! Валечка! - её руки безвольно упали на колени, - Вовика, лапочку отнимают! Я остаюсь! Что мне делать?? Я его отговариваю, а он не хочет! Я покончу с собой!! Ва-ле-чка! У-у-у-у... Помоги-и-и-и…
Ну вот! Она снова завыла! А я ровным счетом ничего не поняла. Что же случилось с её драгоценным Вовиком. Я налила стакан воды. Курочкина в мгновенье осушила его. Я всегда поражалась её способности поглощать воду.
Стакан воды подействовал на неё лучше, чем успокоительное средство. Надька высморкалась в свой любимый желтый платочек, вытерла слёзы и, казалось, была готова прояснить обстановку.
Выяснилось, что её лапочку Вовика посылают на стажировку в Нигерию на год, и она боится, что за это время он её забудет. Вот и не знает, что делать!
- Выходи за него замуж! – не задумываясь, брякнула я.
Курочкина чуть не свалилась со стула. Она кинулась меня обнимать, полезла целоваться. Всё пищала: «Ты гений! Ты гений!»
Вообще-то я всегда была более скромного мнения о своих умственных способностях. Но даже я смогла додуматься до такой простой мысли! Если уж отличница Курочкина не догадалась! Тогда я, действительно гений! Приятно сознавать.
Надька ещё минут десять восторгалась моей сообразительностью. Потом, окончательно придя в себя, ускакала. Точнее сказать, улетела на крыльях любви.
Закрыв за ней дверь, я облегчённо вздохнула, втайне надеясь, что сегодняшний вечер проведу спокойно. Но не тут-то было!
Ровно в 17:00 в двери раздался нетерпеливый звонок.
Я нехотя встала с кресла и пошла открывать. Взглянув в глазок, поняла, что пришел конец моему спокойствию! За дверью стояли Надька Курочкина и её Вовик Лопушков. Вот человек, фамилия которого полностью отражает его сущность! Ло-пу-шков! Нет, конечно, он был довольно неглуп, раз смог закончить этот престижный вуз и получить неплохое место, но во всём другом, что касается остальной жизни, он был полный профан! Вовик был высоким и более чем худощавым блондином с серыми тусклыми глазами и длинными руками-крыльями. Странный нескладный тип! И что Курочкина в нём нашла? Но любовь как говорят зла, полюбишь и… такого!
Скрепя сердце, я открыла дверь. И закрутилось колесо!
Курочкина с Вовиком наперебой стали уговаривать меня помочь им в организации свадьбы. Они настаивали, чтобы я была свидетельницей. Я хотела было отказаться, но совесть не позволила. Я как-никак пять лет просидела с Надькой за одной партой. Кто им ещё поможет?
Короче, я согласилась снести все, что Господь ни пошлёт!
Господь был ко мне щедр! До отъезда Лопушкова осталось две недели, а у них ещё ничего не готово!
Мы с Надькой в течение недели носились по городу, закупали продукты, договаривались с ЗАГСом об ускорении их бракосочетания, собирали необходимые справки, пересмотрели более пятидесяти свадебных платьев, пока не подобрали подходящее.
Надежде как многим полным женщинам казалось, что чем больше она оголится, выставляя напоказ свои прелести тем лучше! И еще она обожала рюши во всех их проявлениях! Поэтому у нас шла настоящая битва за платье!
- Курочкина! Прекрати! Ты же не перезрелая кокотка! Сними это не медленно!- шипела я при демонстрации очередного шедевра с вырезом до пупа и облаками рюш и оборочек.- Пожалей мои нервы и родителей Лопушкова.
Последний аргумент всегда действовал на Надьку мгновенно. Родители её драгоценного Вовика вызывали у неё священный трепет! И в который раз, тяжело вздыхая и опустив плечи Курочкина, шла в примерочную расставаться с мечтой. Порой я корила себя за чрезмерную резкость, но уступать её капризам я не собиралась! У Лопушкова достаточно консервативные родители, они, конечно, души не чаяли в Надьке. А как можно не любить эту мать Терезу с огромными голубыми глазами в обрамлении длиннющих черных ресниц? Надежда одним своим присутствием создавала в любом месте, где появлялась, атмосферу доброты и благости. Но Людмила Георгиевна, мама Лопушкова, была крайне негативно настроена ко всему, что не соответствовало её высоконравственным идеалам. Не потому ли ее сынок вырос столь далеким от реальной жизни? Так вот вырез, из которого выпрыгивает грудь, это верх неприличия! Однозначно! Вспоминая худое и бесцветное лицо Людмилы Георгиевны с испуганным выражением, созерцающую проходящую мимо девушку в мини юбке, я отвергала одно за другим платье невесты. В итоге мы подобрали славное подвенечное платье, которое как нельзя лучше подчеркивало все достоинства и скрадывало недостатки Надькиной фигуры. Платье было приятного бежевого отлива, его украшало скромное декольте и милые рукавчики, а ненавязчивые вышитые цветочки были разбросаны по юбке. Я надеюсь, этот наряд, полностью соответствует идеалу невесты для Людмилы Георгиевны! И даже скромная рюша, больше похожая на волан нисколько не портила вид, а скорее органично дополняла романтический образ будущей жены. Курочкина была вне себя от счастья, крутясь перед зеркалом, я же облегченно вздохнула.
«Наконец-то эта пытка белыми платьями закончилась!»
Но проблем не становилось меньше, нам нужно было сделать то одно то другое. Купить туфли, бижутерию, и ещё, и ёще, и ещё…
Дома я появлялась только часам к двенадцати и тут же засыпала мертвецким сном. За эти дни я похудела намного больше, чем за месяц полноценной диеты. При этом нервы мои были на пределе! И я уже с трудом могла выносить перепады Надькиного настроения от буйной радости до глубокой меланхолии! Да ещё этот Вовик с полным незнанием окружающей его жизни!
15 июня. Сегодня в 12:30 окончатся мои мучения! Надька Курочкина станет женой Вовика Лопушкова. И сменит свою чудесную фамилию Ку-роч-ки-на на не менее чудесную Ло-пуш-ко-ва!
Даже не знаю, вначале мне было всё равно, за кого Надька выскочит замуж, а теперь после приложенных мною усилий, я удавлюсь, если этот брак не состоится!
11:15. Мы сидим дома у Надьки, я уже закончила её причёсывать. Я никогда не была мастером укладывать волосы. Но сегодня меня посетило вдохновение, и я изобразила неповторимое сооружение, которое, как ни странно, очень шло невесте.
Прошло пять минут, я уже начала нервничать. Надькина мама не отходила от окна. Где же этот драгоценный Вовик?
А незабвенный Лопушков в это время (что стало известно несколько позже) метался по городу в поисках… носков! Вот именно, носков! Оказывается, он так разволновался, что забыл надеть носки! Это уже в машине заметил его друг и свидетель Алексей. Они были на полпути к Надькиному дому, поэтому возвращаться было бесполезно. На беду откликнулась вся мужская половина Лопушковой свиты, предлагая свои разномастные чулочно-носочные изделия. Но Лопушков уперся, заявив, что не поедет жениться в чужих носках. И все бросились на поиски подходящих.
В рекордно короткий срок они облазили несколько магазинов, но бесполезно! Носки как корова языком слизала. В продаже были только на детей или 46 размера. Это в наш-то век забитых всякой всячиной прилавках!
Вовик пал духом! И вот в каком-то замызганном магазинчике был обнаружен подходящий размер. Только носочки оказались нежно-розового цвета!
Всё это рассказал мне вышеупомянутый Алексей за бокалом шампанского в ресторане «Ривьера».
Надька с Вовиком смущенно улыбались при каждом крике: «Горько!»
Как здорово, что родители Надежды догадались нанять тамаду, впервые за эти дни я смогла немного расслабиться!
Тамада, надо сказать, была очень оригинальной дамой! Впервые увидев эту маленькую женщину, напоминающую коробочку со старомодным начесом и очками в толстой роговой оправе я ужаснулась! Неужели нас ждет свадьба в духе «привет шестидесятые»? Конкурсы вроде – «кто прочтёт больше стихотворений о любви?» Это конечно должно понравиться Людмиле Георгиевне, однако, мы все остальные самые обыкновенные приземленные люди! И такие пытки интеллектом не всем под силу! Но в процессе общения с Виолеттой Кузьминичной, так звали тамаду, мои опасения мгновенно улетучились! Виолетта Кузьминична оказалась на редкость современной натурой! Она фонтанировала идеями предолгая нам разнообразные варианты проведения торжественного вечера. После бурного обсуждения Людмила Георгиевна, Вовик, Надежда, Алексей и я утвердили основные моменты праздника.

Гости веселились на полную катушку. Родственники и друзья с обеих сторон составляли пеструю и шумную кампанию, которая мгновенно реагировала на призывы ведущей поучаствовать в том или ином конкурсе! А обильное возлияние только способствовало отличному настроению.
Я практически упала на свое место, чтобы перевести дух после очередного танцевального марафона. Музыка гремела, заполняя всё пространство зала. Присевший рядом со мной Алексей почти прокричал в ухо:
- Пора невесту воровать! Поможешь?
Я посмотрела на танцующих молодоженов. Своровать Надьку? Он что шутит? Как же её такую громадину незаметно выведешь из помещения? Пышная фигура Курочкиной, тьфу ты! Лопушковой! Была под прицелом всех пятидесяти гостей.
- Как же я смогу это делать?- недоуменно спросила я.- С неё же Вовик глаз не спускает!
Алексей сфокусировался на влюбленной парочке. Несколько рюмок спиртного не лучшим образом сказались на его сообразительности.
-Ну, ты подойдешь, уведешь её!
- А если она не пойдет со мной?
- А ты придумай что-нибудь!
Придумай! Легко сказать! Я в расслабленном состоянии и думать не хочу!
- У меня супер мысль!- неожиданно вскрикнул Алексей.
Я скептически посмотрела на него. Он способен на супер мысли? Интересно!
- Иди и пригласи Вовку на танец! А мы с парнями как-нибудь уведем Надежду.
Да уж отличная идея! Ничего не скажешь! Пригласить на танец Лопушкова! Это как же он себе это представляет? По сравнению с Вовиком я лилипутка! Буду болтаться где-то в районе его диафрагмы. Что-то не нравится мне эта идея. Хотя…. Я задумалась на несколько секунд. Ничего другого я предложить не смогла. Тяжело вздохнув, я решилась. И на какие жертвы только не пойдешь ради подруги!
- Хорошо! Я согласна!
Выпив для храбрости бокал вина, я повернулась к Алексею:
- Так я пошла! И попробуйте только не своровать Надьку! Мстя моя, будет, страшна!
Нацепив обворожительную улыбку, я стала продираться сквозь толпу танцующих гостей. Как раз закончился быстрый танец, и зазвучала минорная композиция. Лопушковы никак не хотели отрываться друг от друга. Но меня уже было не свернуть с намеченного пути!
- Володя, - широко улыбаясь, начала я, - можно пригласить тебя на танец? Наденька ты не против?
Лопушковы посмотрели на меня сверху.
Я продолжала преданно улыбаться. Надька, с обожанием взглянув на супруга, промолвила:
- Конечно, Валюша я не против! Ты так много для нас сделала! До встречи любимый.
Проворковав это, Надежда отпустила мужа и вверила его мне.
Пока я с Лопушковым пыталась крутиться по залу, старательно отворачивая его от жены, Алексей с сотоварищами сделал свое черное дело!
Надежда была благополучно спрятана в укромном месте. Так я подумала, когда заметила Алексея, который, скалясь во все тридцать два зуба, уводил под белы рученьки Надьку из зала.
Музыка затихла и Виолетта Кузьминична хорошо поставленным голосом прокричала в микрофон:
- Уважаемые дамы и господа!
Она набрала воздуха, чтобы продолжить и тут!
В начале раздался крик, а потом дикий хохот потряс помещение.
Гости недоуменно переглянулись. Заподозрив неладное я поспешила к источнику шума.
Картина, представшая моему взору, была очень живописной!
Алексей сидел на полу, обхватив голову руками, и выл. Его сотоварищи, держась за животы, подпирали стену. А Надежда, сжимая в руке свою туфлю, с видом негодующей невинности взирала на Алексея.
-Что здесь случилось? - осторожно спросила я.
Надька обернулась ко мне и добродушно захихикала.
- Да… тут… это!- сквозь смех попыталась объяснить она. – Это…! Хи-хи-хи! Хи-хи-хи!
Так! Объяснение явно откладывается!
Я переводила взгляд то на Алексея, то на колыхающееся тело Лопушковой. Бесполезно! Оба практически невменяемы!
В надежде я посмотрела на друзей Лопушкова корчащихся от смеха вдоль стены, вздохнула. «От этих и подавно ни чего не узнаешь!»
Алексей наконец-то перестал выть и рассеянно взглянул на меня.
- Чего она такая буйная?- обиженно произнес он.
Парни вдоль стены загоготали еще громче.
Поддавшись всеобщему безумию, заулыбалась и я.
Гости окружившие нас во главе с молодым супругом, наперебой спрашивали друг друга и меня: «Что случилось? Что случилось?»
И каждый подобный вопрос заставлял парней истерически смеяться еще громче!
- Дорогая все в порядке? – вмешался Вовик.
- Ага! Хи-хи-хи!
Через десять минут за бокалом вина Алексей поведал мне печальную историю своего падения.
В общем, дело было так!
Лопушкова по своей наивности пошла за Алексеем, но, оказавшись наедине с пятью молодыми людьми, вдруг запаниковала и со всего маху стукнула его по голове. А рука у Надьки тяжелая, уж стукнет, так стукнет! От неожиданности Алексей вскрикнул и рухнул на пол. Слушая, его я честно попыталась изобразить сочувствие, но не смогла! Предательская улыбка не сползала с лица.
Надежда, стараясь смягчить свою вину, нежно гладила Алексея по ушибленному затылку и приговаривала:
- У Лешеньки все прошло! У Лешеньки ни чего не болит! Славный мальчик!
Алексей, сначала недовольно бурчал что-то невразумительное, вскоре он постепенно расслабился и замурлыкал. Потом он окончательно забылся и даже пошел танцевать с Надькой.

Дальше свадьба пошла по намеченному Виолеттой Кузьминичной плану! Все было замечательно и хорошо, мне было весело! Будет что вспомнить!
Домой меня вез какой-то друг Лопушкова на шикарном автомобиле. Я удобно устроилась на заднем сидении, с гордостью и блаженством глядя на предрассветный город.
В тот день я выглядела вполне прилично, но этот друг Лопушкова даже не пытался со мной заигрывать, он доставил меня к родному подъезду, не произнося за всю дорогу ни слова. Каменный истукан!


Весь следующий день я провела в постели. Часа в три дня я встала, перекусила и тут же завалилась обратно в кровать. Сквозь сон я услышала телефонный звонок, открыла один глаз. На часах было полдесятого. Вечер. «Кто ещё! Меня нет дома!»- решила я и опять погрузилась в сладкий сон. Телефон на минуту замолчал, перевёл дух и затрезвонил с новой силой. Господи, нельзя же так! Я перевернулась на другой бок, накрыв голову подушкой.
«Дзынь-дзынь-дзынннььь-дзыыынннньь!»- настаивал телефон.
О, треклятая шарманка! Заткнись!
Возмущенно взвыв, я вскочила. Плюхнувшись на стул, подняла трубку:
- Алло!
- Наконец-то, вы проснулись, милая девушка!
- Алло, кто это?
- Моё имя вам ничего не скажет, - продолжал мужской голос, - Но мы с вами ещё познакомимся. До встречи, милая девушка!
Таинственный собеседник положил трубку.
Несколько минут я сидела, прижав трубку к сердцу, пытаясь сообразить, кто бы это мог быть. Ничего путного в мою голову не приходило. Все извилины распрямились после столь долгих часов сна. Бросив трубку на рычаг, я решила, что мне звонил псих, и преспокойно отправилась в кровать.


Прошло два дня.

Растянувшись на диване, я с аппетитом уплетала пирожки, которые с утра привезла бабушка. По телевизору шла передача «Человек и закон». Показывали милицейскую хронику о поимке какой-то бандитской группировки. Один милиционер наставил пистолет на головореза, другой блюститель порядка пинками сбил его с ног и закрутил руки за спину, щёлкнули наручники. Так был схвачен главарь банды. Крупный план. Типичный уголовник! Вот опять погоня…
Кусок пирога застрял у меня в горле. Надо же, как я могла забыть! Я подскочила с дивана и понеслась переодеваться. Как я могла забыть, что встречаюсь сегодня с Наташкой в полседьмого!
За пять минут я успела одеться, накраситься, причесаться. Вылетев из дома, я запрыгнула в отходящий автобус. Сев у окна, перевела дух.
Солнце ласково светило сквозь верхушки деревьев. Обожаю летние вечера! Взглянув на часы, я успокоилась - в моём распоряжении ещё десять минут. Я неторопливо шла по улице, разглядывая прохожих.
Наташка уже ждала меня на скамейке у кафе «Ландыш». Я ей приятельски улыбнулась, Наташка скривилась в ответ. Она сегодня явно не в настроении! Поправив причёску, она встала, и мы вошли внутрь.
Кафе располагалось в пятиэтажном доме. Здание было в виде буквы «Г» с закругленным углом. Вход в кафе был как раз с угла. Высокие стеклянные двери, покачиваясь, закрылись за нами. Минуя гардероб, мы поднялись по мраморной лестнице. Направо был вход в бар, налево - в зал, куда мы собственно и направлялись. Наталья, не отпуская мою руку, подвела меня к столику около шикарной пальмы.
Наташка грациозно опустилась на стул, бросив мне: «Чего стоишь?» Я в недоумении села, так как не могла понять цели нашей встречи. За всё наше десятилетнее знакомство она не угостила меня даже конфеткой, а тут привела в кафе?
Наташка открыла сумочку, достала сигареты, закурила. Пока она молча, глядя в окно, пускала дым, я осмотрелась. Народу было довольно много, почти все столики были заняты. Контингент весьма разнообразный: от молодых, довольных собой, но очень тупых «предпринимателей», до старого дедушки, который расположился около музыкантов, потягивая выпивку.
К нам подлетел молодой тонконогий официантик с жиденькими волосиками. Услужливо улыбнулся и протянул нам меню.
Я взглянула на Наташку, та, не обращая на меня внимания, углубилась в изучение меню. Я решила последовать её примеру, открыла меню. Не успела я даже вникнуть, что там написано, как услышала Наташкин голос:
- Два французских салата, две отбивные и красное вино.
Официант отобрал у меня меню и упорхал, плавно огибая столики. Наталья затушила сигарету, выдохнула в настежь открытое окно и посмотрела на меня.
- Может, ты объяснишь, что всё это значит? – мягко поинтересовалась я.
- Что именно? – спросила она, теребя пальцами нежно-зелёную скатерть.
Мои брови поползли вверх. Хм! Она ещё спрашивает!?
- Не валяй дурака! Ты же прекрасно всё понимаешь! Зачем ты вообще хотела меня видеть? – недовольно буркнула я. Наталья поджала губы, подперев рукой подбородок.
- Хорошо! Я понимаю, что моё приглашение тебя несколько удивило. Мы никогда не были подругами, хотя знаем друг друга десять лет….
И тут я поняла, что на меня опять сваляться чужие проблемы! Товарищи, знакомые, друзья, близкие!! Почему вы думаете, что кроме меня вас никто не выслушает, не поймёт и не поможет? Я уже внутренне возненавидела Наташку, что же с ней могло приключиться? Бросил очередной любовник? Украли песцовое манто? Угнали машину? Или резиновый бог ей не помог? Последнее, я исключила сразу: у этой аристократической леди с нутром шлюхи при упоминании о детях начинается приступ сильнейшей аллергии. Да я вообще сомневаюсь, сможет ли она, когда-нибудь родить….
- Я знаю, что ты меня не любишь, - продолжала Наталья.
«У меня нормальное сексуальное развитие», - мысленно ответила я.
- Я к тебе отношусь терпимо, даже вполне сносно! – уверила я. Наташка натянуто улыбнулась.
- Может это и так. Мне же всегда хотелось сказать тебе: ты удивительный человек!
Я замялась: уж ни как не ожидала такого от неё! Она только открыла рот, чтобы сказать что-то ещё, но подлетел официантик при жиденьких волосах с ужином.
Пока он расставлял тарелки и наливал вино, я подумала, что зря так спешила на встречу! Лучше бы сидела дома и ела вкуснейшие бабушкины пирожки, а не эту отталкивающую на вид пищу!
Французский салат! Французы этим салатом у себя, наверно, кормили бы бездомных. А отбивная похожа на нечто побывавшего под прессом, где это нечто лишилось всех жизненно необходимых элементов!
Официант испарился, и я приготовилась выслушать печальную историю Наташкиной жизни.
Наталья принялась за салат, полностью игнорируя мою личность. Еле сдерживаясь, я отложила вилку.
- Прекрати есть и объясни, чего тебе от меня нужно!
- Почему ты не ешь? Здесь одна из лучших в городе кухонь, - Наталья спокойно пригубила рюмку.
- Я не голодна. Не уходи от ответа, - настаивала я.
- Хорошо, если ты хочешь знать, - Наташка сделала ещё глоток вина, - мне нужны деньги!
Я едва не расхохоталась.
- Почему, ты просишь у меня?
- Потому что они у тебя есть!
Я хмыкнула. Действительно деньги у меня были, вернее у нас с братом. Какой-то наш дальний родственник во время уехав заграницу, полгода назад скончался и оставил мне и моему двоюродному брату 200 тысяч долларов в наследство. Об этом месяц трепался, наверно, весь город, т.к. братец сообщил всем, кого знал.
- Но, я не смогу их тебе дать без согласия брата, ведь они записаны на нас двоих, - ответила я с плохо скрываемой радостью в голосе.
Наталья задумалась, а я тем временем осушила бокал. Мда… вино здесь всё-таки неплохое, резюмировала я, закусив салатом.
Я весело посмотрела на Наташку, просчитывающую все варианты получения денег. Все же от меня, да и от брата она не получит и копейки. Теми 200 тысячами мы с ним сможем воспользоваться только через пять лет - так указано в завещании. Вот об этом мой любимый братец не рассказал ни кому!
Да! Наташке явно не повезло со мной, ей пришлось приложить столько усилий, опуститься до приглашения в кафе и ещё оплатить все расходы за ужин! А в ответ на такой царский подарок не выцыганить с меня и рубля!
«Ну, извини, что так получилось! Ты так старалась добиться моего расположения, чтобы получить деньги. Для этого ты обхаживала не тот объект! Тебе стоит заняться моим братцем! С ним у тебя, наверняка, что-нибудь получится. Надеюсь еда здесь не слишком дорогая? И, кстати, тебе наврали, в этом кафе отвратительно кормят! Пока…» - обратилась я на прощанье к Наталье. Встала из-за стола и, не оглядываясь, вышла из зала, стала неторопливо спускаться по лестнице.
«Ах, Женечка, Женечка! Предстоит крутой поворот в твоей жизни!»
Женя это тот самый двоюродный брат. Женя был младше меня. Невысокий брюнет, не сказать, чтобы писаный красавец, а даже наоборот. Но невыразительная внешность с лихвой компенсировалась невероятным обаянием! Меня всегда удивляла его способность мгновенно завладевать всеобщим вниманием в любой компании. Что уж говорить о девушках? Они вешались на него пачками. А Женечка и не сопротивлялся! Только вкус в этом вопросе у него отсутствовал напрочь. Все многочисленные дамы его огромного сердца (не сердце, а прям женское общежитие какое-то!) были практически точное повторение друг друга! Сплошь пышногрудые высокие блондинки! Каждый раз, когда он знакомил меня со своей новой девушкой, я минут пять пыталась запомнить имя, чтобы не опростоволоситься и назвать ее другим! На десятой «Барби» я начала возмущаться: «Дорогой братец! Будь любезен, не приводи их ко мне, я уже путаюсь! Мог бы для разнообразия закрутить роман с шатенкой!» На это Женечка парировал: «Это не мой профиль!»
Не твой профиль говоришь? Что же! Посмотрим! Наталья жгучая шатенка, и этой фифе в лапы лучше не попадаться, задушит любовью! Особенно когда ей что-нибудь нужно!
Я достала из сумки мобильный.
- Алло - прохрипел откуда-то издалека братец.
- Привет, братец!
- Привет сеструха! Как жизнь?
- Отлично! Отдыхаю на полную катушку! У меня к тебе дело!
- Весь во внимании, - лилейным голосом проворковал Женечка.
- Тут тобой заинтересовалась она очень привлекательная особа - начала я.
- Кто?
Женечка явно напрягся!
- Ты её знаешь, Завьялова Наталья.
- Кто??- ошарашено переспросил Женя. Ба! Неужели воспоминания о юношеской привязанности неожиданно всплыли в его затуманенном блондинками сознании?
- В общем, она настроена по-боевому, ей нужны деньги!
- Так откуда им у меня взяться в таком количестве?- поникшим голосом отозвался брат.
Да уж! Наталья очень дорогое удовольствие! Очень!
- Не переживай! Она метит на наследство. Я тебя предупреждаю, можешь делать со всем этим, что хочешь! Окунись в бурю страстей! Познай все грани её таланта! Но милый брат не вздумай на ней жениться! Ты слышишь? Не вздумай!
- Да что ты Валюша! Я жениться? НИЗАЧТО! Лет через пятнадцать не раньше! Когда мне стукнет сорок! Вокруг еще так много очаровательных мордашек! Будь спокойна! Обещаю!
Ох, не знаю, не знаю! Хотелось бы верить тебе Женечка! Очень хотелось бы!
Положив телефон обратно в сумку, я продолжила спуск.
На секунду остановилась у зеркала подкрасить губы. Я сделала последний мазок и подняла глаза. В первое мгновенье я и не сообразила, что делать: то ли смыться от греха подальше, то ли прикинуться, что мне всё равно? Итак, я подняла глаза и увидела в зеркале за моей спиной отражение двух молодых людей в костюмах и при галстуках, которые нагло уставились на меня. В конце концов, почему я должна смываться? Пускай смотрят! Грациозно закрыв помаду, я положила её в сумочку, легкими движениями поправила прическу и с отсутствующим видом вышла на улицу.
Неспешным прогулочным шагом я брела вдоль дома, свернула за угол. Чтобы добраться до остановки мне предстояло пройти через уютный дворик, а потом через парк.
Было почти девять часов и во дворе всё ещё бегало множество ребятни.
- Тетенька! Тетенька! – Я обернулась. Это кричали пацаны, играющие в футбол в глубине двора.
- Тетенька! Тетенька! Киньте мячик!
Я остановилась и подождала, когда мяч подкатится к моим ногам. Пнув его, как могла, я продолжила путь. Нет, постойте! Я резко оглянулась. Так и есть! Два молодых человека, что нагло смотрели на меня в кафе, шли за мной! Да нет! Нам, наверно, просто в одну сторону - решила я. Но на всякий случай ускорила шаг. Обернувшись, заметила, что мужчины тоже набрали скорость!
Я торопливо вышла из двора, и тут у меня неожиданно потемнело в глазах…. Я на секунду остановилась, чтобы перевести дух.… А два молодых типа неумолимо приближались ко мне! Сердце подсказало, что встреча с ними лицом к лицу не сулит мне ни чего хорошего, поэтому я бросилась через дорогу в парк. Мне повезло, как раз горел зелёный. Не успела я перебежать на другую сторону, как светофор зажегся спасительным красным. Машины рванулись вперед, преграждая путь моим преследователям. Оставив их явно раздосадованными на той стороне проезжей части, я, получив небольшое преимущество в 30 секунд, не теряя времени, понеслась по парковой дорожке к остановке.
Я услышала, как заскрипели тормоза машин и, не останавливаясь, оглянулась. Так и есть: молодые люди отчего-то не хотят упускать меня из виду!? Они прекрасным спортивным бегом стремительно настигали меня…
Вдруг у меня опять потемнело в глазах, я почувствовала, что теряю сознание. Стараясь не сбавлять темп, я продолжала бежать тем же курсом. Господи! В надежде на помощь, я крутила головой по сторонам. Где же люди!!? Господи, помоги мне! Я уже плохо соображала, что делаю, и чисто автоматически держалась дорожки.
А в это время на другом краю дорожки показалась ещё одна парочка молодых людей. Один был в синей ветровке, второй в футболке.
Вскрикнув от радости, я что есть мочи побежала им навстречу. Но молодые люди как-то странно отреагировали на моё приближение! Они тоже побежали навстречу мне!…
В панике я бросилась по газону вглубь парка, всё дальше удаляясь от остановки…. Звук настигающих меня преследователей усиливался,… но мне уже было всё равно, что они сделают, со мной, когда догонят.… Всё закружилось перед глазами, голова страшно отяжелела и наполнилась шумом, и спустя мгновенье я провалилась в темноту….


Не надо бить меня по щекам! Зачем? Я сделала попытку открыть глаза, чтобы выяснить, кто же так старательно лупит меня.…Но ничего не получилось, веки не желали разлепляться…. Я опять провалилась в темноту….

Холодный край стакана стукнулся о мои зубы. Инстинктивно я прильнула к нему губами. В моё горло полилась жидкость с отвратительным запахом, который на мгновенье вернул меня к жизни. Я судорожно сглатывала. Жидкость, которая, обжигая внутренности, покатилась в желудок.... Я снова отключилась….

Прежде чем открыть глаза, я ощутила страшную жажду: язык прилип к нёбу. Пить!…. Я старательно захрипела. Чьи-то руки подхватили меня и придали моему безвольному телу сидячее положение. Спустя несколько секунд моих губ коснулся стакан, и я с жадностью прилипла к нему. Как только первый глоток живительной влаги потёк по пищеводу, я открыла глаза. Всё моё внимание сосредоточилось на стакане с катастрофически уменьшающимся содержимым.

Все та же чья-то властная рука убрала стакан. Я в ужасе повернула голову. Меня держал какой-то усатый дядька лет 30 с хвостиком с дружелюбной улыбкой на лице. Он спокойно поставил стакан на тумбочку. Я не сводила с него глаз. В таких случаях обычно кричат и делают попытку освободиться от рук бандита! Я была бы рада сделать хоть движение, но ни одна часть моего тела не слушалась, вдобавок страшно гудела голова! Поэтому мне оставалось только смотреть ему в лицо полными ужаса глазами и ждать худшего….
Мужчина поправил подушки и осторожно опустил меня, заботливо прикрыв одеялом. Я продолжала следить за каждым его движением. Дядька поднялся с табуретки, на которой сидел около моей кровати, наклонился ко мне. Я задрожала всем телом! Поднял руку…. Я вжалась в подушки, ожидая удара. Мужчина коснулся моего лба, задержал на мгновенье руку. Губы его разжались, и я услышала приятный голос с хохлятским говорком: «Не бойся, милая! Тебя здесь никто не тронет! Вот как хорошо! У тебя спала температура, - он убрал руку, - полежи спокойно, я скоро вернусь».
А разве у меня есть выбор? Спокойно лежать - это единственное, на что я сейчас способна, так как чувствовала я себя словно недавно выпотрошенная курица без ног, без рук и без всего остального…
Мужчина повернулся ко мне спиной и вышел из комнаты.
Сознание постепенно возвращалось. Я никак не могла взять в толк, где я? И почему я себя так мерзко чувствую? Я отвела взгляд от белой двери и осмотрелась. Обнаружилось, что я нахожусь в небольшой комнате. Стены выкрашены в светло-голубой цвет. С потолка свисала желтая люстра. Моя кровать находилась у стены, рядом с ней тумбочка, на полированной поверхности которой стоял стакан, спасший меня от обезвоживания. Табуретка. Всё. Вероятно уже вторая половина дня, об этом я догадалась по отражающемуся на стене оконному блику. Окно - это громко сказано! Больше по размерам похоже на бойницу.
Звук открывающейся двери прервал моё исследование. Я испуганно повернула голову. Сердце бешено заколотилось в груди. Мгновенья тянулись мучительно долго. Я задрожала, стараясь предугадать, кто же сейчас войдёт в комнату. Наконец дверь настежь открылась. И…. От изумления я даже перестала дрожать!
В комнату вошел …. Нет, этого не может, быть!!! Хотя, наверно, может быть! Вот он стоит и улыбается мне Верещеев Юрий Михайлович!
Сделав несколько шагов, он подошел к кровати, придвинул к себе табуретку, сел. Мои глаза округлились до предела. Он здесь!! Рядом! А какой приятный парфюм!..
Верещеев потёр ладони, и я поняла, что он волнуется: «Вам лучше не разговаривать. Поэтому я постараюсь объяснить ситуацию. Ну.., - он на секунду смолк, - ну, прежде всего, здравствуйте, Валентина. Моё имя вам, наверное, сообщили в милиции».
Мои глаза округлились ещё шире. Откуда он знает, что я была в милиции? Ах, да! Ему, вероятно, мама сказала. «Я хочу поблагодарить вас за то, что вы им ничего не рассказали. Тем самым вы спасли мне жизнь, - он с теплотой посмотрел на меня. Мне даже стало неудобно от его взгляда, - поэтому я и мои друзья не могли оставить вас в беде».
«Я и мои друзья!» - это замечание не на шутку меня взволновало. Куда я попала? Сколько их здесь? И сейчас я уже не была уверена, что правильно сделала, умолчав обо всём тогда в милиции. Может быть, этот симпатяга приятельски смотрящий на меня – УБИЙЦА!? От этой мысли у меня похолодело в груди. Боже мой, как я до сих пор жива!!?
 Верещеев потёр ладонью лоб.
- Знаете, мы очень волновались за вашу жизнь, когда нашли вас в парке.
Я удивленно уставилась на него, он заметил это.
- А вы не помните?
Я отрицательно затрясла головой.
- Тогда я попытаюсь объяснить, как вы здесь очутились.
С этого и следовало начинать, а то меня уже давно снедает любопытство!
- Два дня назад…
У меня чуть не отвисла челюсть. Два дня, два дня! Два дня я валяюсь в этой кровати в окружении незнакомых мужчин. Надо же!…
- Два дня назад вы пошли в кафе со своей подругой. Вы пробыли там почти полтора часа и в 20:50 – вы вышли из кафе и стали двигаться в направлении остановки. При входе в парк вы заметили преследующих вас двух молодых людей. Вы правильно сделали, что побежали…, - по мере того как он сообщал мне события недавнего вечера, напоминающие выдержки из протокола, в моей памяти стали постепенно всплывать картины двухдневной давности. Да, всё, что он говорил правильно. Создавалось впечатление, будто он присутствовал при этом. Вполне возможно!
- Когда мы вошли в парк, то увидели, что вы бежите  нам навстречу. Вы были очень напуганы и свернули вглубь парка. Вероятно, вы подумали, что мы заодно с теми парнями? – он посмотрел на меня, ища, подтверждения своих слов. Я, закрыла глаза, - Потом, когда всё закончилось, мы нашли вас.
А что всё? Что там происходило, пока я валялась без памяти? Тут молодой человек переменил позу, и ворот его рубахи дернулся, открыв моему взору сине-лиловый кровоподтёк. Теперь понятно: в то время, как я лежала, уткнувшись лицом в траву, Верещеев Юрий Михайлович дубасил моих преследователей….
- Мы нашли вас, - продолжал он, - и привезли сюда. Здесь вы в полной безопасности. Вы должны ответить на один вопрос: что вы пили в том кафе? Чай, кофе или вино? Разговаривать вам нельзя, так что дайте мне знак. Чай? – я продолжала смотреть на него, не мигая. Когда он добрался до вина, я устало закрыла глаза. - Значит вино! Они добавили вам яд в вино.
Я вздрогнула.
- Не пугайтесь, они не хотели вас убить, вы слишком важный для них свидетель, им было нужно, чтобы вы отключились. Видимо, они чего-то не рассчитали, раз это вызвало такие последствия в вашем организме.
Итак, я с ужасом для себя поняла, что вляпалась в неприятную историю! Хотя сама не знаю, что мне известно такого, из-за чего меня желают устранить «Они» и почему милиция и Верещеев проявляют к моей скромной персоне столько внимания?! Кстати кто такие «Они»: мафия, банда головорезов, милиция или ещё кто? Мои размышления прервал стук в дверь. Верещеев обернулся. В проёме показалась голова того усатого дядьки, который спас меня от жажды.
- Можно?
- Конечно!
Верещеев встал с табуретки.
Усатый прошмыгнул в комнату, бесшумно закрыв за собой дверь. Мужчина был одет в белый халат, а в руках он нес кожаный саквояж. Весело улыбаясь и бросая на меня хитрющий взгляд, дядька уселся на табуретку.
- Прошу прощения, что помешал. Но я должен обследовать эту красавицу.
Он раскрыл саквояж и стал в нем копаться. Юрий застыл за его спиной, не спуская с меня глаз. Меня же увлёк процесс дядькиных поисков в сумке. Усатый толкнул локтём Верещеева в бедро и произнёс:
- Юра, ну!
- Извините, познакомьтесь. Это Городько Михаил. Доктор. Именно ему вы обязаны жизнью!
Городько смущенно улыбнулся и покачал головой.
- Юрик, Юрик! Ты всё преувеличиваешь. Я всего лишь исполнял свой врачебный долг, - он повернулся ко мне. - Что же ты пила в этом поганеньком кафе?
- Вино, – ответил за меня Верещеев.
- Вино? Теперь всё ясно, - он опять покачал головой, а озорной огонёк в его глазах загорелся ещё ярче. - Какие, гадкие люди! Как они могли сделать это с такой красавицей!? Чертовы химики! По их вине такая милая девушка должна была мучиться два дня. Ничего, температурка у нас уже спала, - Городько по-отечески погладил меня по голове, задержав руку на моём лбу, - Вот и славненько! Какая у нас, отличная температурка.
Этот усатый дядька говорил со мной так нежно и успокаивающе, что я постепенно стала приходить в норму. Мне стало так хорошо и уютно, оттого, что его прохладная рука покоится у меня на лбу. Мне неожиданно захотелось расплакаться, как маленькой девочке….
Верещеев всё это время продолжал стоять монументом за спиной доктора. Городько обернулся и строго посмотрел на него: «А ты что тут делаешь? А ну брысь отсюда! Нам с девушкой нужно поговорить наедине!»
Юрий ожил, улыбнувшись мне, повернулся и вышел из комнаты.
Городько проводил его взглядом и неожиданно серьёзно сказал: «Знаешь, девочка, он не спал две эти ночи, всё дежурил у твоей кровати. Мне только сегодня удалось уговорить его отдохнуть. Я впервые вижу, чтобы он так волновался. Он боялся, что ты не отойдешь. Он почему-то решил, что виноват в случившемся с тобой».
Я закрыла глаза. Эти слова пробудили во мне необъяснимые чувства. Возможно, стала просыпаться тайная симпатия к Юрию, которую я за эти годы запрятала очень-очень далеко.
Доктор Михаил бесцеремонно откинул одеяло, задрал пижаму, пощупал мой живот, потом измерил давление, напоследок оттянул нижнее веко и проверил красноту капилляров. «Что я могу сказать, девочка, - произнёс он, укладывая инструменты в саквояж, - ты с фантастической скоростью поправляешься. Сейчас, - он взглянул на часы, - два часа, время обеденное. И как твой лечащий врач рекомендую: куриный бульон с гренками! – при этом он повернулся с вытянутыми по направлению к двери руками. Я с недоумением посмотрела на него. Доктор Миша, не меняя позы, повторил: - Куриный суп с гренками! - и опять ничего… Доктор подбоченился и вновь обратился к кому-то невидимому за дверью, - Гена! Я долго ждать буду? Я же сказал: «Куриный суп с гренками!» На этот раз всё получилось, и в комнату вошёл, торжественно неся кастрюлю, новый для меня персонаж - Гена, а следом за ним Юрий.
Гена поставил кастрюлю на тумбочку. Городько, обхватил меня, придав моему непослушному телу сидячее положение, осторожно опустил на приваленные к спинке кровати подушки.
Гена подал ему белое полотенце, которое тут же уложили мне на грудь, как детский слюнявчик.
Городько, сев на табуретку, взял в руки наполненную дымящимся супом тарелку. Аромат куриного бульона окутал всю комнату, и я почувствовала, как ГОЛОДНА! Желудок взвыл, прося о помощи. Городько зачерпнул ложкой бульон и поднес к моим губам. Я, конечно, очень хотела есть, но позволить кормить себя с ложки в присутствии двух мужчин, не сводящих с меня глаз, я не могла! Меньше всего мне нравилось, что это видит Юрий. Сжав губы, я отвернулась. Мне стало стыдно. Видимо, доктор Миша понял это:
- Ну-ка, братцы, погуляйте, пока мы с девушкой отобедаем!
Гена и Юрий молча удалились, закрыв за собой дверь.
Городько хитро подмигнул мне: «Видишь, какие они послушные! А теперь открой ротик!  Так, давай: за маму, за папу. Молодец!- я судорожно сглотнула - ужасно болело горло. - А теперь за тетю, за дядю!»
В итоге я съела суп за всех своих близких и дальних родственников и даже за президента Франции!
Потом Городько ушел, приказав мне спать, и я охотно подчинилась…
Когда я в очередной раз открыла глаза, был уже вечер. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, я решилась на поход. Всем понятно, что после столь долгого лежания мне просто необходимо было посетить кое-что. Я осторожно спустила ноги, пол был достаточно холодным. Пошарив несколько секунд у кровати, я обнаружила тапочки. Так, теперь вся проблема в том, как я дойду до двери. Меня всё ещё знобило, поэтому пришлось закутаться в одеяло. Дотянувшись руками до спинки, ухватилась за неё, напряглась и …
Слегка покачиваясь, я добралась до стены, потом до двери, из-под которой выбивалась полоска света.
Осторожно открыв дверь, я высунула из комнаты голову. Моему взору предстал небольшой коридор, в конце которого горела лампочка. Всего в коридоре было шесть дверей: три слева, три справа.
Открыв дверь в комнату, где я была, настежь, я пошла вдоль стены, надеясь найти нужное место. Не успела я сделать и трех шагов, как справа отворилась дверь, и прямо передо мной вырос Верещеев. Он встревожено спросил: «Что случилось? Вам что-нибудь нужно?» Естественно, я не отвечала. Как же я могла сказать? Я смотрела на него снизу, как затравленный зверёк, и молила, чтобы Бог дал ему хоть чуточку интуиции. Несмотря на то, что в коридоре горела всего одна лампочка, я заметила, как он смутился. Наконец-то он понял!
Юрий подошел ко мне вплотную, подхватил на руки и понес в конец коридора. «Вам ещё рано ходить, - сказал он, поставив меня у двери с известной всем табличкой.- Вам помочь?» - обратился он ко мне, вконец растерявшись. Я отчаянно затрясла головой и протянула ему одеяло.


Утром меня разбудил стук в дверь. Я поспешно протёрла глаза и увидела в дверях улыбающегося Михаила. «С добрым утром, красавица! Я пришел провести очередной осмотр». Сегодня я была уже в состоянии сама сесть в кровати.
Доктор Миша всё так же бесцеремонно задрал мне пижаму, пощупал живот. Попросил сказать: «А-Ааа!», смерил температуру, давление. После сложил все инструменты в саквояж, погладил мою голову и сказал: «Ты практически здорова, милая! Я прописываю тебе диету и свежий воздух,- он хитро подмигнул мне, улыбаясь во весь рот, - а как будет рад Юрий! Пойду, доложу ему!»
Городько встал с табуретки, взял мою руку, поцеловал шепнув мне в ухо: «Одно удовольствие иметь такую пациентку!» Потом он засмеялся и вышел из комнаты. 
Я откинулась на подушку. Боже, как мне везёт на странных людей!
Я опять проспала полдня и очнулась лишь к вечеру от шороха в комнате. Я испуганно открыла глаза и увидела третьего мужчину, Гену, который развешивал на спинке кровати мою одежду: джинсы, футболку и прочее. Пока он развешивал вещи, я успела основательно его разглядеть. Геннадий был среднего роста, чуть выше меня, наверно, мой ровесник, плотного телосложения, светлый ежик на голове едва прикрывал лысину, а мелкие черты лица делали похожим его на пупса, про таких говорят: «славный малый». Мужчина заметил, что разбудил меня. Он аккуратно поставил на пол туфли: «Я принес вашу одежду, - произнёс он.- Вам, что-нибудь ещё нужно?»
За эти дни лежания в кровати я просто заросла грязью, как мне казалось. Поэтому впервые за столь длительное время я открыла рот и попросила единственное: «Если можно, я бы хотела вымыться».
Мужчина явно задумался над моей просьбой, несколько секунд он соображал, потом сказал, что всё будет готово через полтора часа, и вышел.
Я осталась одна. Кровать мне просто осточертела, и я решила размять кости: встала, надела тапочки и начала исследовать окружающий меня мир.
Я взяла табуретку, поставила её под окно. Кое-как, взобравшись на нее, я увидела кусочек мира, где когда-то жила. Окно выходило во дворик, заваленный брёвнами, арматурой. Здание, в котором я находилась, было двухэтажное, обнесено высоким деревянным забором, за ним простиралось поле, засеянное чем-то. Вдалеке чернел лес.
Итак, я где-то за городом. Меня потихоньку стала охватывать паника: меня похитили! Увезли за город! И отсюда мне не сбежать, денег у меня нет, ведь сумка всё ещё у них!
 И тут за моей спиной раздался голос Юрия:
- Любуетесь видом из окна?
От неожиданности я едва не свалилась с табуретки. Стараясь сохранить равновесие, я осторожно спустилась вниз, села на кровать:
- Вообще-то когда входите к девушке, нужно стучать. Вы меня напугали!
- Извини. Нам нужно поговорить.
Его серьёзный тон насторожил меня. Я забралась под одеяло, мне ужасно не нравилась пижама, которую они на меня напялили, в дикую красно-зеленую полоску и размера на три больше моего.
Юрий пододвинул табуретку поближе к кровати. Я подложила  под спину подушку и приготовилась слушать. Он прав: нам нужно поговорить. То, что произошло, никак не может переварить моя бедная голова, в ней всё смешалось: правда, сон и мои домыслы.
Юрий тяжело вздохнул:
- Давай, начнём с самого начала. Вернёмся к нашему детству.
Местоимение «нашему», заставило меня нервно дернуться.
- Мы ведь с тобой не такие уж незнакомые люди,- я опустила глаза.
- Я знаю, что ты живешь в соседнем дворе, ты училась со мной в одной школе. Мы пару раз даже разговаривали.
Ну, это я прекрасно помню, мы тогда играли вместе, то ли в Соловья-разбойника, то ли ещё во что.
- Как видишь с детством у нас всё прекрасно и понятно. После того, как я окончил школу, мы совсем не сталкивались. Я ушел в армию.
Это я тоже хорошо помню, как он возвращался через полтора года в форме десантника, видела в окно. Я тогда страшно завидовала Любе, моей подруге и однокласснице, мимо которой Юрий прошел в тот день. Любка была единственная, кто был посвящен в мои сердечные дела насчет Верещеева. Она часто мне рассказывала про него, как он был одет, во сколько ушел. Она видела его чаще, так как жила в соседнем с ним подъезде. Я в тот момент продолжала страдать и сохнуть по Юрию. Мне уже сообщила Любка его имя, фамилию, и что она, как, впрочем, и я, ни разу не видела его с девушкой. По этому поводу Любка всё время отпускала разного рода пошлые шуточки. Шло время, я окончила школу, поступила в институт.
Любка постоянно донимала меня вопросом, как я могу быть влюблена в совершенно незнакомого мне человека на протяжении стольких лет и при этом не пытаться, что-либо изменить в сложившейся ситуации? Я ей не отвечала, так как сама не знала, почему я веду себя подобным образом….
Проучившись в институте несколько месяцев, я сказала Любке, что встретила другого, на что она отреагировала глубоким вздохом облегчения. Вскоре она переехала, и я совершенно потеряла с ней связь, она перестала мне звонить, а нового адреса и телефона я от неё так и не добилась.
Никакого стоящего другого в моей жизни не появилось, так, пара невыразительных романчиков, о которых и вспоминать не стоит, хотя спасибо и на этом (в смысле, что были!). И вот в таком слегка законсервированном душевном состоянии я и пребывала до сего дня лет этак пять-шесть, получается….
Вдруг я поняла, что Юрий давно молчит, а я, отвернувшись от него, уставилась в стену и думаю о своём. Я виновато взглянула на него и неожиданно спросила:
- А почему они хотели меня отравить?
Юрий почесал затылок и ответил:
- До этого нам и нужно с тобой докопаться!
- Как? В смысле, что мне нужно делать?- мгновенно отреагировала я. Что-то это предстоящее копание мне очень не нравится! Этак можно далеко зайти! И что!? Мне теперь о своей симпатии к нему рассказывать? Ну уж нет! Всё, что угодно, только не душевный стриптиз. Боже! Как же так! ЧТО я знаю такого, что привело ко всему этому?
- Мы должны с тобой понять, что нас связывает! Почему ты им так нужна? Ты должна рассказать мне все о себе, мы должны найти, где мы пересеклись, что нас объединяет.
Я нервно заерзала под одеялом, меня бросило в жар. «Должна! Должны!» Может, мы отложим этот разговор? Например, навсегда? Я в надежде посмотрела на дверь. Может, ванна уже готова?
Юрий вновь обратился ко мне:
-Давай, дальше!
Я обреченно вздохнула. Бесполезно…
Он задавал мне массу вопросов, называл имена и фамилии, которые никак не отзывались в моей памяти - я не знала этих людей. Мы перебрали полгорода. Напрасно! Кроме детства нас ничего не объединяло. Я изо всех сил старалась не выдать себя. И, похоже, у меня это неплохо получалось. Я спросила про Наташку, ведь это с ней я была в том злополучном кафе. Может она? Не объясняя, Юрий сказал, что она никоим образом непричастна к моему отравлению, и продолжил расспросы. Через час этой мозговой пытки я была выжата, как лимон! Всё впустую…. Юрий в задумчивости потирал лоб:
- Что-то не клеится! Что-то всё равно есть между нами! Мне же сказали…,- начал он и осёкся. Я напряглась. Он явно хотел сказать нечто. Я заметила, как Юрий смутился.
- Меня предупредили, посоветовали понаблюдать за тобой, сказали, что ты в опасности. Ты важный для них свидетель! – собравшись, продолжил он.
Всё, я сдаюсь! Я отказываюсь понимать ситуацию! И в отчаянии я вскрикнула:
- Кто тебе это сказал?? Почему он так сказал? Кто это ОНИ? И КТО ТЫ?
Юра дернулся:
- Ты чего? Успокойся! Сейчас во всём разберёмся. Кто сказал? Один очень хороший и осведомленный человек. Почему так сказал? Он знает всё. Кто они? Они милиция, только коррумпированная. Кто я? Майор милиции. Валя! Ты что-то видела, что-то, связанное со мной! Подумай, вспомни! Это очень важно, поверь мне.
Я спрятала голову в коленях и простонала в ответ:
- Я устала! Устала…
В дверь постучали. И Геннадий громко произнес:
- Ванна готова!
Ура! Вот оно спасенье! Мыться, мыться, мыться! Я встрепенулась и уже готова была сорваться с кровати, как услышала малорадостное:
- Мы продолжим завтра. После душа у нас ужин. Я познакомлю тебя со всеми.

 
Геннадий шел позади меня по коридору. Мы спустились по лестнице вниз. Я старательно подобрала одеяло, в которое закуталась. Мне было очень неловко идти с мужчиной в этой отвратительной пижаме, надетой на голое тело.
Тусклые лампочки освещали нам путь. Оказывается в этом здании ещё и подвал есть. Очень, надо сказать, в хорошем состоянии: стены ярко-голубые, краска нигде не потрескалась такое впечатление, что тут недавно работала какая-то контора. Пахло, кстати, очень приятно! Чем-то из косметики.... И я сразу же представила бурлящие чаны с расплавленной помадой неприлично красного цвета. Тут, наверно был подпольный цех по изготовлению парфюмерии? Не исключено! А помада в моём воображении уже начала выплёскиваться за края чанов и я с интересом ожидала, что будет дальше!..
- Мы уже пришли, - сказал Гена, прервав моё наблюдение за красной массой.
Мы остановились перед приоткрытой дверью. Я осторожно переступила порог. Комната была хорошо освещена. Маленькое, примерно три на три помещение. Кафельный пол и стены. В левом углу из стены торчал душ и около него на двух табуретках внушительное корыто с водой. На крючке рядом с душем, висел прозрачный пакет с разными банными и явно дамскими принадлежностями, а также ядовито-зеленое полотенце. Гена протянул мне пакет, который он всё этот время держал в руках. Я в ответ отдала ему одеяло.
- Я буду ждать вас за дверью.
Гена отвернулся и вышел из комнаты.
- На двери есть запор,- услышала я уже из коридора.
Я мгновенно щелкнула затвором и на всяких случай дернула дверь. Держится! Оставшись наедине, я с любопытством заглянула в переданный мне пакет. Там оказались новые вещи: футболка, спортивные штаны, бутсы, носки и нижнее бельё! Кровь прилила к моим щекам. От смущения я даже закашлялась. Неужели кто-то из них ходил и выбирал мне исподнее? Этот товарищ вкусом, конечно, не обделён, очень миленькие трусики и бюстгальтер! Но сам факт!!

 «Душ» помог мне снять нервное напряжение последних дней! Я с превеликим удовольствием плескалась, обливала себя водой.
Натянув на себя обновки, я поразилась, насколько они мне впору! Всё сидело как влитое!
Обнаружив на одной из стен маленький огрызок зеркала, я попыталась разглядеть, как же я выгляжу. Но все мои попытки оказались тщетны: осколок был слишком мал, да ещё и был приклеен к стене достаточно высоко. Подпрыгивая, я успевала увидеть лишь то правый, то левый глаз! Мои прыжки явно не оставили равнодушным Геннадия, он робко постучался и спросил: «У вас всё в порядке?»
 - Да!
- Извините, а что это был за шум?
- Да так! Спортивная разминка!- не задумываясь, ответила я.
Отодвинув защелку, я вышла в коридор. Гена окинул меня недоверчивым взглядом:
 - У вас, действительно, всё в порядке?
- Да, - ещё раз подтвердила я, - спасибо за ванну! А куда деть эту пижаму?
- Оставьте здесь, я потом уберу. Нас уже ждут на ужин, пойдемте.
Я тряхнула влажными волосами, стараясь хоть как-то придать им форму, фена у них, естественно, нет, теперь придется ходить лохматой! У меня очень привередливые волосы: без укладки они абсолютно не управляемы.
 

 Мы вернулись той же дорогой в уже знакомый мне коридор, прошли мимо моей комнаты и у последней двери остановились. Гена толкнул её. Дверь со скрипом отворилась. За ней оказалась лестница, ведущая наверх.
 - Нам туда,- произнёс Геннадий.
Я почувствовала, как у меня предательски задрожали колени. Каждая ступень мне давалась с трудом. Сверху доносились веселые мужские голоса. Как же мне не хочется идти туда! Я остановилась. Гена, шедший за мной, как будто почувствовал моё состояние:
- Валентина, не бойтесь, тут вам, ничего не грозит.
Я лишь тяжело вздохнула. Как знать, как знать! Убежать я сейчас не смогу: Геннадий хоть и невысокий, но достаточно крепкий мужчина. Да и куда?! Я пока даже не представляю, что находится за пределами этого здания. Постояв ещё несколько секунд, я продолжила восхождение. Будь что будет!
На втором этаже всё было по-другому. Широкий коридор, отделанный деревянными панелями. Высокие потолки украшали лампы дневного света. Точно здесь была какая-то контора! Двери пронумерованы. Одна из которых была открыта, именно оттуда доносился  мужской смех и пахло чем-то вкусным. 
Чем ближе мы подходили к открытой двери, тем больше меня охватывало беспокойство и уже не по поводу, что меня там ждёт, а по поводу моего внешнего вида. Я нервно стала поправлять волосы, одергивать футболку. Собравшись с духом, я неуверенно перешагнула порог. Эх, была, не была!
В комнате помимо Верещеева и Городько находились ещё два пока неизвестных мне человека. Первый, мужчина лет 45, суховатый, коротко стриженный, с пластырем на левой щеке и видом интеллигента в двадцатом поколении. Второй очень приятный, молодой, лет 23-25, не больше, яркий брюнет с выразительными карими глазами и крупными чертами лица. «Явно южных кровей!»- подумалось мне. Присутствие второго незнакомца меня заинтересовало, как-то он мне сразу приглянулся!
Юрий встал из-за стола, улыбаясь мне во весь рот и только было приготовился что-то сказать, как его опередил Городько:
- Да вы поглядите! Какая она красавица! Геннадий, ты наверно подмешал в воду зелье! Дивчина-то прям расцвела!
Я окончательно смутилась. Геннадий, похоже, смутился не меньше меня, он только и смог пробурчать нечто невнятное в ответ Михаилу. А два незнакомца дружно захихикали.
Юра, продолжая улыбаться, с легкой укоризной в голосе обратился к доктору Мише:
- Миша, ну что ты так!
Городько сорвался со своего места и в одно мгновенье оказался около меня, обхватил меня со спины за плечи и мягко стал двигать по направлению к столу. Доктор Миша усадил меня на стул, и через секунду передо мной появилась тарелка супа, блюдце с разрезанным на половинки яйцом, сверху политое сметаной, и кружка с жидкостью по цвету напоминающей компот.
Я оторвала взгляд от ужина и настороженно ещё раз оглядела всех присутствующих. Их пятеро, пять здоровых крепких мужчин. Все как на подбор («все орлы как на подбор, с ними дядька Черномор») высокие, кроме Геннадия, атлетически сложенные. Да уж, влипла!
Юра встал за моей спиной, и я слегка вздрогнула, услышав его голос:
- Я сейчас представлю новых для тебя людей. Семёнов Альберт Григорьевич.
Мужчина, что постарше сидевший напротив меня дружелюбно улыбнулся.
- И Друнич Сергей.
Это был кареглазый брюнет, который с плохо скрываемым интересом разглядывал меня. Я в ответ им чуть кивала головой.
- Теперь ты знакома со всеми. Ты в надежных руках и под охраной доблестной милиции!
Это замечание немного порадовало меня, круг моих «похитителей» замкнулся.
- Валентина,- сказал Юрий, сев на стул рядом со мной,- ты можешь положиться на нас во всём. Мы постараемся сделать для тебя все возможное в данной ситуации, стоит тебе только обратиться к любому из нас….
Ой, как проникновенно и убедительно он говорит! Я даже начала верить. Чтобы скрыть надвигающееся волнение, я отвела от Верещеева взгляд. 
- Юра!- гаркнул Михаил.- Ужин простынет! Валюша совсем голодная!
 Мужчины тут же как по команде стали передавать друг другу тарелки, наполненные дымящимся варевом.
С некоторой завистью я заглянула в тарелку Юрия. Очень аппетитное пюре с подливом и котлета…. А у меня? Практически пустой бульон, где сиротливо плавают несколько вермишелин, да лохмотья куриного мяса. Не впечатляет!
 -Диета, матушка! Диета! Ещё два дня,- весело заметил Городько.
Тяжело вздохнув, я принялась за еду. Раз ничего другого мне не светит, будем, есть, что дают.


Той ночью мне приснился сон. ….
Я сидела под зонтом в прибрежном кафе. Море мягко шуршало внизу, лениво перекатывая мелкую гальку. Солнце пробивалось сквозь соломенную шляпу, заставляя меня щуриться. Приятный мужской голос произнёс:
- Ваш сок, мадам!
Я потянулась к покрытому испариной стакану. Персиковый, мой любимый! В полном блаженстве я вытянула ноги. И тут прямо передо мной появились мужские конечности. Из-за широких полей шляпы мне были видны колени, волосатые икры и ступни в коричневых босоножках. Мой взгляд стал медленно скользить вверх по ногам незнакомца, едва я успела увидеть наметившиеся шорты, как вокруг заскакали оранжевые пятна. Это были апельсины, которые сыпались откуда-то сверху! Я резко подняла голову: передо мной стоял Верещеев и, как-то чересчур, радостно глядя на меня, вытряхивал из пакета цитрусы. И в этот же момент раздался истерический женский хохот. Я вздрогнула и отвернулась от «сеятеля». У стойки бара гоготала, в упор смотря на меня, девушка в зеленом халате, а шикарный мачо, обнимавший её за талию, грозил пальцем. Лицо девушки мне показалось знакомым!...
Верещеев сунул мне апельсин и, сказав: «Вот тебе витамин!»- исчез, и странная парочка ту же в секунду растворилась….


Прежде чем открыть глаза, я ещё несколько секунд шарила по одеялу, ища фрукт. Уж слишком реалистичным он мне приснился!
Я потянулась, сладко зевнула. Потом вспомнила сон и задумалась. К чему мне это приснилось? Апельсины…. Апельсины…. Что-то стало назойливо вертеться в моей голове, что-то смутное, какой-то намёк на воспоминание…. От напряжения у меня, наверно, заскрипели извилины…. Через минуты две я глубоко вздохнула, а ну их эти апельсины! Ничего конкретного не всплывало кроме светлого образа Верещеева из сна с огромным кульком. Сделав несколько взмахов руками, пытаясь отогнать это видение, я спустила ноги с кровати.
Кое-как приведя себя в должный порядок, я осторожно выглянула в коридор. Никого. Тихо. Аккуратно ступая по деревянному полу, добралась до двери.
Массивная входная дверь со скрипом отворилась, я быстро прошмыгнула наружу. Дверь с тем же противным звуком медленно закрылась за моей спиной. Теплый, наполненный густым ароматом трав воздух сбил меня с ног. Я покачнулась, в глазах потемнело…. Мне удалось сохранить равновесие, ухватившись за стену дома. Сделав несколько глубоких вдохов, я окончательно пришла в себя. Прислонившись спиной к шершавой стене, я стала осматривать внутренний дворик моей тюрьмы. 
Собственно ничего нового я не увидела. Основные детали мне были уже известны. Двор оказался метров пятьдесят на тридцать, окруженный деревянным забором высотой примерно в два метра. Траву тут явно давно не косили - вымахала до пояса. Кое-где были протоптаны дорожки. Одна вела к воротам с громоздким амбарным замком, другая, начинаясь у входа в здание, шла вдоль и терялась за углом. Вот она-то и заинтересовала меня! Оторвавшись от стены, я пошла по тропинке.
Подойдя к углу дома, я остановилась. Сердце бешено заколотилось в груди. Присев на корточки я с опаской заглянула за угол. Никого. Встала и двинулась дальше к другому углу. Оттуда из-за дома доносился странный лязгающий звук. Я опять присела на корточки, высокая трава скрывала меня. Сквозь стебли растений мне удалось разглядеть, что находится за домом и обнаружить источник подозрительного звука. С обратной стороны места моего нынешнего пребывания располагалась небольшая площадка, трава на ней была основательно примята. Две легковые автомашины занимали всё ее пространство. В марках автомобилей я не разбиралась никогда! В общем, одна была темно-сиреневая, точно наша, вторая, дальняя от меня, темно-синяя, точно не наша. У той, которая сиреневая был открыт капот, и неизвестный мне со спины, вернее ягодиц и ног, мужчина увлеченно копался в ней. По видным мне частям тела было трудно определить, кто это. Неожиданно мужчина выпрямился, я вздрогнула, зажав рукой рот, чтоб не вскрикнуть. Хорошо, что машины находились от меня метрах в десяти! Мужчина потянулся, сделал несколько поворотов, разминая спину, и я узнала представленного мне вчера Семенова Альберта Григорьевича.
Альберт Григорьевич покрутил плечами и снова согнулся над машиной. Я решила сматываться от греха подальше! Развернувшись, не меняя позы, стала пробираться обратно. Добравшись до противоположного угла, я встала, расправив затекающие ноги. Я благополучно дошла до двери, протянула руку открыть её, как она настежь распахнулась передо мной! Взвизгнув, я отскочила назад и тут же услышала шум за своей спиной. В проёме двери показался улыбающийся Сергей Друнич.
- Вы испугались?- спросил он.
- Тьфу ты! - выдохнул прибежавший Альберт Григорьевич. Я, выпучив глаза, посмотрела на его перемазанные машинным маслом руки. В правой он сжимал длинный гаечный ключ.
Взглянув на Друнича, потом на Семёнова я, нервно хрюкнув, улыбнулась им обоим, а через секунду залилась таким же нервным смехом. Мужчины недоуменно переглядывались между собой.
- С вами всё в порядке?- участливо спросил Сергей.
Ну вот, теперь он подумает, что я истеричка!
Утвердительно закивав головой, я ответила:
- Всё хорошо! Это я от неожиданности.
- Я вас искал. Завтрак уже готов.


Разглядывая, как поднимается пар над тарелкой овсянки, поставленной передо мной, я задумалась. Я уже достаточно окрепла для побега. Нужно только узнать, где нахожусь, и забрать у них сумочку: там паспорт и деньги, телефон. Как же это сделать? Как? Сказать, что мне необходима косметика? А может некие дамские принадлежности? Этот отпадает! Они накупили мне целый пакет всяких гигиенических штук…. Вот же, какие предусмотрительные! Гады! Я с подозрением осмотрела своих «тюремщиков». Интересно, кто же из них решился на поход по соответствующим отделам магазинов? Наверно, Доктор Миша или Альберт Григорьевич. Он мужчина средних лет ко всему привыкший. Эх! Что же придумать? Я водила ложкой по тарелке, выписывая причудливые узоры…. Совсем мозги не желают работать….


Вернувшись в свою комнату, я продолжила обдумывать сложившуюся ситуацию. Как же отсюда сбежать? А если сказать, что моя бабушка не переживёт столь долгой разлуки с внучкой? Точно! Я ведь здесь уже четвертый день, а как же мои друзья и бабушка, вдруг они меня ищут? Мне не приходилось пропадать так внезапно, без предупреждения!..
- Пошли со мной!- произнесла голова Юрия из-за приоткрытой двери. И я опять вздрогнула, когда же это кончится! Третий раз, а день только начался! Я так скоро заикой стану, нервная система совсем ни к черту!
-Куда?
Но мой вопрос остался без ответа.
Мы молча поднимались по лестнице, прошли мимо столовой, где Городько и Сергей убирались после завтрака, мужчины что-то весело обсуждали. Юрий толкнул последнюю дверь на этаже под номером 5, пропуская меня вперед. Комната оказалась очень уютной: маленький в мелкий цветочек диванчик и такие же два кресла, круглый полированный столик и старомодная ваза на тумбочке у окна.
- Садись!- сказал Юрий тоном, не терпящим возражений, указав мне на одно из кресел около стола. Я покорно уселась.
Верещеев сел в кресло напротив. Он был напряжен.
-Читай!- резко произнес он, протягивая мне взятую со стола красную пластиковую папку. Его поведение и тон озадачили меня - с чего столь разительная перемена? Полчаса за завтраком все было прекрасно!
Раскрыв папку, я увидела несколько листов. Это оказались копии моего допроса в милиции. Откуда они у него? Ах, да! Он же тоже мент!
- И что? – спросила я, бегло взглянув на знакомые страницы.
- Валя! Ты должна вспомнить! Дело очень серьезное, и от того, что ты знаешь, зависит не только твоя жизнь, но и всех нас!
Вот, опять, началось! Стараясь сохранить присутствие духа, я положила папку обратно на стол, глубоко вздохнула и внимательно посмотрела на Верещеева.
- Я бы рада помочь - глухо произнесла я,- только я совершенно не пойму, чего ты от меня хочешь!
- Пойми, - уже мягко ответил он, - все это очень серьёзно, и мы не можем прятаться здесь долго. Возможно, еще неделя у нас есть, а потом…
Я внутренне сжалась. Ох, и невеселая перспективка возникла в моём воображении! Погоня, выстрелы, бандиты в масках, крики о помощи и перелом левой руки у меня. А почему левой? Правой оно трагичней будет! …
- А что потом?
- Подумай! Раз они тебя уже упустили, они знают, что ты у нас. Теперь их поиски будут еще активнее! Они попытаются накрыть всех нас. Тебе хочется попасть к ним в руки? Поверь, их методы дознания, достаточно эффективны! Бокал с ядом - это легкая разминка!
Я стала нервничать. Воспоминания о двухдневном полу трупном состоянии были еще свежи. Меня стала охватывать паника. Боже! Когда всё это прекратится?!
 - Не пугай меня! - еле сдерживаясь, стараясь четко выговаривать слова, начала я,- думаешь, меня всё это радует? Я хочу домой на родной диван! И ничего не скрываю! Я просто не знаю, ЧТО Я ЗНАЮ!
Видимо, я все же сорвалась. Юрий внезапно потянулся ко мне, сжал мои руки в своих крепких ладонях.
- Валечка,- ласково обратился он ко мне, - давай попробуем еще раз! Мы должны помочь друг другу, иначе всё это плохо закончится!
Я почувствовала, что поплыла…. Его лицо так близко, эти карие глаза…. И что-то такое в них мелькнуло…. Слезы непроизвольно покатились по щекам…. Я сделала робкую попытку освободить руки, не удалось. Через минуту Юрий ослабил захват, одной ладонью он вытер мне слезы, другой все еще сжимал мои ладони. Я как завороженная сидела, не шелохнувшись, глядя ему в глаза. 
Потом он слегка улыбнулся, нежно погладил меня по влажной щеке, отпустил мои руки и вернулся в прежнее положение. Я обалдело следила за всем этим. Ни чего не понимаю!.. Но не скажу, что мне что-то было неприятно…. Все это странно….
Осознав, что смотрю на Верещеева упор, я смутилась, отвернувшись, растерла остатки слез. Мне бы сейчас платок!
-На.
Я даже с некоторой благодарностью взяла протянутый носовой платок. До чего  догадливый мужчина!
Несколько минут мы просидели в полной тишине, изредка нарушаемой моими  всхлипываниями. Юрий терпеливо ждал, пока я окончательно успокоюсь.
-Я понимаю. Нахождение здесь для тебя не комфортно, и ты, естественно, хочешь вернуться к привычной жизни,- Юрий первый прервал молчание.- Поверь, мне тоже все это порядком надоело! И если бы я мог, я бы отпустил тебя прямо сейчас. Но это слишком опасно. Ты не виновата, что оказалась свидетелем чего-то. Это может быть какая-то мелочь, деталь, которой ты, конечно, не придаешь значение. А Они очень надеются узнать, потому что это спасет всех нас и помешает им. Все равно, пока ты не вспомнишь, пока мы не докопаемся до истины, я от тебя не отстану. Все в целях сохранения твоей же безопасности. Давай попробуем ещё раз? Хорошо?
Верещеев твердо взглянул на меня. Выдержав его взгляд, я поняла, этот действительно не отстанет! Он вывернет мою память наизнанку, не без моего на то согласия, но добьётся своего. А впрочем, стоит ли уж так упорствовать? Что-то подозрительное витает над нами! Что-то едва наметилось в эти последние пятнадцать минут. И что же, интересно, промелькнуло в его глазах? Я машинально посмотрела на потолок, может, какой безумный Амурчик балуется?
- С чего же мы начнём?
- С того, о чём тебя спрашивали на допросе!- последовал ответ.
Юрий достал копии из папки.
- Знаешь, они уверены в своём источнике информации. Твой одноклассник. Кто это?
Я только пожала плечами.
- Это для меня загадка. Насколько я осведомлена о жизни своих одноклассников, в милиции из них не работает никто.
- Он может работать в таком отделе, где не принято распространяться о сфере своей деятельности.
- Верно, но это не поможет мне!
- А ты помнишь их имена и фамилии?
- Всех с первого класса?- изумилась я.
- Нет, конечно! - успокоил меня Верещеев.- Хотя бы из старших.
- Это не легче! Мы же дети экспериментов, школьных реформ. Старшие классы, их у нас в школе было три, раза два тасовали туда-сюда! Так что я училась почти со всеми!
Юрий задумчиво взглянул на меня.
- Все равно нужно с чего-то начинать! Ты напиши их данные, а мы проверим, - сказал Юрий после недолгой паузы, протягивая мне ручку и чистый листок бумаги, который он достал из папки.
Я сникла. Как же я их вспомню? Прошло столько лет. Я ж их давным-давно не видела. Они все меня особо не интересовали никогда, лишь бы давали списывать. Конечно кроме отдельных выдающихся во всех отношениях экземпляров.
В дверь постучали.
-Входите, - отозвался Юрий.
В комнату просунулась сияющая физиономия Сергея Друнича.
-Там …это, –слегка запинаясь и не сводя с меня, глаз, начал он, - там Первый на проводе. Что-то важное - просил позвать!
Сергей расплылся в улыбке, я в ответ тоже улыбнулась. Юрий от чего-то занервничал, стараясь привлечь его внимание, довольно громко и резко спросил:
-Это действительно важно?
- Ага!
Юрий быстро встал и практически вытолкал уже просочившегося в комнату Друнича, закрывая дверь за собой, на секунду обернулся:
- Вспоминай, Валя, вспоминай, пиши!
-Ну давай, пошли!- недовольно пробурчал Юрий хихикающему в коридоре Сергею.
 Прошло около получаса.


- Негусто!- произнес Верещеев с легкой усмешкой в голосе, глядя на десять фамилий, которые были коряво написаны мною на листке, - и это все, кого ты вспомнила?
Иронии в его голосе стало ещё больше.
Я обиженно поджала губы.
- Прошло десять лет, как я окончила школу, благо, что этих вспомнила!
- Ладно, ладно, не дуйся! Будем работать с тем, что есть. А ты не могла бы ещё написать, сколько примерно с каждым из них ты проучилась и все, что знаешь о них? Хотя…,- он ещё раз взглянул на лист, видимо оценил почерк, - хотя давай это сделаем вместе.
Юра сел в кресло, взял другой лист, протянув мне исписанный.
- Ты диктуй фамилии и имена, я попутно буду задавать вопросы,- скомандовал он.
Вздохнув, я поудобнее устроилась в кресле и приготовилась к очередным расспросам. Пытайте, Мегрэ!
- Печенкин Олег, - я задумалась, вспомнив каким красивым мальчиком был он в детстве. Наверно, поэтому по списку идет первым, да и ладили с ним мы всегда, хорошие приятельские отношения? Где он сейчас? Интересно было бы знать! Он был моей первой тайной симпатией…. Эх! - Он учился со мной с пятого класса по одиннадцатый, - встрепенувшись, продолжила я.- Родители - очень воспитанные, образованные люди. Мама работала вроде в больнице заведующей отделением, отец в конструкторском бюро главным конструктором. У Олега старшая сестра, у них большая разница в возрасте: лет семь, кажется. А ещё у них был очень красивый и умный пес Фадей, сенбернар, в простонародье Федька….
Я остановилась, посмотрела на Юрия. Тот старательно конспектировал за мной, как усердный ученик.
- Ты чего? Продолжай любая деталь нам поможет, - сказал он, подняв голову, и внимательно посмотрел на меня.
- Ты говорил, что будешь задавать вопросы?
- Пока это не нужно! Ты справляешься без меня, информация полезная!
Его одобрение мне понравилось, и я слегка улыбнулась в ответ. Похоже, процесс возвращения в былое увлек меня не на шутку! Воспоминания активно стучались в двери! Ну что ж, входите!
- Так… Что ещё? Парень он был хороший, приятный во всех отношениях. Мы довольно часто общались. Он всё мечтал стать авиаконструктором. Поступал и вроде даже прошёл по конкурсу. Я его давно не видела, со школы. Родители переехали в другой район, что с ним стало, сейчас не знаю. Всё.
- Следующий,- торопил меня Юра.
А кто у нас дальше? Посмотрим.
- Лавриновский Николай.
 Вот тот случай, когда фамилия не соответствует внутреннему содержанию.
Такое не забывается. Если Олег полное приятие, то этот наоборот! Четыре года подряд наблюдала пред собой эту массивную спину. С одной стороны удобно: реже попадаешься на глаза учителю, но с другой - слышать его мерзкое хихиканье и пошлые замечания в адрес одноклассников на протяжении всех этих лет! Бр-р-р-р! Передергивает, как вспомню!
- Двоечник и противный тип! – констатировала я.
Юрий ухмыльнулся, услышав моё замечание.
- Училась я с ним, к счастью, недолго, где-то с пятого по девятый. От него всегда пахло какой-то рыбой. Родители самые обыкновенные. Отец шофер, мама продавщица. Брат старший - пьяница и забулдыга! И наслушалась я рассказов о его похождениях: как напьется, так и строит всю семью. Потом, когда мы были в классе седьмом вроде, Колиного братца посадили. Колька был позором нашего класса: как родительское собрание или педсовет, он гвоздь программы! С горем пополам доучился до девятого и ушел на вольные хлеба. Пару раз после школы я его встречала, но он упорно делал вид, что мы незнакомы! Меня это не расстроило, хотя все время, что Колька учился с нами, он просидел передо мной. Всё.
- Получил ли он дальнейшее образование? Где работал?
- Не в курсе. Он как-то пропал. Ну и бог с ним!
-  Хорошо, дальше.
- Савельев Константин. Вдумчивый очкарик. Пришел к нам в класс в четвертом, проучился до одиннадцатого. Медалист. Золотой. Очень умный. Папа - кандидат наук, мама тоже. Братьев и сестёр у него нет. Помню, был кот персидский, Костик его обожал, даже фотографию с собой носил. Физик-лирик. Девочки по нему сохли, симпатичный молодой человек. После школы поступил в МГУ, сейчас работает в собственной фирме «Савельев и К». Слышал?
- Строительство элитного жилья?
- Ага! Женат, двое детей. Иногда общаемся. Раз в год звонит, поздравляет с Днём рождения. Когда случайно встречаемся в городе, обязательно поговорим. Всё.
- Дальше.
- Синицын Герман. Печальная Рыба-Солнце!
- Кто?- уставился на меня Верещеев.
- Прозвище у него такое было,- пояснила я, - из мультика про Умку помнишь?
- Про Умку? – переспросил Юрий,- А! Да, там что-то такое было. Странное прозвище для парня.
- Может быть, - согласилась я,- он какой-то не от мира сего был. Всегда печальные глаза, всегда в задумчивости. Чистый флегматик. Учился на отлично, как и Костик, медалист, правда, серебряный. Одна четверка по физкультуре, у Германа было какое-то хроническое заболевание, поэтому физкультуру он практически не посещал. Великолепно рисовал, ему прочили большое будущее. Очень добрый. Философ по натуре, всегда был взрослым не по годам. Писал стихи, но об этом никто не знал. Просто мне повезло,- я вздохнула, вспомнив про тот случай,- он однажды забыл в классе свою тетрадь по физике, учительница попросила меня ему отдать. И тогда я решила,- тут я замялась. Сколько же я могу себя за это упрекать? Так много лет прошло, а меня до сих пор мучает совесть! Почувствовав, что смущаюсь, я сглотнула,- я решила списать у него один пример,- собравшись, продолжила,- и вот в тетради, за обложкой, в конце был листок, там оказались стихи….
Я такого пронзительного стихотворения о жизни и любви от мальчика в шестнадцать лет, никак не ожидала! Он меня потряс. Помню, как на следующий день, отдавая ему тетрадь, я испытала жуткий стыд, как будто совершила нечто очень плохое. …А ведь Герман сразу догадался, что я прочла его стихотворение. Он тогда взял у меня тетрадь и спросил: «Надеюсь, тебе понравилось?» Ошарашенная его проницательностью, я испуганно кивнула в ответ. И вдруг он улыбнулся, первый раз за все наши совместные школьные годы, хотя выражение его больших серых глаз осталось неизменным. После этого между нами установилась какая-то незримая связь, жаль, что ненадолго. Через несколько месяцев мы окончили школу, а сразу после выпускного у Германа случился приступ, и родители увезли его из города на лечение за границу. Через год на мой адрес пришла бандероль. Отправитель не был указан. Развернув обвертку, я обнаружила небольшую акварель. Необыкновенно живое и наполненное солнцем море плескалось о прибрежные камни. В правом нижнем углу рисунка, были выведены две маленькие едва заметные буквы «С.Г». Печальная Рыба-солнце, ты самый удивительный человек из тех, кого я знаю! …
-Вала, Валя!- настойчиво позвал меня Верещеев, прервав мои мысли, и картинки прошлого мгновенно исчезли.
-Что?
-Ты задумалась.
- Да?
- А кто были его родители?
- Родители? Папа - бизнесмен, что-то связанное с производством лекарств, мама домохозяйка. Герман же часто болел, она постоянно его выхаживала. После выпускного они увезли его куда-то на лечение, я даже не знаю, жив ли он сейчас,- ответила я с грустью. Надеюсь, что у тебя всё хорошо, Печальная Рыба-солнце!
Верещеев внимательно посмотрел на меня, потер подбородок и успокоил:
- Мы проверим всех, вот и узнаешь. Кто там пятый?
Я опустила глаза в листок.
-Музяко Иван.
-Не повезло парню с фамилией,- отметил Юрий.
- Мы в классе звали его Муся. Этот из параллельного. Я училась с ним всего два года. Запомнила только из-за фамилии да бешеной энергии. Маленький такой, юркий. Как Фигаро: то здесь, то там! Проныра. До всего ему дело было. Общались, наверно, пару раз за все время. Любил всякие гадости исподтишка делать, за это его не любили в классе, он, можно сказать, был изгоем. В классе с ним разговаривали всего несколько человек. Про его родителей не знаю ничего, и что с ним сейчас - тоже.
Номер шесть. Марутян Арно. Долговязый оптимист Арик! Одни положительные эмоции!
- Марутян Арно. Хороший, душевный человек! Всегда держался, что бы ни случилось. Крепкий ударник. Он рос без матери, отец всегда следил, чтобы Арик занимался. Арик говорил, что у его отца мечта: «Арно инженер на крупном заводе!» А Арик обожал что-то строгать, клеить, ремонтировать - в общем, мастер на все руки. Он, конечно, окончил институт по настоянию отца, но ни месяца не работал по специальности, подался в мастеровые. Сейчас Арик руководит бригадой строителей, занимается отделкой квартир, неплохо зарабатывает. У него в клиентах было много богатых нашего города. Бизнес его процветает. Могу порекомендовать, если что, для знакомых у него приемлемые цены?
- Не надо, - отмахнулся Верещеев, - не отвлекайся!
- Зря!- не унималась я.
Юрий картинно сдвинул брови.
- Давай дальше! – скомандовал он.
Ох, и скучный вы, товарищ Верещеев! Дальше так дальше.
- Арно женат на очень милой девушке по имени Зарина, скоро у них родится ребёнок. Мы тут недавно встречались с Ариком, часа два проболтали на улице, мы вообще с ним часто общаемся, и на свадьбе я у них была, - пояснила я свою осведомлённость. - Вкратце вроде всё.
- Номер семь, - торопил меня «следователь».
- Афанасьев Владислав. Тихий троечник по кличке Гоблин. Вечно взъерошенный, неопрятный двухметровый тип! Лицо не обезображено интеллектом. Всегда был абсолютно инфантилен ко всему, что бы с ним ни происходило. При своем росте был совершенно не заметен в классе. Зато профессионально играл в баскетбол - заслуга его мамы. Она, отчаявшись открыть в сыне хоть какие-то способности и чем-то его заинтересовать, привела в школьную секцию. А потом пошло - поехало! Гоблин, видимо, для этого вида спорта и был рожден. Говорил мало, бегал быстро и к одиннадцатому классу стал гордостью школы. Видели мы его очень редко: постоянно на сборах, на соревнованиях. Сейчас Влад выступает за сборную страны.
- У тебя знаменитые одноклассники!- удивленно заметил Верещеев. - Баскетбол - моя слабость!
- При случае возьму для тебя автограф, - съязвила я в ответ. Пока я училась в универе, в компаниях, я старалась не упоминать о «родстве» с Афанасьевым, потому что все парни, стоило им узнать, сразу начинали донимать меня просьбами об автографе знаменитого баскетболиста, особо рьяные болельщики молили устроить встречу. Несли всякий бред! Какой автограф, какая встреча? Я Гоблина после школы вижу только по телевизору да во дворе из окна, когда он приезжает к бабушке на своем шикарном джипе.
- Не надо, у меня уже есть!- спокойно ответил Юрий, - он же раньше жил в твоём доме, моя мама и его работали вместе несколько лет. Так что спасибо!
Теперь настала моя очередь удивляться! О подобном стечении обстоятельств я предположить не могла! И чего же я тогда целых пять минут рассказываю про Влада, когда Верещеев это все и без меня знает?!
- По крайней мере, мы нашли то, что нас объединяет! - с ещё большей язвительностью в голосе отреагировала я, - Афанасьев Влад! Может это он причина всему?
- Если бы всё было так просто, - выдохнул Верещеев.- Ты, когда видела его в последний раз в реальной жизни, говорила с ним? Лет сто назад?
Я задумалась: а действительно, когда же это было? Видела машину полгода назад, а разговаривала с Гоблином лет десять назад, перед выпускным, ему аттестат выдали сразу после всех экзаменов, и он тут же укатил на очередные сборы.
- Очень давно, - согласилась я. Все-таки Влад не тот коварный очернитель моей непорочной репутации, есть кто-то другой! Я внимательно посмотрела на свой список, – знаешь, у меня всё меньше уверенности, что «таинственный» одноклассник, обладающий некой информацией обо мне, - взглянув на Юрия, добавила, - и о тебе, есть в этом списке.
Верещеев откинулся в кресле.
- Это никому неизвестно! Но нам необходимо что-то делать: времени катастрофически мало. Мы должны быть уверены в информации, тогда Им нас так просто не взять. Мы сможем их опередить! Диктуй восьмого!
 Юрий снова взялся за ручку. Вздохнув, я продолжила.
- Самсонов Денис. Маленький, пухленький троечник. Из параллельного. Колобок - подпольное прозвище. Единственное, что всегда знал на пять - это химию и биологию, наверно, поэтому стал врачом. Детишек лечит в поликлинике где-то на окраине города. Про родителей не помню, наверно самые обыкновенные. Был старший брат, погодок. Не видела Колобка много лет, знаю про него по слухам. Арик вроде рассказывал или Савельев, не помню, кто точно. Кажется, всё.
Верещеев внимательно посмотрел на меня, видимо, ожидая продолжения. В ответ я отрицательно замотала головой.
- Дальше, - как-то без энтузиазма сказал Юрий, опять склонившись над своими записями.
Десять негритят, неожиданно подумала я, глядя на список! Вспомнился фильм. Так кто же один из? Кто же тот тайный агент, засланец?
- Кокошкин Степан. Хлюпик, нытик и вредный тип! У нас его в классе не любили. С ним никто не дружил. Учился с нами с пятого по девятый. Если учителям становилось что-то известно о наших проделках, то значит, постарался Кокошкин! Парни мутузили его не раз, но без толку! Доносил на всех и вся! К счастью он с родителями переехал в другой город: у него отец военный. Так, что, где он и что с ним стало, я совершенно не знаю.
- Понятно, - отозвался Верещеев, не поднимая головы.
- Десятов Кирилл,- без напоминания продолжила я, - славный мальчик, высокий красивый…, - и тут я, вспомнив, замолчала. Не предполагала, что столь давнее событие заставит меня пережить эту печаль заново. Кирилл, Киря, Кирюха. Светлый, чистый мальчик! За что же судьба с тобой так?
- Ты чего?- настороженно спросил Юрий.
- Он пропал без вести в Чечне. В первую кампанию. Кирилл завалил сессию и попал в армию, через год пропал под Грозным. Всё.
Всё - все десять. И тут я почувствовала опустошение и невообразимую грусть. Если сейчас он скажет хоть слово, я убегу! Я выразительно посмотрела на своего «мучителя». Юрий, откинувшись в кресле, наблюдал за мной. Мы встретились взглядами, его взгляд выражал полное спокойствие и надежность с некоторой примесью, я бы сказала, нежности! Не выдержав этого неожиданного для себя открытия, я опустила глаза. Так мы молчали минут пять, я, стараясь, успокоиться, изучала рисунок обивки дивана, а Верещеев перечитывал сделанные заметки.
Нашу молчаливую идиллию прервал стук в дверь. В комнату просунулась голова  доктора Миши.
- Ты что над девушкой до вечера издеваться будешь?- с наигранной строгостью спросил он Верещеева.- Ей на свежий воздух пора! Да и обед скоро! Валентина, за мной!- потребовал Михаил. Сама не знаю, почему, но я охотно подчинилась, быстро вскочив с кресла. Городько протянул мне руку, и я с благодарностью протянула ему свою. Через мгновенье мы с Михаилом, осторожно держащим меня под локоток, спускались с лестницы.
Михаил вывел меня на улицу; свежий воздух вернул мне чувство реальности, и в очередной раз за эти дни я осознала незавидность своего положения: приключение затянулось! 


До самого вечера в моей голове крутилось десять негритят, вернее, уже девять…. И апельсины…. Тьфу ты, опять эти апельсины! И чего они ко мне привязались?! Ненавистные цитрусы! На некоторое время от этих назойливых мыслей меня отвлёк букет. В комнате на тумбочке красовался миленький букет из незатейливых полевых цветов. Валентина, у тебя появился тайный поклонник! Интересно знать, кто это? Верещеев? Доктор Миша? А может быть Сергей Друнич, этот симпатичный мальчик? Подумав, я решила, что первая и последняя версия мне нравятся больше! Они вселяли приятные надежды.


После ужина в мою дверь постучали.
- Да, - отозвалась я.
Это был Сергей Друнич, как всегда с добродушной улыбкой на лице. И что же тебе надобно, милый юноша?
- Валентина, – обратился ко мне Сергей,- мы с ребятами приглашаем вас поиграть в карты, вы как?
В карты? На секунду я задумалась. У меня был выбор: просидеть в своей «камере», пока не сморит сон или согласиться на предложение этого очаровательного брюнета. И, естественно, я приняла предложение.
Сергей галантно пропустил меня вперед, мы едва разминулись в узком дверном проёме. Какой же у него отличный парфюм, успела заметить я, проскальзывая мимо! Похоже, сегодняшние милиционеры стали обладать прекрасным вкусом при подборе парфюмерии! Культуру в массы!


В комнате на втором этаже, где кушали, меня встретили четыре сияющих мужских физиономии. Это заставило меня напрячься.
Доктор Миша хитро подмигнул, Верещеев, развалившись на стуле в весьма раскованной позе, улыбаясь, смотрел мне прямо в глаза, Альберт Григорьевич сидел за столом, при моём появлении он оторвался от чтения книги и приветливо взглянул на меня. И даже застенчивый Геннадий робко улыбался, потирая щеку! Что на них нашло? Сговорились? Я уже начинала жалеть, что согласилась изменить программу вечера! Но бежать некуда, сзади пути отступления закрыты «провокатором» Сергеем. Вот так: поддалась на уговоры интересного мужчины - теперь, расхлебывай!
Верещеев, не меняя позы, обратился к коллегам:
- Ну что, братцы, покажем девушке высокий класс игры в «дурака»?
- Обязательно! – отозвался из-за моей спины Друнич. - Альберт Григорьевич, вы с нами?
- Нет уж, извините. Ты же знаешь, я абсолютно не азартный человек. Это без меня.
- Миша?- продолжил опрос Сергей.
- Я тоже откажусь, я буду усиленно болеть за Валечку! А вы так пара на пару! А мы с Аликом по-стариковски полюбуемся на вас, на молодежь,- захихикал Городько.
Значит игроков остается четверо: я, Юрий, Геннадий и Сергей. И кто же будет со мной в паре?
Верещеев неспеша встал и вместе со стулом подошел к столу. Сергей слегка коснулся моего предплечья:
- Пойдемте!- пригласил он меня.
Геннадий уже подсуетился и тщательно тасовал невесть откуда взявшиеся карты.
Я села на стул напротив Юрия, Сергей уселся рядом со мной по правую руку. Геннадий на мгновенье замешкался, я поняла от того, куда сядет он, решится вопрос с моим партнером на сегодняшнюю игру. Верещеев или Геннадий?
- Я буду играть с Геной,- услышала я свой голос. Геннадий замер на месте и густо покраснел.
- Геночка! Как тебе повезло!- подбодрил его вездесущий Михаил, - Такая девушка!
Геннадий пробурчал что-то невнятное в ответ, и сел рядом с Юрием.
Честно сказать, игрок-то, из меня никакой! За всю мою игорную жизнь выигрывала, наверно, раз пять-десять. Как-то я ехала на поезде с двоюродными братом и сестрой от родственников, в пути мы были сутки, братец уговорил нас сыграть в карты, в итоге мне повесили генеральские погоны, присвоили звание «Вагонной дурочки» и наградили медалью «за взятие Самары»! 
Так что веселый предстоит вечерок ребятам. Жаль только Геннадия, он явно из упорных товарищей и проигрывать, наверно, не любит. Попробую что-нибудь для тебя сделать!
В первый кон раздавал Геннадий, козыри были черви. Я с опаской взяла карты, уф, можно чуть-чуть расслабиться, черви у меня есть! Начал розыгрыш Юрий, ход за ходом, мы с Геной вели. Мне повезло, выскочила из игры после третьего круга!
Геннадий настойчиво отбивался от противников, но в последнем раскладе продул Сергею.
Верещеев и Друнич довольно переглядывались друг с другом, а у Геннадия от напряжения выступил пот на лбу. Я сочувственно посмотрела на своего партнера, Гена в ответ красноречиво вздохнул. Юрий снисходительно похлопал Геннадия по плечу:
- Держись, браток! Это мы еще не в полную силу играли!
- Мы тоже! – парировала я, внутренне испугавшись своей неожиданной смелости.
Верещеев весело сверкнул глазами.
Я отвернулась. Сергей потянул мне карты:
- Вам сдавать.
Мысленно поплевав через левое плечо, я начала раскладывать карты по кругу. Матушка Фортуна будь к нам снисходительна! Уж будь добра, повернись к нам лицом! Ладно?
Ах, что было дальше!!! Нам несказанно везло! Правда, пару раз мы с Геннадием все же проиграли, но все остальные пятнадцать противник был посрамлен.
Сергей и Юрием разгоряченно боролись до последнего. Мои мысленные способности впечатляли и меня саму, неведомо откуда взялась сообразительность и тяга к анализу игры! Это, наверно, от желания досадить этим суперменам, они всякий, раз начиная новый кон, твердили, что это роковая случайность - их проигрыш и ещё чуть-чуть, и наш дуэт с Геной окажется в глубоком ауте! Да ещё одобрительные замечания доктора Миши в наш адрес подстегивали меня.
- Молодец, Валечка! Так их, так! Геночка, бей их бей!- призывно выкрикивал Городько.
 Карточные баталии не оставили равнодушным и Альберта Григорьевича, он отложив в сторону книгу, присоединился к нашей компании. В противовес Городько он решил болеть за Друнича с Верещеевым.
- Им тоже нужна поддержка,- весело пояснил Семёнов возмущенному Городько.
Разумом я понимала: пора заканчивать играть. Фортуна - дама капризная, не стоит долго испытывать её терпение! Тем более погоны Геннадий им уже повесил, по внеочередному званию «полковника» Юрий и Сергей получили, казалось «враги» повержены окончательно! Но сдаваться они никак не желают, на мои робкие призывы о прекращении битвы не реагируют. Пора, пора сматываться!
Сергей, что-то пришептывая в очередной раз, раздавал карты. «Колдует!- с усмешкой подумала я. - Надеюсь, ворожба вам не поможет!»
- Это будет последний кон, извините, я устала и хочу спать..,- неуверенно начала я.
- Но мы же должны отыграться! –  расстроился Юрий.
- Я как доктор заявляю: Валечка, ещё слаба, и ей надо хорошо отдыхать, набираться сил! И время позднее, почти час! - поддержал меня Михаил, хитро подмигивая то правым, то левым глазом. Я с благодарностью посмотрела на Городько.
Довольный Геннадий откинулся на спинку стула, и, расхрабрившись, сказал:
- Смиритесь, ребята! Мы вас обыграли по всем статьям! А может вам звезду Героя захотелось получить? Или звание «генерала» покоя не даёт? Тогда мы вам это легко обеспечим!
Я с нескрываемым удивлением глядела на Геннадия. Как же победы окрыляют мужчин! Тихий, застенчивый Гена предстал передо мной сейчас совершенно в другом свете! И этот новый Геннадий мне стал симпатичен ещё больше. Славный парень!
- Ну, Птица! Ты расцвел! – ехидно заметил Сергей, - смотри, как бы перья потом с тебя не полетели!
- Пугаете?- растянувшись в улыбке, поинтересовался Геннадий. - Ну-ну, еду-то завтра я готовлю!
Городько с Семеновым добродушно захихикали. Геннадий с нескрываемым превосходством похлопал Верещеева по плечу:
- Что? Может, сразу сдадитесь?
Верещеев стараясь сохранять непроницаемое выражение лица, сжал губы:
- У меня предложение, - через несколько секунд изрек Юрий.
Все с интересом посмотрели на него.
- Сейчас мы играем последний раз, на желание….
- Последнее желание приговоренного?- мгновенно отреагировала я.
Верещеев спокойно взглянул на меня, в уголках его губ играла улыбка.
- Тот из пары, кто останется и проиграет, выполняет желание победителя.
- У меня уже есть одно заветное желание!- потянувшись на стуле, выдохнул Гена.
Сергей нервно застучал пальцами по столу:
- Ой, Птица! Нарываешься! – неожиданно грозно, но, естественно, несерьёзно ответил Друнич.
Мне предложение Верещеева что-то не понравилось. Какое такое желание? Но мечта прекратить эту битву «гигантов» предопределила мой ответ. Для других вариантов я слишком устала, уж очень насыщенный день.
- Хорошо,- согласилась я.
Карты были розданы, козырь крести. Начинала ходить я. Верещеев ухмыльнулся, увидев мою шестёрку. Всё шло нормально, пять кругов с переменным успехом мы с Геннадием то отбивались, то принимали карты. Потом «Птица» (а кстати, почему Сергей его так называет? нужно будет узнать) меня покинул, оставив на растерзание этим двум хищникам. Тяжело вздохнув, я продолжила борьбу. Следующим из игры выбыл Друнич Сергей. Ситуация складывалась патовая. Этого я ни как не ожидала. Юрий широко улыбнулся мне:
- Ходи, красавица! – игриво обратился он.
Я напряглась. Это что за фамильярности! Что-то слишком много на сегодня загадочных фраз, взглядов.
Мужчины многозначительно переглянулись, боковым зрением я заметила, как Сергей странно дернулся, услышав Верещеева.
Посмотрев в карты, я поняла: спасти меня может только чудо! Один шанс из 100, что выиграю: противная шестёрка портила всё. Скрепя сердце, я положила карту на стол. Ход за ходом, каждый оставался при своих интересах, на руках у нас количество карт катастрофически уменьшалось. Четыре, три, две…. Опять ходить мне…. Все мужчины замолчали, склонились над нами. Геннадий и доктор Миша нависали надо мной, Альберт Григорьевич и Сергей - над Верещеевым. Пытаясь сохранить спокойствие и подумав с секунду (эх, была, не была!) я вытянула одну из двух карт, пикового короля, и бросила на стол. Лицо Юрия отчего-то резко изменилось, в глазах мелькнул озорной огонёк. Дальнейшее я уже совсем плохо воспринимала…. Он взял короля, на автомате я протянула ему злополучную шестерку…
- Звезда Героя!- радостно констатировал доктор Миша. Геннадий захлопал в ладоши.
- Мы выиграли! Выиграли!!- подпрыгивая, выкрикивал Птица.
Юрий, отложив карты, встал со стула и, вытянувшись, отчеканил:
- Готов исполнить любое ваше желание, сударыня! Всегда к вашим услугам!
Я в полном недоумении смотрела на него. Сглотнув, только и смогла произнести:
- Я подумаю…
- Позвольте вас проводить, сударыня? – продолжил играть роль услужливого кавалера Юрий.
Я даже не знала, как реагировать на такое его поведение. За нами наблюдало много глаз.
Юрий подошел ко мне, протянул руку. Я растерянно взглянула ему в глаза. Верещеев не обращая внимания на устремлённые на нас взоры, взял меня за руку, помог встать со стула и, крепко сжимая мою ладонь, вывел из комнаты.
Спускаться по лестнице, пришлось рядом. Очередная моя попытка освободить ладонь не удалась. Я начала нервничать. Такой поворот событий меня не устраивал!
Мы остановились у двери моей комнаты. Юрий распахнул дверь, завел меня в темную комнату, не отпуская ладонь, щелкнул выключателем. Я вздрогнула.
Мы стояли совсем близко друг к другу, я отчетливо слышала его ровное дыхание. Он смотрел мне прямо в глаза, слегка улыбаясь. Потом наклонился и очень нежно коснулся губами моей щеки. Я нервно дернулась, он наклонился ещё ниже, отступив на шаг назад, и так же нежно поцеловал мою ладонь, после этого отпустил руку. Подошел к двери и, всё так же слегка улыбаясь, сказал: «Отдыхай! Спокойной ночи!». Вышел из комнаты, плотно закрыв дверь за собой.
В полной растерянности я упала на кровать, зарывшись в подушку. Что происходит? Мало того, что я попала в плохую историю, а тут ещё это! Только амурных страстей мне не хватало! Хотя… не к этому ли я стремилась столько лет?.....


Сон не принёс мне душевного спокойствия. Мерзкие апельсины заполонили всё вокруг! Теперь их было невообразимое множество. Целая апельсиновая долина! Тонны, тонны, тонны оранжевых шариков сыпались с неба, лопаясь на земле, а потом, когда поверхность поля заполнилась, цитрусы непрерывным потоком начали падать один на другой.… Всё это фантастическое и ужасающее зрелище я наблюдала под железным навесом. Грохот над моей головой, заставил меня забраться под лавку, я зажала уши руками и в отчаянье закричала: «Хватит! Не хочу! Прекратите!! Хватит!!»

Я очнулась от тревожного шепота: «Валя, проснись! Валя!! Проснись!» Открыв глаза, я обнаружила сидящего на моей кровати и трясущего меня за плечи полуголого Верещеева. Я обалдело уставилась на него, Юрий опустил меня на подушку.
- Что случилось? Что за крики? – послышалось встревоженные и повторенные  разными голосами слова из-за спины Юрия.
Юрий повернул голову к вопрошающим:
- Ей кошмар приснился! – объяснил он.
Я отвела взгляд от Юрия.…
Вокруг моей кровати столпились трое взъерошенных, с заспанными физиономиями и обнаженными торсами: это были доктор Миша, Семенов и Геннадий, видимо, мои крики разбудили всех! Скользнув взглядом ниже, я, не задумываясь, брякнула:
- Ну и вид у вас, мальчики!
Тут в комнату вошел Сергей. Выглядел он не лучше остальных и задал сакраментальный вопрос:
- А чего вы тут делаете в пять утра?
Первым прыснул от смеха Городько, он попятился задом, увлекая за собой остальных, хихикающих милиционеров:
- Уходим, братцы, уходим!
Я проводила взглядом эту странную группу в разномастном белье.
- Ты как? Все в порядке?- спросил Юра, широко улыбаясь.
Слабо понимая происходящее, я кивнула в ответ.
- А что тебе такое страшное приснилось?
- Цитрусы.
- Цитрусы?- брови Верещеева удивленно поползли вверх,- это было так страшно?
- Их было много!
- Тогда это действительно жуткое зрелище!- не прекращая улыбаться, подытожил Верещеев, заботливо поправляя одеяло. - Постарайся заснуть и пусть тебе приснится что-то более приятное: море, например!
Юрий встал с кровати, придерживая руками наспех надетые и незастёгнутые джинсы, он как-то загадочно посмотрел на меня и, неожиданно наклонившись, чмокнул в лоб. Я удивленно захлопала глазами. Что за нахал!
Когда Верещеев вышел в коридор, я услышала едва различимые голоса. Наверно мои охранники ждали своего предводителя в коридоре. Как я ни напрягала слух, не смогла различить ни слова. Потом голоса умолкли, послышалось хлопанье дверей. Ещё секунда, и всё затихло. Предрассветная тишина, нарушенная моими криками, вновь заполнила здание.
Я устало отвернулась к стене, неожиданно почувствовав, как горло сдавили рыдания, и слезы неудержимым потоком полились из глаз.… Уткнувшись в подушку, я, стараясь не издавать ни звука, всхлипывала…..


Начало нового дня мало чем отличалось от двух предыдущих. Порадовал завтрак, с диетой было покончено, и я с удовольствием вкушала приготовленные Геннадием оладьи со сметаной. За столом мужчины активно обсуждали вчерашнюю «битву интеллектов». Геннадий острил, пикируясь с Сергеем и Юрием, я мало участвовала в разговоре. Какое-то странное предчувствие и непонятное настроение мучили меня после ночного кошмара. Апельсины, как красная тряпка, маячили передо мной.
Дежурным по прогулке со мной был назначен Альберт Григорьевич. Сергей и Городько поехали за продуктами. Верещеев тоже уехал по каким-то делам. Геннадий ответственный по камбузу остался убираться.
Семенов вынес на улицу два стула, на одном расположился сам. Закинув ногу на ногу, он, откинувшись на стуле, уткнулся в принесенную книгу. Постояв рядом несколько секунд, я решила прогуляться вокруг «острога».
Нужно думать, думать, почему, я здесь? Что же такого важного для всех спрятано в дебрях моего подсознания? Апельсины…. Тьфу ты! Опять! Я вас уже ненавижу! Всё! Никогда в жизни больше не прикоснусь к вашей пупырчатой оранжевой кожице! Что за напасть!
Я неспешно брела вдоль здания. Солнышко ласково касалось моей макушки, изредка скрываясь за набегавшими легкими облачками; дул приятный летний ветерок, развевающий волосы. Я глубоко вдохнула наполненный ароматами разнотравья воздух. Очень благостная и идиллическая атмосфера! Оторвав взгляд от дорожки, я заметила, что оказалась с обратной стороны дома. В прошлый раз основательно изучить это пространство мне не удалось, сегодняшнюю возможность упускать нельзя!
Обеих машин не было на месте. Вдоль забора росли корявые тополя, весело шелестевшие зелёными листьями. Трава на месте стоянок автотранспорта была основательно примята, колеи от шин вели к массивным воротам, закрытым на засов и амбарный замок. Я попробовала замок на вес, тяжелый! Засов также внушал уважение! Он проходил через всю половину ворот, железные петли были прикручены болтами с приплюснутыми шляпками. Я тщетно пыталась найти хоть щелочку в заборе, чтобы узнать, что же там, за ним? Деревянные столбы были плотно пригнаны друг к другу, и ещё как оказалось, обиты снаружи железным листом. Обреченно вздохнув, я продолжила медленно шагать дальше вдоль забора. Где-то среди тополиных ветвей зачирикала неведомая птичка. «Счастливая! - подумала я.- Птичка, птичка - невеличка! Ты можешь летать там, где хочешь! А я? А я птичка в клетке, спрятанная за этим высоким забором!»
 Я остановилась и оглядела свою тюрьму с изнаночной стороны. Два этажа. По шесть окон на каждом. На первом они располагались высоко от земли. Не окна, а бойницы: маленькие, узенькие, размером сорок на пятьдесят сантиметров, такие же, как и на другой стороне здания. На втором этаже стандартные, самые обыкновенные окна. Ни штор, ни жалюзи, окна неприкрыто смотрели за забор. И тут я замерла. Ну, я совсем! Как я могла такое упустить?! Идиотка! Ведь из окна столовой можно увидеть окружающий мир! А я ни разу не догадалась сделать это!
Ускорив шаг, я быстро оказалась около двери. Альберт Григорьевич, на мгновенье, отвлекшись от книжки, отстранено взглянул на меня.
- Я хочу пить,- торопливо пояснила я.
Семенов механически кивнул и снова уткнулся в книгу. «Что он там такое интересное читает?» - подумала я, бесшумно проскальзывая в темноту коридора.
Впервые за эти дни я в гордом одиночестве шествовала знакомой дорогой. Вот она, лестница на второй этаж, брякающие звуки и шум воды, смешанные с мужским пением, доносились сверху. Я живо представила, как Гена, не замечая ничего вокруг, моет посуду, распевая что-то из современной эстрады. Фартук в цветочек на бедрах, ритмичное подергивание плечей! Красота, да и только!
Подойдя к открытому проёму столовой, я обратила внимание, что непроизвольно стараюсь ступать как можно тише. Устыдившись и мысленно отругав себя за конспирацию не к месту, я решительно переступила порог. Так и есть: Геннадий, произнося залихватское: «Хоп-лей, ла-лу-лей!» и еще что-то вроде «Уга-уха!», ритмично покачивая бедрами, а не плечами, самозабвенно мыл посуду. Рядом с раковиной, на столе, уже выросла гора чистых чашек, тарелок и прочей совершенно не сочетаемой между собой кухонной утвари. Единственная пара из всей этой кучи посуды: кружка и тарелка с цветочком - всегда доставалась мне.
Геннадий, не замечая меня, продолжал, напевая, отмывать кастрюлю. Понимая, что мое инкогнито затянулось, я произнесла:
- У нас водичка есть?
Гена, обернувшись ко мне, слегка покраснел, видимо, заподозрил, что его пение я слушаю давно. Собравшись, он весело кивнул в сторону стола, за которым обедали.
На краю стола в окружении одноразовых стаканов расположился пузатый чайник. Цель необходимо было воплотить в жизнь, поэтому я дрожащими руками плеснула в стакан немного воды и подошла к распахнутому окну.
Всё же лето - чудесная пора! Вид из окна был прекрасен! Сразу за забором простиралось поле с желтой сурепкой, ветер гнал волны по этому жизнерадостному великолепию. Поле со всех сторон обрамляли высокие деревья: березы, ели и, наверно, какие-то еще, но с такого расстояния мне было не разглядеть. Посреди поля петляла просёлочная дорога. «Явно, здесь мало кто ездит, с грустью, - подумала я. - В любом случае, можно сделать вывод: мы достаточно далеко от города, бежать некуда…»-обреченно вздохнула я.
Почему я никак не могу вспомнить то, что нас связывает с Верещеевым? Он говорил, что это может быть мелочь, деталь, пустяковое событие. Так что же это? Думай, Валя, думай!
В задумчивости я отвернулась от окна и вышла из комнаты. Геннадий продолжал мытье посуды, не обращая на меня никакого внимания.
Сев на стул рядом с Альбертом Григорьевичем, я услышала свой голос:
- Что вы такое интересное читаете?
Ну, вот зачем же я спросила. Вдруг он сейчас начнет подробно рассказывать о сюжете или авторе! А мне нужно думать, вспоминать.
- Стивен Кинг, – не отрываясь от книги, коротко ответил Семенов.
Казалось, тема исчерпана и разговор закончен. Но, видимо, моё подсознание, активно сопротивляясь дознанию, подталкивало меня к беседе:
- А почему Геннадия называют «Птицей»?- спросила я, сама, удивившись собственному вопросу. Естественно легче спрашивать другого, чем отвечать самой. Да и собственно, зачем себя мучить? Я уже третий день пытаюсь вспомнить, а толку нет.
 Альберт Григорьевич с явно выраженной досадой на лице посмотрел в мою сторону. Чтение книги доставляло ему большее удовольствие, чем общение со мной. Но чувство такта и интеллигентность мешали отмахнуться от меня:
- Разве Юрий вам его не представлял?
Я отрицательно мотнула головой.
Семенов устало вздохнул. И навязалась же я на его голову!
- У Гены фамилия Орлов. Отсюда и его прозвище- «Птица»,- Альберт Григорьевич вопросительно посмотрел на меня. «Вопросы еще будут?» - так и читалось в его взгляде!
- Понятно, спасибо!- протараторила я.
Семенов, выждав несколько секунд, вновь уткнулся в книгу. Я же, опять предоставленная своим мыслям, загрустила. Несколько минут, я наблюдала за бабочками, беззаботно порхающими над цветами. Потом, когда мне надоело это занятие, я снова задумалась о причине своего пребывания здесь. Закрыв глаза, я погрузилась воспоминания…
Постепенно мысли мои затуманились…. Начавшие всплывать мгновенья прошлого потускнели,…я стала проваливаться в пустоту….


- Чай пить будете с печеньем?- гаркнул сверху Орлов Геннадий.
Я в очередной раз вздрогнула. Что это? Я задремала? Расправив плечи, я сладко зевнула, прикрыв рот.
- Валечка, вы пойдете?- обратился ко мне Альберт Григорьевич. Ещё не окончательно вернувшись в реальность, я повернулась к нему. Семёнов добродушно глядел на  меня, я, стараясь сконцентрироваться, внимательно посмотрела на него. На левой щеке всё ещё красовалась небольшая, но довольно глубокая царапина. Последствия драки с моими преследователями, наверно. Эта футболка, в которую он сейчас одет, очень напоминает ту, что была на одном из моих спасителей в парке. Возможно, это Альберт Григорьевич был тогда с Верещеевым? Нужно будет узнать.
И тут я опять изрекла нечто:
- Знаете, у меня есть бабушка! И она очень за меня переживает! А я уже пятый день здесь, и от меня ни каких известий! Думаю, она уже обратилась в милицию!
Альберт Григорьевич слушал меня с тем же добродушным выражением лица, только в глубине его умных серых глаз мелькнуло что-то похожее на удивление. Он разомкнул тонкие губы и с сожалением в голосе произнёс:
- Юрий слишком занят, жаль, что он не ввел вас в курс дела…
Остатки сна мгновенно улетучились.
- Екатерина Сергеевна…
Они знают, как зовут мою бабулю?? Хотя, что это я удивляюсь, мои спасители, похоже, основательно изучили мою скромную биографию и окружение!
- Она в полном порядке и уверенна, что у вас всё хорошо, и вы прекрасно проводите остатки отпуска с друзьями на Байкале со Светланой Бородиной и её мужем Егором…
Всё, я потеряла последнюю надежду! Меня никто не ищет, и искать в ближайшие две недели точно не будет! Ах, бабуля, бабуля! Егор всегда для тебя был авторитетом. Да уж, гигант в два метра высотой с рельефным телосложением, плюс два высших образования - такое любому внушит как минимум уважение! Стоило ей лишь намекнуть, что в компании будет Егорушка (так она ласково его называет), и бабуля с легким сердцем могла, отпустись меня с ним хоть на Луну! Я же Бородина снисходительно – уважительно называла Е- Гора, а он в отместку ласково обращался ко мне ВалеУм, делая ударение на последний слог. Светка ругала его: «Что ты, мол, мою подругу лекарством обзываешь?» А меня это прозвище ничуть не обижало, из лекарственных средств мне знакомы только «Пенталгин» и «Смекта», бабулечка особенно привязана «Пенталгину»: лет сорок, наверно, принимает его от всех болезней и выглядит великолепно, как и положено профессорше! Вначале я хотела узнать, что это такое «ВалеУм», но всё время забывала спросить. Лишь бы не слабительное, решила я однажды и успокоилась. Бедная моя бабуля, после гибели родителей ты заменила мне мир, а Егорушка с его невообразимо добрыми и умными глазами, наверно, напоминает тебе папу….
Настроение окончательно ухудшилось…
- ….Вы ей позвонили, и сами об этом сказали.
Я выпучила глаза на Альберта Григорьевича. Я звонила? Сама? О чем он? Семенов, заметив моё изумление, слегка улыбаясь, продолжил:
- Естественно, звонили не вы. В тот день вы были без сознания, и Михаил колдовал над вами. Звонила моя дочь: у вас очень похожи голоса, к счастью.
Конечно, к счастью для вас! Но не для меня! Неутешительный итог пятиминутной беседы: я узнала, что еще две недели как минимум я буду находиться в окружении этих мужчин (если конечно не произойдет чудо, и я не вспомню «эту мелочь, деталь!») помощи со стороны мне не дождаться, и то, что у Семенова есть взрослая дочь с похожим на мой голосом! Не зря меня с утра мучает странное настроение и предчувствие, и что-то подсказывает, что это ещё не всё, что предстоит узнать мне сегодня…. Причём, вряд ли это будут приятные новости!
От очередной порции удручающих мыслей меня отвлёк нетерпеливый возглас Орлова Геннадия (теперь нужно привыкать называть его в мыслях изредка):
- Всё готово, вас долго ждать?
- Пойдемте, Валя, пойдёмте, - мягко обратился ко мне Альберт Григорьевич, - что толку сидеть и горевать?- проницательно заметил он. - Вы нам нужны бодрой, здоровой и веселой, только хорошее состояние и настроение помогут и вам, и нам,- многозначительно добавил он.


После чая я закрылась у себя в комнате и, вытянувшись на кровати вновь задумалась о прошлом, настоящем и, как ни странно, о будущем! Я вспоминала школу, свое беззаботное детство. Вёсь окружающий мир тогда казался приветливым и дружелюбным! После часа тщетных поисков истины в прошлом я решила основательно разобраться в настоящем. Итак! Что у нас на сегодня? Да собственно ничего! Я, хоть убейте меня (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!), я не знаю, что нас с Верещеевым связывает! Кроме моей неведомой ему привязанности. И я надеюсь, никогда это маленькое обстоятельство не станет очевидным! На ум больше ничего не приходило. К здешним обитателям я уже привыкла, и мои «тюремщики» не вызывают у меня ужаса, как в первые дни! Вполне милые люди. Все ко мне хорошо относятся…. А может это все наносное? Как только они узнают «эту мелочь, деталь», то….Что тогда? Что будет со мной? Я глубоко и печально вздохнула. Воображение сразу же нарисовало жуткую картину….
Меня посреди ночи поднимают с кровати, а я в этой безобразной полосатой пижаме. Городько, почему он? Зловеще хихикает и связывает мне руки за спиной, в коридоре нас уже ждут все остальные. У всех угрожающие выражения лиц, бросают на меня хищные взгляды… Брррр, страшно! А потом меня выталкивают на улицу, очень грубо запихивают в машину. Верещеев садится за руль, Друнич рядом со мной на заднем сидении, в руках у него пистолет…. Он завязывает мне глаза и шипит: «Дернешься, пристрелю!» Моё сознание на грани отключения от всего происходящего. Машина срывается с места, мы куда-то мчимся. Мы едем минут пятнадцать-двадцать, всё моё тело бьет мелкой дрожью от страха и неизвестности. Вдруг автомобиль резко останавливается. Хлопанье дверей. Сердце готово вырваться из моей груди, меня насильно вытаскивают из машины, я кричу и сопротивляюсь, бесполезно…. Последнее, что я помню это трава, которая обволакивает меня при падении…. Вот так и найдут через три дня моё хладное тело в отвратительной полосатой пижаме! Боже, как мне себя жаль…
В это же мгновенье раздался стук в дверь. Не выдержав, я вскрикнула:
- Нет! Не надо! Нет!
В комнату просунулась голова Городько! Нет, только не это!
- Я сейчас, моя девочка,- обеспокоенно защебетал он, и через секунду он был около мой кровати со стаканом воды  в руках и старательно отсчитывал количество капель валерианы.
- Пей! – приказал он.
Испугавшись других последствий, я залпом осушила стакан. Проморгавшись, я поняла, что сижу на кровати, забившись в угол Жуткая картина моего «изгнания» оказалась только игрой моего воспаленного воображения…. Мне стало неловко перед Михаилом: он всё еще стоял около кровати и внимательно с напряжением следил за мной.
- Значит так, Валечка!- сурово сказал он. - Мне не нравится твое эмоциональное состояние! С сего дня ты будешь принимать капли валерианы! Я поговорю с этими разгильдяями! Довели девочку! Ух, я им покажу!
Михаил наконец заулыбался знакомой успокоительной улыбкой и погрозил кулаком кому-то за дверью.
Я подавленно посмотрела на Городько, значит диагноз - истеричка - мне уже поставлен? Наверно это так, несмотря на благостную здешнюю атмосферу, нервы у меня на пределе, срываюсь по любой глупости.
Часа через два меня позвали на обед. Верещеев всё ещё не вернулся из города, и его место рядом со мной пустовало. Не знаю, почему, но этот факт заставил меня загрустить ещё больше. Он единственный по-настоящему знакомый мне здесь человек, придумала я оправдание своим печальным мыслям. Сергей бросал на меня откровенные взгляды, всячески пытаясь показать своё расположение, даже о чем-то спрашивал. Но я, погруженная в себя, не реагировала.
Вернувшись в свою комнату, я обнаружила на тумбочке стопку дамских журналов, но читать их совершенно не хотелось. Тем более на обложке одного из них красовалась реклама апельсинового сока. Меня аж передернуло от самого вида оранжевого цвета! Тьфу, какая гадость! Спрятав мерзкий журнал под матрац, я почувствовала, что мне стало легче. «Как бы эту неприязнь к апельсинам объяснил дедушка Фрейд?»- подумала я.- А действительно, как?»
Спустя час, а может и больше, в коридоре послышалась какая - то возня, шаги, разговоры. Я напрягла слух.
Хлопнула входная дверь, на несколько минут все затихло, потом вновь шаги, стук в дверь:
- Да, - тихо отозвалась я.
Это был Юра.
Он отсутствовал часов пять-шесть, уезжал бодрым и веселым, а вернулся очень уставшим, напряжение чувствовалось в каждом его движении. Я поняла, что мои утренние предчувствия вот–вот оправдаются, сердце начало бешено колотиться в груди.
- Что случилось? – вырвалось у меня.
Юрий состроил некое подобие улыбки.
- Пока всё более или менее, я пообедаю, и мы поговорим, вскрылись некоторые обстоятельства…. 
У меня всё похолодело внутри. Господи, какие ещё обстоятельства? Что же случилось там, на «Большой земле»?
- Как же мне помочь тебе вспомнить, Валентина? Как? – печально и нежно спросил Верещеев. Его карие глаза смотрели на меня в упор. Я замерла. Даже сердце перестало бешено колотиться. Не выдержав его красноречивого взгляда, я потупилась и развела руками, по-детски ответив:
- Не знаю…
 Разглядывая пол, я услышала его глубокий вздох, потом он молча развернулся и вышел из комнаты.
Опять оставшись наедине с собой, я осознала, что испытывают нашкодившие школьники. Я ощущала это чувство пару раз в своей жизни. Первый раз, когда вырвала страницу из дневника, а папа узнал. Помню, как стояла перед ним и так же разглядывала ковер в зале, папочка не ругался, он просто задал один вопрос: «Зачем ты это сделала?» А я мямлила что-то невразумительное в ответ. Второй раз, когда из-за меня родители опоздали на самолет. Тогда мне было 18. Первый курс института. Я уехала к друзьям на дачу и тайно прихватила с собой мамину сумку: она мне очень нравилась и подходила к моим туфлям. Ну кто мог знать, что во внутреннем кармане лежат билеты на завтрашний рейс? Объявилась я только к вечеру следующего дня…
А через полгода родители погибли в автокатастрофе. Это было десять лет назад…. Я никогда не связывала эти два события, просто сегодня такой день - Печальных воспоминаний и Плохих новостей…
 
Я сидела в кресле, Юра напротив меня, теперь он слегка расслаблен. Все-таки хороший и сытный обед благоприятно сказывается на душевном состоянии мужчин! Верна истина: «путь к сердцу мужчины лежит через желудок»? Возможно, но благодаря моим кулинарным способностям, а точнее их отсутствию, проверить это мне пока не удавалось, да и достойного объекта для подтверждения этой расхожей истины я ещё не встретила! А жаль, вот ему бы я попробовала что-нибудь приготовить. Я бегло взглянула на Верещеева и мысленно осеклась. Об этом сейчас совершенно нельзя думать! Я тут по другому делу! Но коварные мысли не отставляли меня. Я задумалась. «Почему же такой довольно интересный, обаятельный, умный, атлетически сложенный мужчина до сих пор один? По крайней мере, об обратном мне ничего неизвестно, а впрочем, кто его знает? А если девушка все же есть, зачем он тогда заигрывает со мной? К чему эти взгляды? Фразы? Поцелуи? Всё-таки я права…. - мрачно подумала я. - Это всё для того, чтобы я вспомнила то, что им необходимо: эту пресловутую «мелочь, деталь»! А я-то, дура, размечталась…»
- Я должен тебе многое объяснить, - прервал мои безрадостные размышления Верещеев. Я с неприязнью взглянула на него. Похоже, он это заметил, Юрий внимательно и настороженно посмотрел мне в глаза - наши взгляды встретились.
- Валя, что-то не так?- осторожно спросил он.
- Продолжай, – резко бросила я, отводя взор. Я тебе больше не дам играть со мной! Или как это? Играть мной? Играть вместе со мной? Э-э-э-э! Я запуталась! Запаниковав, я, выдохнула спасительное: «Все нормально!»- и принялась изучать свои руки. «Пора бы сделать маникюр»,- мысленно подытожила я.
- Я давно должен был тебе рассказать, почему ты здесь….
У меня что-то нехорошо ойкнуло внутри. Вот оно, началось!.. Стараясь сохранять видимое равнодушие, я медленно повернулась к Юрию.
-… ты ведь не в курсе, из-за чего конкретно, завертелось все это…
Конечно, откуда мне знать? Я пока даром ясновидения не обладаю!
– Я тебе уже говорил, что работаю в милиции, тут извини, я слегка слукавил, я работаю в особом отделе, всего я тебе сказать не смогу, но если вкратце, то наш отдел занимается сбором и анализом информации в сфере бизнеса, предпринимательства, оборота средств и тому подобное.
Как обидно, что я совершенно не разбираюсь в экономике! Цифры, деньги - это всегда так сложно для меня, моя стихия - геология, вот тут я дока!
- В общем, мы проводили очередную проверку нескольких фирм и выяснили их причастность к одной организованной группировке. Которая, как оказалось, тесно связана с некоторыми высшими милицейским чинами и чиновниками из администрации области: там замешаны очень большие деньги, очень большие,- продолжал вводить меня в курс дела Верещеев.- После доклада руководству на нас стали давить. А потом погиб Савелий, в автокатастрофе, экспертиза показала, что отказало рулевое управление, несчастный случай, но я не верю! Савелий - это мой заместитель, именно он начал эту проверку, - пояснил Юра, предупреждая мои вопросы. При этом он заметно потух, наверно они были дружны. Я мысленно посочувствовала.- Дальше больше! Я обратился в Прокуратуру и ФСБ. Мое непосредственное руководство, естественно, не знает об этом. Все материалы пришлось спрятать, где они известно только двум людям: мне и Первому. Я тебе про него говорил два дня назад.
Я с недоумением уставилась на него.
- Ну тот человек, Который Знает Всё.
Напрягшись, я, припомнила наш разговор двухдневной давности, да что-то такое он упоминал, я утвердительно кивнула Юрию.
- Нам не удалось до конца выяснить, кто именно из высшего руководства управления замешан в этом деле, но мы близки к разгадке! Только меня отстранили от исполнения обязанностей после начатого служебного расследования. Тебя, как я полагаю, в это посвятили тогда, на допросе?
- Мне сказали, что ты очень опасный человек и всё!- выдержав небольшую паузу, ответила я.
Юрий усмехнулся, поджав губы.
- Неудивительно! Было бы странно, если бы они утверждали что-то иное! У них нет серьезных доказательств против меня.
- А в чем тебя обвиняют?- не удержалась я.
Верещеев спокойно и уверенно посмотрел на меня
- Я не убийца, Валя! Хотя в этом меня обвиняют,… а точнее подозревают во взяточничестве в особо крупных размерах и в причастности к сокрытию важной информации, приведшей к гибели одного видного предпринимателя. Может, помнишь это, было громкое дело? Убийство Хливанцова, владельца сети супермаркетов «Пятачок», 29 апреля показывали по многим каналам? – он, ища подтверждения, внимательно посмотрел на меня.
- Хливанцова? – задумчиво произнесла я.
Юра кивнул.
- Это тот, которого убили в кафе средь бела дня?
- Да!
- Что-то такое припоминаю,- неуверенно сказала я.
- Вот в причастности к этому убийству меня и подозревают.
- Не поняла, - честно призналась я,- ты вроде как знал, что его убьют, и не сказал, ну, тому, кому надо?
Я всегда путалась в званиях и воинской субординации, а тут ещё какой-то особый отдел!
- Почти так! По Их мнению! Хливанцов (мы вышли на него в ходе проверки) после моего обращения в ФСБ был готов поделиться некоторым фактами, мы договорились о встрече. Я как раз ехал к нему, до назначенной встречи оставалось несколько минут. Я был буквально в нескольких кварталах от места встречи. Приехал, а было уже поздно: очень профессиональное убийство, Хливанцов умер почти мгновенно. Вот после этого меня и освободили от занимаемой должности, а потом мне сказали о тебе, через две недели после гибели Хливанцова. Тобой очень заинтересовались Они, и Первый тогда организовал группу по наблюдению за тобой.
Мне стало нехорошо. Это известие перекрыло все! Группа наблюдения? Это что значит слежка?? За мной следили?? И Они и Эти??
- В-ы в-се с-ле-ди-ли за мм-ной??- возмущенно отчеканила я.
- Да,- бесстрастно ответил Юрий,- только цели у нас была разные!
От накатившего на меня гнева и возмущения я даже не нашлась сразу, что ответить! Я жила «под колпаком» целых полтора месяца! Боже! Да что же это такое? Почему?
- Бред! Это полный бред!- шипела я.
- Валя! Мы следили за тобой, чтобы уберечь от Них. Пойми же это! Давай вернёмся к твоим одноклассникам,- попробовал переломить ситуацию Верещеев.- Нам не когда больше ждать! Мы должны быть на шаг впереди Их! Потому что твоего одноклассника Они-то знают, и, возможно, он знает то же, что и ты? Раз твоя фигура возникла в нашем поле зрения? У меня тут есть кое-что для тебя.
Во мне все клокотало, я никак не могла переварить свалившуюся на меня информацию. И его последние фразы я пропустила мимо ушей. Они что и в окна ко мне подглядывали?? Этот факт обеспокоил меня больше всего! Вполне возможно! От этих всего можно ждать! И телефон прослушивали?? Какая гадость!!!
Я сразу же вспомнила, как недавно, буквально три-четыре недели назад, мы со Светкой Бородиной общалась по телефону часа полтора, обсудили все, что только возможно, перемыли кости нашим многочисленным знакомым. Разобрали по полочкам политическую обстановку в мире, я у Светки была за «известного политолога», потом плавно перешли на фасон её нового платья, потом разговорились о моих планах на предстоящий отпуск… тогда-то и мелькнул Байкал… эту идею я отвергла, я мечтала глупо и бесцельно проваляться вёсь отпуск на диване. Потом детально исследовали проблему меню на именины Е-Гора, потом я, вспомнив, сказала, что подстриглась, и тут грубый мужской голос нагло спросил: «Под каре, что ли?» Мы со Светкой обомлели и дружно закричали: «Мужчина, положите трубку, сейчас же!!!» В ответ в трубке что-то крякнуло. Кто знает, сколько он нас слушал? Мы со Светкой потом ещё часа полтора со всех сторон рассматривали это внезапное вторжение в нашу милую светскую беседу неизвестного нахала, в итоге мы с ней пришли к обоюдному согласию: что-то случилось со связью и провода где-то перемкнуло! Успокоенные, мы ещё через полчаса распрощались.…Значит Они или Эти, действительно, прослушивали мой телефон?
Пока я боролась с возмущением и нахлынувшими воспоминаниями, Юрий неторопливо копался в черной папке, которую принёс с собой, подобно фокуснику он вытаскивал какие-то бумаги и раскладывал их на столике, переворачивая и тасуя их то так то, эдак.
Наконец он на что-то решился и пододвинул ко мне один листок.
- Смотри!- настойчиво сказал Юрий.
Я вскинула на него глаза, а после рассеянно взглянула на стол.
- Смотри!- ещё раз настойчиво повторил Юра.
Тут я его услышала, и неприятные мысли как-то стали отступать. «Чего ему от меня надо?»- нахмурилась я.
- Смотри!- повторял Юрий.
Кто это? Я вскользь посмотрела на ксерокопию. Лицо мужчины определённо мне знакомо. Неожиданно проснувшийся интерес заставил меня ещё раз внимательно изучить листок.
- Это кто-то из тех десяти моих одноклассников?
- Конечно! Фотографий Савельева, Афанасьева и Марутяна, я тебе предлагать не буду. Мы проверили, там всё чисто. Это из оставшихся семи.
Я взяла листок в руки. Кто ты? Кто? На меня с цветной ксерокопии смотрело лицо довольно обыкновенного интеллигентного вида хорошо одетого мужчины. Блондин. Так, кто у нас был блондином? Печенкин, Лавриновский и Герман. Это кто-то их них? Лавриновского я отмела сразу, не тот овал лица и нос. Герман или Олег? Боже, неужели?
- Это Печенкин Олег.
Надо же, как нас меняет время! Хотя его особую породистость не истребит ничто!
- Ага,- Верещеев радостно просиял, - я не думал, что ты так быстро справишься!
-  У меня фотографическая память на лица!- с чувством превосходства отметила я.
- Это замечательно! Значит, дальше все пойдет еще легче!
- А что про него стало известно?
Юрий достал из стопки на столе очередную бумагу и начал читать вслух:
- Печенкин Олег Иванович. Окончил Московский авиационный институт, аспирантуру, кандидат технических наук, работает конструктором в КБ имени Сухого. Женат, есть дочь. Живет в Подмосковье. Последний раз был в нашем городе три года назад.
- Рада за него, всё, как он и хотел!- приятно сознавать, что тот, кого ты считаешь другом, по крайней мере, детства точно, так удачно распорядился своей жизнью! Молодец, Олежка! Мне вспомнился Олег одиннадцатилетней давности, выпускной,… а ведь мы даже танцевали! Эх, как давно это было!
Верещеев подсунул мне очередной ребус.
- Ну, а это кто?- с интересом и надеждой спросил он.
Кто? Кто! Я опустила взгляд. Так, этот брюнет! Глаза? Ну, что за качество! Круглолицый. Секундочку. Секундочку! Ба! Ужас, уже намечается лысина, или что это, блик? Сроду бы не узнала, если бы не как обычно поджатые губы:
- Самсонов Денис!
- Ага! – ещё больше оживился Юрий.
Он сияющими и полными энтузиазма глазами смотрел на меня.
- Самсонов Денис Евгеньевич. Врач-терапевт первой категории. Отличные характеристики. Работает во второй детской поликлинике. Персонал больницы от него в восторге. Холост.
- Очень кратко!- процедила я.
- Достаточно за сутки!- не меняя выражения лица, ответствовал Верещеев.- Давай продолжим? Осталось немного!
- Еще пять!- констатировала я.
-Ты щелкаешь их, как орешки, - протяжно, с легкой лестью произнес он.
Я довольно хмыкнула про себя. А попробовал бы ты запомнить названия камней и минералов, их соединений! Один манганаксинит, молибдошеелит и прочие карбонаты чего стоят!
….Сдавала я как-то зачет в период своей студенческой юности по генетической минералогии. Преподавателем этого курса у нас был академик, достопочтенный Авангард Серафимович Жучков, мужчина неопределенного возраста от 60 до 90, сколько ему было на самом деле, ни знал, никто! По слухам он работал в университете с самого его основания, а мой любимый вуз год назад отметил 65-летний юбилей. Все студенты преклонено - обожательно называли его Наш Жук. Дядечка был уникальный, впрочем, он здравствует до сих пор! Так вот этот щупленький, маленький, с седыми волосами и бородой старичок был к студентам необычайно строг! Сдать его предмет с первого раза было равносильно подвигу! О таких студентах ходили легенды. Из уст в уста, из поколения в поколение передавались их имена и фамилии! Курс длился полтора года, экзамен сдавали на пятом году обучения, и, естественно, все мы молились и зубрили как ненормальные, убористо исписанные толстые тетради. Названия обожаемых Нашим Жуком минералов и их соединений просто так запомнить было невозможно, поэтому я применяла «метод ассоциаций». Леллингит у меня стал ларингитом, галеновисмутит - коленовислоемутит, таким незатейливым способом я записывала на подкорку особо трудные случаи. На экзамен я пришла в полной боевой готовности, уверенная в себе и своих знаниях, хотя коленки у меня основательно тряслись.
Однокурсники один за другим покидали аудиторию, двое из пятнадцати получили по тройке и четверке. Их вопли радости не утихали за дверями несколько минут. Остальные практически выползали обессиленные из кабинета после необычайного мозгового штурма, попытки рассказать содержание билета и ответить на два-три убивающих наповал вопросов по теме. Там, за дверями, мои несчастные однокурсники попадали в сочувственные объятия себе подобных.
Насмотревшись на все это, я обреченно села под ясные очи Авангарда Серафимовича. Все шло достаточно гладко, Жук одобрительно кивал, слушая меня, я постепенно начала успокаиваться, расправила плечи…. И тут я ляпнула такое!!!!….Я рассказывала о «Минералогенезе грейзенов и сопутствующих жилистых образованиях», перечисляла эти самые грейзены: «Коленовислоемутит»- бодро сказала я. У Жука широко раскрылись глаза. «Что-о-о?»- зловеще прошептал он. В аудитории наступила жуткая тишина. У меня резко упало все. «Коленовислоемутит» - на автомате повторила я. Авангард Серафимович наклонился ко мне, в его блеклых голубых глазах мелькнул озорной огонёк. «Это что метод ассоциаций?»- осведомился он. Готовая зареветь, я испуганно кивнула. «Замечательно!- ещё больше подавшись в мою сторону, прошептал он,- Я по молодости, как только начал преподавать, тоже его использовал, знаете, деточка, какой у меня однажды был казус?» Я затрясла головой, ошеломленная таким поворотом событий. Жук, почесав бороду, продолжил: «Дело было так. Я читал лекцию по «Минералогенезу Ca сарнов железорудных», есть там один элементик,- Авангард Серафимович, вспоминая, добродушно захихикал,- плагиоклаз, так вот я его для себя обозвал – «влажныйглаз», и прямо посреди моего увлекательного рассказа я ляпнул вместо плагиоклаз - «влажныйглаз», а по ходу лекции, деточка, это повторялось несколько раз! Представляете? Хи-хи-хи! Вот студентики надо мной и повеселились!»
Сказав это, он что-то старательно стал выписывать в моей зачетке. Потом под его одобрительное: «Идите, деточка, идите! И не увлекайтесь ассоциациями, это чревато, всякого рода недоразумениями!» Я уползла из аудитории.
И только там, за дверями открыв зачетку, я чуть не упала в обморок, в ней красовалось каллиграфически выведенное «ОТЛИЧНО». Теперь моё имя занесено в священные скрижали нашего вуза….
- Нет, с тобой невозможно работать!
Откуда-то издалека, донеслось до меня.
- Валя, вернись ко мне!- настаивал голос. Очнувшись, я, посмотрела на его источник.
Верещеев широко улыбаясь, сидел, откинувшись в кресле.
- В какой из частей нашей Вселенной ты сейчас была?- спросил он.
До меня что-то плохо доходил смысл его слов, поэтому я с недоумением взглянула на Юрия.
- К чему ты это?
- К чему? Ты ни с того ни сего, замолкаешь и сидишь, улыбаясь, чему-то, на мои вопросы не отвечаешь! Вот к чему!
- Давай дальше,- вернувшись в реальность, примирительно сказала я. Продолжать злиться на Юру мне от чего-то уже совершенно не хотелось.
- Хорошо. Посмотри на следующего,- быстро согласился Верещеев, протягивая мне очередную ксерокопию.
Я внимательно рассматривала снимок. Массивное овальное лицо, вздернутый нос, одет в фирменную спецовку, на голове каска. Мужчина довольно скалился во весь рот, сверкая золотыми зубами. Мдаа! Попробуй тут узнать! Кто там остался? Музяко, Герман, Кокошкин, Лавриновский, Кирюха….
Пойдем методом исключения! Не Герман точно, не Кирилл, у Лавриновского нос картошкой, значит это либо Музяко, либо Кокошкин! Я присмотрелась ещё раз. Эко тебя разнесло дружок! Спустя секунду я огласила результаты:
- Кокошкин Степан!
- Точно,- подтвердил Юрий,- Кокошкин Степан Леонидович. После окончания школы в Мурманске попался на воровстве. Отсидел полтора года, потом поступил в политехнический техникум, получил специальность – стропальщик. Теперь работает на одном месторождении на севере Тюменской области, это фото с конкурса «Лучший по профессии», он там занял третье место. Холост. В нашем городе после отъезда не был ни разу.
- И не надо! - выпалила я. А круг подозреваемых все уже! Негритята отпадают один за другим. Кто же возвел на меня поклёп? А, милые мои одноклассники?
Верещеев не давая мне передохнуть и отвлечься на воспоминания, подсунул следующий лист.
- Только не нервничай!- предупредил он.
На ксерокопии была изображена больничная палата, на койке среди разных приборов и трубок, согнув ноги в коленях, полусидел совершено лысый мужчина. Руки безвольно лежали вдоль худого тела. Боже эти глаза! Как они смотрели на меня! Герман… у меня похолодело внутри! Печальная Рыба – Солнце, что с тобой сделала жизнь!?
- Он жив?- судорожно сглатывая всхлипывания и слезы, тихо спросила я.
Верещеев не успел ответить, в проёме двери показалась голова доктора Миши:
- Юрий!- строго сказал он.- Мы же договорились: у тебя осталось двадцать минут!
Изучающее взглянув на меня, он промолвил:
- Та-ак! Похоже, нужны капли? Я сейчас!
Предательские слезы покатились по моим щекам. Юрий удрученно вздохнул. «Ах, эти, женщины!» - так и читалось в его глазах.
Через мгновенье передо мной стоял Городько со стаканом в руках и приказывал:
- Пей!
Я подчинилась.
- Юрий, ты же мне обещал!- отчитывал его Михаил.
- А что я мог поделать? Я предупредил!- оправдывался Верещеев.- Нам совсем чуть-чуть осталось. Миша, мы уложимся в двадцать минут! Честное слово! Не злись!
Верещеев слегка улыбнулся Городько.
Городько с недоверием посмотрел на Юрия. А потом ласково взглянул на меня:
- Он такой мужлан! Этот Верещеев! И как ты его выносишь? У тебя ангельское терпение Валечка! Он еще получит в тык от меня! Я тебе обещаю!
Лицо доктора Миши озарилось лучезарной улыбкой, усы лучиками взлетели вверх.
- Ладно! Если что, я тут поблизости!
Городько весело подмигнул мне, выходя из комнаты, и напоследок бросил Юре, грозя пальцем:
- Двадцать минут, и ни секунды больше! Там на ужин Гена такое готовит! Мммм! Пальчики оближете!
 Действительно, в комнату вместе с Михаилом проник аппетитный запах чего-то жареного, и я только сейчас его почувствовала.
Когда за Городько закрылась дверь, я повторила вопрос:
- Он жив?
-Да!
Я облегченно вздохнула.
- Что с ним?
- Рак. Последняя стадия. Он сейчас в одной клинике в Швейцарии. Он ещё жив благодаря тому, что на нём испытывают новейшее лекарство. В клинике Синицына зовут  «Sunni»- «Солнечный». Вот посмотри.
Юрий протянул очередной лист. Это оказалась распечатка Интернет - страницы. Статья на английском, нет, на немецком языке. Несколько фотографий. Кое-что мне стало понятно. В общем, Герман уже 10 лет находится в этой клинике в городе Невшатель. «Русское солнышко» - так его называли в статье, местная достопримечательность. Герман - автор юбилейного гимна этого города и ещё ряда популярных по всей стране песен. Изданы сборники его стихов. Герман - в Швейцарии почти национальный герой, за его здоровьем регулярно следят газеты. В Невшателе есть небольшая галерея с его картинами, которые очень активно раскупаются не только местными жителями, но и заезжими богачами. Поразительно жизнерадостные произведения - так описывались работы Германа. Какое-то странное название у этой его галереи «Valja»? Наверно, это что-то значит по-немецки, отметила я. Несколько работ были проданы в самые известные галереи и музеи Лондона, Парижа, Нью-Йорка. На одной из фотографий в статье был сам Герман все также в кровати, лицо крупным планом. Худое осунувшееся лицо, губы едва тронула улыбка и необычайно выразительные глаза с всё знающим и понимающим выражением. Я печально вздохнула. Плакать не могла, валериана возымела свое действие.
- Он назвал свою галерею в твою честь! «Валя»,- сквозь пелену услышала я.
- Может это какая-то другая Валя, не я,- глухо произнесла я.
Верещеев отрицательно покачал головой.
- Там, в статье, он рассказывает об этом. Галерея названа в честь его русской подруги,- процитировал Верещеев автора. - Не сомневайся, в честь тебя. Он уже десять лет в этой клинике, его всего несколько раз отпускали в кратковременные поездки на день-два, не больше. Ты единственная Валя, которую он знает.
Я закрыла глаза. Печальная Рыба – Солнце! Ты удивительный человек! Жаль, что я ничем не могу тебе помочь. Живи, ты слышишь, живи?!! ЖИВИ!!! Я ещё должна успеть тебя поблагодарить за эту необыкновенную привязанность!
- Я тебе потом дам его электронный адрес,- мягко, стараясь не нарушить моего состояния, сказал Юрий,- когда всё это закончится, ты ему сможешь написать.
Я с благодарностью посмотрела на Верещеева.
- Спасибо! Обязательно!- дрожащим голосом отозвалась я.
- Валя, это всё! На сегодня это почти вся информация.
- То есть? – удивилась я,- а как же Лавриновский, Музяко и Кирилл?
- Лавриновский Николай Матвеевич пока не найден, данных о нём нет, после 1996 года как в воду канул. Ещё поищем. Музяко  -тоже таинственный субъект! После школы и поступления в институт МВД, дальше о нем ничего неизвестно. С третьего курса информация отсутствует. Ищем. С Десятовым тоже не все так гладко! Пропал-то он, пропал! Но служил он в Чечне при штабе в особой разведроте. Был снайпером. А такие люди просто так не исчезают.
- Снайпером?- я напряглась, припоминая,- Ну да, он же отлично стрелял!... Даже призы завоевывал на разных соревнованиях. …Ты думаешь, он жив?
- Не знаю. На твой взгляд, кто их всех именно ТОТ?
Я задумалась. Ничего себе вопрос?! Помолчав с минуту, я стала размышлять вслух.
- Подводя итог всем вашим исследованиям. Я думаю, это кто-то из последних трех. Насчет Кирилла - вряд ли…. Да и каким образом он может знать обо мне? И тем более о тебе? Как вообще хоть Лавриновский, хоть Музяко могут знать что-то?? Может этот одноклассник совсем не из этих десяти? А из остальных? Да и никто не может в принципе, это на грани фантастики! Знать о моей ллю..- в запальчивости чуть не раскололась я, но вовремя осеклась. Я заметила, как Юрий напрягся, даже подался вперед! - Знать о моей легкой жизни! – быстро поправилась я. И почему легкой жизни??
Юра бросил на меня испытующий взгляд. Лишь бы не заподозрил! Не спрашивай меня сейчас ни о чем!!
- Всё же я думаю, мы на верном пути! – высказался он. Он что-то заметил, поняла я. Говорил он достаточно ровно и спокойно, но смотрит на меня с подозрением!- Валя, у нас, как я уже упоминал, очень мало времени. Здесь мы долго оставаться не можем! Через два дня мы переедем в другое место! Здесь становится небезопасно, это приказ Первого. Постарайся вспомнить до отъезда, потом такого спокойствия не будем. Я, к сожалению, не знаю, как тебе помочь, помоги, и себе и нам, пожалуйста.
Он произносил все это без лишних эмоций. И каждое его слово эхом отзывалось у меня в голове! Всё.... Утренние предчувствия оправдались с лихвой! Я опустила голову. И почему ты так катастрофически прав? Да есть что-то, мгновенья, смутные детали, неясные очертания! Мне нужно очень основательно подумать, самой разобраться. Сложить эту загадочную мозаику по кусочку, по кусочку, и тогда я увижу узор, а он этот узор, странным непостижимым образом связал нас с тобой, Верещеев Юрий Михайлович. Моя несбывшаяся Любовь, моя патологическая привязанность!


Было уже за полночь. Я лежала в темноте, слушая, как на руке тикают часы. Мне вернули сумку. Мобильник, конечно же, давно «умер». Деньги, паспорт - все на месте. Луна нахально светила в моё окошко, наполняя комнату странным таинственным светом. Я в который раз вспоминала все, что узнала сегодня и за последние дни. Что-то в бездне моего подсознания маячило, звало, мелькало ускользающими огоньками! Я крутилась в кровати уже битый час. Но покоя не предвиделось. Фразы, воспоминания, лица, звуки и проклятые апельсины постоянно всплывали из небытия!... В конце концов, почему я должна мучиться одна? В моём мозгу возникла невозможная мысль! Я тут же подскочила с кровати, мгновенно откинув одеяло, подлетела к двери и резко остановилась! … Валя!! Что ты делаешь?? Ты хочешь прямо сейчас ворваться в комнату Верещеева и устроить полуночную беседу? Прекрати! Хватит! Ты сама должна во всем разобраться и никоим образом не раскрыть себя! Ты сама всё вспомнишь, без посторонней помощи!
Я вернулась в кровать. Подложив подушку под спину и скрестив руки на груди, я постепенно успокоилась и была готова продолжать свое «неудачное расследование». Так, начнём раскладывать тонны информации по нужным полочкам! О чем меня там спрашивал Верещеев? Что я делала 29 апреля? Естественно, я не помню. Как вообще можно помнить, что ты делал почти два месяца назад? Меня всегда поражали персонажи детективов, которые, не напрягаясь либо задумавшись самую малость, подробно рассказывали о том, что делали месяц, два, год назад? Как? Я не помню, что было неделю назад! Какое там месяц? Тем более вспомнить про какое-то конкретное число в этом месяце? Если это не день рождения, не какой либо другой праздник? Не понимаю! 
А кстати! Что это был за день недели? У меня же где-то в сумочке был календарик! Я дотянулась до сумки и начала усиленно рыться в ней. Не то, не то! Господи, как много у меня тут всякого барахла! Ага! Вот он, в записной. Что же так мелко напечатано? Я поднесла календарик совсем близко к лицу, прищурилась, серебристого лунного света было вполне достаточно. Апрель, апрель! Двадцать девятое? Среда! Самый обычный день! Где я была? На работе конечно! Где ещё? Значит всё? Я правильно ответила Юрию, что это был самый обыкновенный день и ничем примечательным он для меня не был окрашен!
Получается, события того дня нас с Верещеевым, не связывают? …Апельсины.… Да что же это такое!!?? Когда всё это закончится? Брысь!! Из моей памяти! Брысь!!  И не смейте больше появляться!! Ух!
Я погрозила кулаком надоевшим фруктам. Вот же зараза!
Так идем дальше, одноклассники….
Кирюха, Лавриновский, Музяко….
Кирюха…. Это не можешь быть ты! Я вспомнила, что рассказал Верещеев о гибели этого, как там его, Хливанцова. «Хливанцов был убит снайперским выстрелом, вышел из кафе покурить, пока ждал меня, а тут выстрел! Профессионально, прямо в голову!»
Что из того, что ты служил в разведроте и был снайпером? Людей, умеющих отлично стрелять, великое множество! Нет, не верю, не хочу верить!
Пусть это будет Музяко или Лавриновский! Эти два типа вызывали во мне неприятные эмоции. Но все равно!!! Даже если это один их них! Что же такого он знает обо мне и Юре?? ЧТО?? Я вот сама уже, какой день страдаю, напрягаю бедные извилины! Постоянно только и занята этим изнурительным мыслительным процессом!! И НИЧЕГО, ВСЕ ВПУСТУЮ!! А ОН ЗНАЕТ!!! До чего же обидно! Ну, как же? Как же вспомнить?? Думай, думай!!
….Так… кто в этом мире знает о моей патологической привязанности к Верещееву? Кто? Да, только один человек! Люба Смирнова! Любка Смирнова… Любка Смирнова!! Ой, Ой, ой!!!!! Я схватилась за голову! Боже неужели??? И как я могла забыть?? Что-то всплыло, запульсировало в памяти, подобно милицейской мигалке! Я и очень испугалась, что это НЕЧТО растворится, исчезнет, и я не успею облечь ЭТО в слова, придав ЕМУ реальный ощутимый образ! Лишь бы этот кусочек узора опять не провалился в небытие! В панике я вскочила на кровати, едва не упав, так как запуталась в одеяле, подвывая и постанывая, я нервными и дергаными движениями освободилась от его пут, с третьей попытки! Босыми ногами лихорадочно стала искать скрывающиеся от меня тапки. Когда же тапки кое-как были надеты, я заметалась по комнате как загнанный зверь! УУУ!! Как же так?? Как же так?? Причитала я. Ммммммм!!! Я обхватила голову руками! Что делать?? Что? Тихо! Тихо, Валентина!!! Тихо! Вдох-выдох! Вдох-выдох! Вдох-выдох! Руки вверх, руки вниз! Восстанавливаем частоту дыхания!!! Раз! Два! НЕТТ! Не помогает!! Помощь мне нужна, помощь!!
Я, кусая губы и переминаясь с ноги на ногу так быстро, что со стороны могло показаться, что у меня серьезные проблемы с мочевым пузырем, смотрела на дверь казавшуюся серой в серебристом свете луны. Добавив к своим конвульсиям ритмичные полуприсяды, я дрожащими руками схватилась за ручку, дернула ее. И через пару секунд я уже барабанила в дверь комнаты, где спал Верещеев и Альберт Григорьевич. Спустя несколько мгновений дверь резко распахнулась и я чуть не ввалилась в комнату, от этого меня спасло странное балансирующее движение моих рук! В проёме двери стоял неодетый Семёнов с недоуменно - обеспокоенным выражением лица:
- Что стряслось?
- Мммм! – выдавила я.
 У Альберта Григорьевича от удивления вытянулось лицо, и легкая тень сновидений, витающая над ним, испарилась.
- Валя?- искренне поразился Семёнов.
- Ммммоо…- простонала я. Буквы никак не желали складываться в слова, и я от нетерпения и волнения не могла адекватно отреагировать! Язык отказывался мне подчиняться, превратившись в совершенно бесполезную часть организма.
В комнате зажегся свет, и за спиной Альберта Григорьевича вырос одетый Верещеев. Он мягко отодвинул Семенова, взял меня за руку и завел вовнутрь. Семёнов заметно смутился своего полуголого вида и мгновенно по-солдатски натянул только что аккуратно сложенные и лежавшие на полу джинсы и футболку.
Я продолжала переминаться с ноги на ногу, хотя частота переминаний и полуприсядов упала.
Верещеев бросив: «Я сейчас!» Выскочил из комнаты и тут же вернулся с табуреткой.
Бегающим взглядом я осмотрела комнату: небольшая, меньше моей, на деревянном полу два надувных матраса, заправленные постельным бельём, служившие Юрию и Семёнову кроватями. Обшарпанная тумбочка у окна. Свисающая с потолка лампа без абажура дополняла убранство комнаты.
Юрий почти насильно усадил моё дергающееся тело на табурет около одной из «кроватей».
Мужчины уселись на матрас напротив меня, широко расставив ноги и опершись спинами о стену, и в четыре глаза стали наблюдать за мной с пола. Верещеев попытался придать своим взъерошенным волосам приличный вид несколькими приглаживающими движениями.
- Может ей воды?- спросил Семёнов.
- Воды принести?- обратился ко мне Верещеев.
Я отрицательно затрясла головой, не прекращая покачиваться на стуле.
- Валечка, - очень ласково, по-отечески произнес Альберт Григорьевич, - что случилось? Вас что-то напугало?
Я опять отчаянно затрясла головой. И как она у меня не отвалилась?
Мужчины переглянулись.
- Может мы, можем вам чем-то помочь?- предположил Семёнов.
Подобрав ноги и не сразу поместив их на перекладине, я утвердительно закивала.
Мужчины снова переглянулась.
- Вы что-то вспомнили?- угадал Семёнов. Все-таки, какой проницательный человек! Он больше поможет мне разобраться во всём. Это я решила после дневного общения с ним! На Верещеева я спокойно реагировать не могу!
В проёме полуоткрытой двери показался вездесущий Городько. Прилетел, как мотылек на свет. Лукаво улыбаясь, он просунулся в комнату:
- Это что за всенощные бдения?- осведомился он.- И почему Валечка не спит?
- Заходи, третьим будешь!- пригласил его Верещеев.
Городько примостился на матрасе рядом с Верещеевым и Семёновым, бурча: «Подвиньтесь, толстопузы!» Невольно я подумала про матрас, а он не лопнет? Матрас угрожающе скрипнул. Все трое разом, как по команде, вскочили с пола, метнулись за мою спину, над головой что-то пролетело. Рывок белья с лежавшего на полу матраса. Один  матрас они моментально водрузили на другой, и на это сооружение мужчины уселись в том же порядке, слева направо от меня: Верещеев, Семёнов, доктор Миша. И теперь втроем уставились на меня снизу вверх. Верещеев смотрел с интересом и нежностью. Альберт Григорьевич - внимательно и настороженно. Городько - добродушно и одобряюще.
Понемногу я начала успокаиваться. Поворочала языком во рту. Похоже, мне уже полегчало!
- Ап..ап…апл….,- сделала робкую попытку я. И тут же замолчала, опустив голову. Не выходит….
Мужчины удивленно уставились на меня.
- И давно это с ней?- поинтересовался Михаил.
- Минут пять!- хором ответили Семёнов с Юрием.
- Валечка, давай я валерьянки принесу? Я мигом? А?- спросил меня Городько.
- Нннеееттт,- простонала я.
- Ну, нет, так нет! Вот и замечательно! Все замечательно!- успокаивающе произнес Михаил.
Не отводя от меня взглядов, мужчины стали переговариваться между собой вполголоса.
- А что случилось-то? - вопрошал Городько.
- Она хочет что-то рассказать! - ответил Юра.
- Она что-то вспомнила, - дополнил Альберт Григорьевич.
- Понятно…,- протянул Михаил, - как результаты?
- Пока только мычит!- сказал Верещеев.
- Мычит?- удивился Городько.
- Так точно!- подтвердил Семенов.
- Странно,- по-доброму ухмыльнулся доктор Миша,- очень странно! Надо же, мычит!
Городько сокрушенно покачал головой.
- Орлы где?- спросил Верещеев.
- Орлы? – переспросил Городько, не сразу поняв, что вопрос к нему, - спят крепким молодецким сном! Что они еще могут делать в столь позднее время суток?
- Это хорошо!
- Что делать будем?- обратился к коллегам Юрий.
- Я думаю, нужно подождать,- твердо сказал Альберт Григорьевич.
- Как медик, офицер, и лечащий врач этой красавицы, полностью согласен! Нужно ждать!
- Сколько?
- Сколько? Говорите, минут пять она в этом состоянии? Тогда скоро придет в себя! Ей станет лучше! - уверил доктор Миша.
- А ей уже заметно лучше! Она уже не дергается, а только покачивается на стуле! Ей гораздо лучше, - спокойно констатировал Семёнов.
- Она ещё и дергалась?- давя расползающуюся улыбку, уточнил Городько.
- Ага!- подтвердил Верещеев.
Городько почесал подбородок и кашлянул в ладонь.
Собрав всю волю в кулак, я, прервав их милую беседу, еле слышно, запинаясь, произнесла:
- Апппель…аппельсиннны.
Мужчины опять удивленно уставились на меня.
- И что это значит?- несколько ошарашенно спросил Городько.
- Валя? Ты хочешь апельсин?- изумился Юрий.
- А может у неё авитаминоз?- без эмоций предположил Альберт Григорьевич.
- Что ты! – отмахнулся Городько.- Летом авитаминоза не бывает!
- А что тогда?
- Откуда мне знать!
- Апппельль-сиии-ннны.- дрожащим голосом пролепетала я и, вытянув руку, указала на Верещеева.
Семенов с Городько проследили за направлением моей руки.
- Ты что, отобрал у девушки апельсин?- поразился Городько. Он оторвался от стены и, наклонившись вперед, взглянул на Верещеева. По матрасам пошли крупные волны.
- Нет, конечно! – нахмурился Юрий.
- Признавайся, злыдень!- настаивал Михаил.
- Да не делал я ничего такого!- недовольно буркнул Юра.
- Тихо!- резко остановил их недолгую перепалку Альберт Григорьевич. - Вы мешаете ей! Валечка! Апельсины как-то связаны с Юрием?
Я, благодарно взглянув на Семёнова, утвердительно кивнула. Я уже перестала раскачиваться и сидела на табуретке, как птица на жердочке, поджав ноги и прижав руки к груди. Сердце, до сего момента бешено бьющееся, постепенно возвращалось к обычному ритму. Ещё немного, и я смогу нормально разговаривать и соображать.
Я знала, что так будет правильно! Сегодня, сейчас, буквально через час-два «эта мелочь, деталь, пустяк» всплывет на поверхность и заполнит все вокруг! Она оформится, она обретет жизнь, и, возможно, она либо окончательно разрушит, либо воплотит в реальность мою патологическую привязанность к Юрию. Я готова к этому! Готова. Приключение слишком затянулось и становится опасным. Пора рубить этот гордиев узел! Пора! Чем бы это мне не грозило!
Теперь процессом расследования руководил Альберт Григорьевич. Он, почесав лоб, раздал указания:
- Юра, ты сиди и думай, какие ассоциации у тебя вызывают апельсины! Миша, ты пока просто молчи!
- Нем, как рыба!- с готовностью согласился Городько.
В комнате наступила тишина. Городько периодически весело мне подмигивал. Семёнов все так же внимательно и теперь изучающее смотрел на меня. Верещеев же был поглощен своими воспоминаниями. Он, тарабаня пальцами по коленям, сидел, закрыв глаза.
Я отняла руки от груди и положила их на колени.
Через несколько минут, которые для меня тянулись мучительно долго, тишину нарушил Семёнов:
- Как, Юрий, дела? Что вспомнил?
- Что-то кроме Нового года ничего в голове не возникает!
Думай же! Я тебе помогать не собираюсь, потому что сама до конца не уверена в правдивости маячившего видения! Может это очередные выкрутасы моего буйного воображения?
- Апельсины определенно связаны с тобой, для Валентины, - рассуждал Семёнов,- ты и апельсины! Где и когда она могла наблюдать подобную сцену?
- На рынке? – выдвинул предположение Верещеев и взглянул на меня.
- Нет…- глухо сказала я.
Юрий поскреб щеку с намечающейся щетиной.
- В магазине?- гадал Юра.
Я покачала головой. Опять нависла тишина. Время тянулось катастрофически медленно. Прошло, наверно, минут пять. Прежде чем…
Верещеев плотно сжал губы, и что-то непонятное мелькнуло в его глазах. Нечто похожее на смесь удивления внезапно открывшейся тайны и облегчения.
-Только один раз за последнее время я брал в руки апельсины…,- начал Верещеев,- это было 29 апреля, в день гибели Хливанцова, - с физиономии Городько исчезло беззаботное выражение, а интеллигентное и без того вытянутое лицо Семёнова стало еще вытянутей.- Я ехал и уже опаздывал к нему на встречу, а тут на одном из перекрёстков на светофоре прямо перед моей машиной у переходящей дорогу старушки лопнул пакет, и апельсины высыпались на проезжую часть. Мне стало её жаль, я вышел из машины и помог бабуле их собрать….
И тут я окончательно осознала, почему эти проклятые цитрусы мучили меня столько дней! Я же видела его тогда, только, естественно, не вспомнила бы ни за что, что это было двадцать девятое апреля! Это был просто день, когда Вере, моей коллеге, удалось вытащить меня в очередной раз на обед в кафе. Очень, надо сказать, миленькое кафе! В десяти минутах ходьба от работы, с видом из окон на оживленный перекресток….
- Она твоё алиби!- торжественно заявил Семёнов.
Верещеев закрыл одной рукой рот и с нескрываемым изумлением и благодарностью смотрел на меня! Мне было неловко от этого. Я отвела глаза и в следующее мгновенье с ужасом поняла, что сижу перед тремя вполне прилично одетыми мужчинами в ПИЖАМЕ!!! Теперь, эта была другая меньшего размера, но в не менее отвратительную широкую сине-желтую полоску!!! Боже, где они берут такие гадкие пижамы??!! Им что их как униформу выдают? Спать-то в ней, конечно, удобно, главное, чтоб никто не видел!!
Нервно заерзав на стуле, я, замявшись, попробовала жестами объяснить, что мне вроде как холодно.
Мои впечатляющие пассы первым разгадал Городько. Он находился ближе всех к двери:
- Вот заморозили девочку!- посочувствовал он.
Михаил аккуратно сполз с матрасов и выскользнул в коридор.
В комнате было совсем не холодно, но сидеть в одной этой пижаме было невыносимо!
Спустя некоторое время он вернулся, держа в руках одеяло с моей кровати.
Я быстренько в него укуталась и расправила затекшие на перекладине ноги.
Верещеев все ещё находился в радостном помутнении и не реагировал ни на что, в упор глядя на меня. Так можно и дыру во мне сделать!
- Валя, давайте выясним, что точно вы видели в тот день, и кому об этом стало известно? И почему вы об этом поведали этому неизвестному субъекту? Как я полагаю, теперь всем понятно, что именно из-за этого случайного совпадения во времени и пространстве мы все здесь находимся,- четко и решительно произнёс Семёнов, вернув всё на круги своя.
Я с высоты табурета взирала на своих охранников, бросив на каждого быстрый взгляд, тяжело вздохнула. Душевного стриптиза не избежать…
С чего же начать?
- Я была в тот день в кафе с подругой. Мы обедали, … болтали,- робко приступила к повествованию я, понизив звук голоса до шепота, - обедали….
Мысли путались и перескакивали одна через другую, я нервно кусала губы.
 - Думаю, будет эффективней, если я вам буду задавать вопросы, - услышала я вкрадчивый голос Альберта Григорьевича. - Это вам поможет, Валечка. Вы согласны?
- Да.
- Отлично!
- Вы в тот день ходили с подругой в кафе?
- С сослуживицей,- поправила я себя.
- Где находится это заведение?
- На перекрестке Одинцова и Зайцева, на самом углу.
- Во сколько это было?
- В обед.
- В какое время у вас обед?
- С часу до двух.
- Хорошо. Сколько времени вы провели там?
- Минут сорок- пятьдесят.
- И когда вы увидели Юрия?
- Мы уже выходили из кафе, подходили к перекрестку. Горел зеленый, машины гудели почему-то…
- То есть вам, чтобы вернуться на работу, необходимо перейти через перекресток?
- Да.
- И что же вы увидели на перекрестке?
- Там образовалась пробка, машины сигналили, что-то мешало им ехать.
- Что же мешало им двигаться?
- Мы с Верой подошли к перекрестку и увидели, как мужчина в кожаной куртке и бабушка собирают апельсины с проезжей части…
- И вы сразу узнали Юрия?
- Не сразу, он же ползал по зебре, собирая фрукты!
- А когда вы поняли, что этот мужчина, ползающий по зебре, Верещеев Юрий Михайлович?
- Когда?- этот вопрос заставил меня задуматься. Как тут выкрутиться? Конечно, я узнала его почти мгновенно, как только мы с Верой подошли к светофору и поняли, в чем причина недовольства нетерпеливых автолюбителей. Но, сказать об этом открыто, я пока не хотела. Ещё рано посвящать Верещеева в мои чувства! А может, пронесёт? И никто не догадается? Хорошо бы…
- …Я узнала его, когда он проводил бабушку до тротуара, а мы с Верой как раз там и стояли…,- всё же решилась я. Могу хоть чуть–чуть правды оставить для себя и не рассказывать им все до мельчайших деталей?
- Что было потом?
Потом?
- Потом он быстро вернулся в машину. Все же гудели! Уехал…. Загорелся наш свет, и мы с Верой перешли дорогу…все…
- Хорошо! А Юрий вас видел? Ведь как я понял, бабушку он перевел на ту сторону перекрёстка, где вы с сослуживицей стояли?
 - Да…. Нет… не видел…,- почти прошептала я. Он и не мог меня заметить, я с испугу спряталась за Веру! Она после этого полдня меня донимала вопросом, чего это я вдруг стала такая нервная? Прячусь от незнакомых мужчин, переводящих бабушек через дорогу? Я придумала, какую-то отговорку, и Вера от меня отстала!
- Вы молодчина, Валечка! - похвалил Семёнов. - Пока отдохните, мы вернёмся к вам чуть позже. Теперь твоя очередь, Юрий! Нам нужно все сопоставить! Во сколько вы с Хливанцовым должны были встретиться?
Верещеев, услышав вопрос, пришел в себя и наконец-то перевел взгляд с меня на свои босые ноги:
- В два часа.
- А сколько времени ты потерял на перекрёстке?
- Минуты три-четыре.
- Так…, то есть при других условиях ты бы успел на встречу?
- Возможно, - Верещеев пожал плечами.- Но я и так опаздывал, он знал об этом, я звонил ему, предупреждал, он согласился подождать ещё пять минут.
- В любом случае мы можем допустить, что если бы не старушка с апельсинами, ты бы успел?
- Наверно,- нехотя согласился Юрий.
- А сколько времени тебе понадобилось, чтобы доехать от перекрестка Одинцова и Зайцева до места встречи с Хливанцовым?
- Три квартала…без светофоров …на скорости …минуты три-четыре.
- Тогда благодари старушку!
- За что?
- За жизнь!
- К чему ты клонишь?- напрягся Верещеев.
- К тому,- спокойно объяснил Семенов,- что, по моему глубокому убеждению, окажись ты около Хливанцова в тот роковой момент, ты бы сейчас с нами не сидел!
Я испуганно взглянула на Альберта Григорьевича.
Городько в задумчивости почесал затылок. А Юрий, видимо, настолько был удивлен открывшейся истине, которая, впрочем, лежала на поверхности, что впал на несколько секунд в некое подобие анабиоза. Спустя пару мгновений он очнулся, нервно потер ладони и сказал:
- Не думаю,… зачем ИМ это?
- Эх, Юрий, Юрий!- покачал головой Семёнов. - Ты же знаешь, с кем связался? Тебе повезло - тогда!
- Ну…и что? Почему ну… они не повторили попытку?- замялся Верещеев.
- Могу предположить следующий вариант развития событий,- продолжил излагать свои мысли Альберт Григорьевич.- Ты опоздал. Хливанцов убит. Ты приехал уже к трупу. Ты был вторым после его водителя, кто оказался на месте преступления. И стрелок ты тоже отличный! Теперь ты один из подозреваемых, верно? – Юра кивнул.- Тогда для НИХ все итак неплохо сложилось. Ты под колпаком. От дел отстранен. А теперь ещё и в бегах. На тебя всех собак можно повесить! И убивать тебя ИМ пока совсем не нужно. Время гибели Хливанцова установлено точно 13:58. Это показал водитель, а в этот момент ты собирал апельсины с проезжей части?- Юрий снова кивнул.- Тогда без показаний Валентины твое алиби не существует. Остается выяснить, кто еще об этом знает?
Все втрое мужчин внимательно уставились на меня. Я даже съежилась под этими взглядами.
- Валя, кому вы рассказали о случайной встрече с Юрием?- строго спросил Семёнов.
Сердце вновь учащенно забилось в груди. Я начинала терять самообладание. Руки рассеянно стали бродить по коленям. Вот он, настоящий допрос с пристрастием!
- Валя, пожалуйста, вспомните, кому вы рассказали о той встрече с Юрием,- более мягко повторил Альберт Григорьевич.
- Любке Смирновой….,- пролепетала я.
- Ты знаешь Любовь Смирнову?- мгновенно отреагировал Семёнов.
Верещеев недоуменно пожал плечами.
- Нет, впервые слышу!
- Ладно, проверим!
- Валя, а когда вы ей сообщили о том, что встретили Верещеева?
- Я точно не помню…, - пищала я. Неожиданно мне стало невыносимо жарко в одеяле, на лбу выступила испарина,- где-то через несколько дней …мы с ней совершенно случайно столкнулись… в городе, мы не виделись лет восемь-девять…. Поболтали…повспоминали…прошлое….
Я опустила голову и принялась разглядывать деревянный пол, изредка бросая исподлобья на мужчин быстрые взгляды.
Всё… ещё чуть-чуть и я провалилась,… НЕ ХОЧУ!!!! НЕТ!!! Зачем ему знать обо всем? Жил в неведении столько лет, и пусть всё продолжается дальше без перемен, всё как было!! Как было….
И тут Семёнов задал вопрос, которого я боялась больше всего! И почему я не могу врать??
- Валя, почему вы рассказали Смирновой Любови о встрече с Юрием? Она его знает?
…Да, действительно, ЗАЧЕМ я тогда выболтала Любке о том, что видела Верещеева?? Сама себе задавала этот вопрос потом целый вечер! Провокаторша Любка налетела на меня в тот день на улице, чуть с ног не сбила! «Валечка, Валечка! Сколько лет, сколько зим!!! Как я рада тебя видеть!! Ты совсем не изменилась!!! Замужем?? Нет!!!?? Все сохнешь по тому парню, как там его, Юрке???» Она все спрашивала, не давая мне опомниться, весело и непрерывно щебетала! Вот я от неожиданности и ляпнула, что любить-то уже, естественно, не люблю, и чувств он у меня никаких не вызывает, и что видела я его, тимуровца, тут недавно, бабушку через дорогу переводил…. А Любка все не умолкала, расспрашивала, где да когда я его, Верещеева, видела?? Выведала же всё, зараза! «Да что ты говоришь? Как интересно!!! Надо же!!! - тарахтела Смирнова.- А где живешь, где работаешь??» Но на эти последние вопросы я не успела ей ответить, у неё зазвонил мобильный. «Да, пусечка, хорошо, уже бегу!- заворковала Любка в трубку.- Да, любимый! Целую!!»- положив телефон обратно в сумку Смирнова, широко улыбнулась во всё свои отбеленные тридцать два зуба, чмокнула меня в щеку, сказав на прощанье: «Валюшечка, извини, я побежала! Ты же понимаешь, жизнь замужней женщины так не легка! Хи-хи-хи! Пока, пока!! Рада была тебя видеть!!!» Любка кинулась мне на грудь, а через мгновенье её и след простыл. А я так и осталась стоять посреди тротуара в полной растерянности, что же это такое было? И с перепачканной красной помадой щекой….
Пока я ударилась в воспоминания, мужчины томились в мучительном ожидании моего ответа.
- Валя! Объясните, пожалуйста, почему вы рассказали Смирновой Любови о случайной встрече с Юрием? Она его знает? - повторил свой роковой вопрос Семёнов.
В разведку меня точно никогда не возьмут! И детектор лжи мне обмануть не удастся! Пионерская честность и правдивость порой не делают мне чести…. Я обреченно посмотрела на Альберта Григорьевича.
- Она…она … жила с ним в соседнем  подъезде… - срывающимся голосом произнесла я.
- Странно! Вы не видели знакомую восемь-девять лет. И одно из того, что вы с ней обсуждаете,- это встреча с Юрием?
Я тяжело вздохнула и с мольбой взглянула на Семёнова. Вы же умный, проницательный, тонко чувствующий человек!! Альберт Григорьевич!! По-моему, я уже достаточно помогла следствию!? Мы уже выяснили первопричину моего появления в вашей милой компании, и честное имя Верещеева Юрия Михайловича восстановлено! А всё остальное НЕ ИМЕЕТ отношения ни к Хливанцову, ни к коррумпированной милиции, ни к кому другому!!!! Это МОЁ и только МОЁ!!! Не надо…, пожалуйста…, не надо…!!!
- Валя, - начал, было, Семёнов,- …Валя… вы…вам… Юра?
По лицу Альберта Григорьевича пробежала тень, и в то же мгновенье свет внезапного озарения осветил его умное интеллигентное лицо! Он догадался! И теперь он с нескрываемым удивлением и интересом смотрел на меня.
- Валечка, извините меня! Я должен был понять раньше! Я думаю, мы выяснили все! Предлагаю закончить на сегодня, - он быстро свернул все расспросы. - Давайте спать? Миша, ты как?
- Как скажете, товарищ начальник!- радостно ответил Городько. – Хороший, полноценный сон - залог здоровья!
Он загадочно подмигнул мне. «Возможно, и он догадался!» - подумалось мне.
Мужчины стали осторожно сползать с матрасов. Я облегченно вздохнула. Всё закончилось! И всё осталось при мне…. Это хорошо!
- А я вот так и не понял! Почему Валентина обсуждала мою скромную персону с незнакомой мне Смирновой Любовью?- раздался недовольный возглас Верещеева.
Тем взглядом, которым Семёнов и Городько одарили Юрия, наверно, можно было вбить в стену тонну гвоздей!
- Вы чего?- растерялся Верещеев.
Мужчины замедлили сползание с матрасов.
- Юра, ты все-таки неотесанный мужлан!- вспыхнул Городько.
- Юрий! Юрий!- неодобрительно покачал головой Альберт Григорьевич.
- Ну, я, действительно, не пойму!
Семёнов и Городько таинственно переглянулись и резко вскочили и матрасов. Матрасы сбалансировали и подпрыгнули, увлекая за собой Верещеева. В воздухе он успел издать звук, подобный кряканью, и опустился на пол. Послышался шлепок. Один из матрасов накрыл с головой растянувшегося на полу Юрия.
Семёнов и Городько довольно потирали ладони. Вспомнив про свой врачебный долг, Михаил спросил:
- Живой?
- Да!- сдавленным голосом отозвался Верещеев, вылезая из-под матраса. Выглядел он довольно странно и забавно! Взъерошенные волосы, перекошенное лицо и бегающие глаза. В данный момент он мало что соображает, вот и хорошо! Сейчас для меня главное - уйти!
- Вот и славно! Пойдем, красавица! Пойдем! Нам давно пора баиньки! Почти три часа ночи! Ты устала, сейчас доктор принесет капельки, и девочка мгновенно уснёт! - затараторил доктор Миша, подскочив ко мне. Он ласково обнял меня за плечи, помог встать с табуретки и заботливо поправил давно сползшее с моих плеч одеяло.- Пойдем, красавица! Пойдем!

Я легла в кровать, а доктор Миша накрыл меня одеялом и протянул стакан с каплями. Я послушно выпила. Закрыла глаза.
Городько тихо и заговорчески шептал:
- Спи, девочка, спи! Теперь всё будет замечательно! Он дурак! И скоро, очень скоро он поймет это! Спи!
Он выключил свет, закрыл дверь.
Я осталась в тишине и покое…. Тишине и покое…. Как … здорово,… что…этот день… и …эта ночь… закончились….


За завтраком Сергей Друнич перешел в активное наступление, ничто его не смущало! Воспользовавшись своим дежурством по кухне, он то и дело спрашивал меня: «Не нужно ли чего? Не желаю ли я добавки? Не пересластил ли он компот?» Я, мило улыбаясь, односложно отвечала ему. Сергей совсем расхрабрился, он предупредительно приносил то тарелку, то кружку, то протягивал салфетку, бросая на меня однозначные взгляды.
Городько, хитро щурясь, прятал в усах улыбку, наблюдая за нами. Альберт Григорьевич, казалось, мыслями был где-то очень далеко, он с сосредоточенным видом жевал бутерброд с сыром, не глядя по сторонам. А Юрий, сидевший рядом со мной, был как никогда далек! Он полностью игнорировал моё существование: ни слова, ни взгляда, ни намёка на то, что я есть. По выражению его лица, на которое я успевала искоса смотреть, мне стало понятно, внутри него идет тяжелая и напряженная работа! Что же с тобой происходит? Что крутится в твоей голове после вчерашней полуночной беседы? Лишь один из всей этой пятерки, Геннадий был, как всегда привычно приветлив и слегка смущен. Славный Птица, ты вызываешь во мне только положительные эмоции!

После завтрака Верещеев и Семёнов уехали, наверно, докладывать Первому о моих ночных откровениях. Буря, скоро грянет буря…. Чувствую, последует что-то серьезное после их возвращения! Мне осталось провести здесь один день, один день. А может быть, гораздо меньше!

Меня отпустили гулять без присмотра. Все были при деле: Сергей возился на кухне, Орлов занимался стиркой, доктор Миша ушел спать.
На улице немилосердно светило солнце. Я погрелась минут десять, подставив бледные ноги и руки под опаляющие лучи. «А где-то плещется море!…»- мечтательно вздохнула я и побрела за угол дома.
За зданием была благословенная тень, я уселась на траву. Здорово!
Верещеев и Семёнов уехали на отпрыске отечественного автопрома, а оставшаяся в одиночестве иностранка со скучающим видом стояла на месте.
Ветер лениво перебирал листву на неказистых тополях. Уже знакомая мне птичка вяло чирикала где-то на ветке. Видимо, ее тоже не радовала наступавшая жара.
Обхватив руками колени, я спрятала в них голову. Стоило мне закрыть глаза, как воспоминания о вчерашней ночи вперемешку с картинками прошлого заскакали вприпрыжку передо мной. Их было много, и они, подобно разноцветному фейерверку, вспыхивали, исчезая и появляясь вновь. Кажется, детская игрушка калейдоскоп устроена подобным образом. Из хаоса несовпадений и не сочетаемости неожиданно вырисовывается очень четкий и логически точно построенный узор! Нечто похожее сейчас происходило и в моей голове! Только для полноты узора мне не хватало нескольких очень важных деталей! Я с самого утра мучаюсь вопросами: КАК ТО, ЧТО Я РАССКАЗАЛА ЛЮБКЕ, СТАЛО ИЗВЕСТНО МОЕМУ МИФИЧЕСКОМУ ОДНОКЛАССНИКУ??? И КТО ОН ТАКОЙ, ЭТОТ ПРОТИВНЫЙ ТИП, МОЙ ОДНОКЛАССНИК???»
Ясно одно! Любка - связующее звено! Она каким – то непонятным мне образом соединила воедино меня и Юрия. Любка, Любка! А ведь это тебя я видела в одном недавнем моём апельсиновом кошмаре! Интересно знать! Кто этот шикарный мачо, что обнимал тебя за плечи во сне? Реальный человек? Твой муж? Или проделки моего буйного воображения? Любка, Любка! Откуда ты взялась в тот день? Свалилась как снег на голову и растворилась в тумане! Что же это, действительно, было: роковая случайность или зловещий заговор? Да нет! Конечно, случайность! Просто невероятное стечение обстоятельств! Иначе и быть не может! Принесла же её нелегкая в тот вечер к остановке, где я после прогулки по магазинам ждала нужный мне автобус! Вот противная! Странно, а я ведь совсем была не рада её увидеть в тот день. Прошло восемь, вернее, девять лет, казалось бы, неожиданная встреча должна была всколыхнуть во мне радужные воспоминания былого. Однако этого не произошло. Любка слишком поспешно и без объяснений исчезла из моей жизни, в один момент, прервав со мной всяческие отношения. Мне тогда даже показалось, что она сбежала. Я звонила, искала, спрашивала у общих знакомых, все только разводили руками: «Мол, сами не в курсе, что происходит!» Я переживала потерю несколько месяцев. Мы же были со Смирновой достаточно близкими подругами! И так всё некрасиво завершилось…. Ну, да ладно! Дела давно минувших дней! Главное - понять, что творится сейчас.
Вернёмся к нашим баранам, точнее, к противным одноклассникам! Все-таки это трио мне не нравится! Я была бы спокойна, если бы кандидатура Кирилла, все же отпала. Не верю я в чудесное спасение, вербовки, перевербовки и тайные службы! Конечно, я буду только рада, если Десятов жив! Жив и совершенно непричастен ко всей этой истории! Я хочу такого исхода.
А что до Музяко и Лавриновского, тут мне совершенно не важно, кто из них злодей! Они оба мне одинаково несимпатичны! Одно, что я никак не могу понять, как они связаны с Любкой, единственной, как всегда, посвященной в мои тайны? Музяко в школе она в упор не видела, не общалась с ним так же, как и я. Лавриновский всегда вызывал у неё чувство отвращения, его она последний год нашего совместного обучения называла «мужеподобное тело». И когда кто-то ей намекнул, что Николаша уже долго и тайно мечтает о ней, Любка взорвалась, правда, передо мной многоэтажной тирадой, общий смысл которой сводился к следующему: «Пусть все мужчины на земле вымрут и останется один лишь Лавриновский, она лучше умрет, чем обратит свой взор на ЭТО!!! Он недостоин даже смотреть в её сторону, не то что позволить себе роскошь изливать свои чувства в адрес её королевской особы! Плебей!!»
В общем, на мой взгляд, есть кто-то ещё, ещё один неизвестный пока субъект, наверно, из напрочь забытых мною одноклассников. Вот он, этот Мистер Икс, наиболее подходит на роль негодяя! Знать бы, кто это?!!

Чьи-то теплые ладони коснулись моих рук, и приятный мужской голос проворковал: «Как вы себя чувствуете? У вас всё хорошо?»
Мгновенно узнав Друнича, я даже не шелохнулась. Выждав несколько секунд, я подняла голову.
Он сидел на корточках совсем близко ко мне. Его темные как уголь глаза сияли в обрамлении невероятно длинных и густых ресниц. Зачем природа расщедрилась на такое излишество для мужчины? Вот если бы он был девочкой, тогда было бы понятно! Его большой чувственный рот растянулся в широкой улыбке, обнажив крупные ровные зубы. В нем всё было совершенно от спортивной пропорциональной фигуры и роста в метр восемьдесят до красивого смуглого волевого лица! Светка Бородина говорила о подобных нереальных особях: «Прекрасен как Аполлон Таврический! На таких мужчинок нужно молиться, любоваться ими, а не жить вместе!» Что я делала последние две минуты? Откровенно и без стеснения любовалась им. Как любуются ангелоподобными детками, ничего запретного и криминального, самые чистые и невинные намерения! Просто смотреть, руками не касаться!
Сергей, пронзив меня пламенным взглядом, повторил вопрос, незаметно и без церемоний перейдя на «ты»:
- У тебя все хорошо?
- Даа, - протяжно ответила я.
Мне стало неожиданно интересно, что же будет дальше? К чему это? Он мне приятен, не спорю, хотя только эстетически! И сердце пока не отзывается на его призывы. Оно молчит. Оно в ожидании. Юрий, как призрак отца Гамлета, незримо витает надо мной, даже сейчас!
Сергей снял ладони с моих рук и присел напротив меня по-турецки.
«А он и не собирается уходить?- мысленно удивилась я, - Однако! И что же ты хочешь мне сказать прелестный юноша?»
- Сегодня очень жарко!- цветя, как майская роза, прокомментировал он погодные условия.
-Да!- согласилась я.
-Ты, наверно, совсем заскучала здесь?
- Нет.
- Сейчас бы на море! Знаешь, мы как-то всей семьёй ездили на юг дикарями…,- далее последовало вполне увлекательное повествование об их семейном путешествии. Я внимательно слушала. Сергей оказался хорошим рассказчиком! Я то и дело хихикала, их совместные проделки с братом можно смело записывать как юморески!....
Спустя полчаса мы уже непринужденно общались на совершенно разные темы. Как ни странно, у нас с ним оказалось много общего! Нам одинаково нравилось читать фантастику и детективы. Психологические триллеры мы пересмотрели почти все! Мы с Сергеем так увлеклись, что не заметили, как наверху скрипнули и открылись рамы и кто-то стал внимательно слушать нас. Потом этот кто-то закрыл ставни и ушел…
А мы всё обсуждали и не всерьез спорили…. Всё было легко и просто, и я ни на минуту не задумалась, как выгляжу, как сижу. Это было неважно! Прекрасный юноша постепенно из красивого и недосягаемого образа, идеала стал вполне земным и очень дружественным существом, общение с которым доставляло мне массу удовольствия! И былая неловкость по поводу его необоснованной симпатии улетучилась. Я поняла, хотя мы и не говорили ни о чем личном, что нравлюсь ему достаточно сильно, но форсировать события он не будет. Он рассчитывает, он надеется на мою дружбу. Главное, чтобы мне было хорошо!
Я поймала себя на мысли: «Ещё пара таких продолжительных бесед и я начну воспринимать его как мужчину!» Поняв это, я быстро запрятала эту будоражащую чувства идею как можно дальше в бездны своей памяти. Сердце цеплялось и цеплялось за Юрия! Надо поставить точку, большую и жирную. И только тогда я смогу впустить другого мужчину! Только тогда я буду готова к другим каким бы то ни было отношениям: дружбе или любви…

Я сидела у окна, в столовой, растекшись по подоконнику, задумчиво глядя вдаль. Солнечный диск скрылся за домом. Была уже вторая половина дня, миновал обед, а Альберт Григорьевич и Юрий так и не вернулись из города.
Я начинала беспокоиться. А вдруг они совсем не приедут? Что тогда? Что будет со мной?
Проселочная дорога не подавала признаков жизни. Ветер совсем обленился. Стоял штиль полный штиль. Ярко-желтое море сурепки застыло и напоминало гигантский ковер экстравагантной расцветки. На небе ни облачка. Настоящее марево. Под окном в траве выдавали трели кузнечики и какие-то еще насекомые, которых не волновала наступившая жара.
Я напряженно вглядывалась в теряющуюся за линией горизонта дорогу.
Приблизительно через полчаса я заметила пылевое облачко. Постепенно оно разрослось, превратившись в пылевую змею, извивающуюся и повторяющую очертания дороги. Определенно что-то стремительно приближается к нам. Надеюсь, это они! Конечно они! Вот уже видно голову змеи, она синего цвета. Я облегченно вздохнула.
Машина подъехала совсем близко, пылевой след вильнул за угол забора, и тут же раздался настойчивый вопль клаксона. Кто-то торопливо пробежал за моей спиной, послышался шум удаляющихся шагов по лестнице.
Я оторвала себя от подоконника и перегнулась через проем, вытянувшись на руках. Из дверей выбежал недавно проснувшийся Городько и быстро нырнул за угол дома.
Спустя несколько минут я увидела подходящих к двери Семенова, Городько и Юрия, он шел последним.
Первые двое уже зашли в дом, а Юрий, слегка отставший, неожиданно поднял голову и приветливо помахал мне рукой.
Отчего-то я вздрогнула, дернулась, пытаясь спрятаться обратно в комнату, стул подо мной покачнулся, и в следующее мгновенье я с ужасным грохотом рухнулась на пол, не успев даже ухватиться за что-нибудь руками. Мой падающий стул увлек за собой ещё пару других - это и привело к такому грохоту.
«Надеюсь, голова останется цела!» - пронеслось в моём сознании, прежде чем я ею, головою, больно стукнулась о край подоконника.
Я открыла глаза, надо мной стояли все пятеро. Пять обеспокоенных лиц, десять обеспокоенных глаз.
Как же быстро они все сбегаются на любой шум! Это что входит в программу подготовки милиционеров? Обучение мгновенно реагировать на любое изменение шумового фона? У них, наверно, выработан безусловный рефлекс: «Шум – беги - прибежал – исследуй его источник!»
- Говори, где болит!- потребовал Городько, наклонившись ко мне.
- Голова…- сдавленным голосом ответила я.
- Давай попробуем сесть?
Доктор Миша помог придать моему телу сидячее положение. Голова страшно гудела, и ныло правое плечо. Михаил аккуратно ощупал мне голову:
- Видимых повреждений нет!- констатировал он. – Да разойдитесь же вы!- резко бросил Михаил столпившимся вокруг нас. Мужчины мгновенно отступили на несколько шагов и бросились врассыпную по разным углам комнаты.
Городько продолжил ощупывать меня, постоянно спрашивая: «Здесь болит?» Я только морщилась и слегка постанывала в ответ. Обследование показало: ушиб головы, ушиб плеча, множественные ушибы других в основном мягких частей тела, отбитый копчик и одна содранная коленка. Вот она цена любопытства!!
- Сама встать сможешь? - сочувственно спросил Михаил.
Я сглотнула, начавшие было накатывать от жалости к себе слезы, внимательно посмотрела на него, и тут же осознав, как, наверно, комично со стороны выглядел мой пирует с окна, нервно засмеялась.
- Ну вот, смеётся, значит, жить будет долго и счастливо! Лед у нас есть?
- Только курица мороженая…- отозвался откуда-то Сергей.
- Тащи!- скомандовал Городько.
Я не прекращала нервно хихикать. Правда делала я это почти беззвучно.
Михаил причитал: «Бедная девочка! Ничего, до свадьбы заживет!» Помог мне встать с пола и усадил на стул. Теперь я могла видеть всех. Орлов и Альберт Григорьевич стояли около мойки. Верещеев с нахмуренным выражением лица подпирал стену около двери. Сергей рылся в маленькой морозильной камере. Найдя то, что искал, он подошел к нам.
Городько приложил мерзлый труп курицы к моему затылку. Холод сквозь кожу стал проникать в мозг. Я перестала нервно хихикать, холод действовал на меня успокаивающе.
В комнате наступила странная тишина.
Верещеев оторвался от стены и направился в мою сторону, я уставилась на него. Юрий подошел ко мне и присел на корточки. Он нежно погладил одними кончиками пальцев мою ободранную коленку. Теплая волна пробежала по всему телу. Что ты делаешь?? Не прикасайся ко мне! Не надо…. Пожалуйста…. Не надо…
- Милая девочка, тебе больно…- тихо на выдохе произнес он. Я почти утонула в его карих глазах. Юрий, не отводя от меня взгляда, сказал кому-то.- Я думаю, раз все неожиданно собрались здесь, можно изложить дальнейший план наших действий. Начинайте.
Ожил Альберт Григорьевич, значит, излагать будет он.
- Присаживайтесь, ребята! – обратился к своим коллегам Семёнов.
Юра встал и сел на стул рядом со мной. Я услышала, как Друнич раздраженно крякнул где-то позади меня.
Городько с Сергеем стоявшим за моей спиной быстро решили вопрос обеспечения моих ушибов достаточным количеством льда. Потому что курица начинала таять и издавать специфический для мороженого мяса запах. Городько откликнулся на призыв Семёнова - импровизированный компресс вновь уложили в морозилку. После некоторой возни со стульями мужчины расселись кругом. Если считать с меня, последовательность была такова: я, Юра, Гена, Альберт Григорьевич, Городько и Сергей (он замыкал круг). Я искоса посмотрела сначала вправо, там сидел Верещеев, потом влево на Друнича. Что-то мне не нравится это демонстративное поведение обоих! Оба сидели с довольными физиономиями, широко расставив ноги. Сначала как бы невзначай меня коснулся коленкой Юрий, потом Сергей, я сгруппировалась как можно компактней, подобрав свои израненные части тела. Альберт Григорьевич, расположившийся прямо напротив меня, улыбаясь краешками губ, наблюдал за нами. Подождав еще несколько секунд, Семёнов, обведя всех взглядом начал, излагать план дальнейших действий:
- Завтра с утра мы выезжаем. Так что сегодня вечером нужно будет собраться. Отбываем в семь утра….
Почему так рано?? За нами что, гонятся? Почему не позже? К чему такая спешка? За дни пребывания здесь я привыкла вставать в девять, в десять здесь обычно уже завтракали.
…- мы возвращаемся в город,- продолжал Семёнов.
Я удивленно уставилась на него, на время даже забыв о многочисленных болячках. Как в город? Это же здорово!!
- Первый распорядился привезти Валю к нему, нужно снять показания. Ну, а дальше по обстоятельствам. Это дело пора завершать! Будьте готовы к любому повороту событий. Главная наша задача остается все та же: обеспечение полной безопасности Валентины и Юрия. Их показания очень важны для следствия. Валечка, ваша информация на счет Любови Смирновой проверяется, к нашему приезду возможно уже будут результаты. Место нашего дальнейшего расположения завтра укажет Первый. Вопросы есть?
Мужчины дружно закивали в ответ: «Нет!»
- Тогда все свободны!- сказал Альберт Григорьевич. Мужчины засуетились, заскрипели стульями вставая.
– Серёга ты кормить нас с Юрием будешь?
- Конечно!- отозвался Друнич.- Стерляжья уха? Заячьи почки? Устрицы? Чего изволите?
- А чего-нибудь попроще нет? Хлеба с салом, например?- заулыбался Семёнов.
- Этого добра сколько угодно!
- Накрывай!
Городько помог мне подняться со стула и, поддерживая под локоток, вывел из комнаты.
Спускаться по лестнице было больно, я то и дело кривилась и постанывала. И дернул же меня черт выглянуть в окно! Теперь буду как герой одного западного мультика «Пятнышко с планеты Пятнышко»! Вся в синяках и ссадинах!

Доктор Миша осторожно усадил меня на кровать.
- Погоди, я сейчас тебе мази принесу!
Он вернулся спустя пять минут с уже знакомым мне саквояжем.
- На, вот эти будешь втирать в область копчика каждые пятнадцать минут попеременно,- он протянул мне два тюбика. - Этим, который с красной надписью «Тетрациклиновая мазь», можешь обрабатывать все остальные ушибы. Как только замерзнет вода, я принесу, нужно еще прикладывать к голове несколько раз. А сейчас ложись, мне необходимо понаблюдать за тобой, раз ты потеряла сознание на несколько секунд, я должен быть уверен, что нет сотрясения мозга. Если оно все же есть, через час должна подняться температура. Я зайду, проверю. Я тебе сейчас всё обработаю.
Все синяки были смазаны, ссадины прижжены.
Как только Городько удалился, я кое-как смазала копчик, и устало откинулась на подушки. «Труден жизнь!»- как говорил один мой знакомый по переписке голландец. И был категорически прав! Действительно: «Труден жизнь!»

Где-то через полчаса дверь осторожно открылась, я повернула голову, ожидая входящего. Это был Верещеев. Только тебя мне сейчас и не хватало! Зачем ты пришел? Возможно, завтра всё закончится! И я буду видеть тебя так же часто, как и раньше, и все встанет на свои места! Уходи! Уходи!
А Верещеев тем временем уже сел на табурет и загадочно посмотрел на меня. Я закрыла глаза. Всё, что он сейчас произнесет, я знаю уже давно! Успокаивающий снисходительный тон, легкая виноватая улыбка: «Нам нужно поговорить, я хотел тебе сказать…. Прости, я люблю другую! А у тебя будет всё хорошо! Ты встретишь того мужчину, который обязательно ответит на твои чувства и полюбит тебя!»
- Нам нужно поговорить…,- услышала я. Ну что, разве я не права? Как всё-таки предсказуемы мужчины! Порой наперед можно просчитать их шаги в определенных ситуациях, такой, как в данный момент, например. - …Я … мне…я всё понял,- неожиданно замялся Юрий, я напряглась, и, открыв глаза, взглянула на него. Ты выбиваешься из моего сценария! Может, дальше пойдет, как положено?- … Я не готов… мне нужно время….- с паузами неуверенно продолжил Юрий. Время? Зачем тебе время? И так все ясно - НЕ СУДЬБА! Завтра всё закончится, и наши миры перестанут пересекаться, и ты, как обычно, станешь недосягаем, вернешься во владения Госпожи Мечты, моей постоянной спутницы. А я буду как всегда издалека смотреть на тебя и радоваться тому, что ТЫ ЕСТЬ. Так будет, пока моя любовь к тебе, Верещеев Юрий Михайлович, не покроется слоем столетнего мха, и тогда я с миром отпущу тебя из сердца и интересом посмотрю на других мужчин. Сколько времени мне для этого нужно? Не знаю, возможно, месяц, год, два, пять лет! …- Прости меня, ты славная девочка! Прости меня за всё…. – почти прошептал Юрий.
- За что?- удивленно пролепетала я, понимая, что мой сценарий расставания летит в тартарары!
- За то, что не замечал очевидного!- ответил он, пронзив меня выразительным взглядом.- И спасибо тебе за всё!
- За что? – совсем смешавшись, повторила я.
- За то, что мне недавно стало очевидным, - он прижал руку к груди,- я не умею этого сказать,- его плечи взлетели вверх,- я ценю…я благодарен тебе ….за эти ЧУВСТВА КО МНЕ…- выронил он.
В испуге я зажмурилась, мне показалось, после этих слов должен рухнуть, по крайней мере потолок! Или взрывной волной разметает все вокруг. Ничего подобного! Правда как-то неестественно тихо и спокойно выползла наружу, она даже не захотела заполнять собою все окружающее пространство! Она просто встала у Верещеева за спиной и по-дружески облокотилась на него. Стоит и усмехается надо мной! Я приоткрыла один глаз. Так и есть!
- Валечка…
- Уходи,…пожалуйста,…сейчас, - простонала я, спрятав лицо в ладонях.
- Валя…
- Не надо…не сейчас.
- Мы еще обязательно поговорим с тобой после….
- Уходи!- взмолилась я.
Он глубоко вздохнул, еще пару мгновений он медлил, потом встал, вышел. Правда весело последовала за ним. «Постой! Вернись!»- крикнула я ей вслед одними губами. Бесполезно! Она ушла. Предательница! А ведь мы столько лет были закадычными подругами!….

Городько, как всегда, был бесцеремонен: осмотр, ощупывания. Его предположения, к счастью не подтвердились. Мне было велено отдыхать до ужина.

Вечером у меня был приступ страха и застенчивости. Я отказалась ужинать. Ощущать рядом с собой Юрия мне не хотелось. Странно, но я вдруг стала стыдиться своих чувств к нему! Может, это оттого, что о них стало известно всем вокруг? И ТО, что я так старательно оберегала от посторонних взглядов, лелеяла, охраняла, выплыло на поверхность так беззастенчиво открыто? Похоже, теперь весь мир узнает, все будут смотреть на меня, и показывать пальцем! «А она любит Верещеева!» Почему нельзя было все оставить как есть?
Засыпая, я долго крутилась в кровати, многочисленные синяки не давали покоя! Почти все тело ныло и болело. После нескольких попыток я поняла, что уснуть смогу только на спине. И дернул же меня черт выглянуть в окно?? Любопытная Варвара!

Утром меня разбудил Альберт Григорьевич.
- Валечка, вставай! Пора подниматься! - услышала я сквозь пелену сладкой предрассветной  дремоты очень ласковое и отеческое обращение. Он, наверно, так каждое утро будит свою взрослую дочь, поднимая её в институт?
Я открыла глаза.
- Вставайте, Валечка! Через два часа мы выезжаем….
Значит сейчас пять утра? Ужас, какая рань!

Мыть голову было сложно, правая рука плохо функционировала, каждое движение давалось с большим трудом. Приложив немало усилий и пыхтя, как паровоз, с горем пополам я довела начатое до конца.
Через полчаса в я задумчивости стояла перед кроватью, на которой были разложены выстиранные и выглаженные джинсы и футболка. Надеть их, уж джинсы точно, я не смогу! Помимо ссадины на коленке красовался ещё и большой синяк. Что же делать? Вариант: красная с глубоким вырезом футболка и короткие спортивные шорты - был явно неуместен при встрече с Первым! Опять же! Если я буду в джинсах и все той же красной футболке, то непременно произведу более благоприятное впечатление, и синяков не будет видно! Натянуть джинсы я, возможно, смогу, только они будут давить на все мои болячки! Что же делать?
Поразмыслив ещё несколько минут, я стала решительно натягивать джинсы, кое-как застегнула замок.
Попробовала осторожно присесть на кровать. Ой! Вскрикнув от боли, я медленно встала. Нет уж! Пусть я буду неприлично выглядеть, но это лучше, чем корчиться от боли, каждый раз вставая или садясь!

К завтраку я спустилась последней. Меня встретили пять по-разному настроенных лиц. Лицо Альберта Григорьевича хранило отрешенное и непроницаемое выражение, прямо Железный Феликс! Городько сиял, как начищенный котелок. Геннадий был привычно смущен и приветлив. Сергей при моем появлении вспыхнул, словно лампочка. А Верещеев был, как никогда сосредоточен и угрюм, его выдали только глаза, в которых я заметила промелькнувшую на мгновенье радость. Сколько же тебе понадобится времени? Месяц? Полгода? Год? Пять? Или целая вечность? Почему-то мне уже не хотелось ждать. Хотя.… Пусть это приключение закончится, а там посмотрим. Может всё как-нибудь само собой образуется? «Все будет правильно!»- так любила говаривать моя мамочка. Наверно, подождать-то придется? Ладно, в последний раз! Все будет правильно!
Завтрак прошел очень спокойно. Пока я жевала предложенные бутерброды, мужчины уже закончили есть и разошлись по своим делам. В комнате остался только Альберт Григорьевич. Он все с тем же выражением лица мыл посуду.
Завершив утреннюю трапезу, я поставила чашку в раковину, Альберт Григорьевич предупредительно отодвинулся, не отрываясь от мытья, и спросил:
- Валя вы поедете в этом?
На секунду замешкавшись, я поняла, что он успел оценить мой внешний вид. Опустив взгляд, я посмотрела на свои бледные с сине-лиловыми и зелеными пятнами ноги. Да уж! Красота, да и только!
- В джинсах мне больно …- робко призналась я.
- Ладно, как вам будет угодно.
Я уже почти ушла, почти переступила порог…. И тут…
- Валя, а вам не кажется, что есть что-то ещё?
-Что ЕЩЁ?- удивилась я, обернувшись к нему.
Альберт Григорьевич, не глядя на меня, продолжал мыть кружки.
- То, что вы алиби для Верещеева, это замечательно! Но этого маловато, на мой взгляд, для попытки похищения и слежки - с легкой задумчивостью в голосе произнес он.- Возможно, ЕСТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ?- При этих словах Семёнов выразительно посмотрел на меня.
- Не-не знаю…,- запинаясь, пробормотала я в ответ.
- Подумайте, Валя! Подумайте! Во всей этой истории ещё не хватает нескольких деталей. ОНИ уверены, что вы обладаете какой-то ценной информацией, и это не только алиби Юрия! Здесь ЕСТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ!- убежденно говорил Альберт Григорьевич, не сводя с меня глаз.

Спускаясь по лестнице, я мысленно повторяла и повторяла слова Альберта Григорьевича: «ЕСТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ, ЕСТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ, ЕСТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ!»….

Внизу царила суетливая обстановка. Мужчины то и дело сновали туда-сюда. Я зашла в свою комнату. Всё уже было собрано. Кровать была неприлично обнажена. Пружины стыдливо глядели на меня. Мои вещи были сложены в пакет, который стоял около тумбочки.
Я окинула сожалеющим взглядом свою внезапно осиротевшую обитель. Прощай! Мне было здесь неплохо! Как - никак ты стала моим домом на несколько дней, пусть и вынужденным!
Постояв еще немного, решительно взяв свои вещи, я вышла из комнаты, дверь жалобно скрипнула за моей спиной. Прощай!

Завернув за угол здания, я увидела Городько и Верещеева, они укладывали в багажник иностранки тюки с вещами. Юрий, почувствовав на себе мой пристальный взгляд, обернулся. Наши глаза встретились. На его губах мелькнуло некое подобие улыбки. Не выпуская из рук увесистого тюка, он ждал, пока я подойду достаточно близко. Городько, положив мешок в багажник, выпрямился, посмотрел на нас, и его лицо озарилось дежурной добродушной усмешкой.
- Ты поедешь со мной в другой машине, иди, садись вперед, – безапелляционно заявил Юрий. Вот так просто мне указали на моё место! Интересно знать, надолго ли это? На ближайшую поездку? Или на всю оставшуюся жизнь? Тьфу ты! Опять! Прекрати, Валентина, мучиться и мечтать напрасно! Я попробовала себя уговорить, но назойливые мысли, не давали покоя! Потупив взор, я быстро спряталась в машине.

Авто накренилось и крякнуло, принимая в свое лоно очередных посетителей. Верещеев скомандовал:
- Пристегнись.
Я покорно схватилась за ремень.
На заднем сидении расположились Городько и Геннадий. Доктор Миша острил, подшучивая над Геннадием. Я даже спиной чувствовала, как он смущается и краснеет. Птица, Птица! Ты меня умиляешь!
Прежде чем мы тронулись с места, я твердо решила запоминать дорогу, правда, не знаю зачем! «Бесполезных знаний не бывает!»- так, по-моему, говорил кто-то из древних мудрецов. Или что-то подобное. В общем, буду запоминать и всё тут!
Я посмотрела в окно. За рулем импортного автомобиля сидел «Железный Феликс»- Альберт Григорьевич, Сергей рядом с ним.
Жаль, что я не еду вместе с ними, мне было бы гораздо спокойнее. Присутствие Верещеева столь близко меня нервировало. Я сразу застеснялась своих голых синюшных ног, неуложенных волос, отсутствия макияжа, и плюс ко всему вспомнилась грядущая встреча с Первым! Сердце, предчувствуя неладное, тревожно ойкнуло в груди. Что-то произойдет сегодня, и явно нехорошее! Предчувствия, предчувствия, и почему вы меня никогда не обманываете?
Мы плавно тронулись с места. Ворота были предусмотрительно открыты выскочившим из машины Сергеем. Он стоял, придерживая створку ворот, восходящее солнце окутало тонкой сияющее – рыжей дымкой его идеальную фигуру. Проезжая мимо, я на секунду задержала взгляд, любуясь этим совершенством. И даже не заметила, как обернулась, провожая проплывающее мимо безупречное тело Сергея. А он, не отрываясь, смотрел мне в след, широко и беззастенчиво улыбаясь, в его взгляде не было ни капли дружбы, там царило нечто пугающе откровенное!….
Смутившись, я отвернулась, искоса посмотрела на Юрия. Он хранил непроницаемое спокойствие! Может, мне стоит пересмотреть некоторые свои убеждения?

Следуя намеченному плану, я старательно следила за дорогой. Мы были в пути уже двадцать минут, поворот за поворотом, километр за километром удалялись от бывшего пристанища. За окнами мелькали перелески, перемежающиеся с окультуренными полями, нахально оранжевое солнце ярко освещало себе путь, обволакивая все вокруг своим живительным светом. Оно уже с самого утра предвещало жару.
Мы мчались по проселочной дороге, проходящей вдали от населенных пунктов. В открытые окна врывался приятный пока еще прохладный летний ветер, безжалостно теребя мои непослушные, с такими усилиями приглаженные волосы. Устав их поправлять, я обреченно вздохнула. «Не быть тебе сегодня красивой, Валентина Петровна! Даже и не пытайся! Так тебя и запомнит Первый: израненная, растрепанная, нервная девушка в неприлично коротких шортах!»….

Примерно ещё через полчаса мне пригрезился заяц. Сначала он был невероятно большим, высотой с пятиэтажный дом. Заяц беззаботно скакал по засеянному кукурузой полю. Потом я неожиданно услышала слова Семёнова: «Здесь ЕСТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ!» Затем эти слова, превратившись в птиц, толстых и неуклюжих ворон, упорхали в небо и там, в выси, они вспыхнули, оставляя кровавые следы на безоблачной глади. А заяц, замедлив ход, внезапно стал железным, солнце заиграло лучами на его отполированных боках! Приглядевшись, я поняла, что заяц-гигант что-то остервенело, жует! Осторожно, на цыпочках я подошла ближе. Ушастая глыба громко икнула, мотнула головой, что-то молниеносно со свистом пролетело над моей головой и рухнуло, примяв юные ростки кукурузы. Я испуганно оглянулась. Это был ботинок! Громадный, с меня ростом обслюнявленный ботинок! Тошнота подступила к горлу, я судорожно сглотнула. И в это же мгновенье раздался жуткий устрашающий звук. Задержав дыхание, я медленно обернулась. Заяц чихал! Раз. Два. Три. Он явно приготовился чихнуть в четвертый раз, запрокинул железную морду, раздул железные щеки и ноздри, прижал железные уши, набрал в себя воздуха, потужился, потужился, набирая все больше и больше воздуха, а потом оглушительно чихнул и лопнул! Лопнул! Как воздушный шарик! Оставив после себя маленькое желтое облачко! Я стояла как вкопанная, потрясенная увиденным! Спустя пару минут я ожила, посмотрела на небо, где всё ещё пылали слова Альберта Григорьевича: «ЗДЕСЬ ЕСТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ!» И пошла на место внезапной гибели ушастого чудовища.
Оглядев десятки квадратных метров уничтоженной кукурузы, я отчего-то пожалела колхозников, чей труд был безвозвратно потерян! Как ни странно, от зайца не осталось ничего! Рассеявшееся облачко было единственным воспоминанием! Я удивленно похлопала глазами. И тут прямо в центре этого безобразия я увидела обыкновенного белого кролика! Видимо, почувствовав рядом с собой мое присутствие, он ускакал прочь, быстро скрывшись в нежной поросли. Я вновь посмотрела на небо. «Здесь ЕСТЬ ЧТО-ТО ЕЩЁ!» Что это ЕЩЁ? Что же ЭТО?
Внезапно примятые растения стали выпрямляться и обвиваться вокруг моих ног. Я с ужасом наблюдала за происходящим, не пытаясь убежать. Когда же стебли обхватили мои колени, я, воздев руки к небу, заорала: «ЛУЖАААА!» И упала в траву….

Резко открыв глаза, я почти осознанно взглянула на мелькающие за окном дома какого-то залитого солнцем селения.
Аккуратно, стараясь не привлекать внимания, я прижала к себе лежащую на коленях сумку, обхватила ее руками. А потом с видом «Мне тут нужно попудрить носик!» - стала рыться в ней. Когда же я нащупала на самом дне то, что искала, у меня похолодело в груди от шокирующего откровения, пронзившего моё сознание. Боже, только этого мне не хватало!! Может быть, к счастью я окажусь не права?? И всё это очередные выкрутасы моего воспаленного воображения?? Неужели ЭТО один из последних кусочков той причудливой мозаики, которую я собираю уже столько дней?? И ПОЧЕМУ Я НОШУ ЭТО В СУМКЕ СТОЛЬКО ВРЕМЕНИ??? Надо было давно ЭТО выкинуть! Вот она, неудержимая тяга ко всякого рода безделушкам!!! Зачем, зачем я подобрала ЭТО тогда??
Я нервно заерзала. Как все некстати! Ещё и копчик отваливается!!! Когда же закончится вся эта нервотрёпка? Я же хотела провести отпуск очень спокойно: лежа на диванчике!....
Доктор Миша и Орлов мирно дремали на заднем сидении, Верещеев, как казалось, с сосредоточенным видом вел машину. В салоне едва слышно играла приятная музыка, создавая благостную атмосферу.
Я заметила, что Юрий украдкой наблюдает за мной.
- Как ты себя чувствуешь?- не отводя взгляда от дороги, как бы невзначай спросил он.
- Нормально.
- Ты сегодня замечательно выглядишь!
Я удивленно уставилась на него. Он что, издевается?
- О, спасибо за комплимент!- язвительно ответила я.
- Нет, серьезно!
- Естественно! Особенно мне идут синяки!
- Тебе очень идет эта футболка, цвет к лицу.
- Конечно, в сочетании со спортивными шортами и торчащими волосами я просто великолепна!- продолжала язвить я.
Он на секунду обернулся ко мне.
- Ёжик! Ёжичек! Вот ты кто!- с горящими от радости глазами произнес Юрий.
- Фры!- недовольно фыркнула я, и резко отвернулась к окну, лишь бы он не увидел моей сияющей физиономии и расползающейся улыбки.
«Ёжик! Ёжичек!» Верно подмечено! За эти годы ожидания я отрастила длинные иголки, только мягкие они, и скорее декоративные, чем оборонительные! Не могу я ранить, ни кого кроме себя, так лишь слегка попугать окружающих! Видимо, в организме чего-то не хватает! Злости, наверное….

На горизонте вырос любимый Город. Трубы заводов привычно дымили. Тут и там как фантастические грибы возвышались г-образные краны. Меня всегда поражала их мистическая способность незаметно для глаз строить этаж за этажом. Не успеваешь оглянуться, как нарождается новый дом! Чудеса, да и только!
Любимый Город хорошеет и развивается! Свеженькие микрорайоны заполняют собой ранее пустующее пригородное пространство, поглощая и притесняя заброшенные деревушки.
«Городки бедных»- свежеиспеченные коттеджные поселки - нагло блестят только что покрытыми крышами. Странно, но меня никогда не привлекала жизнь в собственном доме! Мне вполне достаточно моих квадратных метров с видом на уютный дворик и близкорасположенной остановкой. И замуж за миллионера мне тоже ни когда не хотелось. По моему глубокому убеждению, чем больше у человека денег, тем больше и проблем. А к чему мне эти проблемы? Злата-серебра и очередной шубы мне не надо! Приличествующий образ жизни я себе обеспечиваю! В общем, несовременная я совсем! Главное, чтобы любимый человек был рядом….
Я осторожно посмотрела на Верещеева. А кто это будет, поглядим! Сегодня предстоит тяжелый день, встреча с Первым, и…
Я вновь отвернулась к окну. Сердце учащенно забилось в груди, предчувствуя не ладное. Сегодня всё сойдется окончательно! Я опять нащупала в сумке ЭТО и тяжело вздохнула. «Валентина, Валентина! Во ЧТО ты себя втянула по собственной глупости??»

Мы въезжали в Город незнакомой дорогой. Впрочем, страдая топографическим кретинизмом, я могла заблудиться где угодно. Поэтому все мои перемещения по Городу были зазубрены наизусть, отступление от привычных маршрутов грозило катастрофой! Для меня многие районы нашего славного города были как Луна. Я знала об их существовании, как о научно подтвержденном факте, но проверять их наличие в реальности для меня было равносильно космическому перелету! Уж лучше пусть все остается как есть! Мы с ними существуем параллельно! И хорошо!
Пока мы петляли, как дичь, уходящая от преследования резвого охотничьего пса, по закоулкам и улочкам со странными заброшенными строениями, я с испуганным взглядом вынужденного первооткрывателя смотрела по сторонам. Господи, куда же мы едем?? Вокруг какие-то индустриально - фантасмагорические пейзажи!
На заднем сидении началась возня. Подпрыгивания на кочках разбудили спящих Михаила и Орлова. Мужчины дружно зазевали.
-Юрик! Ты куда нас завез?- поинтересовался Городько.
- Через пару минут будем на месте,- спокойно ответил Верещеев.
- Это что, Кладбище Погибших Кораблей?- сонно спросил Птица.
- Ага!
Я вздрогнула. Что за буйная фантазия у Первого?? Кладбище Погибших Кораблей - это самое страшное место нашего Города. Когда-то это был развитый сугубо индустриальный район с многочисленными предприятиями оборонного и около оборонного назначения. Сверкающие черно-бело-голубые здания и десятки разновысотных труб издалека напоминали застывшую в полях флотилию, от этого и пошло название. В период Перестройки он пришел в упадок, и последующие несколько лет дикого капитализма довершили своё дело! Военные, как птицы, потянулись на юг, увозя с собой всё. Корпуса некогда живых заводов, заводиков, обслуживающих контор и конторочек представляли собой сейчас ужасающее зрелище! В Городе поговаривали, что здесь помимо диких собак не живет никто! Даже бомжи не селились во вполне крепких и пригодных для житья зданиях. Боялись. Здесь происходили странные события еще и при военных. Исчезновения людей, загадочные свечения по ночам, и ещё здесь крайне редко идут дожди. Весь Город порой утопает в грязи, особенно весной и осенью, а тут ни капли! У нас на кафедре в университете подняли карты, записи и установили, что как раз в этом месте проходит тектонический разлом земной коры. И тогда началось! Потянулись сюда со всей страны разнообразные псевдо исследователи, маги и экстрасенсы! Разнеслась слава по всей округе о любимом Городе, мол, Кладбище Погибших Кораблей - это место где есть вход в другое измерение! Сталкеры как по Тарковскому водили сюда экскурсии, продолжалась эта истерия пару лет, пока в одной из таких экскурсий не погиб человек, при весьма не загадочных обстоятельствах. Милиция, по настоянию властей, несколько месяцев устраивала некое подобие рейдов, арестовала с десяток ученых-любителей, попугала их в каталажках одними им ведомыми последствиями и отпустила на волю. Потом все как-то само собой сошло на нет. Людям стало не до того, но застраивать этот район даже сегодня, по прошествии нескольких лет, не желает никто. Возможно, скоро всё это сравняют с землёй, ведь Кладбище Погибших Кораблей совсем близко от новых жилых микрорайонов. А такое соседство не нужно ни кому! Должно же в людях победить благоразумие и нормальный практицизм? Небылицы небылицами, а земля нынче в цене! Хотя если не очередной микрорайон, то пригородный парк будет вполне уместен. Все лучше, чем эти отвратительные развалины, занимающие столько места!
Машина, совершив очередной поворот, остановилась у небольшого, хорошо сохранившегося домика в три этажа. В домике блестели стеклами рамы, правда, только на первом этаже. На втором окна были наглухо забиты. Забор вокруг здания давно проржавел и обвалился.
Перед входом стояла иномарка с затемнёнными стеклами.
Я глубоко вздохнула, пытаясь подавить надвигающееся волнение.
Юрий заглушил двигатель и посмотрел в зеркало заднего вида. Семенов и Друнич не отстали, их автомобиль также въехал во двор здания и припарковался рядом с нами.
- Значит так! – начал раздавать указания Верещеев, повернувшись назад.- Вы остаетесь на месте и ждете! А ты пойдешь в дом с Григорьевичем, он будет с тобой при встрече с Первым - это он сказал уже мне. - Не бойся, всё будет хорошо! – тихо произнес Юрий, скользнув рукой по моей израненной коленке. Я даже не дернулась в ответ на его прикосновение, – Я провожу тебя до кабинета, не переживай, это ненадолго максимум на час…
Я машинально посмотрела на часы. 9:30. Значит, всё завершится через час? И в скором будущем я смогу спокойно провести время на родном диване? И..?
Я неторопливо открыла дверцу машины. Семенов был уже тут как тут! Я с недоумением посмотрела на протянутую мне руку. Все эти мужчины слишком галантны и воспитаны! Совсем не похожи на простых смертных, рядовых представителей сильного пола! Как будто они все пятеро обучались в институте «благородных юношей», или как там раньше назывались подобные учреждения для мальчиков?   
Поправив шорты, пригладив волосы, я, щурясь на солнце, огляделась по сторонам. Живописные окрестности - ничего не скажешь! Явочная квартира располагалась почти на выезде с Кладбища Погибших Кораблей, справа и слева здание обрамляли остовы таких же невысоких строений. Этому же повезло больше других. Напротив домика метрах в двухстах возвышалось пятиэтажное страшилище с зияющими глазницами окон, полуразрушенной трубой, проваленной крышей и поросшим буйной растительностью двором. Бетонный забор покосился и обветшал.
 Где-то вдалеке раздавался лай собак.
- Пойдемте, Валя, нас ждут!- прервал мой осмотр Семёнов. Я робко взглянула ему в глаза. А может не надо?
- Пойдемте – поторопил нас Верещеев. Я спиной почувствовала его. Он подошел почти вплотную ко мне, казалось, ещё чуть-чуть и его руки сомкнуться на моей талии. Отогнав эту шальную мысль, я решительно шагнула вперед. Будь что будет!
Дверь была гостеприимно приоткрыта. Обогнав меня, первым в темноту коридора вошел Юрий. Семёнов держался сзади. Я инстинктивно прижала к себе сумку, как самую важную ценность на данный момент. В ней причина всего!
Коридор был узким и длинным, пахло пылью, ни дверей, ни окон. Свет просачивался из дыры в стене. Поворот. Лестница на второй этаж. Большой зал. Окна с левой стороны были открыты настежь. Все залито веселым летним солнцем. Наши шаги гулко отзывались в пустоте пространства. Нас ждали.
У противоположной стены, там, куда почти не проникал солнечный свет, в тени, восседал на раскладном стуле мужчина. «Первый», - подумала я. Белые брюки, нога на ногу. Крепкое подтянутое тело. Лица я разглядеть не могла. Яркий свет слепил глаза. Рядом с Первым стоял ещё один человек, также в тени. Долговязая фигура. В чем-то сером, в чем-то похожем на джинсы и рубаху, он почти сливался со стеной. «Серый Кардинал!»- сразу определила я.
- Что с девушкой?- прогремел в тишине бас Первого. От неожиданности я вздрогнула всем телом и еще крепче прижала к себе сумку.
Верещеев резко остановился. Застыла на месте и я.
- Она упала, - услышала я за спиной голос Семёнова.
- Вас пять здоровых мужиков!- произнес ледяным тоном Первый. Он переменил позу, наклонился вперед, но лицо всё еще оставалось в тени. – Вы-то на что? Ваша задача защищать и беречь её!
- Так мы и …, - попытался оправдаться Верещеев.
- Я вижу, как вы!- прервал его Первый.
- Я сама упала, случайно…., - пролепетала я, тут же испугавшись собственной смелости. Все-таки нужно было влезть в джинсы!
Первый снова переменил позу, теперь было видно лишь перекрещенные ноги и стильные бежевые с перфорацией туфли.
- Разберёмся,- процедил Первый, и через мгновенье, сменив гнев на милость, бросил кому-то.- Садись!
Верещеев, у которого от напряжения, как мне показалось, свело даже затылок, слегка попятился и обернулся.
- Я пойду!- едва слышно сказал он мне,- всё будет хорошо! – прошептал он не очень убедительно и исчез из поля моего зрения.
Не смотря на ясный солнечный день и всё еще прикрывающего мне спину Альберта Григорьевича, я нервно поёжилась.
- Садись!- повторил Первый. Только сейчас я сообразила, что он обращается ко мне.
«Куда же мне сесть?» - удивилась я и внезапно заметила стоявший прямо передо мной в широкой полосе солнечного света небольшой складной стул. Шаркающими шагами я приблизилась к нему, осторожно села и, стараясь прикрыть голые синюшные ноги, разложила на них сумку.
Семенов, как верный паж, встал около меня справа. На пару секунд воцарилась тишина.
Первый опять наклонился вперед, правое плечо выскользнуло из тьмы. Такие плечи, наверно, украшают погоны как минимум полковника! Сейчас Первый был в штатском, но складывалось ощущение, что он сидит при полном параде! В общем – «Настоящий полковник!»
- Здравствуйте, Валентина! – перейдя на «вы», обратился ко мне Первый.
- Здравствуйте,- кивнула я в ответ.
- Вы извините, я не могу представиться. Для вас, поверьте это совершенно бесполезная информация. Если вы захотите что-то спросить в процессе нашего общения, обращайтесь ко мне Первый. Просто Первый. Надеюсь, общество моих сотрудников не доставляло вам хлопот? Они были не слишком навязчивы?
Похоже, вы правы Первый! Что мне ваше имя? С этим у меня всегда были проблемы! Запомнить имя. Вот лицо - это другое дело! А лица-то вашего мне и не видать! А то бы я «узнала вас из тысячи», так, по-моему, поёт мальчуковая группа с растительным названием «Поленья» - «Коренья», или «Деревища»- «Корневища»? Ааа! «Корни» - так вроде!....
- Всё было отлично…,- опомнившись, протараторила я, срываясь на писк. Кашлянув, я более уверенно сказала ещё раз, - всё было отлично! – и добавила,- спасибо!
- Хорошо! – в голосе Первого прозвучали мягкие нотки.
Серый Кардинал склонился к Первому и что-то шепнул ему на ухо.
Я насторожилась. «Как же мне все это не нравится! Может сразу все рассказать? Добровольно, без лишних вопросов?»
Кто же этот второй тип? Интересно знать! Я прищурилась, стараясь разглядеть лицо одного и другого таинственных собеседников находящихся от меня метрах в пятнадцати. Но бесполезно! Первый рассчитал всё до мелочей! Я сидела на самом солнце (еще час, и я расплавлюсь на этом стуле!) и как ни старалась, моему пристальному взору представали лишь общие очертания, ни под какими пытками я не смогу их опознать! Ловко придумано!
Серый Кардинал выпрямился и принял такую же позу, как и Семёнов. Так мы и сидели друг против друга: я и Первый. Я на свету, а он в тени! Такое вот противостояние, кто кого, на какую сторону перетянет? Не знаю! Мне же очень хочется как можно быстрее завершить эту ситуацию и уйди отсюда домой. Домой!
- Я в вас не ошибся, Валентина!
Я удивленно уставилась на полковника. В чем это?
- Как я и предполагал, вы оказались ценным свидетелем!
Я судорожно сглотнула. «Лучше бы я не была им! Меньше знаешь, лучше спишь - очень верное замечание! Вляпалась в нехорошую историю, вот теперь расхлебываю!»
- У меня есть новости о ваших одноклассниках! Семёнов!
Альберт Григорьевич пулей сорвался с места и перешел границу света. Я пару секунд наблюдала новый акт театра теней. Серый Кардинал материализовал из воздуха папку, которая тут же перекочевала в руки Семёнова. Потом Альберт Григорьевич резко развернулся, и через мгновенье он был уже около меня на прежнем месте.
Отчего-то у меня по спине пробежали мурашки. Краем глаза я посмотрела на Семёнова. Злополучная папка алела в руках Альберта Григорьевича. «Не надо, не открывайте её! Не надо!»- мысленно попросила я.
Альберт Григорьевич, не обращая на меня ни малейшего внимания, стал открывать папку. Я зажмурилась.
- Посмотрите! – услышала я командный голос Первого.
Открыв глаза, я, увидела очередную цветную ксерокопию, с неё на меня глядело очень знакомое - незнакомое лицо. Опять ребус! Вздохнув и чуть-чуть помучив бедные извилины, я поняла, кто передо мной. Это Лавриновский! Самый противный мой одноклассник! Время очень благосклонно обошлось с этим типом, можно сказать, даже облагородило! Холеная толстая физиономия, надменное выражение глаз, тонкий безвольный рот изогнулся в неприятной усмешке. Всё, хватит! Не хочу я на него смотреть!
Я взглянула на Семенова. Альберт Григорьевич поняв меня, моментально убрал лист обратно.
Бас Первого заставил меня вздрогнуть.
- Вы узнали его?
- Да!- тихо отозвалась я.
- И кто же это?- с иронией в голосе поинтересовался Первый.
- Лавриновский Николай, - спокойно ответила я.
Наверно, я поразила Первого своей феноменальной памятью на лица! Он резко наклонился вперед, я даже перестала дышать от неожиданности! Сильный волевой подбородок Первого выскользнул из темноты! И тут же скрылся обратно, словно его обожгло солнечным светом. Видимо, Первый осознал свой промах, он вернулся в прежнее положение и произнес:
- Вы правы это он!
- Я могу узнать, ну так просто, для информации! Что с ним сейчас?- на самом деле мне было глубоко безразлично, где обитает этот тип! Мне было важно знать только одно, стоит ли мне опасаться встречи с ним в любимом городе? Или и дальше я могу спокойно прогуливаться по улицам, не волнуясь, что на меня нахлынут неприятные воспоминания детства? И тем более про остальных мне же рассказывали! Чем же этот лучше?
- Естественно, -кивнул Первый,- Майор!
- Лавриновский Николай Олегович,- начал чеканить Семёнов, - по окончании девяти классов поступил в агрономический техникум города Урюпинска Волгоградской области….
«Урюпинск? Это как же его туда занесло? В такую даль?»
-….после завершения учебы по распределению был отправлен в Кемеровскую область, - монотонно продолжал читать с листа Альберт Григорьевич,- проработал там год и переехал на Дальний Восток в Хабаровский край, за пять лет поменял четыре места работы. В настоящее время работает частным предпринимателем, владеет цехом по производству молока в Подмосковье.
Услышав это, я едва не подавилась смехом! Надо же, Николаша – молочный король! Кто бы мог подумать! Увалень Лавриновский! По его наклонностям и внешнему виду ему бы скорее пошло быть криминальным авторитетиком или бездарным прожигателем жизни! А тут, поди ж ты, предприниматель! Неисповедимы пути Господни! Поразительно!
Пока я размышляла над превратностями судьбы, Семенов уже подготовил мне новое испытание!
На этот раз мне пришлось думать дольше. Ни на Музяко, ни на Десятова тот мужчина похож не был. Хотя выбирать не приходится. Ответ мне известен. Это, конечно, Музяко. Только в чужом теле, как будто его бывшего, Ивана Музяко, поместили в тело какого-то накаченного супермена, вон аж шея квадратная стала от анаболиков! Вроде бы страсть к бодибилдингу у народа уже прошла? А этот как застыл во времени. Арнольд Шварценеггер в молодости. Я поняла, что это Музяко по характерному носу уточкой, который очень диссонировал с остальным обликом, да и выражение глаз все то же: маленькие буравчики, а не глаза! Въедливый взгляд, выискивающий вокруг что-нибудь за счет чего можно поживиться, возвыситься самому, утопив ближнего. Увидел-донес! Таков был его принцип в юности.
- Это Музяко!
- Это Смирнов Иван, - услышала я голос Альберта Григорьевича.
Я с недоумением уставилась на него.
- Смирнов Иван, – спокойно повторил Альберт Григорьевич, сделав ударение на фамилии, словно он не слышал меня.
- Это Музяко! - возмутилась я.
- Он прав!- сказал Первый.
Я, прищурившись, посмотрела в его сторону. Он что, ставит под сомнение мою фотографическую память? Это Музяко и всё тут!
- Я не знаю никакого Смирнова, это Музяко!
- Вы правы, это Музяко!- усмехнулся Первый.
Я растерялась окончательно! Мой вопрошающий взгляд, брошенный на Альберта Григорьевича, не возымел никакого действия. Железный Феликс был тверд, ни один мускул не дрогнул на его лице! Да что же это такое? Ничего не понимаю!
- Так это Музяко или Смирнов?- робко уточнила я, пытаясь восстановить уверенность в себе.
- Я полагаю, вы сделаете вывод самостоятельно!- ответствовал Первый.
«Хм! Какой вывод? Какой вывод я могу сделать? Могу лишь признать свою ошибку! «Акело промахнулся!»- только такой вывод и напрашивается. Что же ещё? Мутант какой-то Музяко - Смирнов! Смирнов - Музяко!»
И тут меня как током шибануло! Так вот оно что!!!! ТАК ВОТ ЭТО КТО!!! Поток эмоций захлестнул меня, и я принялась рассуждать вслух:
- Он сменил фамилию. Да? После замужества….ой, как это? Женитьбы. Да? На Любке Смирновой? Да? Да?- я впилась глазами в Первого.
Первый утвердительно закивал головой.
Мысли хаотично заскакали в моей голове, то сталкиваясь, то разлетаясь! Прошло несколько минут, прежде чем они выстроились в четкий взаимосвязанный ряд.
Боже! Как все просто! Показания! Одноклассник! Встреча! Любка! Её вопросы! Любка! Верещеев! Одноклассник!
Теперь все ясно! А я столько дней мучилась, пытаясь понять, каким же непостижимым образом Судьба свела нас с Верещеевым! Вот он, один из последних кусочков мозаики! А последний лежит у меня в сумке и жжет мне колени уже полчаса! Остается только решиться и достать его на свет божий! И тогда ВСЁ! ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВСЁ!! Ещё пара уточняющих вопросов, и закончим!
- Музяко мент?
Семёнов неодобряюще крякнул.
- То есть милиционер? - быстро поправилась я.
- Сотрудник отряда особого реагирования,- сухо пояснил Первый.
Теперь более или менее ясна его осведомленность и туманная причастность ко всему происходящему.
Вздохнув, я начала без лишних предисловий.
- ОН ЖИВ?
- Музяко?- глухим голосом спросил Альберт Григорьевич, повернувшись ко мне.
- Десятов.
Я заметила, как дернулся Серый Кардинал. Первый перестал беззаботно выписывать ритмичные круги ступней. Пара секунд прошла в полной тишине.
 Серый Кардинал наклонился к Первому. Их совещание длилось с минуту.
- Я вас слушаю!- оставив мой вопрос без ответа, скомандовал Первый.
«Значит жив!»
Не говоря ни слова, я стала медленно и осторожно открывать сумку. Рыться в ней долго не пришлось. Маленький никелированный зайчик засверкал в лучах солнечного света. Я с сожалением бросила на него прощальный взгляд, погладила пальцами блестящий ключик, к которому был прикреплен зайчик. «Что за дверцу ты стережешь? В моём воображении ты был хранителем вселенских сокровищ! А что на самом деле?»
Я протянула брелок Семенову.
Альберт Григорьевич вопросительно посмотрел на меня.
- Что это, Валентина?
- Отдайте,- кивнула я в сторону таинственных собеседников,- я расскажу.
Альберт Григорьевич настороженно взглянул на меня, к подобным переменам он явно не был готов. Он медлил. Он покрутил вещицу в руках, наверно, пытаясь понять, какое отношение к последним событиям имеет данная безделушка.
«Ах, Альберт Григорьевич! Если бы я знала что обладаю патологической способностью оказываться не в том месте не в то время! Эх! Я бы никогда не смотрела по сторонам и жила бы спокойно! Очень спокойно. И никогда, никогда не подбирала бы на улице чужие вещи! Хотя …. Может всё и к лучшему? Может все так и должно быть?»
Спустя пару секунд Семенов, наконец, решился и пошел к Первому.
Солнце немилосердно светило в окно, и мне это порядком поднадоело. Оставшись на время без присмотра, я, закинув сумку на плечо, самовольно встала со стула. Как же у меня затекли ноги! Поправив шорты, я толкнула стул. Он легко сдвинулся с места, и скользнул по покрытому пылью полу в сторону тени. На время, забыв про мужчин, я увлеклась этим процессом! Так легкими непринужденными движениями я и передвинула его прочь со света в тень. Потом спокойно развернулась и аккуратно уселась. Теперь между мной и мужчинами пролегала широкая полоса ослепляющего света. И теперь я почти не видела их. Это и хорошо!
Не прошло и трех минут, как Семенов вернулся назад.
- Зачем вы сделали это?- прошептал он, подходя ко мне.
- А почему я должна жариться на солнце?- так же прошептала я в ответ.
- Я не про это!- шипел Альберт Григорьевич. И, наверно, впервые за все эти дни я увидела бурю эмоций на лице Семенова. Это открытие меня не порадовало. Я сразу почувствовала себя виноватой перед всем миром. Осуждение Семенова! Этого я никак не ожидала! Что я сделала не так? Паника стала подниматься из глубин моей души, но полностью захватить всё моё существо ей не удалось, вмещался Первый:
- Я вас слушаю, Валентина!- прогремел его бас. Сейчас он звучал не так угрожающе, как в полчаса назад, он скорее был отрезвляющим. Моя паника мгновенно испарилась.
Семёнов занял прежнюю позицию слева от меня, опять став верным пажом.
«С чего начать?» Я потерла пальцами лоб. «Сложно так сразу все вспомнить и четко описать дела давно минувших дней! Ну ладно, приступим! Отступать некуда! Нужно собраться с мыслями, нужно собраться!»
Тяжело вздохнув, я неуверенно приступила к рассказу:
- У одного моего коллеги есть дома зверинец.- Семёнов искоса взглянул на меня.- То есть, у него две кошки и попугай. Так вот…. Где-то в середине апреля его направили в командировку на неделю, и он попросил меня приглядеть за его животными…. Вот …Я согласилась…. Просто ему некого было попросить, другого,- сбивчиво стала объяснять я, - его дом находится в нескольких кварталах от моего института …. Вот. Как-то вечером после работы я пошла проверить, как там звери….
Странно, но тот вечер вспомнился мне сейчас во всех подробностях, как будто это было вчера, а не два месяца назад! Память, память! Что за чудеса ты выкидываешь?...

… Это был рядовой апрельский вечер. Природа успешно боролась с остатками зимы. Лужи морями разливанными простирались то тут, то там. Приходилось обходными путями достигать намеченной цели. Порой, чтобы преодолеть расстояние от пункта А до пункта Б, которое раньше по прямой занимало несколько минут, теперь было необходимо долго изучать различные варианты передвижения: то ли наступить на ту с виду твердую кочку? То ли пройти вон там, по узенькой тропинке между деревьями?
Василий, тот самый коллега, владелец зверинца, жил по всем существующим по меркам в центре города, но, чтобы достичь его пятиэтажной сталинки, мне в ту неделю пришлось столкнуться с многочисленными трудностями. Каждый раз я действовала по принципу Бармалея, героя одного очаровательного детского фильма: «Нормальные герои всегда идут в обход!»
Сегодня мой путь, как и вчера, пролегал через маленький, летом, наверно, очень уютный, парк. Далее мимо новостройки очередного элитного дома, который вплотную прилегал к парку. Я с сожалением представила, как через пару лет от деревьев ни чего не останется, их вырубят, чтобы освободить место для еще одной многоэтажки, где естественно будет жить неуклонно увеличивающийся класс состоятельных граждан. Потом я свернула к Васькиному дому и через несколько минут, пройдя сквозь арку – посвященную славным достижениям строителей коммунизма я оказалась во дворе, еще чуть-чуть и вот она конечная цель моего путешествия!
Снег еще не везде растаял, эти почерневшие напоминания зимы прятались в самых укромных уголках, куда не проникал солнечный свет. Двор у дома Василия был из таких. Сюда практически не попадали солнечные лучи, дом был ориентирован на северо-восток.
Я неспешно приближалась к Васькиному дому. Машины заполонили все свободное пространство перед подъездами. Я окинула взором двор, сегодня тут тихо и безлюдно. Из соседнего с Васькиным подъезда вышел мужчина, одетый в черную кожаную куртку и черные джинсы, кепка надвинута на глаза, на руках перчатки. Мужчина как-то сразу привлек мое внимание. Он стремительными шагами подошел к темной заляпанной грязью машине, которая стояла у подъезда Василия, сняв одну перчатку, он стал рыться в карманах, наверно в поисках ключей. Я спокойно шла вперед, изредка поглядывая под ноги.
Неожиданно мужчина посмотрел в мою сторону, что-то до боли знакомое мелькнуло в его облике. Он на секунду замер, и перестал шарить в карманах. Потом он резко отвернулся, залез рукой в верхний карман куртки, нашел нужною связку, извлек её, при этом, что-то сверкнув, упало в лужу. «Мелочь»- мысленно решила я. А моя встревоженная память сразу стала искать подходящий вариант! Кепка, а я тебя знаю! Точно! Знаю!
Пока я силилась вспомнить, откуда же я знаю этого незнакомца, он быстро открыл машину, залез в неё, мгновенно включил зажигание. Авто сорвалось с места, едва не сбив заборчик, я инстинктивно отскочила в сторону, хотя и была достаточно далеко в метрах десяти. Он пронесся мимо меня на бешеной скорости, я поводила его взглядом. «Странный субъект!»
В растерянности я побрела до подъезда, и тут!
И тут моя правая нога подвернулась, каблук скользнул на притаившемся под слоем серой жижи льду, и я со всего маху плюхнулась в лужу, в которой только что стояла машина странного незнакомца. В последнее мгновенье я успела опереться на руку, это частично спасло меня от полного погружения. В итоге у меня были перепачканы и промокли джинсы, от колен. Всё лицо в брызгах, правая рука по локоть в серой жиже. А сумка с кошачьими консервами плавала в луже. Кое-как, поднявшись, я принялась вылавливать консервы, перчатка все равно окончательно загублена. Вместе с одной из банок я выловила и брелок в виде зайчика с маленьким ключиком, который зацепился за край. Автоматически я засунула находку вместе с банками в мокрый пакет. Самое главное сейчас - это добраться до Васькиной квартиры незамеченной и привести себя в порядок!
Цокая каблуками, я поднялась на третий этаж. Открыла дверь. Запах кошачьих экскрементов сразу ударил в нос! Опять! Вот именно по этому, я ни когда не буду заводить ни каких животных, никогда!! И почему эти кошки так себя ведут в отсутствии хозяина? Ну, что я им сделала? Третий раз за неделю! Еще и вазу разбили. Ах, Василий, Василий! «У тебя не будет с ними никаких проблем! Они у меня тихие и послушные!» Знал бы ты! Всё! Вот приедешь завтра, я с тебя компенсацию за моральный ущерб стребую! Это тянет как минимум на чашку кофе с пирожным в каком-нибудь приличном месте!
Скинув мокрую одежду, и открыв настежь окно в комнате и кухне, я обреченно принялась убирать подарки судьбы. Кошки, удобно устроившись на шкафу, следили за мной свысока в четыре глаза. Вот же противные создания!
Радовал только попугай. Милый Кряка! Он всегда встречал меня весёлым чириканьем: «Зддраввтсвуй детка! Дай коннффеткку!»
Я как обычно насыпала птице горсть корма и стала отмывать кошачьи консервы. А это что такое? Откуда это в пакете? Зайчик холодно поблескивал под струей воды. Какая занимательная безделушка! И следуя своей страсти к металлическим вещам, я положила его в свою сумку. Бородина даже придумала мне прозвище - Железная леди, я действительно страдала странной формой зависимости от железа. Наверно это какое-то специфическое профессиональное заболевание. Стоило мне увидеть в магазине очередную металлическую штучку, как она тут же оказывалась в моей квартире!
Я склонилась над кошачьими тарелками, выкладывая еду. Две полосатые бестии были уже тут как тут! Они ласково мурлыкали, и как ни в чем не бывало, ластились к моим ногам, преданно заглядывая в глаза! Ух, заразы! Прям сама нежность и послушание! Двуличные! Какое счастье, что сегодня последний день нашего общения!
Потом я попыталась привести в порядок одежду, это оказалось достаточно сложным делом, но после двух часовой борьбы мне это почти удалось. Затем я вызвала такси и убралась восвояси. Вот, наверное, и всё….

В комнате нависла напряженная тишина. Видимо мужчины переваривали полученную информацию. За окнами раздавался радостный галдеж пернатых вперемежку с собачьим лаем. Спустя минут пять Первый прервал молчание:
- Майор!
Семёнов раскрыл папку и подсунул мне новую ксерокопию. Меня обдало неприятным холодком. Всё сходится…. Это он Десятов. Та же куртка, брюки, кепка. Он был снят в полуобороте, такое впечатление, что его застигли врасплох, и он не успел спрятаться под козырек кепки. И снимок какой-то странный, похоже, это после многократного увеличения, наверно его снимали издалека.
- Он у вас в разработке?- брякнула я.
Семенов удивленно покосился на меня.
Первый оживился, услышав это:
- Что за жаргон Валентина!- в его голосе была явная усмешка.
- Дурное влияние детективов! Так он замешан в чем-то нехорошем?
- Для начала, давайте до конца выясним все обстоятельства! Вы узнаете этого человека?
- Да, конечно! Это Десятов!
- Вы уверенны?
- Естественно!
- Хорошо! Тогда пойдем дальше. По какому адресу проживает ваш коллега?
Я задумалась. Господи, какой у Василия адрес? Что-то там с улицей…. Название революционное такое…. А!
- Коммунаров 51 квартира 17.
- Вы можете точно сказать, какого числа вы видели Десятова?
- Примерно числа 26-28 апреля, без календаря будет сложно вспомнить!
Видимо мужчины задумались. Я последовала их примеру. И тут меня осенило: «Так у меня же есть календарик!»
Я опять стала копаться в сумке. Альберт Григорьевич искоса посматривал на меня, наверно ожидая очередного подвоха. Он облегченно вздохнул, когда увидел в моей руке календарик.
Так! Что там у нас? Это, что же получается? Васька должен был приехать во вторник, а это 28 апреля, значит, я видела Десятова накануне, в понедельник, 27 апреля. А в среду…. А в среду, я видела Верещеева….
- 27 апреля, - едва слышно пролепетала я.
- Поздравляю вас Валентина! – провозгласил Первый.
- С-с чем-м?- запинаясь, спросила я.
- Вы стали свидетельницей одного очень важного события!
Только этого мне не хватало! Что еще? Куда я еще вляпалась?
- П-пожалуйста, об-бъясните….- я нервно поёжилась. В моем воображении уже возникла сцена кровавой бойни! С многочисленными трупами и красными лужами!
- 27 апреля, было совершенно нападение на квартиру одного из высокопоставленных чиновников нашего города. Он имеет непосредственное отношение к нашему делу! Чиновник почти не пострадал. Легкое сотрясение мозга. Из квартиры ни чего не похищено!
- И что же видела я?
- Вы видели нападавшего!
- Десятова?
- Да!
- То есть вы хотите сказать, что это он проник в квартиру этого чиновника?
- Да.
- А за чем? Просто побить?
- Скорее вернуть кое-что.
- Зайчика?- упавшим голосом произнесла я.
-Точнее ключ, который прикреплен к брелку.
Всё! Я окончательно осознала, что я наделала и какой опасности себя подвергала…
- Вам повезло, что Десятов, вероятно, не связывает вашу с ним случайную встречу и потерю брелка. ОНИ ищут вас как свидетеля, который может при случае спутать их планы!
Я закрыла лицо руками. Дурында! Вот так живешь, живешь, ходишь по улицам родного города, а потом оказываешься в неприятной истории! ….

Семенов шел впереди меня. Я за чем-то на мгновенье оглянулась. Лучше бы я этого не делала! Мои таинственные собеседники, стояли в полосе яркого света. Первый спиной ко мне, а Серый кардинал вполоборота! И я с ужасом для себя поняла, кто это! Это же лейтенант Хагаев! Это же он был. Тогда на допросе в милиции, с Поповым и Седым! Что он здесь делает? Что?
- Альберт Григорьевич! Альберт Григорьевич! – зашептала я, пытаясь дотронуться до его плеча, когда мы уже спускались по лестнице вниз.
- Валя, потом! Потом!- тихо ответил он, не оборачиваясь.- Нам сейчас нужно как можно быстрее уехать отсюда в более безопасное место!
Мы быстро вышли из здания.
Юрий ждал нас, прислонившись к капоту автомобиля. Городько с Сергеем, что-то вполголоса обсуждали. Геннадия не было видно, наверно спал в машине.
- Ну что? – обеспокоенно спросил Верещеев.
- Все нормально! Едем!- скомандовал Семенов.
Собаки агрессивно лаяли где-то совсем близко, предвещая недоброе.
Я внимательно посмотрела на развалины напротив. И мне показалось, как что-то мелькнуло в проеме третьего этажа, что-то сверкнуло в лучах солнца. Сердце тревожно ойкнуло в груди, и я взвизгнула:
- ОН ЗДЕСЬ!
- Кто?- взволнованно спросил Семёнов.
- ОН! ОН В ЗДАНИИ НАПРОТИВ!
Потом мы услышали странный звук, похожий на свист!
Я инстинктивно дернулась влево…
Верещеев моментально оказался около меня.
Лай собак становился все сильнее и громче!
Что-то сильно ударило меня в правое плечо….
Потом я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги, и я с удивлением обнаружила мокрое пятно, расползающееся по футболке! Что это? Что это такое?
Лай собак становился все ближе и ближе….
Верещеев подхватил меня на руки…
Семенов кричал:
- Всем в укрытие!..
Снова этот странный свист….
Визг собаки…. Какие-то мужские голоса, скрип тормозов… лицо Первого….
 - Тащи ее сюда!... Взять его!!!  Вы слышите!!! Взять живым!!!....Всем постам!!! Взять живым!!!....
Я безвольно уткнулась в плечо Юрия…..
- Потерпи, моя девочка! Потерпи!!!!

А затем темнота…. И почему меня ни когда не обманывают предчувствия???...


Пробуждение далось мне с большим трудом! Я проснулась от собственного крика.
- Ты чего орешь? Всех пациентов распугаешь!- услышала я над собой незнакомый голос.
С третьей попытке мне удалось открыть глаза. Все плыло перед глазами: белый потолок, кафельные стены и улыбающееся лицо чужой тетки в белом халате и колпаке….
- Где я? – после длительного напряжения выдавила из себя я.
- В реанимации!- спокойно ответила тетка.- Сейчас доктора позову, и будем переводить тебя в палату, отдыхай, милая!
После этих слов я опять провалилась в небытие….

Сегодня 10 июля. Я наконец-то дома! Меня выписали три дня назад, перевели на стационарный режим, еще две недели перевязок, и я снова в строю!
Домой меня привез Городько. Верещеева я не видела уже две недели, хотя передачки от него получала регулярно. Значит не судьба! Я, к сожалению, оказалась права!
 Телефон надрывно орал на полу около дивана, я нехотя потянулась к нему.
- Алло!
- Ты куда подевалась? Зараза! Я звонила!
Это была нервная Бородина.
- Это почему я зараза?- удивилась я. Никакого сочувствия к раненой подруге!! И откуда в людях такая черствость?
- Кто зараза? Я говорю, я звонила ДВА РАЗА! Ты чего трубку не берёшь?
- Я спала.
- Ну, как ты сегодня? Мне приехать?
- Нормально. Спасибо! Двигать рукой еще больно. А так все нормально! Нет, не надо, бабушка уехала два часа назад, наготовила мне, как партизанскому отряду, на неделю!
- Ты сама справишься?
- Да! Спасибо! Как Е-Гора?
- Да что с ним станется! Бодр и весел! Велел передавать тебе привет! Тогда мы к тебе завтра вечером после работы заедем? Хорошо?
- Хорошо!
- А этот тип не объявлялся?
Мне разрешили в общих чертах рассказать некоторым своим самым близким знакомым и бабушке, естественно, обстоятельства дела, в результате которого я потеряла литр крови и заработала дыру в плече. А Светлане Бородиной повезло больше всех, ей: я рассказала и про Верещеева.
- Нет,- коротко, с грустью в голосе констатировала я.
- Сволочь он!- со злостью брякнула Светка.- Мог бы позвонить! Что трудно номер набрать?
- Не знаю,- глухо отозвалась я.
- Ладно, - выдохнула Светка,- до завтра! Не переживай! Не стоит он тебя! Пока! Целую!
Я положила трубку на рычаг.
Да, наверно, не стоит он меня! А кто стоит? Очаровательный Сергей, который каждый день появлялся в больнице, уже три дня как пропал! Мне даже Семенов перестал звонить! Только Птица и Михаил не забыли про меня: были в гостях вчера.
Юрий, а ты где? Что с тобой?
Все упорно молчат и не посвящают меня в события того злополучного утра! Правда, поразил Первый. Он проведывал меня в больнице, забыв про конспирацию, пришел и как простой смертный, провел целый час у моей кровати! Минуты три он просил прощения за то, что подверг мою жизнь опасности и что ловили они Десятова на «живца», то есть на меня. Министерство Внутренних Дел выносит мне особую благодарность, меня даже разместили в закрытой ведомственной больнице, предоставили отдельную палату со всеми удобствами. Войти в больницу можно было только после трехкратной проверки и по спецпропускам, вдобавок у палаты дежурят два дюжих добрых молодца. А по поводу дела, в которое я по неосторожности вляпалась, он был очень краток! Сказал, что Десятова удалось взять живым, он арестован и уже начал давать показания. Предстоят многочисленные аресты и среди милицейской верхушки, и высокопоставленных чиновников нашего города. Из столицы приехала целая бригада, во главе с заместителем Генерального прокурора и шишками из ФСБ. Дело будет на всю страну! О моей безопасности печется целый отдел, так что мне следует расслабиться и восстанавливать силы для суда. А зайчик, которого я опрометчиво носила с собой столько времени, оказался очень важной уликой. Он стерег не сокровища, не злато и каменья, а документы. Первый не стал вдаваться в подробности, что это за документы, да я и сама не захотела знать! Зачем мне это? Я уже достаточно пережила за эти недели! И впредь не хочу быть замешанной ни в какой подобной истории! Никогда! Хватит! Хватит! Одного ранения на всю оставшуюся жизнь мне хватит!! Это только многочисленные шрамы украшают мужчин! А у меня теперь итак целых два: от аппендицита и от пули в плече! Хорошо, что я в тот момент дернулась и ни один жизненно важный орган задет не был! А то кто знает, чем бы эта игра в войнушку закончилась для меня?!
Кирилл! Как ты мог? Что же с тобой сделала жизнь? Что же тебе пришлось пережить там, в Чечне? Почему ты стал убийцей? Почему? Почему ты связался с ЭТИМИ типами? С Музяко? Почему?

Прошло еще два дня.
Я как обычно лежала на диване. Нервный и настойчивый звонок в дверь заставил меня встать. Я подошла к двери. Посмотрела в глазок. Дрожащими руками стала открывать замок.
На площадке стоял ОН.
- Здравствуй! – сказал ОН, переступая порог.
- Здравствуй… – пролепетала я, пропуская его в квартиру.
ОН закрыл дверь за собой и протянул мне букет. В полном замешательстве я прижала к себе розовое роскошество.
- Зачем ты пришел?- пытаясь сохранить самообладание, спросила я.
- Я соскучился.
- Зачем ты пришел?- повторила я.
- Карточный долг платежом красен! - спокойно ответил ОН.
Я хотела, было еще что-то спросить, но ОН в ту же секунду подошел ко мне вплотную. Обнял.
- Прости меня! Я очень соскучился…очень!
- Отпусти! - зашипела я.
ОН немного ослабил объятия.
Я внимательно посмотрела ему в глаза. Нет! ОН не врал! И тогда я поняла, что окончательно пропала! И обратной дороги нет! Впрочем, я поняла это еще несколько минут назад, когда впустила его в квартиру. Я не буду сопротивляться, не буду ….
«Все будет правильно!» - так говорила моя мамочка. Спасибо тебе, моя родная! Жаль, что вы с папой не увидите моего счастья! Жаль!



        ЭПИЛОГ


Герман ответил на мое письмо по Интернету, и у нас завязалась переписка. Он звал нас в Швейцарию. Первый после долгих переговоров с властями отпустил нас к нему. Мы приехали вовремя. Целую неделю Печальная Рыба Солнце был необычайно счастлив! Врачи сказали, что даже его анализы улучшились! А потом,… а потом, он умер…. Эта печальная новость застала нас уже дома.
Суд состоялся. Все получили по заслугам. Арестовали знакомых мне: Смирнова - Музяко, капитана Попова, майора Полищеева. А унылый Хагаев оказался на нашей стороне и во многом помог Верещееву и Первому в раскрытии этого дела.
Потом шумиха в прессе постепенно стихла, и наша жизнь вернулась в свое привычное русло.
Мы были вместе и влюблены друг в друга! А что еще нужно? И я была рада, что все-таки дождалась его. Ради этого стоило так долго ждать. Ради этого вообще стоит ждать! Ведь только ради этого и стоит жить. Вот такой финал у моей истории!