ЛИРЭЯ
Мы шли за провожатым по широким мощеным улицам погруженного в тишину и безмолвие города, так сильно напоминающего города восточного Чернолесья, что я чуть было не усомнилась: а длится ли еще Пасмуров сон?
Высокие терема устремляли к звездам острые углы крыш, на которых поскрипывали жестяными крыльями петушки-вертуны; бревенчатые изгороди окружали просторные дворы; на колья, обозначавшие ворота, были кверху дном надеты треснутые горшки и кувшины; в подворотнях черными глазастыми тенями шныряли кошки.
- Вон туда, - показал добрый молодец в сторону распахнутых, несмотря на поздний час, ворот. – Двор наш гостиный. Там вас накормят-напоят, да и спать уложат!
Проводив тоскливым взглядом Шилалу, парень махнул рукой, полыхнул алым пламенем – и вот уже не добрый молодец, а красавец-дракон взмыл в густо-синее ночное небо над городом, хлопая крыльями и едва ли не высекая когтями искры из низко нависших над горами туч.
Гостиный двор привольно раскинулся между обширным фруктовым садом и высоким зданием величественных очертаний, в котором мы с Ратияром признали городскую Управу или княжий терем. Оставив лошадей в конюшне, мы миновали чисто выметенный двор, несколько хозяйственных построек, возле которых теснились груженые горшками да сеном телеги, и перешагнули порог трактира.
- Ну наконец -то! Добирались точно с края света! – возглас, отметивший наше появление в общем зале, никак не мог принадлежать хозяину гостиного заведения.
Мы заозирались. В глубине зала, за столом, уставленным кувшинами, мисками и тарелками с разнообразной снедью, восседали ведунья Стефания и оборотень Златобор собственными персонами!
- Боря, ну разве так встречают друзей? – Аня в присущей ей манере хитро прищурилась. – Мы уже третий день ждем вашего приезда, - она уже поднималась нам навстречу, - да и Белогрива охота повидать!
- Вот так встреча! – Ратияр опомнился первым. – Да вы тут уж давно? Так угощайте, мы ж с дороги, устали… Шилалу вообще на ногах едва держится! – он уже отстегивал от пояса ножны и подсаживался к столу, жадно заглядывая в кувшины и горшки с едой.
- Стефания, родная! – пришла, наконец, в себя и я. Подруга подвинулась, освобождая для меня место возле себя.
Кажется, дорога наша в кои-то веки привела нас в приятное место. Я тихонько вздохнула, боясь спугнуть удачу, и опустилась на лавку рядом со Стефанией – для того, чтобы оказаться стиснутой в крепких объятиях!
- Ну и соскучилась же я! – Стефания принялась разливать по чаркам напиток, запахом и цветом напоминающий медовуху – чарок, кстати, да и иной утвари на столе оказалось как раз столько, сколько нужно было для компании из пяти человек.
- Говорю же, ведала я, что вы прибудете, - ответила на мой недоуменный взгляд ведунья. – Открылось мне...
- Видение, да?
Стефания энергично кивнула.
- Так ты силу обрела заново? – я не была слишком сильно удивлена таким оборотом.
- Не совсем… понимаешь…
- Потом, все потом! Девочки, сегодня веселимся! Утро вечера мудренее, как говорят местные шишки! – встрял Златобор, в чьих глазах уже плясали хмельные искорки.
* * *
- Значит, Пасмура вы тут так и не отыскали? - уже в который раз повторял Ратияр свой вопрос и тут же забывал ответ.
- Нет, - хором ответили Стефания с оборотнем, совершенно одинаково улыбаясь и покачиваясь над столом.
- А этот ваш Чтец… Вы крепко уверенны, что это был именно он? – мои чарки пустели не так быстро, как у прочих, и мне пока удавалось удерживать нить разговора.
- Вы что сомневаетесь, узнаю ли я друга своего? –в пьяном возмущении фыркнул Боря.
- Нет, коне-е-чно, – протянул Ратияр с фальшиво-простодушным видом. – Дружба – это святое!
- Святое! – оторвав голову от стола, поддержала его смилена – чтобы тут же вновь погрузиться в полудрему.
- Отчего же вы его тогда сразу-то не узнали?
- Он – бог этого мира, - деловито пояснила Аня, которая явно была не трезвее всех остальных. - Его воля была… инк… инкогнито сохранить!
- Вступить в поединок с создателем мира и победить! – воевода с суровым видом провозгласил очередной тост, который остальные с воодушевлением поддержали.
- А вы точно уверенны, что он обещал встречу именно здесь? Не упоминал никаких других мест? – Медовуха была отменная, но интересующую меня тему просто так я бросать не собиралась.
- Ну-у-у… - Боря с Аней снова синхронно качнулись, так что часть содержимого их чарок попала на кафтан трактирного служки, некстати подоспевшего с новым подносом аппетитной снеди.
- Не мог он вас и в этом заморочить?
Я видела, что мои расспросы печалят Дочь Неба, но понять, что удалось нашим друзьям узнать о Пасмуре, было неизмеримо важно. Что-то подсказывало мне, что наутро поговорить об этом нам не удастся. Видимо, та же самая мысль пришла в голову и Стефании:
- Погоди… - она отставила в сторону чару с медовухой и хмель в глазах ее уступил место сосредоточенности. Ведунья взялась за виски, припоминая подробности, - Места, упоминал ли он какие-нибудь места? Он все говорил о тайнах, о познании… Намекал, что мы не тот, который надо, вопрос ему задаем….
- Ха! – включился в обсуждение оборотень – А вспомни-ка, когда он рассуждал о тайнах, то говорил о том, что есть какое-то место, возле него вершатся судьбы мира… Я тогда не обратил внимания, потому что он… - Златобор отвлекся на новое кушанье, поднесенное служкой, и умолк.
- Стена! Это же Синяя стена! – Аня просияла. - Он же ясно выразился: там происходят встречи и изменяется предназначенное!
- Что же, хоть какой-то шанс! Кажется, нам придется проверить эту вашу догадку. Иного не остается, - я сделала большой глоток из чарки, ощущая, как сладковатый пенный напиток приглушает нетерпение и снимает накопившуюся с дороги усталость.
- Но для этого может потребоваться обойти кругом весь этот мир! – Ратияр, который, оказывается, внимательно следил за нашим разговором, попытался жестами изобразить, насколько обширным может оказаться сон Ниэллара.
- Не такой уж он и большой! – Стефания попробовала было обидеться, но вместо этого только одарила нас с Яром одной из своих излучающих тепло улыбок.
- Надо обойти – значит, обойдем! – ударил кулаком по столу Златобор. - А что? У кого-нибудь здесь есть более интересное занятие?
- У меня есть, – показала ему язык Аня, вскочила с места и увлекла меня за собой, в наши комнаты.
***
Отказать себе в удовольствии хорошенько выспаться я не сумела. Поэтому глаза открыла только тогда, когда лучи взобравшегося на вершины крыш солнца стали настойчиво стучать в окно. Я смутно припоминала, как в середине ночи в горницу явился Ратияр, попытался, не создавая шума, раздеться и лечь, но опрокинул в темноте лавку, и, сдавленно хохоча и ругаясь, ощупью добрался до ложа.
Однако сейчас я была в постели одна.
Я откинула покрывало, оделась, привела себя в порядок и вышла в коридор. По обе его стороны было по три двери, из которых не заперта была только одна. Судя по всему, именно там и располагались наши друзья.
Постучав, я вошла.
- Лира! Засоня! – подруга чмокнула меня в щеку и красноречиво повела рукой в сторону примостившегося на столике кувшина.
- Не-ет! Только не снова медовуха! – притворно ужаснулась я. – Те, кто ее здесь делает – люди далекие от милосердия и человеколюбия, это точно!
- За кого меня держишь? – расхохоталась Аня. – Уж я-то к тебе со всем человеколюбием, можешь поверить. Квас это.
- А, - я огляделась по сторонам, наполняя чарку. - А где все?
- А ушли на Шишку… Горынную, - уточнила подруга, заметив мой вопросительный взгляд. – Заседают они там. Пятый уж день. А Боря на эти сборища как на службу ходит. Да и смилена эта ваша разговорчивая… Встала спозоранку, и давай трещать! – ведунья поморщилась, а я понимающе кивнула. - Все уши прожужжала: посол она, дескать, миссия у нее государственная, царицу свою сватать собралась за горына наиглавнейшего. Ну, и всех своих соплеменниц в придачу… - Стефания, не удержавшись, захохотала, но тут же со стоном схватилась за голову. – И зачем я вчера столько… Точно: немилосердные люди…
- И как она, Шишка? – я дождалась, пока приступ головной боли отпустит ведунью.
- Эх родная моя… - в глазах Ани полыхнули две золотые молнии. - Довели они нас почти до белого каления! Если бы вы не приехали – точно бы сегодня не выдержала, явилась бы туда и устроила чистку горынную, а не шишку… - она тряхнула полотенцем, которым только что утиралась.
- А что не так с их Шишкой? Я вижу в тебе сильные эмоции, настолько, что ученицу бы в Ведовском кругу за такое заставили до вечера успокоительные мантры читать.
Стефания усмехнулась.
- Боюсь, я никогда не была примерной ученицей! А шишкари эти… - она вернулась к заданному мной вопросу и сразу помрачнела. - Они там уж несколько дней сушат-вялят, а толку – чуть. В первый день вообще разошлись по домам, так ничего и не решив. Во второй принялись обсуждать, имею ли я право, как женщина, претендовать на милостивое внимание горынов. Еле Златобор их уговорил, что это ему, а не мне нужно их внимание… Потом вовсе принялись обсуждать какую-то загадку… Кто-то из молодежи с места выкрикнул – а те и рады! Пока не решили, не успокоились! И опять по домам разошлись.
Ведунья топнула ногой.
- Это Златобор все рассказал?
- Да: меня-то оттуда еще в первый день прогнали.
- Они так плохо к нам относятся? Зло таят? – обеспокоилась я.
- Да нет, вроде, насколько я могу судить. – Аня пожала плечами. Кажется, она начала успокаиваться: обычное доброе расположение духа мало-помалу овладевало ее жизнерадостной натурой. - Разве что один… Боярин Бородай звать его. Но у нас с ним особые отношения теперь. Можно даже сказать, мы одной веревочкой повязаны.
- Не понимаю, - я налила себе еще кваску: напиток оказался кстати и мне, хотя головной болью я не страдала. Но насладаться напитком Стефания мне не дала. Она решительно поднялась и накинула поверх рубахи мужской кафтан, явно с чужого плеча.
- Собирайся душа моя: такое лучше самой видеть, с чужих-то слов, сама знаешь…
* * *
В общем зале было пусто и тихо. Вышитые занавески чуть покачивались в распахнутых окнах, полосы яркого утреннего света пронизали комнату. На дубовом столе у стены были расставлены несколько блюд с румяными пирожками, еще горячими и невероятно аппетитными.
Стефания подошла к стойке, за которой должен был располагаться хозяин, и выразительно покхыкала. Из-за лавки послышалась возня, сопение, затем глухой удар – и над деревянным сидением показались заспанные глаза трактирного служки, Плешко.
Глаза поморгали, обвели рассеянным взглядом трактир, остановились на нас.
- Гости дорогие! – сообразив, что мы дожидаемся именно его внимания, Плешко поспешно вскочил – при этом снова стукнувшись головой о край лавки.
- Парень все время так? – я наклонилась к Аниному уху. – Неудивительно, что он такой…
- Бестолковый? – хихикнула Стефания и, сменив тон на уверенно-распорядительный, обратилась к служке:
- Завяжи-ка, мил-человек, нам с ведуньей Лиреей с десяток пирожков в узелок.
- Куда столько? – попыталась было возразить я, но Аня только отмахнулась.
– Съедим, вот увидишь! Еще пальчики оближем!
- А деньги? У меня только пара медяков… довбужских.
Но у нее и на это был готов ответ, правда, породивший только новые загадки:
- Боря дров наколет, - Аня хихикнула, мечтательно возвела глаза к потолку и забрав у Плешко тугой узелок, направилась к выходу.
- Погоди, что ты имеешь в виду? – я поспешила за ней следом.
- О-о-о, Лира! Если б мне только раньше кто сказал, какую магию могут скрывать в себе обычные дрова!
Видя, с каким выражением я на нее смотрю, Стефания расхохоталась.
- Обожаю сильных мужчин! Просто мы с Борей теперь…
- Что? Ты хочешь сказать, вы тоже?.. – перебила я ее. – Кончатся ли у тебя когда-нибудь новости? Хотя, если все они такие хорошие, как эта – то лучше бы и не кончались!
Мы завернули за угол и вышли на широкую улицу, опоясывающую кругом несколько богатых кварталов в самом центре города и убегавшую к городской стене. Отсюда хорошо просматривались высокие скалистые горы, стерегущие дорогу к горынам. На фоне искрящихся снегами вершин и синего неба парил одинокий трехголовый дракон.
- Невероятная красота! - выдохнула Стефания.
- Наверное, - согласилась я без особого воодушевления. – Насмотрелись мы на эти горы по дороге сюда. Знаешь, Аня, ведь Ратияр для меня стал тем, единственным…
- Ты думала, я не вижу? Он так смотрел на тебя… Еще у туземцев этих вуахистых могла предсказать.
Кажется, я покраснела.
- Порой чужие сердца для нас – меньшая загадка, чем собственное.
- Да уж, - Стефания извлекла из узелка два пирожка, протянула один мне, откусывая от другого.
Я поколебалась, следует ли есть прямо на улице, но подруга так соблазнительно облизывалась, что противиться искушению было просто невозможно.
- И вот теперь я очень хочу домой, понимаешь? Мне здесь все постыло, - я махнула рукой в сторону гор, неба, солнца...
Стефания невольно проследила за моим жестом – но в ее глазах отразилась лишь то прекрасное, что она прозревала в окружающем… во всем. Хотела бы и я смотреть на Псмуров сон так же, как ведунья Неба.
- Дочь, - я помолчала, пытаясь разобраться в охвативших меня чувствах. - Я знаю, что она ждет меня там, в родном мире, – а я все никак не могу к ней прийти!
- Ты успеешь, не беспокойся, - очень серьезно ответила Стефания.
- Раньше я жила только за себя, а теперь все изменилось: часть меня теперь в нем, и даже в ней, пока не родившейся… И теперь я втрое уязвимей, пусть даже и с новой Силой.
- Новой… чем? – воскликнула Стефания, роняя пирожок. – Только не говори, что ты сумела дотянуться до наших богов!
- О, это не ведовская сила! – я была даже рада, что разговор ушел от беспокоящей меня темы. – Я и сама не знаю, откуда она, но точно – не от Земли-Матери! Яр говорит – моя собственная. Впрочем, взгляни сама.
Я взяла Стефанию за руку, прикрыла глаза, ища сосредоточение, и затянула ведунью в кокон своей души. Все получилось так легко и естественно, точно наши души никогда не были чужими друг другу. Такое полное, безукоризненное единство… Ближе, чем у сестер; крепче, чем у возлюбленных.
- О-о-о! – простонала Стефания, выныривая в явь. – Ты когда-либо встречала что-то подобное?
Я стояла, прислонившись спиной к какому-то забору, и ловила ртом воздух.
- Невероятно. Я не ощущала, где заканчивается «Я» и начинается «Ты». Это было совсем не так, как при обычном прикосновении к душе!
- О да! – глаза Стефании лучились восторгом пережитого. – И знаешь что я тебе скажу?
- Что?
- Яр прав. В тебе сейчас заключена магия – и она твоя личная. Сила твоей души. Меньше, чем давала тебе Богиня, но больше, чем ничего.
- Как ты можешь утверждать это так уверенно?
- Ну…Вообще-то я уже сталкивалась с такими магами. Такими, для которых не нужны боги, чтобы черпать Силу. Да и ты тоже видела одного такого, - Стефания подмигнула мне.
- Кого ты имеешь в виду? – я медленнее, чем подруга, приходила в себя, и поэтому не понимала сейчас ее намеков.
- Ну Боря же! Хочешь, покажу кое-что? – ведунья достала из-за ворота тонкий шнурок с подвешенным кинжалом странной формы, и при этом светящимся, точно наполненным внутренним жаром. – Боря сделал. Как раз в ту ночь, когда мы с ним впервые стали близки.
- Златобор – маг? – новость, пожалуй, стоила остальных.
- Ну… - подруга смешно сморщила носик, как обычно в тех случаях, когда не могла согласиться с чем-то заманчивым. - Сам он говорит, что на настоящие чудеса не способен. Кажется, только драгоценности из перьев творить умеет.
- Зачем это может понадобиться? Такое странное умение.
- Откуда мне знать? Может, на тот случай, если возлюбленная подарка потребует? Пойдем уже, а то пока мы тут болтаем, Шишка закончится, и я не успею показать тебе то, что собиралась.
* * *
Скрип затворившейся двери отрезал нас от внешнего мира. Наделенная волчьим зрением ведунья освоилась в темноте быстрее меня и, не задерживаясь, прошла внутрь.
- Не знаю, известно ли остальным горынам про это, - говорила Аня, пока я стояла на пороге лавки. – Но Бородай явно что-то задумал!.. И я не вижу той вещицы.
- А что мы, собственно, ищем? – поинтересовалась я, когда мои глаза привыкли к скудному освещению.
- Куклу. Соломенное чучелко размером с ладонь. Не перепутаешь, не сомневайся, - уверенно ответила Аня. - Давай ты смотри по правую руку, а я с другой стороны пройдусь вдоль полок.
Я принялась с интересом разглядывать разложенные, развешанные и расставленные по всей лавке диковинки. Суковатые посохи, увитые змеиной кожей жезлы, загадочного вида кольца и медальоны. Товар Бородая явно был рассчитан произвести впечатление, но настоящей силы я в нем не почувствовала. Сама я, будучи ведуньей, привыкла, что чары может содержать любой предмет, самый простой и невзрачный. Здесь же, похоже, истинную магию заменяли вера и самообман.
- Этот твой Бородай колдовскими артефактами промышляет, никак?
- Почему «мой»? – откликнулась Стефания с обидой в голосе.
- Сама же говорила: связаны вы с ним.
- А, это-то… - она в темноте махнула рукой, и случайно столкнула с прилавка огромную глиняную вазу. Раздался грохот, осколки разлетелись по всей лавке.
- Будь ты неладна! – выругалась ведунья, замерев на месте. – Что делать будем?
- Может, ничего? – предложила я, наблюдая, как над глазурированными черепками вьется едва различимый дымок. – Только хуже сделаем. Давай побыстрее отыщем твое чучелко – и убираемся подобру-поздорову!
Стефания согласно кивнула и продолжила осмотр выложенного на продажу добра.
Спустя полчаса, обшарив все вокруг и заглянув даже под плетеные полосатые коврики, мы были вынуждены признать, что куколки в лавке нет.
- А куда бы ее спрятала ты, задайся целью уберечь от чужих глаз? – обратилась я к подруге в надежде, что та придумает что-нибудь стоящее.
- Я бы с собой носила, - в досаде буркнула подруга. Впрочем, при всей ее правоте, ответ этот нисколько не прояснял ситуацию.
- Может, в другие комнаты заглянуть? Не может же боярин прямо в лавке спать, обедать?.. Живет же он где-то? Где тут может быть ход в хозяйские покои?
- Точно! – Стефания принялась оглядывать стены в поисках двери или хотя бы щели в досках.
- Смотри-ка! – спустя минуту она ткнула пальцем куда-то вверх. – Что это за кольцо там в потолке? Я бы сказала, что это лаз наверх, но лестницы…
- А зачем дракону лестница? – спокойно отозвалась я. – Да и надежнее так: не всякий пришлый догадается, где хозяина искать, в случае чего.
Мы торжествующе взглянули друг на друга.
Оставалось понять, как, не обладая способностями к полету, проникнуть наверх.
Стефания взяла один из волшебных посохов, вязанками расставленных по углам лавки, и потыкала в люк.
- Не открывается.
- Следовало ожидать. Что теперь?
- Может, колданешь по замку? Раз сила есть - нужно ей пользоваться. Давай, ведунья, или нет: колдунья, действуй!
- Погоди, как колдануть? Нет такого колдовства - запертые двери открывать.
- Как нет? Чему вас только в этом земном вашем Полукружии учат?
- Да уж не замки взламывать! Служительницы Земли чтут выбор других людей.
Стефания вздохнула, посмотрела на меня с грустью.
- Что бы вы делали без нас, небесных воинов?! Ходим за вами, как няньки, защищаем, оберегаем... Двери открываем: милости просим... А потом является этакая Дочь Богини и заявляет: чту чужой выбор. Эх!
- Ладно, Аня, не ворчи. Воины-защитники пользуются заслуженным почетом.
Стефания подмигнула:
- То-то же!
- Только то, что ты знаешь заклинание, никак нам не поможет. Я же не знаю...
- А у меня здесь нет Силы... - она помолчала...А если мы попробуем сотворить заклинание вместе?
- Вместе?
- Да. Мой навык, твоя сила?
Я с сомнением покачала головой:
- Даже если получится: что дальше? Или воины Неба летать тоже умеют?
- Какая же ты! – Стефания в досаде топнула ногой. – Давай сперва сделаем то, что можем: а что дальше – будем после думать.
Я вздохнула, повела рукой в воздухе, собирая потребную для небольшого колдовства силу.
- Готова? – Стефания встала рядом, готовясь перехватить ее поток, направляя и свивая его в нужное колдовство, и я ощутила пьянящую близость ее души… Я действительно не разделяла в этот момент себя и ее.
- Давай! – я послала плотный комок силы в сторону люка – и он, послушный воле и навыку ведуньи Неба, устремился в пространство, проникая в самую сущность металла, из которого был сделан замок, изменяя и перекраивая ее…
Ни разу до этих пор мне не приходилось видеть небесного ведовства. Я замерла, впитывая в себя его хитрости и премудрости.
- Елки зеленые!
- Что? – открыла я глаза.
- Не поддается. Видать, Бородай не простой замочек стеречь покои свои поставил. Давай-ка еще раз – да помощнее.
- С удовольствием! - я приготовилась повторить удар, нащупывая внутри себя источник силы и выпуская ее наружу в виде оформленного заряда. – Вот она!
Однако и на этот раз ничего не получилось.
Но Стефанию уже охватил азарт – который передавался и мне тоже.
Я вновь обратилась к силе и вдруг остановилась, изумленная.
- Аня…
- Что такое, сестра? – В зрачках ведуньи, безошибочно уловившей мое замешательство, заплясали тревожные янтарные сполохи.
- Сила.. Она уходит?
- Что ты имеешь в виду?
- Ее становится все меньше – по сравнению с первым разом… я словно опустошаю чашу… черпаю из нее. Раньше так не было.
- Ну еще бы! – Стефания с облегчением вздохнула. – Лира, душа моя, это нормально: не забывай, теперь ты тратишь свою силу, а не то, что предоставляла тебе Мать-Земля.
- Ты думаешь? – странно, мне казалось, что попав в сновидение, я уже смирилась с потерей способностей к ведовству, но стоило вновь ощутить в себе чародейское могущество - и я снова так болезненно среагировала на его угасание… - Наверное, то же самое было и в тот раз, когда я убила друллей…
- Как ты сказала? Я не ослышалась? «Убила друллей?»
Я кивнула.
- А что?
- Ну ты даешь, служительница Богини… Хранительница жизни, честное слово…
Поняв, на что она намекает, я хихикнула.
- Расскажу тебе как-нибудь эту историю! Давай уже к замку вернемся. Я слегка отдохнула…
* * *
В механизме что-то щелкнуло, с потолка посыпалась пыль – и крышка люка, ничем более не удерживаемая, с грохотом распахнулась и повисла на петлях, раскачиваясь из стороны в сторону и поскрипывая.
- А мы молодцы! – с удовлетворением произнесла Стефания.
В этот момент из люка, зашелестев, вывалилась шелковая веревочная лестница.
- Ух ты! А ты еще сомневалась, стоит ли замок ломать! – присвистнула ведунья Неба.
- Ты права, сдаюсь, - была вынуждена признать я. Однако глубоко внутри меня царапнуло нехорошее предчувствие.
СТЕФАНИЯ
Мы бродили по комнатам, пока не наткнулись на лестницу, ведущую куда-то вверх. Лира поднялась по ступеням и подергала ручку двери.
- Снова будем колдовать? – она выразительно заглянула мне в глаза.
- Погоди, может и не придется ... – я сняла с гвоздя, вбитого справа от двери, маленький медный ключик и потрясла им.
- Как думаешь, повезет или?.. – я вставила ключ в замок и радостно вскрикнула, услышав звонкий щелчок.
Мы вошли.
Судя по всему, помещение было чем-то вроде большого чулана или чердака. Оно все было пронизано льющимися из маленьких оконец полосами света. В солнечных лучах золотились тысячи пылинок, неподвижно висящих в густом, застывшем воздухе. На миг мне показалось, что материя здесь находиться в особом состоянии покоя и тайны.
Лирэя подставила ладонь под солнечный луч, от этого жеста крупицы пыли пришли в движение, их вдруг стало непомерно много, они захлестнули тревожной волной пространство, и вдруг из их круговерти вынырнула куколка.
Та самая! Чучелко покачивалось в воздухе, словно в воде. Я оцепенела на какое-то время, но, поборов себя, взяла игрушку.
- Может поведаешь, что за ценность такая? Хоть знать буду, ради чего в тати подалась, - тон ведуньи был шутливым, но глаза выдавали озабоченность.
Я ободряюще улыбнулась подруге:
- Да ладно! Я тебя не выдам – а остальные не узнают!
Лирея с минуту боролась с собой, стараясь сохранить серьезность, но посмотрела мне в глаза и тоже засмеялась.
Она взяла чучелко, повертела его в руках, внимательно слушая рассказ о том, какие видения порождает куколка и как, по словам Бородая, через нее с Пасмурным Небом связаться можно.
- Ты права: ради такой вещицы стоило рисковать, – Лира вернула мне куклу. – Уходим?
- Да. Как выберемся, покажу ее в деле! Скоро конец нашим мучениям! Найдем Пасмура и... – я повернулась к выходу и замолчала.
- Что-то поменялось, тебе так не кажется? - Лирэя нарушила повисшую меж нами паузу. – Дверь была вон там - я точно помню!
Я кивнула оглядываясь по сторонам:
- Да, мы зашли - и вот она: куколка в столбе солнечного света спрятана.
- Куда пропала дверь? – подруга посмотрела на меня с таким выражением, словно эту дверь умыкнула именно я – и теперь могу взять и вытащить ее из кармана!
- Не знаю, Лира... – я в растерянности пожала плечами. - Да я, пожалуй, и угла этого не помню, и чтобы мы заворачивали - не припоминаю...
- Может, это куколка?.. Так нас… - в голосе подруги я услышала волнение.
- Не думаю, - возразила я после короткого размышления. - Не было такого волшебства в ней. Она совсем другое показывает.
- Пойдем все же, - Лира осторожно переступила с ноги на ногу и двинулась в том направлении, где, по нашим прикидкам, должен был располагаться выход с чердака.
Она шла – а я в оторопи наблюдала, как, переставляя ноги, она тем не менее остается на месте.
- Что-то не то, да? – ведунья подняла на меня потемневший взгляд.
Я кивнула.
- Попробуй за мной...
Девушка вымученно улыбнулась – но меня послушалась. На этот раз нам удалось сдвинуться с места. Мы дошли до стены, и осторожно, стараясь не отдаляться друг от друга, принялись обследовать ее в поисках двери. Половицы отчего-то вдруг стали отчаянно скрипеть под ногами, а полосы света из окон заметались в разных направлениях, точно солнце сошло с ума и бросилось в плясовую вокруг Бородаева терема.
Стараясь не обращать на это внимания, мы не торопясь дошли до угла, повернули... и снова оказались в том же самом месте, где нашли соломенное чучелко, посреди комнаты!
- Для надежности еще раз проверим… - голос мой предательски дрогнул. – Вдруг случайно от стены отошли?
– Только давай в другую сторону на этот раз?
На миг я отвела взгляд от подруги, чтобы осмотреть комнату, а повернувшись назад - отшатнулась! Лира стояла на потолке. Подвеска в виде символа Матери-Земли свешивалась с ее шеи совсем не в том направлении, куда положено, и медленно раскачивалась на цепочке прямо у нее перед носом.
- Анечка, ты только не пугайся, - тихим голосом заговорила Лирэя.
Я сглотнула. «Испуг» - это было неподходящее слово для того, чтобы описать то, что я испытывала.
- ... но ты стоишь вверх ногами на потолке, - закончила девушка.
Он неожиданности я чуть не подскочила.
- Я?! Я на потолке? Со МНОЙ все нормально! Да ты сама! - выкрикнула я, понимая, что напрасно нервничаю, но не в силах сдержать эмоции. – Да ты взгляни на себя!
- О, Богиня! – прошептала девушка. – Но ты же... Твоя коса, пояс... вниз свисают, то есть вверх, то есть я хотела сказать... – Лира умолкла, поняв, что запуталась.
Невольно я ощупала свою косу, коснулась опоясывающего талию кушака с кистями. Все выглядело, как должно.
- Лира, похоже, мы обе видим друг друга вниз головой... Мне это уже совсем не нравится, – немного помолчав, я попросила:
- Дай мне руку.
Ведунья протянула мне ладонь.
- Я не могу до тебя дотянуться! – громче, чем следовало, крикнула я.
- И я не могу, – я видела, что Лирэя тоже с трудом держит себя в руках. - Зачарованое место, не иначе!
- Точно! – упоминание о магии вернуло мне часть утерянной уверенности в себе. - Охранная волшба, наверное... только первый раз я такую встречаю. Все же давай попробуем взяться за руки!
Мы напряглись что было сил, но это усилие возымело обратный эффект: нас будто оттолкнуло друг от друга, перевернуло в пространстве, и я потеряла Лиру из виду. Совершенно перепутав ощущение верха и низа, я запаниковала, постаралась вывернуться, но стало только хуже: углы и стены комнаты сдвинулись с мест и величественно поплыли навстречу друг другу.
- О Небо! Как страшно, - вырвалось невольно у меня.
- Аня? – услышала я уплывающий вдаль голос подруги. – Где ты, что с тобой?
Не в силах больше наблюдать, как стремятся слиться воедино пол и потолок, я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Но чехарда, в которую решило сыграть пространство, не остановилась. То, что окружало меня: верх и низ, право и лево, - все это приобрело форму странно заточенной пики. То и дело «пика» медленно переворачивалась, вызывая у меня приступы головокружения. Возможно – сказать наверняка я не сумела бы - в эти моменты мы тоже переворачивались.
- Аня! Где ты? – громкий вскрик Лирэи заполнил собой то, во что теперь превратилась комната. - Я не слышу... Не слышу ничего! – кажется, служительницу Земли одолевали собственные кошмары – не схожие с моими.
«Нас просто обманывают,» - пришло мне в голову.
Устало вздохнув, я вдруг отдалась всей свой сущностью этому странному месту, приняла его таким, какое оно есть, и в тот же миг перед моим закрытыми веками проступили искаженные очертания комнаты и фигура облаченной в черные одеяния ведуньи, стоящей посреди чердака в неуверенной позе.
Не открывая глаз, я подошла к ней, прикоснулась к ее руке - и прохладные пальцы скользнули в мою ладонь... Мы сплелись, крепко, как плющ оплетает древесный ствол, боясь отпустить друг друга, попасть снова в круговорот ловушки, - и опустились на пол.
Так мы просидели какое-то время, приходя в себя и собираясь с мыслями. Выхода мы по-прежнему не видели, но по крайней мере, сейчас в зачарованном помещении можно было существовать, не рискуя сойти с ума.
Немного успокоившись, я задумчиво развязала узелок с пирожками, протянула один Лире.
Та отстранила мою руку:
- Что-то не хочется…
Я кивнула и зажевала пирожок, с удивлением отмечая, что утренней выпечки сдоба покрыта сухой корочкой, точно пирожок пролежал целый день до самого вечера, хотя на самом деле мы не пробыли в Боролаевом доме и двух часов. Несмотря на это, я проглотила лакомство – и потянулась за новым.
- Как выбираться будем? Призовем наших мужчин? – предложила я подруге. – Ты сможешь, магией-то...
- И без них справимся, - Лира покачала головой. - Чем они нам помогут? Тоже заплутают в этих трех соснах - то есть трех углах?
– Что же может провести нас наружу? – пробормотала я, засовывая в рот последний кусочек.
- У нас есть хоть какая-то связь с чем-то вне этого морока? – Лира внимательно посмотрела на меня.
- Мне кажется, что есть... Магический предмет всегда связан со своим создателем...
- Подарок Златобора! Точно! – воскликнула подруга, наблюдая, как я беру в руки кинжал, светящийся изнутри рубиновым сиянием.
Я прикоснулась к лезвию, погладила его пальцами, ощущая, какое оно гладкое, наполненное неведомой мне силой. Передо мной вставали картины нашего с Борей путешествия: момент, когда кинжал стал моим... и ощущение безоглядной любви к оборотню-грифону... и близость, открывшая небеса.
Воистину любовь - мощнейшая сила во вселенной – владела сейчас всеми моими помыслами. Чувство захватило меня полностью, заставив забыть не только ловушку, в которую мы угодили, и ведунью, сидящую рядом, но и себя самое. Я была лишь тем, что тянуло меня к Златобору; для меня не существовало сейчас преград и расстояний. Таинство оборотничества, понятное нам обоим, добавляло силу и крепость нашей связи. Нигде и никогда я бы не встретила более близкого мне по духу мужчину...
Рывок и вскрик Лирэи вернули меня к действительности:
- Не отпускай мою руку, я... я не выйду отсюда одна!
Я приоткрыла глаза. Чары Бородая по-прежнему искажали реальность, но настоящая комната проступала сквозь них, протапливалась, как масло сквозь ткань, стоило мне дотронуться до светящегося лезвия.
Я покрепче ухватила руку подруги – но настойчивый поток любви уже вновь подхватывал меня, унося к Тому, кто был его истоком и центром одновременно.
В этот миг мне показалось, что я вижу протянутую ко мне ладонь Златобора. Рванувшись навстречу, я провалились в пустоту, вдруг обернувшуюся реальностью.
- Уже вечер… - Лирэя стояла на дощатом полу – тот и не думал подпрыгивать и кружиться – и смотрела в окно. То, как просто она это сказала, окончательно убедило меня в том, что испытание позади.
- Еще бы пирогам не зачерстветь, - пробормотала я. – Уносим-ка скорее ноги из этого дома, а то неровен час, еще в какой морок угодим!
Выглянув на лестницу, подруга вдруг стремительно отпрянула и затворила дверь.
- Ты чего? – спросила я, но тут же сама сообразила, в чем дело. – Там есть кто – то?
- Да… - шепотом подтвердила Лира. – Мимо идут... Цепочкой.
- Горыны? – зачем-то уточнила я.
Лира кивнула.
– Подождем, вдруг не задержатся? – предложила я и тоже заглянула в щелочку. В коридоре мелькнула и скрылась за углом чья - то спина.
Подождав еще немного, мы тихонечко выскользнули за дверь. Мы знали только одну дорогу наружу - и поэтому двинулись к залу, заставленному лавками. Горыны ушли в ту же сторону, и это заставляло осторожничать и прислушиваться к каждому шороху.
Прижимаясь к стене спиной, Лира заглянула в зал, повернулась ко мне. Глаза ее лучше всяких слов кричали: «опасность!»
* * *
Дюжина горынов вели неспешную беседу, рассевшись по лавкам вокруг небольшого столика. Сумрак комнаты разгоняли несколько подсвечников, расставленных по углам. В воздухе витали запахи тайны и недобрых замыслов. Возглавлял собрание старый знакомец Бородай. Его голос был наполнен возмущением и праведным гневом:
- … как тати нощные, пробрались в мой дом и выкрали поводырь-чучелко...
Я с трудом сдержала вскрик.
- И такоже мне пришлось самолично явиться к ним и забрать поводыря, – продолжал меж тем боярин.
- Уф, это он еще о старом случае! – прошептала я облегченно.
- Ты что, не в первый раз крадешь эту куклу? - Лира с подозрением покосилась на меня. Я не удержалась и хихикнула.
-Т-с-с! – зашипела она. – Дай послушать!
- То дюже опасно! – высказался горын в синем кафтане и с огромной бородавкой на носу.
- Правда твоя, боярин, - пробасил Бородай. - Да к тому же, – он поднял палец, призывая к вниманию, – неровен час, догадаются они, как кукла работает – что тогда?
Горыны испуганно зашикали друг на друга.
- А ведь баба эта пришлая явно заподозрила что-то, когда сдуру канула в Навь! – продолжал свою речь хозяин чучелка, скрежетнув зубами.
- Это не про тебя ли? – догадалась Лира.
- Про кого же еще? – подтвердила я не без гордости в голосе. Досадить Бородаю было приятно.
- Верно ли мы поняли тя, боярин, что пока что пришельцы не ведают, как Небо Пасмурное призвать через ту куколку, да волю его по-своему загнуть? – самый молодой и благовидный боярин в красном кафтане подошел к Бородаю и встал напротив, скрестив руки на груди.
Лира взволнованно сжала мне в плечо.
- Да я слышу, слышу, – зашептала я торопливо, накрывая ее руку своей.
- Это так, – нехотя согласился шишкарь с краснокафтанным, и мне почему-то показалось, что он не желает продолжать эту тему.
С места поднялся еще один горын – седоусый, худой, облаченный в белое:
- Значит, покуда они того не прознают – и зла причинить не могут? – с нажимом произнес он.
Хозяин куколки вынужденно кивнул – и выражение у него при этом было такое, словно ему пришлось проглотить половину луковицы.
- Так чего же ты, Бородай, на смертоубийство нас науськиваешь, коли нет причины смерти чужестранцам желать?
- Истинно говоришь! – поддержали седоусого сразу несколько голосов. - Непотребно то! Черное дело! – вразнобой выкрикивали горыны.
- Опасны они, - сдавать позиции Бородай не собирался. – Вот помянете мое слово – да поздно будет!
- Так легковесно слово-то твое, не подкреплено ничем! – настаивал шишкарь в белом кафтане.
- А вот это ты, Мичура, поспешил рассудить! Есть у меня довод – крепкий довод, скажу я вам!
- Так поведай его! – потребовали собравшиеся.
С торжествующей улыбкой хозяин трижды стукнул в стену посохом. Почти тотчас в зал прибежал молодой горын - по виду ученик или подмастерье.
- Малыга, книгу сюда, живо! – зычно скомандовал Бородай.
Парень с поклоном исчез – и минуту спустя появился уже с завернутым в лоскут красного шелка увесистым томом под мышкой.
- Узрейте! – Бородай бережно развернул книгу, огладил ее, стряхивая несуществующие пылинки, и поднял ее над головой.
Вздох удивления пронесся по комнате.
- Уж не Небословье ли это у тебя? – подал голос боярин с бородавкой.
- Мы уж думали, утеряна она… - растерянно повторяли прочие.
- Вот, внимайте, – Бородай жестом унял разговоры, раскрыл книгу, перелистнул несколько страниц и начал читать, водя скрюченным пальцем с длинным ногтем по строкам.
- «И сказал я пятое слово свое - и последнее: покуда длится сон бога, длятся и миры, им порождаемые. Но придет день – и сойдутся Земля с Небом, и разбудят спящего бога, и опрокинется мир! И предвестниками того станет дева белая с клинком в руках, да еще дева черная, с нитью спрядёною. И идти они по единой тропке будут, и принесут мужам проклятие, да бесчестие, силу мужескую отнимая!»
- И где же тут упоминание о наших гостях? – Мичура, до этого очень внимательно слушавший Бородая, все еще хмурился.
- А я скажу тебе, Мичура! – Бородай стукнул посохом о пол. – Одна из баб служительница Неба, и это не я один – это и Остомысл подтвердить может. Да полгорода слышало, как спутник ее баял про то! И к Небу Пасмурному, не иначе, явиться они хотят!
- А ежели и так – слова-то туманны твои, боярин, - высказал сомнение боярин с бородавкой. – Как понимать прикажешь: «тропка единая», «нить спряденая»? Что за диковинки?
- А на то, Вышенег, толкования имеются. Взгляни и убедись, коли веры нет!
- А и взгляну!
- И я! И я тоже! – горыны повскакивали со своих мест, обступили книгу, оттеснив Бородая в сторону. То и дело кто-то издавал сдавленные возгласы и бормотал обрывки малопонятного текста.
- Самое время пробираться к выходу, – нутро мне подсказывало, что настал нужный момент.
- Ты думаешь? – Лира выглянула за дверь и с сомнением указала на Бородая, отнюдь не так сильно, как прочие, увлеченного книгой. – Может, подождем, пока разойдутся?
- Сейчас или никогда, – ответила я, стараясь передать подруге свои ощущения. – Ты их просто не знаешь: они тут до завтрашнего вечера проторчать могут, обсуждая да рассуждая!
- А вдруг заметят? – Лирэя одарила меня полным дурных предчувствий взглядом.
- Давай, рискнем! Другого шанса может и не быть… - уговаривала я. - Тем более, видишь, пока не заметили, что лаз в лавку не заперт, – я указала в противоположную сторону, где действительно чернел уголок раскрытого отверстия в полу.
- А означает сие, что эти две девы через единую судьбу должны пройти, - орал кто-то из бояр.
- Вовсе нет! – не отставал другой.
- Ложь то все! Ложь и искус! Где это видано, чтобы баба силу мужицкую могла отнять? Сила-то мужицкая – она при бабах и являет себя! – горланил самый молодой из собравшихся бояр.
- Слышала? Не до нас им! - я присела на корточки и поползла к отверстию в полу, прячась за лавками. Лирэе ничего не оставалось, как двинуться за мной, сдавленно бормоча проклятия: ей сильно мешали полы вестальи, волочащиеся по полу.
То и дело мы замирали, стоило кому-нибудь из горынов выкрикнуть что-то про «баб». Я втягивала голову в плечи, стараясь превратиться в комочек.
- То невиданно, – не унимался кто-то из бояр, - чтобы небо с землей воедино сливались!
- Вот же олухи! – шепотом ругнулась Лирэя, в очередной раз наступив себе на подол. – Да в Чернолесье каждому мужику известно, что означает «меч и кудель», а уж про брак Неба с...
Раздраженные речи подруги прервал вопль Мичуры:
- Не бывать тому!
Я почувствовала головокружение и подняла взгляд. На окне сидел филин – тот самый, что сопровождал Бородая. Птица внимательно наблюдала за нами, но тревоги пока почему-то не поднимала. Размышления о том, не стоит ли попросить Лиру колдануть по ночному разбойнику чем-нибудь, отвлекли меня от того, где я, и что передо мной.
Внезапный удар по лбу и предательский скрежет сдвинутой с места лавки вернули меня в реальность, и она, оказалось, к размышлениям отнюдь не располагала.
- Там кто-то есть! – вопил надо мной старческий надтреснутый голос.
- Аня, скорее! – подруга вскочила на ноги и метнулась к привязанной возле люка шелковой лестнице. Последовав ее примеру, я успела заметить, как скачут через преграждающие путь лавки грузные бородатые шишкари, и как развеваются полы их кафтанов, напоминая драконьи крылья.
Не теряя более ни секунды, я прыгнула в люк, хватаясь за веревку и оставляя на ней ободранную с ладоней кожу.
- Держи-и-и воро-о-ов! – неслось нам вслед.
Лира была уже на улице. С быстротой зверя я бросилась к выходу из лавки, и выскочила следом за ней, сразу ощутив себя гораздо уверенней и свободнее в действиях.
- Стефания! – я обернулась на зов и увидела Златобора и Ратияра, верхами и с нашими с Лирой лошадьми в поводу.
«Значит, слышал мой зов», - пронеслась в голове мысль – и тут же исчезла, вытесненная радостью от неожиданного везения. Словно в полусне я взлетела на Белогрива, и мы помчались вдоль узкой затемненной улочки.
Восприятие мое изменилось, я будто бы погрузилась в транс - и время замедлило свое течение. Я в подробностях наблюдала, как плавными длинными скачками двигаются за нами бояре-шишкари, как выскакивают из домов горожане, как медленно и неторопливо бьют по брусчатке копыта Белогрива.
– К-у-у-у-клу не спали-и-ите! - в растяжку прозвучал для меня отчаянный вопль Бородая, машущего руками перед мордами перекинувшихся в драконов горожан.
И мы понеслись меж расписных теремов, сшибая прохожих и распугивая ленивых медведей, ревущих нам вслед. Взлетая с мест, за нами в погоню устремлялись все новые горыны.
– Держитесь вместе! - кричал Ратияр. - Прорываемся к воротам! Быстре…
Дальше я не дослушала, но суть приказов воеводы поняла и так.
Внезапно грохнул взрыв, и волна огненного жара ударила прямо под копыта Белогрива. Я успела заметить крылатую тень, мелькнувшую над крышами, - и тут же до меня донесся гневный голос боярина Остомысла:
- Пальбу прекратите! Вы мне так город спалите!
С ближайшей крыши обрушилось полыхающее бревно, отделив меня от остального отряда. Белогрив в испуге шарахнулся в боковой проход – и я поняла, что потеряла своих спутников. По пятам за мной летели двое горынов, оба белых. «Бородай и Мичура» - догадалась я. Им было тесно в крылатом облике, и поэтому, пометавшись некоторое время меж высоких теремов, они взмыли над городом, выслеживая мой путь с высоты.
Я же пребывала в странно-спокойном и сосредоточенном состоянии духа, совершено не ощущая страха, и чувствовала, что идет сие от спрятанной на груди куколки, замедлившей время и погрузившей в Навь какую-то частичку меня.
Улочка, по которой я скакала, внезапно вышла на широкую площадь. Почти одновременно со мной на открытое пространство откуда-то сбоку вылетели Лирэя, Златобор и Ратияр – и помчались в направлении ворот. Златобор махал мне рукой, но слов его я не слышала: все заглушал медвежий рев и шелест сотен драконьих крыльев, одновременно бьющих в воздухе. Сея панику и суматоху, златоборов Серый взвился на дыбы. Ратияр, сверкая глазами, взмахнул обнаженным мечом. Праздно гуляющий по вечернему городу люд голосил, усугубляя сумбур и неразбериху, воцарившиеся на улицах Горынграда.
Находясь под властью куклы-поводыря, я не испытала никаких эмоций - лишь только видела чужие. Поймала разъяренный взгляд оборотня, я ощутила его досаду на моё неосмотрительное поведение, он волновался за меня больше, чем за себя – и теперь испытывал тревогу за наше будущее. Лирэя была напугана, но опыт и духовная дисциплина ведуньи помогали ей сейчас быть собранной и бесстрашной. Ратияр вообще находился в родной стихии: он пылал азартом и воинским куражом, отдавал приказы и размахивал мечом, расчищая дорогу.
Перед нами, наконец, легла улица, ведущая к воротам.
Внезапно я ощутила жжение кожи на груди, перед глазами у меня помутилось – и лишь отчаянным усилием я смогла удержаться в седле.
- Что с тобой? – Лирэя заставила Стрелу приблизиться к Белогриву, и теперь мы скакали бок о бок. Я запустила руку под рубаху, нащупывая куколку. Поводырь был горячим, точно впитал в себя всю ярость, которую изливал Бородай на нас. Достав опасную игрушку из-за пазухи, я сжала ее в ладони, чувствуя, как силы покидают меня.
- Да отдай ты ее! – крикнула подруга, пытаясь вырывать у меня чучелко. Но моя рука, не подчиняясь более моей воле, уже засовывала куклу за пояс.
Волна липкого мрака поднялась изнутри, вызывая тошноту и дрожь в конечностях. Она грозила захлестнуть меня с головой, лишить воли, мужества, решимости... Но в этот момент я натолкнулись на встревоженный взгляд Лирэи. Выпущенный Бородаевым колдовством мрак схлестнулся с чистой предвечной тьмой, затопившей очи ведуньи. Схлестнулся, забурлил, вспенился злобой и ненавистью – и вдруг схлынул, разбившись о непоколебимое спокойствие и тишину земных недр.
Мягкая ласковая чернота, выпущенная Лирой, объяла меня, огораживая от внешнего зла, но вместо успокоения я почувствовала нестерпимое одиночество и холод. Для меня не существовало сейчас ни друзей, ни любимых. Были лишь я и мое одиночество... Или не мое…
Шум взбаламученного нашим бегством города помог вновь осознать реальность. Время побежало в привычном темпе, швырнув меня прямо в толпу горынов-преследователей, окруживших нас со всех сторон буквально в нескольких шагах от ворот.
- Хватайте их! – надрывался Бордай откуда-то сверху. - Не дайте уйти охальникам!
ЛИРЭЯ
Как я и предчувствовала, ничем хорошим набег на лавку местного вельможи по имени Бородай не кончился. А «нехорошее» являло себя в настоящий момент в лице нескольких десятков негодующих горынов, теснящих нас к частоколу городской стены.
- Схватить! Вязать! – доносились отовсюду разъяренные голоса. Однако же на меч Ратияра бросаться никто из горынов не спешил – видимо, сказывалась всеобщая нелюбовь к скорым решениям и действиям.
- Нас отрезали от ворот, - услышала я охрипший голос Златобора. Он был рядом со Стефанией, помогая той держаться в седле.
Я заглянула в себя, собирая Силу. Жгучий тугой сгусток чистой энергии засиял на ладони. Я глубоко вдохнула, собираясь нанести удар... В этот же миг с неба на площадь обрушился яростный рык: огромный трехглавый дракон закладывал вираж прямо над нашими головами.
Строенная огненная струя заставила пригнуться и дернуть поводья Стрелы, но пламя истаяло в воздухе, обдав лицо жаром, но не причинив вреда: Бородай по-прежнему не хотел гибели своей игрушки, и скорее пугал, чем атаковал всерьез. Прицелившись, я метнула в горына заряд энергии – но безуспешно: магия отскочила от пластинчатой чешуи, словно солнечный зайчик от серебряного зеркала.
Толпа расступилась, предоставляя свободу действия своему крылатому собрату. Дракон поднялся повыше в небо, развернулся и снова ринулся вниз, кажется, собираясь просто протаранить нас. Я успела заметить, как Ратияр выхватил у кого-то из толпящихся вокруг стрельцов длинное копье.
В следующий миг воевода пришпорил Чаруна и рванулся навстречу огнедышащему чудовищу, уперев древко копья в стремя:
- За Драконью Погибель! Во имя Добра и Кровавой расправы! – боевой клич драконоборца вновь звучал в Мире Сна! Меч в левой руке Ратияра описал сверкающую дугу.
Бородай чуть сложил крылья, добавляя себе маневренности, и отклонился вправо, уходя от нацеленного ему в грудь острия и собираясь атаковать всадника с левой незащищенной стороны. Но Ратияр, кажется, только этого и ждал. Даже не отбросив, а позволив упасть бесполезному копью, воевода пригнулся к шее Чаруна. Три комплекта отменных драконьих клыков бессильно лязгнули над самой спиной Ратияра, и не успело после этого одно мгновение сменится другим, как воин уже единым движением распрямился, встал на стременах и вскинул руку с мечом, целя в левую сторону груди уже не успевающего остановиться монстра.
Напоровшись на острое жало меча, Бородай дернулся всем телом. Три глотки разом издали пронзительный рев, Могучие крылья хлопнули, пытаясь поднять в небо смертельно раненного хозяина, это движение вырвало меч из руки Ратияра. Но жизнь слишком быстро оставляла горына: пролетев ещё несколько саженей, огромная туша рухнула наземь.
Вдруг стало потрясающе тихо. Настолько тихо, что я услышала, как зашелестели крылья филина, выпорхнувшего из темноты и метнувшегося к своему поверженному хозяину. Тот лежал, не шевелясь – и только лужа черной крови расползалась вокруг, подобно многоногому спруту. Птица захлопала крыльями, опустилась на покрытый белой чешуей бок – и неожиданно тонким голосом заухала, запричитала, горюя по погибшему.
- Призываю в свидетели всех! – Ратияр спешился, приблизился к драконьей туше и выдернул свой меч. – Боярин Бородай нарушил законы гостеприимства. Он напал первый. Подверг опасности слабых... женщин! - Ратияр указал на нас со Стефанией, по-прежнему находящейся на грани обморока.
- Да что вы его слушаете! – расталкивая сбитых с толку и напуганных горынов, пробился к нам Мичура, успевший принять человеческий облик. – Хватайте убивца!
Несколько горынов нерешительно двинулись в нашу строну.
- Нет в вас чести, - ощерился Ратияр, поводя в воздухе окровавленным мечом.
- Чего медлите? – прикрикнул на сородичей Мичура.
Несколько парней – тех, кто посмелее – угрожающе наставили на нас копья.
- А по какому праву ты тут указания раздаешь? – раздался зычный голос, и из толпы вышел молодой усатый горын. При виде его Стефания слабо улыбнулась, словно старому знакомцу. – Или тебя на то решение Шишки Горынной сподобило? Обычай, предками заведенный, нарушить хочешь?
Стоило прозвучать слову «Шишка» - и весь боевой дух, который боярину удалось было вызвать в горынах, разом испарился. Те, кто секунду назад тянул к нам руки, готовясь стащить с седла и повязать, как воров и душегубцев, остановились и обратили взоры к говорившему.
- Негоже это! – продолжал Заруба, пользуясь моментом замешательства. - Вину чужестранцев не доказали, благословления Неба Пасмурного не спросили... Бабам обиду чините! Эх, люди!
Горыны заспорили меж собой, вновь зашумели... Но шум этот был совсем иного свойства, чем раньше. Сразу стало понятно, что до решительных действий эти охотники поговорить дойдут теперь не скоро.
- Шишка Горынная назавтра заседать сядет, - пробасил кто-то, обращаясь к Зарубе. – Эти-то, небось, дожидаться не станут?
- Как не станут? Я ж их до темницы провожу сейчас! – радостно оскалился парень и повернулся к нам. - Пойдете?
Мы с готовностью закивали.
- Заруба! – стоило нам завернуть за угол улицы, Стефания бросилась к молодцу, обнимая его, точно родного.
Парень что-то возбужденно заговорил, обращаясь к ней и Златобору.
Мы с Ратияром отступили в сторонку.
- Как вы оказались рядом с лавкой Бородая? – задала я вопрос, больше всего в этот момент меня интересующий.
Воевода сжал меня в объятиях.
- Я ведь рассказывал, что могу ощутить опасность? - я кивнула. – Так вот, мы на Шишке этой сидели, слушали, как горыны рассусоливают о чем-то своем. И тут вдруг меня аж подбросило: «спешить надо, Лире на выручку»... Раньше-то я только лишь для себя о таком прознать мог. А тут вон оно как обернулось. И оборотень как раз: дескать, «зов слышу». Ну, мы и ушли по-тихому с Шишки этой – и к вам.
Я улыбнулась, ощущая, как страхи и тревоги нынешнего вечера отпускают меня, изгоняемые уверенностью в том, что нам с Яром суждена долгая и счастливая жизнь.
- Эй, сюда! - Златобор взмахнул рукой, подзывая нас.
Аня с выручившим нас молодцом уже сворачивали в проулок. В конце его оказалась небольшая калиточка.
- Там тропка, - пояснил парень, не сводя глаз со Стефании. – Сперва по лесу, а потом в горы выводит. Бывайте, други!
Никто не препятствовал нам поднять засов и открыть калитку.
- Только, это... – парень потоптался на месте. - Вы уж кто-нибудь шибаните меня, чтоб опосля меня-то в пособничестве вам не обвинили?
- Это запросто! - понимающе кивнул Ратияр. - Не тревожься: в лучшем виде пролежишь до утра, а там и оклемаешься. Спасибо тебе, парень!
СТЕФАНИЯ
Я наблюдала, как оборотень осторожно укладывает Зарубу на траву, подхватив его после того, как Ратияр сильным ударом вышиб из него дух.
- Эх... Хороший парень, - вздохнул, потирая кулак, воевода, - в дружину бы мою таких!
- Храбрый и за правду постоять готов - настоящий мужчина, хоть и без матери вырос, - я погладила буйную шевелюру добра молодца, и мы двинулись по указанной им тропинке.
Но стоило нам потерять из виду горынградсую стену, как в ночном небе промелькнул темный силуэт.
Умница Белогрив без понукания отошел под прикрытие густой листвы. Потрепав его гриву, я вгляделась в темноту. «Неужто погоня - и придется опять сражаться с огнедышащим чудовищем?»
Однако опасения оказались напрасными:
- Старая знакомая! - воскликнул Златобор с радостным смешком.
Птица с красивым девичьим лицом опустилась на тропинку. Сразу стало светлее. Гамаюн тряхнула оперением и поскребла когтями дорожную пыль, в точности, как это делают куры.
Глядя на ее ужимки, захохотали и все остальные, избавляясь от напряжения минувшего дня.
- Тот путь, что вы уже прошли,
Покажется прогулкой.
А что осталось впереди -
Со смехом принимайте вы
И вечность отзовется гулко! – пропела предсказательница.
Я спрыгнула со Белогрива и подбежала к ней:
- Гамаюн, как чудесно, что ты решила встретиться с нами! – я тараторила, захлебываясь от радости. – Спасибо за помощь! И за коней наших – ведь это ты встречу с ними Лире и Яру устроила, да? И за подсказки твои...
- И я должен благодарить, – поддержал оборотень. - Оленей морозых - ты тогда?..
Птицы кивнула и важно изрекла:
- Да уж куда вам без меня-то...
- А ведь мы разгадали твою загадку, - проговорила я. И про отважного дуралея, закованного в броню, и про паяца, любителя пьес, и про колдуна, что нас только-только чуть было не уделал...
- Знаю, знаю, - снисходительно хмыкнула вещунья, делая такой жест, словно собиралась похлопать меня по плечу. – Я и не сомневалась в вас.
- Там девушка, Шилалу… В Горынграде осталась… - вступил в разговор Ратияр. – Я обещал, что не дам ее в обиду... другу обещал.
- Ну, ее судьба мне ведома: счастлива она будет. До самого конца. А уж он – не за горами, друзья мои.
- А нам? – я прикоснулась к шелковистым перьям на крыле Гамаюна, привлекая ее внимание. – Нам предсказание сделаешь?
- Хотела бы я... Да только не в моей теперь это власти, дальше вы сами… Только помните: от вашего выбора зависеть будет многое. От самых потаенных желаний…
- Да мы все одного желаем, – Златобор оглянулся на остальных, ища поддержки.
- Э, не спеши! – оборвала его Гамаюн. – На твою долю тяжелое испытание выпадет, ох, тяжелое... И более сказать вам мне нечего, – человекоптица еще раз тряхнула перьями, взметая с тропы сухие листья и сосновые иглы.
- А если мы попросим тебя помочь нам? – я тянула время, не желая расставаться с предсказательницей.
- Не могу, Стефания. Сказки, небось, читала? В последнем испытании не бывает помощников. Вы уж сами как–нибудь... справитесь, небось.
- Понятно, – кивнула я с сожалением.
- Ну так бывайте! –с этими словами мифическая птица поднялась в небо и почти сразу пропала на фоне густой бархатистой синевы и огоньков-звезд.
Я провожала ее глазами, а в ушах у меня звучали речи Зарубы, что он нам с Борей при прощании поведал: "Бают старшие, что отыскал Бородай книгу утерянную, страшных предсказаний полную. И говорится там, что тому, кто выйдет в последний час против Творца Пасмурного, суждено сгинуть в пучине безбрежной, во мраке без дна и купола, да и обратиться землею сырой и холодом ветродуйным..."