ЛИРЭЯ
Мы наслаждались тишиной.
То есть на самом деле вокруг нас раздавались тысячи самых разных звуков: пение птиц, шелест ветвей, писк грызунов, суетящихся в траве, металлическое позвякивание доспехов… Просто Шилалу, наша прекрасная проводница, наконец, молчала.
Эта метаморфоза произошла с ней с тех пор, как Сэр Драконья погибель усадил ее в седло перед собой. Что он там с ней делал и что говорил - осталось для меня загадкой. Но этот чудесный человек заставил неугомонную смилену умолкнуть!
Весь день рыцарь вел нас на север: по его словам, драконы жили именно там. А вечером, миновав долину Танцующих цветов, мы сидели у костра и жарили кроличье мясо, добытое нашим проводником.
Вокруг нас колосились какие-то травы, высокие и жесткие… Я вспоминала золотые хлеба моей родины, и украдкой вздыхала, касаясь кончиками пальцев вызревающих на солнце зерен.
- В Довбуже на поля уже, наверное, жнецы вышли, - задумчиво проговорил Ратияр. – А здесь и не заметно, что кто-то собирается снимать урожай.
Я сорвала несколько колосков.
- А урожай хороший…
Ратияр взял у меня колосья, обмотал их травинкой и прикрепил к вырезу вестальи.
- Другого подарка у меня нет… Пока нет, любимая.
Он за талию притянул меня к себе и поцеловал. Я потерлась щекой о его плечо.
- Лирэя! - я вздрогнула, когда звонкий голосок Шилалу проник сквозь невидимый кокон, окружавший наш мир в тот момент. – Необыкновенной прелести брошь! Ах, лучший способ завоевать сердца всех мужчин – это подчеркнуть свою красоту ее бледным подобием – красой природы!
Решив не в коем случае не отстать от меня на ниве завоевания сердец, Шилалу вспорхнула и умчалась в поле, где паслись наши лошади и Пафнутий.
Вернулась она с огромным букетом колосьев и васильков, которые тут же принялась прилаживать к своей одежде. Неоцененными ее усилия не остались: Сэр Драконья Погибель с поклоном попросил у смилены ленту или пояс, чтобы повязать на свое копье, в знак того, что отныне он будет прославлять во всех битвах ее красоту.
- Быть может, досточтимый Сэр поведает нам о повадках и местах обитания драконов, - перебил Ратияр последовавший вслед за тем поток славословий.
- О, конечно же! – быстро переключился рыцарь. – Как же непростительно с моей стороны пренебрегать столь долго обучением моего оруженосца!
Переведенный в оруженосцы воевода поморщился, смилена, слегка обиженная тем, что перестала быть центром внимания, надула губки, а Сэр Драконья погибель принялся долго и обстоятельно рассуждать о том, сколько вреда, совершая налеты с гор, наносят драконы сельскому хозяйству и охотничьим угодьям Развежуткой дубравы.
- Не далее, как на прошлой неделе я имел честь сразиться с одним таким! – сверкая глазами и лязгая забралом, делился драконоборец впечатлениями. – Это коварное существо выбило меня из седла и едва не растерзало своими огромными острыми, как сталь, когтями! И оно, - рассказчик драматично понизил голос, - пробралось ко мне в голову, наводя морок своим гнусным и злокозненным чародейством! Но я, как подобает отважному бойцу…
Пока рыцарь «наставлял оруженосца» его скакун подбирался все ближе и ближе к костру, пока, наконец, не втиснулся между Шилалу и Сэром Драконьей Погибелью. Смилена с подозрением покосилась на его морщинистую морду, но носорог вел себя смирно и на ее порцию жареной крольчатины с кореньями не покушался, и девушка вернулась к восторженному и даже благоговейному слушанию.
Пафнутий же живо реагировал на все, что говорил хозяин, важно покачивая рогом всякий раз, когда рыцарь сообщал нечто, с его, носорожьей точки зрения, важное.
- Эти зловредные твари насколько скрытны и осторожны, что увидеть хотя бы одного – несказанная удача, а уж вступить с ним в поединок – и поистине божественное везение!
Носорог, выражая свое презрение к драконам, шумно фыркнул.
- За все время скитаний мы сумели победить целых три с половиной дракона! - с гордостью сообщил рыцарь, нежно потрепав Пафнутия по щеке.
Тот подтверждающе кивнул, поворачиваясь боком: на одной из пластин его ладр были процарапаны три звездочки и один крестик.
- С половиной – это как? – не сдержала я своего любопытства, внимательно разглядывая знаки прошлых побед.
- Ну… - драконоборец выразительно развел руками, а Пафнутий огорченно потряс головой. – Так уж получилось… Один из драконов, как раз последний, оказался поддельным. И пришлось его отпустить… Хотя жаль, конечно.
Перед тем, как мы закончили ужин и стали устраиваться на ночь, наш проводник успел поделиться еще кое-какими сведениями. Оказывается, в этих местах обитали какие-то зловредные «друлли», о которых нельзя было сказать ничего хорошего, кроме того, что сражение с ними принесло бы неувядающую славу любому воину.
- То еще благо, что корнелапы нам пока не встретились. Верный признак, благородный Сэр, - клянусь честью! – ежели корнелапу узришь – жди встречи с друллем!
- О, истинная правда, - встрепенулась Шилалу, - корнелапы, известные еще как оживи-беда, - это отлично знакомые каждой смилене предвестники зла и несчастья! Они наводят жуть своим видом и леденят душу всякому, кто осмелится взглянуть на них. А уж тот, в кого вцепится корнелапа…
Девушка умолкла, задохнувшись. Это был первый случай, когда у смилены не нашлось слов. Я насторожилась.
- И какие же несчастья предвещают эти звери?
- Звери? – Сэр Драконья Погибель снисходительно посмотрел на меня и даже протянул руку в латной перчатке, чтобы похлопать меня по плечу, но передумал. – Зашибу еще ненароком… Корнелапы – то не звери, Лирэя-красавица! Это обрывки друллевых душ, поселившиеся в древесных корнях.
- Вынюхивают и приманивают добычу для друллей, этих кровожадных монстров, навевающих ужас на чащобы и заставляющих сжиматься самые отважные сердца! – поддакнула смилена.
- Позволь не согласиться с тобой, прекрасная дева! Для истинно отважного сердца никакая опасность или преграда…
Драконоборец и смилена потеряли всякий интерес к друллям и загадочным корнелапам, увлекшись обсуждением доблестей, приличествующих истинному рыцарю.
- Сдается мне, местному сновидцу следовало в детстве меньше сказок страшных на ночь слушать, - проговорил Ратияр, обнимая меня за плечи.
Я согласно кивнула, прижимаясь к его теплому боку.
Решено было выставить на ночь караул. И Сэр Драконья погибель, как истинный рыцарь, вызвался сторожить первым. Вообще-то он вызвался быть единственным дозорным, но Ратияр, указав на то, что угроза нападения отнюдь не иллюзорна, настоял, что сменит его.
Воздух густел, наливался темнотой сумерек: вечер неохотно уступал место ночи. Устроившись под боком у Ратияра, я размышляла о том, насколько неожиданными порой бывают повороты судьбы. Желала ли я… предвидела ли, что довбужский воевода станет для меня тем самым: предназначенным? Заглянувшим в закрытые глаза?
Костер медленно догорал, а с ним угасали и мои мысли, теряясь в безбрежных пространствах, в которых рождаются звезды.
Внезапно неясный звук заставил меня встрепенуться и открыть глаза. Я осторожно встала, закуталась в плащ – ночная прохлада не давала о себе забыть – и обошла наш маленький лагерь. Стрела и Чарун паслись неподалеку, а вот Сэра Драконью Погибель видно не было.
Я постояла, подставив лицо налетевшему со стороны гор ветру, наслаждаясь его свежестью и чутко вслушиваясь в звуки ночи. Шелест крыльев каких-то ночных птиц, стрекот цикад, тревожное тявканье лисьего выводка… и металлическое полязгивание. «Вот и наш караульный!» - улыбнулась я, раздвигая ветки кустарника.
Рыцарь что-то нашептывал в ухо своему скакуну, обняв его одной рукой за шею, а другой поглаживая по морде.
- Друг мой… Верный товарищ! – донеслось до меня. – Тебе тоже нравится она… Я вижу…
Они продолжали шептаться – но ветер переменил направление, и я не разбирала слов. Устыдившись, что подслушиваю, я повернулась, чтобы вернуться к костру, но в этот момент Сэр Драконья Погибель повысил голос и с чувством проговорил:
- Если будет на то воля Па-Создателя, - постранствуем втроем! С Шилалу!
Я улыбнулась, радуясь нарождающемуся новому чувству, но улыбка получилась грустной: «Создатель этого мира увидел его в своем сне не для того, чтобы кто-то наслаждался счастьем,» - и недоброе предчувствие когтистой лапой сжало мне сердце.
На следующее утро мы вновь ехали следом за Сэром Драконьей Погибелью, покачивающимся в седле с довольной жизнью смиленой в обнимку.
На горизонте, окутанная голубой дымкой, показалась одинокая гора, очертаниями напоминающая вынюхивающего добычу медведя.
- Сэр Обогнавший Опасность! Ты видишь ту скалу? Да, клянусь копьем, эту! «Нос медвежий»! Вот на нем драконы и сидят, на луну смотрят, - размахивал копьем наш проводник. – А по ту сторону горы, у подножия, у них деревня. Но… - драконоборец поколебался, и все же продолжил, - честь требует признаться, что сам я в деревне я не был. Говорю, сообразуясь со слухами.
- Позволь поинтересоваться, а кто эти слухи распространяет?
Рыцарь кашлянул, покосился на своего скакуна. Пафнутий смущенно попытался спрятать голову под мышку, но у него ничего не вышло. Счастливо наблюдавшая за его ужимками смилена ласково погладила его по шее. Носорог благодарно зажмурился.
Мы продолжали путь, наслаждаясь покоем и природой, пока дорогу к Драконьим Утесам не преградила довольно-таки широкая речка. Бурля и вспениваясь водоворотами, она словно протискивалась между высокими каменистыми берегами, недовольная теснотой русла.
- Во имя Паса-Творца! Мост разрушен! – полный возмущения вопль Сэра Драконьей Погибели заставил меня оторваться от созерцания воды, мутной от поднятого со дна ила.
Действительно, шаткий бревенчатый мостик, перекинутый через реку, обрывался примерно на середине: поддерживавшие его сваи были подрыты и выворочены.
- Ах, если бы я могла по-настоящему летать! – подала голос Шилалу, расширенными от ужаса глазами взирая на острые углы камней, торчащих из клокочущих волн.
- К сожалению, прекрасная леди, это могут только драконы.
- Это они его разрушили? – Ратияр соскочил с коня и внимательно осматривал землю возле того места, где был вход на мост. – Тут следы. Те, кто повалил сваи, пришли с этого берега, и ушли сюда же.
Драконоборец тоже спешился, снял с седла Шилалу и оба они с озабоченным видом склонились над отпечатками чьих-то лап: небольших, но зато с весьма внушительными когтями.
- Это же друлли, клянусь честью! – выражение лица драконоборца было предельно серьезным. Но меня напугали даже не его тревожные интонации, а молчание смилены, ранее не упустившей бы случая пуститься в пространные рассуждения по поводу нравов и обычаев этих загадочных друллей. – Надо убираться отсюда поскорее.
- На тот берег? – предложила я первое, что пришло в голову.
В ответ Ратияр покачал головой, обводя взглядом закованных в сталь странствующего рыцаря и его скакуна. Что-то подсказывало мне, что предложение оставить доспехи где-нибудь в кустах скорее всего будет воспринято как изощренное оскорбление.
- Идем вдоль реки и ищем брод, - принял решение Ратияр, возвращаясь в седло. – Указывай путь, Сэр Погибель!
Посовещавшись со смиленой, рыцарь предложил двигаться против течения.
- В ту сторону до брода ближе, - пояснил он свой выбор. Мы не возражали, полагаясь на его опыт.
Двигаясь друг за другом по узкой полоске галечного пляжа, зажатого между рекой и обрывистым склоном, с которого то и дело осыпались красноватые камешки, мы старались не шуметь – насколько это было возможно в компании лязгающего железом драконоборца. Тот ехал впереди, по-прежнему со смиленой в седле, за ним – я, а замыкал процессию Ратияр.
Внезапно он пришпорил Чаруна, заставил вороного проскакать по воде – и обогнав меня, поравнялся с рыцарем.
- Впереди что-то неладное! Скорее всего – засада… - Ратияр взмахнул рукой, указывая вперед. – Сэр драконоборец! Может, повернем назад? Поищем другого брода?
- Сэр Обогнавший Опасность! – голос нашего проводника дрогнул. – Я знаю тебя как отважного воина, и только это не дает мне счесть твои слова недостойными истинного поборника Добра и Кровавой Расправы! Ни один рыцарь еще ни разу не бегал от опасности! Запомни это!
С этими словами драконоборец решительным жестом опустил забрало шлема и пришпорил носорога. Тот уныло хрюкнул, но послушный воле хозяина, потрусил вперед.
Ратияр выругался.
- Лирэя, ты ведунья. Скажи, это что, меня боги так наказали: в этом мире никто не будет слушать моих предупреждений, а?
Я пожала плечами.
- Если бросим его тут, искать драконов придется самостоятельно. Да и Шилалу, кажется, добровольно с рыцарем не расстанется…
- Придется снова рискнуть, - обреченно махнул рукой воевода. – Постарайся держаться как можно ближе ко мне. И будь готова.
Обрыв, тянувшийся вдоль реки по правую руку от нас, сделался более пологим, но зато его склоны теперь были густо покрыты зарослями какого-то остролистого, колючего даже с виду кустарника. Воевода хмурил брови и не сводил с него глаз.
- Лучшего места для засады не придумать, - проговорил он сквозь зубы, - кто бы они ни были, эти друлли.
- Очень надеюсь на то, что мы так и не узнаем этого, - прошептала я, поежившись. – Вот совершенно никакого любопытства не испытываю, веришь, Яр?
Только свести знакомство с друллями нам, видно, было-таки суждено.
Мы были готовы к нападению – и поэтому раздавшийся сверху пронзительный визг и каменный оползень, преградивший дорогу назад, не вызвали замешательства в нашем маленьком отряде. Сэр Драконья погибель, приподняв смилену двумя руками за талию, пересадил ее мне за спину и изготовил к бою свое внушительных размеров копье. Мой взгляд задержался на тонкой белой ленточке, привязанной к древку.
- Мне ни капельки не страшно! – прошептала смилена мне на ухо. – Сэр Драконья Погибель не допустит, чтобы с нами случилось что-то плохое. Вот увидишь, они будут повержены его разящим оружием, снискавшим боевую славу во многих прославленных…
«Они» не замедлили появиться.
С визгом и улюлюканьем на берег с обрыва вылетели сразу полдюжины лохматых тварей. Выглядели они нелепым подобием людей: передвигались на двух ногах, а в руках держали грубые палки и вывороченные из земли булыжники. На этом сходство заканчивалось. Маленькие шарообразные тела друллей были сплошь покрыты грязно-серой шерстью, вытянутые морды щерились двумя рядами острых длинных зубов, голые розовые ушки торчали над налитыми дикой ненавистью глазами.
- Ну что же, - Ратияр зло усмехнулся, обнажая меч. - Били и не таких… троллей.
Признаться, мне было в этот момент не до усмешек: настроены эти тролли или друлли были свирепо и решительно. Не обращая внимания на падающих под ударами копья и ратиярова меча собратьев, они настойчиво пытались прорваться к нам со смиленой. На смену издохшим тварям тут же появлялись новые. Спустя несколько минут не меньше десятка лохматых тел валялись вдоль берега, а воды реки окрасились пролитой кровью. Стрела вскинула голову и тревожно заржала, отступая от рухнувшего прямо ей под копыта монстра, а в следующую минуту ударом ноги размозжила череп еще одному друллю, ошибочно посчитавшему ее легкой добычей.
Притихшая Шилалу только ойкала, изо всех сил цепляясь за мои плечи.
А друлли все продолжали прибывать.
Сжимая в руке ритуальный кинжал Богини, я проклинала сновидца и это место, в котором была бессильна чем-то помочь сражающимся за меня людям. К счастью, никто из нас пока не пострадал, но при таком количестве врагов это было лишь вопросом времени. Видимо, это понял и Сэр Драконья погибель.
- Сэр Обогнавший Опасность! Уводи женщин! Я прикрою… - драконоборец пригвоздил копьем к земле сразу двоих врагов. – За реку они не сунутся!
Не отвечая, Ратияр с ожесточением рубанул наотмашь, обрывая жизнь еще одного врага.
- Уходите! – повторил приказ рыцарь. – Ну же! Или погибнем все!
- Он что, решил пожертвовать собой ради нас? – прошептала смилена.
- Наверное, - так же шепотом ответила я, направляя Стрелу в реку. – Пути к спасению у него нет.
- Лучше погибнуть в бою, чем утонуть, да? – голос Шилалу был непривычно дрожащим.
Я промолчала: для Той, что дает и отнимает жизни, смерть в любом случае была смертью. А честь… та самая, которой столько раз клялся Сэр Драконья Погибель… воинская честь была для нее лишь словом.
И все же щеки мои горели, словно я совершала нечто постыдное, оставляя за спиной Драконоборца… умирать.
Стрела вошла в воду и поплыла, унося нас на безопасный берег. Мы были примерно на середине реки, когда до нас донесся гневный вопль драконоборца:
- Сэр Обогнавший Опасность! О чем ты ду… - конец фразы потонул в пронзительном вое издыхающего друлля. - Твой долг – защищать дам! Следуй за ними, или, клянусь, я обращу свое копье против тебя!
Я оглянулась: к моему облегчению, Ратияр внял доводам разума и разворачивал своего жеребца, пробиваясь к воде. На его левом плече, вцепившись зубами, висел друлль, еще один, рыча и дрыгая ногами, волочился за Чаруном, ухватившись за гриву.
- Береги Шилалу! – на этот раз в голосе рыцаря слышалось облегчение.
- Я выполню! - выкрикнул Ратияр, пинком отбрасывая от себя монстра. Второй отскочил сам, стоило водяным брызгам плеснуть в его морду.
- Он примет бой один на один и покроет себя неувядающей славой? – смилена расширенными от ужаса глазами смотрела, как Сэр Драконья Погибель, отшвырнув переломившееся копье, со свистом размахивал мечом в кольце копошащихся мерзких тварей.
- Замолчи! – я сглотнула подступивший к горлу комок. – Что ты понимаешь!..
«Вы оба – ненастоящие… вы всего лишь выдумка, сон… С чего мне жалеть вас?» - я шептала эти слова, но утешения они мне не приносили.
Стрела, тряся головой и отфыркиваясь, выбралась на песок. Смилена тут же спрыгнула с седла и забралась на поваленный древесный ствол, стараясь как можно подробнее разглядеть, что творилось на том берегу.
Спустя пару минут водную преграду преодолел и Ратияр. Левый рукав его был разодран, по куртке сочилась кровь. Несколько ран алели и на мокрой шкуре вороного.
- Не сейчас! – дернулся воевода, когда я попыталась осмотреть его плечо.
- Ты ничем не смог бы ему помочь. Только сам бы напрасно погиб…
- Это и бесит, - коротко ответил воин, не отводя глаз от разворачивавшейся за рекой битвы.
- Он держится! Сэр драконоборец еще держится, - восклицала Шилалу, поднимаясь на цыпочки на своем бревне. – Смотрите: еще трое друллей перерубил пополам! А Пафнутий! Как он бьет рогом! Они победят, да?
Ратияр покачал головой и молча указал рукой куда-то вверх.
Я ахнула. Как раз над рыцарем на самом краю обрыва повис огромный валун, готовый в любую минуту сорваться вниз. Несколько друллей обступили его и теперь общими усилиями раскачивали, стараясь стронуть с места. Сэр Драконья Погибель, кажется, не видел этого, а если и видел, то, окруженному толпой врагов, стронуться с места ему бы все равно не удалось.
Я закричала – и в это мгновение под торжествующий вопль друллей вывороченный из земли кусок скалы скатился вниз! Видимо, в последний момент чутье подсказало Пафнутию сделать рывок, который спас его хозяина – но не его самого. Несколько случайно задетых камнем уродливых монстров остались лежать неподвижно; носорог, приняв на себя основной удар булыжника, покачнулся, осел на задние ноги, давая возможность седоку освободиться от стремян и встать прямо, - и только тогда рухнул на землю, подминая под себя двоих друллей, которые в этот момент тянулись к рыцарю.
- У пешего шансов нет… - то, что никак не хотело слетать с моих губ, высказал вслух Ратияр.
Повиснув на его плече, смилена зашлась в рыданиях. Горе и отчаяние захлестнули ее: погибал ее возлюбленный.
Отвести взгляд было бы предательством по отношению к Сэру Драконьей Погибели – и я не отрываясь смотрела на то, как тот бьется: без надежды победить, но зато в твердой уверенности, что погибает не напрасно, и те, кому он дает своей гибелью шанс, запомнят и оплачут его.
Белые рыцарские доспехи больше не сверкали, залитые кровью. Меч все реже взлетал над его головой, но опускаясь, по-прежнему уносил жизни кошмарных тварей.
Во мне вскипела волна ненависти. Дома, в своем мире, со мной была Сила, но здесь… Мне было совершенно безразлично, что человек, пожертвовавший собой ради нашего спасения, являл собой всего лишь тень в чьем-то воспаленном воображении. Я должна, просто обязана была как-то помочь!
В этот момент кто-то из друллей бросился под ноги драконоборцу – тот запнулся и упал. Его меч взлетел в воздух в последний раз, и скрылся под живой копошащейся массой серых тел.
Мои глаза заволокло жгучими слезами, а из горла вырвался не то крик, не то рычание – и вдруг… Вдруг я ощутила в кончиках пальцев покалывание. Я встряхнула рукой, стремясь избавиться от непрошенного ощущения, и с изумлением поняла, что с руки слетел сгусток Силы!
Нет, это не был дар Матери-Земли – я узнала бы ее присутствие не то что во сне, в бреду! Это была какая-то незнакомая, дотоле неведомая мне Сила!
Гадать, откуда она взялась, я не стала. Я позволила ей овладеть всем моим существом – и с размаху выпустила ее, послав прямо в кишащую у кромки воды стаю друллей мощным потоком, усиленным ненавистью и жаждой мести.
В глазах потемнело, и я, кажется, потеряла сознание.
РАТИЯР
Опустив все еще не пришедшую в себя Лирэю на травку, я повернулся к всхлипывающей смилене.
- Отвяжи от седла сумки, дай их мне и займись костром.
Шилалу шмыгнула носом, с обидой взглянула на меня, но распоряжение выполнила. Сейчас я даже завидовал ей: рыжей амазонке не нужно было ничего решать, не нужно было нести за кого-то ответственность.
Я же…
У меня на руках была ведунья, которая вот уже несколько часов едва дышала, а ее сердце билось так, точно было готово в любой момент остановиться. Шок или что-то иное было тому виной – я сказать не мог. Выглядело все так, словно уложив стаю друллей, чародейка опустошила саму себя, вычерпав почти до дна то, что составляло ее Жизнь. И что с этим делать – я совершенно не представлял: ни в одном учебнике по медицине ни разу не упоминалось, что может помочь обессилевшему магу.
Наподдав ногой некстати подвернувшемуся камешку, я несколько раз прошелся по поляне. Ничто так не выматывало мне душу, как осознание собственного бессилия. Оставалось уповать на то, что все образуется само собой. Ждать.
До захода солнца я успел приготовить укрепляющий отвар, запечь дюжину кореньев, добытых Шилалу, вычистить и вычесать шкуры наших коней, починить разорванную куртку… Все эти дела помогали скоротать время, но никак не прогоняли тревожных мыслей. Снова и снова я подходил к лежащей неподвижно ведунье, щупал пульс, смачивал ее губы чаем. Ничего не менялось: сознание к Лире не возвращалось.
- Иди ложись спать! – на то, что Шилалу действительно уснет, я не особо надеялся, но в отдыхе амазонка нуждалась очень. Я, впрочем, тоже – но мне было не привыкать. Сражение – ночной переход – еще сражение. Именно так в мире, в котором я прожил последний десяток лет, велись войны. Только самые выносливые, решительные и способные идти до конца выживали в них. И именно в этих войнах и бесконечных сражениях я сумел не просто выжить, а сделать «карьеру». Пусть и не совсем ту, о которой мечтал в юности, но… Сожалеть было бы глупостью, а цепляться за безвозвратно ушедшее прошлое – и вовсе безумием. Тем более, что мое нынешнее ремесло дало мне и неплохой доход, и какое-никакое, положение в обществе.
Спровадив Шилалу, я уселся к костру и приготовился коротать ночь до утра. «Шестое чувство» подсказывало мне, что прямо сейчас никакой опасности поблизости нет, но терять бдительность и рисковать я не хотел. Если этот мир и вправду был кошмаром отчаявшегося Бориного друга, то ожидать здесь можно было всего. И все равно обмануться в ожиданиях. Кто мог знать, что за монстры еще шастают по здешним лесам? И действительно ли всех друллей накрыло чародейством Лирэи?
Когда это произошло, и девушка упала на прибрежный песок, я даже не сумел поддержать ее: на руках висела смилена, да и произошло все так внезапно…
Вначале, сгоряча, я решил было, что ведунья мертва. Вот в точности такое же белое, закаменевшее лицо я видел в тех наваждениях, что насылал на меня жрец в деревне поклонников «вулаха». И так же, как и тогда, меня ожгло невыносимой болью. И только настойчивые причитания смилены: «дышит, она дышит!» - вернули меня к реальности…
* * *
Рассыпая вокруг рои искр, пламя костра вдруг взметнулось ввысь. На секунду мне показалось, что в его глубине мечутся человеческие фигурки, а одна из них, объятая пожаром, оглушительно хохочет, и из огня на меня смотрят ее безумные, наполненные отчаянием глаза.
Миг спустя видение исчезло. Я потер глаза и поднялся на ноги, по-прежнему не ощущая опасности, но решив все же проверить, как там Лира. Да и пройтись, размяться, тоже не помешало бы. От долгой неподвижности мне уже стало мерещиться что-то несусветное! Глаза в огне! Я хмыкнул, дивясь своему разыгравшемуся воображению.
Укрытая плащом девушка лежала в той же позе, в которой я оставил ее. Дыхание ее было по-прежнему едва слышным, но мне показалось, что оно сделалось ровнее.
Несколько успокоившись, я направился в ту сторону, где паслись наши лошади, но на полпути меня настиг пронзительный визг:
- Скорее! Сюда! – это вопила смилена. – Призрак!
Я метнулся на крик.
Растрепанная со сна Шилалу размахивала руками:
- Там… он!
- Тихо! – скомандовал я, всматриваясь в ночь.
Стоило мне отвернуться, как смилена опять завизжала. Но на этот раз я успел заметить темный силуэт, скрывшийся в зарослях какого-то местного кустарника. Что-то в его манере двигаться показалось мне смутно знакомым. Кстати, никаким призраком явившийся к нам гость не был. Треск сломанных веток, раздавшийся, когда он продирался сквозь кусты, не оставил сомнений в его материальности.
В следующее мгновение «привидение» появилось на противоположном конце лужайки, так, что нас разделял костер, и был виден лишь контур фигуры незнакомца. Я сделал движение в его сторону – и «привидение» мгновенно исчезло в темноте, взмахнув полами длинного балахона.
Некоторое время ночной гость не показывался, держа нас в напряжении. Шилалу, побледнев и кусая губы, не выпускала моего рукава. Наконец, пришелец появился снова, на этот раз прямо над бесчувственной Лирэей. Он наклонился к ней – и на мгновение замер, так что я сумел рассмотреть в подробностях его внешность: морщинистое лицо с крючковатым носом и бледными губами, обрамленное седыми космами; тощие старческие руки, выглядывающие из рукавов черного одеяния, рваного и обгоревшего по подолу; в руках суковатый посох, будто бы – я не был уверен - излучающий чуть заметное синеватое сияние.
Старик повернул ко мне лицо – и я застыл под его взглядом: леденящим и наводящим ужас. На дне его глаз полыхали языки пламени.
Это были те самые глаза, которые привиделись мне в костре!
Незнакомец тем временем прикоснулся пальцами ко лбу Лирэи – и вдруг с искаженным злобой лицом отпрянул от нее.
- Не ты! – вскричал он. - Не ты! Все напрасно!
Он приподнял посох, точно собираясь ударить ведунью, и в этот момент мне, наконец, удалось стряхнуть так некстати охватившее меня оцепенение.
- Стой, или ты пожалеешь об этом! – я бросился к старику. Но тот уже растворился в воздухе, словно действительно был призраком. О том, что он не привиделся мне, свидетельствовал лишь витавший в воздухе запах паленого тряпья.
- Лира? Лира, родная, что он хотел сделать с тобой? – я приподнял девушку, заглянул в ее лицо, мысленно коря себя за то, что оставил ее одну, без защиты. – Ну, что же ты? А?
Донесшийся из-под куста всхлип напомнил мне о Шилалу.
Не выпуская Лирэю, я повернулся на звук. Смилена была невредима, только напугана до полусмерти.
- Добавь хвороста в костер, - постарался я отвлечь ее от переживаний и снова сосредоточил внимание на Лирэе, ощутив вдруг в ней какую-то смутную перемену.
В этот момент ведунья, не открывая глаз, чуть нахмурилась. Я задержал дыхание, чтобы не спугнуть ее пробуждение. Еще миг – и ресницы девушки дрогнули, а губы чуть приоткрылись, будто приготовившись выпустить какое-то слово.
- Девочка моя, – тихонько позвал ее я.
- Это ты? – шепнула она в ответ.
- Да, милая, да! – испытывая невероятное облегчение, я сжал девушку в объятиях. – Как же я рад, что ты очнулась!
Лирэя, наконец, открыла глаза. Я заглянул в них. Карие, почти черные… А на дне чуть теплятся уносящиеся во тьму вспышки далеких звезд.
- Ты задушишь меня, Яр! – проговорила она, улыбаясь. – И мне так хочется пить… И, кажется, есть тоже…
У меня окончательно отлегло от сердца. Какой бы ни была природа ее болезни – кризис миновал.
- Я не сомневалась в том, что госпожа Лирэя поправится! Мне нашептывало об этом мое несчастное, исстрадавшееся, разбитое, но чуткое сердце! – прощебетала Шилалу у меня из-за плеча.
Утром мы все пили травяной чай, если не счастливые и довольные жизнью, то хотя бы вполне спокойные и собранные.
- В забытьи я вначале не видела ничего – только голубоватый туман, пришедший на смену дарящей успокоение тьме, окружал меня со всех сторон, - рассказывала Лирэя. - Так продолжалось довольно долго, но в конце-концов в этом тумане стали вырисовываться размытые образы, которые со временем становились все отчетливей, все живее.
- Голубой и синий – это цвета Паса-Творца, - вставила смилена, закатывая глаза. - Ах, наш создатель такой возвышенный, такой бесподобно прекрасный…
- Из тумана вышел какой-то старик с посохом, одетый в черную мантию до пят с низко надвинутым капюшоном. Казалось, что из-под него на меня взирает мрак. Просто мрак, пустой и равнодушный.
- Старик? – снова вмешалась Шилалу, – Фу! Вот Пас является смиленам исключительно в прекрасных и чувственных образах… Мы же не Дети Ву какие-нибудь, погрязшие в грубости и пьянстве!
- И все же это был именно старик. Впрочем, его образ не был полностью отчетливым. Знаете, как дрожит раскаленный воздух над жарко натопленной печью? Вот так же подрагивало пространство вокруг его фигуры, мешая рассмотреть. Старик подошел ко мне и коснулся пальцем моего лба, вот тут, - Лира указала место меж бровей. – Мне показалось, он заглядывает прямо мне в душу – и это было очень неприятно. Кажется, именно желание избежать его прикосновений и привело меня в чувство. Я… В этом небытии я забыла о том, что не владею больше Силой и проделала защитный риту...
Лирэя осеклась, поднялась на ноги, отставив чашку с отваром. Быстрыми шагами она пересекла лужайку, постояла у границы леса, потом так же быстро вернулась.
- Скажи, Яр, я действительно вчера выпустила магическую Силу на тех монстров? Друллей?
- Ну, если ты имеешь в виду, что вся их стая упала замертво, - то да, так все и было.
Лира покачала головой, посмотрела на свои руки.
- Откуда пришла эта Сила?
- Ты у меня спрашиваешь? У меня?– я едва не рассмеялся, но все же сумел удержаться. – Не слишком подходящего ты выбрала человека. Ты сама должна такие вещи знать лучше.
- Здесь нет Богини - чьей же Силой я сумела распорядиться?
С моей точки зрения, вопрос имел удивительно простой ответ. Иного для воина просто не существовало:
- Может быть, собственной?
Это объяснение озадачило ведунью, но она не отвергла сходу моих догадок.
- Вообще-то такое не исключено. Но… Как же тогда Богиня?
- А что – Богиня? Чем твои собственные возможности мешают ее присутствию?
- Сколько себя помню, я пользовалась силой… Но думала, что она целиком - от Неё, - размышляла Лирэя. - Наверное, это было только частью того, чем я распоряжалась… Да, пожалуй, я припоминаю случаи, которые можно объяснить и так. Получается, я добавляла к Её мощи частичку и от себя, даже не подозревая об этом.
Она помолчала, собираясь с мыслями. Я уже успел заметить, что в такие моменты Лирэя имела привычку теребить подвешенный на шею амулет, который обычно прятался за вырезов вестальи.
- Знаешь, Яр… если это так, то мне страшно.
- Почему? – не понял я хода ее мыслей.
- Ведуньи несут силу тех Богов, которым служат. Это же огромная власть, понимаешь?
Я кивнул.
- Разве может человек, даже очень мудрый и стремящийся к добру, быть уверен, что знает все промыслы богов? – продолжала девушка. - Раньше все было так просто: на что воля Богини - то и будет дозволено. В иных случаях Мать-Земля просто не откликнется на зов. А теперь? Ведь я могу одной только своей волей вызвать Силу – но могу ли знать, когда правильно, а когда нет применять ее?
В этом была вся Лира!
- Иди сюда, - обнял я ее. – Какая же ты у меня серьезная и ответственная! Тебе не кажется, что раз у тебя появился этот дар, то ты достойна его?
- А если нет? – ее глаза наполнились тревогой.
- Лирэя, послушай. Мы не знаем, попадем ли вообще домой. А ты еще не убеждена, что при случае вновь сумеешь призвать эту свою вновь обретенную силу. Какой смысл сейчас думать о том, чего еще не произошло?
- Ну… возможно, - нехотя согласилась она.
- Посмотри лучше: вон Шилалу уже не терпится продолжить путь к драконам. Давай вещи собирать, а?
Сборы были недолгими – и вскоре вокруг нас вновь высились стволы деревьев. Прошлогодняя листва шуршала под копытами коней, Шилалу напевала под нос что-то печальное, про доблестных рыцарей и их отважных скакунов. Или наоборот… Я внимательно не прислушивался.
В какой-то момент в привычные звуки лесной жизни вплелось нечто новое. Больше всего это походило на то, что следом за нами, на некотором удалении, ехали двое всадников.
- Здешние леса населены? – обратился я к Шилалу.
Та пожала плечами.
- Смилены никогда не странствовали в таком удалении от нашей милой Развежуткой дубравы, и поэтому ничего не знают о...
- Сойдем с тропы, - предложил я.
Скрывшись в кустарнике, мы дожидались, пока те, кто ехал за нами, приблизятся. Звук конских шагов сделался отчетливым, послышалось фырканье и тихое ржание – и из-за поворота вышли златоборов Серый и Белогрив! Однако седла были пусты.
- У них поводья обрезаны! – ахнула Шилалу.
- Не случилось ли что? – Лирэя в тревоге закусила губу.
- Что толку гадать, - я обошел вокруг обоих коней, проверяя упряжь и поклажу. – Они уж пару дней, как без седоков. Что бы ни произошло с нашими друзьями, они либо уже в безопасности, либо мы опоздали.
* * *
К подножию горы «Медвежий нос» на которой, по слова драконоборца, обитало крылатое племя, мы добрались к исходу следующего дня.
Вблизи она уже не так сильно напоминала очертаниями медведя: просто довольно высокая гора с поросшими диким кедрачом склонами. Кое-где густую зеленую «шкуру» вспарывали голые каменистые выступы.
На одном из таких выступов и сидел дракон.
Вначале, правда, я принял его за причудливый камень - он был абсолютно неподвижен, а красноватый отлив его кожи его сливался с цветом скалы. Но как только закатные лучи упали на него, дракон вскинул кверху все три свои шипастые головы и расправил крылья. Стало видно, что с внутренней стороны они отливают червонным золотом.
Мы шли пешком, ведя лошадей в поводу, и я, не отрывая глаз от волшебного зрелища, нащупал руку смилены, чтобы привлечь ее внимание к тому, что происходило на склоне. Как раз в этот момент дракон издал оглушительный рев. Шилалу вздрогнула, а я был вынужден отпустить ее, чтобы удержать взбрыкнувшую в испуге Стрелу.
- Крылья! Настоящие! – кричала в восторге смилена, позабыв о своей обычной цветистой манере изъясняться. – И целых три головы!
Да-а-а, последнее обстоятельство наводило на определенные мысли. например, о том, сколько звездочек нужно было бы нарисовать на упряжи Чаруна, если бы мне довелось сразить такого монстра?
Я помог Лирэе угомонить лошадь и с облегчением вздохнул: так или иначе – крылья у найденной нами рептилии имелись и значит, цель наших поисков была, наконец, достигнута. Как распорядятся их головами или иными частями смилены – это была не наша забота.
- Господин драко-о-он! – кричала Лирэя.
- Ау-у-у-у-у! – надрывалась смилена, все еще не теряя надежды, что «чудо природы» спорхнет к нам, вниз, и всей честной компании на придется штурмовать гору.
- Лира, кто кому нужен: мы – ему или он – нам? – задал я резонный вопрос, когда девушки, устав кричать, принялись размахивать руками.
В ответ я получил полный недоумения синий взгляд:
- Но ему же проще подлететь сюда!
- Может, он вообще летать не может. Зачем он тогда нужен? – Поддержала ведунью смилена. - Надо проверить.
- Ну, проверяйте, - махнул я рукой, присаживаясь на камешек.
То, как не прав я был, я понял, к сожалению, слишком поздно. Теперь, когда Лирэя натолкнулась на возражение, она была полна решимости доказать свою правоту. К сожалению, дракон обладал поистине неиссякаемым запасом терпения – и признаков того, что собирается спуститься к нам, не подавал. Уже почти стемнело, когда Лира потеряла надежду добиться своего.
- Яр… - она с независимым видом расправила юбку вестальи, стряхивая невидимые пылинки. – Наверное, нам придется идти в гору…
Я промолчал, мысленно дав себе обещание никогда не спорить с женщинами.
Ругаясь на чем свет стоит, почти в полной темноте, мы все же преодолели подъем.
Дракон за все это время не сделал ни единого движения – и остался неподвижен даже тогда, когда мы, перешептываясь и задирая головы, приблизились к нему вплотную.
- Приветствую тебя! – Лира сделала изящный жест рукой и слегка склонила голову.
Дракон остался безучастен. Если бы мы не видели, как он шевелился, то я усомнился бы в том, жив ли он вообще.
Все шесть его глаз не мигая смотрели куда-то в небо, когтистые лапы будто бы вросли в землю, а по покрытой чешуей коже не пробегала даже дрожь, когда на нее садился отважный мотылек или падала хвоинка.
- Почему он не заговорит с нами? – обиженно надула губки Шилалу.
- Я даже не знаю, - откликнулась Лирэя, в задумчивости прохаживаясь перед драконом. - Не может решить, какой голове говорить первой?
- Ну, это легко поправить, - буркнул я, погладив рукоять меча. Затянувшееся молчание раздражало.
- Может, он, бедняжечка, немой? - озабоченно покачала рыжей головой Шилалу. – Интересно, отразится ли это на потомстве… - она помолчала и добавила с мечтательными интонациями:
- Хотя сам процесс может быть таким… м-м-м… интересным: в тишине и безмолвии, - она плавно повела в воздухе рукой, закатила глаза и ахнула.
Грудь размечтавшейся Шилалу несколько раз всколыхнулась, и я вдруг заметил, что взгляд дракона – или все три его взгляда – больше не устремлены вдаль! Дракон сосредоточенно изучал прелести силены!
- Значит, немые драконы для вашей цели не подходят? – с нажимом произнес я. – Поищем кого-нибудь другого?
- Ну… Не то, чтобы… - замялась смилена. – Это будет зависеть от…
- Все ясно, уходим! – не дав Шилалу вставить ни слова, я взял ее за руку и с решительным видом сделал несколько шагов к тому месту, где мы привязали лошадей.
- Погодите-ка! – раздалось позади.
Я торжествующе улыбнулся и неторопливо, словно нехотя, обернулся к драко…
Дракона не было!
Вместо него на камне возлежал этакий добрый молодец:
– Поздорову вам, добрые люди!
* * *
Спустя час, после того, как смилена, сконцентрировав на новом знакомом всю мощь своего красноречия, окончательно заговорила его, и тот был уже не в силах поддерживать беседу, мы все же отправились к деревне, в которой обитало племя горынов – так называли себя драконы.
Путешествие не заняло много времени: дорога, по которой вел нас горын, была нахоженной и для горной тропы довольно ровной. Шилалу даже не успела рассказать до конца очередную полную возвышенной печали и неземной изысканности легенду - как среди деревьев показались огни поселения.
Еще несколько минут – и мы стояли у высокого бревенчатого частокола, обозначавшего границу города.
- Мы выполнили свое обещание! – обратилась Лирэя к смилене. – Завтра отправимся в обратный путь, к вашей царице.
- В этом нет ни малейшей необходимости, - не отводя взгляда от румяного горына, Шилалу запустила ладонь за вырез своей крошечной кофточки. – Вот.
Она извлекла сложенный вчетверо листок розовой надушенной бумаги.
- Что это? - Взяв листок, Лирэя поднесла его к свету закрепленного у ворот факела. - Письмо ее величества Соиллы?
- В нем все, что известно смиленам о милостивом и великолепном в своей неизбывной печали Пасе-Творце.
- Что? – я не знал, ругаться мне или хохотать. – Ты хочешь сказать, что ответ на наш вопрос все это время был при тебе?
- Ну да, - невозмутимо кивнула девушка. Взяв себя в руки, я решил, что душить я ее все же не стану. Не в этот раз.
- Так! – Лирэя подняла руку. – Тут сказано вот что: «Речи Творца созидают мир. Они же разрушат его. Внешность можно скрыть, а речи выдадут всегда. Речи и миры подобны крыльям. Ложные крылья – может, и окрыляют, да не поднимают в воздух. Ложные речи – созидают, да не оживляют. Ложные миры разбиваются, так и не взлетев.»
Лирэя закончила читать – и в воздухе повисла тишина.
– Помилуйте, государи мои, – прервав молчание, засуетился добрый молодец, – Чего же вы у порога-то маетесь? Я здесь хозяин, а вы гости: так милости прошу!
Он распахнул перед нами ворота, жестом приглашая внутрь.
В городе нас ждал очень приятный сюрприз.