(Аня рассказывает о себе – я удивляюсь. Я рассказываю ей о типиках – она удивляется, а я сам удивляюсь ещё больше)
Быть может, это самая важная часть моего рассказа. Мне сложно её писать, так как я боюсь ошибиться и ввести в заблуждение того из читателей, кто доверится моему мнению. Но я не могу обойти рассуждения о принципиальных отличиях мышления «типиков» и «аспи», так как, по моему мнению, это ключевой момент, если хотите, это ключ понимания различий в особенностях мышления «их» и «нас». Скажу только, что это мои личные представления. Насколько они верны? Я не знаю. Просто прочтите их и либо соглашайтесь, либо оспаривайте.
Итак…
Однажды, тихим осенним днём, мы гуляли вдоль обводного канала. Я люблю бесцельно бродить по городу, когда идёшь куда глаза глядят, не думая о конечной цели путешествия. Иногда заходишь в такие интересные места, в которые никогда бы не попал, передвигаясь только по рациональным деловым маршрутам. Когда я предложил вот так побродить по городу Ане, она согласилась. Аня плохо переносит замкнутые пространства, это не клаустрофобия, нет, это другое. Я тоже не любитель посиделок в душных кафе, поэтому нам было приятно гулять солнечным тёплым днём. Мы ушли в сторону от шумных, забитых машинами проспектов и оказались в месте, где было тихо, мало прохожих и автомобилей и где мало что отвлекало нас от беседы.
- Вон идет девушка, я могу сказать, кто она, чем занимается, умна или глупа, – сказал я, продолжая начатый разговор и указывая на проходящую мимо девушку. – Понимаешь, при виде человека у меня возникает его модель. Я как бы придумываю его себе.
Если бы Аня была типиком, возможно, она бы изумилась, всплеснула руками или как-то бы ещё выразила удивление, но она просто спросила:
- Как? Это пример социальной фантазии?
- Нет, не совсем. Понимаешь, все люди мыслят моделями. То есть я смотрю на её лицо и тут же вспоминаю встреченных в жизни молодых женщин с примерно таким же чертами лица. Тут же у меня появляется модель этой девушки.
- Саш, я не различаю лиц, - сказала Аня, как мне показалось, в её голосе прозвучали грустные нотки (впрочем, это мне показалось, мне трудно полностью отказаться от наделения Ани чертами типика).
- Мы ориентируемся на информацию, считанную с лиц. На её основании мы выбираем модель человека. После того, как выбор сделан, я знаю о ней всё. Например, как она отреагирует, если я подойду и заговорю с ней, или какого цвета у неё машина.
- Как это? Ты её первый раз видишь?
- Конечно.
- Но как ты можешь знать о её машине и вообще всё про нее.
- Очень просто. Модель человека - это набор типичных представлений о нём. Набор типичных представлений об алгоритмах его поведения в разных ситуациях.
- Это невозможно! Ты не можешь знать всего.
- Возможно. Как только я чего-то не знаю, я тут же выдумываю недостающие детали. Фантазирую.
- Но это же будет неправда, - резонно заметила Аня.
- Ну и что, – я засмеялся. Мне самому было забавно посмотреть на свой стиль мышления со стороны. – Понимаешь, человек, как правило, не терпит неполноты знаний о другом человеке и добавляет недостающую информацию, придумывая её. Мы фантазируем. Мы всё время сочиняем всё и всех вокруг.
Кажется, Аня не знала что на это сказать. Мы остановились. Я наблюдал уток, плавающих на поверхности реки, в которой рассыпалось бликами осеннее солнце. Вокруг было тихо и спокойно. Большой город шумел в нескольких кварталах от нас, но сюда почти не долетали его беспокойные деловые звуки.
Наконец она нашлась что сказать:
- То есть ты можешь рассказать о разных аспектах жизни человека и чертах его характера только на основе собственного воображения? Но зачем так делать? Это же неэффективно. Нужно спрашивать.
- Ты что, Ань? Замучаешься спрашивать о каждой мелочи. Проще придумать. Это как раз гораздо эффективнее. Мне вообще не нужно вступать в разговор с этой девицей, достаточно бросить взгляд. Другое дело, что это будет, мягко говоря, не совсем правда.
- Информация будет недостоверна. Значит её ценность равна нулю.
Мне показалось, что Анька упрямится.
- Нет, Ань. Информация недостоверна, но не бесполезна. Просто она не точна, приблизительна, однако, ею можно пользоваться.
- А что делать, если ты поговоришь с девушкой и окажется, что всё, что о ней придумал, неправда?
- Ничего страшного, я скорректирую модель или выберу другую на основании новой информации. Недостающие элементы опять домыслю.
Аня стояла рядом. Она смотрела на воду и тихо улыбалась своей милой, очень трогательной улыбкой. Улыбкой, которой она никогда не видела, не понимала её и о которой только слышала от других.
- Я не понимаю. Для меня максимум визуального восприятия - пол человека. Чтобы понять, мне нужно задавать конкретные вопросы и записывать данные.
- В таблицы?
- В таблицы. А тебя я не понимаю. Прости.
- Анька, прекрати извиняться, - улыбнулся я. Жаль, что она не увидела мою улыбку.
- Меня так учили.
- Со мной можешь забыть об учении. Я на тебя никогда не обижаюсь.
- На дур не обижаются, - ответила Аня.
- Ну, зачем ты так? А чего ты не понимаешь, скажи? Попробую объяснить ещё раз.
- Вы же фантазируете, а не узнаете. Почему просто не спросить?
Это ведь ложь самим себе.
Она обернулась ко мне и, кажется, посмотрела в глаза. Но это мне, конечно, только показалось.
- Милая девушка, я открою Вам страшную тайну. Мы всегда и всем врём. Мы погрязли во лжи. Начнём с того, что мы живём в выдуманном мире.
- Не понимаю, конкретизируй, пожалуйста.
- Выдумывание, фантазия - это неотъемлемое, может быть, главное свойство человека. Смотри, - я обвёл рукой вокруг себя, - всё, что ты видишь: дома, машины, дороги, канал, мосты через него – всё это сначала возникло в чьей-то голове. Сначала это всё было придумано. Не будь у человека фантазии, ничего этого бы не было. Но кто сказал, что дома должны быть именно такими? А не круглыми или цилиндрическими? Кто сказал, что это самые правильные дома? Да никто. Просто так получилось. В любом случае фантазия – самое главное качество человека. Мы используем её на каждом шагу. И нет ни какой истины, ни какой абсолютной правды вокруг. Всё условно и надуманно. Мы живём в призрачном мире наших убеждений, внушенных нам в процессе воспитания. С самого рождения нам объясняют и рассказывают, как устроен мир и как нужно вести себя в нём. Просто все молча соглашаются с предложенным мироустройством. Ни у кого и мысли не возникает возражать, иначе тебя сразу же объявят в лучшем случае глупцом, а в худшем – сумасшедшим.
Наверное, это как раз следствие принципов мышления. Мы мыслим обобщениями, моделями. Ты говоришь, что не понимаешь метафоры?
- Я их понимаю. Я заучила по книгам значение наиболее часто используемых бытовых и литературных метафор.
- А для нас метафора вызывает удовольствие. Что такое метафора? Это сравнение, аналогия в совершенно несовместимых, казалось бы, вещах, явлениях. Нам нравятся обобщения. Когда две разных модели можно свести к одной, мир становится проще и понятнее. Это вызывает удовольствие.
- Но зачем придумывать других людей?
- Не знаю.
- Вы самообманываетесь. Вы - фантазеры и лжецы.
Мне стало немного обидно за нас, типичных людей, и я в шутку легонько щелкнул её по носу:
- А ты дурочка.
- Я знаю, - возразила Аня, - это шутка. Люди не говорят так прямо эти слова друг другу.
Это было так трогательно, так по-детски наивно, что я не смог не улыбнуться:
- Ну хорошо. А как устроен твой мир?
Дальше я уже только слушал и старался не перебивать рассказ Ани:
- Мой мир прост и незатейлив. В нем нет иносказаний и метафор, он состоит из логических структур – алгоритмов, таблиц и схем. Я не замечаю многое из того, что важно для окружающих. Всё, что не укладывается в рамки привычных упорядоченных структур, вызывает во мне тревогу. Мои представления о мире базируются на фактах и из них же состоят. Я никогда не назову черное белым. Есть один смысл у каждого события, явления, суждения, предмета. Множественность вариантов эмоций, чувств и реакций, контекстов и подтекстов, ньюансы и аспекты поведенческих моделей для меня самый настоящий хаос.
Воображение для меня сродни лжи. Люди сами придумывают то, о чем нужно спрашивать. Они говорят одно, а думают другое. Это противоречие мешает понять их. Должна быть система реагирования и поведения, обоснованная логикой. Всё должно быть конкретно и предельно четко регламентировано в рамках машинной логики. Что может быть эффективней функционирования по правилам? Ничего, по-моему.
Это её постоянное апеллирование к машинной логике меня расстраивает. Мне кажется, это провокация с её стороны. «Я машина», - твердит она, и стоит только согласиться, как тут же отметит про себя: «Он назвал меня машиной» и укрепится во мнении о непонимании окружающих. Конечно же, ни я, ни она не считаем её компьютером, но я не могу не признать, что если на одной шкале разместить компьютер и нормального человека, то аспи окажется где-то между нами. Кто знает, может они, и правда, переходное звено от человека к новой цивилизации. Аня тем временем продолжала:
- Существуют термины, определения, значения и величины. Ими и надо оперировать в поисках соответствий при вводе социальной информации, а не фразеологическими оборотами и намеками. Зачем абстрагироваться от ситуации, чтобы рассуждать о ней? Это абсурдно.
Почему вы не спрашиваете, а домысливаете без использования расчетов? Я не понимаю. Это вызывает во мне панику. Неоднозначность взаимоотношений невозможно классифицировать.
Я не выдержал:
-Да потому что невозможно всех обо всём спрашивать! Можно утонуть в мелочах, постоянно расспрашивая о них. Проще придумать несущественные детали, чем знать о них точно.
Главное – не ошибиться в основном, не упустить важные моменты, а мелочи можно наврать.
Аня смотрела в сторону и продолжила спокойным голосом:
- Изначально я считаю, что люди не лгут. Мне вообще трудно учитывать фактор лицемерия в общении. Я запоминаю всё, что люди говорят, и задаю вопросы. Если мной обнаруживается коллизия в утверждениях, то я понимаю, что в логической цепи ошибка. Формируется задача на установление истины. Вопросы и логика обеспечиваю куда более достоверное заключение, чем ваше хваленое сочувствие и сопереживание.
Я уже не знал, что возразить. Она была уверена в своей правоте, я в своей.
- Саша, я могу понять твое эмоциональное состояние, поговорить о твоих делах и проблемах. И для этого мне не нужно распознавать твою мимику или пытаться анализировать тон голоса, и уж точно я не стану фантазировать и гипотетически рассуждать. Я просто спрошу. А ты сам выбирай, хочешь быть понятым или нет. По-моему, нет иного правильного и эффективного способа коммуникаций.
Что я мог на это возразить? Что могли бы возразить вы? Я повернулся лицом к воде, оставив девушку позади, и подставил лицо неяркому осеннему солнцу. Спустя минуту я обернулся. Она стояла так же, чуть склонив голову, и улыбалась своей непередаваемой детской улыбкой.
- Анька, ты ещё хочешь коммуницировать со мной? – спросил я улыбаясь.
- Да. Это важно для меня. Я хочу с тобой дружить, – услышал я в ответ. И в эту минуту мне показалось, что она взглянула мне в глаза.
Теперь я понимаю, почему Аня удивительным образом всегда говорит правду. Ложь отравит её мир, построенный на фактах так же, как яд может отравить тело. Бессчётное, невообразимое для меня, скурпулёзно собранное в гигантские таблицы количество фактов о жизни нейротипичных людей может превратиться в кучу бесполезной информации, если окажется, что оно большей частью, как это у нас принято, ложь и обман. Нельзя руководствоваться логикой, опираясь на недостоверную информацию.
Поэтому они, в отличии от нас, не врут.
(продолжение следует... когда-нибудь)