Анна Владимировна работала директором дома культуры в одном великолепном подмосковном санатории. Работала она там давно, всеми силами пытаясь скрасить людям лечебно-процедурный процесс и пребывание в целом. И работу свою обожала за ощущение счастья, которое непременно появлялось, когда она наблюдала счастливые и довольные лица людей после проведенных культмассовых мероприятий. Но время от времени Анну Владимировну мучил один недуг, с которым не могли справиться даже светила санатория. Профиль у них, наверное, был несколько другой. Но зато выручали случайно подвернувшиеся средства. У Анны Владимировны время от времени так сильно схватывало место в области шеи, что болело все: и шея и плечо и невозможно было рукой пошевелить, и боль пронизывала такая, что выть хотелось и плакать и стенать. Но она заметила: если подольше помять участок от шеи до плеча, то боль отпускала. Вот однажды, когда она уходила с парковки, у нее снова прихватило. Да так прихватило, что сил не было терпеть эту боль. Идя сквозь ряды машин, Анна Владимировна пыталась как-то помять плечо, но все было бесполезно; боль атаковала и почти победила. У несчастной Анны уже в глазах потемнело от боли и страданий, она брела наугад с парковки и пошла не как все люди, в воротики, а через выезд со шлагбаумом. Шлагбаум был автоматическим, а потому не особо разбирал, кто движется: машина или человек. Когда Анна Владимировна проходила под шлагбаумом, он как раз опускался, и опустился прямо на Анну Владимировну: аккуратненько, но крепенько и точно в то место, в которое надо было. Хрясть, и наша страдалица вдруг обрела ясный взгляд и избавление от мучившей боли! Она пошевелила рукой и обнаружила, что ей ни капельки не больно, а рука шевелится, как ни в чем не бывало!
В нынешнее утро Анна Владимировна зашла в помещение, где хранился реквизит и взвыла от боли. Снова прихватило, да так сильно, и снова некстати. Вот ведь, беда какая. Прихватывает не по графику, а в самое неподходящее место и время. Анна Владимировна оперлась здоровой рукой на стеллаж и повисла на нем, потому что в глазах снова потемнело, и сохранять равновесие было невозможно. Но вдруг что-то хрустнуло, и полка с реквизитом рухнула на директора клуба, опустилась точнехонько в нужное место. Боль как рукой сняло. Если не считать кучи париков, крыльев и коровьей головы из папье-маше, которые свалились на Анну Владимировну, можно сказать, что вид у нее был вполне довольный и счастливый. «Вот и стеллаж сломался,- подумала Анна Владимировна,- нужно новый заказывать. А лучше все заменить, вдруг они рухнут не туда куда надо и вообще прибьют.»
На следующее утро Анна Владимировна пришла в хозяйственное управление санатория и написала заявление на изготовление новых стеллажей для реквизиторской. Начальник хозяйственного управления Семен Николаевич принял заявление и, сунув его в папку, задумчиво произнес:
-Знаете что, Анна Владимировна, есть у меня плотник один, можно сказать, плотник от Бога. Только вот нарасхват он у нас, да и не только у нас. Он везде и всем нужный, такие без работы не сидят. Если время ждет, на той неделе подойдет к Вам.
-Хорошо, пускай на той неделе, только не забудьте про меня, пожалуйста. Очень нужно, чтобы он пришел и полочки сделал.
-Не волнуйтесь, придет и все сделает в лучшем исполнении.
На том и расстались. На следующей неделе, и правда, пришел в дом культуры человек. Анна Владимировна даже не сразу поняла, что это тот самый плотник от Бога. Она скорее, подумала, что это местный забулдыга, который пришел на бутылку клянчить. Вид у него был, прямо сказать, не сказочный. Одет он был в «треники» с отвисшими коленками и попой, к тому же, возраста хозяина: им обоим на вид было лет от пятидесяти до девяноста двух! Футболка у плотника тоже была образца годов пятидесятых (вещи столько не живут!). На ногах были надеты сандалии. Тоже без возраста. Сальные грязные волосы, морщинистое лицо, прокуренные усы и загорелые, грубые татуированные руки с пожелтевшими кривыми ногтями точно дописывали имидж плотника. Про запах, который исходил от мужчины, лучше вообще молчать. Смесь из перегара, табака и едкого запаха пота окутывала липким туманом все пространство в радиусе пяти метров как минимум. Дышать рядом было невозможно.
-Ты, что ль хозяйкой будешь? – спросил плотник Анну Владимировну, которая стояла у своего кабинета и не могла и слова вымолвить от пребывания в состоянии легкого шока. На лице ее был отображен не то ужас, не то поиск ответа на вопрос « ЧТО ЭТО?»
-Да, я директор, а Вы, как я понимаю, плотник?
-Показывай, что делать надо.
Анна Владимировна хотела немедленно попрощаться с ним навеки и забыть это явление как страшный сон, но сама не зная почему, показала в сторону коридора и сказала:
-Пойдемте, я покажу.
Он прошел в реквизиторскую за Анной Владимировной.
-Вот, стеллаж рухнул, мне еще нужно новые по этой стене и ….
Плотник не дал договорить. Он как –то махнул рукой в сторону Анны Владимировны, будто отмахнулся, как от назойливой мухи.
-ИИИИИ, не гуди, понял я.
Далее, плотник подвинул к себе сундук и уселся на него. У Анны Владимировны сердце ёкнуло: сундук декоративный, для сцены, и так на ладан дышит. А если он его сломает, где она новый возьмет? Она только рот открыла, чтобы про сундук сказать, как плотник извлек из бездонного кармана своих древних порток пачку папирос и спички. Закурил. Едкий вонючий дым мгновенно заполнил все маленькое помещение. Если до этого страшно пахло только плотником, теперь добавился и дым от папирос, вперемежку с выдыхаемым дымом. Анна Владимировна даже поперхнулась от такой наглости и стремления уничтожить последний воздух. Она и так не переносила никотин, а тут еще такое форменное издевательство! Она снова хотела что-то возразить плотнику, как тот достал из другого кармана штанов какой-то клочок бумаги и тупой карандашик. Положил бумажку на краешек сундука и что-то накалякал. Только сейчас Анна Владимировна сообразила, что у так называемого плотника нет ни единого инструмента! Даже рулетки нет! Тем временем находиться в помещении стало совсем невозможно. Желая непременно справиться с приступом тошноты и вероятностью потери сознания, Анна Владимировна вышла на улицу. Нужно было немедленно покинуть эту газовую камеру. Минут тридцать она стояла у входа, ожидая чудо-плотника. Но он так и не появлялся. Через пять минут Анна Владимировна набрала побольше воздуха и смелости и вернулась в реквизиторскую. Плотник все еще сидел на сундуке, тупо глядя на стену. Он сидел неподвижно, как в анабиозе. Только иногда совершал движение рукой ко рту, так как курил. На полу валялись бычки от папирос, дышать было нечем уже во всем коридоре. Плотник посидел так же неподвижно еще пять минут, потом что-то накалякал на своем клочке и встал.
-Ты, это, в среду жди, приду я. Убери тута все, чтоб без барахла было.
С этими словами плотник прошел мимо Анны Владимировны, бросил окурок на пол, выдохнул сизый тошнотворный дым и растворился в никотиновом тумане. Смрад в помещении стоял страшенный. Такого Анна Владимировна отродясь не нюхала. Из глаз несчастной ручьем лились слезы: то ли от того, чем ей приходилось дышать в тот момент, то ли от жалости к себе. И проветрить невозможно: помещение без окошек. Кошмар.
Два дня Анна Владимировна пыталась прийти в себя. Ее тонкой душевной организации было не под силу справится с той психологической атакой, которую она перенесла. Слишком уж сильным для нее оказался пережитый стресс от общения с рекомендованным профессионалом. Его незабываемый образ и запах постоянно преследовали ее. Ей везде мерещились окурки на полу, а воспоминания от процесса его курения вызывали головокружение и тошноту. В среду, ближе к полудню, приехала машина, груженая досками и еще какими-то материалами. Из машины вылез плотник и без «здрасти» сказал Анне Владимировне:
-Ты убрала от туда все?
-Да, конечно. А Вы…
-Открывай тогда все двери, заносить будем.
Анна Владимировна открыла двери, а плотник с водителем принялись перетаскивать привезенное. Как только плотник полез в карман, Анну Владимировну снова одолел приступ дурноты.
-Я Вам не нужна буду в ближайшее время?
-Иди,- махнул на нее рукой плотник и закурил папиросу.
Часа два Анна Владимировна слушала чарующие звуки издаваемые молотком и ножовкой. Еще прибавился перфоратор. «У меня точно мигрень откроется, нужно будет к Андрею Михайловичу сходить, может что-то посоветует, что попить, процедуры какие-нибудь назначит…Я этого не переживу, о, Боже, как мне плохо, это просто мука. Когда же это все кончится?» Через некоторое время в кабинет зашел плотник. Он махнул рукой в сторону коридора:
-Ты, это, иди, гляди давай.
Анна Владимировна шатающейся походкой побрела в сторону реквизиторской как на заклание. У нее начало даже в глазах темнеть. Но когда она вошла в помещение, все недуги разом как рукой сняло, точно так же, когда ее шлагбаумом ударило. В следующие минуты она уже не замечала ни дыма, ни головной боли, ни запаха плотника, ни его ужасного вида. Мир мгновенно заиграл яркими красками и зазвучал лирами и флейтами. На стенах реквизиторской красовались новые стеллажи. Мало того, что они были идеально ровными, красивыми и гладкими, они выглядели скорее, как украшение стен, а не как полки для разнообразной утвари. Стеллажи были виртуозно подогнаны под кривые стены, не было видно ни одного зазора, ни одного недочетика, ни одного лишнего миллиметрика. Просто образец воплощения абсолютной работы мастера. Рукотворное чудо. Действительно, это сделал человек, которого Бог одарил щедро и на всю жизнь! Анна Владимировна стояла и с восхищением разглядывала сие творение, когда над ухом прозвучал хриплый голос плотника:
-Ты, это, мусор сама убери, а на полки не клади ничего, я завтра приду, этой, морилкой и лаком пройду.
Анна Владимировна даже слова вымолвить была не в состоянии, она действительно, по разным причинам совершенно не могла разговаривать с плотником: то от возмущения, то от восхищения. Плотник умел дух захватывать. Это факт. Мужчина подобрал с пола молоток, ножовку и перфоратор. Зажал свое добро подмышкой и побрел к выходу.
-Постойте, а Вы ничего больше не забыли,- забеспокоилась Анна Владимировна,- гвозди, рулетку, еще какие инструменты?
-А мене больше ничё не нать,- пробормотал плотник,- а гвозди все там, - он махнул рукой на стеллажи,- я лишнего не таскаю.
Когда чудо-плотник ушел, Анна Владимировна заметила, что в помещении, действительно остался только незначительный мусор и куча окурков. Ни одной лишней дощечки или гвоздика. Все было изначально рассчитано до миллиметра.
«Что ж это я,- подумала Анна Владимировна,- даже спасибо ему не сказала, даже не похвалила за работу. Как же так? Нехорошо получилось. Деньги ему завхоз заплатит, а я ему подарю что- нибудь. Рубашку, брюки, может быть? А нужно ли ему это?»
Вечером, после работы Анна Владимировна зашла в магазин и купила несколько пачек дешевых папирос и бутылку водки.