Желтоватая, с привкусом железа, но достаточно прозрачная и холодная, вода вырывалась из загнутой к земле трубе, стоило только поработать рычагом колонки. Из этой воды готовили обеды, пили, пропустив через нехитрый фильтр,ее же наливали для пацанов в пластиковый бассейн купаться.
Со временем к колонке приладнали мотор с насосом. Добывать воду стало намного легче.Но в тот день, о котором я хочу рассказать, труба чего - то «бормотала», фыркала, но воды мы не дождались. Решили накачать вручную. Семилетний внук налег на ручку, та отломилась именно в месте соединения с железкой, что таскала туда-сюда поршень. Катастрофа и все!..
Взяв ведра в руки, пошли мы с сестрой через огороды к соседке по даче. Уже у ее калитки вспомнили,у видев замок, что у соседки сегодня знаменательный день: прожив в браке сорок лет, разменяв шестой десяток, Ольга упросила своего мужа повенчаться.
- Венчание у Ольги! - мрачно сказала сестра. А тут воды нет. С их венчани-ем… Припекло им венчаться именно сегодня…
Пошли мы к другой соседке. Та, стоя в классической для дачников позе, пела и пела одну только строку из песни об эсауле: «Эсаул, эсаул, что ж ты бросил коня! Эсаул …»
- Я скоро с ума сойду от этого эсаула и его брошенного коня! Только это и поет. Ты слова этой песни знаешь?
Я знала только припев.
- Напиши ей хоть припев. Пусть она уже подавиться этим эсаулом. Хоть уз-нать бы, чего эсаул бросил этого несчастного коня!
Я обещала разузнать все слова для спокойствия сестры. Песню слышала и не раз, но тоже не смогла вспомнить, как там все произошло.
Из-под рук соседки летела земля, трава влево и вправо… То ли что-то она рыла на огороде просто руками, то ли освобождала грядки от сорняков. Про-двигаясь среди растений, переступая короткими, толстенькими ножками,не сгибая их в коленках, наверняка, Раиска оставляла на земле не следы, а бо-розды, так как по земле она не шла, а продвигалась, чуть - чуть приподнимая пятки. В голове у меня всплыл образ детской механической игрушки - пла-стмассовой курочки, с ключиком на спинке. Курочка мелкими шажками, не меняя скорости, -пока завод не кончится! - семенила пластмассовыми лапка-ми по гладкой поверхности, неустанно поклевывая несуществующие зер-нышки. Ноги Раиски очень напоминали куриные окорочка -,то же резкое су-жение ниже коленок, та же бледность кожи. Правда, для «полноты образа» очень не хватало короткого, поднятого вверх, хвостика. Немыслимая белизна тела Раисы просто резала глаза, -белолицая, белокурая, веснушчатая, - она когда то в юности приехала в Украину из Перьми, лет пятьдесят прожила тут, да так и не загорела…
Наша просьба разрешить вынуть из колодца пару ведер воды прервала ее ме-дитацию.
Фонтан земли и травы иссяк.
Вопрос к эсаулу повис в воздухе. Но нашему появлению на ее участке Раиска искренне обрадовалась. Следуя к калитке, где мы вежливо остановились, она наклоняясь то влево то вправо ,щипала сорняки среди цветов, клубники, кар-тофеля, на ходу. Подойдя к нам, кинула на землю сноп травы.
- Смотрите, что после дождя делается! Трава так и прет! Так и прет! А кро-ты!.. Так и роют так и роют!
И дальше, сделав короткий глоток воздуха, на той же ноте процитировала строку из моего стихотворения, расставив по - своему знаки препинания: «Ты победишь в любом бою…Коль будешь помнить…Мать твою!..»
- Это ж твои стихи? Видишь,Валентина дала почитать твой сборничек. А я вот запомнила! Память у меня еще будь здоров!
Мне вспомнилось: «Убить.Нельзя помиловать. »Но долго размышлять о зна-чении маленькой точки мне не пришлось, - Раиска протягивала букет из лет-них хризантем.
- От почитателей! Прими! Не розы, а всего - навсего хризантемы. Но они тоже - цветы.
У колодца я взяла в руки ведро, Раиска отобрала его, дескать, вы ,городские, не управитесь.
- Я ж не просто так… у меня своя, отработанная технология по вбросу в ко-лодец ведра.
Животом придавила к срубу конец веревки, а ведро резко бросила вниз из - за плеча, вверх дном, из двух рук. Ведро врезалось в воду, сразу же пошло на дно, Рая ухватила веревку двумя руками и рывками стала дергать ведро на себя, вверх. Но веревка лопнула, ведро полетело обратно в колодец и я сказа-ла про себя «Слава Богу, что не у меня с рук!», задумавшись при этом, что ж это за знак для нас с сестрой, - не можем добыть для себя ведра воды. Гос-подь говорит с людьми языком обстоятельств. Но надо еще суметь понять, что именно хочет сказать нам сегодня Господь! Как видно и этого было не дано. Денек такой выдался…
Чувствуя за собой вину, - пришли, попросили воды, оторвали соседку от ра-боты, от песни, - я все извинялась и извинялась. Даже сказала, помню, что вернусь в город, куплю ей другое ведро. К моему удивлению Раиса нисколь-ко не расстроилась, похоже ей эта история даже приподняла настроение.
Пышнотелая, в драной голубой майке, проймы которой доходили до талии, певунья Раиса широко шагала по двору, успокаивая меня и сестру. В эти проймы была видна резинка голубых трусов, и она врезалась в бока намного выше, чем пояс совершенно неприлично коротко обрезанных джинсов, неос-торожной рукой Раи превращенных в шорты. На одной ее ноге, впиваясь в се-редину икроножной мышцы, крепко сидел черный мужской носок, видать не ее размера,так как пятка носка торчала высоко над голенищем короткого синего резинового сапожка. А вот на другую ноге был надет черный сапог и его голенище доходило почти до середины икры, под ним носка может и не было. Бесцветные, сохранившие после прошлогодней «химии» легкую спи-раль волосы, торчали вокруг головы и светились на солнце нимбом. Лоб со-седки охватывал поясом какой - то непонятный тряпичный жгут, и, скорее всего это был розовый лифчик, - об этом говорили маленькие перламутровые пуговички, пришитые на концах этого «головного убора» белыми нитками крест – на - крест. На руках были надеты прорезиненные перчатки с оторван-ными пальчиками.
Раиска зигзагообразно двигалась, а точнее сказать, металась по двору и ора-ла:
- Девочки! Не переживайте! Это - чепуха! Сейчас найду какого - нибудь му-жика, он нам вытянет ведро! Зачем они -мужики? А? Мы ломаем, они ис-правляют, мы теряем, они… Валя! Ты беги к Кышкунам, там Сашка что - то пилил, зови его! А я побегу к Мишке - алкоголику, хай попрацюе! Вони хоч ни на що нездатни, а все ж -мужчыны, у них, кажуть, мужская логика! Ва-лентина, сто грамм найдешь?
Сестра побежала искать в дачном домике сто грамм. Вскоре вернулась, ска-зала мне шепотом, что нашла, но принесет, когда «серъезно попросят».
Говорила Рая на русском, но в минуты особого волнения или, чтобы покреп-че и поточнее выразиться, переходила, как ей казалось, на украинский.
Не снимая перчаток и не переодевая шорты, она с резвостью небольшого танка по – о - ошагала вдоль улицы, держа руки врастопырку, словно резино-вая кукла, коих показывают в американском кино, с той разницей, что руки Раиски еще помнили то движение, которое делает человек во время ходьбы. Другое дело, что помнили они это едва - едва!.. Можно было подумать, глядя на эту женщину первый раз, что она дурачится, так широко шагая и так рас-топыривая руки, если бы мы не знали ее уже много лет. Поразительно, но ко-гда Раиска шла к электричке, ехать в город, она приобретала совсем иную походку, шаг ее укорачивался точно от восьмидесяти до шестидесяти санти-метров! Голову держала прямо, чуть склонив на левое плечо, и только глаза-ми успевала шарить по дворам дачников, - надо же знать, как и что и у кого растет!.. Руками не «гребла», как теперь, а держала их прижатыми к телу и только оттопыренным пальцам да кистям рук давала право описывать в воз-духе небольшие дуги, мизинец же был оттопырен и, наверное, ей казалось, что это и есть походка женщины.
Через минуту - другую, ко двору соседки подошли двое мужчин, один из них звался Мишкой, другой, понятно, - Сашкой. Оба принесли с собою по длин-ной палке, вероятно оба верили, что утопленное ведро из колодца можно вы-тащить палкой. Палки они держали строго вертикально, и я подумала, ухмы-ляясь про себя: «Вы бы еще флаги туда прицепили, ловцы ведер чертовы…»
Если поверить, что мужчины лучше нас, баб, мыслят и поверить в то, что у них с логикой лучше, и что у них есть то, что называется смекалкой, а у нас только «женская» интуиция, все равно я не сомневаюсь в том, что вытащить ведро из колодца палкой не – воз –мож - но. Но инструменты Раю не смутили, видно она относилась к типу женщин, которые все - таки верят в «мужскую» смекалку и «мужскую» логику.
Чего только не вытворяли мужчины с принесенным ими «инструментом». И тыкали палками в воду, крича, что «вот оно,вот!», и очерчивали круги по по-верхности воды в колодце, связав две палки старыми колготками, что выне-сла Раиса из садового домика. Над этими людьми можно было бы просто по-смеяться, если бы в их маленьком трудовом коллективе не царила совершен-но серъезная атмосфера.И что еще меня очень удивляло, так это слаженные и взаимонаправленные действия, пусть даже по - идиотски нелепые!
Рая отдавала отрывистые команды и мужчины ее слушались:
- Легче! Легче! Не торопись! Шо ты!.. Как ты, ей - Богу!.. Ближе, ближе,к стене придави,к стене… Та твою ж перетуды! Куда ты прешь! Во! Во! Так, тащи, тащи… Та глыбше! Вот баран, куды ж ты своим дышлом шуганул, ис-портил все!..
И так они толклись над срубом колодца добрых полчаса, заглядывая вниз. Дело зашло в тупик. Мы с сестрой и внуками попросили воды в другом дво-ре, картошку поставили варить к обеду, но, то и дело, подходили к компании – переживали, сочувствовали, желали успеха…
Закончился этот спектакль совершенно неожиданно и очень просто, - у Саши из нагрудного кармана вывалилась мобилка. Она, падая в колодец, зацепи-лась петелькой за корень, выступавший крючком между бетонными кольца-ми, что удерживали от обвала стенки. Мобилка болталась внизу, где-то в двух метрах от сруба. Публика притихла. Саша заговорил впервые. Прозву-чал прекрасно оформленный жестами и громким шепотом особого тембра отборный мат. Поскольку Саша сам из Ивано - Франковска, то и заговорил он на неизвестном мне диалекте, поэтому понять, что именно он сказал было трудно. Дошло до моего сознания только вот что: Сашка желал Раисе, чтоб она вышла замуж за него в ближайшее время, и тогда бы свой супружеский долг она ему бы отдавала и отдавала и отдавала, а помогала бы ей в этом ее мама... То –есть теща его. Все остальное, сказанное им вертелось вокруг этой темы.
Миша оглянулся вокруг себя так, словно он почувствовал, что вот - вот упа-дет в обморок, но падать куда непопадя ему не хотелось… Сказал тихо и очень внятно: «Бабы, найдите сто грамм!» Миша был очень худым челове-ком.Его труханы, когда - то имеющие, вероятнее всего, синий цвет, держа-лись только на его чуть выступающих бедрах, а скорее, «на честном слове». Раиска несколько раз деликатно поднимала сползающие трусы, подцепив ногтем резинку, ласково приговаривая:
- Ну и высох же ты, Мишка! Сзади больше, чем спереди!..
Сестра помчалась к своему домику и уже через пять минут Сашка из початой бутылки разливал по стаканам, что Рая вынесла. Получилось по двести граммов на каждого. Мужчины молча выпили. Бабы повеселели, хоть только смотрели, жмурились и тряслись.Уже через минуту ловцы ведер стали на-много увереннее двигаться. К Мише вернулась утраченная смекалка и он предложил Саше подержать его за ноги, чтоб тот достал мобилку.
- А ты удержишь меня?
- Попробую!
Раиска стала отталкивать обоих от колодца, в очередной раз подняв на спине Мишке резинку, на сей раз дотянув ее почти до подмышек, вопя при этом, что труп ей в колодце не нужен, - ведь у нее там, в колодце, вода- питьевая. Мужики от затеи, похоже, не хотели отказываться. Миша смотрел пристально на ноги Сашки, делая руками движение, точно вот - вот ухватит его за ноги.
И тут наш семилетний внук спросил:
- А колодец глубокий?
Хозяйка колодца ответила, что воды в нем на метр, а от поверхности земли до дна всего четыре метра.
Пацану не терпелось узнать:
- Так глубокий, или нет?
- Та какой он там глубокий! Жабе по цыцьки!
- Так шо ж ты нам я…ца морочиш! - закричал тут же протрезвевший Сашка, - лестницу давай!
Принесла Раиска лестницу, привязали к ней веревку, вкинули в колодец. Сашка перемахнул через сруб, спустился на руках и вот он уже на верхней ступеньке устойчивой, хорошо сваренной металлической лестницы.
- Куды ж ты попер в сапогах! - заорала нечеловеческим голосом Раиска.
- Я ж не в хату - отозвался из колодца Саша.
Первое, что он сделал, - осторожно подал наверх мобилку. Потом снова опустился, погрузился по пояс в воду.Пошарил в воде рукой, нашел конец веревки, к которой привязано было ведро,схватил его,стал с ним, наполнен-ным водой и глиной, подниматься по лестнице. Руки его дрожали, не ел ни-чего с утра, да и вчера… пить пил, а вот с едой не получилось, - с женой по-ссорился, та уехала в город, а сам мужик себя кормит неохотно. Закусить найдет всегда, а вот поесть…
Миша подхватил ведро, но в этот момент нога дрогнула у Сашки, успел он замерзнуть,водичка – то холодная! Сапог, наполненный водой, свалился вниз. Второй Сашка сбросил сам, -второй ему теперь зачем? Возвращаться вниз, к воде, за первым сапогом его ничто и никто бы не смог заставить. Са-поги утонули, - кирзаки тяжеленные,мокрые, глиняные коржи на подошве потянули их под воду сразу же. Только булькнуть на прощание успели! Ре-зина бы всплыла, а вот старые кирзаки… Может и всплывут когда нибудь. Именно это он и сказал, вылезая из колодца.
Раиска выла и материлась, обзывала мужиков импотентами проклятыми и ка-ждую свою порцию ругательств она заканчивала фразой: «У меня ж там вода была питьевая!».
Сделав, как им показалось, дело, пнув ногой по очереди пустую бутылку из – под водки, мужчины вышли со двора. Миша направо пошел, Саша - налево. Каждый со своей палкой, походкой моряка, что «вразвалочку сошел на бе-рег». Мы с сестрой стояли возле пострадавшей Раиски, обещая ей, что когда приедет сын сестры, он вытянет из ее колодца сапоги Сашки. Но Раиска не могла успокоиться, почти плакала, как теперь воду пить с колодца, когда там - сапоги с вонючих ног Сашки! Придется колодец чистить, всю воду выби-рать, иначе она ее пить не станет!
Мужчины уже почти дошли до своих калиток, когда Раиска выкрикнула страшную фразу им вдогонку. На каждом слове она поворачивала голову то в сторону Сашки, то в сторону Мишки, и хоть каждый слышал ее через слово, смысл они уловили:
- Подожгу! Хату! Машке! Не будет! Вам! Алкоголикам! Где! Самогонку! Брать! В мили – и - ицию за – а – явлю – ю - ю!
Вот этого мужчины ей не спустили. Повернувшись разом, как по команде, они пошли на Раиску почти строевым шагом, держа свои палки на правом бедре, словно это были винтовки, и шли они не на Райку, а в бой, последний бой, по меньшей мере, за Отечество! Посмела замахнуться на Машку! Машка - единственная женщина на даче, продающая «страждущим» самогон.
До драки дело не дошло, так как моя сестра сообразив, чем дело может за-кончится, сказала:
- Давайте ,хлопцы, я вам лучше по сто граммов налью!
- Забирай их к себе! Та щоб воны вид тебе колиньмы додому лизлы! - про-шипела Раиска и скрылась у себя во дворе.
Выпив по сто граммов (сколько же у моей сестры заначек !), Сашка и Мишка разошлись по улице, - один влево, другой вправо, а мы пошли кормить вну-ков вконец разваренной и уже давно остывшей картошкой.
Палки свои мужики держали на плечах.
Так идут домой с поля косари.
После тяжелого и плодотворного рабочего дня.