Хозяин Джигородска

Геннадий Моисеенко
   О том, что к бабке Аглае в Торчилово приезжали на крутых иномарках я уже рассказывал, а вот чтобы с мигалкой да с эскортом, такое диво было только однажды.
   Но было.
   Вот объясните мне: зачем в каком-нибудь уездном Джигородске (который не на всякой-то карте найдёшь) главе администрации понадобились мигалки и эскорт? Всё просто. Должность маленькая, а власти хочется. И ведь имеет власть, и побольше чем у иного столичного чиновника. И всё потому, что он хоть и козявка по сути, но царь и бог города и всех окрестностей. И нет над ним никакой власти. Проверки «сверху» приезжают и уезжают, а он остаётся. Так было, так будет, тем и живём. Привыкли холуйствовать.
   Взбудоражили Торчилово рёвом зуммеров с красно-синим мельканием, с разбрызгиванием грязи по сторонам из-под шипованых шин. И с форсом, прямо к перекошенным воротам, за которыми прячется просевший на один бок дом бабки Аглаи.
   Из машины сопровождения выбежал телохранитель и услужливо открыл дверь. Семён Николаевич соизволил ступить на благословенную землю, осмотрелся и направился к воротам. Телохранитель поспешил забежать вперёд начальства, но Семён Николаевич нервно дёрнул рукой, останавливая его, и сам без стука вошёл во двор.
   Аглаин пёс Тимоха залился безудержным лаем. Во дворе стояла бабка Аглая и из миски сыпала курам зерно.
   - Ты чего это, Сёмка, без стука ко мне врываешься? – спросила бабка, не отрываясь от кормёжки кур, - Не видишь, я занята.
   - Что-то не приветливо Вы меня встречаете, Аглая, - ответил Семён Николаевич.
   - Не Аглая я для тебя, а Аглая Парамоновна.
   - Да и я, вроде как, не Сёмка, - возразил глава администрации.
   - Сёмкой ты был, Сёмкой и остался.
   - Я к Вам приехал по делу.
   - Не вовремя, - оборвала его бабка, - у меня приём по записи.
   - Что значит по записи? – Удивился Семён Николаевич.
   - Вот у тебя приём по записи?
   - Конечно.
   - И у меня по записи.
   - Даже для меня? – удивился Семён Николаевич.
   - А чем ты лучше других?
   - Ну, я всё-таки лицо занятое государственными делами. Можно и исключение сделать.
   - Своими делами ты занят, а не государственными. А ты простому люду исключение делаешь? Я не про бандюков говорю, которые у тебя в кабинете днюют и ночуют, а про простой люд. Кого ты принял? Кому помог?
   Помялся Семён Николаевич, покраснел, а от злости аж желваки на скулах заходили, но сквозь зубы процедил:
   - И где же мне записаться?
   - А ты что совсем ослеп? На воротах список не видел, что ли? В свободную графу впиши своё имя, приму.
   - Нет там никакого списка, - возразил Семён Николаевич.
   - Пойдём, покажу, - ответила Аглая, подталкивая гостя к выходу.
   Семён Николаевич вышел первый и, не увидев никакого списка, обратился к Аглае:
   - Нет списка, видите?
   - Как же нет, - возразила бабка, и прилепила скотчем невесть откуда взявшуюся бумажку к воротам, - Видишь, висит список, и фамилии вписаны.
   - Ну, это уже форменное безобразие, - возмутился большой начальник, - Я этого так не оставлю. Что Вы себе позволяете?
   - С тебя пример беру. А угрожать мне не стоит. Что ты мне сделать можешь? Я и так в глухомани живу, дальше не куда. Так что ты свою спесь оставь в своём кабинете.
   - Так ведь не было списка.
   - Не было, а теперь есть. Записываться будешь?
   Семён Николаевич чертыхнулся, но вытащил ручку и стал искать свободную строчку. В конце списка через четыре дня на вечер было свободное «окно».
   - Теперь всё? – поинтересовался гость.
   - Теперь всё, молодец. Только не забудь: из города ко мне пешком придёшь.
   - Что значит пешком? Сюда же десять километров пути.
   - Вот и хорошо. Пораньше выйдешь, как раз к вечеру придёшь ко мне. И не вздумай изворачиваться. Я всё виду, всё знаю. Только пешком. Это моё условие.
   - Ладно, с Вами спорить бесполезно. Я записался, а там видно будет. Может быть, приду.
   - Придёшь, куда ты денешься.
   Семён Николаевич быстро прошёл к машине, оттолкнул услужливого телохранителя, и сам захлопнул дверцу.
   Время бежит быстро, намного быстрее, чем нам того хотелось бы. Через четыре дня на краю Торчилово появился Семён Николаевич в запылившемся костюме, прихрамывая из-за стёртых ног. Из всех окон подглядывали местные жители за тем, как шёл важный чиновник через всю деревню. А он подошёл к перекошенным воротам и осторожно постучал.
   - Заходи, - раздался женский голос за воротами, - я тебя уже жду.
   Семён Николаевич зашёл во двор. Аглая кормила кур. Складывалось такое впечатление, что не было четырёх дней, и он только что вышел со двора.
   - Ну, рассказывай, что случилось? У тебя же всё есть.
   - Да, я не знаю, как сказать.
   - Так и скажи: не спится, - подсказала бабка, - бессонница замучила.
   - А откуда Вы знаете?
   - Чего тут знать? Бессонница профессиональная болезнь вашего брата. Ты ж с бока на бок переворачиваешься, да всё деньги считаешь.
   - И что делать?
   - А ничего! Ты же не раздашь деньги? Переночуешь на сеновале, а завтра пойдёшь домой, пешочком.
   - И в дом не впустите? – поинтересовался Семён Николаевич.
   - Зачем тебе ко мне в дом? С твоей болезнью это не зачем. Воды попить принесу. Ладно, хватит лясы точить, солнце уже за горизонт ушло. Иди спать.
   Утром петухи разбудили деревню. После дружного кукареканья закудахтали куры, а за ними забрехали собаки. Не долго. Так, для проформы, можно даже сказать, для порядка. По балкам над сеновалом бесшумно прокралась кошка. Мышкует.
   Семён Николаевич весь в соломенной трухе вышел во двор. А там бабка Аглая по хозяйству хлопочет.
   - Ну, как спалось, Сёмка?
   - Как ни странно спал крепко. Заснул сразу.
   - Вот и хорошо. Есть хочешь?
   - Не откажусь.
   - Тогда дров наколи, а я пока что-нибудь состряпаю.
   С большим энтузиазмом работал топором глава администрации Джигородска. Много дров наколол. Завтракать сели во дворе. У бабки Аглаи под раскидистым клёном стол сделан. Там и сели. На свежем воздухе аппетит хороший.
   - А теперь собирайся домой, - после завтрака сказала бабка Аглая, - И никаких машин. Иди пешком.
   - И когда мне снова к Вам придти?
   - Если снова спать не будешь. А так, я думаю, ты сам догадаешься, как со своей проблемой справиться. Я основное тебе продемонстрировала.
   Так и ушёл Семён Николаевич, больше не возвращался. Даже не знаю: то ли бессонница его не мучила, то ли стыдно стало ещё раз приходить.
   И вообще, что-то не верю я этой истории.

15.06.11