Иван Калита
1. О характере первых князей Московских
К началу XIV века на месте прежде единой северо-восточной Руси существовало уже несколько десятков мелких уделов, в каждом из которых утвердилась своя княжеская династия. Постоянная вражда между ними не позволяла вести хоть сколько-нибудь успешную борьбу с татарами, которые чувствовали себя здесь полными хозяевами. Стольный город Владимир в этих обстоятельствах почти потерял признаки первенства. Получая от хана ярлык на великое княжение, князья не обязаны были пребывать во Владимире; они могли быть великими князьями и жить в своих прежних уделах. Однако титул великого князя далеко не был еще пустым звуком – от того, какая из княжеских ветвей сумеет удержать его за своим потомством, зависело в конечном итоге какой из северных русских городов станет тем центром, вокруг которого объединиться страна. И точно также, как прежде на юге, вся политическая борьба вращалась вокруг права обладать киевским столом, так и теперь она развернулось за право получить ханский ярлык и именоваться великим князем. Особенно ожесточенной сделалась борьба в начале XIV века, когда открылась многолетняя война между двумя линиями потомков Всеволода Большое Гнездо – князьями Тверскими и князьями Московскими. Победа в ней, как известно, осталась за москвичами.
Само собой возникает вопрос: чем объяснить их неизменный и твердый успех? Увы, даже при очень большом желании нельзя увидеть в этих деятелях больших личных достоинств. Первые Московские князья, по словам Ключевского, не имели никакого блеска, никаких признаков героического или нравственного величия. Никогда не блистали они ни крупными талантами, ни яркими доблестями. По своим личным качествам это были более чем средние политики, отличающиеся, впрочем, большой ловкостью и умелой угодливостью. Но как раз таких деятелей и требовала эта эпоха!
«У каждого времени, - писал Ключевский, - свои герои, ему подходящие, а XIII и XIV вв. были порой всеобщего упадка на Руси, временем узких чувств и мелких интересов, мелких, ничтожных характеров… в летописи этого времени не услышим прежних речей о Русской земле, о необходимости оберегать ее от поганых, о том, что не сходило с языка южнорусских князей и летописцев XI – XII вв. Люди замыкались в кругу своих частных интересов и выходили оттуда только для того, чтобы попользоваться за счет других. А когда в обществе падают общие интересы… положением дел обыкновенно овладевают те, кто энергичнее других действует во имя интересов личных …Московские князья были именно в таком положении… Потому они лучше других умели приноровиться к характеру и условиям своего времени и решительнее стали действовать ради личного интереса…» «Однако условия жизни, - добавляет далее Ключевский, - нередко складываются так своенравно, что крупным людям приходиться размениваться на мелкие дела…, а людям некрупным, подобно князьям Московским, приходиться делать большие».
Ирония истории состоит в том, что личная доблесть, высокие добродетели и гражданское чувство, которых не находим мы ни у Даниила, ни у детей его, ни у внуков, в гораздо большей степени были свойственны их противникам - первым князьям Тверским. На стороне Тверских князей кроме того было право, то есть все средства юридические и нравственные. На стороне же Московских князей не было никакого права, ни нравственного, ни юридического, но зато были деньги и умение пользоваться обстоятельствами, то есть средства материальные и практические. Напрасно несчастный тверской князь Александр призывал свою братию, русских князей, «друг за друга и брат за брата стоять, а татарам не выдавать и всем вместе противиться им, оборонять Русскую землю и всех православных христиан». Подобные чувства в это время не находили никакого отклика в Московских князьях. Они вовсе не думали о борьбе с татарами и считали, что на Орду гораздо выгоднее действовать угодничеством и деньгами, чем оружием и силой. На протяжении нескольких поколений они усердно ухаживал за татарскими ханами и сумели в конце концов сделать их орудием своих замыслов. Никто чаще их не ездил на поклон к ханам, никто не был в Орде более желанным гостем, чем богатый Московский князь и никто лучше него не умел оговорить и оклеветать перед татарами своих соотечественников русских князей. Такова была причина, положившая начало возвышению и процветанию Москвы.
И все-таки: кого же из двух противников – Тверь или Москву - нам следует признать более правым в этом историческом споре? Вывод, увы, совершенно однозначен: неизбежный ход событий подтвердил в конечном итоге правду Москвы. В то время как строптивая Тверь раз за разом испытывала все ужасы татарских нашествий, Московская волость, избавленная от набегов, богатела и набиралась сил. И когда этих сил оказалось достаточно, тогда и среди Московских князей нашелся свой доблестный герой, который сумел вывести русскую рать на Куликово поле. Поэтому не отважный Михаил Тверской и не его сын Александр, а коварный Юрий Московский и его лукавый брат Иван Калита заслужили в нашей истории славу «собирателей» русских земель.
2. Начало вражды между Тверью и Москвой
Даниилу Александровичу наследовал старший сын Юрий. Едва заняв московский стол, он сразу показал себя человеком предприимчивым и неразборчивым в средствах. Он не только удержал в своих руках полученный его отцом по завещанию Переславль, но и немедленно сделал попытку еще больше расширить пределы своего княжества и придать ему большее значение. В самый год отцовской смерти Юрий с братьями отправился на другое соседнее княжество, Можайское: город взял, а князя Святослава Глебовича привел пленником в Москву.
В 1304 году умер дядя Юрия великий князь владимирский Андрей Александрович. По прежнему обычаю старшинство принадлежало Михаилу Ярославичу Тверскому, потому что он был внуком Ярослава Всеволодовича, а Юрий - только правнуком, и отец его Даниил не держал старшинства. Однако место родовых споров между князьями заступило теперь соперничество по праву силы: Юрий был также силен, если не сильнее Михаила Тверского, и потому считал себя в праве быть ему соперником. Едва Михаил отправился в Орду за ярлыком, Юрий поехал туда же. Когда он был во Владимире, митрополит Максим уговаривал его не ходить в Орду, не спорить с Михаилом, ставил себя и тверскую княгиню, мать Михайлову, поруками, что Михаил даст ему волости, какие только он захочет. Юрий отвечал: «Я еду в Орду так, по своим делам, а вовсе не искать великого княжения». Он оставил в Москве брата Ивана, а сам поехал дальше.
Как только Юрий явился в Орду и предъявил свои претензии на владимирский стол, князья татарские сказали ему: «Если ты дашь выходу (дани) больше князя Михаила Тверского, то мы дадим тебе великое княжение». Юрий обещал дать больше Михаила, но тот надбавил еще больше; Юрий отказался, и Михаил получил ярлык.
В 1305 году Михаил возвратился из Орды и пошел войной на Москву. Чем кончилась эта война, на каких условиях помирились соперники, неизвестно. Но во всех дальнейших поступках Юрия видно какое-то нервное раздражение. Он велел задержать рязанского князя Константина Романовича, взятого в плен еще его отцом. Как видно, он мечтал удержать за собой и саму Рязань, но это было Москве пока не по силам. Юрию удалось присоединить к Москве только Коломну. В 1308 году Михаил опять пошел к Москве, бился под ее стенами, наделал много зла, но ушел, не взявши города.
Ход дальнейших событий во многом зависел от того, какую позицию в споре двух русских князей займут татары. Как раз в это время в Орде утвердился новый хан, при котором это государство переживало период необычайного могущества.
3. Хан Узбег
После смерти в 1312 г. хана Токту на престол должен был вступить его сын Ильбасныш. Однако власть захватил его двоюродный брат Узбег. Новый хан начал свое правление с того, что повел решительную борьбу против шаманства и потребовал от подданных обращения в ислам. Степная аристократия оказала ему сопротивление, но была сокрушена. Узбег велел казнить сына Токту и с ним еще 120 царевичей, принадлежавших к роду Чингисхана. Было убито так же много знатных беков, лам и шаманов. Следующие 30 лет Узбег твердо держал власть в своих руках и жестоко пресекал всякие сепаратистские выступления на окраинах. Не только Крым и Поволжье, но также Хорезм беспрекословно повиновались ему. Правление Узбега стало временем наивысшего могущества Золотой Орды. Тяжелую руку этого хана вскоре почувствовали и русские князья. Опустошительным набегам татар в эти годы подверглась не только Русь, но также Литва, Польша, Венгрия, улус Чагатая в Средней Азии и улус Хулагуидов в Иране. Центральная власть значительно усилилась. Курултаи при Узбеге больше не созывались. Все важные решения хан принимал, совещаясь только со своим ближайшим окружением. На местах власть принадлежала ханским наместникам, которые управляли отдельными областями Золотой Орды, опираясь на достаточно широкий штат чиновников. Столица из Сарай-Бату была окончательно перенесена в Сарай-Берке, который в эти годы достиг цветущего состояния. Здесь было построено много мечетей, медресе, мавзолеев и дворцов.
4. Победа над Михаилом
В 1313 году, воспользовавшись тем, что Михаил поехал в Орду поклониться новому хану, новгородцы, которые с 1308 г. принимали от Михаила наместников, как от великого князя, послали звать к себе на княжение Юрия. Юрий согласился, но отправил прежде себя послом к новгородцам князя Федора Ржевского, а в 1314 году приехал сам. И рады были новгородцы своему хотению, говорит их летописец.
Но радость продолжалась недолго. В 1315 году хан прислал звать Юрия в Орду, и тот поехал вместе с послами новгородскими, оставив в Новгороде своего брата Афанасия. Тем временем Михаил с татарами подступил к Торжку и ударил на новгородцев. Битва была злая; новгородцы потеряли много добрых людей, бояр и купцов, и потерпели совершенное поражение. После этого они выплатили Твери большой откуп, дали заложников и приняли посадника из рук тверского князя. В 1316 г., собравшись всей волостью, новгородцы вновь восстали на Михаила. Михаил пошел было на них, но поход сорвался из-за болезни его и мора на лошадях. На обратном пути тверское войско заблудилось в лесах и болотах, многие от голода ели конину, а оружие свое пожгли или побросали.
Юрий все это время оставался в Орде. В общей сложности он провел здесь с большой пользой для себя два года. Московский князь не только оправдался в тех обвинениях, что возводил на него Михаил, но сумел сблизиться с семейством хана и женился на его сестре Кончаке, которую при крещении назвали Агафьеи. В 1317 году он возвратился на Русь со знатными татарскими послами. Главным из них был Кавгадый. Войска Юрия пришли в Тверскую волость и сильно опустошили ее. В 40 верстах от Твери при селе Бортеневе произошел жестокий бой, в котором Михаил одержал полную победу. Юрий с небольшой дружиной успел убежать в Новгород, но жена его, брат Борис, многие князья и бояре остались пленными в руках победителя. Кавгадый, видя торжество тверского князя, велел дружине своей бросить стяги и бежать в стан, а на другой день послал к Михаилу с мирными предложениями и поехал к нему в Тверь. Михаил принял его с честью.
Между тем Юрий явился опять у Волги, а с ним весь Новгород и Псков с владыкою своим Давыдом. Тверской князь вышел к неприятелю навстречу, но битвы не было: Заключили договор, по которому оба соперника обязались идти в Орду и там решать свои споры. Михаил обязался также освободить жену Юрьеву и брата. Но жена Юрьева так и не возвратилась в Москву: она умерла в Твери, и пронесся слух, что ее отравили. Этот слух был выгоден Юрию и опасен для Михаила в Орде, и когда тверской князь отправил в Москву посла Александра Марковича с мирными предложениями, то Юрий убил посла и поехал в Орду с Кавгадыем, со многими князьями, боярами и новгородцами.
Явившись к Узбегу, Кавгадый оклеветал Михаила и представил его поведение в самом невыгодном свете. Хан был в гневе и велел звать Михаила в Орду. Сыновья отговаривали Михаила от поездки и просили: «Батюшка! Не езди в Орду сам, но пошли кого-нибудь из нас, хану тебя оклеветали, подожди, пока гнев его перейдет». Михаил отвечал им: «Хан зовет не вас и никого другого, а моей головы хочет; не поеду, так вотчина моя вся опустошена будет и множество христиан избито; после когда-нибудь надобно же умирать, так лучше теперь положу душу мою за многие души». Дав ряд сыновьям, разделив им свою отчину, написав завещание, Михаил отправился в Орду и нашел хана на устье Дона. По обычаю он отнес подарки всем ордынским князьям, ханским женам, самому хану и полтора месяца жил спокойно. Хан дал ему пристава, чтоб никто не смел обижать его.
Наконец Узбег вспомнил о деле и сказал своим князьям: «Вы мне говорили на князя Михаила; так рассудите его с Московским князем и скажите мне, кто прав, кто виноват». Начался суд; два раза приводили Михаила в собрание ордынских вельмож и читали обвинительные грамоты. Михаил защищался, но судьи стояли явно за Юрия и Кавгадыя; причем последний был вместе обвинителем и судьей. В другой раз Михаила привели на суд уже связанного; потом отобрали у него платье, отогнали бояр, слуг и духовника, наложили на шею тяжелую колодку и повелели ехать за ханом, который отправился на охоту. По ночам руки у Михаила забивали в колодки, и так как он постоянно читал псалтырь, то отрок сидел перед ним и перевертывал листы. Орда остановилась за Тереком, на реке Севенце под городом Дедяковым, недалеко от Дербента. На дороге отроки говорили Михаилу: «Князь! проводник и лошади готовы, беги в горы, спасай жизнь свою». Михаил отказался. «Если я один спасусь, - говорил он,- а людей своих оставлю в беде, то какая мне будет слава?»
Такую нужду Михаил терпел 24 дня. На двадцать пятый он велел отпеть заутреню, прочел со слезами правило к причащению, исповедовался, призвал сына своего Константина, чтоб объявить ему свою последнюю волю, потом сказал: «Дайте мне псалтырь, очень тяжело у меня на душе». Но едва начал он читать в вежу вскочил отрок, весь бледный и едва мог выговорить: «Господин князь! Идут от хана Кавгадый и князь Юрий Данилович со множеством народа прямо к твоей веже!» Михаил тотчас встал со вздохом и сказал: «Знаю, зачем идут - убить меня», - и послал сына своего Константина к ханше. Юрий и Кавгадый сами не пошли к Михаилу, а отрядили убийц. Те вскочили в вежу, разогнали всех людей, схватили Михаила за колоду и ударили его об стену, так что вежа проломилась; несмотря на то Михаил вскочил на ноги, но тогда бросилось на него множество убийц, повалили на землю и били ногами нещадно; наконец один из них, именем Романец, выхватил большой нож, ударил им Михаила в ребро и вырезал сердце. Вежу разграбили, а тело мученика кинули нагим. Юрий велел своим прибрать тело и отправить его в Москву. Из бояр и слуг Михайловых спаслись только те, которым удалось убежать к ханше; других ограбили донага, били как злодеев и заковали в железа.
5. Последние годы княжения Юрия и его смерть
В 1320 году Юрий возвратился в Москву как победитель. Он вез ярлык на великое княжение и тело своего врага. Оба сына Михаила и бояре его вернулись на Русь пленниками. Стремясь до конца использовать выгоду своего положения, Юрий отдал родным тело Михаила только после заключения выгодного для него мира с Тверью. В том же году Юрий отправил в Новгород брата Афанасия и ходил войной на рязанского князя Ивана, с которым заключил мир. А под 1321 годом встречается известие о сборах Юрия на Тверских князей. Но войны не было: князь Дмитрий Михайлович отправил к Юрию в Переславль послов и заключил мир, по которому заплатил московскому князю 2000 рублей серебром и обязался не искать под ним великого княжения. Две тысячи рублей были взяты для хана, но Юрий не отправился с ними навстречу татарскому послу, а поехал в Новгород, куда призвали его для ратных дел.
В 1322 году умер в Новгороде брат Юрия Афанасий, и Юрий сам переехал в Новгород и поселился там. Он, по-видимому, уступил Москву брату Ивану, но, считаясь великим князем, жил в Новгороде. Юрий любил Новгород, а новгородцы любили Юрия. В 1322 году князь с новгородцами ходил к Выборгу, приготовивши 6 пороков, но взять его не смог, перебили только много шведов, других побрали в плен. Из пленных одних перевешали, других отправили в Низовую землю. В ожидании мести от шведов Юрий в истоке Невы поставил город на Ореховом острове (Орешек). Но вместо рати явились послы шведские с мирными предложениями, и заключен был мир по старине. Юрий с новгородцами уступил шведам три карельских округа.
В 1323 году Юрий прогнал литву, которая сделала набег на берега Ловати, а в 1324 году он водил новгородцев в Заволочье и взял Устюг. Здесь Юрий навсегда простился с новгородцами; они отправились домой, а Юрий, доехав до Камы, поплыл в Орду. Дело в том, что Дмитрий Тверской, воспользовавшись долгим отсутствием Юрия, поехал в Орду и выхлопотал себе ярлык на великое княжение. Есть известие, что он объяснил Узбегу всю неправду Юрия и особенно Кавгадыя и что хан велел казнить последнего, а Дмитрию дал великое княжение, узнав от него, что Юрий собирает дань для хана и удерживает ее для себя. В 1324 году ханский посол явился к Юрию звать его для разбирательства. Дмитрий не хотел пускать соперника одного к хану, зная его изворотливость, и сам поспешил следом. Подробности встречи двух врагов неизвестны. Летописец сообщает только, что Дмитрий убил Юрия, и сам был казнен по приказу Узбега. Тело Юрия было доставлено в Москву и погребено в церкви св. Архангела Михаила.
6.Возвышение Москвы при Иване Калите
При таких обстоятельствах началось княжение младшего брата Юрия, Ивана Даниловича Калиты. (Свое прозвище Иван, возможно, получил от привычки носить с собой постоянно кошелек с деньгами для раздачи милостыни). Он долго оставался в тени при старшем брате, но когда последнего не стало, успешно продолжил его политику. Восемнадцать лет правления Калиты были эпохой невиданного усиления Москвы и ее возвышения над остальными русскими городами. Главным средством к этому опять же было особенное умение Ивана ладить с ханом. Он часто ездил в Орду и приобрел полное расположение и доверие Узбега. В то время, как другие русские земли страдали от татарских вторжений и постоев, а кроме того подвержены были другим бедствиям, владения князя московского оставались спокойными, наполнялись жителями и, сравнительно с другими, находились в цветущим состоянии. «Перестали поганые воевать русскую землю, - говорит летописец, - перестали убивать христиан; отдохнули и опочили христиане от великой истомы и многой тягости, и от насилия татарского; и с этих пор наступила тишина по всей земле».
Город Москва расширился. Это видно по тому, что при Иване был обнесен дубовой стеной посад, находившийся за пределами Кремля. Вокруг столицы одно за другим возникали села. Увеличивались пределы и самого княжества. При начале правления Калиты его владения состояли только из пяти или семи городов с уездами. То были: Москва, Коломна, Можайск, Звенигород, Серпухов, Руза, Радонеж и Переславль. Однако, имея в своих руках значительные материальные средства, он скупил огромное количество земель в разных местах: около Костромы, Владимира, Ростова, на реке Мсте, Киржаче и даже в Новгородской земле, вопреки новгородским законам, запрещавшим князьям покупать там земли. Он заводил в Новгородской земле слободы, населял их своими людьми и таким образом имел возможность внедрять свою власть и этим путем.
Помимо многих сел он сумел приобрести даже три удельных города с их округами: Белоозеро, Галич и Углич. Слух о богатстве московского князя расходился по соседним волостям. Бояре оставляли других князей, переходили на службу к Калите и получали от него земли с обязанностью службы; за боярами следовали вольные люди, годные к оружию. Иван заботился о внутренней безопасности, строго преследовал и казнил разбойников и воров, и тем самым давал возможность ездить торговым людям по дорогам Он сумел также придать Москве особенное нравственное значение переводом в нее митрополичьей кафедры из Владимира. Иван приобрел такое расположение митрополита Петра, что этот святитель живал в Москве больше, чем в других местах. Здесь же он умер и был погребен. Гроб святого мужа был для Москвы так же драгоценен, как и пребывание живого святителя: выбор Петра казался внушением Божьим, и новый митрополит Феогност уже не хотел оставить гроба и дома чудотворца. Другие князья хорошо видели важные последствия этого явления и сердились; но поправить дела в свою пользу уже не могли.
7. Окончательное торжество над Тверью
В продолжение всего своего княжения Калита ловко пользовался обстоятельствами, чтобы, с одной стороны, увеличить свое московское владение, а с другой иметь первенствующее влияние на князей в прочих русских землях. В этом помогла ему более всего начавшаяся вражда между Тверью и Ордой. В 1327 г. приехал в Тверь ханский посол, именем Шевкал (Чолхан), или Щелкан, как его называют наши летописи, двоюродный брат Узбега, и по обыкновению всех послов татарских позволил себе и людям своим всякого рода насилия. Вдруг в народе разнесся слух, что Шевкал хочет сам княжить в Твери, своих князей татарских посажать по другим русским городам, а христиан перевести в татарскую веру. Трудно допустить, чтоб этот слух был основателен, однако Александр с тверичами захотели предупредить его намерения и рано утром, по солнечном восходе, вступили в бой с татарами, бились целый день и к вечеру одолели. Шевкал бросился в старый дом князя Михаила, но Александр велел зажечь отцовский двор, и татары погибли в пламени; купцы старые, ордынские, и новые, пришедшие вместе с Шевкалом, были истреблены, не смотря на то, что не вступали в бой с русскими: одних из них перебили, других перетопили, иных сожгли на кострах.
Узбег очень рассердился, узнав об участи Шевкала. По одним известиям он сам послал за Московским князем, а, по другим Калита поехал в Орду без зова, торопясь воспользоваться тверским происшествием. Узбег дал ему ярлык на великое княжение и 50000 войска. Присоединив к себе еще князя Суздальского, Калита пошел в Тверскую волость; татары пожгли города и села, людей повели в плен и, по выражению летописца, положили пусту всю землю русскую. Спаслись только Москва, да Новгород, который дал татарским воеводам 2000 гривен серебра и множество даров. Александр бежал в Псков. Узбег отдал тверское княжество брату Александра Константину. Управляя разоренной Тверской землею, Константин был принужден во всем угождать московскому князю, любимцу хана. Князья других русских земель поставлены были в такое же положение. Одну из своих дочерей Иван отдал за Василия Давыдовича Ярославского, а другую - за Константина Васильевича Ростовского и самовластно распоряжался уделами своих зятьев.
В 1336 г. Александр отправил в Орду сына Федора попытаться нельзя ли как-нибудь умилостивить хана и, узнавши, что есть надежда на успех, в 1337 г. сам отправился к Узбегу. «Я сделал много тебе зла, - сказал он хану, - но теперь пришел принять от тебя смерть или жизнь, будучи готов на все, что Бог возвестит тебе». Узбег сказал на это окружающим: «Князь Александр смиренною мудростью избавил себя от смерти» - и повелел ему занять тверской стол.
Это был сильный удар по могуществу Москвы. Но уже через два года Иван поехал в Орду с доносом на своего врага. Как не раз уже бывало, оговорам московского князя поверили безоговорочно. Тверской князь получил приказ явиться в Орду. Александр уже знал, что кто-то оклеветал его перед ханом, который опять очень сердит на него, и потому отправил перед собою сына Федора, а за ним уже отправился сам по новому зову из Орды. Федор Александрович встретил отца и объявил ему, что дела идут плохо. Проживши месяц в Орде, Александр узнал от татар - своих приятелей, что участь его решена. Узбег определил ему смерть, назначили и день казни. В этот день, 29 октября, Александр встал рано, помолился и, видя, что время проходит, послал к ханше за вестями, сел и сам на коня и поехал по знакомым разузнать о своей участи, но везде был один ответ, что она решена, что он должен ждать в этот самый день смерти, дома встретил его посол от ханши с той же вестью. Александр стал прощаться с сыном и боярами, сделал распоряжение насчет княжества своего, исповедовался, причастился, тоже самое сделали его сын Федор и бояре, потому что никто из них не думал остаться в живых. Ждали после того недолго: вошли стражи и с плачем объявили о приближении убийц. Александр вышел сам к ним навстречу - и был разнят по составам вместе с сыном.
Калита вернулся в Москву в великой радости, послал в Тверь, приказал снять и привезти в Москву колокол с тамошней церкви св. Спаса. По понятиям того времени это было очень чувствительное унижение, недвусмысленно свидетельствующее о том, что в соперничестве двух городов Москва получила полное торжество над своим противником.Впрочем, Иван ненадолго пережил своего врага – он скончался в марте 1340 г.
8. Волынь, Галиция и Литва
Как раз в то время, когда началось усиление Москвы, окончательно угасает русская государственность в Галиции и на Волыни. Внук Даниила Галицкого, Юрий Львович (правивший в 1301 –1316 гг.), соединил обе эти волости. под своей властью. Но даже покончив с раздробленностью, галицкие короли не могли уже противостоять Литве, необычайно усилившейся при великом князе Гедимине (1305-1341). В 1320 г. литовцы захватили Владимир Волынский и сразу вслед затем – Луцк. Утвердившийся во Владимире сын Гедимина Любарт после 1340 г. овладел всей Волынью.
Около 1335 г., со смертью Юрия Андреевича (внука Юрия Львовича), пресекся род королей Галицких. Их владения перешли к другому внуку Юрия Львовича по женской линии Болеславу Мазовецкому, а когда он в 1340 г. умер, свои права на Галицию предъявил польский король Казимир III Великий. После десятилетней войны с венграми и литовцами она вошла в 1352 г. в состав Польши.
Конспекты по истории России http://proza.ru/2020/07/17/522