Я на цыпочках шла в Ад. Кинув пальто у пылающих ворот. В мокрых на цвет высоких носках. Белых. Как тогда, помнишь? Помнишь, как мы в грозу прятались под деревом и боялись умереть? А потом шли по рельсам и тянули за собой промокшие крылья. Перья с них остались в лужах, в которых мы вымазывали белые высокие носки. Я понять не могу теперь, что делаешь ты в этом месте из ночных кошмаров?
Говорят, ты убил кого-то. Но глаза твои, пальцы, крылья – они ведь всё должны оправдать. Для меня они всегда и всё полностью оправдывали. Кончики волос моих теперь плавятся здесь. Я иду за тобой. По пятам. Бездумно. Без шума. Слепо.
А помнишь бессловесные клятвы на крыше чьего-то дома? И крылья тогда трепетали от искренности молчаливых обещаний. Так же трепетно обнимали твои крылья мои безупречные плечи. Неужто мало тебе было тех пушистых трепещущих объятий?
Обходя один котёл кипящих грехов за другим, ищу знакомый затылок. Белые носки от горящей земли перемазаны стали кровью. Тяжесть окаменевшего сердца предупреждает о том, что назад дорогу мне уже не найти. Значит ты близко.
Я всегда теперь буду с тобой. Буду стоять тяжеленным грехом за спиной. Спиной, на которой никогда не заживут два рубца от собственноручно вырванных крыльев. Ты держишь теперь в руках те самые крылья. Только обгоревшие и пыльные. И вечно теперь будешь шептать мне: «Убивать тебя было лишним…»