...Я иду по ночной улице и говорю с Богом, рассказываю ему о тебе и задаю всякие глупые вопросы. Бог как всегда не отвечает, молчаливо смотрит на меня откуда-то сверху. Размазанная грязь парковых троп, блестяще-зелёные листья и я, насквозь одинокий.
Сейчас между нами что-то такое, что можно было бы обозначить как горы или пропасть с алчущими огнями на дне. И мне нельзя туда, я либо расшибусь о камни, либо сгорю. Нет у меня крыльев, чтобы всё это преодолеть. И я не хочу это преодолевать. Мне нравится жалеть себя, считать самым несчастным на свете.
Знаешь, как-то я хотел написать сказку о человеке, который всё время врал. Он был не молодой и не старый, безвозрастной такой субъект. Ходил он в плаще, а волосы отращивал до плеч, может чуть короче. Они болтались неухоженными патлами, обрамляя обычное такое лицо, неприметное. Почему же он врал, спросишь ты? Ну, этого даже я не знаю. То ли был слишком слабым, то ли наоборот. Например когда его спрашивали не болит ли у него чего, он всегда отвечал: «Ну что вы, как у меня может болеть?» - и незаметно сжимал рукой бок. Ещё он никогда не плакал, не видел смысла в таком расходе воды в своём организме. Некоторые считали, что у него нет сердца, он и сам так считал, не забывая всем об этом сообщать. И даже когда оно нещадно кололо или плясало внутри от утраты или ещё какого переживания, он не обращал внимания. Он говорил: «Сердце? Ну как же глупо, как оно может болеть, если его нет? Да вы верно обратились не по тому адресу» Так он и прожил в своей странной лжи окружающим и самому себе. Странный был человек, несчастный. Он говорил, что не может умереть, потому что если сердца нет, то оно и биться не перестанет. Но знаешь, он умер. Нельзя вылечиться, отрицая болезнь. Отрицание – это не лекарство.
Мне надоело отрицать. Но со мной всё гораздо хуже. Я не хочу излечиваться.
И всё же, я неизменно иду в ночь. Ночи стали такими холодными.
А лето всегда кончается. Я иногда думаю, что это хорошо, что оно проходит.
Я не умею любить себя, поэтому, мне нужен кто-то другой. Кто-то, кого я смогу обожать, уважать, лелеять. Муза, вдохновитель, человек, которым я мог бы восторгаться, идеализировать и бесконечно восславлять в своих мыслях.
Я сегодня без меры откровенен. Впрочем Бог меня всё также игнорирует, да я и не настаиваю.
А когда наступит осень, я начну погружаться в спячку и выдавать местами меланхольные мысли. Меня потянет на прекрасное и вечное, и я буду, вспоминая о тебе, писать что-нибудь грустное и светлое. Сказки для никого. Потом я залезу в свою маленькую конуру, свернусь там клубком и буду ждать лета, чтобы окуклиться. А потом выбраться и воспарить над всем этим. Слышишь? Я буду парить.
Людям не нужна боль в глазах собеседника. И радость им тоже не нужна. Люди волнуются только о своих глазах. Когда ты смотришь в зеркало, о чём ты думаешь? Репетируешь безразличный взгляд или проверяешь, не появилась ли первая морщинка?
Мне так хочется, чтобы всё стало лучше. Но не хочется ничего возвращать. Бывает так, что сразу и поздно, с самого начала. Так и идёшь по тоненькому наточенному чувствами тросу, пока не сорвёшься. А тут внизу валяться не так уж и больно. Предсказание... прозрение. Суть такова, что что-то во мне отключилось и не принимает действительность. Подобно несчастному, не верящему своей потере, что продолжает то тут, то там видеть призрак, тень мертвеца. И разговаривать с ним точно с живым, оправдываясь, надеясь и ожидая понимания. Подобно умирающему в пустыне, грезящему о своём оазисе. Мой оазис там, где небо отражается в луже на асфальте, а лёгкий весенний ветер подгоняет бумажный кораблик. И твоё лицо в брызгах солнца.
Я весь копаюсь в слое, наложенном этим миром, пытаясь найти и вспомнить что-то далёкое. С тобой было легче. Без тебя... Не вижу особой разницы, но с тобой точно было легче.
Ты никогда не поймёшь меня. О, не потому что я какой-то там возвышенный, а ты нет. Я как блик - если удачно повернуть камеру, он исчезнет. Твой снимок безупречен, логичен и не требует понимания. Твой мир разрешает тебе всё. А я бы мог разрешить своему миру дать мне всё, чего я хочу...
***
- Куда же он идёт?
- К ней. Он всегда шёл к ней.
- Но она же не любит его.
- Правильно, не любит. Но та, к которой он придёт – его полюбит.
- Как же тогда?.. Он её разлюбит, полюбит другую и придёт к ней?
- Он вырастет, перестанет беспокоить Бога по пустякам и научится разговаривать с людьми, а не с призраками.
- Откуда тебе знать? Может он вешаться пошёл или стреляться?
- Хм... Не все же такие дураки как ты... Ладно, пошли по гробам, поздно уже.
- Не хочу в гроб, там скучно!
- Скучно ей... А кто тебя заставлял с крыши прыгать?
- Ну кто ж знал, что так будет. Да и не помню я... Кстати, зачем мы вообще за ним увязались?
- Потому что очень хреново, когда хочешь высказаться, а никто не слушает.
- Будто он знал, что мы его слышим!
- Не обязательно видеть, чтобы знать-то.