Звезда атамана А. К. Денисова

      Здесь краткая видео зарисовка о необычной жизни и деяниях  А.К.Денисова.

https://ok.ru/video/3339606297280


Смотрим  https://ok.ru/video/12969970286
               
                Издано
                Волгоград
                2009

                ..............................
                Памяти русского офицера
                Федора Ивановича Бичехвоста,
                участника Сталинградской битвы,
                ПОСВЯЩАЮ
                ...............................


     Сын донского казака, Андриан Карпович Денисов, прожил удивительную и насыщенную жизнь. Со временем стал генерал-лейтенантом, атаманом Войска Донского.

    Боевые вехи его - крепость Измаил, жестокие русско-польские кампании, триумфальные победы с казачьими полками в Италии над французскими войсками, легендарный переход с Суворовым через суровые Альпы.
      Авантюрный поход на Индию, грозные баталии в Пруссии и на Дунае с турецкими янычарами.

     Направление им в 1812 году в армию Кутузова с Дона отважных полков казачьего ополчения. Постоянное соперничество с атаманом Войска Донского Матвеем Платовым, после смерти, которого Денисов стал атаманом Войска Донского. Внезапная опала его на этом посту при проведении реорганизации Войска Донского.

     Прославленного казачьего генерала Денисова лично знали и уважали Суворов и Кутузов, Багратион и Платов, Екатерина Великая, Павел Первый и Александр Первый.
источниках.
      
   Странно повело себя время...

   Имя Андриана Денисова не было увековечено в памяти поколений. Даже на его родине. Неужели забыли? Вряд ли. Скорее всего - не пожелали. Почему?
    Тайна веков…
   Не один год, склонившись над военными архивамии толстыми фолиантами, я сражался и побеждал, страдал от ран и неудач, любил друзей, улыбался и жил вместе с Георгиевским кавалером Андрианом Денисовым, героем Дона!

Придворные интриги и кровавые битвы эпохи, слава и происки завистников причудливо сплелись в яркой и мужественной жизни Денисова. На сегодняшний день это наиболее полная биография малоизвестного нам донского казачьего атамана, основанная на его
подлинных мемуарах и исторических источниках.

    Звезда генерал-лейтенанта Денисова до сих пор сияет в плеяде видных военных деятелей Российской державы!

 Насколько автору удалось создать образ героя, со всеми его удачами и недостатками, судить вам, окунувшись в события той сложной и драматической эпохи и мир ее незаурядных личностей.

             
 


         РОЖДЕНЫ БЫТЬ КАЗАКАМИ!
..................................

         «Но вечен род…»

       Когда будущий военачальник Андриан Карпович Денисов поя-
вился на свет, у его зыбки-колыбели стояла не милостивая старуш-
ка, а смертоносная война. Разумеется, он не мог представить тогда,
какой суровой воспитательницей окажется она.

Родился он под камышовой кровлей куреня одной из старинных
донских станиц, носящей название Пятиизбянской. То был 1763
год. И стоило ему в тяжелые годины походов по Европе закрыть
утомленные глаза, тотчас, как на ладони, появлялись перед ним
белоснежные яблоневые сады над рекой, широкий майдан с коло-
кольней и родительский дом с плетнями у большака, ведущего в
неизвестную и заманчивую даль…

Пройдя через горнило многих войн и не менее напряженной
гражданской службы, обремененный их грузом, Андриан Карпо-
вич на склоне лет, то, устроившись под высоким тополем детства,
то в доме, при мигающей от завываний бурана свече, пишет свои
воспоминания. Порою умиляясь при посещении им беззаботных
дней молодости, то нахмуря брови от видений жестоких сеч и куч
порубанных врагов, то всхлипывая от накативших на его душу ду-
мок о потере близких и боевых друзей, либо милой, покойной те-
перь, дочери…

Зимними вечерами сидел он, закутавшись, у камина, читал
или вспоминал пережитое. И в дымке коптящего очага виделись
ему боевые походы в Турцию, Польшу, Италию, Пруссию.… И
так быстро улетевшая, словно дым, быстрокрылая юность. А то и
жизнь!

В один из дней он облегченно отложил гусиное перо, от-
ставил чернильницу и с ублаготворением поглядел на закон-
ченный труд, толстую кипу исписанных листков рукописи,
и, словно прощаясь с любимым детищем, прочитал добрые слова,
посвященные далеким–далеким читателям.

«Предложу благосклонному читателю собственно мою историю,
по всей справедливости, как старик, отставленный от всякой служ-
бы, удаленный случаем и слабостью здоровья от всего блестящего.
Живущий в своем имении, собственно мною приобретенном, насе-
ленном в дикой степи и устроенном, и оставивший уже все често-
любивые помыслы, так как ничего уже не прельщает меня, кроме
попечения о воспитании двух внучек и одного внука».

Может оттого, что слишком громко стреляли орудия, Андриан
Карпович не расслышал тихого полета времени.

Доверимся и мы мемуарам Денисова, писаным простым и безы-
скусным языком, дополненными архивными документами и пись-
менными источниками той бурной эпохи.

Происходил Андриан Карпович из старинного донского рода
Денисовых, старообрядческой станицы Пятиизбянской при Тихом
Доне, на небольшой равнине, окруженной высокими холмами.

Многие Денисовы имели за военную службу важные награды,
которые в домах их помещались на самых почетных местах, рядом
со стародавними потемневшими иконами. На пробитых пулями и
кинжалами мундирах героев Дона, красовались роскошные ордена
и медали «За храбрость», на персидских коврах висели отделан-
ные золотом и драгоценными каменьями сабли и жалованные ков-
ши - «за верные службы». Одно время на действительной военной
службе находилось восемь генералов Денисовых!

Члены этого рода столь любили ратную славу, что предпочи-
тали умереть на поле брани, чем уйти в отставку, на покой и за-
кончить дни свои хилыми и немощными. Прирожденные бойцы,
они не хотели жизни иной, пренебрегали накоплением богатства,
не искали обширных удельных земель, а обходились разведением
полудиких конских табунов.

Свое начало фамилия и род Денисовых вели от предка по
имени Денис, который выделялся смелостью в сражениях
против оголтелых крымских татар, мало уступавших ему.
Один татарин – отчаюга, прознав о сильном и мужественном
урусе-богатыре, искал поединка с ним, защитившись прочным
панцирем. Не ведающий страха Денис, вышел на единоборство,
ничем не обороненный и поразил насмерть того басурманина. С
тех пор свои и чужие стали величать его Денис-Батыр.

В 1705 году он походный атаман на тревожной Царицынской ли-
нии. В 1715 году под его командой пятиизбянские казаки разбили
напрочь отряд кубанских татар. А женат он был, как говорили, на
казачке Евгении Степановне, дочери известного Степана Разина.

Сын Денис-Батыра, Петр Денисович Денисов, не уронил отцов-
ской доблести и стал известным командиром. Однажды узнал, что
Петр Первый, возвращаясь со свитой из Персиды в Царицын, тер-
пит нужду в провианте. Денисов собрал сотоварищей, навьючил
на верблюдов мешки с хлебом, захватил стадо скота, и поспешил
навстречу государю. Неожиданно из мрака степей возникла кал-
мыцкая вооруженная орда - и напала, озверело на казаков. В бес-
крайной степи, кричи не кричи, зови не зови, на помощь никто не
придет!

Опасность была смертельной! Потверже их бойцы, чтобы спа-
стись от неминучей гибели, отказывались от заведомо неравного
боя. Бросали добро, лошадей и сдавались в плен кочевникам. Но
Денисов и его люди были не из таковых!

Калмыки на юрких лошадях кружили вокруг казаков, визжа и
осыпая их стрелами; удар, за ударом выбивая, то одного, то другого
донца, падали кони и верблюды, жутко ревел скот.

- Скорее умрем в сече, чем подставим шеи под рабское ярмо
– гаркнули казаки с Денисовым, отбивая натиск, и вначале по-
жертвовали всем добром! Отпустили на волю обезумевший скот,
верблюдов с провизией, да коней… Калмыки кинулись хватать все
подряд загребущими руками, и угонять в глубину степей. Мало-
помалу кочевники ослабили напор, а затем и вовсе скрылись.

Денисов и его люди, храбростью и смекалкой избежавшие
смерти, подобрали раненых и пешком добрели до Царицы-
на - крепости. Истово отмолившись в пахнущей воском и ладаном
ветхой церкви, Денисов с казаками с тех пор нигде и никогда не
давали спуску степным разбойникам.

А Петр Первый по пути в Царицын чуть не замерз, прибыв в
форпост отписал Донскому атаману секретное письмо, в котором
просил прислать для охраны казаков в целях «лучшей предосто-
рожности»…

В роду Денисовых сохранялись легенды о храбрости внука
Денис-Батыра - бригадира Ильи Федоровича. Да и не только пре-
дания, но документы и награды!

За подвиги в прусскую войну Илья Федорович имел от импе-
ратрицы Елизаветы Петровны большую золотую медаль с ее пор-
третом, подобные медали - от Екатерины Великой и австрийской
императрицы Марии Терезии. В рескрипте на его имя от импера-
трицы Екатерины II струились слова:
«Я собственноручно возложила на вас орден св. Владимира
3-ей степени…».

Продолжим свой рассказ о преемнике славного рода Денисо-
вых, нашем герое.
Но вечен род! Едва слетят потомков новых поколенья,
Иные звенья заменят из цепи выпавшие звенья.

«Лиха беда – начало!»
.....................

Андриан Карпович Денисов с малых лет воспитывался на рас-
сказах о подвигах прадедов.
Как и вся ребятня, бился деревянными саблями, метал самодель-
ные пики, кувыркался в духовитом сене, нырял в глубоком Дону.
Подрастал. Казачата, собравшись в кучу, хватали на лету предания
стариков о бранных подвигах, подражали лихим героям, скакали
на конях, охлюпкой, без седла, со всеми изворотами и хитростями.
На глазах у них проходила жизнь станицы, проникнутая воин-
ским духом. Тут собирались служивые казаки и выступали с
песнями в поход. И вот за курганом скрылись кони, еще
блещут длинные пики… Ах, как завидовали они старшим товари-
щам, уходящим в удалую даль!

Внезапно, по случаю направления отца, премьер - майора Карпа
Петровича с полком в Петербург, Андриан был взят от семейного
очага. Проживали они теперь в станице Нижнечирской, в которую
привезли его семилетним мальчонкой. Ему было уже 12 лет.

Казаки выступили с Дона моросящей осенью, захватили часть
трескучей зимы. По велению отца, закаленного в походах против
татар, пруссаков и пугачевцев, Андриан весь путь проделал верхом
на лошади, качаясь в седле. Для мальчишки это было нелегко, ибо
маялся он лихорадкой и долго не имел полного здоровья.

В великолепном городе на Неве обучался охотно Андриан в пол-
ковой канцелярии, Невском монастыре, частных пансионатах, овла-
девал французским и немецким языками. Был благодарен настав-
никам, поскольку их «мудрые внушения остались в памяти моей
навечно». Произведенный поручиком в 17 лет, он в мае 1780 года
поблагодарил военачальника князя Григория Потемкина письмом,
писаным по-французски. Словно предчувствуя, что деяния его бу-
дут связаны со светлейшим князем, фаворитом императрицы.

А пока Денисов несет службу, является с отцом к начальству
во дворце, посещает театральные ложи. Взахлеб поглощает книги,
которые достает у офицеров. Те же, светские львы, присылали ему
иностранные романы с похождениями ловеласов и куртизанок,
«наполненные негодными прелестями». Он же, по молодости, про-
читывал любвеобильное чтиво с неимоверной скоростью. Ах, уж
эти рыцари-сластолюбцы дон Жуаны, Казановы, Калиостро, дерз-
кие разрушители моральных и религиозных норм! Они замутили
головы не одному младому поколению!

Но, замечает Андриан Карпович, «хорошая жизнь отца моего, с
благородной строгостью, и истинное богопочитание, были весьма
полезны мне и вселили в сердце мое сии правила стоять крепко,
что оные всегда остались законом моим».

Хотя, думается, лукавит здесь мемуарист, ибо будет не раз
спотыкаться на своем легкомысленном отношении к жизни.

С возвращением на Дон занялись хозяйством, ибо жили Дени-
совы не бедно. Имение батюшки состояло из стад крупнорогато-
го скота, конских табунов, ветряных мельниц и двухсот душ кре-
стьян.
- Пора, тебе, сыне, подыскивать невесту,- изрек как-то батя. Ан-
дриан, получив родительское благословение, поскакал с казаком
Харламовым и рекомендательными письмами в град Москву.

Будучи в Москве у генерал-аншефа, графа Петра Ивановича Па-
нина, получил серьезное наставление. Прошедший горнило войн,
этот герой взятия Перекопа и Берлина, седой Георгиевский кава-
лер, хорошо знал подвиги военных Денисовых, и лично его отца.
Андриан Карпович слышал, что Екатерина II не жаловала гра-
фа. Но именно ему доверила спасение державы от войск Пугачева,
не осиливших Царицын и утекших в Заволжье. Во дворцах ходили
слухи, что Панин резко обращал внимание императрицы на устрой-
ство разоренных губерний, голод и лихоимство администрации.
Одним словом, перед Андрианом Карповичем предстал истин-
ный государственный деятель.

«Сей великий муж также обласкал меня, - пишет Денисов,- и
дал наставление искать счастья в военном ремесле по примеру
моих предков».
В напыщенных залах и знатных особняках Москвы Денисов
уразумел, что при его состоянии и захолустном проживании, с же-
нитьбой тут ничего не сладится и, несолоно хлебавши, отправил-
ся, посвистывая, на Дон.

Интересно, пронесет ли он, в грядущее смотря, свет военного и
гражданского ума графа Панина? Оставит ли след в душе его впе-
чатлительной, общение с этой незаурядной личностью? Ведь в том
кипящем времени неискушенного Андриана Денисова ожидают на
пути препоны да рогатки.

А вот и первый казус! Будучи по дороге в Рязани, донец зашел
в оживленный трактир. Шулерами был вовлечен в азартную
игру на биллиарде, и, не привыкший к питию крепких на-
питков, сделался с них «нечувствительно весел». Он, душа
нараспашку, пригласил «князей» на продолжение гулянья к себе на
квартиру. Летели по комнате брызги шампанского, «я сделался так
пьян, что лишился памяти», - чего и добивались шаромыги. Вер-
ный Харламов застал вельмож за взламыванием сундука хозяйско-
го. Казачина с саблей вмиг разогнал коварных гостей.

На другое утро Денисов благодарил его - ведь в сундучке нахо-
дилось, поди, шесть тысяч рублей его дяди. По дороге на Дон, по-
глядывая на ухмылявшегося в усы Харламова, Андриан Карпович
переживал случившееся.

И запомнил, зарубил на носу, что вино и дела несовместимы,
ибо вино всегда окажется сильнее.

Этого понятия придерживался всю дальнейшую жизнь, в от-
личие от донского атамана Матвея Ивановича Платова, который
частенько спотыкался о чарку, и «горчичную» глотал исправно, о
чем вспоминают его современники.

В 1783 году направлялись казачьи полки с Дона на тревожный
татарский Крым. Отъезжавших туда Андриана Карповича с братом
отец снабдил прекрасными лошадьми, оружием, «денег пожаловал
по 30 только рублей, и не одного не дал слуги, сказав, что он, начав
служить, от отца своего и сего не получал». Да, время было суро-
вое, и нравы тоже.

Отправляя детей в военный поход, горестная мать лишилась
чувств. «Но отец мужественно скрыл скорбь в своей груди и, бла-
гословляя, сказал слова: будьте храбры и честны всегда; тогда в
счастии или в несчастии приму вас в дом свой и все с вами разде-
лю, а в противном случае–не пущу и во двор, и с поношением от
оного прогоню».

Рано утром у куреня ржали взнузданные кони с походными
вьюками. Крепкие вороные скакуны с места взяли в опор – и, ух,
понеслись молодцеватые казаки Денисовы навстречу военной
судьбе!

Служить начали в полку дяди майора Тимофея Петровича
Денисова. Поблажек - никаких! Наоборот, быть примером
для других - отменно владеть конем, саблей и пикой! Быть
готовым к дальним переходам, схваткам, бомбардировкам и ярост-
ному штурму крепостей!

-Будьте храбрыми и честными всегда!- стучал набатом в сердце
Андриана Денисова наказ отца.

В Крыму казачьи части возглавлял походный атаман Федор Пе-
трович Денисов, другой дядя нашего героя, воин весьма требова-
тельный и строгий. С ним Андриан Денисов проскачет необычные
пути-дороги, впитает многое от закаленного седого ветерана.

Как-то молодой Андриан, мчась сломя голову с депешами, и ме-
няя под собой коней, вошел, пошатываясь с пакетом к нему в па-
латку. Племянник предстал перед дядей в растрепанном мундире, с
саблей в переломленных ножнах, за что получил первый выговор.
Федор Денисов, вернувшись с доклада князю Григорию Потем-
кину, не щадил племянника, и не дал ни минуты покоя. Немедля
отправил назад с поручением. Измученный вконец юноша даже за-
плакал, но службу надо нести и терпеть, «положил бумаги в сумку,
булку в карман, сел на почтовую лошадь и поскакал». Так постигал
азы службы…

Наступала чреда русско-турецких войн. Россия упорно стреми-
лась к выходам в Черное море и далее, в океанские беспредельные
просторы! Турция стремилась сего не допустить и представляла
постоянную угрозу России на ее южных границах. В поле зрения
соперников находилась раздираемая противоречиям и расчленяе-
мая сильными державами ближняя Польша.

На плечи Григория Потемкина императрица Екатерина II, про-
думанный политик, возложила безопасность южных рубежей
российских, освоение приобретенных земель, управление Ново-
российской губернией. Сейчас он, как командующий армией, на-
ходился в Бреславле.

«Я был милостиво принят кн. Потемкиным и велено мне было
быть за общим с ним столом. После, на другой или на третий
день, был по воле его, в большом собрании у него ж. В один
случай сказал лично, что назначаюсь я, ежели откроется во-
йна, в число партизанов, чем был очень обрадован».

Какой наивностью веет еще от слов младого поручика Андриана
Денисова.… А когда же заматереет наш герой среди вельмож,
прокаленных генералов и зловредных придворных?

Потемкин направляет три казачьих полка в корпус графа
Салтыкова, стоящего на страже по турецкой бурлящей границе. С
ними отправился и Андриан Денисов…

Весной 1784 года возвращалась русская армия. Казачьи части
Потемкин направил к Петербургу для разъездов по окрестностям
столицы и защиты от ватаг лихих бродяг. Денисова назначили
ординарцем к князю Григорию Потемкину, хотя он тяготился этим.
Молодая душа так жаждала боевых действий и схваток!

Потемкин, сердито насупившись, и недовольно хмыкая, отпустил
толкового казака. Хотя Денисову был присвоен чин войскового
старшины, но ему не оказалось места в донском полку, а служить на
50-и рублевом жаловании, которое он получал, было невозможно.
Разочарованный в своих планах и с обидой на начальство, Андриан
Денисов испрашивает увольнения - и приезжает на побывку к
обрадованным родителям.

Вот так начинается боевая деятельность Андриана Денисова, и
он заслужит все чины до генерал-лейтенанта включительно! И вся
жизнь, данная Богом в таком многообразии, у него впереди!
А ныне… Андриан Карпович решил жениться, дабы иметь
продолжение рода на случай самых невероятных казусов военной,
опасной жизни.

Тем более прознал, что в казачьем городке Дубовке на Волге,
недалече от Царицына, в богатой семье атаманов Персидских
скучает на выданье дочь Мария. Атаман-отец был великолепен! А вот
невеста не приглянулась жениху безрадостным видом.
 Но «богатство кружило мою голову!», сознавался он, «хотел богатства, решился
свататься». И даже в день свадьбы «невеста не сделалась розою в
моих глазах, да и что-то показывалась не лучшей веселостью».
Человек открытой души, он даже на склоне лет честно
рассказывает о трагедии, виной которой стал сам. Попировали,
покуражились, пображничали гости на свадьбе, и
молодожены угнездились в станице у родителей Денисовых. Жизнь
новобрачных текла однообразно и тихо, но и страсти здесь не
бушевали.

«Я увидел, хотя и не все, но что я несчастлив. Жена моя сделалась
угрюма и не весела, редко оставляла постель и всегда жаловалась
на озноб… Она открылась, что несколько годов страдает одним
женщинам свойственною болезнию, которую и теперь она чувствует.
Докторов у нас нет, и мне осталось горевать; тем более, что она была
так упряма...

Она не переменилась к лучшему и по рождении дочери,
продолжала быть упрямою, ничем не занималась, кроме дитяти, и
то не по-людски. Кое-как одевалась, но более лежала и ела, и даже
сделалась неупросимою ехать к близко живущему лекарю. Тогда
вспоминал я часто, как надо было быть осмотрительным в выборе
невесты, но поздно…
Неудовольствия делались весьма часты, и только имел я надежду,
что скоро буду командирован на службу».

А тут все казаки наперебой рассказывали на майданах да ученьях
о победах в турецкой войне отважного командира, его дяди Федора
Денисова. Происходящего из кремневой породы казаков той же,
Пятиизбянской станицы.

Как громкозвучно было слушать о победах его под Измаилом и
Аккерманом, при штурме Варны и Силистрии, набегах в Балканах
и Крыму!

Разгромлены им многотысячные турецкие отряды! Повержены
наземь знамена и бунчуки с полумесяцами, взяты десятки пушек!
Казаками захвачены оравы башибузуков и ценная добыча. Отважный
Федор Денисов и его офицеры повышаются в чинах, мундиры их
блестят золотыми медалями и орденами. Весь честной Дон чествует
Федора Денисова как Георгиевского кавалера!

Он же, Андриан, томится дома, возле духовитой печи,
вкушая пампушки с каймаком и запивая их сладким взваром!
Мать, однако, утешала: «Сынок, навоюешься еще, погоди,
настрадаешься». А он досадливо отмахивался рукой.

А какие вести долетели намедни с Крымской кампании, где
походный атаман Федор Денисов, ведет в бой пять донских полков!

Тут три полка его атаковала сильная неприятельская конница. Казаки,
ожесточенно отбиваясь, стали отступать. Сзади всех скакал Денисов,
прикрывая раненого офицера, земляка Никиту Астахова. По пятам
преследовали орущие басурманы, свистящий ветер растрепывал их
тюрбаны. Денисова стал настигать здоровый мулла - и занес копье
для удара. Но донец не растерялся, саблей вмиг отбил удар, а вторым
срубил муллу. Ближайшие турецкие всадники бросились поднимать
важного убитого, воздевая руки к небу: «Такова воля Аллаха!», и
преследование прекратилось.

Или взять казачьего подполковника Дмитрия Евдокимовича
Грекова, который после десятимесячного нахождения в плену у
диких кубанцев, исхитрился обвести их вокруг пальца – и дерзко
сбежал! Сюда, на родимый Дон!

Ну, как Андриану Карповичу, с горячей казачьей кровью предков,
было не восторгаться и не жаждать отправиться на поля желанных
сражений!

Тем паче, громыхая крепостными пушками Измаила, звеня
тысячами отточенных ятаганов и гулом барабанов из ослиной кожи,
да призывами муэдзинов с минаретов к уничтожению христиан-
гяуров, надвигалась грозовой тучей война. Вторая, жестокая,
русско-турецкая!
Значит, скоро, прости-прощай, отчий дом! И зеленеющие сады с
соловьиным пеньем над рекой! И сверкающие на холмах церквушки
с крестами на куполах, устремившиеся в небесную просинь!
 

КОМАНДИР ПОЛКА

В бой пойдут казаки…
....................

Генерал-фельдмаршал Григорий Потемкин, подготавливаясь
к предстоящим баталиям с Турцией, и заручившись поддержкой
Екатерины Второй, приступил в Екатеринославской губернии к
формированию казачьего корпуса числом в пять тысяч человек.

Предстояло мужиков-хлебопашцев образовать в лихих казаков,
сирые деревни их преобразовать в бойкие станицы, обмундиро-
вать, вооружить и снарядить новые полки и сотни. Одним словом
- запустить на поля сражений свежее воинское формирование. Это
ответственное задание поручил Потемкин полковнику Матвею
Ивановичу Платову, (будущему войсковому атаману Дона), уже
отличившемуся в боях с татарами, горцами и бунтующимися пу-
гачевцами.

Платов нетерпеливо ожидал прибытия с Дона в помощь бо-
лее пятисот бывалых в переделках казаков и командиров в гла-
ве с войсковыми старшинами П.Мартыновым, П.Иловайским,
И.Родионовым и А.Денисовым.

В один из дней Андриан Денисов, будучи в станице Нижне-
чирской, получил от войскового атамана ордер: по указанию князя
Потемкина, явиться в Новодвинское казачье войско под команду
Матвея Платова.

«С большой радостью читал я оный ордер несколько раз, - пи-
шет Андриан Карпович,- но когда вспомнил, что должен оставить
почтеннейшую мать, которая горячо любила меня и малютку мою
дочь, то утешение мое превратилось в горесть, тем более, что
отец мой и брат около году находились в отсутствии, на служ-
бе - на границе турецкой; и хотя разлука моя с милыми осо-
бами была очень горестна, но я скоро собрался и уехал к назначен-
ному посту».

Он отправился в знойное Причерноморье, которое великий
прагматик и, не менее, прожектер, Григорий Потемкин возжелал
превратить в благоухающий край.

Вместе с полком Мартынова прибыл Денисов в селенье Аля-
бьевское. Платов встретил любезно, предписал Андриану Карпо-
вичу организовать из крестьян полк в 1400 бойцов. Прислал мун-
диры, ремни, и прочую справу. Торопил и дал в помощь 120 дон-
цов, но, увы, ни одного знающего офицера.

Андриан Карпович от неожиданного и незнаемого поручения
растерялся, но затем собрался… и, используя советы ветеранов,
вникая во все дела, трудился до изнеможения.

Весною 1788 года, полк был обмундирован, укомплектован ло-
шадьми, казаки-мужики наловчились скакать и помаленьку владеть
копьем и саблей. Денисов доложил о готовности Платову и попро-
сил приехать на осмотр. Тот лукаво прищурился – и согласился.
Конечно, Денисов волновался за свое первое детище.
 Платов удивленно наблюдал, как толстолобые новобранцы расторопно
производили маневры, скакали то через рвы, то стоя в седлах. Он
был доволен и уверял Денисова в непременном получении чина и
ордена св. Владимира, и при многих уже поздравлял. Господи, куда
было тягаться не обстрелянному Денисову с хитромудрым Плато-
вым... И он воспринимал все за чистую монету.

На марше к Елисаветграду, где новоиспеченных казаков ожидал
Потемкин, Денисов обучал полк то атаке, то врассыпную - «ла-
вой». Казаки были исправны и бодры, наловчились, драться сабля-
ми и пиками. При подходе к Елисаветграду, Денисов заметил, что с
вала крепости за ними пристально наблюдает князь Потемкин. На
другой день при показательных маневрах полк Денисова проявил
себя отменно.
К его полку не раз подъезжал премьер-майор Павел
Иловайский, в будущем один из лучших казачьих генералов,
присматривался и почему-то был весел. Хотя Денисов и знал
Иловайского, но непонятная веселость того насторожила.
Предчувствие не обмануло.
 Вечером он узнал, что князь Потемкин предписал Платову отдать его, Денисова, выстраданный
полк, в команду Иловайского. Смутясь таким известием, взволно-
ванный Андриан Карпович, (губы дрожали) явился взору Платова.
Тот подтвердил известие, «свидетельствуя всем священным, что
он не знает причины и не виновен». На другой день Денисов, скре-
пя сердце, передал свой полк Иловайскому.

А причина была! Дело в том, что Потемкин посулил Платову за
организованное в срок казачье войско великолепную награду - ор-
ден св. Владимира. Это ему-то, Платову, обойденному в поощре-
ниях, ему, который за 18 лет службы удостоен был лишь одной-
единственной медали! Как тут тщеславному Платову не обнаде-
жить своих подчиненных призрачными наградами, не расточать
медовые речи, дабы заиметь реальную, свою. Потемкин пообещал
вознаградить Платова, а тот, беря в пример – других. Вот откуда
ветер дул!

Да только беда в том, что Платов действительно был представ-
лен к получению этого ордена, а что заимел Андриан Карпович?
А получил он пустые слова Потемкина, в ответ на проявленное
Денисовым недовольство о лишении полка – чтобы пошел бы он…
служить простым добровольцем! Не пахнет ли здесь интригами,
подсказывали опытные офицеры поникшему Андриану Карпови-
чу. Намекали, что недолюбливает-то князь Потемкин способного и
удачливого военачальника, дядю его, Федора Денисова. Наверное,
свет славы того застил божий свет одноглазого Потемкина. И на-
долго!

9 мая 1788 года Григорий Потемкин, после освящения знамени
и парада новоиспеченных полков, писал польщенному Платову:

«С немалым удовольствием видел я полки казацкие левой сто-
роны Днепра; совершенство их вооружения и поспешность прино-
сят Вам должную честь, что в полной мере не оставлю предста-
вить Ее Императорскому Величеству..., я не упущу всячески
стараться о выгодах их… И сие умножилось видом добрых
воинов, какой они имеют; не похожи на новобранцев, кои
сидят, как клуши… они уже приобрели осанку, приличную рыца-
рям. Объявите всем сие, да даст им Бог храбрость противу неприя-
теля, которому, нанося удар, получат они наследственную славу».

Потемкин считал екатеринославских крестьян неплохим резер-
вом для создания казачьих частей, и приказал ввести в Бугское ка-
зачье войско более трех тысяч этих крестьян из государственных
имений, выкупленных им лично.

Знаменательно, что в дореволюционных списках елисаветград-
ских крестьян, из которых тогда комплектовались казачьи полки,
встретил вдруг я крестьян со своей самобытной фамилией Бичех-
вост. Выходит прадеды мои, украинцы, могли маршировать под ка-
зачьими знаменами казака Андриана Денисова, а я, сын потомков-
переселенцев с Украины в задонские степи, пишу, недалече от его
станицы Пятиизбянской, повествование об этом прославленном
командире?! Случилось невероятное переплетение пространства и
времени, и связи поколений.

Далее, светлейший Потемкин сразу же известил Екатерину II,
что, осмотрев с удовлетворением новые полки, заприметил в них
проворство бывалых казаков, их отменное желание и прилежание
к службе.

Счастливый Матвей Платов был назначен атаманом (!) Екатери-
нославского войска, которое с казаками и солдатами насчитывало
до пятидесяти тысяч человек. Этот отменный свежий корпус князя
Потемкина, был ударной силой при штурме крепости Очаков!
Платов после этого дела встал в ряды прославленных Георгиев-
ских кавалеров, ибо на груди статного красавца засверкал первый,
(и такой желанный!), орден св. Георгия 4-ой степени. Богиня удачи
начала улыбаться Матвею Платову!

Но отсюда, от Екатеринославля, тихой змеей вкрались в дер-
жавную казну махинации Платова с деньгами; а к судебному раз-
бирательству фальсификации сведений о крестьянах в имении
Матвея Ивановича будет подключен Денисов. И ему Платов,
приветливо улыбаясь в лицо, будет за его спиной утонченно
мстить.

А дело начиналось так, как свидетельствуют архивные материа-
лы, опубликованные в 1913 году в «Сборнике областного Войска
Донского статистического комитета».
Эти документы, доступные всем исследователям, тем не менее,
 редко применялись в полномобъеме. Наверное, как-то неловко
было историкам Дона и России
упрекать героя 1812 года в том, что он запускал руку в государ-
ственный карман. Ведь сразу меркнет и геройский ореол над его
головой.

Хотя думается, зря откровенно не писали. Ведь от этого суть
истории, ее факты и реалии не меняются. Одно дело, поведение
Платова и Денисова, как должностных, административных лиц, и
другое дело, их боевая деятельность, как одаренных военачальни-
ков на полях сражений. А в последней ипостаси они были, как по-
казывает история, весьма высокими профессионалами.

Итак, об опасных играх с законом Матвея Платова. При учреж-
дении Екатеринославского казачьего войска, были сформированы
1, 2 и 3 Чугуевский полк, подчиненные Платову. Но, как оказалось,
1–у Чугуевскому полку с 1787 по 1791 годы не были выплачены
фуражные деньги в довольно крупной сумме.

Казаки полка почесали затылки, нашли ушлого ходатая – и в
Петербург, в Главную провиантскую канцелярию свалилась пре-
тензия полка о недополучении немалых сумм фуражных денег.
Закрутился тяжелый маховик разбирательства, набирая обороты и
неумолимо подкатываясь к Матвею Ивановичу Платову…

Сразу оговоримся, что к финансовым проделкам Платова Ан-
дриан Карпович отношения не имел, а ниточка разбирательства
потянется за Платовым - и гром грянет для него через несколько
лет в так называемом Персидском походе.… О том еще поведаем.
«Храбростью и умом себе проложил дорогу…»

А что же военачальник Федор Петрович Денисов, на кото-
рого имел зуб славолюбивый Потемкин, и в котором видел
опасного соперника атаман Матвей Платов? Сей известный
воин, на незыблемую опору которого рассчитывал Андриан Дени-
сов?!

Боевая жизнь и природная хватка Федора Петровича быстро
поднимают его в чинах. Был полковником, стал бригадиром, сле-
дующий чин, поди, уже – генеральский.

Мечтал ли о том он, когда-то неприметный казак в годы первой
для него Семилетней войны?

Он на всю жизнь запомнил, как в молодости заблистала
его искорка везения в битве с турками при Ларге. На глазах
главнокомандующего П.А. Румянцева, наблюдавшего в подзорную
трубу за редким зрелищем, он одного за другим изрубил семерых
вражеских всадников! Одного за другим! Развалил саблей от плеча
до пояса. Румянцев взял храбреца под свое сильное крыло, разглядел
в нем способности командира, доверил проведение спецопераций с
крупными отрядами.
Как же раздражала высокомерных офицеров-
дворян необходимость подчиняться «мужику»! Но вскоре «донской
выскочка» заставил признавать его указания и боевой авторитет.
А кто сегодня окажется сильнее - каверзные кулуары царских
дворцов или доблесть побед и служение Федора Денисова России?
Такие мысли посещали начинавшего понемногу матереть Андриана
Денисова.

Впрочем, попытаемся прояснить эту ситуацию при помощи
солидных дореволюционных источников.

«В 1787 г., во время путешествия императрицы Екатерины на
юг, в пределах Таврической области, императрицу встретил с
«уклонением знамен» Войсковой атаман генерал-поручик Алексей
Иванович Иловайский во главе 3500 донских казаков и калмык при
полковой Донской артиллерии. В этом же отряде в числе «знатных
старшин» находился и бригадир Ф.П. Денисов.

Со своим отрядом «господин Иловайский препровождал карету
Ее Величества до Каменного моста, представляя с похвальным
проворством казачьи разъезды и разные воинские движения,
им свойственные. По приближении к станции производилась
пушечная пальба из пушек полковых Донского войска; в
высочайшем присутствии ЕИВ изображен был всеми казаками
удар на неприятеля.… В среду, пред отшествием в путь в зале
ЕИВ представлены были и жалованы к руке генерал-поручица
Иловайская с дочерью, бригадирша Денисова, генерал-поручик
Иловайский со штаб - и обер- офицерами Донского войска (Камер-
фурьерский журнал 1787 г.)

В Перекопе за завтраком Государыне был отдельно представлен
бригадир Федор Денисов, назначенный конвоировать ЕИВ с отбор-
ной командой донских казаков в пределах Таврической области.
Ф.П. все время находится при императрице и неоднократно удо-
стаивается приглашением к Высочайшему столу; видный, ловкий,
учтивый в разговоре и находчивый Денисов вместе со своими каза-
ками произвел на императрицу самое лучшее впечатление и вот 27
мая в Карасубазаре «ЕИВ Всемилостивейше пожаловать изволила
в генерал-майоры служащего в ВД бригадира Федора Денисова».

Императрица Екатерина II, здравомыслящая и проницательная,
имела свое мнение о Федоре Денисове, и писала сердечному другу
Потемкину откровенно о казаке: « он повсюду храбростью и умом
себе проложил дорогу».

 И, коли тот морщился при упоминании его имени, добавляла:
«Генералы, - любезный мой,- как и короны, на улицах не валя-
ются! А вот конвой амазонской роты из вооруженных красавиц-
женщин, твой сюрприз мне, я до сих пор вспоминаю!».

Таким образом, незаурядный Федор Денисов находится под се-
нью здравствующей властительницы, а что же будет дальше…
Прозванный за безумную храбрость турками «Денис-паша»,
Федор Петрович командует казачьими войсками при успешной
осаде Очакова, гром победы над которым мгновенно достиг пас-
мурного Лондона, и «владычицу морей» корежило от викторий
русских у берегов чудесного Черного моря.

Захваченные в очаковской твердыне трофейные регалии
генерал-майор Федор Денисов привозит и торжественно пере-
дает императрице, чем укрепляет свое блистательное поло-
жение в столице.

     А затем мы видим Федора Денисова с донскими казаками
далеко-далече, на Шведской войне. Тогда завистливая дворцовая
Европа словно сошла с ума, - велика была ее надежда, что вар-
варская Россия завязнет в боях на юге с Турцией, а с открытием
второго фронта на севере - вообще капитулирует.

Получив задание от Екатерины II, Федор Петрович вскочил в
седло и оказался в самом северном углу России - в закутанной сви-
стящими метелями и скованной морозами Финляндии. Командуя
шестью Донскими полками и одним пехотным, он одерживает в
снегах, среди озер и буреломов, полные победы над шведами. Хотя
сам, сорвиголова, не бережется - получает три раны и тяжелую
контузию в ногу.

Молва о его подвигах в «Богом забросанной камнями» стране
мигом докатилась до Петербурга. В кабинете Екатерина II, вку-
шая горячий кофе, теребила сановников: «О контузии, полученной
генерал-майором Денисовым, - сожалеем и ожидаем уведомления,
в каком он положении».

А он, - то среди убогих финских хижин, то среди лесных чащоб
и топких гниющих болот… и кругом ведет бои. Здесь и нашел его
посланный императрицей знатный орден св. Георгия 3-ей степени,
а дальше - сплошные бои, бои без конца - и победы над шведами!
В чем секрет его? - недоумевали в Зимнем дворце расфуфырен-
ные в бархат и шелка вельможи.

 Просто операции он обдумывалхолодно, а действовал быстро и горячо.
Взять только успешную
атаку отряда шведского короля Густава III, который не устоял пе-
ред натиском казаков и бежал, побросав все свои обозы.
После той северной кампании Россия могучим плечом отбро-
сила шведов подальше от своей северной столицы - и упрочила в
краю суровых гор и голубых озер спокойствие.

Принимая в Зимнем дворце прибывших с холодов храбрецов
генерала Денисова, Екатерина II, вскинув лорнет к глазам, спро-
сила:
- Генерал, скажите, пожалуйста, как Вы осмелились с горс-
тью людей напасть на сильного шведского короля?.
Федор Денисов, улыбаясь, ответил с поклоном:
- Смелость отворяет ворота к победе, Ваше Величество!

Этот эпизод с восторгом рассказывали долго среди безусых во-
инов и поседевших офицеров.
А в 1790 году Стокгольм здравомысляще запросил у Петербур-
га мира, чем довольна была Екатерина, ибо у державы теперь раз-
вязывались руки для войны с неугомонной Турцией.
Заносчивая Европа, ничтоже сумняшеся, поглядывая на Россию
уважительно, притихла. На время…

Боевое крещение
................

Однако не забыли ли мы будущего военачальника, пока не из-
вестного никому Андриана Денисова?

После его перипетий с графом Потемкиным, тот сменил гнев на
милость и вверил молодому Денисову бывший полк Иловайского.
Приказал тотчас к оному отправляться и заодно доставить в Хер-
сон генералу Нащокину более ста тысяч рублей ассигнациями. «Я
был сим чрезвычайно обрадован, благодарил его препокорнейше и
просил, дабы скорей было сие окончено».

В тот же час Денисов, набив дорожную суму деньгами, прове-
рил пистолеты и отправился во мраке ночи по разбойным дорогам,
вперед. Добрался, слава Богу, без приключений, не считая пару вы-
стрелов из–за кустов, и сдал казну по назначению.

Затем представился графу Александру Суворову, стоявшему с
войском у Кинбурнской крепости. Участвуя и отличаясь здесь в
стычках, он в качестве ординарца ухаживает за раненым пулей Су-
воровым, не ведая, что по многим военным дорогам им суждено
идти вместе.

Впоследствии Андриан Карпович является по назначению к пол-
ковнику Василию Орлову, будущему атаману Войска Донского.
Случилось, что Иловайский и Орлов, себе на уме, отобрали в
свои полки лучших офицеров и казаков из полка Денисова, а
на их место перевели такое же число, но худших.

Пришлось молодому командиру начинать обучение сначала, но он в уныние
не пришел, и постепенно, шаг за шагом, добился неплохих резуль-
татов. Да таких, что не только Орлов и другие генералы, даже сам
требовательный Суворов, стали отзываться о нем уважительно.
Андриан Карпович возрадовался, встретив в Екатеринославской
армии с полком того самого легендарного Дмитрия Евдокимовича
Грекова, который оставил с носом пленивших его кубанцев-татар.
Они встретятся спустя несколько лет, плечом к плечу, на жарком
театре военных действий…

Летом и зимой казаки, и солдаты находились в нездоровых сте-
пях. Из-за глубоких снегов не было подвоза провианта и корма для
лошадей, они блуждали по пустоши степей и гибли. Кружило над
падалью воронье. Служивые мерзли в вырытых землянках, едва
обогревались чахлым бурьяном и камышом, оскудевали без при-
пасов и варева, лежали пластами и гибли. Бесславно. Захворал, со
струпьями по телу, и ослаб Андриан Денисов.

На дворе звенел студеный декабрь. Полковник Орлов, (неду-
жилось и ему), поручил Андриану Карповичу возглавить команду
казаков и разведать позиции возле укрепленной неприятелем кре-
пости Бендер. И, самое главное - непременно достать пленного! В
приказе вышестоящего генерала Палена было приписано: «Полко-
вый командир Денисов на сие более других пригодится».

- Я готов,- ответил Денисов Орлову,- лучше погибнуть в бою,
чем загибаться от болезни, да лязгать зубами с голодухи.

Отобрали команду в двести выносливых казаков с офицерами.
Среди них находился безумно храбрый капитан Иван Козьмич
Краснов, казак станицы Букановской, (род его прославится в ве-
ках видными военачальниками и писателями).
Добавим, что Иван Краснов как-то достиг широкого Дуная и
 подстерег турецкую га-
леру, плывшую из Браилова. Этот донец, что речной пират, взял
судно на абордаж, подобравшись на тростниковых плотах, - и в
яростной и беспощадной свалке - штыки, ножи, кулаки, палуба
скользкая в крови - завладел судном! И чуть не погиб, спаси-
бо казаку, отбившему кинжал , направленный в его грудь.

Под начальством Денисова все отправились к Бендерам. «Мы
не ехали, а брели по глубоким снегам; на высотах, где снег сдуло
ветром, шли пешие от великого холода».

Пуржило и вихрило, снегом забивало глаза. Кони ступали, сто-
рожа уши. Отряд казаков опасливо перешел Днестр, лед трескался
под ногами, но, слава Богу, никто не провалился. В селении дон-
цы напали на стражу, в скоротечной, но жесткой схватке перебили
ее, с собой прихватили вражеского офицера. Захватив голов сто
упитанного скота, (то-то служивые обрадуются!), отряд Денисова,
считай без потерь, вернулся на позиции.

Для Андриана Карповича этот удачный набег закончился жесто-
кой лихорадкой, он впал в забытье и пришел в память только при
походе на реке Буг, где был оставлен в захудалом селении, в под-
слеповатой мазанке. Полки торопились маршем, минуя его. Боль-
ного офицера, почти безнадежного, накрытого мужицким рваным
кожухом, отправили в тряской повозке в Елизаветград, в лазарет.
А смерть, косоротясь, стояла совсем близко, у постели, «мне сде-
лалось хуже и несколько дней оставался я без всякой надежды; но,
благодаря Всевышнего, опасность миновала».

Андриан Карпович, оклемавшись маленько, приказал везти
себя в полк, который нашел в заштатном городке.

При укомплектовании полка лошадьми, Денисов вдруг выяс-
нил, что алчная провиантская комиссия прикарманила и не выдала
казакам несколько тысяч рублей. Обо всех безобразиях чинуш он
негодующе написал корпусному начальнику. И что же? «Ничего
дадено не было, а только сказано на словах, что донесением или
жалобою корпусному начальнику все дело испортил». Он открыто
возмущался:

«Отношение к людям хуже, чем к скотине, и нигде правды не
добьешься!».
С всесильным и мало пробиваемым миром чиновников при-
дется ему сталкиваться не раз. В отличие от открытых боев с
неприятелем, схватки с мохнорылыми чинушами не всегда
будут заканчиваться успешно.

По затруднению своему с лошадьми Андриан Карпович обра-
тился с просьбой к отцу. Знающий закорючки армейских чинодра-
лов, батя-офицер поддержал сына в тяжелый час и прислал с Дона
табун лошадей. Денисов снабдил ими обрадованных казаков в долг
и потом три года собирал с них скудные деньги. А провиантская
комиссия, набив карманы, не выделила полку и захудалой коняги.

Посмотрите, какой разительный контраст между позицией Пла-
това и Денисова: первый стремится обобрать своих казаков, а вто-
рой, наоборот, вступился за обобранных и помогал им…
Теперь Денисов с экипированным полком и полком Орлова,
прибывает к Бугу, где их с нетерпением ожидает князь Потемкин.
Получив задание, Денисов ведет казаков к Днестру. Там, в корпусе
М.И. Кутузова, принимает для сопровождения несколько сот плен-
ных турок.

И тут Андриан Карпович, имея здоровое честолюбие, узнает,
что младшие войсковые старшины обошли его и произведены в
премьер-майоры, а он остался без продвижения по служебной
лестнице. По сему замысловатому вопросу жаловался он Кутузову
и другим знакомым генералам, которые обещали походатайство-
вать за него перед князем Потемкиным. Однако все безуспешно
- он оставался при своем прежнем чине. Наверное, пробежавшая
между светлейшим князем Потемкиным и генералом Федором Де-
нисовым черная кошка была довольно велика.

Скоро русская армия потянулась за Днепр.
Андриан Денисов скакал с полком под командой полковника
Василия Орлова. С казаками он несколько раз участвовал в схват-
ках с разъездами турок. Ведомая генерал-аншефом князем Нико-
лаем Васильевичем Репниным армия двинулась грозною силою к
Дунаю, и где-то в мрачных туманах маячил ужасный турецкий Из-
маил. По ночам чуткий сон армии стерегли сторожевые казаки.

Ловкие донцы прикрывали движение, дрались с турками,
хватали пленных, возвращались с ранеными и телами убитых
друзей-односумов. Андриан Карпович сокрушался: в набеге
его двоюродный брат, капитан Денисов был жестоко ранен
пулею в ногу с повреждением кости. Излечась, храбрец продолжал
отважно служить. И лишь получив нескольких ран, с ослаблением
сил ушел в отставку генерал-майором.

Нагрянувшая турецкая армия вызывающе расположилась при
реке Сальче, вблизи русских корпусов. Князь Репнин, на заляпан-
ном грязью коне, с малым отрядом ездил по хлябям на рекогносци-
ровку неприятеля. Разведал многое, и решил 7 сентября 1789 года
дать серьезное сражение, о чем известили в войсках.

Построив в боевой порядок армию, Репнин напористо атако-
вал турецкую, состоящую под командой храброго сераскира Гас-
сан – паши. Турки, увидев идущих супротив них русских, спешно
выезжали-выбегали из лагеря, призывно грохотали тулумбасы.
Армия русская сблизилась и стала. Пехота построилась в каре и
ощетинилась штыками, недалече застыла регулярная кавалерия.
Казачьи полки, возглавляемые Орловым, расположились спереди
и напружинились биться лавою.

Посмотрим глазами волнующегося Андриана Денисова на сра-
жение, и почувствуем колотящимся сердцем, как было ему, мало-
обстрелянному, в этой сече.

«Турецкая конница шла на нас с большой смелостью, так же в
две толпы; наездники их, на прекрасных лошадях и в убранстве,
показывали проворство свое и ловкость, а громким криком нано-
сили большой страх, особенно я это чувствовал, как небывалый
в больших сражениях. А, подъехав к нам на ружейный выстрел,
произвели сильную стрельбу, и с криком пустились во все ноги в
атаку. Я до сего еще, при виде неприятеля, говорил полка моего
казакам при распущенных знаменах, чтобы храбро атаковали не-
приятеля и не устыдили бы молодого своего начальника, уверив,
что я во всех опасных случаях буду неотлучно с ними. Они в один
голос отвечали, что умрут или составят мне славу, что в точности
и выполнили.

Весь полк, с отменной храбростью, ударил в неприятеля и
погнал, и, я, в глазах многих убил одного турчина. После того
другой скакал прямо на меня; я не оробел, ударил его дро-
тиком, но сделал промах… Турчин остановил свою лошадь и креп-
ко кричал: «Алла!». Я задержал свою лошадь, и как дротик мой
был воткнут в его платье, хотел вынуть саблю, но в замешательстве
не нашел оную, и так от того оробел, а более от того, что видел, как
турок хватался за кинжал,… что свет у меня помрачился.
Пришедши в память, увидел, что полка моего, Быстрянской станицы казак
по фамилии Поляков, воткнул в моего противника дротик и силит-
ся свалить с лошади. Турок, забыв меня, кричал, хотя сильным, но
умирающим голосом. Тогда я, оставив свой дротик, отскакал прочь
и громко, как помню, воскликнул: - Владыко великий! Спаси меня
и всех христиан от войны!

Мне подали дротик, и я поскакал вперед. Турки оправились,
погнали нас, а после опять казаки их опрокинули. Счастье пере-
менилось раза три.
…Где полковник Орлов с полками был, то же было; наша армия
во все сие время стояла на месте. Я убил еще двух турок… Ночь
нас разлучила. Мы примкнули к армии и ожидали повеления. На
заре велено мне с полком спешить к неприятелю».

Андриан Денисов турецкий лагерь нашел брошенным, но до-
гнал и захватил несколько повозок с сарацинским пшеном и мас-
лом, и погнался за командою турок. Орлов скакал со всеми каза-
чьими полками сзади денисовского…

Армия шла вперед и вскорости подошла к грозной крепости Из-
маил.

День 12 сентября 1789 года. С обеих сторон открыли сильный
огонь, ревели медные стволы пушек «и наши несколько были поби-
ты во фронте». Денисов заметил недалеко корпус Кутузова, здесь
же был Платов, казаки которого, насмехаясь над турками, лихо на-
ездничали близ них. После ряда мелких стычек, прощупав враже-
ские силы и показав себя, армия заперла Гасан-пашу в Измаиле.
Затем войско русское подошло к укрепленным турками Бенде-
рам, где Денисов участвовал в сильных с неприятелем схватках,
и турки поразили его проворством выученных коней. Но тут
наступил час триумфа россиян. Гарнизон этой крепости,

в 16 тысяч человек и оснащенный 300-и пушками, потрясенный
яростными победами русских, решил - спустить флаг. Сдался пол-
ностью! То было 30 октября пригожей багряной осенью.
Андриан Карпович уже повзрослел и закалился в полной опас-
ностей жизни. За участие в этих боях он произведен в премьер-
майоры.

По взятии Бендер, Денисов скорым ходом домчался на несколь-
ко дней домой, в станицу, и «был весьма утешен со стороны роди-
телей и милой малютки (дочери), но жену оставил с оскорбленным
сердцем». Мирные звезды догорали в донском небе…. Чу!… опять
труба зовет в поход!

Весной по зеленеющей траве, (корму-то, сколько для казачьих
коней!), корпус выступил вниз по Пруту. Полки Денисова и Ор-
лова подступали с боями к Измаилу - крепкому орешку, но отбитые
противником, возвращались.
И теперь весьма важное.

«Наконец, когда корпуса, наш и генерала Кутузова, облегли
Измаилов и черноморский флот сблизился, прибыл к нам граф
Суворов-Рымникский, с приездом которого начались приготовле-
ния - конечно, взять город.… Везде слышны были уверения, что
город будет непременно взят».

Как пройдет необычный штурм для Андриана Денисова? Како-
во покажет себя он в этой беспримерной кампании, и что вынесет
оттуда молодой офицер? И сможем ли мы причислять его к нарож-
дающимся героям Дона?

 НА ИЗМАИЛ!

Штурму быть!
.............

1790 год… Зима. Холода. Измаил грозен и неприступен. Турки
ликовали, отбив дважды штурм русских полков и видя проигрыш
войск Григория Потемкина при осаде крепости. Бесстрашные ка-
заки и солдаты решили лечь костьми, но наконец-то взять тверды-
ню. А это было совсем не просто.

Огромная крепость, отменно укрепленная заграничными инже-
нерами, с громадными валами и страшно-глубокими рвами снис-
ходительно посматривала на копошившуюся у её подножья рус-
скою армию. Всего-то тридцать тысяч человек, из которых тысяч
десять каких-то казаков! И это перед ее непробиваемыми стенами
высотой в 25 метров, крепчайшими бастионами, сытым гарнизо-
ном, считай в 42 тысячи прокаленных воинов, яростных янычар
с конницей, подкрепленных 265 рявкающими пушками. Куда до
неё этим нечистым христианам, полуголодным, почти околевшим
от холода, не имевшим осадных орудий, слабо вооруженных дере-
вянными пиками.

Сам начальник крепости, храбрый паша Айдос – Мехмет не-
удержимо хохотал, получив от неудачника главнокомандующего
русской армией Потемкина предложение - сдать его любимый и
мощный Измаил! А неверный гяур Суворов тот просто, ну, измы-
вается над его непобедимым войском, угрожая: «Сераскиру, стар-
шинам и всему обществу. Я с войсками сюда прибыл. Двадцать
четыре часа на размышление - воля; первый мой выстрел - уже
неволя; штурм – смерть. Что оставляю на ваше рассмотрение».
Екатерина Вторая из далекого пышного Петербурга присталь-
но наблюдала за этими операциями и видела во взятии Измаила
явное средство к победоносному завершению войны с Тур-
цией.

Политик опытный и хитрый, она понимала, что Османская
империя веками угрожала и точила ятаганы на российские рубе-
жи и сопредельные с ней южные страны. Она нехотя признавала,
что Турция обладала такой военной мощью, что могла запросто
потягаться с любой европейской державой, и посему нахраписто
утверждалась на славянских Балканах, изничтожая их.

Григорий Потемкин, от которого императрица требовала ско-
рейшего и успешного окончания войны, приказал полководцу Су-
ворову поспешить под стены цитадели мусульман. Неприятно, ко-
нечно, но его сробевшие генералы отступились штурмовать эту не-
приступную твердыню. Сиятельный князь, полюбовавшись игрой
своих перстней, макнул гусиное перо в чернильницу и отписал
Суворову: «Измаил остаётся гнездом неприятеля… Моя надежда
на Бога и Вашу храбрость».

А Суворов понимал, что сейчас на карту поставлена судьба
всей русско-турецкой кровавой войны, его слава непобедимого
полководца и жизнь тысяч и тысяч людей. Да, надменный Измаил
должен быть взят и разрушен, и он сделает все невозможное для
этого.

«Генералитет и войска к службе ревностию пылают», - сообщал
он Потемкину. Но…добавляет: «Обещать нельзя, Божий гнев и ми-
лость зависят от Его провидения».

По приказу Суворова в войсках зачитывался заносчивый ответ
турок из Измаила: «Скорее Дунай потечет вспять и небо упадет на
землю, чем Измаил спустит знамена», чтобы ревностнее воспламе-
нить солдат, казаков и матросов.

11 декабря в 3 часа ночи взвились сигнальные ракеты, и в по-
ловине шестого утра в густом тумане колонны двинулись на небы-
валый штурм. И он был ужасен! Наступали лавиной шесть колонн
с суши и три десанта с кораблей на реке.
Вначале следовало под огнем неприятеля преод
олеть крутой
ров шириной в 12 метров и 8 в глубину, взять с ходу оборони-
тельный вал длиной в 6 верст с 7 бастионами, и высотой до
8 метров.

Итак, вперед, на приступ!
Особенно тяжело пришлось четвертой и пятой колоннах, со-
ставленных из спешенных казаков с укороченными пиками и ма-
лоопытных донцов. Пятой колонной командовал Матвей Платов, а
четвертой - бригадир Василий Орлов. В этой штурмовой колонне
сражался со своим полком Андриан Денисов.

До нас дошло не так много письменных воспоминаний участни-
ков штурма, воспроизводящих без прикрас и с подробностями эту
баталию. Ибо зачастую мемуары известных лиц кочуют беззастен-
чиво частями из одного сочинения в другое, мало чего, добавляя
уму нашему и сердцу. Посему интересно обратиться к подлинным
запискам Андриана Денисова.

Повержение османов
...................

Итак, Орлов колонной в две тысячи казаков ринулись на захват
укрепления у Бендеровских ворот, где требовалось преодолеть
глубокий ров и вал.

Денисов вспоминает:
«Наша колонна скорым шагом побежала ко рву, не доходя ко-
торого была встречена картечными выстрелами, чем многие были
убиты и ранены…. Колонна наша несколько поколебалась, но ско-
ро оправилась, достигла рва, и близ Бендерских ворот многие ка-
заки, я, войсковой старшина Иван Иванович Греков, по лестнице
полезли на батарею, скоро взошли на оную. Но никак не могли
прорваться через туры, из которых устроены были амбразуры.
Большая часть из нас были побиты и, хотя все почти полковые
начальники к нам подоспели, но не могли взять батарей, и были
почти сброшены с оной, избитые и раненые. Я был оглушен из
рук брошенным ядром, которое ударило между плечьми, два раза
меня ткнули дротиком в платье, и банником получил несколько
ударов в голову. Первый удар весьма сильно во мне от ядра по-
действовал: я сполз с батареи и все другие оную оставили,…
услышал, что мы отрезаны сзади и неприятель всех режет
и убивает. Выскочил изо рва и пошел… Пули меня сопровождали.
Пройдя несколько, увидел во рву, довольно глубоком..., много ка-
заков, к которым и примкнул.

После скоро увидел тут же моего начальника бригадира Орлова
и секунд- майора Краснова; полка моего ни офицеров, ни казаков
тут не нашел, из которых, бывши во рву, еще видел многих уби-
тых.

Бригадир Орлов подошел ко мне и в большом сокрушении
сказал, «что он весьма сожалеет, что слава донских казаков сим
случаем погибнет», и спрашивал: «нельзя ли исправить?» на что
отвечал я, что ежели он хочет, то стоит с сими остатками храбро
наступить - и батарея наша, и что я готов еще действовать. Тогда он
очень меня просил, чтобы неудачу нашу исправить, на что ответил
я: -Командуй казаками, а я иду вперед.

С сим словом я вышел изо рва и, обнажа саблю, вскричал: «Дру-
зья, вперед!» и пошел к крепости. Казаки многие меня опередили
и со стремлением полетели; но мы… по ошибке шли против Бен-
дерских ворот, где весьма много находилось турок, и сильною из
ружей стрельбой много моих казаков побили.… Тогда, рассмотрев
лучше, я повел казаков на батарею, на которую прежде всходили.
Казаки вскарабкались на оную с геройским духом и сильно наши
турок побили.… Сделавшись победителем батареи, я несколько
утешился, но смерть братьев моих и многих офицеров весьма меня
сокрушала. Тут через посланных узнал я, что родной брат мой жив,
но весьма опасно ранен.

В крепости на обеих сторонах я видел ужасный бой.… Тогда
я увидел Кутузова и Платова в городе, к которому послал сказать,
что сделал и где я. В самое это время от Бендерских ворот турки до
300 ч., с противной стороны меня атаковали, но были усмотрены,
и, все почти раненые, в ров казаками сброшены, где от подоспев-
ших казаков и побиты».

Неистовый штурм изображается в уникальном труде доре-
волюционного историка А.Ф.Петрушевского «Генералисси-
мус Суворов».

Описывая тяжелый захват М.И. Кутузовым турецкого бастиона,
автор подчеркивает, что особенно трудно пришлось четвертой и
пятой колоннам казаков. Когда часть четвертой колонны взошла
на вал, а другая оставалась за рвом, соседние Бендерские ворота
вдруг отворились - и масса озверелых турок, бросившись в ров,
ударила во фланг атакующим. Колонна оказалась разрезанной по-
полам, положение находившихся на валу становилось очень опас-
ным. Здесь, вне крепости и произошла ожесточенная рукопашная
схватка. Сражавшиеся смешивались в темноте. Крики «Ура!» и
«Алла!» беспрестанно сменялись, указывая, какая сторона одер-
живала верх.

«Казаки несли страшный урон и гибли под саблями турок поч-
ти безоружные, с перерубленными пиками. В это время пятая ко-
лонна, двигавшаяся невдалеке от четвертой, встретила глубокий
крепостной ров, наполненный водой по пояс человеку. Перейдя
ров под сильным перекрестным огнем, казаки стали взбираться на
вал, но услышали вправо от себя громкие крики турок и затем шум
широкой свалки, произведенный вылазкой. Они остановились в
недоумении, стали колебаться, и тот час же были сбиты с вала в
ров. Суворов, находившийся неподалеку от 4-ой колонны, изве-
щенный о дурном у нее обороте дела, тотчас послал подмогу…
Турки, оставшиеся вне крепости, погибли почти все под штыками
и саблями. Обе колонны опять пошли на штурм, после тяжелых
усилий утвердились на валу при содействии присланного Кутузо-
вым батальона».

Добавим, что когда пятая казачья колонна была сбита в ров и
начала отступать, и турки бесновались, чувствуя победу, то «слу-
чилось, словно знамение Божее». Неожиданно для всех священник
полка Трофим Куцинский поднял крест и бросился вперед на вра-
га, увлекся за собой атакующих. Он стал первым в России священ-
ником, награжденным Георгиевским крестом. И еще.
Сброшенные в ров казаки столпились во рву, раненый в
руку генерал-майор Илья Андреевич Безбородко, передал
командование Матвею Платову.

Платов с лестницей в ру-
ках ринулся к стене с кличем: «С нами Бог и Екатерина! Товари-
щи, за мной!», первый полез на стену, казаки бросились за ним
гурьбой. Обе колоны оказались на валу. На связанных штурмовых
лестницах они карабкались на стены крепости, под самое небо.
А сверху озверевшие турки метали огнем из пушек, лили кипя-
ток, расплавленный свинец и смолу. Денисов и Платов с казаками
вступили в ужасную сечу, где люди нещадно убивали, кромсали,
изничтожали друг друга сотнями, тысячами тысяч. Казаки гибли
и побеждали.

- Вот он, гярой! - вскричал Орлов, когда на вершине бастиона
Измаила появился весь в дыму и пламени, едва держась на ногах от
сильной контузии Андриан Денисов. И над поверженным бастио-
ном взметнулся российский стяг…

Рассветало. В восемь часов утра ограда крепости находилась в
руках русских. Турки свирепо оборонялись на улицах и в домах го-
рода. Шли такие кровопролитные бои, с которыми ночной штурм
не мог идти ни в какое сравнение.

Каждая площадь была полем жуткого сражения, изо всех до-
мов и из-за углов в русских летели пули; большие строения брали
с помощью лестниц, разбивали вдрызг пушечными выстрелами.
Дрались остервенело даже турчанки, вооруженные кинжалами. По
пылающим улицам, сметая всех на пути, носились табуны выпу-
шенных из конюшен обезумевших лошадей.

Но живое кольцо вокруг отчаявшихся турок неумолимо сжима-
лось. Хотя давалось это с большим уроном. Особенно терпели ка-
заки вышеназванных колонн. Будучи неважно вооруженными, они
не могли биться со свойственной им смелостью. Турецкие ятаганы
враз обращали пики в щепы. Порою безоружные пешие казаки вы-
хватывали ружья у турок и остервенело дрались штыками.

На одной площади целый отряд казаков был окружен осатанев-
шими янычарами. Казаки грудами гибли под ударами турецких
ятаганов, не имея шашек, а их пики турки рубили взмахами
клинков. Погибель была неминуемой, если бы не выручила
их регулярная пехота и Черноморские казаки с флотилии.

Храброму коменданту Измаила Айдос-Мехмету не удалось пе-
режить этот кровавый день, он умер от многочисленных ран, воз-
детый на штыки русских.

Андриан Карпович видел, что солдаты, обозленные двукратной
неудачей под Измаилом, осадными невзгодами, потоками крови,
сильно рассвирепели.

«Под их ударами гибли все - и упорно оборонявшиеся и без-
оружные, и женщины и дети; обезумевшие от крови победители
криками поощряли друг друга к убийству. Даже офицеры не могли
удержать их от бесцельного кровопийства и слепого бешенства, За
убийством и в параллель с ним шел грабеж - прискорбное знаме-
ние времени. По улицам и площадям валялись груды, чуть ли не
холмы человеческих трупов, полураздетых, даже нагих; торговые
помещения, жилища побогаче стояли полуразрушенные; внутри
все было разбито, разломано, приведено в полную негодность.

Грабеж продолжался 3 дня, согласно заранее данному Суворовым
обещанию.… На другой и третий день продолжались еще случаи
насилия и убийства, а в первую ночь сплошь до утра раздавалась
трескотня ружейных и пистолетных выстрелов…».

Кутузов стал комендантом Измаила. Было совершено благодар-
ственное молебствие при громе выстрелов орудий. Много было
неожиданных, радостных встреч между людьми, считавшими друг
друга убитыми.

По окончании штурма Денисов заботится о своих раненых
братьях, офицерах и казаках. Он разыскивает лекаря и платит за
их врачевание из своих небольших денег. Ведь офицерам уже не-
сколько месяцев не выдавали жалование, и они обносились так,
что не имели нижнего белья.

Андриан Карпович нашел брата Логина Карповича едва живым,
с пулями в левой ноге и перебитой надвое рукой, но был и этому
безумно рад. В этой же палатке оказался и его двоюродный брат,
генерал- майор Федор Мекноб, тяжело раненый двумя пулями.
«Слава тебе, Господи,- крестились братья,- теперь не
стыдно и домой возвращаться». Логин Карпович по ука-
зу императрицы был отправлен залечивать раны на Царицынские
минеральные воды.

Денисов видел, как много было тщетных разысканий товари-
щей и близких, упокоенных навеки. Тела убитых русских бой-
цов свозились за город, их предали земле по уставу церковному.
Неприятельских трупов было так много, что от смрада возникла
опасность повальной заразы. Трупы, в количестве более 20 тысяч,
бросали шесть дней в Дунай, и только тогда Измаил был очищен.
Пленных турок, числом 9 тысяч, сопроводили под конвоем казаков
в Николаев. Часть пленных, мужчин и женщин-турчанок, разобра-
ли офицеры по разрешению Суворова.

Тщеславный Суворов занизил в докладной данные о потерях
своих войск. Россияне в действительности оставили на валах, ба-
стионах и улицах до 4 тысяч погибших сынов, 6 тысяч получили
ранения. Но особенно велики оказались потери командного соста-
ва, идущего смело впереди всех на прорыв. Горько, но из 650 офи-
церов и генералов, в строю осталось лишь 250 человек.

В этом приступе, который в мировой истории не имеет себе рав-
ных, даже тяжело раненые офицеры и казаки не покидали место
боя и продолжали сражаться до победного конца, как Андриан Де-
нисов, Иван Греков, Петр Грузинов и многие другие.

Суворов был восхищен героями измаильского штурма. За от-
важного Денисова он лично ходатайствовал перед Екатериной
Второй:

Аттестат
«Войска Донского полковник армии г. премьер-майор Андриан
Денисов во время взятия штурмом крепости Измаильской прошло-
го 790-го декабря в 11-й день, находясь со вверенным ему полком
при четвертой колоне г-на бригадира и кавалера Орлова, достигши
до рва, взошел первый на бастион, где поступая с отличной хра-
бростью и мужеством, был примером подчиненным, завладел…
с оными пушками, почему свидетельствуя его Денисова тако-
вые неустрашимые подвиги, нахожу достойным от высшей
команды всякого награждения.
Дан за подписанием моим и с приложением герба печати. Фев-
раля 11 дня 1791 года…
Граф Александр Суворов-Рымникский».

И на мундире Денисова «за отличную храбрость, оказанную
при взятии приступом крепости Измаил», заблистал орден св. Ге-
оргия 4-ой степени. Ему было всего 26 лет! Отсюда пошло имя его
как казачьего начальника. И именно тогда ярким светом засияла
полководческая звезда Суворова.

Сообщил Суворов императрице и о Матвее Платове:
«Бригадир Платов, поощряя подчиненных своих к порядку и
твердости под сильными перекрестными выстрелами, служил
примером, с неустрашимостью влез на вал…. был он, Платов, сам
повсюду примерам храбрости».

Матвей Платов был награжден орденом св. Георгия 3-й степени
«во уважение на усердную службу и отличную храбрость, оказан-
ную при взятии приступом города и крепости Измаила с истребле-
нием бывшей там турецкой армии, командую колонною». Конечно,
высокой наградой отметили и Василия Орлова.

Отрадно было узнать Андриану Карповичу, что принявший
участие в штурме Измаила земляк его премьер-майор Войска Дон-
ского Никита Астахов «за отличную храбрость, оказанную при
взятии приступом крепости Измаила» был удостоен Георгиевской
награды. А сын его, Емельян, уйдя с отцом на турецкую войну в 16
лет из родной Усть - Хоперской станицы, за храбрость при штурме
самим Суворовым получил чин капитана и знак отличия за взятие
Измаила. Отец и сын были счастливы, и более того - что остались
живы для будущих баталий и побед!

Весьма уважая И К. Краснова, (которого Денисов в своих запи-
сках часто называет «храбрый Краснов»), он был рад и за него. И
не только потому, что секунд – майор Краснов шел впереди пеших
казачьих сотен при штурме. Ведь именно бесстрашный и ловкий
Краснов перед этим, был направлен Суворовым разведать, кре-
постной ров, наличие волчьих ям, ловушек и других непри-
ятных сюрпризов для штурмующих колонн.

Под командой Краснова были захвачены на крепостном валу
три стреляющих артиллерийских орудия. По представлению Суво-
рова Екатерина Вторая пожаловала храбрецу именной похвальный
лист. Он стал премьер-майором, и получил второй Золотой крест
на Георгиевской ленте «За Измаил».

И шла зима… Императрица, помешивая угли в камине, изрека-
ла вельможам:
- Мы весьма довольны непростой победой Суворова! А Турции
впредь не надо играть с огнем русским!

Дипломаты почтенно сообщали ей:
- Великосветские дворы Европы шокированы, что гордый и ве-
ликий Измаил пал под сокрушительным ударом русских.
И чуть ли не шепотом добавляли:
- Султанская Турция пребывает в ужасе. Ведь уничтожен оплот
на Дунае против христиан, и османы в панике бросают дома и бе-
гут в глубь страны.
На что слышался смех хитроумной императрицы.

А вот лавры победы достались больше приближенному к Екате-
рине Второй светлейшему Григорию Потемкину, чем строптивому
полководцу Суворову. Хотя решиться на штурм Измаила можно
только раз в жизни, так сказал однажды Александр Суворов.

Андриан Карпович видел, что в Измаиле в руки оставшихся
в живых и израненных воинов попала несметная добыча. Груды
золотых и серебряных монет, индийские жемчуга, ожерелья и ка-
менья, роскошные знамена и куски нежного шелка, обвернувшись
которыми солдаты щеголяли на руинах крепости. Хвалились друг
перед дружкой дорогостоящим оружием, изукрашенными алма-
зами кальянами и прочей восточной невидалью. Не брали только
ленивые, да не взял ничего Суворов.

Когда офицеры подвели ему
арабского коня чистейшей крови, в богатом уборе, и просили взять
его на память о штурме, Суворов возразил:
- Нет, не нужно мне его. Донской конь привез меня, донской и увезет.
Спустя несколько дней победитель покинул Измаил на
дончаке и уехал в сопровождении казака, который держал
под мышкой длинный палаш Суворова и узелок с его мундиром и
регалиями.

Покончив с Измаилом, поредевшие казачьи полки, и с ними Ан-
дриан Денисов, выступили дружно на зимние квартиры к Пруту.
Сквозь пепел лет дошли до нас стихотворные слова донского
сочинителя А. Леонова о войне с турками:

Вы узнали нашу лаву,
Наш казачий дружный гик-
И воспомнили отраву
Смертоносных наших пик.
Отчего ж вы, басурманы,
Не обернитесь лицом,
Отчего же в ятаганы
Не ударите с копьем?
Оттого, что ваши деды
Вам твердят про казаков,
И про наши встарь победы,
И про старый ваш Азов.

Мачинский эпилог
.........................

Лето 1791 года, вместе с бурными, короткими ливнями, при-
несло новые баталии Андриану Денисову. Скромный от природы,
начав с небольших чинов, он ответственно и трудолюбиво продви-
гается к намеченной цели, благо, что пример было брать с кого. Он
жаждал опять проявить себя в ратном деле, и случай скоро пред-
ставился.

Многотысячная армия под начальством сменившего на посту
главнокомандующего Потемкина генерала князя Николая Васи-
льевича Репнина двинулась на Мачин, где её поджидала превос-
ходящая по силам турецкая армия
В ожесточенной битве при Мачине, с участием корпуса изма-
ильского героя Кутузова, отличился командир Александр Пе-
трович Тормасов, и была разбита турецкая армия османов.

А она так надеялась вернуть султану незабвенный Измаил!
Здесь полегло, поди, 5 тысяч турок, было захвачено 35 пушек и 15
знамен.

Среди сотен убитых и раненых русских мы не видим, слава
Богу, Андриана Денисова. Наш отважный командир жив, здоров, и
продолжает бить неприятеля.

Возвышаясь на коне, он взмахом сабли срывает в бой сумасшед-
шую казачью лаву, дерзко захватывает пушечные батареи. С горя-
щим взором, волосами, развевающимися на ветру, как отважен,
был этот казак! Он улыбался, когда смерть витала вокруг, картечь
свистела в ушах, и бомбы падали в трех шагах. Даже враги, видя
его на острие атаки, испытывали невольный трепет и восхищение.
Но сам Андриан Карпович не возвышал громкоголосо свои побе-
ды, и даже в воспоминаниях весьма скромно упоминал о них.

Так, он пишет:
«Бригадир Орлов с четырьмя полками, где и мой был, сильно
ударил на левом фланге, турок опрокинул, но турки исправились,
погнали нас. Пехота наша наступала и двигалась, как твердая сте-
на. Неприятель ретировался. Подо мною убили лошадь. На месте
баталии армия наша стала». Вот так просто.

Под Мачиным сражался в передовом отряде и боевой друг
Денисова командир Иван Краснов. Этот лихой вояка взял два не-
приятельских знамени, отличился в преследовании неприятеля.
Григорий Потемкин в реляции в Санкт-Петербург назвал Краснова
одним из героев Мачинского сражения. Иван Козьмич был награж-
ден золотою медалью на георгиевской ленте. Получил чин секунд-
майора.

Продолжает храбро биться с турками и донец Никита Астахов.
Он удостаивается тоже золотой медали с текстом: «Войска Донско-
го старшине армии премьер-майору Никите Астахову, отличивше-
муся храбростью в сражении при Мачине и разбитии многочис-
ленной турецкой армии 28 июня 1791 г.».
Скажем, что за отличие при Мачине были награждены зо-
лотой медалью 27 отважных казачьих командиров.

Да, в этом ключевом сражении главнокомандующий Репнин на-
нес самоуверенной Турции ощутимый удар.
На другой день он послал Денисова преследовать неприятеля.
Отъехав подальше, осторожный Андриан Карпович послал вперед
сотника Никулина с отрядом, сам двинулся за ним, а остальных
оставил в резерве. Никулин догнал вооруженных турок, осилил их,
захватил пушку, и тягловых волов.

Дело было к обеду, и Денисов к столу князя Репнина представил
пленных и пушку, имея за то его неподдельную благодарность.
За проявленную в сражениях доблесть Андриан Карпович по-
лучил золотую медаль с портретом Екатерины II для ношения на
шее на георгиевской ленте.

На ней была вычеканена надпись: «Войска Донского старши-
не армии премьер-майору Андриану Денисову, отличившемуся
храбростью в сражении при Мачине и разбитии многочисленной
турецкой армии. 8 июня 1791 го». В ту эпоху такая награда почита-
лась, пожалуй, не ниже орденской.

Кутузов был награжден полководческим орденом св. Георгия
2-ой степени. Главнокомандующий Репнин писал так: «Растороп-
ность и сообразительность генерала Кутузова превосходят всякую
мою похвалу…». Нитям военной судьбы, связывающим Кутузова
и Денисова, не суждено будет оборваться.

А затем русская армия перешла голубой Дунай, и расположи-
лась лагерем, а полк Денисова прибыл в молдавские Яссы.
Когда дождливой осенью 1791 года по дороге из Ясс в Николаев
скончался генерал-фельдмаршал Григорий Потемкин, то Денисов
искренне печалился. Он отбросил в сторону обиды, чинимые вели-
ким Потемкиным. Ибо понимал, как и многие, что Россия – мать
потеряла в нем великого государственного мужа, а любезное Оте-
чество лишилось усердного сына. «А слава тех не умирает, кто за
отечество умрет…»

Зимой, поглядывая в окна кареты на пылящие морозные
вьюги, в Яссы пожаловал граф Александр Андреевич Без-
бородко. Подтянулись сюда нехотя и турецкие уполномо-
ченные. Здесь и был заключен мирный договор, обусловленный
победой генерала Репнина при Мачине.

Турция признала себя побежденной, а Россия становилась
Черноморской державой. Но императрицу до конца жизни не по-
кидала мысль о нанесении Турции окончательного смертельного
удара, занятия Константинополя, а тем самым устранении Турции
как опасного и жестокого противника России.

Заключение в Яссах мирного договора развязало руки Екатери-
не Второй. Императрица стремилась везде к расширению рубежей
России, ее безопасности от враждебных соседей и продвижении
границ к западу.

Денисову недолго пришлось залечивать раны. В войсках опове-
стили, что в шляхетской Польше поднялся огромный мятеж супро-
тив России, - и нашему герою надо было скакать на новый театр
боевых действий.

Награды или увечья, победы или поражения - что пошлет ему, в
сей раз, бог войны, суровый Марс?
И будет ли благосклонна к нему богиня удачи Фортуна? - во-
прошал себя Андриан Карпович, мчась в метельной круговерти
навстречу дальнейшей судьбе.
Наступил тревожный 1792 год…
 

 
В ПОЛЬШЕ - ЖЕЛЕЗОМ И КРОВЬЮ

Суровая прелюдия
.................

Андриан Денисов был человеком своего времени.
 Прежде всего,военным, выступающим на защиту рубежей и интересов держа-
вы.. Истово предан девизу «За веру, царя и Отечество», и не щадил
живота своего. От присяги никогда не отступался.
Этот военачальник был далек от дипломатических и междуна-
родных устремлений Екатерины Великой и её продуманного двор-
цового окружения. Притязания России, Пруссии и Австрии на раз-
дираемую внутренней смутой Польшу были от него весьма отда-
ленны, ибо в записках его мы не находим таковых размышлений.
И о нем, военном деятеле, следует судить не по связям с великими
вельможами и обильным поездкам ко двору в Петербург и Москву,
а по результатам выигранных им сражений, личному уму, муже-
ству и геройству.

В правление Екатерины II прошло три раздела земель Поль-
ши между Россией, Пруссией и Австрией, И каждый раз Россия
уверенно отстаивала свои интересы, даже когда это приходилось
делать силой оружия.

В частности, генерал Федор Денисов, был специально направ-
лен из Санкт-Петербурга в объятую смутой Польшу, где напал при
реке Буг на польское войско, состоящее из 13 тыс. человек и разме-
тал его, отбил 7 батарей и положил на месте свыше тысячи ляхов.
В русско-польских войнах католическая Польша потеряла боль-
шую часть своих владений, что привело к ее ослаблению. Варша-
ву захватили русские войска, и это не пришлось по нраву гордым
полякам.

Задиристые шляхтичи, попивая в замках золотистую
старку и звеня шпорами перед красавицами, вспомнили лихие
времена, когда их буйные прадеды грабили и жгли Москву,
а богатые города Смоленск и Вильно низко угождали им,
ясновельможным панам.

Все реже паны вспоминали об унизительном соглашении с ту-
рецким султаном, когда он вывернул руки Польше да оттяпал всю
Правобережную Украину с Подолией, и поляки позорно выплачи-
вали ему обильную дань. Призабыли они, как крымские орды та-
тар проносились по польской землице, словно смерч, уничтожая и
оскверняя все, вырезая семьи, а прекрасных полячек гнали с табу-
нами коней в Крым на базары для продажи. Жуткое было время.

В 1792 году над Польшей собирались грозовые тучи. Ослабев-
шая из-за внутренних неурядиц страна не могла оказать серьезного
сопротивления Пруссии, Австрии и России. Старая шляхта еще ки-
чилась буйством и пьянством, нетерпимостью к новому, страдала
невежеством. Но достоинство молодых поляков было оскорблено,
патриоты воспламенили национальное движение за обновление
страны, и попытались посягнуть на авторитет трех сильных госу-
дарств.

Заявим читателю, что жгучая тема принудительного раздела
Польши отражалась, открыто в нашей дореволюционной литерату-
ре. Тогда восстания поляков называли прямо - революцией и срав-
нивали с опасными революционными движениями во Франции.
Однако в советское время подавление восставших сил Польши
и сражения ее за независимость упорно замалчивались, поскольку
это бросало густую тень на якобы исконно миролюбивую поли-
тику Российской державы, и противоречило содружеству Польши
с Союзом ССР. От этой острой темы советские историки бежали,
как черт от ладана, и по ней не было создано ни единого солидного
научного труда.

Но история всегда остается историей, несмотря на какие-то во-
пиющие факты и события. Поэтому и ценны старинные записки
непосредственного участника тех деяний Андриана Денисова. Из
первых уст этого военачальника, принявшего участие в подавле-
нии вооруженного восстания, мы услышим неприкрытую и су-
ровую правду.


В боях и победах!
.................
Польша, беспокойная дочь своего смутного времени, подогре-
тая слухами о свободе во Франции, стала поднимать косы, вилы и
топоры.
В польскую военную кампанию в составе русской армии Дон-
ское войско выставило свыше десяти тысячи казаков. Ржали на
марше кони - степняки, поскрипывали седла, колыхались беспо-
щадные пики и ветер трепал казачьи чубы.

Денисова с Платовым разминула судьба. Матвей Иванович от-
правился на Дон с полками для усмирения своих же земляков,
отказавшихся по велению императрицы отправиться с семьями
служить в Крыму и на Кавказской линии. Там мятежом полыхали
пять станиц, в том числе родные Денисовым – Пятиизбянская и
Нижнечирская.

В это время русская армия под командованием генерал-аншефа
Михаила Васильевича Каховского вступила в пределы многостра-
дальной Польши.
Авангард возглавлял известный нам по Измаилу бригадир Ва-
силий Орлов, в числе его полков следовал полк Денисова. Здесь
наступили первые значительные победы Андриана Денисова, как
военачальника. Сложился облик его как командира, близкого к ка-
закам и солдатам, решительного и сурового к неприятелю.

Итак, по поручению Орлова Денисов выдвинулся для занятия
местечка Мурафе, и вступил с поляками в переговоры о его уступ-
ке.
Однако присланного Денисовым казачьего офицера польские
поручики обругали:
- Москали проклятые, убирайтесь прочь! Мы, поклялись на му-
ках господних, что на своей земле будем жить привольно!
Денисов, посоветовавшись с неразлучным после штурма Из-
маила Никитой Астаховым, решили атаковать шляхтичей. Хотя
шли на риск, ведь в их двух полках набралось не более 400
человек. Напомним, что в полку Астахова-старшего продол-
жал сражается сын Емельян.

Было 15 мая, благоухали и цвели сады, заливались певчие пта-
хи. А на равнине враждебные стороны сходились все ближе, уже
слышны брань и крики поляков, они начали стрелять. Казаки Де-
нисова понагнулись, наклонили пики, чаще и быстрее затопали
кони - и все ринулись в атаку.

Бригадир Орлов спешил на подмогу. Впереди скакал с добро-
вольцами, только земля летела из-под копыт, известный по Измаи-
лу секунд-майор Иван Краснов. Поляки в ожесточенной схватке
были побиты. Живые взяты в плен. Более четырехсот лошадей до-
сталось победителям. Под руководством Краснова было разбито
три эскадрона конницы, сам он получил тяжелое ранение в ногу.
В кавалерийских боях донцы сокрушали польских улан и захва-
тили 13 пушек и 27 знамен.

Денисов по разбитым, в ухабинах, трактам догнал сборище по-
ляков при Шпичинцах. Вскоре прибыли Орлов и другие войска.
Андриан Карпович действовал расчетливо и хладнокровно. Взвизг-
нули обнаженные клинки – и казаки с гиканьем помчались в атаку
на кавалерию. Поле с цветущими ромашками покрылось трупами
поверженных всадников и, ржавшими лошадьми без седоков.

«Главнокомандующий все действия сам видел и в честь мою
несколько раз прокричал «ура», когда я к нему явился, тут же в
скорости весьма милостиво благодарил меня», писал Денисов.
Затем подоспела пехота, и полковник князь Голицын направил-
ся выбить неприятеля из леса. В помощь был придан полк Дени-
сова. Въехав в лес, Денисов увидел, что густые деревья не дадут
разворота конным казакам. Оставив полк, поскакал с десятком ка-
заков доложить о том Голицыну и встретил по пути разбредшихся
пехотинцев.

Найдя князя в перестрелке, Андриан Карпович сдал ему со-
бранных солдат и по просьбе Голицина поехал собирать и других
разбредшихся пехотинцев. И тут случился забавный случай…
Из записок Денисова: «Я оставил при себе двух казаков,
остальных послал в сторону осмотреть лес.… Слышу шум,
пробираюсь сквозь лес, без дороги; мне встретилось два
или три из пехоты нашей, которые несли в горстях по несколько
червонных; на мой вопрос они ответили, что отбили с золотыми
деньгами целый ящик, при котором много наших, и до того ссорят-
ся, что у многих изрезаны руки.

Зная, что таковые случаи весьма опасны, поворотил я в сто-
рону, наехал, и весьма близко, на пробегающих человек до 10-и
пеших солдат, закричал на них, чтобы спешили к князю Голицыну,
которые в тот же момент по мне все выстрелили из ружей. Казаки
при мне бывшие закричали, что это неприятель; мы пустились в
сторону».

Андриан Карпович встречается перед боем при Городниках со
знакомым подполковникам Николаем Николаевичем Раевским, бу-
дущим участником войны 1812 года.

В сражении грохотала артиллерия. Русская пехота сближалась
с неприятелем, картечь и пули сыпались как густой град. Казаки
денисовского полка под шквалом ядер не могли стоять спокойно и
просились в атаку, кони под ними всхрапывали. Десятки лошадей
валялись убитыми. Денисова известили, что на левом фланге каза-
чьи и гусарские полки опрокинуты. Рассматривая движение пре-
восходящго неприятеля, который потрепанную пехотную линию
заменил свежею, он предположил, что кавалерия скоро атакует его
небольшой полк. Срочно послал верхового за подкреплением.

Денисов взволнованно вспоминает:
«В это время артиллерия как гром гремела. Я осмотрел казаков
и неприятеля, и когда оглянулся на майора, только что командо-
вавшего эскадронами, вижу, что храбрый и прекрасный майор на
земле лежит без головы, которую ядром оторвало. Екатеринослав-
ские гренадеры ни на момент не изменили своей твердости, сби-
ли вторую неприятельскую линию, но подоспела третья. Наших
много было убито и ранено. Конница неприятельская подступила
к правому флангу атаковать мой полк, но болото ей препятство-
вало; орудия наши, поставленные против неприятеля, сильно
оную разили, а спешившиеся казачьи стрелки сильно оную
били».

Погиб бы, наверное, казачий полк вместе с Денисовым.… Как
вдруг на закате солнца поднялся сзади отчаянно дерущихся донцов
на дороге клуб пыли от конницы. Поляки, увидев это, скорым мар-
шем начали отходить и скрылись с поля боя. «Нам преследовать
и на ум не всходило, - продолжает Денисов, - а от радости, что
Всевышний избавил от неминуемой смерти, были все в удивлении.
Пыль подлинно послал к нашему избавлению Бог».

Оказалось, что Донского войска незабвенный Иван Краснов, из-
лечась от раны, полученной при Мурафе, ехал к своему полку, хотя
полностью еще не выздоровел. Подъезжая ближе, видит крити-
ческое положение денисовского полка и оставленный без охраны
большой обоз. Краснов убеждает ближних всадников примкнуть к
сражающимся казакам. И они бешено скачут, поднимая пыль, при-
нятую поляками за русское войско, спешащее на помощь.

Денисов, прошедший через горнило яростных сражений, под-
черкивает:
«При сем еще за долг поставлю упомянуть…, что гренадеры
Екатеринославского полка столько при сем случае показали хра-
брости и твердости, что подобной, хотя был я во многих сильных и
генеральных сражениях, нигде не видел;
Даже действия штурма Измаиловского не могу сравнить: там
больше было убийства, но управляла храбрыми запальчивость и
какая-то забывчивость; тут же сражались, удерживали место, дви-
гались по велению, видели, как товарищи умирали».
Андриан Карпович за эти боевые дела получает орден святого
Владимира 4-й степени.

Он знал, не остались без уважения и донцы Астаховы. Млад-
ший Емельян Астахов за отвагу в боях награждается чином вой-
скового старшины. Отец его полковник Никита Астахов в схватках
получил тяжелые раны, контузию ядром, ранение навылет пулей
в глаз, которого впоследствии лишился, и уволен был от служ-
бы в родные края. Здесь стал начальником Верхне-Хоперского
сыскного начальства и воевал с оголтелой преступностью.
Полк его вверили Емельяну Никитичу, который высоко
нес славу отца, украшая ее своей безграничной отвагой и уменьем
побеждать. Его весьма уважали начальники и сам Суворов.

А над войсками раскинулось летнее небо. Ах, лето, где ты, крас-
ное? У Денисова через каждые 5-10 дней походы в пыли, бои в
крови и стычки без отдыха. Едва-едва успевали казаки под столет-
ними дубами, на берегах теплых прудов промыть-перевязать кро-
воточащие раны, починить снаряжение да обиходить своих верных
коней.

Андриан Карпович и день, и ночь казался подчиненным доволь-
но крепким, чуть ли не семижильным. Вряд ли кто догадывался,
как нелегко давались ему, от природы слабому и нездоровому, эти
навыки. Только постоянный контроль над собой, сила духа и за-
калка в боях-походах одержали победу над организмом, хотя ему
порою казалось, что он находится на грани срыва. Это была его
внутренняя драма, и из нее он вышел победителем. Думается, что
не последнюю роль сыграла и вековая выживаемость, которая пе-
редалась ему с кровью выносливых и мужественных предков.

В средине июля, в горячей баталии отличился друг Андриана
Карповича отчаюга Иван Краснов. Денисову был по нраву этот
неуемный и не унывающий храбрец.
Сотня Краснова неожиданно встретила 12 эскадронов(!) непри-
ятельской конницы под предводительством князя Понятовского, и
тот уже предвкушал викторию. Однако Краснов, не теряя присут-
ствия духа и используя смекалку, не дал сильнейшему противнику
воспользоваться победой.

Заманивая за собой польские эскадроны ложным отступлением,
навел галопирующих за ними поляков под выстрелы замаскиро-
ванной пушечной батареи. Скачущие казаки раздались в стороны,
пушки окутались белым дымом, завизжала картечь, падали оземь
лошади и поляки. Попав в засаду, потрясенный неприятель потер-
пел полное поражение. Краснов за это дело получил благодар-
ственное письмо от генерал-аншефа Каховского.

На глазах Денисова быстро продвигалась карьера одарен-
ного Краснова. Так, при Полонцах Иван Козьмич на виду
у графа Апраксина разбил вчистую 7 неприятельских эскадронов и
колонну из 300 пехотинцев.

 Граф, отмечая неустрашимость Крас-
нова, произнес: «Вы поступили как герой!». «Я исполнял свой долг,
Ваше сиятельство. Бог мне помог»,- ответил тот. А при местечке
Корчев его казаки под пушечным огнем переправились через Вис-
лу, развернулись и лавой опрокинули колонну польских войск.
Трофеями Краснова стали восемь артиллерийских орудий, при-
прятанных поляками до лучших времен. Это была большая удача!

За подвиги Краснова произвели в подполковники ранее Денисо-
ва, но это никак не отразилось на добрых и уважительных отноше-
ниях между друзьями.
Хотя Денисов, как и все военные, ревностно
следил за успехами и награждениями окружающих офицеров.

Вскоре Каховский с 10-и тысячным корпусом и казачьим полком
Денисова потянулся к Варшаве и остановился лагерем близ столи-
цы, на речке Висле. Военные действия были приостановлены.

В красавице Варшаве
...................

Андриану Карповичу понравилась уютная старинная Варшава,
и он предположить не мог, что пригород ее станет ареной безжа-
лостных схваток и убийств.
Молодой офицер часто бывал в городе, соскучившись по заба-
вам гражданской жизни. Завел знакомства с местными шляхтича-
ми, разодетыми в богатые камзолы, жупаны из парчи и алые кун-
туши, с саблями у поясов, украшенными драгоценными камнями.
Стал и сам помаленьку форсить. Будучи простым в душе, думал
таково и о людях. Посему заводил приятелей без должного умения
и выбора, не различая плутов и мошенников, за что и поплатился.

Вот как рассказывает о промашках молодости убеленный сединой
Денисов.
«Я небогатого отца сын, увидел скоро, что щегольство мне
не пристало, но вместо того, чтобы хозяйством и бережливо-
стью исправиться, вздумал умножить мои доходы карточною
игрою, или прямо сказать, знакомство с таковыми завлекло
в оную игру, отчего и более себя расстроил. Даже до того, что хо-
роших продал лошадей, дабы иметь, чем себя содержать.
Но вместе с тем, я себя нигде не замарал; всегда, когда толь-
ко был здоров, являлся к моим начальникам, к разводам, у графов
Зубовых, у которых всегда россияне и даже польские иногда го-
спода бывали, в театре, в больших вечерних собраниях у главно-
командующего и у вельмож польских. Многие знатные госпожи
меня знали, а у некоторых из сего же класса я бывал с визитными
почтениями».

Одним словом, мирная и безоблачная жизнь в светской Варша-
ве, с балами и музыкой, среди высокородных панов вроде не пред-
вещала опасной и грозовой бури. Но это только казалось!

Главнокомандующий граф Каховский был заменен бароном
Осипом Андреевичем Игельстремом, участником турецкой войны,
который к гордым полякам относился высокомерно, как к побеж-
денной нации. Полк Денисова получил приказание пользоваться
провиантом и фуражом для лошадей от жителей.

От Игельстрема Денисов получает секретное задание – органи-
зовать тщательное наблюдение за населением Варшавы и окрест-
ностей. Поступали сведения, что благодушные ляхи замышляют
крупное восстание против власти.

Денисов настолько искусно, доброжелательно и дипломатично
вел себя, что приобрел почтение и уважение местных шляхтичей,
делившихся на две непримиримые партии и одна другую грызу-
щих. Вызнал многое. «Я нашел в обеих партиях таких особ, ко-
торые охотно рассказывали мне свои действия, но вообще оные
были пустые, доказывающие их горделивое спокойствие и местни-
чество, почему и оставлял их в покое».

А может Денисову подсовывали примитивную информацию о
нежелании поднять меч восстания?
Ведь не случайно, местные дворяне в секрете от Денисова по-
слали к Игельстрему депутацию и, расшаркиваясь, благодари-
ли его за спокойных постояльцев и уверяли, что казаки обхо-
дятся с жителями как с друзьями.

«За что главнокомандующий в самых лестных выражениях, при
большом собрании, благодарил меня лично. А после он же пред-
ставил меня к награждению чином…, и был я произведен в пол-
ковники».

Думается, военный Денисов, вряд ли бы поведал в своих ме-
муарах о секретном поручении, своих агентах, выявленных им за-
говорщиках, скрыто подготавливаемом восстании, (которое вскоре
и взвилось пламенным огнем).
 Такие дела крупные люди хранят в
тайне всю свою жизнь и не выносят на широкое обозрение.
Может, где-то в глубинах запыленных архивов, и сыщутся засе-
креченные ранее бумаги, проливающие свет на эту затуманенную
страницу в жизни Денисова. Ведь история дама капризная, может
одарить и таким подарком…

В 1793 году полк Денисова переводят из огнедышащей восста-
нием Варшавы за город в полевой лагерь, обеспечивая ему боль-
шую маневренность и безопасность. Он и здесь приобретает рас-
положение нужных ему деятелей, его с офицерами пригашают на
вечеринки.

Молоденькие паненки, в ореоле красоты и молодости,
глазеют на офицеров, пьют кофе с пирожным, веселятся и шутят
с бравыми казаками. Чубы волной, усы закручены, глаза озорно
блестят. Ах, пикантная молодость!

- Боже мой!- восклицал паненкам галантный Андриан Карпо-
вич, - вы настолько великолепны, что даже Венера рядом с вами
выглядела бы прачкой из предместья города Праги.

Но те с дрожью в голосе отвечали, что в военное время они
очень боятся казаков. Сказывают, что тогда казаки, словно стая
волков, обчищают все у поселян, и не трогают лишь храмы божьи.
На что господа офицеры отвечали смехом.

Подобные знакомства-балагурства да посещение военных офи-
церов за обильными столами и полными кубками вина, использо-
вались обеими сторонами для получения нужной информации.
Денисов тревожно отмечает, что на исходе 1793 и в начале
1794 года все предвещало войну. Он, по жгучим сведениям
от доверенных лиц, предостерегает главнокомандующего
о готовящемся восстании. С запозданием, но отреагировали и выс-
шие чины.

«Я получил секретное наставление, что делать, если вспыхнет
нечаянно революция», пишет Денисов. При поездках по улицам
Варшавы, поляки во всеуслышание клянут известного им Денисо-
ва, забрасывают его карету грязью и каменьями, и вопят: «Денисо-
ва надо убить!».

Андриан Карпович при встрече с Игельстремом предупрежда-
ет о таких проявлениях ненависти. Озабоченно докладывает, что в
случае нападения поляков, секретное распоряжение он не сможет
выполнить и все важные пункты занять. И, более того, «осмелился
сказать, что все наши войска сильно претерпят и не исполнят пред-
писанного». Игельстрем напряженно слушал, не сводя с него глаз.

На вопрос Игельстрема, где же лучший выход, Денисов отве-
тил:
- Вашему высокопревосходительству следует перебраться на
квартиру на краю города. Туда же поставить все войско, чем не
дать мятежникам окружить и уничтожить себя.
Игельстрем промолвил:
- Я так бы и поступил, если бы был не только генерал, но и во-
енный министр.

Он лишь не сказал Денисову, что, предвидя восстание, не раз
просил графа Платона Александровича Зубова, генерал-адъютанта
и фаворита императрицы, (по натуре циника, ума недалекого) уве-
личить армию. Однако получал только упреки да обвинения в тру-
сости. Не внимала его доводам и сама Екатерина II. Последующие
трагические события в Варшаве показали, насколько правы были
предусмотрительные Денисов и Игельстрем.

В блестящих залах Варшавы, по-прежнему кружили при све-
те свечей веселящиеся пары, франтоватая молодежь до утра пила
искрящееся вино, играла томная музыка. А за стенами дворцов,
в кулуарах сотен особняков, за плотно закрытыми окнами и
дубовыми дверями, тайно раздувалось пламя мощного вос-
стания.

В это смутное время, а точнее 1 января 1793 года бригадир Мат-
вей Платов парадно возводится в чин генерал-майора.
Учитывалось, что он с полками свого Екатеринославского вой-
ска успешно усмирил на Дону строптивых земляков, восставших
в станицах против насильственного переселения их с семьями на
Кубанскую линию. Этих казаков щедро отодрали плетьми в бун-
тующей станице Нижнечирской, где проживали Денисовы.

Может этот инцидент, наложил свой отпечаток на дальнейшие
отношения между честным Денисовым и карьеристом Платовым?

Ведь участие карательного корпуса под руководством Матвея
Платова против своих же братьев - казаков до сих пор стыдливо
умалчивается.
Вроде не к лицу герою Дона и России выступать в роли кара-
теля и проводить репрессии на земле родной. Хотя об этом было
заявлено в старинном издании «Трехсотлетие Войска Донского» и
имеются конкретные материалы в Центральном государственном
Военно-историческом архиве.

Да и сам Матвей Иванович в объяснении от 24 октября 1800
года собственноручно указывает, что в 1792 и 1794 годах, будучи
на Кавказской линии и на Дону, участвовал «во время возмущения
донских казаков и препоручения мне от главного начальства при-
вести их в должное послушание и порядок»…
Однако вернемся опять в затаившуюся Польшу, по которой ве-
село ступает апрель 1794 года…


 В ПЛАМЕНИ ГНЕВА

Костюшко против Екатерины II
............................

Варшава. Только проблеснула заря в страстный четверг, как раз-
дался оглушительный звон колоколов, треск ружейных выстрелов
и отчаянные вопли. Это поляки беспощадно вырезали русский гар-
низон в городе.
То была «кровавая заутреня» или польская «Варфоломеевская
ночь» - почти весь гарнизон был уничтожен.

Католические ксендзы, осеняя народ крестами, призывали по-
рушить власть русских. Особенно взывали к мелкопоместным,
буйным шляхтичам: «Пролившие кровь за веру - спасены будут;
погибшие ради благ земных, корысти ради или добычи - прокляты
будут… Господи! Спаси нас, грешных!». Сердца шляхты и духо-
венства запылали огнем общей ненависти.

А далеко отсюда, в роскошных залах Петербурга, Екатерина II
среди настороженных иностранных да своих сановников, настой-
чиво проводила в жизнь мечты покойного Григория Потемкина - о
создании на древней польской земле истинного православного ко-
ролевства.

Императрица, редко унывающая при зловредных обстоятель-
ствах, не могла позабыть об участии польских конфедератов-
повстанцев в кровопролитном восстании «ампиратора» Емельки
Пугачева. Думала, что не случайно Пугачев поднял бунт после воз-
вращения своего из самостийной Польши.

Екатерина II ублажала в России ссыльную шляхту, настойчиво
подгребая под свое крыло. Ведь буйной Польшей, словно тараном,
хотели воспользоваться против России и султанская Турция, и ре-
волюционная Франция.

Вот и опять Польша заполыхала восстанием, во главе кото-
рого встал ее национальный герой, пылкий патриот Таде-
уш Костюшко. Взбудораженный народ притекал под его знамена:
«Виват, Костюшко! Куда угодно пойдем за тобой!».
А тот полагал, что фортуна подкинула ему такие козырные кар-
ты, с которыми было бы смешно не выиграть.

Этот герой американской войны за независимость, наивно свя-
зывал восстание на своей родине с пробуждением революционных
чувств среди россиян. Надеялся, что революция в Польше помо-
жет «быстро распространить республиканские идеи в России, по-
садить дерево свободы даже среди льдов Петербурга».

Мятеж в Варшаве был ускорен тем, что наступил крайний срок
роспуска польских частей, согласно договоренности Екатерины II
с польским королем. На русской службе находилось сто тысяч сол-
дат и офицеров с земель польских. Теперь их число должно умень-
шиться до пятнадцати тысяч человек, а остальные подвергались
безотлагательному сокращению. Это была яркая искра в склад с
порохом. Увольняемые и создали эффект мощного взрыва, они по-
вернули пушки, штыки и полученную в России военную выучку
- против нее самой.

Вот тут-то и началась заваруха! Генерал кавалерийской бригады
отчаянный Антони Юзеф Мадалинский, забыв о данной Екатерине
II присяге, наотрез отказался подчиниться роспуску. Он прихватил
прусскую военную казну и дерзко повел свой отряд к Кракову, где
люди ожидали долгожданного Костюшко.
Этот польский отряд внезапно налетел и разбил русский полк,
затем разгромил еще прусский эскадрон. Поляки ликовали, пове-
рили в свою силу, и поднялось волной сильное восстание. Всеоб-
щее и свирепое!

Русских поголовно умерщвляли, вешали, вырезали в тех ме-
стах, где застигали, даже в церквах. Возбужденные толпы ляхов,
размахивая саблями, пьянея от текущей крови и вина, кричали хва-
лу своим удальцам.

Генералу Игельстрему удалось спастись от смерти, он сжег
секретнейшие бумаги, штыками пробился из Варшавы, и с
жалкими остатками солдат добрался до прусских частей.
Союзники были потрясены жестокостью мятежников. Из рус-
ских воинов числом около 8 тысяч человек, половина была убита
и пленена поляками, потеряно 40 пушек. Екатерина II, получив де-
пешу об этой беде, в сердцах ударила рукой по столу: «Счастлив
этот Игельстрем, что прежние его заслуги сохраняются в моей па-
мяти!».

Тадеуш Костюшко в Кракове, одобрил содеянную резню в Вар-
шаве. 30 апреля он объявил принудительную для народа мобили-
зацию. Он беспощадно втягивал его в войну. Славная победа или
славная смерть!

Теперь мужское население Польши и Литвы от 15 до 50 лет
призывалось под знамена Костюшко. Вождь требовал от населе-
ния жертвовать лошадей, провиант, деньги. Для войны открыва-
лись польские оружейные арсеналы. Спешно, в огне и дыму, кова-
лись пики и переделывались под оружие острые косы.

Андриан Денисов оказался в гуще польской революции. Вместе
с его полком на берега Вислы были брошены полки известных нам
командиров Василия Орлова, Никиты Астахова и другие.

Андриану Карповичу велено с полком поспешать к Варшаве и
наблюдать за продвижением войск Мадалинского. Разведчики до-
несли ему, что корпус Мадалинского находится вблизи от Варша-
вы. Денисов получает странное, приказание: со своим полком, в
котором всего 150 человек, догнать и разбить Мадалинского. Это
значило одно - вести людей на верную погибель.

Андриан Карпович доказывает начальству, что с таким числом
всадников это сделать невозможно:
-Я не Илья Муромец, да и он в нынешние времена не мог бы
своих чудес выкинуть.

И что же, вняли его голосу?
Нет, не вняли, а лишь добавили в команду сорок казаков. С эти-
ми людьми и припустился Денисов за поляками, надеясь в душе
на Бога и призрачную удачу. По дороге выяснилась сногсши-
бательная весть! Казаки перехватили ехавшего из Кракова
курьера Костюшки с воззванием, призывающим поляков
спешить с оружием к нему! Он, Костюшко, теперь является глав-
нокомандующим польскими войсками!
Это было объявление русским властям войны, начало новой
польско-русской кампании.

Денисов спешно отправляет курьера с важными бумагами к
Игельстрему, и двигается вперед. Узнает, что Мадалинский соеди-
нился с пехотой и артиллерией и его корпус пополнился до трех
тысяч бойцов.

Захваченный казаками другой шляхтич передал Денисову, «что
он послан ко мне от Мадалинского сказать, чтобы я его оставил
в покое и что он никакого военного действия против россиян не
начнет. Мадалинский рассказал шляхтичу, что он знает, когда я вы-
ступил от Варшавы, с каким числом казаков и где, для доставления
моих донесений, оставил оных, с точностию – как и было». Враг
таился повсюду. В каждом сельце и деревеньке, в лесу за ними ис-
подтишка следили польские повстанцы.

Денисов предупреждает опасную ситуацию. «Отослав шлях-
тича к Мадалинскому с угрозою, что как скоро его догоню, то, ко-
нечно, разобью, - я, однако не пошел далее, а, опасаясь нечаянного
нападения значительнейших сил неприятеля, остался против Ма-
далинского, раза три переменив места; Мадалинский потянулся к
Кракову, а я занял оставленное им местечко».

Так взвешенным решением командира был сохранен Денисов-
ский полк. Но впереди его ждали более тяжкие испытания.
Неверно думать, и видеть в Денисове непобедимого казачье-
го военачальника. Превратности войны непредсказуемы, да и на
полях сражений не все от него зависело. Пришлось познать ему и
горечь поражений, но это только закаляло боевой дух и готовило
Андриана Карповича для будущих крупных баталий.
Поражения и победы

Той же неспокойной весной на театр польских действий
прибыл генерал Федор Денисов, дядя Андриана Карпови-
ча. Он обладал военным талантом и выдающейся храбростью, но
на этот раз бог войны отвернул от него свое лицо…

Преследуя с корпусом российских войск повстанцев, он узнал,
что недалеко от Кракова раскинулся укрепленный лагерь Костюш-
ко. Наверное, генерал Денисов, не соизмеряя своих сил и не рас-
полагая точными данными разведки о местах будущей баталии, ре-
шил атаковать молодого, но менее искусного на военном поприще
Костюшко.

То печальное действо происходило 24 марта при местечке
Сломнике.
Генерал Денисов разделил свой корпус, состоящий из 3500 сол-
дат и двух казачьих полков, Орлова и Андриана Денисова, на две
части. Одну часть возглавил сам и двинулся в обход лагеря против-
ника. Другую - вверил генералу Александру Петровичу Тормасову,
где с полком остался Андриан Денисов.

Тут разведка Андриана Карповича донесла, что рядом появи-
лась многочисленная польская пехота, кавалерия и артиллерия.
Поняв, что Костюшко намеривается нанести упреждающий удар,
Денисов со своим полком попытался атаковать противника. «Уда-
рил, но был от них принят мужественно. Они ни на шаг не попяти-
лись и сильною пальбою ранили нескольких казаков».

Подошедший с остальными войсками Тормасов, не разобрав-
шись в ситуации и не имея сведений о нахождении отряда генерала
Федора Денисова, решил непременно атаковать поляков. Хотя Ан-
дриан Карпович показывал ему и старшим офицерам невыгодность
занимаемой ими позиции, на что услышал: «зачем трусить».

- Дело покажет, кто трус, - отрезал Денисов, - я не имею при-
вычки ввязываться в бой, когда не уверен в победе над неприяте-
лем.
По категорическому приказу Тормасова, он с полком двинулся
через лес в обход лагеря неприятеля в сопровождении батальона
егерей подполковника Пустовалова. Денисов с ходу опрокинул
несколько польских эскадронов и явился с сообщением к
подполковнику, ибо сам был в чине премьер - майора. По-
хвалив его, Пустовалов приказал находиться близ его батальона, а
сам устремился в сторону неприятеля.

И здесь подверглись они внезапному нападению сильной поль-
ской кавалерии. Она с ходу вонзилась саблями в денисовский полк.
Денисов дерзко кинул обозленных казаков в контратаку. Полови-
ну неприятеля опрокинул и погнал, (на большее сил не хватило),
а вторая половина поляков удержалась на месте, отбивая наскоки
русских. Тогда Денисов остановил часть казаков, и в упорном сра-
жении опрокинул тех стойких поляков.

В ближнем бою он получил три сабельные раны и очень серьез-
ную в правую руку, от которой свою саблю выронил, а конь четыре
раны в голову, что помешало преследовать неприятеля. Перевязав
наспех раны и подвязав руку офицерским шарфом, Андриан Кар-
пович явился к Пустовалову. Тот произнес, что уже послал гонца к
генералу Тормасову просить помощи.

И тут же показал Денисову на огромную массу появившейся
вражеской кавалерии, которая горячилась, звенела оружием и гото-
вилась к атаке.
В ту же самую минуту Денисов получает от генера-
ла Тормасова кричащее повеление: половину своего полка немедля
прислать к нему. После чего у него осталось менее ста человек.
Поляки уже двинулись на них превосходящей кавалерией и пе-
хотой, и та, примкнув штыки, готова была разнести в пух и прах
русских.

Денисов с подошедшими к нему эскадронами и казаками
- на всем скаку ринулся сразу в бой! А Пустовалов с егерями, в
штыки с трудом опрокинули неприятеля. Большая часть поляков
была убита, и пехота русских заняла первую позицию.

Сильная пальба слышалась со стороны части генерала Тормасо-
ва и главного лагеря Костюшко. И тут Денисов усмотрел вдалеке,
(лучше бы глаза не видели!), что русские части едва отбиваясь, бе-
гут в панике под гору и по лесу.

В это время его мощно атаковала пехота, а конница обощла с
фланга. Полковник Пустовалов упал с раскроенным черепом,
его егерей пластовали саблями конники, а оставшиеся в жи-
вых, бросали оружие и пытались скрыться в лесу. Видя,
что оставаться пред одолевающим противником погибельно, Де-
нисов скомандовал отступление, Да, сражение было проиграно,
артиллерия досталась неприятелю, и для отмщения надо было
просто выжить.

«Неприятель гнался за нами через весь лес, темная ночь раз-
делила нас тогда», пишет Денисов. Он распорядился собрать рас-
сыпанных казаков, и поспешил соединиться с генералом Тормасо-
вым, которого нашел с небольшим числом войск. На другой день
отступили и простояли лагерем, собирая разбежавшихся и ране-
ных людей, и приходя в себя несколько дней.

Генерала Федора Денисова Андриан Карпович нашел в малом
домике, бледного и уставшего, лежащего на кушетке. С пасмурным
челом доложил, что они разбиты, потеряли много людей, артил-
лерию, и солдаты «настращены», перепуганы. Подумав, добавил,
что стоит Костюшко, имеющему вдвое больше войска и могущему
столько же набрать, напасть на них, то придется очень худо. Тогда
генерал привстал и взревел:

- Нет, он меня не посмеет атаковать или я его в пух разобью. Он
только смело атакует таких, как ты, трусов.
И добавил, что если бы Тормасов следовал в точности его ука-
заниям, то самому Костюшко пришлось бы худо.

На прямой вопрос племянника, почему имея такой большой
боевой опыт, сам дядя генерал Денисов не выступает рассчитаться
с Костюшко за поражение, тот сумрачно произнес:
- Войска наши оробели, тем более что нет надежды получить
помощь, и все нижние чины знают об этом.
И вышел обнадеживать солдат, и те оживлялись, слушая его бо-
дрые слова. Боевой дух генерала, прозванного не зря «Денис - па-
шой» был неукротим!

Андриан Карпович, описывая военные деяния дяди, отмечает,
что это «был герой неустрашимый».
И Денисовы, оба, в глубине души поклялись, что расквита-
ются за это поражение с Костюшко, и, как Бог даст, постара-
ются заполучить его в казачьи руки.

Екатерина II была раздосадована разгромом своих войск при
Сломнике – как это ее вышколенные, привыкшие побеждать вой-
ска уступили неорганизованным ватагам каких-то лесных ляхов?!
Она запальчиво выступала перед Европой против освобождения
Польши от влияния России, и в самых резких выражениях осужда-
ла восставших.

Писала, что Костюшко и Мадалинский развернули «истинно
якобинское» знамя бунта, намереваясь повесить всех, не разде-
ляющих их революционные мнения. Считала, что революционные
идеи, «яко французские», могут вовлечь Польшу в страшный кри-
зис и ей необходимо прекратить брожение умов в Польше.
Увы,
от боязни перед французской революцией не была свободна даже
Екатерина II с ее трезвым умом. Она доказывала, что присоеди-
ненные к России земли польские в стародавние времена принад-
лежали России.

«Ну что же,- молвила императрица, - значит, пришло время
выпускать на арену «покорителя османов» Суворова». И вверила
войска Суворову. « Я посылаю в Польшу две армии, - говорила она
приближенным. – Одну - армию, а другую - Суворова».

А поляки ликовали! Ведь русские потерпели поражение, усту-
пили победу Костюшко! Воспрянув духом, они похвалялись отби-
тыми у русских знаменами и пушками. Пленных почти не было,
ибо стороны бились ожесточенно, и никому не давалось пощады.

Над местами людских побоищ кружились тучи птиц. Орлы,
ястребы, коршуны… Охотники за трупами. По ночам из лесных
чащоб доносился голодный волчий вой. Земля-кормилица стонала
под тяжестью прибывающих и алчущих крови орд людей.

Между тем, войска польские усиливались, а генерал Федор
Денисов отступал, останавливаясь лишь для удерживания напора
неприятеля и двигаясь к границам Пруссии. Сказывалась не без-
дарность якобы Федора Денисова, в чем облыжно винили его
сановитые вельможи при дворе, а значительный перевес сил
восставших. У Костюшки собралось под рукой до тридцати
тысяч войск, к тому же пополняемых постоянно из мест-
ного населения, а у графа Денисова едва набиралось тысяч десять
человек.

Подполковник Иван Краснов волею судеб оказался здесь на-
чальником Донских полков, в том числе и Денисова, но, по не-
счастью в очередном бою был тяжело ранен и отбыл на лечение.
Казачьи полки были подчинены теперь Андриану Денисову, и он
успешно прикрывал корпус русских войск.

По лугам, лесам и прогалинам ступал месяц май. Бушевало цве-
тение садов и многоголосое птичье пение. Да вряд ли замечали эти
красоты в боях казаки. Лишь в редкую минуту затишья защемит
сердце и охватит тоска по такому далекому Тихому Дону, станицам
и куреням!

Андриан Карпович ночами, глядя на яркие звезды, думал, что
они тоже смотрят сейчас на его родимую станицу, и с грустью
вспоминал, как там поживают родители престарелые да милая до-
чурка с супругой.

Не ведомо мне, писал ли он письма домой с полей сражений,
ибо таковых обнаружить не удалось. Но сохранились на архивных
полках до наших дней пожелтевшие письма отважного однопол-
чанина, соратника Денисова - Никиты Астахова в станицу Усть-
Хоперскую, и эти страницы родительской любви и заботы к своим
детям нельзя читать без глубокого душевного волнения.

А повстанцам во главе со смелым и торжествующим генералом
Костюшко, сопутствовал успех!

В их руках оказались Краков и Варшава, они заняли город Виль-
но, и выглядело так, что никто и нечто не сможет остановить их
железного потока. Храбро дрались костюшковские косинеры и пи-
канеры – бесстрашные крестьяне, вооруженные косами и пиками.
Но и казаки, попадая порою в самые удручающие, казалось бы,
безвыходные условия, выходили из них с доблестью вследствие
своей ловкости, дерзости и отваги.

Так, в мае Андриан Карпович получил приказание добыть,
во что бы то не стало, пленных. Когда это не удалось, а по-
сланный им разъезд казаков вернулся израненный с пу-
стыми руками, то Денисову прислали жесткий выговор.

АндрианКарпович отписал резко начальству, что взять по заказу поляков он
не может, а берет их тогда, когда представляется случай. И если ге-
нерал позволит, то он сам пойдет в дерзкий поиск. Приказав пере-
писать, сей рапорт набело, он вышел в сердцах из палатки, а на
вопрос встретившегося казака Быкодорова, почему такой задумчи-
вый, рассказал обо всем.

А отчаянный Быкадоров, рубака и выпивоха, словно ждал слу-
чая, и попросился попытать счастья. Взял с собой двух неразлуч-
ных друзей. Они происходили из разных станиц, но готовы были
отдать жизнь друг за друга.

Запрыгнув в седла и перекрестившись, друзья поскакали. Бы-
кадоров впереди, а сотоварищи поодаль. В одном селении встре-
тились Быкадорову два польских конника и кинулись от него к
своему лагерю. Быкадоров – галопом за ними. Поляки промчались
мимо часового, предупредив о погоне. Но тот принял скачущего
прямиком в лагерь Быкадорова за своего, ибо казак был в мундире,
похожем на их форму.

Быкадоров коршуном налетел на часового, выхватил у него са-
блю и пистолеты, отбросил в сторону. Подскакали вмиг двое его
товарищей. Окружили часового, не дав опомниться, схватили за
поводья его лошадь и опрометью поскакали назад. Так, благодаря
своим удальцам, Денисов выполнил поставленную перед ним за-
дачу.

Донские офицеры не раз показывали примеры находчивости и
отваги, и уводили казаков из–под смертельного удара.
Как-то Денисов усмотрел, что его конные пикеты преследует по
пятам и отстреливает сильный неприятель, который приближался
к месту его стоянки.

Смекнув, он приказал храброму майору Грузинову с доброволь-
цами ловким маневром скрыться в стороне, в нежно зеленеющем
леске. Если неприятель поскачет мимо них, то наскоком уда-
рить его. Сам же помчался к всадникам, которых гнал непри-
ятель - и направил их отступать к приготовленной засаде.

А польские кавалеристы, ничего не подозревая, в пылу погони гна-
лись за отступающими русскими безо всякой осторожности.
Тут Грузинов с казаками стрелою вылетели из леса и врезались
им в бок. Бегущие казаки немедля развернулись и, усердно работая
саблями, опрокинули не ожидавшего подвоха неприятеля. Среди
поверженных на землю и убитых ходили чубатые казаки, с усмеш-
ками собирая опешивших пленных.

Денисов в ратных делах проявляет военное искусство, изумляя
порою опытных союзников – прусских боевых офицеров.
В один из дней польские войска остановились лагерем в поле,
и находились на виду корпуса Денисова. Казаки рассыпались по
полю, чтобы не потерпеть урона от выстрелов ядрами.

В это время польские кавалеристы числом до четырехсот верхо-
вых, тронулись вперед и остановились недалеко от Денисова. При-
кинув ситуацию, тот дерзнул разбить их малым числом, привлек
премьер – майора Иловайского:
- Если сие исполнится, то неприятельская армия будет зритель-
ницею нашего подвига. Мы вселим страх в каждого, и вражина
уже не осмелится безбоязненно на нас нападать.

Иловайский решил спрятать команду в 150 человек лавою.
Офицеры отдали казакам приказ. Иловайский впереди с дротиком
поехал на неприятеля спокойным шагом. Польские кавалеристы,
видя это, тотчас обнажили палаши. Иловайский, подойдя на ру-
жейный выстрел, пустил коня вскачь - и казаки, с пронзительным
гиканьем, выскочили из укрытия и в мгновенье опрокинули всех.
Взяв пленных около 50 человек, и оставив примерно столько уби-
тыми на поле боя, они на рысях вернулись назад.

К Денисову прискакали прусские офицеры, просили рассказать
им, что он и сделал на французском языке. Они признались, что
если бы не видели этого сами, то ни за что бы не поверили.
Войска короля прусского, наконец, соединились с полками
генерал-майора Федора Денисова, который поскакал навстречу
и вернулся с его высокородным величеством. Объединенные
силы союзников двинулись в наступление при местечке
Шекоцине.

Военачальник Федор Денисов был полон решимости
взять полный реванш у злополучного Костюшко.
Андриан Денисов (к чести его сказать, везде с уважением от-
носился к мужеству и смелости противника), так описывает это
судьбоносное сражение.

«Наши шли как стена, не останавливаясь и не подаваясь назад;
неприятель скоро был потревожен, но держался; начальники их
скакали во все стороны с приметной торопливостью. Гром пушек,
стрельба ружей и военные крики заглушали уши.
В это время вся неприятельская кавалерия гордо и отважно дви-
нулась на нашу кавалерию и казаков. Я приказал казачьим полкам
равняться с нашей регулярной кавалерией. Все наши полки дви-
нулись и полетели в атаку.

Неприятель то же сделал. Слетелись,
остановились на дистанции такой, что лишь саблями не могли
рубиться. Но наши скоро ободрились, крикнули, пустились впе-
ред, неприятель был опрокинут и вогнан в средину бегущей уже
польской пехоты, от которой многие казаки были убиты и ранены.
Польские войска в беспорядке бежали, но осыпали нас пулями, и
вся наша кавалерия принуждена была отскакивать в сторону…».

Король прусский приказал войскам остановиться и не гнать
дальше бегущих. А Федор Денисов подсчитывал потери поражен-
ного противника - они были огромны!

Убитых было множество, взяты в плен 3 тысячи человек, от-
бито 15 пушек и 23 знамени.
- Мы начали возвращать долги заносчивому Костюшко, - обсуж-
дали казачьи командиры,- и честь победы принадлежит нашему
генералу Денисову, а не прусскому королю.
За этот триумф Федор Денисов получил солидный орден св.Георгия 2-ой степени.

Кровавый пот
............

Итак, путь на клокочущую восстанием Варшаву был от-
крыт, по нему уверенно зашагали российские и прусские
войска. Поскакали в клубах пыли и казачьи полки Андриана Дени-
сова. Все упорно шли в наступление!
Вскоре прибыл генерал И.Е.Ферзен, принял командование над
российскими войсками и стал преследовать отбивавшегося не-
приятеля.

Следуя с боями к Варшаве, полк нашего героя, пройдя по жи-
вописной лесистой местности, у селения Липовое поле, был оста-
новлен сильной обороной поляков под командованием полковника
Добика. На казаков зловеще нацелились шесть пушек, четыреста
озлобленных кавалеристов и до полутора тысяч злорадствующих
пехотинцев. Ведь кавалеристы Денисова вышли пред ними отря-
дом, поди, в три раза меньше.

Денисов же получил приказание непременно поразить неприя-
теля, хотя казакам в лесу трудно было приловчиться.
И снова он призывает «храброго майора Грузинова» и его от-
ряд.

Грузинов «первый ударил в неприятельскую пехоту, из стрел-
ков составленную, и врезался в средину оной так, что всю положил
на месте и отбил одну пушку». Вражеская кавалерия бросилась
наутек. Оставшиеся конники дрались насмерть, беспощадно, кто
- кого. Зеленая поляна была забрызгана кровью, деревья искореже-
ны выстрелами, кустарники вытоптаны храпящими лошадьми

Под бьющимся Денисовым подкосилась и пала раненая лошадь.
Денисов с саблей в руках на мгновенье оцепенел - и кинул клич!
Казаки сомкнулись, грянуло «Ги! Ги! Ги!», и под вихрем клин-
ков дрогнул центр поляков, ряды их были смяты, и началось истре-
бление врага. В плен взяли более семисот человек во главе с пол-
ковником Добиком, отловленным в погоне.

Победителям достался
армейский склад продовольствия, который был отправлен к армии
на четырехстах подводах, изъятых у польских крестьян.
Денисов за проявленное в боях отличие был награжден союзни-
ками прусским орденом воинского достоинства.
Андриан Карпович случалось, попадал в ситуации на грани
жизни и смерти, и находчивость его отводила безжалостную
косу смерти.

Так, 22 июня близ местечка Белобрега колонна Денисова по-
пала в опасный переплет. Впереди стоял мощный корпус поляков
в 5 тысяч бойцов, а сзади в деревне, подпирал крупный конный
отряд неприятеля. Тогда казаки бросились в реку, и хотя вода пере-
ливалась через спины лошадей, в мгновение ока переправились на
другой берег. Внезапным ударом смяли в деревне отряд, затем еще
400 всадников.

Вдруг Денисов увидел, что один его командир окружен поля-
ками и еле от них отбивается. Денисов кинулся на выручку. Он
завернул сбоку поляка, который рубил командира палашом. Но
удар Денисова пришелся в бляху на плече поляка, и тут клинок
его враз переломился, а в руках осталась рукоятка с небольшим
куском клинка. Поляк, заметив это, моментально развернулся на
коне и размахнулся, чтобы палашом срубить Денисова. Однако тот
не растерялся - и с силой метнул остаток сабли в лицо противни-
ку. Всадник с разбитым и окровавленным лицом бросился прочь в
сторону, Денисов ускакал в другую.

Как-то казаки, отбив нападение польской конницы на батарею,
кинулись вдогонку. В пылу погони лошадь Денисова перестала по-
виноваться, он был ранен в руку, и конем был занесен так далеко,
что оказался в самой гуще вооруженного неприятеля. Рассвирепев-
ший Денисов уже считал себя в плену. Приготовился слезть с коня,
защищая себя, как сможет. В этот момент знакомый ему шляхтич
Шимановский, (с которым он в мирное время часто водился в ком-
паниях и на охоте, и который не раз ночевал у него), выскочил из
рядов поляков и стал рьяно поносить его самыми бранными сло-
вами.

Этот жестокий сюрприз обозлил Денисова, и он закричал шлях-
тичу, чтобы тот выехал к нему и сразился на смерть. И тут слышит
вдруг многие голоса:
- Батюшка! Не бойся, мы здесь!

Это к нему с невероятной отвагой пробивался майор Грузи-
нов с 20-ю казаками. Денисов круто развернул коня, с неи-
моверной силой вырвался к своим. Соединясь с казаками,
он скрылся из виду изумленных поляков, славших вдогонку ему
тщетные выстрелы.

Ушедшего из объятий смерти Денисова и его избавителей под-
жидал другой, не мене опасный поворот. Они поскакали галопом
к своей батарее. Та, не остыв еще от жаркого дела, и увидев вне-
запно скачущих на нее верховых, долго не думая, запустила в них
картечью, которая, к счастью пронеслась над головами всадников.

Изумленный Денисов скинул шапку, стал ей махать и кричать:
«Свои, свои!». И тем спас всех от другого залпа, который собира-
лись пустить по ним прямой наводкой из пушек. А Грузинова он
будет чтить всю оставшуюся жизнь.

«За спасение меня, при всяком воспоминании о сем, благода-
рить Грузинова по гроб не перестану», так спустя десятилетия, пи-
сал благодарный Денисов. В своих записках он не раскрывает име-
ни Грузинова, потому что в будущем его спаситель из защитника
имперских военных дел превратиться в прямого врага императора,
и мемуарист Денисов в преклонных летах, не стал подвергать себя
травле сильных мира сего.

Мы скажем, что это был Петр Грузинов, и, подозреваемый в не-
верности престолу, он при Павле Первом, лишенный всех наград и
почестей, будет запорот плетьми до смерти.

Андриан Карпович в своих записках не скрывает свойственных
на войне ошибок, совершенных по доброте сердечной.
Так, в селении на реке Пилице крестьяне слезно упросили его
выгнать свой хилый скот на пастьбу, недалеко от казачьих пикетов.
Жалеючи, их, и, не подозревая злого умысла, он согласился. Вне-
запно на пикетах раздались выстрелы. Денисов выслал резерв с
Иловайским узнать, в чем дело, а сам, чтобы не попасть в ловушку,
остановился. Иловайский наткнулся на сильнейшего в несколько
раз неприятеля. Но не сробел, опрокинул его и гнал версты две, да
захватил пленных.

Денисов о том поясняет:
«Оказалось, что поляки, увидя скот, провели через лес 300
человек конницы, которые слезли с лошадей, смешались
со скотом и, нагнув головы, шли, сгустили скот и так себя скры-
ли, что скот, хотя шел как бы к водопою, близ пикетных, но те не
все сумели просмотреть. Первый, который увидел, дал сигнал вы-
стрелом, еще тогда и другие заметили.

 И единственное счастье нас
спасло, что польская пехота не подоспела, хотя уже была послана и
уже сближалась, но, видя поражение своих, воротилась».

Интересно, вспоминал ли Денисов в те дни боевых командиров
по измайловскому штурму Матвея Платова и Михаила Кутузова?
Наверное, вряд ли, в круговерти схваток не до того ему было. А
если и вспоминал, то, лишь на мгновенье, ибо в своих записках он
о них ничего не упоминает.

 КРАХ ВОССТАНИЯ КОСТЮШКО
.............................

Еще не умолк гром орудий…
........................

В постоянных походах и сражениях Андриан Карпович приоб-
ретает немалый военный опыт. Он не в зашторенных кабинетах
штабов, а в суровых баталиях, на поле гремящего боя постигает
натуру войны, что пробуждает его природные дарования. Ему до-
веряют ответственные задания, его начинает ценить начальство,
предрекая популярную карьеру.

Как-то польские части около двух тысяч верховых, без боязни
обозревали прусский военный лагерь. Три сотни из них, потихонь-
ку отъехали, заняли недалече пригорок и, на глазах у Денисова, вы-
зывающе наблюдали за ними в подзорные трубы. Денисов решил
проучить зарвавшихся конников.

Тихой сапой казаки подобрались
к ним, с места вдруг взяли в карьер, понеслись - и многих расте-
рявшихся порубили на месте, а несколько десятков взяли в плен.
Когда подоспела кавалерия с генералом Тормасовым, все было за-
кончено. Генерал окинул взглядом скоротечного картину боя, по-
благодарил за казачью ухватку и на прощанье сказал Денисову:
-Береги свою голову более, нежели как доныне берег!

Когда парламентер попросил позволения взять тела и похоро-
нить погибших, то командующий генерал-поручик Иван Евста-
фиевич Ферзен, нрава горячего, но сердца доброго, отличавшийся
правотой, послал того к Денисову и сказал: «это сделал Денисов, и
в его воле дать вам тела или нет». Денисов, проявляя христианское
великодушие, это разрешил, и «неприятель исполнил свою обязан-
ность с совершенной тихостью».

В этой войне Андриан Денисов понимал задачу в том, что-
бы прекратить мятеж против законной власти польского ко-
роля и русской императрицы, а их победа приведет к миру и спо-
койствию на земле польской. Его сердце не зачерствело под мун-
диром. В поляках он видел потомков древних славян, и приказывал
казакам проявлять уважение к смиренным жителям. Не чинить им
обид и разорений. Положа руку на сердце, он видел, что где это по-
лучалось, а где и по- другому. Война…

Увы, не каждый командир поступал подобно ему.
Так, в подавлении восстания буйствовал генерал-майор Вале-
риан Зубов, младший брат фаворита Екатерины II Платона Зубова.
По словам современников, он, почти не служа, получал чины, а в
польской кампании запятнал себя «низким, бесстыдным и возму-
тительным обращением с некоторыми поляками и их женами». А
пути Зубова и Денисова еще пересекутся.

Итак, год 1794-й! В начале золотистого августа Денисов уча-
ствует в стычках с неприятельскими передовыми постами.
В средине августа подошедший Суворов взял Вильно. Теперь
русские надвигались на мятежников двумя колоннами. Суворов
наступал от Бреста к Варшаве, а корпус генерала И.Е. Ферзена
продвигался с боями в сторону основных сил Костюшко.

Неожиданно прусский король Фридрих Вильгельм с 35–и ты-
сячным войском оставил вялотекущую осаду Варшавы, бросил
своих союзников и двинулся в пределы Пруссии. А это подняло
дух восставших.

Причиной же ухода послужило пламя гнева в польских провин-
циях Пруссии, проводившей здесь настырно поголовное онемечи-
вание. А хитромудрые союзники-австрийцы, те не спешили сра-
жаться с неустрашимыми повстанцами, и, потирая руки, выжида-
ли выгодного положения дел. Или как выразился один из русских
дипломатов: «ни шили, ни пороли».

- Будем обходиться без худосочных союзников, это нам не впер-
вой. А Костюшко коли, не отловим, то его черти и без нас в ад
утащат – переговаривались меж собой донские офицеры.
Казачьи части в авангарде, где внезапным набегом, где от-
чаянной рубкой, где смекалкой прокладывали стезю для
главных вооруженных сил. Один из эпизодов приводит Андриан
Карпович.
Польские войска, преграждая русским путь, закрепились на
другом берегу Вислы, и выставили батареи. После огневой кано-
нады с двух сторон, дело как-то затихло. Плоты для переправы уже
были сооружены.

Тогда два казачьих полка майора Карпова и Себрякова полу-
чили приказ от Ферзена: форсировать Вислу и, невзирая на огонь
неприятеля, взять те батареи. Казаки покумекали, вмиг сбросили с
себя мундиры, а с коней седла, взлетели на их крупы…

С одними дротиками в руках вынеслись из лесу, и ринулись в
пенистые воды Вислы. Поляки так оторопели от внезапно появив-
шейся и во все горло гикающей длиннобородой орды, в тине и во-
дорослях, что побросали свои укрепления и постыдно бежали. И
весь русский корпус переправился без малейшего препятствия.

Земляк Андриана Денисова полковник Василий Михайлович
Себряков не единожды опрокидывал мятежные эскадроны, спасал
от истребления, прусские части союзников. Наградой ему, закон-
чившему свой жизненный путь в станице Скуришенской, стал ор-
ден св. Георгия 4-й степени. Это был дед известной на всю Россию
игуменьи Арсении (Анны Михайловны Себряковой), настоятель-
ницы крупнейшего на Дону Усть-Медведицкого Преображенского
женского монастыря…

Суворов с войсками в это сложное время уже выиграл ряд круп-
ных сражений.
В бою под Брестом он полностью разгромил корпус генерала
Сераковского, состоящий из лучших бойцов числом 16 тысяч че-
ловек при 28 орудиях.

Суворов уважительно говорил об этом способном и мужествен-
ном противнике. Перед ним были выставлены не прежние разбой-
ничьи отряды повстанцев, а армия, храбрая и вооруженная, ма-
неврирующая «живо и проворно».
 Из его письма:
«В первый раз по всеподданнейшей моей императорско-
му величеству более 50-ти лет службе сподобился я ви-
деть знатного, у неприятеля лучшего, исправного, обученного и
отчаянно бьющегося корпуса - в поле! на затруднительном место-
положении».

Но упорного Костюшко даже это горькое поражение не останав-
ливает! Назад-то пути не было. И он оглашает восставшим один из
первых в истории века приказов о заградительных отрядах, направ-
ленных на уничтожение своего сирого люда – во имя высшей, пусть
такой далекой цели.

Он прямо указывает: «Если кто будет говорить,
что против москалей нельзя удержаться, или во время битвы станет
кричать, что москали зашли в тыл, тот будет расстрелян.
Приказываю пехотные части держать позади линии с пушка-
ми, из которых будут стрелять по бегущим. Пусть всякий знает,
что, идя вперед, получит победу и славу, а, покидая поле сражения,
встретит срам и смерть».

Заметим, что таковых беспощадных приказов Суворова в от-
ношении своих солдат не имеется. И его военный кодекс «Наука
побеждать» сего позорного действия – своя бьет своих- не пред-
усматривает. Разил ли огнем бегущих с поля боя своих солдат ге-
нерал Федор Денисов, пластовал ли саблями своих отступающих
в сражениях казаков Андриан Денисов? Нет и никогда! Пусть суд
истории рассудит Костюшко!

А теперь возвратимся к Суворову, который скорым маршем спе-
шил с войсками на соединение с армией Ферзена.

Генеральное сражение
....................

Армия Костюшко, в составе девяти тысяч лучших бойцов, пре-
следуемая по пятам генералом Ферзеном, укрепилась у деревни
Мациовицы, чтобы дать русским решительный отпор и успеть раз-
громить Ферзена до соединения с «грозой турок» Суворовым. Но
капризная фортуна подготовила польскому вождю неожиданный
сюрприз.

То был конец сентября. Ранней зарей, ещё по росе Фер-
зен двинулся с регулярными войсками по одной дороге, а
генерал Федор Денисов с регулярными и донскими полками под
командой Андриана Карповича - по другой.

Силы русских были немалые. И схватка предстояла не шуточная.
У Ферзена вышагивало 14 батальонов, скакало 33 эскадрона, их со-
провождало 36 пушек. А генерал Денисов вел за собой 5 казачьих
полков, 10 эскадронов драгун и 4 батальона пехоты. Глухо стонала
под конскими копытами и шагом солдат потрясенная земля.

Удачливый во многом Костюшко, узнав о превосходстве рус-
ских, от боя не отказался. Безумная храбрость или безнадежное
отчаяние заставило его бросить на весы судьбы, поверивших в
него сынов Польши? Все или ничего! Так близко стоял Костюшко
к пропасти авантюры! Впрочем, его век славился этим.

Операцией по сражению с войсками Костюшко руководил гене-
рал Федор Денисов. Ферзен со своим корпусом подоспел только к
концу баталии.

Казачьи полки двигались, как обычно, в авангарде, производили
разведку местности. Пройдя лесные чащи, Андриан Денисов по-
ставил, скрыто в лесу два-три полка, а остальные вывел на поляну,
с которой просматривался неприятельский лагерь. Нетерпеливые
казаки уже напали на польские пикеты и крепко схватились в сече.
Тут на Денисова налетел сбоку польский всадник с палашом, но
он успел саблей отбить удар. Отбил и второй удар. В эту минуту
примчался еще польский кавалерист, и с обеих сторон они сили-
лись сразить его палашами.

Подскочил казак Качалинской станицы Варламов, нацелился
на поляка пикой и … растерялся, застыл, не бил. Денисов закри-
чал «Бей!» и тот сильно ударил поляка, а другой ускакал. Просто
его ординарцу Варламову было всего 19 лет, и это был его первый
бой.

Между тем поляки стали преследовать казаков и подошли к
лесу, что и надо было Денисову. Безмолвно поджидавшие не-
приятеля в засаде его полки ринулись с гиком на растерявших-
ся поляков, многих покололи, обратили в бегство и человек
пятьдесят взяли в плен.

Польское войско уже расположилось к генеральному сражению
на позициях при замке Мацеевицком.

А что же приметили в противнике готовые к бою поляки?
«Мы увидели лагерь, занимающий… пространство, которое
едва можно было окинуть взором. Лучи заходящего солнца отра-
жались на ружьях густых рядов пехоты; ржание лошадей и рокот
всей массы войск наполняли воздух смутным и глухим гулом, в ко-
тором слышалось что-то грозное», вспоминает адъютант Тадеуша
Костюшко.

Это к казакам Андриана Денисова подошла пехота и артилле-
рия с генералом Денисовым. Артиллерия огнем зажгла деревню, у
которой окопался фланг неприятеля. Канонада с обеих сторон гре-
мела беспрерывно. Поляки вспоминают о стрельбе русских: «Их
огромные ядра, пробиваясь сквозь кустарник, ломая с ужасающим
треском ветви и вершины деревьев, падали среди нас». Полыхали
подожженные казаками хаты, сараи, стога сена.

Егеря, под прикрытием казаков вырвались в атаку, но поляки
перебили половину крепких егерей. Денисов немедля запросил
подкрепления. Прислали две-три роты мушкетеров под командой
молодого майора. Но тут жахнула бомба, и майора и лошадь на
глазах Денисова разбросало кровавыми ошметками в стороны.

Прискакал генерал Федор Денисов, выстроил наступающих и,
невзирая на выстрелы, поехал вперед, рассматривая вражеские
позиции. Его сопровождал Андриан Денисов. Вдруг грохнули из
пушки картечью, которая пронеслась над головами Денисовых.

Андриан Карпович уклонился в сторону, полагая, что по одному
всаднику не будут зря тратить зарядов. Но пушка опять окуталась
дымом, и картечь с визгом полетела ближе к генералу. Встревожен-
ный Андриан Карпович убедительно попросил генерала, чтобы тот
отъехал в сторону, ибо целят в него с намерением.

- Ежели трусишь, то поезжай прочь!- отрезал тот.
Самолюбивый Федор Денисов выехал еще вперед. Бухнула
пушка – и картечью у лошади под генералом перебило за-
дние ноги. Старый вояка не торопясь слез с нее, и, прихра-
мывая, пошел прочь. Испуганный Андриан Карпович, соскочил с
лошади, но генерал от нее отказался, сел на запасного коня и по-
скакал к пехоте.

По его приказанию пехотинцы двинулись вперед и открыли
стрельбу. Но колонна польских солдат, бодро и скорым шагом по-
шла тоже в атаку. Гром десятков пушек, пальба ружей, дым со всех
сторон, военные клики царили на арене сражения.

Поляки пытались охватить фланги русских. Тогда Андриан
Денисов стремительно двинул свой и майора Денисова, (близко-
го родственника), полки вперед и контратаковал пехоту в правый
фланг. Конный егерский полк под командой героя Вульфа, рысью
помчался на левый неприятельский фланг.

Предоставим откровенное слово Андриану Денисову.
«Егеря и казаки, как бы соревнуя друг другу, с быстротой и му-
жеством врезались в неприятельские ряды и всех убивали. Поля-
ки до последнего держались на месте и почти все пали мертвыми.
При этом должен сказать я в честь их канониров, которые, быв в
средине наших казаков и конных егерей, без прикрытия, еще обо-
рачивали в разные стороны пушки свои и действовали.

По истреблении сей неприятельской пехоты, правый их фланг
продолжал стоять стройно и мужественно; артиллерия действо-
вала, а конница за… сгоревшею, но еще дымящеюся деревнею, в
смешанном и расстроенном положении находилась».

Наш отчаянный Петр Грузинов, как всегда, был «впереди с
охотниками, много раз прогонял неприятеля с чувствительным по-
ражением и тем самым расстроил его намерения». Отбил пушку.
Орден св. Георгия 4-ой степени стал ему наградой.

Еще пушку захватил секунд-майор Петр Греков, прославивший-
ся при штурме Измаила, в боях при Мачине, схватках с поляками
при Мурафе и сейчас, - за что был награжден таким же орденом.
Но для наступающих русских представлял угрозу сохранив-
шийся правый фланг поляков.

Тогда, через топкое болото, по-
крытое большим лесом, неистово прорвались эскадроны
Смоленского драгунского полка – пустились в яростную
атаку на пехоту, сломали и всю изрубили. Жалкие остатки смелой
армии Костюшко побежали, крича и спасая свои жизни. Разгром
был во многих местах полный.

 Генерал Ферзен твердо рапортовал
главнокомандующему князю Н.В. Репнину:
«Кавалерия наша действовала в сем сражении отлично, врубилась
в неприятельские колонны и, преследовала так, что спастись никто
не мог».

Мужественная армия польская, исступленно восставшие
шляхтичи, паны и крестьяне, отважный Костюшко, его большие
надежды и мечты о свободной родине – все было разбито и потерпело
решительный крах!
Ибо лучшие польские войска потеряли всю артиллерию, шесть
тысяч убитыми, и сложили оружие, считай, три тысячи человек.
Пылали гневом глаза побежденных, смогут ли они отомстить когда
– то победителям?!

Пленение Костюшко
.................

Однако победа над бунтовщиками была еще неполной - оставал-
ся на воле неутомимый организатор восстания Тадеуш Костюшко.
Во время боя под Костюшко было убито две лошади, а когда он
рванулся останавливать свою бегущую кавалерию, то встретил
ухмылку коварной Фортуны.

Андриан Денисов, выполняя долг по поимке Костюшко, ценил
его как талантливого военного, как неординарную личность. Он–
то и спас Тадеуша Костюшко от верной смерти, сохранив Польше
ее национального героя.

Заслугу в пленении Костюшко присваивали тогда себе различ-
ные лица, и, как обычно, высшие командиры, в жажде отличиться
и быть награжденным сверх иных деяний и завистливых соперни-
ков.

Обратимся к мемуарам Андриана Денисова. По его увере-
нию, этот эпизод изложен им «по сущей справедливости, по
строгому розысканию, мною произведенному, и по точным
доказательствам от бывших при том казаков собранным, о том -
как взят польский начальник Костюшко».

Итак, разгоряченный боем под Мациовицами, Андриан Карпо-
вич собрал около 400 казаков, разделил на три отряда и приказал
гнать по дорогам за беглецами до самой темной ночи, разыскать и
пленить скрывавшегося от преследования Костюшко. И без него,
не приведи ты, Мать Господня, чтобы даже не подумали возвра-
щаться!

В погоне группа казаков, заприметила близ селения скрываю-
щихся всадников в нарядной одежде. Смекнув, что это господа и
у них есть деньги и богатые вещи, погнались за ними, чтобы по-
живиться. Уходя от погони, поляки разделились, казаки тоже - и за
ними еще пуще! Нагнали.

Скакавшие по полю поляки попали в болото и кони их завязли.
Подскочившие казаки Лосев и Топилин убили майора и рядового.
Третий, бросившись с лошади, притворился мертвым, но украд-
кой посматривал на оставшегося начальника. А начальник, отча-
явшись, бросился в болото, но лошадь под ним увязла и билась, и
он соскочил с нее. Тут казак достал его дротиком, два раза ранил и
приказал выйти к нему. Лошадь без седока сделала несколько рыв-
ков, вырвалась из болота и ускакала – тогда и начальник сдался.

Казаки вывели его из болота и начали обирать; а он и сам подал
им кошелек с небольшим числом червонных монет и часы, не ска-
зав, кто он. Подскочивший вахмистр конно-егерьского полка, видя,
что между казаками стоит разодетый польский офицер, ударил его
по голове палашом. Тот замертво свалился.
 Тут прикидывающийся
мертвым поляк не выдержал и крикнул:
-Не убивайте его, это наш главный начальник!

Испугавшись содеянного, все побежали. Только один старый и
опытный казак, видевший это, поскакал доложить Денисову.

А теперь – о непосредственном участии Андриана Карповича
в этом исторически моменте. Это то действие, которое проис-
ходило на его глазах. Ибо других достоверных источников
об этом вряд ли в истории имеется.

«Казак донес, что они поймали начальника Костюшко.
Будучи обрадованным сим, приказал я моей команде спешить
ко мне, пустился во все ноги к месту, где его казак показывал. При-
скакав, вижу несколько убитых поляков. Казак указал на одного,
что должен быть он. Я сошел с лошади и зачал рассматривать его,
но не мог узнать, хотя несколько знал Костюшку.

Он был жив, но столько бледен, что более на мертвеца походил:
голова была вся в крови, ноги без сапог, одет в кафтане со многими
вязаными пуговицами, в атласном жилете и панталонах. Я вспом-
нил, что при мне был гравированный его портрет для подобных
случаев: вынимаю, сличаю и нахожу большое сходство. Во все то
время он ни слова не сказал.

Я заметил, что, так как он лежит на голой земле, то очень озяб,
а потому приказал постлать несколько казачьих плащей, положил
его на оные и прикрыл таким же числом.
Когда все сие было сделано, то зачал он метаться, как бы уми-
рал; но его вырвало, отчего сделался цвет лица тотчас лучше, и он
проглянул.

Я его спросил, «не хочет ли он чего?», на что ответил спокойно
«ничего».
Тогда я сказал ему, что его знаю и что великому человеку готов
сделать всякую помощь.
Он ответил, что он также меня знает, что я - полковник Денисов,
и сказал еще несколько слов.

Хотя я его и спросил, полагая, что он скоро умрет, о некоторых
важных предметах, но он не отвечал.
Перевязав ему галстуками и платками раны, которые он имел
еще две или три в спине дротиками, послал я за казаками, (поска-
кавшими вперед), чтоб воротились; затем приказал прибывшему
с остальными казаками майору Денисову сделать на дротиках но-
силки и отнести раненого Костюшку с приличным конвоем».

На другой день Андриан Денисов явился с подробным до-
несением к генералу Федору Денисову и генералу Ферзену.
И, наверное, нарвался на жесткий между высокими чина-
ми разговор. Может, кому первому принадлежит честь пленения
Костюшки, и доклада о том императрице?

Вместо радости, по случаю успеха, Андриан Карпович был весьма огорчен. Хмурый гене-
рал Денисов, мало что у него спросил и отошел «не сделав мне и
малейшего привета». Ферзен обошелся с ним весьма холодно «и,
вообще, совершенно ко мне переменился».

Прямой и честный Андриан Карпович и по истечении сложных
десятилетий жизни констатирует в мемуарах:
«Я был весьма совершенно удален от интриги; политики не
придерживался и не любил ее; должность мою с искренним усер-
дием выполнял. Дела мои шли хорошо, а самое лучшее то, что не-
приятели столь меня уважали, что ежели я атакую их казаками, и
они о сем узнают, то за лучшее считали, из почтения, бежать».

Поэтому Андриан Карпович, махнул рукой на незадачливых ге-
нералов и поехал к своему посту отдохнуть, в чем имел большую
нужду после сражения.

В записках он добавляет интересную подробность:
«Вот точная история, как Костюшко взят, которую я без малей-
шей посторонней материи описываю; и ежели бы не случился тут
один из посторонних поляков, то Костюшко, может, и умер бы.
Вынутый из его кармана пистолет и доныне у меня находится.
Все чиновники нашего корпуса были награждены; но не знаю,
почему я и благодарности не получил от моих начальников. Уже
впоследствии узнал я, что причиною тому было то, что дядя мой,
граф Денисов, сильно поссорился с генералом Ферзеном».

А спасенный им Костюшко очнулся только через два дня в холодном
поту и оковах… Его ожидали горестные вести. Весь его штаб, около
двух тысяч младших командиров и рядовых оказались тоже в плену.
Русские понесли утрату в1300 человек, погибло 30 офицеров.

По окончании сражения Федор Денисов прибыл к Суворову и
доложил о триумфальной победе. Суворов, в свойственной ему
манере, воскликнул:
«Вот донец! Он русский, он Илья Муромец, он Еруслан Лазаре-
вич, он Добрыня Никитич!.. Победа, слава, честь русским!»,

Деяния самого Суворова высоко оценила Екатерина Вторая…
Может сия минута славы, удачной поимки вождя повстанцев
Костюшко, заслонила у честолюбивого Суворова боль от неудач-
ной погони в степях Заволжья за вождем крестьянской войны Еме-
льяном Пугачевым.
 Тогда судьба может в единый раз отвернула от
Суворова сияющее лицо. Честь пленения «ампиратора» Пугача,
выданного близкими сподвижниками, выпала генералу Михель-
сону. Недаром Екатерина II, молвила с усмешкой, что Суворов к
поимке Пугачева имеет такое же отношение, как ее комнатная со-
бачка.

Сейчас Суворов, сияющий счастьем и орденами, был на высоте
успеха, весьма удовлетворен, что видно из его письма О.М. Рибасу.

«Милостивый Государь мой Осип Михайлович.
Поспешаю уведомить Ваше превосходительство о наизнамени-
той победе, одержанной Генерал-Майором Денисовым с его от-
дельною частию войск над главным бунтовщиком Костюшко в 29
день сентября при замке Мушковском на правой стороне Вислы.

Неприятель, бывший в 9000 с двумя пушками, упорно сражался
семь часов, но потерпел совершенную гибель, и сам Костюшко в
тяжелых ранах с генералами Каминским и Сераковским и всею ар-
тиллериею достался в наши руки. Пребываю впрочем, с совершен-
ным почтением и преданностью…
Граф Александр Суворов- Рымникский.
Октября 4-го дня 1794 года.
Бржесц».

А в Варшаве рыдающий народ бежал толпами под ливнем к мо-
сту через Вислу, ожидая прибытия Костюшко. Разлетелся скорб-
ный слух, что его, всего израненного, нашли в гниющем болоте и
везут, едва живого, в Варшаву. Узнав на другой день битвы о по-
стигшем ее разгроме, наполнилась Польша-страдалица горестны-
ми воплями: «Нет Костюшко! Боже мой! Пропала Отчизна!».

Хотя у отчаявшихся поляков не было другого великого во-
ждя, как Костюшко, но у них оставалась не сломленная гор-
дая Варшава, с крепко укрепленным пригородом Прагой.

Сколько еще сынов Польши и России найдут свою смерть в кре-
постных рвах, среди пожарищ и равнин, сколько донцов покинет
сей грешный мир, видя в последнюю минуту в очах родные ко-
выльные степи и голубой привольный Дон?
Задумчиво размышлял об этом Андриан Карпович, глядя через
спокойную Вислу на неприступную Варшаву.


ПОВЕРЖЕНИЕ ПРАГИ
...............................................................

Печали Варшавы
..............

После уничтожения корпуса Костюшко, русские войска трону-
лись к тревожно затаившейся Праге, этому предместью Варшавы.
Подполковник Андриан Денисов вел шесть казачьих полков.

Сейчас он получил приказ с полком пробираться по берегу Вис-
лы. Направленный им вперед отряд сотника Плетнева, из пятиде-
сяти казаков, наткнулся на два польских эскадрона, с ходу опро-
кинул их и более семидесяти человек взял в плен.
 Денисов подкрепил Плетнева еще двадцатью казаками и приказал продолжать
преследование. При Карачеве Плетнев опять атаковал неприятеля,
выгнал из местечка, но сам получил пулю в грудь и скончался.
Денисов вступил ночью в Карачево, идя на Колыбель. Заупря-
мившиеся жители Карачево молчали и никак не хотели показать
им дорогу. Ни просьбы, даже плети не действовали.

Денисов нарочито собрал всех женщин, и объявил, что если по-
селяне не укажут путь на Колыбель, то тотчас вспыхнет со всеми
хатами, добром и скотиной их местечко Карачево. Вокруг угрожа-
юще высились казаки с пылающими в кромешной тьме факелами.
Только тогда жители упали на колени, и, впившись глазами в каза-
ков, заголосили, что они бояться мести повстанцев, а та треклятая
Колыбель не далее, как в 15-и верстах и дали проводника, с чем
казаки благополучно и ушли.

Между тем Суворов, гоня поляков от Вильны и Гродно к Вар-
шаве, присоединил к себе корпуса генералов Ферзена и Денисо-
ва, и подступил к Праге. Вооруженные силы повстанцев поспеш-
но вошли в Прагу, мощно укрепленную по указанию Костюшко
рвом, валом, бастионами и рядами волчьих ям с заостренными
кольями. До тридцати тысяч войска собралось здесь под при-
крытием более ста орудий. Сила огромная!

Рано на заре, только прокукарекали петухи, Суворов двинул
войска на штурм. Казачьи полки приготовились к бою, стоя за ре-
гулярными войсками, вне досягаемости картечных и ружейных
выстрелов.

Андриан Денисов с полком находился в шестой колонне генера-
ла Тормасова. Под градом ядер, картечи и пуль шли атакующие ко-
лонны, поражая и пленяя неприятеля.… Каждый шаг земли брался
с кровью.

Скажу, что описание штурма Праги советские ученые мужи
стыдливо обходили стороной, чтобы не показывать ужасную
ярость русских, и тем самым грешили против исторической прав-
ды. А польские же, напротив, расписывали всеми красками звер-
ства русских, нагнетая и разжигая национальную злость и обиду.
А дело было так, как рассказывает без утайки, и в дополнение к
воспоминаниям Денисова, очевидец и участник штурма генерал
фон Клюге (Клугин).

Итак, русские пошли на приступ. Грохотала канонада.
«Вдруг в средней колонне раздался крик: «Вперед! Ура!». Все
войско повторило это восклицание и бросилось в ров и на укрепле-
ния. Ружейный огонь запылал по всей линии, и свист пуль слился в
один вой. Мы пробирались по телам убитых и, не останавливаясь
ни на минуту, взобрались на окопы. Тут началась резня. Дрались
штыками, прикладами, саблями, кинжалами, ножами – даже грыз-
лись!

Лишь только мы влезли в окопы, бывшие против нас поляки,
дав залп из ружей, бросились в наши ряды. Один польский дюжий
монах, весь облитый кровью, схватил в охапку капитана моего ба-
тальона и вырвал у него зубами часть щеки. Я успел в пору свалить
монаха, вонзив ему в бок шпагу по эфес. Человек двадцать охот-
ников бросились на нас с топорами, и пока их подняли на штыки,
они изрубили много наших. Мало сказать, что дрались с ожесто-
чением, нет - дрались с остервенением и без всякой пощады.
Нам невозможно было сохранить порядок, и мы держались
плотными толпами.

В некоторых бастионах поляки заперлись, окружив себя пушка-
ми. Мне велено было атаковать один из этих бастионов. Выдержав
картечный огонь из четырех орудий, мой батальон бросился в шты-
ки на пушки и на засевших в бастионе поляков. Горестное зрелище
поразило меня при первом шаге!..
 Польский генерал Ясинский, хра-
брый и умный, поэт и мечтатель, которого я встречал в варшавских
обществах и любил,- лежал окровавленный на пушке. Он не хотел
просить пощады и выстрелил из пистолета в моих гренадеров, ко-
торым я велел поднять его… Его закололи на пушке. Ни одна живая
душа не осталась в бастионе - всех поляков перекололи…

Та же участь постигла всех оставшихся в укреплениях, и мы,
построившись, пошли за бегущими на главную площадь. В нас
стреляли из окон домов и с крыш, и наши солдаты, врываясь в
дома, умерщвляли всех, кто им попадался… Ожесточение и жажда
мести дошли до высочайшей степени… офицеры были уже не в
силах прекратить кровопролитие…

Жители Праги, старики, жен-
щины, дети, бежали толпами перед нами к мосту, куда стремились
также и спасшиеся от наших штыков защитники укреплений, - и
вдруг раздались страшные вопли в бегущих толпах, потом взвился
дым, и показалось пламя… Один из наших отрядов, посланный
по берегу Вислы, ворвался в окопы, зажег мост на Висле и отре-
зал бегущим отступление… В ту же самую минуту раздался ужас-
ный треск, земля поколебалась, и дневной свет померк от дыма и
пыли… пороховой магазин взлетел в воздух… Прагу подожгли с
четырех концов, и пламя быстро разлилось по деревянным строе-
ниям. Вокруг нас были трупы, кровь и огонь…

У моста началась снова резня. Наши солдаты стреляли в тол-
пы, не разбирая никого, - и пронзительный крик женщин, вопли
детей, наводили ужас на душу. Справедливо говорят, что проли-
тая человеческая кровь возбуждает род опьянения. Ожесточенные
наши солдаты в каждом живом существе видели губителя наших
во время восстания в Варшаве. «Нет никому пардона!» - кри-
чали наши солдаты и умерщвляли всех, не различая ни лет,ни пола…

Несколько сот поляков успели спастись на мосту. Тысячи две
утонуло, бросившись в Вислу, чтоб переплыть. Взято в плен до по-
лутора тысяч человек, между которыми было множество офице-
ров, несколько генералов и полковников. Большого труда стоило
русским офицерам спасти этих несчастных от мщения наших сол-
дат.

В пять часов утра мы пошли на штурм, а в девять уже не было
ни польского войска, защищавшего Прагу, ни самой Праги, ни ее
жителей… В четыре часа времени совершилась самая ужасная
месть за избиение наших в Варшаве».

Глубоко верующие видели в сем скрытый божественный смысл
и, раскрыв Библию, вспоминали ветхозаветный закон «око за око,
зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему
должно сделать». Иные же расправу над беззащитными людьми
сравнивали с избиением младенцев, другие же говорили, что и
русские и польские страдальцы, прошли каждые своим крестным
путем едино, на Голгофу…

Заметим, что перед штурмом всем был зачитан приказ Суворо-
ва, в коем говорилось также: « в дома не забегать, просящих по-
щады щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать, мало-
летков не трогать. Кого убьют - царствие небесное; живым – слава,
слава, слава!». На деле выходило вовсе не так, да и ранее Суво-
ров заявлял в своей «Науке побеждать», заучиваемой солдатами
наизусть: «Возьмешь лагерь – все твое, возьмешь крепость – все
твое!». Вспомним Измаил.

Генерал Федор Денисов во время штурма брал жестким при-
ступом несколько удаленное от Праги укрепление, защищаемое с
одной стороны болотом, а с другой рекой Вислой.
Когда колонна генерала А. П. Тормасова преодолела вал, ворва-
лась в укрепление и обезоружила защищавших его поляков, Ан-
дриан Денисов, с согласия Тормасова, поспешил на помощь дяде
в тыл неприятеля.

На марше он увидел в лесу, закрывающем от них непри-
ятеля, столбом поднимавшуюся и приближавшуюся пыль.

Тогда остановил полк, изготовил казаков лавою и пошел малою
рысью. Навстречу им вырвалась вчетверо сильнее польская кон-
ница и в миг стала фронтом. Видя такое неравенство, Денисов не
решился атаковать, а чтобы выиграть время и прощупать против-
ника, предложил ему сдаться. В ответ получил шквал выстрелов.
Тогда он рискнул - и решительным голосом послал полк вперед. В
атаку!

А теперь предоставим слово самому Денисову.
«Не успел выговорить я приказ, как все казаки с громким кри-
ком «Ги!» пустились на удар. Казак Быкадоров, - об отличной хра-
брости которого и прежде в сей моей истории описано, - в это вре-
мя было ему вверено полковое, с изображением Божьей матери,
знамя, которое, преклоняя, полетел вперед и от всех казаков отда-
лился саженей на 15, несся в середину неприятеля, так, что изумил
и остановил меня. Польская кавалерия произвела сильную пальбу;
пыль и дым закрыли от глаз моих все действия.

 Я скачу к неприя-
тельскому флангу и слышу того же Быкадорова голос: «Коли, ре-
бятушки, коли!» обскакиваю с фланга, соединяюсь с полком и сим
ободрив казаков, атакуем неприятеля с тылу, опрокидываем и близ
самой Праги, против Варшавы, вгоняем в речку Вислу.

Передние пустились вплавь через реку и все тонули, задних
убивали казаки. Я кричал, чтоб первые сдавались, а последние пе-
рестали убивать, но страх и замешательство препятствовали слы-
шать меня. Я въехал в реку, схватил за перевязь одного польского
офицера и приказал кричать своим, чтоб сдавались, который хоть
от страха трясся, но уразумел и исполнил.

 Ближайшие к нему в ми-
нуту соскочили с лошадей; другие, увидя сие, тоже сделали; стоя
некоторые по шею в воде, просили пардону, и казаки перестали
убивать, гнали их из воды, отбирали лошадей и деньги». Таковы
были жесткие реалии тех войн.

Тут подоспел к Андриану Денисову подполковник Иван Крас-
нов с полком. Сей храбрец при взятии Праги с добровольцами,
первый вскочил на вал и отбил у неприятеля пушку. Сейчас
под сильным артиллерийским огнем, он вновь ринулся с
полком к Висле, произвел панику среди неприятельских скопищ,
обратил их в бегство, и, преследуя, захватил 48 орудий. За прояв-
ленное геройство Краснов получил орден св. Георгия 4-ой степени
и чин полковника.

Храбростью отличился прославленный в боях с турками, а те-
перь с поляками Петр Матвеевич Греков, который был ранен пу-
лею в руку, а за отбитие пушки был награжден орденом св. Георгия
4-ой степени. Донской полковник Дмитрий Евдокимович Греков,
имея на мундире Золотую медаль с портретом Екатерины II, до-
полнил ее орденом св. Георгия 4-ой степени. Он станет генерал-
майором, и мы встретимся с ним в 1812 году.

В этом штурме показали личное мужество земляки нашего героя
из станицы Пятиизбянской. Упомянутый родственник Андриана
Карповича секунд – майор Василий Денисов, (будущий генерал-
майор), получил орден св. Георгия 4-ой степени за мужество при
атаке пехоты, он прорвался на вал и отбил пушку. За доблесть, за-
блистал орден на мундире полковника Василия Попова. Премьер-
майору Панкратию Бузину этот орден был выдан за храбрость,
проявленную при взятии двух пушек и трехсот(!) пленных.

А что же Емельян Астахов, проявивший храбрость в турецкой и
польской кампаниях?
Он «пользовался уважением и расположением самого бессмерт-
ного Суворова, который не раз, при особо знаменательных для
Астахова днях, посещал его квартиру и в Турции и в Польше», - и
его произведут в чин подполковника. Это лишь некоторые боевые
товарищи Андриана Денисова.

Приступ обреченной Праги, слава Богу, заканчивается. На
окровавленном берегу Вислы он узнал, что дядя, генерал Федор
Денисов, командуя корпусом, отважно преодолел все препят-
ствия, завладел всеми укреплениями, и кто из поляков остался
жив, обратил в пленных. Тогда Андриан Карпович, шедший ему
на помощь, вернулся с казаками в лагерь. Он тоже был отме-
чен похвальной наградой - золотой шашкой с надписью «За
храбрость».

Впоследствии Андриан Карпович, вспоминая гибель множества
жителей Праги, задумывался, почему же польское командование,
готовя не один месяц Прагу к обороне, не переправило мирных
жителей по мосту на другой берег в Варшаву, а подставило их под
штыки и выстрелы атакующих солдат.

Увы, уроки истории повторятся. Во второй мировой войне под
бомбами и снарядами фашистов в осажденном и обугленном Ста-
линграде погибли десятки тысяч невинных женщин, детей и ста-
риков, не вывезенных своевременно за Волгу из-за амбициозности
и ротозейства советских властей. И разве эти прискорбные случаи
наплевательского отношения к своему народу единичны!?

Военачальник Андриан Денисов, как и другие командиры, ви-
дел, что в Праге повстанцы потерпели сокрушительный разгром,
от которого оправиться было просто невозможно. При штурме по-
легло тринадцать с половиной тысяч польских солдат, под разва-
линами упокоились четыре генерала. В плен попали три генерала,
более четырех тысяч офицеров и четырнадцать тысяч(!) рядовых.
Победители взяли множество знамен и более сотни орудий.

Суворов признавался, что редко видел столь блистательную по-
беду, и что эта батали подобна измаильской.
Велики ли были потери русских? Нет, малы. Убито 580 человек
и ранено около тысячи. Хотя в приступе было задействовано более
двадцати тысяч наступающих.

Андриан Карпович на следующий день вместе с командирами
наблюдал прибытие трепещущей депутации из Варшавы. Он по-
нимал, что Суворов решил убедить неугомонных поляков ужасной
картиной боя, склонить к замирению и избежать ненужных по-
терь.

«Щадя кровь человеческую и желая победить поляков ужасами
войны, Суворов не велел хоронить убитых, дал приказание, чтобы
войска находились в готовности. Депутаты проходили в ставку
русского военачальника по грудам тел, среди грозного воору-
жения и дымящихся развалин. Суворов вышел к ним в курт-
ке, без орденов, в каске, с саблею; сбросив последнюю,
произнеся: «Мир, тишина и спокойствие!» - и с этими словами об-
нял представителей народа, целовавших его колена», повествует
российский историк Бантыш-Каменский.

При вступлении русских войск с распущенными знаменами и
музыкой в капитулировавшую Варшаву Суворов отдал необычный
приказ: если станут стрелять из домов, на них не отвечать. Одна-
ко вооруженных эксцессов не произошло, полководец получил от
магистрата ключи от города. Варшава была спасена Суворовым
от разрушения.

О взятии Варшавы он донес императрице тремя
словами: «Ура, Варшава наша». На что Екатерина II ответила ему:
«Ура, фельдмаршал Суворов». Мерцающий в недосягаемой выси
этот высочайший чин стал принадлежать Суворову. Навечно.
В подтверждение миролюбия Суворов отпустил на свободу
пятьсот плененных офицеров и освободил свыше шести тысяч за-
хваченных повстанцев. Андриан Карпович оглашал в полках пред-
писание Суворова, чтобы с бывшими участниками мятежа «посту-
пать весьма ласково и дружелюбно».

Казаки и солдаты видели, как толпы отвоевавших свое повстан-
цев приходили к русским военачальникам за паспортами, чтобы
вернутся к семьям и мирной жизни. А к наступлению декабрьских
холодов 29 тысяч мужчин, возвратились с паспортами к своим се-
мейным очагам. «Хвала святой Марии!», - крестились их жены и
матери. Эти добрые события умиротворяюще подействовали на
польское население.

Ватаги польских отрядов рыскали вокруг замирившейся Вар-
шавы. Суворов отдал приказание генералам Денисову и Ферзену,
кто из бунтовщиков сдастся добровольно, поступать с ними дру-
желюбно, а сопротивляющихся настигать и истреблять подчистую,
без остатка.

Тогда во мраке октябрьской ночи колонна Федора Денисова
занимает деревню Яссы. Не взирая на яростный огонь неприя-
тельской артиллерии, овладевает двумя батареями, преследует
бегущих, завладевает шестнадцатью орудиями, берет в плен
свыше тысячи мятежников.

А о дерзком пленении Федором Денисовым польского генерала
Вавржецкого долго ходили исторические анекдоты.
Пленение генерала Вавржецкого
На место главнокомандующего, после пленения Костюшко,
стал один из вождей восстания генерал Вавржецкий. Однако, как
он грустно замечает в своих мемуарах: «Ни в ком не видно было
духа революции».

Вавржецкий отличился тем, что по его приказу артиллерия рас-
стреляла мирную толпу жителей, которые начали чинить сгорев-
ший мост через Вислу, желая мирной сдачи города частям Суво-
рова. Он покинул Варшаву ночью, как раз накануне вступления
русских войск, не забыв прихватить с собой слитки золота на
тысяч злотых. Глухо стуча копытами, уносился отряд его во мрак
и неизвестность октябрьской ночи.

Корпус генерала Федора Денисова с казачьими полками, вклю-
чая полк Андриана Денисова, был Суворовым послан вверх по
Висле. Целью имел отражение ударов на Варшаву оставшихся
шаек повстанцев, а, главное, преследование Вавржецкого, собрав-
шего многотысячный корпус.

Холодало. На пожухлой траве по утрам выступал иней, по сля-
котной земле хлюпали копыта лошадей. Переправляясь на другой
берег Вислы фыркали в воде кони, покряхтывали плывшие казаки.
Генерал Денисов переправился в другом месте. Полк Андриана Де-
нисова и другие казачьи полки, были подчинены Ивану Краснову.

Выяснилось, что в местечке Гуры притаился с отрядом из пехо-
ты, кавалерии и артиллерии генерал Вавржецкий. Из шляхетской
мелкоты да сброда он набрал войско в 27 тысяч человек. Вавржец-
кий потребовал через своего посланника немедленного возвраще-
ния казаков за Вислу, или им всем будет худо: «Пся, крев!».
От неожиданности даже видавший виды Краснов заколебал-
ся, как ему поступить? Хотя он был старше Денисова лет на
десять. Полковые начальники убедили его передать коман-
дование более решительному Андриану Денисову, а самому отпра-
виться вниз по Висле. Тот согласился.

Андриан Карпович вспоминает, что: «Решился я исполнить
честь, веру и любовь к престолу и отечеству». Он применил воен-
ную хитрость. Начал и затянул с Вавржецким мирные переговоры,
а тем временем, не имея достаточных людей для нападения на воо-
руженный корпус поляков, послал галопом верховых за подмогой к
генералу Денисову. Поэтому вначале и колебался с малыми силами
Краснов. Завидя спешащие сюда полки русских, поляки сделали
несколько пушечных выстрелов и отступили под защиту леса.
Подошедший с полками Федор Денисов соединился с полком
племянника и погнался вслед за поляками.

7 ноября они догнали в Родишинцах спешащего к границе
Вавржецкого, уже терявшего многих людей, и отрезали все пути
к отступлению. Генерал Денисов послал Андриана Карповича с
парламентерами объявить Вавржецкому, что он со своим войском
атакован со всех сторон и ему предложено сдаться. На размышле-
ние давался один час. Эти требования Андриан Карпович передал
лично Вавржецкому со свитой. Генералитет сей находился в не-
большом господском доме. Все весьма смутились, но по истечении
часа дожидавшийся Андриан Денисов не получил внятного ответа
на ультиматум.

Вдруг по улице, прямо во двор прискакало несколько всадников
с Федором Денисовым. Здесь же у дома стояла карета, кони в не-
терпении грызли удила. Андриан Карпович на ходу доложил гене-
ралу обстановку. Не останавливаясь, тот вошел в дом, как будто он
парламентер русского командующего.

Вавржецкий, в окружении свиты задумчиво сидел у стола. Де-
нисов решительно потребовал, чтобы он сдался. Гордый поляк
взвился:
- Да разве ваш генерал Денисов считает меня побежденным,
- и ударил кулаком по столу. - Куда ты прешься быдло! Пере-
дай своему генералу, что мы еще поквитаемся с ним ору-
жием.

- Да я – сам Денисов, я сам пришел взять тебя в плен! - грозно
вскричал мнимый парламентер и распахнул свою грудь, украшен-
ную звездами орденов. Поляки ахнули и оторопели.

И дюжий Денисов схватил Вавржецкого за шиворот, с помощью
казака затолкал в его же карету. Казаки хлестнули лошадей, свист-
нули по разбойничьи - и карета помчалась прочь, унося незадачли-
вого пленника. Генералы ошарашено смотрели им вслед.
Растерявшийся, посрамленный командующий, болтаясь на си-
денье, восклицал: - Иезус Мария! Да где же я? Скажите, пожалуй-
ста, где я? Или все это только сон?

Смеющийся Денисов отвечал:
- Уверяю Ваше превосходительство, что вы не во сне, а наяву в
плену у русского генерала.
Таков был человек, чья необычная храбрость и отвага снискали
ему имя «Денис-паша».

Так этой печальной осенью поблек и облетел последний цветок
польской надежды. Русские войска вернулись с триумфом в Вар-
шаву. Плененные офицеры и солдаты были выпущены под честное
слово, не воевать с Россией.

Суворов не таил радости! За победу он получил от императри-
цы не только звание фельдмаршала, а еще осыпанный бриллианта-
ми жезл, алмазную петлицу на шляпу и богатое имение, что сразу
увеличило его состояние вдвое. Однако среди высшего генерали-
тета и влиятельных сановников это вызвало неудовольствие, эхо
которого будет откликаться на его сподвижниках, в том числе и на
клане Денисовых.

Тем паче, что польская кампания принесла Федору Денисову
эполеты генерал – лейтенанта. «Действия его в эту войну были
верхом смелости и искусства в военном отношении», утверждают
историки времен императорской России. Андриан Денисов был
награжден Золотой медалью. А еще украшали этих Денисовых
шрамы от ударов сабель и пуль.

Проводя миротворческую политику, Суворов подписал
тысячи прошений о возвращении имущества участникам
восстания и их семьям. Он воздерживался от широких арестов
отъявленных бунтовщиков. В Петербург были отосланы под ка-
раулом Вавржецкий и несколько руководителей восстания, а перед
этим Костюшко, его неразлучный секретарь и двое адъютантов.

Судьба Тадеуша Костюшко
.......................

Вы спросите, а каков же дальнейший жизненный путь незауряд-
ного Тадеуша Костюшко? Скажу, что пути его с Денисовыми с это-
го времени разошлись.
…В один из ненастных дней командующему Репнину в его
ставку был спешно привезен секретный ордер Екатерины II о до-
ставке тайным путем Костюшко в Петербург.

«16 октября.
Князь Николай Васильевич.
На донесение ваше от 8-го октября повелеваем бунтовщика Ко-
стюшку, столь скоро возможно будет, отправить без всякой огла-
ски под надежным присмотром и в препровождении лекаря, если
то можно будет, в Петербург к генерал-майору Самойлову, а равно
и некоторых из пленных, а именно Немцовича, бывшего послом
на революционном сейме, злого и весьма опасного якобинца и, по
словам присланного от вас подполковника Тучкова, в плен достав-
шегося.

При отправлении их, а паче Костюшки, за коим бдительно смо-
треть должно, избегать всякой огласки, никому не показывать, а
лучше всего, чтобы и по дороге не знали, кого везут.
А кому от вас доставление сего поручено будет, не оставьте
предписать все сии меры скромности, а равно и то, чтобы по при-
езде сюда, в дом генерал-прокурора, ввезен он был ночью и тай-
ным образом.
В прочем пребываем вам благосклонны.
Екатерина».

По указанию императрицы, полагавшей, что при европей-
ской огласке умнее милосердие проявить, чем главарей каз-
нить, этот опасный возмутитель спокойствия был заключен в Пе-
тропавловскую крепость. Ибо государыня крайне неблагоприятно
относилась к Костюшко.

Там, в холоднющей и полутемной камере, он находился не-
сколько тяжких лет. Вплоть до ее смерти. Тут к власти пришел им-
ператор Павел I, узнавший из бумаг покойной матери Екатерины II
о её вопиющем намерении – устранить его от престола!

Павел во многом желал переиначить сделанное Екатериной
Второй и ее фаворитом князем Потемкиным. На многих, унижен-
ных матерью - императрицей, снизошла его милость, а на возвы-
шенных ею царедворцев - свалилось его царское негодование.

На девятый, поминальный день после смерти матери, Павел I
со свитой посетил Костюшко, томящегося в заточении. «Я пришел,
чтобы возвратить вам свободу. Спаси вас Христос!»,- произнес
император. Окованная железом дверь камеры лязгнула, выпуская
мятежного командующего на волю.

Костюшко, в американском во-
енном мундире голубого цвета с белыми обшлагами и при шпаге,
(не в драном сюртучишке с чужого плеча), радостно сел в карету.
Так на Костюшко снизошла государева благодать, и он попадает в
пышный дворец Орлова. Изможденного заключенного поражают
залы и зеркала, вазы и свет люстр, и так много еды, вина, и тепла
от жарко пылавших каминов!

А 15 ноября 1796 года Павел Первый дарует Костюшко полную
свободу, самолично приехав к нему. По горячей просьбе Костюшко
получили от государя вольную двенадцать тысяч(!) пленных по-
ляков. Отпущен Павлом из Петербурга был и генерал Вавржецкий.
Монарх чуть ли не в слезах желал замирения.

В восторге от такой милости Павла Первого все получившие
вольную и лично сам Костюшко, торжественно принесли присягу
на верность российской державе и милостивому императору.
Кто-то из них возвратился в края предков и угомонился. Мно-
гие непримиримые эмигрировали во Францию, и, бросившись
в объятия Наполеона, вошли в его войска.

 Вавржецкий сфор-
мировал за свой счет полк и служил под знаменами Напо-
леона. В вооруженных силах последнего сражались против России
десятки тысяч поляков. Они сложили свои головы за интересы На-
полеона даже в полуденной Вест - Индии, воюя с туземными пле-
менами. Оставшиеся в живых польские ветераны экзотического
Сант–Доминго охраняли Наполеона в заснеженной Москве, вме-
сте со своими соотечественниками жгли ее, грабили и изничтожа-
ли русский народ.

Но вернемся к Костюшко. От Павла I Костюшко получает еще
и щедрые подарки. Зимней дорогой он отбывает на подаренной ка-
рете в туманный Лондон. Щеголяя в пути через заваленную сне-
гами Финляндию и Швецию царской собольей шубой, шапкой да
меховыми сапогами. В дороге позвякивал подаренный серебряный
сервиз, рядом тренькал ларец с 12-ю тысячами рублей – все подар-
ки от царя русского. Верный своим республиканским убеждениям,
непоколебимый Костюшко покинул самодержавную Россию.
Навсегда.

После путешествия по неспокойной Европе, он отправляется
под парусами через океан в памятную ему Северную Америку. Но
«горе побежденному», да и призабыли здесь о нем американцы за
своими кипучими делами. Не найдя себе применения, разочаро-
ванный Костюшко через два года проделывает обратный путь че-
рез океан в Европу.

По прибытии в Париж он порывает с благодетелем своим Пав-
лом I, (возможно в тайной надежде на щедроты Франции). С за-
позданием, лишь в августе 1798 года возвращает ему 12 тысяч
рублей, сопровождая их резким письмом с отказом от сего царско-
го подарка. Павел – тоже не промах, повелевает отослать деньги
обратно и известить неверного Костюшко, что «от изменников он
принимать их не желает».

В клокочущей сумбурной демократией Франции Костюшко с
надеждой встречается с Яном Домбровским, (бывшим замести-
телем Мадалинского) усиленно формирующим польские ле-
гионы против россиян. Костюшко, с думами о родине, скоро
разглядел, что французское правительство даже не мечта-
ет восстановить раздробленную Польшу. И он уклоняется от уча-
стия в деятельности таковых легионов. Ограничивается тем, что
возглавляет в Париже польскую политическую эмиграцию.

Тадеуш Костюшко со вниманием ловил слухи об отважном
польском генерале Морице Бениовском, так близком ему по воль-
нолюбивому духу.

Бениовский ранее его был взят в плен русски-
ми войсками, и выслан Екатериной II морозиться к медведям на
дальнюю Камчатку. Сей неустрашимый узник, и на севере импе-
рии поднял мятеж. Подбил русских ссыльных на побег из остро-
га, и, захватив парусный корабль, отплыл наполняемый ветром
свободы, на край земли. В южных морях на острове Мадагаскар
основал колонию, стал там губернатором. При поддержке амери-
канских дельцов возглавил на острове восстание туземцев против
французов-завоевателей. Погиб славно в сражении…

Но он Костюшко жив, и к нему, в 1799 году, в резиденцию под
Парижем пожаловал лично Бонапарт. После сей задушевной бесе-
ды, Костюшко стал величать Наполеона не иначе как «могильщи-
ком революции».

Стремясь использовать знаменитое имя Костюшко, Наполеон
предлагает ему принять командование польскими легионами в со-
ставе французской армии. В 1807 году Костюшко ультимативно
заявил министру Фуше, что он готов оказать помощь(!) Наполео-
ну. Если тот в газетах перед народами даст обещание о соединении
польских земель, установлении на них формы правления подобной
английской (это притом, что Англия для Наполеона являлась зуб-
ной болью, заклятым врагом!), а крестьяне польские будут осво-
бождены с землей.

В ответ на амбициозное заявление уже не имеющего политиче-
ского и международного веса Костюшко, победоносный Наполеон
написал Фуше: «Я не придаю никакого значения Костюшко. Он
не пользуется в своей стране тем влиянием, в которое сам верит.
Впрочем, все поведение его убеждает, что он просто дурак.
Надо предоставить делать ему, что он хочет, не обращая на
него никакого внимания».

Шли годы, принося триумф и крах наполеоновским войнам. В
апреле 1814 года Костюшко адресует письмо к победителю фран-
цузов Александру I со своими советами по преобразованию Поль-
ши. Заинтересованный русский правитель встречается в Австрии
с Костюшко, относится к изгнаннику доброжелательно. Так же
милостиво относится и к Вавржецкому, дарует ему прощение, в
результате тот был назначен сенатором и министром юстиции цар-
ства Польского.

Костюшко, удаленный от государственных интересов и дел, пе-
реоценил свои способности и высокомерно отклонил предложение
российского императора о сотрудничестве. После стал надоедать
государю своими никчемными вопросами и суждениями, и был от-
решен от сего дома Романовых.

Обиженный на весь белый свет, Тадеуш Костюшко уединился
в живописную Швейцарию, так напоминающую ему землю пра-
отцов, где печальной осенью 1817 года и отошел в мир иной. В
старинном, украшенном замками и костелами Кракове, помнящем
дни громкой славы Костюшко, покоится прах этого польского дея-
теля.

Но вернемся к Андриану Карповичу Денисову, который с пол-
ком вступил в побежденную Варшаву. Недолго залечивал он бое-
вые раны.
Пришлось ему мчаться за тысячи верст на Дон, чтобы сражать-
ся за благополучие всего рода Денисовых!

В ВОДОВОРОТЕ ИНТРИГ

Под сенью императрицы
......................

Дело в том, что на Дону которое десятилетие не прекращалась
скрытая и напористая война между крепкими донскими родами
за атаманскую власть, приближение к венценосному дому Рома-
новых, где каждый клан заимел своих сторонников, коих усердно
ублажал и подкармливал.

Бригадир Матвей Платов, как мы видим, не только завидовал
вырвавшемуся далеко вперед и усыпанному наградами генералу
Федору Денисову, но и не упускал случая отыграться на его роди-
чах на Донщине или в армии, в том числе на меньшем в чинах и по
возрасту Андриане Денисове.

Взять хотя бы покровителя Платова, любимого докладчика Ека-
терины Второй по важнейшим делам, графа Александра Андрее-
вича Безбородко. Тот так пренебрежительно отзывался о ветеране
многих войн генерале Федоре Денисове:

«Легкие казачьи войска, надо отдать справедливость, весьма в
хорошем состоянии. Начальники их – люди предостойные: брига-
диры Орлов и Платов и полковник Исаев, люди знающие, скром-
ные и такие, что их нигде показать не стыдно. Как их равнять с Де-
нисовым, который прямо ничто перед ними». Лукавил прожжен-
ный Безбородко!

1 января 1793 года произошло великое событие в жизни Матвея
Ивановича Платова. Он произведен в чин генерал – майора, т.е. до-
гнал в чинах Федора Денисова через шесть лет. Да, не стало благо-
детеля Матвея Ивановича - всесильного Григория Потемкина, но
сыскались и другие, вельможи важные. Не зря же, при первой воз-
можности Платов мчался в Петербург, и пропадал при кутящем
напропалую дворе, и по гостям целыми неделями. Ну и что из
того, что Денисовы воевали!? Вот только закрепится он хо-
рошенько на Дону и при дворе, в царской семье, куда он уже вхож,
и война от него не убежит! Ведь он прирожденный казак - и славу
боевую добудет!

Не случайно, что в придворных кругах Петербурга, хорошо
известному там Платову прочили высокое место атамана Войска
Донского. Тем паче, что настоящий атаман А. И. Иловайский был
уже дряхлый годами, нетвердой рукой держал булаву, и атаманство
его близилось к концу. В ряду своих соперников Платов видел и
соратника по штурму Измаила Василия Орлова, который затаил на
него обиду, ибо он проливал кровь и в Польше, а Платов обскакал
его по полученным наградам…

При подобной расстановке закулисных сил и всяческих кознях,
Андриан Денисов в Варшаве получил в декабре недоброе изве-
стие, что ближайшие его «родственники оговорены ненавистника-
ми Денисовой фамилии и, по простоте своей, хотя были совершен-
но невинны, обвиняются и могут быть несчастливы по строгости
законов».

Андриан Карпович, что в бою, устремляется в атаку на скрытых
зложелателей, вымазывающих грязью Денисовых. Он обращается
за помощью к фельдмаршалу Суворову, который ценил его за воен-
ные подвиги. Получает от него отпуск, дозволение ехать в Петер-
бург, а главное, рекомендательные письма к высокопоставленным
особам.

Через заснеженные леса, сквозь сугробы, чащобы и волчий вой,
торопится он за поддержкой.
Рекомендательными письмами снабдили его и упомянутый
выше генерал-майор Валериан Зубов и брат его Николай Алексан-
дрович Зубов. У последнего, генерал-майора, участника польской
кампании, женой была единственная и горячо любимая Суворо-
вым дочь Наташа, кроткая «суворочка». Однако муж ею не доро-
жил, пьянствовал и кутил.

И к кому же были именные письма? Да к брату Платону
Александровичу Зубову, новому фавориту императрицы, с
убедительной просьбой - принять милостиво героя Дени-
сова под свое крыло-покровительство. Хотя Платон Зубов, к из-
вестному победителю турок и поляков, бригадиру-казаку Василию
Орлову относился, например, не уважительно.

О, этот бесцеремонный, красавец Платон Зубов, смахивающий
на француза, мог позволить такое безболезненно. Сей орел за семь
лет над будуаром императрицы, сделал головокружительный ви-
ток. А вот его предшественнику Григорию Потемкину на подобное
потребовалось, поди, двадцать лет.

Итак, добравшись до Вильно, Денисов нанес визит генералу
Николаю Васильевичу Репнину, который благосклонно относился
к казачьему командиру. Оставив в гостиной за столами множество
гостей, старый вояка, расчувствовавшись, вспоминал с Денисо-
вым о совместных победных боях над турками под Мачиным да
над разбушевавшимися повстанцами в Польше и Литве. Андриану
Карповичу князь Репнин оказал значительную поддержку.

И вот Петербург, гранитные набережные Невы, сияющие двор-
цы, в них вальяжные сановники, вся грудь в орденах, лентах и по-
зументах. Андриан Карпович понимал, что успешная кампания в
Польше заставила примолкнуть как завистников Суворова, так и
их рода Денисовых.

Князь Платон Зубов принял в роскошном, (картины, зеркала,
скульпторы, сервизы, портьеры), дворце Андриана Карповича не
кичливо, чего остерегался Денисов, наслышанный о вздорном ха-
рактере фаворита, тот приветливо обласкал боевого казака. Вот так
диво-дивное!

Андриан Карпович торжествовал, понимая, что это почти по-
беда! Ведь высший свет, в лице графа Растопчина, заявлял во все-
услышание: «Граф Зубов здесь все. Ничьей воли, кроме его, не су-
ществует больше. Он пользуется большим влиянием, чем в свое
время князь Потемкин. Он так же беспечен и неспособен, как и
раньше, хотя императрица и повторяет всем и каждому, что это
величайший гений, которого в России когда-либо видели»…

Не менее любезно принял Денисова граф Николай Ива-
нович Салтыков и другие знатные вельможи. О, Андриан
Карпович знал, насколько веским было слово Салтыкова, тертого
придворного, достигшего чина генерал-фельдмаршала и воспита-
теля юного князя Александра, будущего императора. При мощной
поддержке этих и других сановников Денисов получил «некоторые
уважительные милости моим родственникам и совершенно изба-
вил от дальнейших несчастий».

Малоискушенный в интригах и каверзах Денисов облегченно
вздохнул, полагая, что на том придворные баталии и кончатся.…
Запамятовал, что человече предполагает, а один Бог располагает.
Случилось так, что привалили к Денисову другие затруднения -
хоть караул кричи!

 В великосветском Петербурге Андриан Карпо-
вич, не привыкший к большим расходам в кругах богатой знати, за
несколько месяцев сильно поистратился. Будучи достатка неболь-
шого, он честно в том признавался. Сам «совершенно ничего не
имел и не приобрел; к тому же видел, что со всем моим усердием
и отважностью, по военной службе не выиграл перед товарищами
и еще от некоторых и отстал, посему видя свое несчастие, решил-
ся искать отставки, в чем и открылся моим милостивцам». Хотя в
душе он, воитель, предпочитал сверканье железа – звону измен-
чивого злата, ржание коней и голос бивачных труб - шуму пьяных
застолий и увеселений.

От крутого поворота во врата скудности великодушная судьба
его уберегла. И преподнесла ему покровительство самой Екатери-
ны Второй.

«В одно большое при дворе собрание я также был в многолюд-
ной зале: стоял, очень задумавшись, и не видел, как подошли ко мне
несколько чужестранных министров. Стали рядом и спрашивали
на французском языке друг у друга: кто я такой молодой человек,
а много имеет знаков отличия.
 Меня никто из них не знал; но один
сказал, что по одеянию должен я быть Войска Донского. Другие же
заключили, что хоть я и донской, но из другого рода происхожу,
потому что донские похожи все на Орлова, а я имею сходство
со всеми европейцами. При сем слове не мог я, хотя желал,
удержаться, и несколько улыбнулся. Они сие приметили
и отошли. А, вошедши во внутренние залы, спрашивали у наших
российских, которые там были – кто я, и знаю ли французский
язык…
В это время вошла в тот же зал ее величество государыня
Екатерина Великая, и спросила, о чем они говорят. Светлейший
князь Зубов ей доложил. Тогда она изволила так сказать:
-Это верно, вы видели Денисова, племянника генерала Денисо-
ва. Я знаю его по рекомендациям и весьма довольна, что он следу-
ет по стопам дяди своего.
После чего императрица приказала князю Зубову о том объя-
вить мне. Сие так ободрило меня, что я совершенно решился не
искать отставки, а продолжать военную службу».

Это был зримый успех Денисовых, с чем вынуждены были
считаться их злопыхатели. Успех, но надолго ли? Покровитель-
нице Екатерине Второй, с ее расшатанным здоровьем, оставалось
жить… немногим более года.

В наступившем 1795 году Андриан Карпович, соскучившись по
дому, испросил отпуск со службы и поехал на Дон. Те из родствен-
ников, которых он избавил от несчастья, душевно благодарили его
за удачливое содействие.

Герой баталий мог быть счастлив, если бы в станице, в отчем
доме, нашел утешение в жене своей. Увы, в его семье не все было
тихо и гладко. За его отсутствие супружница опустилась, не бог
весть как ухаживала за собой и даже малой дочерью Катей. Он
ужаснулся, что в его девятилетнее прелестное дитя, мать и дья-
чок вдалбливали только псалтырь да часовник. Видя в чаде своем
«превосходные таланты понятия и ума», хотел он увезти дочь из
дома в лучшие пансионы Киева или Харькова.

Однако старики Денисовы заохали и воспротивились далекой
разлуке: «Пропадет наша кровинушка, Катя!». И отдали Катюшу
в семейство знакомого полкового командира добряка Федора Цим-
мермана, а проживали они в Тамбове. Андриан Карпович, с ду-
шевной болью отвез доченьку в это радушное семейство, где
она быстро освоилась и нашла в нем одного возраста под-
ружку.
Полк Денисова затем был распущен, но дома он побыл самую
малость и отправился в Персидский поход.

В Персидском походе
.....................

В это время Платон Зубов, не желая отставать от Григория По-
темкина, стремившегося к расширению российских границ, пред-
ставляет Екатерине II свой заманчивый план.
- Вооруженной рукой,- витийствовал он,- следует овладеть ко-
варной соседкой Персией, а затем всем сопредельным Востоком,
вплоть до вершин загадочного Тибета. После выступить против
злонамеренной Турции, и, наконец-то, утвердиться в Константи-
нополе.
Скажу, что ученые мужи царской России называли эту утопиче-
скую затею очень едко-«химерической».

Императрица же худого в плане любимца не могла усмотреть,
поскольку Потемкин, любимец вчерашний, при жизни составил
проект о завоевании Персии. А тут еще ханские войска хищнически
ворвались в опекаемую Россией православную красавицу-Грузию,
разграбили Тифлис, и поволокли криком - кричащие толпы грузин-
христиан на мусульманские базары для продажи в вечное рабство.
Россия издревле считала себя защитницей христиан в тех полуден-
ных окраинах и вела жесткие войны креста с полумесяцем, про-
ливая за народ грузинский кровь солдат русских.

Так началась война с Персией, исступленно потрясавшей в
жарких краях зеленым знаменем пророка и считавшей Кавказские
пределы чуть ли не своей вотчиной. В ненадежное Закавказье по-
следовали войска под командой 25 –летнего (!) генерал-аншефа Ва-
лериана Зубова, младшего брата фаворита императрицы. Русские
солдаты успешно действовали под жгучим солнцем на западном
берегу Каспийского моря, с малой кровью заняли Баку и Дербент,
покорением которого особо отличился Зубов.

Многие донцы отправились «охотниками-добровольцами»
воевать с «нехристями». Известный нам своей храбростью
участник турецкой и польской кампаний Емельян Астахов, ранее
других отправился сражаться добровольцем из станицы Усть-
Хоперской. По поручению Валериана Зубова, он принял началь-
ство над Гребенским казачьим полком, участвовал в горячих боях,
и был пожалован чином полковника.

Конечно, не мог усидеть в тиши полусонного дома, в вишневых
садах и мирском успокоении, неугомонный Андриан Денисов.
24 июля 1796 года, подседлав коня, и прихватив с собой пере-
метные сумы, поскакал он волонтером в армию помнящего его по
Польше Валериана Зубова. В многоязычной Астрахани нашел ку-
печеское судно, на котором и последовал в Персию.

На Каспийском море донец чуть не утонул при ужасном штор-
ме. Судно в кромешной темноте зарывалось носом в волны, гро-
мадные валы перекатывались через палубу, парусник едва слушал-
ся руля. Андриан Карпович в последней надежде привязал себя к
мачте. А команда, видя таковую опасность, считала крушение и
гибель неминуемой. «В слезах, с горьким рыданием, друг с другом
прощались и не внимали моей просьбе, чтобы молча молили Бога
о помиловании себя, и ожидали смерти или спасения от сей бури».
Но Пойседон смиловался над ними и не утащил в бездонную пу-
чину.

К утру неистовый ураган стих и, неверящие в свое спасение
мореходы, насквозь промокшие и дрожащие, увидели в дымке та-
кой желанный и благоуханный Баку. Денисов «переехал в город,
где, принеся за спасение от сих бурь Всевышнему благодарение,
навсегда отказался без крайней нужды быть в море». Комендант
города граф Апраксин принял Денисова любезно и дал сопрово-
ждение.

По прибытии Денисова в военный лагерь, Валериан Зубов,
(одна нога своя, а вместо другой протез), и брызжущий силой по-
ходный атаман Матвей Платов встретили его по-дружески. Хотя,
конечно, не заключали друг друга в жаркие объятия.
Однако их объединял штурм Измаила, за который храбрый
Зубов получил орденский крест св. Георгия 4-степени. А
также участие в совместных сражениях в Польше Денисова и Зу-
бова, которого Суворов хвалил за бесстрашие и доблесть. Увы, там,
на берегу Западного Буга последним в бою пушечным выстрелом
Зубову и оторвало ногу.

Неунывавший Зубов в персидском походе приспособился сво-
бодно ездить верхом. Денисову рассказывали, что Зубов сутками
находится в седле, за что кавказские горцы и персы прозвали его
«золотая нога».

Молодой граф Зубов, не такой опытный в военном деле, (что
было на руку Платову), не избежал влияния этого видавшего виды
наставника.

Матвей Платов любезно попросил Андриана Карповича оста-
ваться при нем и снабдил добротной калмыцкой кибиткой. Платов
уже тогда предвидел, ох, как чувствовал!- в более образованном,
знающем иностранные языки, талантливом военном Андриане
Карповиче - опасного соперника. Денисов же понимал, что Мат-
вею Ивановичу удобнее было придержать его у себя на глазах, чем
предоставить ему самостоятельность и общение с тем же, близким
ко двору, Зубовым. Неохочий до изощренных козней и подсидок,
Денисов был и этим доволен.

Андриан Карпович попал уже в затишье военных действий.
Офицеры и донские добровольцы отдыхали, зачастили к нему,
гостеприимному, на свежую рыбку и икру, пропустись по чарке-
другой, да обменяться слухами о неважном здоровье государыни.
А кто посмелее – охотились на озверелых кабанов-секачей, за-
валивая с казаками до двенадцати штук за пару дней, кто пори-
скованнее - бил свирепого барса в густых камышовых зарослях.
Отличился как-то и Андриан Карпович.

Однажды в погоне за сим хищником казак-напарник ударил
барса дротиком. Тот взвился в огромным прыжке, но промахнул-
ся и вонзился казачьей лошади в шею, да так, что пригнул ее к
земле, и она упала на передние ноги. Андриан Карпович удач-
ным выстрелом, (не попасть бы в горячке в казака), перебил
зверюге задние ноги. Барс держался на передних и злобно
рычал, норовя клыками разорвать врагов. В мгновенье ока крепкий
Андриан Карпович соскочил с коня - изловчился и вонзил дротик в
пасть беснующегося зверя. С большими усилиями удалось свалить
его и убить.

Как-то выбрались Денисов и Платов поохотиться на кабана.
Внезапно из бурелома бросился на Платова громадный секач и под-
мял бы его, изорвал клыками, если бы Денисов метким выстрелом
не уложил свирепого вепря. Побледневший Платов дрожавшими
руками обнял Денисова за плечи, и сказал, что в долгу у него не
останется.
Но внезапно походы и охоты закончились.

Громом среди ясного неба прозвучало для сподвижников и став-
ленников Екатерины II известие о её смерти. Грустный оказался
для них конец 1796 года. На престол взошел Павел I, не терпевший
содеянное матерью, и ее фаворитами. Под неумолимый пресс опа-
лы попали и братья Зубовы.

Война с Персией поглотила из казны уйму денег, (финансисты
пребывали в ужасе!), и кампания была признана ненужной.
Войскам Валериана Зубова Павел I приказал возвратиться в
Россию, даже не соизволив оповестить самого Зубова; и надо же,
Матвей Платов, которому была подчинена вся казачья конница,
при марше промахнулся, замедлил движение и допустил служеб-
ную проволочку.
К тому же обнаружилось, что Валериан Зубов
растратил неоправданно огромные суммы по Персидскому походу,
за что были взяты в казну его курляндские имения.
Денисов следовал домой с тремя казачьими полками.

Вдруг в походе 24 июня этого 1797 года была сделана останов-
ка.
Денисов и другие командиры с удивлением слушают отданный
Платовым приказ по 1 Чугуевскому полку:
«Во время нахождения его, Платова, в 1795 году в Петербурге,
главная провиантская канцелярия рассматривала претензии,
заявленные Чугуевским полком к казне о неполучении фу-
ражных денег…».

И словно обухом по голове ударила Андриана Карповича объ-
явленная в приказе сумма долга:
«…Главная провиантская канцелярия признала подлежащими к
выдаче… 22, 715 р. 83 к., о чем им, Платовым своевременно было
объявлено по полкам».

«Объявлено, но ведь это не значит, что Матвей Иванович выдал
деньги казакам», - мелькнула мысль у Денисова.
В напряженной тишине приказ, составленный самим Платовым
на себя, оглашался далее:
«Но так как 1-й Чугуевский полк, еще до возвращения к нему
Платова, выступил в Персидский поход, то, принимая во внимание
могущие встретиться какие - либо надобности по исправлению ка-
заков во время этого дальнего похода, деньги казакам на руки не
были выданы, а хранились у него, Платова».

Командиры недоуменно переглянулись: ведь деньги-то принад-
лежали казаками и должны быть выданы сразу им, по прямому
назначению. Почему Платов присвоил себе право распоряжаться
чужими деньгами! Причем тут дальний поход, на который казной
отпущены свои средства?!

Приказ Матвея Ивановича заканчивался так:
«Теперь же, возвращаясь в пределы России, надобности большой
в исправлении казаков уже не предвидится, а потому он приказы-
вает эскадронным командирам раздать эти деньги казакам».
Нахмурились многие, в том числе и Денисов, ибо не понрави-
лась офицерам это дело.

Ведь фуражные деньги, как оказалось, не выдавались людям с
сентября 1787 года и по день издания приказа, в этом 1797 году!
И, коли в сем виновен Платов, то с какай целью держал он целых
10 лет в своих руках такую круглую сумму, а казаки страдали, ни-
щали?

Еще больше возникло вопросов, когда стало известно, что
Платов при возвращении из Персии занял у своего тестя Мар-
тынова 25 тысяч рублей да 7 тысяч рублей одолжил у его
сына, а для обеспечения этой суммы заложил принадле-
жащую ему слободу Крепинскую и хутор Генеральский.

 Может,эти заемные деньги предназначались для раздачи Платовым свое-
го крупного долга казакам? Ходили нехорошие слухи, что Платов
просто давно промотал денежки, предназначенные казакам.
После объявления злосчастного приказа прошел месяц. Андри-
ан Денисов и начальники уже поуспокоились, и вроде ничего не
предвещало Матвею Ивановичу грозы над головой.

23 июля 1-й Чугуевский полк, ведомый Платовым, расположил-
ся ночлегом возле некого Ерголыка. И тут, как черт из шкатулки,
возник, весь в пыли, пропахший потом, прискакавший из Петер-
бурга императорский фельдъегерь. Он вручил Платову распоряже-
ние.

Содержание его таится в письме Платова к старшему в полку
полковнику князю Кирилле Багратиону, написаного того же двад-
цать третьего июля.

Оказывается, 10 мая этого года Государственная коллегия из-
дала указ, что по Высочайшему повелению Платов исключен из
службы. Это была пренеприятнейшая новость!

Посему Платов просит князя Багратиона объявить о том каза-
кам первогоЧугуевского полка и взять на себя теперь командова-
ние полком.
«Относительно же до расчета одолженных мне и от меня в удо-
вольствие военнослужащих, подлежащих, в рассуждении моего
немедленного отъезда, по полученному Высочайшему Его Импе-
раторского Величества повелению, в Санкт-Петербург, отколь до
возвращения, оный представлю.
Милостивый государь мой вашего сиятельства покорный слуга
Матвей Платов».

Смысл этих строк о расчете туманен и не определен, сегодня
сказали бы, что Платов просто «темнит», откладывая и запутывая
окончательный расчет по долгу.
До Денисова доходили сведения от знающих офицеров, что
для Платова дело приобретает, ох, худой оборот, так как им
занялся сам Павел Первый.

Государь, во время возвращения войска из Персидского похода,
зная о нарушениях финансовых дел Платовым, распорядился про-
верить 2-й Чугуевский полк. По окончании сего осмотра Павлу I
было доложено (какой кошмар!) о дополнительно выявленных фи-
нансовых нарушениях Платова. Среди которых и претензии полка,
что «Платов неудовлетворил казаков деньгами в сумме 20 тысяч
рублей, следуемыми им за окладной хлеб», и другие…

Денисов тревожно размышляет в пути на Дон, как отнесется
подозрительный Павел I к нему, тому же Платову и дяде Федору
Денисову. Сдав военные дела, Андриан Карпович испросил уволь-
нение и отправился, переживая за туманное будущее, в покрытую
пушистыми снегами родную станицу.

Под оком императора
......................

После коронации государя Павла I, на место почившего в бозе
донского войскового атамана Иловайского был назначен,… нет, со-
всем не пронырливый генерал- майор Матвей Платов.

Эту важную должность предложили вначале умудренному во-
ину и руководителю Федору Денисову. Он, же ссылаясь на пре-
клонный возраст и полученные ранения, с достоинством отказался
от сей многотрудной почести, и предложил вместо себя,… нет, не
Платова, а своего зятя, известного, и нам, военачальника Василия
Орлова

Павлу I как-то было доложено, (не исключено, что и хитроум-
ным Федором Денисовым), что, Матвей Платов способен «отпасть
от… властительста России и сделаться опасным изменником».
Государь мало кому доверял, еще помнилось ужасное пугачев-
ское, с участием казачества, восстание. Недавно едва успокоили, с
грехом пополам, Польшу, сейчас напирала властительница морей
Англия. Император мрачно задумывался. В его потаенном ящи-
ке накапливались сведения о группе темных сановников, недо-
вольных им и помышляющих о заговоре - и он всегда был
настороже.

Но роковую роль в судьбе Матвея Платова сыграли, может даже
не Павел I, и не межродовые распри, а подвела его, думается, неу-
емная страсть к обогащению.
По прибытии в Петербург Платов был арестован и по Высо-
чайшему повелению, за денежные прегрешения, был предан во-
енному суду.

В декабре 1797 года военный суд рассмотрел материалы о пре-
вышении Матвеем Платовым, служебных полномочий: невыплате
казакам причитающихся денег.

Скажу, что, знакомясь с материалами этого дела, меня как юри-
ста, прослужившего четверть века на следственно-прокурорском
поприще, не покидало ощущение нечистоплотного поведения
Платова. Не только злоупотребившего выделенными для казаков
деньгами, но и скользком поведении его на судебном следствии,
его то путаные, то изворотливые, не подкрепленные доказатель-
ствами, пояснения, с целью улизнуть от наказания.

«В последнем своем слове М. И. Платов заявил суду, что, так
как он состоял начальником всех Чугуевских полков, то и получае-
мые им деньги на эти полки состояли в точном его распоряжении;
но он из тех денег нисколько в свою пользу не употреблял, а хра-
нил их, как экстраординарную сумму в пользу полков».

Однако, как бы ни старался вывернуться Платов, избежать за-
конной ответственности ему не удалось.
Военный суд, выслушав дело, и принимая во внимание смяг-
чающие обстоятельства, как возмещение Платовым ущерба и, «что
так поступали с этими деньгами и прежние командиры, так посту-
пил и он», постановил в окончательном приговоре так:

«За удержание вышеозначенных сумм через немалое время у
себя, по точной силе воинского сухопутного устава 66 артикула,
чину его, без абшиду, лишить». То есть, Платов, как виновное
должностное лицо, был лишен чина без пенсии.

Павел I, очевидно имея виду все известные ему явные и тай-
ные прегрешения Платова, утвердил и, более того, усилил
судебный приговор:

«За все значащиеся по сему делу преступления, как и за кон-
силиум, держанный в Персии, исключить Платова из службы и
отправить к Орлову на Дон, дабы держал его под присмотром в
Черкасске безотлучно».

Вот так 13 декабря Платов, бывший кандидат в атаманы, был
отправлен на родной Дон под надзор соперника, нового донского
атамана Орлова. Я не знаю реакцию на то Андриана Карповича,
ибо он, осторожный, об этом в мемуарах не пишет.

И тут Павел I наносит еще удар. В пути осужденного Платова
догоняет курьер с повелением следовать в ссылку в чужую Костро-
му, подальше от неспокойных донских казаков.

Причиной более сурового наказания незадачливого финансово-
го деятеля Платова может являться то, что уже после состоявше-
гося над Матвеем Ивановичем военного суда, последовал рапорт
генерал-лейтенанта Дудина об осмотре им 1-го Чугуевского полка.
Представьте, в какое негодование пришел Павел I, прочитав в
рапорте следующие факты. Из отпущенных Платову провиантской
канцелярией в 1787- 1790 годах на содержание казачьих лошадей
22, 7 тысяч рублей, было выдано казакам только 4,5 тысячи рублей,
а остальные 18, 1 тысяча рублей осталась у Платова.

Кроме того, оказалось, что в 1891 году из отпущенных Платову
на продовольствие казачьих лошадей 8,1 тысяч рублей, «поступи-
ли в расход большей частью не в пользу казаков, а на разные по-
купки для штаба и обер-офицеров».

И еще, в 1793 году при формировании Екатеринославского во-
йска за казенных лошадей было вычтено с казаков 14,3 тысячи ру-
блей, которые «поступили не в пользу казны и казаков, а на разные
партикулярные издержки». То есть, израсходованы не на государ-
ственные, а на свои, частные нужды. А за законное использование
казенных денег отвечал Платов, как ответственное должностное
лицо.
В итоге, ему была определена ссылка…

Медленно, так замедленно, тягуче течет для Платова вре-
мя в Костроме…вдали от желанного царского двора, от
боевых походов и схваток, от синего Дона и семьи с малыми деть-
ми…
Нагнетает грусть-тоску распоряжение любимца Павла I, рети-
вого генерал-прокурора Обольянинова: «Пребывание ваше в Ко-
строме должно быть безвыездное, впредь до особого повеления».
Так проходят месяцы… годы…

Но вернемся к нашему Андриану Денисову. Ему не пришлось
быть на верху блаженства в станице от общения с родными, да
отдыхать от треволнений боевой жизни. Он выезжает в Черкасск
на пышное поздравление атамана Василия Орлова. И атаман, зная
Денисова по прежней службе, как честного и ответственного, на-
значает служить его в насыщенной работой войсковой канцеля-
рии.

Андриан Карпович в 1798 году избирается депутатом от Войска
Донского для принесения благодарности Павлу I за пожалование
Войску многих прав.
Предусмотрительный дядя Федор Денисов уже в Петербурге.
Он оказывается в великосветской свите императора, не теряет вре-
мени даром, усердно хлопочет - и укрепляет свое положение в ва-
льяжном дворце.

Конечно, не без его протекции племянник Андриан Карпович
попадает, как представитель донского войска, в Петербург и они
вместе выполняют миссию благодарности перед Павлом I и госу-
дарыней императрицей. На самом высоком уровне.
Представляете, как больно было услышать об этом Матвею Пла-
тову, «мотающему» свой ссыльный срок в затрапезной Костроме,
где на будущих площадях паслись худосочные козы и взбрыкивали
глупомордые телята!

Роскошный Зимний дворец! Денисовы на царском приеме. Не-
торопливо распахнулись белые с позолотой двери. «Государь им-
ператор сам повелел мне войти во внутренние свои покои, где
удостоился в присутствии его величества пить водку и быть
за обеденным столом», пишет довольный и чувствительный
Андриан Карпович.

Павел I с энтузиазмом издает многие законы, проводит реорга-
низацию в армии, выпестовывает свое детище - гатчинский воен-
ный корпус. В январе 1798 года он назначает генерал-лейтенанта
Федора Денисова командиром престижного Лейб-гвардии казачье-
го полка. Не забыт и Андриан Карпович, он произведен в полков-
ники. И они готовы еще ревностнее служить государю!

Во время вахтпарада в Гатчине, блистающие золотым шитьем
мундиров и наградами, Федор Петрович и Андриан Карпович,
были представлены императору.

«Государь пожаловал нас своею рукою и изъявил войску дон-
скому великие милости». Вот тут – то Андриан Карпович, не ведая
тонкостей придворного этикета, допустил промашку, и превысил,
как говорится, свою компетенцию. Из его рукописи: «По оконча-
нии изъявления милостей его (императора), осмелился (я) засвиде-
тельствовать преданность всего донского войска и готовность до-
казать оную на самом деле. Но сии слова мои не были угодны его
величеству, за что и сделан мне выговор».
Мать Господня! Выговор от самого императора!

Андриан Карпович и дядя чувствовали себя оплеванными и
пришли в великое смятение, ибо знали о непостоянном характере
скорого на суровые меры разгневанного Павла Первого. Один офи-
цер, участник приступа Праги откровенно выразился, что шел на
смотр с ужасом, которого не испытывал при штурме.

В это время в окружении императора усилилась подозритель-
ность, и за многими важными сановниками, не внушающими до-
верия, организовывались слежки. Кто был вальяжным вельможей
сегодня, завтра становился каторжником сибирским.

Волна страха докатилась уже до краев Войска Донского и за-
хлестнула Тихий Дон. Даже не чувствовавший за собой никакой
вины донской атаман Василий Орлов «ежеминутно» ожидал «тя-
желого наказания».

А тут еще один рескрипт от императора! С тяжелым сердцем
атаман Орлов вскрывает царский пакет и удрученно читает
притихшим старшинам, членам войсковой канцелярии:

«Господин Войска Донского, войсковой атаман!
Утверждая все прежние, бывшие постановления Войска Дон-
ского, намерены сохранить их в целости для продолжения того
правления, которым войско донское было всегда на пользу госуда-
ря и отечества.

Что же касается до вкравшихся злоупотреблений и сделанных
перемен князем Потемкиным, то вам принадлежит первые искоре-
нять, а мне последние не опробовать, яко клонящиеся всегда к ис-
треблению общественного порядка вещей».

Орлов опустошенно опустился на потертое атаманское кресло.
Перекрестился на образа: «Спаси и помилуй, Царица небесная!».
Дамоклов меч навис над вольнолюбивыми головами донских
дворян братьев Грузиновах, о подвигах одного из них на войне,
Петра Грузинова, мы уже рассказывали.

Хорошо знакомый Андриану Карповичу по польской кампании
донец генерал-майор Греков по высочайшему приказу «за само-
вольную отлучку» был исключен из службы. Начались беспре-
дельные репрессии, принявшие особо зловещий размах при бесце-
ремонном генерал-прокуроре Петре Обольянинове.

Донцы Денисовы, пребывая в страшных треволнениях, молили
Господа пронести мимо беду. Ведали, что их высокий покровитель
Александр Васильевич Суворов, (обладая вздорным и независи-
мым характером), сам попал под жернова репрессий. До сведения
военачальников был доведен о том царский приказ:

«Фельдмаршал граф Суворов, отнесясь его Императорского Ве-
личества, что, так как войны нет и ему делать нечего, за подобный
отзыв отставляется от службы».

Уж ежели самодержец самих генералов Зубовых, отягощенных
многими миллионами роскоши, разогнал по заграницам, то будет
ли он считаться с ними!?

Баловень судьбы Платон Зубов вместе с братом, по указанию
Павла I, уже коротали дни под надзором местного губернатора
в одном из сирых литовских имений. И только горькими но-
чами снилось им, что они по-прежнему молодые красав-
цы, разъезжают по балам на тройках великолепных рысаков, швы-
ряют золото горстями, купают актерок в шампанском – и вообще
плюют на всех людей. И потаясь, братья Зубовы точили на Павла I
кинжалы и зубы.

Я снова раскрываю мемуары Андриана Денисова, которые он
писал в глубокой старости, и тогда с драматизмом вспоминая:

«Когда государь император возвратился в Петербург и на боль-
шом придворном бале, при многолюдном собрании, где и я нахо-
дился, один из господ камергеров или камер-юнкеров, не упомню,
подошел ко мне, сказал, чтобы я вышел несколько перед собрание
и что его величество будет со мной говорить.…
Не мог я равно-
душно и не очень смущенно выполнить повеление: но государь
император подошел ко мне, весьма милостиво спросил об обыкно-
венных материях, как-то: чем в настоящее время мы занимаемся в
домах и тому подобное, чем, быв ободрен, отвечал я прилично».

«Да, воистину пути Господни неисповедимы»,- облегченно про-
изнесли в холодном поту Андриан и Федор Денисовы. Они шли по
лезвию императорской власти. Но на этом испытания не закончи-
лись…

По желанию дяди Андриан Карпович обживался и заводил нуж-
ные связи в высшем свете Петербурга.

Как-то Андриан Карпович на своей квартире играл в карты, в
банк, с донскими офицерами. Азартные игроки распалились, вош-
ли в раж, на столе высилась груда золотых и серебряных монет.
Время за глухую полночь. Вдруг в дверях возникает полицейский
начальник при полной форме и оружии, и требовательно спраши-
вает:

«Не тут ли казачий офицер Андриан Денисов?».
А «время было самое ужасное,- вспоминают современники. –
Государь был на многих в подозрении… Знатных сановников поч-
ти ежедневно отставляли от службы и ссылали на житье в дерев-
ни,…Словом ежедневный ужас». Зачастую прежние боевые за-
слуги ничего не значили и все боялись допустить какую-либо
ошибку. Процветали доносы.
 Так, сослуживец Андриана
Карповича по турецкой и польской войне, персидскому походу, бу-
дущий герой 1812 года, полковник Николай Николаевич Раевский,
был оклеветан перед императором и исключен из службы.

Вот и полицейский чин приказал Денисову громким именем
императора, чтобы он, без задержки, в течение 12 часов, непре-
менно покинул Петербург. Ехал немедля на Дон, к войску!
Не раз смотревший смерти в лицо Денисов, запаниковал перед
незыблемой силой царского двора!

Памятуя, что на нем, грешном, держится жизнь и благополучие
престарелых отца и матери, малохольной (прости Боже) жены, ма-
лой дочери и сродственников. Он уже увидел на своей шее верев-
ку палача. Услужливая память тут же выдала трагический случай,
когда суворовский офицер, награжденный Георгиевским крестом,
не вынося надругательств, пришел домой, написал прощальную
записку, приставил дуло пистолета к виску и застрелился.
Вот что взволнованно рассказывает Андриан Карпович о хож-
дении по мукам.

«Я весьма испужался, что, не обнесен ли каким злым человеком,
да и занятие мое картами, когда полицейский явился к нам, весьма
тревожило меня. Почему до света явился к графу Аракчееву, кото-
рый весьма снисходительно принял меня. Когда же я ему доложил,
что мне велено поспешно выехать, и что я, хотя совершенно ни в
чем не виновен и не могу даже быть обвиняем, но дабы злой чело-
век не помарал меня во мнении государя императора, прошу его о
защите.

И что я первым долгом, считаю верно, служить государю импе-
ратору и, сейчас, выполняя его волю, еду отсюда.
Граф Аракчеев, выслушав меня, уверил в своем покровитель-
стве. При том сказал: «Вы нужны в настоящее время при войске,
а потому так и велено», что дядя мой, гр. Денисов, дознал и мне
подтвердил».

Ободренный Андриан Денисов помчался из Петербурга - на-
встречу неизвестной судьбе - через Москву и Тамбов, пови-
дал там цветущую доченьку, и очутился на Дону. Пробыл
несколько дней в станице у родителей, а после явился в Черкасск, к
войсковому атаману…

Запели звонко трубы о войне - начались по
Европе походы против французских захватчиков Наполеона.
Вскоре Денисов получает под свое командование один из 22
собранных экстренно полков. Возглавляемые походным атаманом
Орловым, они тронулись к польскому местечку Бресту.

Здесь Андриан Карпович получил секретный ордер быть гото-
вым с шестью полками выступить на театр военных действий - в
далекую Италию, запруженную французскими войсками.

Смотр полкам производил специально приехавший в качестве
инспектора А.А. Аракчеев, который хорошо отнесся к знакомцу
Денисову. Он приказал ему именем императора сохранять целост-
ность казачьего корпуса и не отдавать казаков самовластным чи-
новникам и генералам.

Итак, призван в поход Андриан Денисов, и здесь все понятно.
А что же стало с военачальниками - непримиримыми соперни-
ками Федором Денисовым и Матвеем Платовым?

Куда было тягаться судимому Матвею Платову с набирающим
обороты Федором Денисовым! А полученное Платовым в ссылке
невероятное известие и менее стойкого могло свалить с ног.
С пасмурным челом Платов узнал, что Федор Денисов стал пер-
вым графом среди донцов! Самым первым! Он, а не Матвей Пла-
тов. Какая жалость, обида и… черная зависть!

Послушаем голос императорского документа о Федоре Петро-
виче Денисове, выходце из простых казаков Пятиизбянской стани-
цы. Какой каскад заслуженных наград!

«За оказанные им по службе подвиги, Всемилостивейше возло-
жены на него ордены: св. Александра Невского, св. Анны 1 класса,
св. Великомученика и победоносца Георгия 2 класса, св. Равноапо-
стольского князя Владимира 2 класса, св. Иоанна Иерусалимского
Большого Креста и Всемилостивейше жалован бриллиантовым
пером, двумя саблями каменьями, украшенными с вензеле-
вым на них Высочайшим именем, и деревнями, в коих 1200
душ;

Там же пожалован от Его Высочества короля Прусского Фри-
дриха II орденом Красного Орла и от Его Высочества короля Поль-
ского св. Станислава- Августа орденом Белого Орла и св. Станис-
лава».

А теперь, самое главное, к чему будет неистово стремиться мно-
гие годы, даже с клеймом осужденного, военный деятель Матвей
Платов. За службу Отечеству седогривый, покрытый ранами и хро-
моногий Федор Денисов был возведен в графское достоинство!
«1799 г. апреля в 4-й день Мы, признавая отличное усердие и
труды его, любезно верноподданного нашего генерала от кавале-
рии Денисова…, Всемилостивейше пожаловали его в Графское
Империи нашей достоинство, распространяя оное на все потом-
ство мужска и женска полу, от него происходящее…».

Но судьба старого казака находилась в руках эксцентричного
императора. Не пройдет и года, как первый граф из казаков Федор
Денисов тоже попадет в царскую опалу.

В марте 1800 года он будет отстранен от службы «за проволоч-
ку препорученного ему дела по комиссии военного суда». Тогда
репрессиям Павла Первого подверглось немало лиц из военного
донского генералитета.

Вот цифры историков. За время его правления были уволены со
службы более 300 генералов, 2000 обер - и штаб-офицеров, да еще
7 фельдмаршалов.

Неужели всесильный монарх страшился ветеранов? Ненавидел
независимых? И посему гнул их в бараний рог, чтобы другие боя-
лись?! И такие репрессии повторятся, - во времена диктаторства
Сталинского, перед нападением Гитлера на Европу.… Выходит
предтечей грядущей эпохи была подобная диктатура и репрессии
Павла Первого перед нападением Наполеона?!

А сейчас крупная звезда генерала Бонапарта, будущего дикта-
тора империи, всходила над опечаленным и порушенным им ми-
ром… и в силах ли кто будет погасить ее блеск?

ПОД ЗНАМЕНАМИ СУВОРОВА

Степные варвары
................
По указанию императора Павла I летела, сломя голову, фельдъе-
герская тройка по снежной дороге к крестьянской избе опального
Александра Суворова.
Добравшись в сельцо Кончанское, офицер
сбросил с плеч тулуп, поклонился опешившему, в расхристанной
одежде Суворову:
- Его императорского величества, честь имею, вручить сей па-
кет.

О чем тот пакет? Прощение или мрачное изгнание?! Полково-
дец тряхнул головой, отгоняя худые мысли.
Сломав печать, Суворов взволнованно прочитал:
«Граф Александр Васильевич!
Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит.
Римский император требует вас в начальники своей армии и вру-
чает нам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на сие согласиться,
а ваше спасти их. Поспешите приездом сюда и не отнимайте от
славы вашей времени, а у меня удовольствия вас видеть.
Пребываю вам доброжелательный
Павел».

Так Россия вступила в полосу антинаполеоновских войн, ко-
торые должны были окончательно решить ее статус как великой
державы в Европе.

Во вьюжном феврале года 1799-го тепло на душе у хворающе-
го, но изнывавшего от ратного безделья Суворова. Он зачислен на
службу с назначением главнокомандующим русско-австрийскими
войсками в Италии!

Его близкому сподвижнику полковнику Андриану Денисову,
предстояло сыграть в этой кампании значительную роль.
Итак, наш Денисов, назначен походным атаманом! Под
посвист ветров он ведет с Дона - в Италию, на баталии с
французскими завоевателями доверенный ему корпус из казачьих
полков!

Слушайте все! - звенело из-под топота копыт, - боевым казакам
ближе открытые поля сражений с неприятелем, чем темные кулуа-
ры, заумные интриги и коварные тайны царских дворцов!

Перед Андрианом Карповичем открывается необычно привле-
кательная военная карьера! Он счастлив тем, что не знает своей
будущей судьбы, которая кажется ему такой заманчивой!

Русские войска, с барабанным боем шагали, а казаки скакали
зимней дорогой через Европу, и хотя студило, болезней и нужды
не испытывали. Путь держали на союзную Австрию. В городах на-
ходили к себе внимание и угощение, особенно в Брюнне.
Здесь молодцеватые российские войска были представлены
римскому императору с императрицей.

«Все генералы и полковники наши, и я, с донскими, состоящи-
ми в моей команде, были приглашены к столу его величества. Я
имел счастье говорить с их величествами на французском языке»,
доносится до нас издалека голос Андриана Карповича.

С казачьими полками он показал в заснеженном поле закутан-
ным в меха вельможам, австрийским генералам, венгерским офи-
церам и зрителям чудеса наездничества. Особенно атаку через
широкие, заваленные снегом балки и рвы. Вот взвизгнул обнажен-
ный клинок Денисова, и он уже с полками в поле - вдруг всадники
пропадали - и внезапно выскочили лавой перед ошеломленными
зрителями, блестя саблями и орущие во все горло яростное «Ги!
Ги! Ги!», от которого застывала кровь в жилах. Зрители бросились
искать казаков ко рву, но не нашли ни одного, все донцы махом
взяли препятствие!


«Столь были всем удивлены, что самые венгерские чиновники
(офицеры) признавались мне, что они на своих лошадях того не мо-
гут сделать… Я слышал от говорящих, что это их удивило. При-
казано мне было повторить рассыпную атаку - что я и ожидал»,
читаем в его мемуарах. Римский император остался доволен
войсками и многим командирам сделал подарки. Денисов,
в числе прочих, был приглашен к столу императора и получил от
него «бриллиантовый, тысячи в две рублей, перстень».

А затем - переход до славной Вены, в которой пытливый Андри-
ан Карпович любуется соборами и старинными замками, восторга-
ется скульптурами, гуляет аллеями, в которых обменивались поце-
луями влюбленные, и запечатлевает в душе один из красивейших
городов земли. Город, над которым еще не грохотали беспощадные
пушки Наполеона. Ах, как далеко осталась гражданская жизнь…

«Сближаясь уже к Италии, услышали мы, что граф Суворов –
Рымникский едет к нам и будет российскими и австрийскими ко-
мандовать войсками», записывает он.

И хотя от границ России русский корпус был разделен на две
части, и при Денисове находились три полка, командовал он всеми
казачьими полками, на которые сбегались поглазеть и сельчане и
горожане. Есаулы, подбоченясь на гарцующих конях, поглядывали
на привлекательных барышень и крутили усы.

Любопытны записки Денисова об интересе европейцев к каза-
кам, которых те пренебрежительно считали степными варварами,
(а в глубине души и всех русских). Мужественный вид русских
солдат вызывал в Австрии и Италии огромный интерес, тем паче,
что вначале были представлены казаки донских степей.

«Северные люди, жившие в снегах и льдах, исполины с диким
видом, варвары с непонятными обычаями и особенностями», - та-
кими изображала русских народная фантазия не в одной Италии.
Ведь многие политики европейские с нетерпением поджидали, мо-
жет в этот раз варварская Россия свернет себе шею в баталиях.

А впечатлительные итальянцы не могли надивиться при виде
бородатых казаков, которых прозвали «Русскими капуцинами»,
т.е. монахами.
 Священник из местечка Ламоне, изумленный обли-
чьем донцов в походе, писал: «Почти все русские всадники были
с длинными бородами. На голове у них была красная с голубым
шапка, по два пистолета на груди и длинная пика».
Но почему тогда эти проворные всадники не в длинных
черных рясах, недоумевали синьоры и синьорины. Мно
гие из них откровенно сознавались, что до знакомства с казаками
считали их… людоедами.

Суворов, с целью устрашения противни-
ка, специально выдвигал в первые ряды бородатые казачьи части,
ощетинившиеся длинными пиками и кричащие во все горло «ги-
ги-ги!».

«Любопытство чужестранных великих людей видеть казаков -
было велико; многие издалека для сего приезжали и все таковые
хотели видеть меня, как казачьего начальника, - отмечает Андриан
Карпович. - Комиссары, прикомандированные со стороны Австрии
для продовольствия наших войск, были генеральских чинов, ува-
жали меня и почитали. Соответствуя чему, я старался более еще их
к тому понудить. Во-первых, чтобы дисциплину казаки соблюдали
в высшей степени, в чем и успел, так что ни одна история противо-
законная, во всех полках, чрез все время марша, не случилась, и
чтобы все чины обходились с жителями учтиво».

Казакам даже не потребовалось разъяснять, что за грабежи и
насилия мирян их ожидает смерть. Более того, по приказу Суво-
рова именно порядочных казаков включали в команды по борьбе
с мародерами-солдатами, алчными до добычи в турецких и поль-
ских войнах.

Для Денисова же честь русского имени была превыше всего!
Да и достоинство свое среди командного состава он старался
иметь, памятуя старинную поговорку беречь платье снову, а честь
смолоду. По традиции среди состоятельных князей и офицеров,
устраивать по очереди обильные обеды, с изысканным вином, и он
не ударил в грязь лицом, выдержал то светское испытание.

«Но как небогатый я человек, не имел излишних денег и не
малейшего источника, откудова их взять, терпел я большой недо-
статок, а потому, сколько мог достать, занял я у своих полковых
начальников и офицеров, но удержался в порядке и мы с князем Ба-
гратионом обходились с большой дружбой, так что я забыл свою
скорбь, что состою у младшего в некоторой подчиненности».

Тем паче, что с Петром Ивановичем Багратионом, посто-
янным спутником Суворова, Андриана Карповича объеди-
няло участие в польской кампании и уважение к ним Суворова.
Будут и размолвки и обиды, но дружба их сохранится надолго.

До чего же переплетены судьбы и деяния сынов и дочерей Рос-
сии, следы которых можно отыскать даже в глухих уголках дер-
жавы!
 В своем досье на род князей Багратионов я обнаружил, что
из этого геройского рода происходила княгиня Елизавета Годейн,
которая после внезапной смерти родителей, продала свое огром-
ное имение Горки в Москве, другое ценное имущество, и обратила
огромный капитал на пользу Гусевского Ахтырского монастыря в
Камышинском уезде, ныне Волгоградской области.

Благодаря ей, пришедшей на житие в монастырь, наступило воз-
рождение этой обители с пользой для людей волго-донского края.
И до сих пор храм благоденствует, чему я очевидец. Так перепле-
лись, объединились в волго-донских местах военные и духовные
деяния Багратионов с именем донского казака Денисова.

Вперед, к победе!
.................

В марте 1799 года вслед за Денисовым прибывает в Вену Су-
воров. Торжественно и с великой надеждой возводится в чин ге-
нерал - фельдмаршала австрийских войск. Вскорости он является
в Валеджио, где располагались австрийские войска, и ждет под-
хода русских войск. В его подчинении находилась сводная 60-и
тысячная армия, половину которой составляли русские войска.
«Увидевши меня, милостиво приветствовал, при чем сказал, что
он рад видеть знакомого офицера», отмечает в мемуарах Андриан
Карпович.

Апрель. Звонко стучит капель. Денисов выходит из палатки
Суворова с требованием - распределить казачьи полки по всем
колоннам армии - и следовать в авангарде. Согласно приказа и
распоряжения австрийского генерал – квартирмейстера Шателера
об открытии военных действий, он составил подвижные, опе-
ративные команды, чтобы легче передвигаться в узкой, пере-
сеченной ущельями и реками местности.

- Идти только вперед! Находить нужные переправы, искать
французские войска, считать их неприятелем, бить и брать в плен,-
скомандовал им Денисов.
«Помоляся Богу, испрося его благословения и защиты, отправил
сии команды, и обо всем объяснил генералу Шателеру, который
хотя и похвалил все мои действия, но находил, что оные не будут
выполнены», подчеркивает Денисов.

Почему генерал сомневался в эффективном поиске казаков?
Дело в том, что казакам приходилось пробираться по незнакомой
местности, жители которой говорили по-итальянски, неприятель,
коли захватишь, лопочет по-французски да и карты итальянские,
австрийские, - попробуй, разберись во всем этом. Вестимо, нелегко
ориентироваться в чужой стране. Но и это не смутило прокудных,
толковых донцов. Слава Богу, справились! Как?

В разведке зоркие казаки запоминали внешний вид и располо-
жение селений, церквей, замков и по возвращении докладывали
так четко и подробно, что свои и австрийские офицеры легко на-
ходили на карте те места и объекты, где побывали казаки и усмо-
трели неприятеля.

По получении и сверке всех донесений начальников казачьих
команд, Шателер сказал, «что, ежели он не был самовидцем, то ни-
когда бы тому не поверил, и прибавил мне, чтобы я действовал по
своему усмотрению, а сам он возвратился к фельдмаршалу Суво-
рову». Так Денисову была дадена огромная самостоятельность и
власть.

Он остался с казачьими полками, так как регулярные войска под
командой Багратиона пошли другой дорогой. Денисов посылает
вперед свои отряды и приказывает: смелее открывать неприятель-
ские позиции и захватывать пленных.

Тут разведка донесла, что недалеко ускользает французский кор-
пус в пять тысяч человек. Денисов догнал его у города Бергамо,
но люди встали перед рекой - вместо моста торчали обуглен-
ные и разрушенные сваи. Форсировать? Нет брода. Вскоре
подошел с войсками Багратион и тоже остановился. Пре-
града ли это казакам! Денисов кинул в ночь конную разведку вдоль
реки – и не промахнулся! Ушлые казаки известили, что верстах в
десяти обнаружили мало-мальски пригожий мост - и команда на
рысях поспешила занимать его. Благо, что французы сняли оттуда
пушки.

Посовещавшись с Багратионом, они решили - гнать сильного
противника дальше на свой страх и риск! Хотя не имели и тысячи
конных казаков. Переправились через тот мост, настигли отходив-
ший корпус - но класть голову в пасть льва не собирались! Казаков
встретила сильная оборона, жадно глядели на них жерла пушек,
пехота грозила ружейным боем и остриями штыков, всадники
сверкали палашами.

Тогда Денисов приказал сделать маневры, якобы хочет окружить
французов. Здесь сражается полковник Петр Греков, тот храбрец
из - под Измаила и Варшавы! Он командует четырьмя полками и
плечом к плечу пройдет горнило этой войны с Денисовым. Андри-
ан Карпович знал, что храбрый Греков в бою проявлял излишнюю
горячность, но в минуты опасности был отличным командиром.

И сейчас Денисов поручает Грекову взять с собой отряд и ска-
кать в обхват и на сближение с неприятелем. Помогло! Уловка уда-
лась. Корпус французов пришел в поспешное движение - и пово-
ротил под защиту стен Бергамо.

Донцы тут же понеслись в погоню, хищно блеснули их сабли
- атаковали конницу, ворвались вслед за ней в город. Французы в
суматохе в узких улочках давили лошадьми свою же пехоту в си-
них мундирах и треуголках. Задние напирали на передних. Прои-
зошло ужасное столкновение, в этой мясорубке валились кони, под
ними погребались изувеченные солдаты, живые бежали по трупам
мертвых, слышалась сильная пальба и вопли искалеченных людей:
«Канальи! Своих убиваете! Спаси нас, Дева Мария!»

Денисов приказал полку скакать вокруг крепости с криком,
чтобы навести побольше паники, а сам - галопом в город.
Появление казаков в этом укрепленном и многолюдном
городе было невероятным, словно русский снегопад об-
рушился на жаркую Италию. Французы даже не успели укрыться
в каменную цитадель.

Скачущий Денисов увидел, что казаки спешились и дротиками
ломят, бьют стеснившегося на улице неприятеля. Ободряя своих,
они с Грековым кричали: «Любезные друзья, вперед!». Французы,
в первый раз почувствовав смертоносные удары казачьих пик, в
ужасе напирали друг на друга.

«Казалось, каждый казак гнал целые сотни, хотя один полк был
в действии, - вспоминает Андриан Карпович. - Французы не поду-
мали и оглянуться: скорым маршем пролетели через весь город, и
без памяти выскочили из оного.

Тут я приказал всех казаков остановить, полагая, что если и чет-
вертая часть неприятелей опомниться, то принудит нас со стыдом
отступить. Полковника Грекова, всех его полка офицеров и каза-
ков, благодарил я за славный их подвиг, и тут же принял от на-
чальника города ключи, а жителям объявил всякое снисхождение
и уважение».

Овладев городом и цитаделью, степные рыцари взяли в плен
более сотни французов, завладели 19-ю осадными орудиями, мно-
жеством ружей, амуниции и припасов. Трофеи казаков завершало
валяющееся на земле поверженное знамя.

«По донесению моему фельдмаршал Суворов сам, в ночь при-
скакал ко мне в город Бергамо, верхом, облитый дождем и грязью,
благодарил меня, полковника Грекова, и хвалил всех офицеров и
казаков», читаем в мемуарах Денисова. Сопровождал Суворова
крепкий донец, лет сорока, Евсей Селезнев, урядник из станицы
Березовской. Сюда же прибыл и князь Багратион с пехотой.

Павел I получил сжатое донесение Суворова:
«13-го(24-го) апреля,
походный атаман Денисов и полковник Греков, ворвавшись с ка-
заками своими в крепость Бергамо, отрезали французов от креп-
кого замка и овладели им».
Денисов и казаки, покорив этот город смерти, опять в сед-
ле и во весь опор мчатся в следующий бой!

Спустя несколько дней, фельдъегерь, нахлестывая коней, по-
несся к императору со следующим донесением Суворова:
«15-го (26-го) апреля,
казаки Денисова, Грекова и Молчанова окружили Лекко, и ког-
да егеря и гренадеры князя Багратиона ринулись на французов в
штыки, казаки спешились и содействовали пехоте нашей поразить
неприятеля».

Среди крутых гор, оливковых рощ, виноградников и маленьких
каменных городков сражались русские сыны с новым неприяте-
лем, оккупантом Бонапартом, ближайшей целью которого было
покорение всей Европы. И казаки донские первыми подставили
свою грудь навстречу сильному врагу!

Здесь они накапливали
опыт сражений, который с успехом будут применять в баталиях с
французами, изгоняя их в 1812 году с родной земли.

Неутомимый Денисов ведет полки по понтонному мосту через
реку Адда в поисках французов. Встречает их значительный кор-
пус и вместе с австрийцами вступает в бой. Австрийцы сражались
храбро. Хотя и французы им не уступали, бились на смерть, однако
в ожесточенном бою частью уже были сражены и пленены.

Денисов на скаку резко натянул поводья и привстал на стреме-
нах. На фланге с ружьями наперевес шли в атаку французы. Он ми-
гом перекинул силы против них, и только казаки заняли деревню,
как получили ответную атаку. Повернув немедля полки, Денисов
помчался туда, остановил ударом французов, смял их, и тем спас
всех австрийцев, более половины которых французы взяли в плен.
Тут прискакал с малым конвоем обеспокоенный Суворов.

Пора высказаться Андриану Карповичу, заботившемуся о пол-
ководце:
«Когда я ему донес обо всем, то он, очень благодаря меня, при-
казал следовать вперед, с тем, что он останется с казаками;
но я от выполнения того отказался, хотя требовал он того
непременно, но я представлял, что он явно подвергает осо-
бу свою опасности, причем пули две или три пролетели от
сражающейся пехоты над его головою. Французы долго
упорно сражались, но, наконец, стремительным ударом сломили
их австрийцы и французы побежали,… Фельдмаршал Суворов
сделал мне, уже после сражения, что не послушался, выговор, но
без злобы».

Суворов, сообщив с фельдъегерем императору об успехах трех
дней сражения, направляет Павлу I очередное донесение о собы-
тиях четвертого дня:
«16-го (27) апреля,
Денисов, со своими, Грекова и Молчанова полками, при Треццо,
кололи неприятеля везде, со свойственною россиянам храбростью
и побуждаемы, будучи мужественным воином, их походным атама-
ном Денисовым, и в сотовариществе его полковником Грековым.
Потом, когда войска наши двинулись на Милан, походный атаман
Денисов окружил донскими войсками Милан и в оный вступил.
Вашему императорскому величеству не могу довольно похва-
лить отличную храбрость донских полков при низвержении не
только кавалерии, но и пехоты пиками их».

Именно здесь французский генерал Моро, поспешив на поле
боя, едва не попал в плен к казакам. В тоже время один из союзных
австрийских батальонов буквально был искрошен рассвирепевшей
вражеской кавалерией.

За три дня, 15,16 и 17 апреля, французы потеряли убитыми и
ранеными свыше двух с половиной тысяч человек и до пяти тысяч
человек пленными.

Что касается занятия казаками Милана, главного оплота север-
ной Италии, то это необычное дело происходило так.

Денисов, увидев, что австрийские военачальники отмежевались
от совместных с ним действий до получения высочайшего распо-
ряжения о походе вперед, решил это делать сам. Ибо враг не ждет,
оклемается и сам попрет на всех!

Посланная им вперед команда майора Миронова осмотритель-
но подошла к воротам Милана. Жители встретили их друже-
любно и уверяли, что приходу русских войск рады. Денисов
с полками поспешил туда, тут и начальник Милана вые-
хал за ворота. Он сказал, что во избежание кровопролития готов
выполнить все требования, но в цитадели, на ружейный выстрел
отсюда, находится до восьми тысяч вооруженных и озлобленных
французов. Горожане с охотой желают, чтобы россияне французов
выгнали и взяли их под защиту.

Следующие слова его насторожили Денисова.
«Только он сомневается, дабы чего не предприняли те из жите-
лей, которые прежде во французской службе находились и которые
распущены с оружием, и что их считается до пятнадцати тысяч».

Денисов, призадумавшись, смотрел на широкую площадь, на
которой по случаю первого дня Воскресения Христова гуляли ты-
сячи вооруженного народа, имеющего при бедре шпагу или кортик
и множество прекрасно одетых женщин. При таком многолюдстве
даже надеяться на атаку опасно, их задавят, задушат количеством.
Да и воюют - то русские не супротив итальянцев!

«Но российская слава напомнила тут же мне, что великими дея-
ниями она приобретена, а близость австрийских войск, которые не
далее в сие время пяти верст от меня были, обнадеживала в успехе
всего дела, поэтому и решился я занять город…
Сказал я господину президенту города учтиво, но с тоном по-
велителя – что имею приказание занять город Милан, и его про-
шу повелеть жителям, дабы при сем случае наблюдали тишину и
дружелюбие;
что мои казаки ни до чьей собственности не коснуться и жители
ничем не будут обеспокоены; но ежели на меня сделают нападе-
ние, тогда все должны страшиться».

Уговорившись, что через час войска будут входить в город, Де-
нисов пристально отслеживал, как глава города в местах скопления
останавливался и говорил что-то народу, который с ним соглашал-
ся, кивал, и тот ехал к следующим.

Напряжение казаков возраста-
ло. Денисов во избежание неприятностей, приказал двум полкам
обойти город и стать тихо с обеих сторон площади, чтобы от-
сечь цитадель с французами от городской крепости и этим
самым удержать гарнизон от прорыва на площадь.

Час истек. Бой или мир?-переживали все. Денисов рискнул
и, с третьим полком рысью пошел к городским воротам, находя-
щимся против цитадели. Едва казаки подошли поближе, как про-
гремел оглушительный залп. Зажужжали роем пули, закричали от
боли люди. Что же произошло, недоумевали и русские бойцы, да и
праздничные итальянцы?

Отвечает Денисов:
«Французов густая колонна из цитадели поздравила нас залпом,
отчего упали два офицера и более 10 казаков, да и несколько из
любопытных зрителей, даже и женщины пострадали. Казаки хотя
и смешались, но не потеряли своих мест. Колонна неприятельская
подалась вперед, но я приказал поднять мост и запереть ворота».

По предложению Денисова глава города прислал стрелков, кото-
рые меткими выстрелами понудили французов убраться под при-
крытие стен цитадели. Денисов объявил тому, что принимает под
свое начальство город, и тут же получил ключи от депутации.
Андриан Карпович послал к фельдмаршалу Суворову офицера
с донесением обо всем, и к главнокомандующему австрийскими
войсками Мелассу, прося того поскорее занять и принять город.

Престарелый Меласс сказал, что его войска очень устали и «требу-
ют отдохновения», и он велел им сделать привал и остановиться.
Возмущенный до глубины души Денисов (да это чуть ли не измена
общему делу!) вновь шлет гонца к Мелассу, подчеркивая что он
не имеет столько войска, чтобы занять все важные посты в городе,
«даже для благопристойности, но сие не помогло».

Надвигалась ночь. Время текло в большой тревоге. Уповали на
Господа Бога и свои казачьи силы. Рядом, в окруженной мощной
цитадели горели костры и били в барабаны, горланили песни (не
иначе пьяные) французы, грозя нападением. Под боком притихли
улочки и огоньки большого города, привыкшего исстари к схват-
кам и нападениям. Хрупкая тишина переходила в гробовое мол-
чание. Откуда казакам ждать удара?

Поэтому три русских полка всю ночь не смыкали глаз,
не расседлывая, не поя и не кормя лошадей. У казаков и
подавно маковой росинки во рту не было. Ружья и пистолеты на
взводе, под рукой.

И Денисов срочно шлет курьера к Суворову, «который по при-
чине нездоровья оставался сзади; он, несмотря на жестокий при-
падок,- что видели и посторонние,- спешил ко мне верхом… Узнав
о сем, сам г. Меласс спешил придти к городу и вступил с музыкой
и барабанным боем в город; но не прошло через ворота и третьей
части войск, как и фельдмаршал прискакал к оным.

Я его встрел, поздравил и поднес городовые ключи, что принял
он с большим удовольствием, Благодарил меня при всех, также на-
чальников полков, всех офицеров и казаков;

При том сказал, что видит старых героев Дона, которые брали
смелостью города; когда же подъехал к г. Мелассу, то поздравил
его, и, не сходя с лошади, обнял, но старик Меласс при сем случае
упал с лошади… Суворов отдал приказ, чтобы приготовили войска
к штурму цитадели».

Денисов высказал свое наблюдение по поводу штурма, что мо-
жет лучше мощный бастион взять осадой, куда они денутся, окру-
женные французы, чем терять при штурме людей, коих и так не
много.

«Выслушав сие, Суворов быстро поглядел на меня, обнял
милостиво и сказал:
- Спасибо Карпович (каким словом он всегда меня называл), с
Богом поезжай к своим казакам». Впоследствии цитадель пала.

В городе жители бросали цветы воинам, жгучие итальянские
красавицы дарили улыбки молодым казакам. А те бросали восхи-
щенные взгляды на их смуглые лица и шеи, где низкие вырезы пла-
тьев приоткрывали тугую грудь смуглянок. Вот так и проходит их
казачья молодость в боях и походах, покачивал головой Денисов.

Суворов дал поручение Андриану Карповичу направиться на
помощь к отступившему перед неприятелем князю Багратиону:
-Поспеши к нему и исправь его дела. Стал он дипломатничать,
замысловато, а не откровенно обо всем пишет.

Денисов понимал свое положение. Ведь Багратион стар-
ше его по возрасту, находился в чине генерал-майора, в то
время как он был всего лишь полковником. Значит, князь Баграти-
он будет считать его своим недоброжелателем?

К тому же Андриан Карпович видел, что зависть у иных коман-
диров вызвало награждение его за взятие Милана орденом святой
Анны 2-й степени.
Порою, в редкую минуту затишья, ему приходили удивитель-
ные мысли. Вспоминался, почему-то, разжалованный Платов, что
теперь с ним?

Пока казаки воюют в Италии, Матвей Иванович из захудалой
Костромы заваливает чуть ли не весь знакомый ему высший свет
просьбами, слезливыми жалобами вызволить его из проклятой
ссылки. Давит на человеколюбие, ссылаясь на наличие престаре-
лой матери, жены и девяти детей.

Интересно, спрашивал ли кто из современников у Матвея Ива-
новича, думал ли он о своих, близких, когда запускал шаловливые
руки в казну с золотом? И позволяли ли себе обирать так безза-
стенчиво и многие годы своих подчиненных такие военачальники,
как тот же Андриан Денисов или князь Петр Багратион?

Платов все винится, что «я в счетах запутался», и тут же лу-
кавит «И терплю теперь от недоброхотов своих». Выходит, суд и
Государь не разобрались, а оговорили его и торжествовали завист-
ники?! Он получает скупые ответы, что никто не в силах ему по-
мочь…

А донские казаки продолжают очищать Италию от грабежей,
разбоев и другой скверны наполеоновских войск. И вряд ли им в
баталиях есть дело до своего ссыльного бывшего военачальника
Платова…

Но ведь каждому Господь воздает за содеянное, доброе оно или
плохое, не так ли?- размышлял в палатке Андриан Денисов, затя-
гивая себя в мундир на встречу с князем Багратионом.


АТАМАН СОРВИГОЛОВА

Стычка с Багратионом
...................
Денисов с полком скакал вдоль реки По, вызывая изумление
в неприятеле быстротой передвижения. Порою самые отчаянные
французы, чтобы преградить путь «вождю казаков», спрятавшись
за густыми деревьями в засаде, бросались на него с кинжалами и
пистолетами, но несколько стремительных, как молния взлетов его
сабли укладывали на месте двух – трех, остальные пятились перед
сверкающим клинком - и становились жертвами подоспевших ка-
заков.

Встреченные итальянцы, объясняли, что ожидали от многообе-
щающих французов под их «деревьями свободы» блаженной жиз-
ни! Но, увы, потеряли даже остатки своей свободы. «Мы получили
от пришельцев лишь мародерство, насилия и разбои!», - плевались
нищие лаццарони на обочинах дорог. Действительно, чинимые
французами среди итальянцев беспрерывные наборы рекрутов,
огромные денежные и продовольственные контрибуции, вызывали
всенародный гнев и недовольство.
Андриан Карпович проскакав не одну версту, разыскал Багра-
тиона в городке, недалеко от крепости Тортоны. Князь вечером пил
чай. Денисов доложил, что фельдмаршал прислал его с полком на
подкрепление. Беспокоясь, как чувствуют себя казаки, попросил
позволения осмотреть состоящие в войсках все казачьи полки. Ба-
гратион, отличавшийся не только храбростью, личной неприхот-
ливостью в походной жизни, но и заботой о подчиненных, сни-
скавший этим их любовь, охотно позволил. Но, пишет в мемуарах
Денисов, хотя и «старался дружески обходится со мною, однако
показывал что-то и скрытного».

Произведя на утро верхом разведку, Денисов выявил, что
гарнизон этой крепости весьма слаб, и «решился испытать
счастья - не могу ли оною завладеть». Однако на посланную с гон-
цом к Багратиону просьбу - прислать все казачьи полки, тот пере-
дал, что этого не может сделать. Следующая просьба - прислать
хотя бы его, Денисова полк, вообще осталась без ответа. Лишь че-
рез проезжавшего майора, узнали, что Багратион со всеми войска-
ми движется к крепости Тортоне. Андриан Карпович в безлунной
ночи разыскал свой полк, и посчитал, что Багратион сделал все из
зависти, но, однако, подчинился маршруту и достиг назначенной
деревни.

В следующие дни французы пару раз настырно наскакивали с
пальбой на бивуак Денисова, о чем он доносил Багратиону. Тот
приехал, и, не выясняя дела, объявил Денисову выговор, что он
шлет донесения о неприятеле, хотя и в глаза того не видел. Ибо
находящийся здесь адъютант его, никакого противника не заметил.
Оскорбленный недоверием генерал-майора, не в меру порывистый
и прямодушный Денисов, заявил, что хочет, « чтоб это было от-
крыто следствием, или удовлетворил меня, и непременно, на каком
оружии он хочет, кроме шпаги, которой я не разумею, с чем мы и
расстались».

Наверное, ни один начальник не будет драться на дуэли со свои-
ми запальчивыми подчиненными, да еще во время военных дей-
ствий в чужеземной стране. Дерзкий вызов Денисова Багратиону
на дуэль остался не удовлетворенным - и сам Бог им судья.
Но, воистину, нет, худа без добра. На другой день в распоряже-
ние Денисова прибыл казачий полк, две роты австрийской пехоты
с двумя пушками и четыре эскадрона их кавалерии. Денисов пове-
селел, и тень недоразумения с Багратионом отошла в сторону.
Современники подмечали, что в свите Суворова находились са-
мые противоречивые люди, и за награды, славу и чины в его штабе
не стихали разного рода интриги и недоразумения. Впрочем, тако-
вы были нравы той эпохи, и личности наших героев во многом
соответствовали екатерининским и павловским вельможам.
5 мая 1799 года французский генерал Моро, (которого со-
временники ставили по военным талантам чуть ли не вро-
вень с Наполеоном), перешел реку с десятитысячным корпусом, но
Денисов зорко и незаметно отслеживал его передвижение. Ударом
небывалой ярости Денисов обрушил казаков на авангард неприя-
теля, пробирающегося через болото. Сообщить о положении дел
послал офицера с донесением к Багратиону.

Сам приготовился встречать неприятеля у деревни Маренго.
Уступая силе, осторожный Денисов отвел подальше русские и
австрийские части. И тут завязались взаимные стычки, схватки и
пальба пушек. Дикое, яростное «Ги-Ги-Ги!» поднималось волна за
волной среди казаков…. Длился таковой бой шесть неимоверных
часов.

В это время прибыл Багратион, но «подойдя к месту сражения,
в мелком лесу близко и в виду неприятеля стал и молчал». Он при-
казал Денисову с казаками пуститься в атаку, сие было исполнено -
но силы были неравны, и она закончилась безуспешно. Австрийцы
наотрез отказались поддержать Денисова, ввиду явного превос-
ходства неприятеля. Денисов смирился, хотя был раздосадован.
Пользуясь этим положением, французы быстро переправились че-
рез реку, а там их и след простыл. Когда сюда прискакал Суворов
- было уже поздно.
Он поблагодарил Денисова, но несколько раз произнес:
-Напрасно упустили неприятеля.

На другой день Суворов допытывался у Денисова, хорошо ли
сражались наши, и тот ответил, что хорошо. Еще вопрос, а храбро
ли князь Багратион атаковал французов?
Рассказывает Андриан Карпович:
«Тут я очень был смешан мыслью сказать правду; многие по-
думают, что злобы ради я оговорил, чего я не терпел и никогда не
делал; сказать неправду - я столько всегда предан был всем моим
начальникам, что и тех, которых не любил, никогда не обманывал;
почему ничего на сей вопрос не ответил.
Тогда, как я мыслю, фельдмаршал, уразумев мое молчание,
спросил: бил ли Багратион в штыки?
На что ответил: нет.

Фельдмаршал повернулся и пошел от меня».
Вот как описывает сражение Суворов в донесении Павлу Пер-
вому:

«…Целый гусарский (неприятельский) эскадрон сколот каза-
ками Молчанова; в других трех нападениях казаки походного ата-
мана (Денисова), а особливо полк Грекова, низвергли более 200
человек. Много раз императорско-королевская кавалерия рубила и
поражала с казаками части рассыпанной неприятельской пехоты,
и, пригнав к р. Танаро, паки Молчанова полк отрезал одну полу-
бригаду; сия бросилась в воду, где ее до 500 человек потонуло, а 78,
бросив ружье, сдались. Загнанные в близлежащее болото, конные
и пешие, многие увязли и потонули…».

О взаимодействии частей Багратиона с казаками Денисова, или
положительной тактике князя не упоминается. Ну что же, на войне,
как на войне – от оплошностей никто не застрахован.
Да и до обиды ли тут на Багратиона, когда на твое имя достав-
ляют важный пакет от самого государя?!
Денисов, в окружении командиров, не сводивших с него глаз,
извлек из пакета роскошный, с хищным двуглавым орлом, писа-
ный каллиграфическим почерком лист плотной бумаги.
Отчеканивая каждое слово, прочитал вслух:

«Божьей Милостию
МЫ ПАВЕЛ ПЕРВЫЙ
Император и Самодержец Всероссийский
и прочая, и прочая, и прочая.
Великий Магистр Державного Ордена Св. Иерусалимского
и прочая, и прочая, и прочая.
Нам любезноверному Войска Донского Полковнику Денисову.
Храбрость и подвиги ваши против французов обратили на вас
внимание Наше. В изъявление особливого благоволения Нашего
Всемилостивейше пожаловав вас командиром Державного Ордена
Св. Иоанна Иерусалимского, с командорством по тысяче рублей
ежегодного дохода, повелеваем вам прилагаемый у сего
Командорский Крест возложить на себя, поручая в прочем
Божию хранению. Дан в Павловске июня 6 дня 1799 года;
Царствования нашего в третье лето, а великого Магистерства в
первое.
Павел»

Офицеры, кто кинулся поздравлять Андриана Карповича, кто
побежал за вином и снедью, некоторые насупились, и стояли мол-
ча. Отнюдь, такие лица не заглушали радости награжденного и его
друзей - командиров Грекова, Молчанова и других.
Андриан Денисов, человек образованный, наделенный острым
умом, был честолюбив, как большинство военных, но сломя го-
лову, славы себе не пытал. Пример ему был Суворов! В глубине
души восприимчивого донца звучали строки пиита Гаврилы Дер-
жавина:
Смотри, как в ясный день, как в буре,
Суворов тверд, велик всегда!
Ступай за ним! Небес в лазуре
Еще горит его звезда!

С Суворовым – к Турину!
.......................


В походе на город-крепость Турин Андриан Денисов, по при-
глашению Суворова, трясся с ним и другими офицерами в допо-
топной колымаге, раздобытой где-то ушлыми казаками. Вконец
измучившись в тесноте, изнемогая от жары, духоты и пыли, все
вывалились из «Ноевого ковчега» и с облегчением вскочили в сед-
ла на коней.

Эксцентричный Суворов дал шпоры коню и тот перепрыгнул
через широкий ров. Свита испугалась за далеко не молодого верхо-
вого, ведь ров грозил изрядной глубиной: «Шею сломать можно!».
Суворов с недоумением оглядывался на отставших. Нарекания от
Суворова будут кому? Да ему, казаку Денисову! И Денисов, огрев
коня плетью, направляется через ров. Скакун перемахнул, но не
перенес одну заднюю ногу и стал валиться набок, однако вы-
ровнялся и не упал.

Лошади, ноздря в ноздрю, несли рядом Суворова и Денисова.
Фельдмаршал, поскрипывая седлом, рвался вперед, к Турину, за-
нятому французами, свита - за ним, не отставал и конвой из десят-
ка казаков. Хотя все идущие войска оставались далеко позади. Уже
наступила чудесная итальянская ночь, мерцали светлячки, пахло
зеленью, в стороне мелькали какие-то колонны, беседки, фонта-
ны. Суворов не останавливался, хотя дороги точной никто не знал,
проводника же не было. Денисов опасался, что так можно легко
попасть в плен с фельдмаршалом, о чем его и предупредил. Ни-
каких доводов Суворов слушать не захотел, и продолжал скакать
по обсаженной кипарисами дороге. Тогда Андриан Карпович стал
своим конем поперек и преградил путь Суворову.

«Он остановился и попросил меня такими словами: - Пожалуй,
Карпович, пусти!
Я с твердостью ответил, что этого не может быть».
По просьбе остановившегося-таки у фонтана Суворова Денисов
поехал искать поблизости части союзника - австрийского генерала
Шателера, который тщетно осаждал Турин. После встречи воена-
чальников начался обстрел Турина. И тут случился казус!

В ответ «Французские пушки загремели как гром. Ядра большо-
го калибра, ударяясь о каменное строение и падая на дорогу, также
камнем устланную, производили другого рода страшный стук. Ге-
нерал Шателер со своим дивизионом во все ноги вспять полетел,
но фельдмаршал оставался при сказанном фонтане и рассказывал
нам о приятности ночи… Ядра перелетали через нас и падали близ
нас и более прямо по нашей дороге. Им (французам) не мудрено
было, как в знаемое место метить, и уже генерал Шателер показал,
где мы есть.

Я сказал всем:
-Фельдмаршал и мы – все в опасном месте.
Он слышал мои слова, на которые ответил:
-Нет, Карпович! Это место прекрасное. Глядите,- продол-
жал он, показывая на большие тополя,- глядите, как здесь
прекрасно растут деревья.

При сем разе упало недалеко от нас ядро на дорогу, на которой
и мы были, отчего я содрогнулся. Как никто ничего не делал для
сбережения фельдмаршала, то я сказал:
-Помогайте мне!».
Мало кто знает, что Денисов, здоровый как медведь, не раз спа-
сал от верной гибели любимого им Суворова, и сохранил его, как
национальную гордость, для славы России.
Андриан Карпович «подошел к нему, взял его на свои руки и
побежал, неся его в сторону. Он (Суворов) кричал:
-Проклятый! Что ты делаешь?
Он схватил меня за волосы, но не драл. Я так торопился, что, не
осмотревшись, упал в сухой… ров, но как оный не был глубок, то
я стал прямо на ноги и начальника моего не уронил; а спустя с рук,
вел его за руку… Я вылез изо рва, подав ему руку, вынул и его…
Нам подали лошадей». Остаток ночи они провели в пустующем
домике.

На утро был назначен штурм.
На предложение Суворова французскому коменданту Турина
генералу Фиорелле – капитулировать, чтобы избежать ненужного
кровопролития, тот дерзко ответил: «Атакуйте меня, тогда буду от-
вечать!». Он мог себе это позволить, поскольку цитадель считалась
неприступной, грозила с крепостных стен жерлами более трех со-
тен орудий и трехтысячным, вооруженным до зубов, гарнизоном.
Но толковые туринцы сами спасли город от угрожавшей ему
жуткой участи Измаила и Праги. В воздухе Турина давно носилась
угроза восстания против французов.

 С восходом солнца 15 мая,
австрийские войска бросились в отворенные жителями ворота - и
влились железным потоком через заранее опущенный мост.
Французы, примкнув штыки, ринулись в атаку из цитадели, но
туда же были и отброшены, неся большие потери. Горожане вместе
с австрийскими солдатами гнали их в цитадель, и открыли все
ворота союзным войскам. От кровавой схватки народ перешел
к бурной встрече вступившего в город с войсками Суворова,
рядом с ним, стремя к стремени, ехал Денисов.

Вечером весь город светился иллюминацией, бурлил весельем
высыпавших на площади и улицы жителей. Они радовались из-
бавлению от банд французских солдат и их пособников, местных
мерзавцев, которые рьяно грабили их жилища и опустошали их
кошельки. Вдруг к полуночи цитадель окуталась дымом и огнем,
заухали французские пушки, по улицам покатились ядра, взрыва-
лись бомбы, падали замертво сраженные жители, в страхе разбега-
лись живые.

В это время Денисов, по приказанию Суворова, перекусивше-
го кашицей и уснувшего в одном из домов, находился при нем.
Услышав громкий треск, он сбежал вниз и увидел во дворе, что у
нескольких человек ядрами оторваны руки или ноги, побито не-
сколько лошадей.

«Я вспомнил, что может быть и фельдмаршал, хотя в горнице,
но в опасности; бегу искать его и нахожу спокойно лежащим на по-
стели в горнице,… в ту сторону, откуда летят ядра и бомбы, окошко
было на улицу и отворены ставни. Я так от виду сего испужался,
что довольно громко закричал:
-Бога ради, ваше сиятельство, встаньте и выйдите из этой гор-
ницы.
Он проснулся, или не спал; несколько привстал и спросил:
-Что ты, Карпович?

Я сказал, что сильно по городу из цитадели бомбардируют и
весьма метко целят в этот дом, во дворе которого людей и лошадей
ранено и убито. Он несколько раз на меня поглядел и сказал:
- Оставь меня, я спать хочу.
И лицом к стене обвернулся и лег, а я вышел».
Цитадель продолжала бомбить мирный город.
Тут припомнили, что ранее появлялся французский парламен-
тер и передал требование коменданта цитадели, что его многочис-
ленные пушки будут палить до тех пор, пока союзные войска не
покинут Турин.

 Смекнули тогда Денисов и другие, что истиной
целью мнимого посланца было разведать о доме, в котором
находился Суворов. И хотя парламентер от самых ворот
цитадели и до комнаты Суворова и назад был веден с завязанными
глазами, но преуспел в своем намерении, так как через час град
бомб, картечи и каленых ядер обрушился в сторону дома фель-
дмаршала.

Жители Турина пришли в отчаяние, город корчился в пламени
пожаров, задыхался в клубах дыма. Неслись вопли ужаса, крики
детей и проклятия мужчин. Обстрел из цитадели не прекращался.
Тогда Суворов вызвал дежурного генерала и в присутствии Де-
нисова продиктовал генералу Фиорелле письмо:

«Если вы против всех обычаев, существующих между народа-
ми просвещенными, велите стрелять по городу, то предваряю вас,
генерал, что за это потерпят французы, взятые в плен при всту-
плении в Турин; тогда их всех, не исключая больных поставят на
эспланаде цитадели, и там будут до тех пор держать, пока рассу-
дите вы стрелять по безвинным гражданам. Представляю на ваше
усмотрение генерал, какое впечатление ваша месть произведет в
народах, которым французы обещали помощь и братство, и что по-
думает об этом Европа».

И что же? Ультиматум подействовал, словно ушат холодной
воды. Комендант согласился не обстреливать город, если они с этой
стороны, (а она была самая уязвимая) не будут пытаться атаковать
цитадель. В самом деле, не будет же он бомбардировать по выстав-
ленным перед ним пленным французам. Вскоре все утихло.
Суворов решил не жертвовать в штурме людьми и не заливать
потоками крови улицы. Он намеривался силу цитадели обратить в
ее слабость. Блокировать ее гарнизон и заставить капитулировать
после того, как после съестных запасов останутся лишь тощие
мыши да крысы.

Через время заносчивая цитадель, опустив перед голодом зна-
мена и ружья, полностью сдалась на милость победителей.
Суворов толкал французов все сильнее, - они отступали, а Де-
нисов добавлял жару, и они бегством спасались все быстрее.
Слава Денисова, как человека, победителя французских
завоевателей, облетела всю Италию. Его высокий рост,
широкие плечи, густая борода, мужественное лицо, видный мун-
дир офицера создавали ему образ и славу «вождя казаков».

Битва при Нови
.................................

Из Турина полк Денисова с двумя казачьими полками отправили
в войско князя Багратиона к городу Пиньорело. Сам Денисов на-
ходился при фельдмаршале в Турине. Прирожденный боец, он не
пожелал «оставаться при главной квартире, дабы не войти в какие
либо политические интриги, и просил позволения ехать к своему
полку, на что охотно фельдмаршал согласился».

В Пиньорело Андриан Карпович узнал, что неприятель нахо-
дится возле города и в ущельях, и активно обстреливает казачьи
пикеты. Он осмотрел позиции и сообщил в штаб. Прибывший ге-
нерал Багратион, не усмотрев выгодности русских позиций, ниче-
го не предпринял. В отличие от него подошедший на другой день
австрийский генерал с войсками атаковал неприятеля, и французы
постыдно бежали в горы. Генералы возвратились обратно,… оста-
вив Денисова с пятьюстами казаками один на один перед передо-
выми линиями врага. Хотя «по малолюдству моего отряда нельзя
было занять все нужные места» у подножья горы, забеспокоился
Денисов.

В это критическое время пред его глазами появился запылен-
ный итальянец при трофейной шпаге, и, представившись сержан-
том национальной милиции, предложил помощь. Он прослышал
в тавернах и постоялых дворах, что вождь казаков-настоящий Со-
рвиголова, и они сочли бы за честь сражаться под знаменами тако-
го русского синьора.

- Если 300 моих волонтеров снабдят ружьями, порохом и свин-
цом, - добавил бойкий сержант.
Денисов подумал - и рискнул принять добровольцев, тем более
у него скопилась куча отбитых у французов ружей и боепри-
пасов. Обрадованный сержант привел Денисову в живопис-
ных обносках, обросших волосами 400 человек, и хотя эти
«бродяги» не знали ни военных правил, ни порядка - он вооружил
их, в надежде, что они не повернут стволы против казаков, (такие
случаи бывали). А пылкие, черноволосые и смуглые сыны Италии
превозносили до голубых небес бородатого атамана казаков Со-
рвиголова!

Денисов проявил смелость и прозорливость, открыв таковые
действия, получившие распространение в Италии, (всего здесь
было вооружено 26 тысяч волонтеров-милиционеров) и предва-
ряющие ополченскую войну россиян против французов в 1812
году. Мог ли он предполагать, что ему придется создавать на Дону
казачье ополчение против вторгшихся в Москву наполеоновских
войск?!

Итак, строки о итальянских добровольцах из мемуаров Дени-
сова: «Дабы неприятеля удержать в осторожности и все нужные
места захватить, они необходимы мне были; почему я принял сме-
лость тотчас, при осмотре сих войск, господина сержанта поздра-
вить капитаном, что он принял с утешительностью и гордостью,
и величаво командуя, пустился прямо в горы к французской гра-
нице… Его дивизия умножилась от 600 до 800 и дрались день, и
ночь… Обо всем лично донес фельдмаршалу, равно как и о про-
изводстве в капитаны - что он милостиво выслушал и, улыбаясь,
сказал:

-Карпович, я сие производство подтверждаю».
Суворов, как мы видим, крепко доверял и полагался на своего
любимца «Карповича», ценил его не меньше Багратиона, которому
он поручал очень ответственные и тяжелые задания.
Так, Суворов, получив донесение, что генерал Циммерман, с
отрядом французской пехоты в 600 человек, считая себя окружен-
ным союзными войсками, объявил готовность сложить оружие
.
Суворов посылает туда генерала Багратиона, которому дает такое
предписание:

«Князь Петр Иванович! Вот вам милое письмо от походного
атамана (Денисова), никто лучше не выполнит желаемого,
как ваше с-во? Христос с вами,… нимало не медля, из
вольте следовать с полком вашим, соединяясь с Андрианом Кар-
повичем, и коли потребно будет, то можете взять к себе к тому и
какие иные подручные войска в скорости. Генералу Циммерману
объявите мою дружбу, а его команде вольность».

Между тем Суворов получил сведения, что в Геную морем из
Франции прибыло значительное подкрепление, и сейчас на соеди-
нение с потрепанными войсками Моро решительно спешат войска
Макдональда. Перед Суворовым предстала главная задача - не до-
пустить соединения в один кулак этих неприятельских войск, кото-
рые могли оставить от его армии мокрое место.

При выступлении навстречу 36-и тысячной армии Макдональ-
да Суворов отдал по войскам оригинальный приказ, как видно, во
многом уповая на казачьи полки:

«Алессандрия, 5-го(16)-го июня:
1. Неприятельскую армию взять в полон…
2. Казаки колоть будут; но жестоко бы слушали, когда
французы кричать будут: «пардон», или бить «шамад».
Казакам самим в атаке кричать: «балезарам, пардон,
жетелезарам», и сим пользуясь, кавалерию жестоко
рубить и на батареи быстро пускаться, что особливо
внушить.
3. Казакам, коим удобно, испортить на реке Таро мост, и тем
зачать отчаяние. С пленными быть милосердну…
4. Их генералов, особливо казаки, и прочие, примечают по
кучкам около их; кричат: «пардон», а ежели не сдаются,
убивать».

Сосредотачивая значительные силы у Алессандрии, «Суворов
вспомнил обо мне, - пишет Денисов,- и предписал, чтобы я, оставя
пост свой (у Пиньороля) старшему, с полком моим явился к нему.
Увидев меня, его сиятельство изъявил мне свои великие милости и
как бы жаловался, что я его оставил; но когда я доказал, что это
сделано было не по моему желанию, то он два раза сказал:
- Право, я этого не знал.
И подтвердил, чтобы я никогда далеко не отлучался».

Денисов находился при фельдмаршале весь июнь и июль 1799
года с состоящими при главной армии казаками.
20 июня Андриан Карпович запомнил на всю жизнь - он был
произведен в генерал- майоры! Теперь он и прозябающий где-то в
опале Матвей Платов сравнялись в одних чинах! Но не приготови-
ла ли им госпожа Фортуна неизвестные сюрпризы?

В это время удача в сражениях начала склоняться в сторону
французов, которые одолевали и побивали-таки австрийцев. Кор-
пуса француза Макдональда перешагнули через реку Тидоне и его
части бились в полях, пересеченных сотнями канав, изгородей и
виноградных насаждений.

Тогда Суворов – впереди, подгоняя лошадь нагайкой, показывая
казакам на французов, восклицал:
-Атака! Руби, коли, ура!
И ведет за собой четыре казачьих полка - выручать австрийцев.
Когда он заезжал слишком далеко, урядник Селезнев хватал его
лошадь за поводья и заворачивал назад, не обращая внимания на
крик возмущенного фельдмаршала.

Донцы, склонивши копья, под полуденным зноем неслись через
канавы на французов. Разгорелся страшный бой… Он продолжал-
ся три дня, при реках Тидоне и Ребби. Огромная армия Макдо-
нальда разбила лоб о казачьи части – и была в своем напоре ими
остановлена!
К концу жаркого июля почти вся Италия была занята русско-
австрийскими войсками, только Ривьера Генуэзская оставалась во
власти французов.

В августе, самом начале крупного сражения при крепости Нови,
Денисову с полками пришлось выдержать тяжкое испытание.
На приказ приближенного к фельдмаршалу князя А. И. Горча-
кова, Денисов, видя, что в атаке он подвергнет людей гибельному
поражению, отказался нанести удар. На вторичное его безрас-
судное требование повести казаков на удар, Денисов отрубил
князю:

-Я знаю свое дело, я старый солдат.
«На сие он не ответил и поехал в сторону, и дежурный генерал
с ним. Я остался с сокрушенным сердцем, что несчастный случай
привел найти другого и такого сильного врага».
Денисов приказал полку, в котором было всего 250 человек,
стать в одну редкую линию, чтобы было потерь меньше и безопас-
нее, и чтобы дротиками биться можно было.

«Французы, тысячи полторы пехоты,- вспоминал он, - подви-
нулись ко мне, и стрелки, выскочив наперед, стреляли в нас, а из
города пускали ядра. Я стоял ровно, в линию, несколько прочь с
правого фланга. Лошадь моя, от близких ударов на землю ядер,
три или четыре принуждена была сделать сильных во все сторо-
ны прыжка, и один раз так высоко взвилась на дыбы, что я едва
мог усидеть. Офицеры убедительно просили меня, чтобы съехал
со своего места, говоря, что верно неприятель заметил по знакам,
кто я. В полку было до 60 раненых и убитых упало, но полк в мол-
чании стоял.

Я послал к нашей пехоте к первовстретившемуся генералу про-
сить, чтобы прикрыл правый мой фланг, и тогда я ударю. Послан-
ный явился к генералу Повало-Швейковскому, который вместо
помощи, обещал сам ко мне приехать, и того не выполнил. Тогда,
заливаясь слезами о горькой участи невинно терпевших казаков,
приказал я оборотиться полку назад и шагом отступать. Офице-
ры и казаки с видимым прискорбием исполнили мои приказания в
точности. Французы, … без всякого порядка преследовали и стре-
ляли в нас.

Увидив сие, я решился им отомстить… Увидел недалеко чело-
век до ста нашей пехоты… и послал к начальнику оной просить,
чтобы остановился, пока я, атакуя, возвращусь. Это был майор
Владычин, мне незнакомый, который отвечал:

-С Денисовым, хотя бы у него было и два человека в команде,
готов в огонь и воду, а тут от вас не отстану.
…Я, не останавливаясь, собрал всех офицеров и на глазах
всего полка приказал им, чтобы по первому знаку «мен-
том» оборотились, атаковали бы неприятеля, но, не преследуя да-
лее, во все ноги возвращались бы назад.

Казаки от горести столь ободрились, что как бы спорили обо-
гнать друг друга, влетели в неприятеля, который сим быв изумлен,
ни мало не подержался на месте и побежал. А казаки, редко не
убив одного или двух, и не дав неприятелю опомниться, очутились
опять на своем месте, причем притянули до сорока пленных. Май-
ор Владычин, по храбрости своей и усердию, очень далеко вдался
вперед, и ежели бы французы могли скоро опомниться, то бы мно-
го потерпел».

Сумасшедшая вылазка отчаянных казаков наделала много пере-
полоха. Генерал Вильгельм Христофорович Дерфельден, благода-
рил Денисова, но сказал: «Чтобы впредь не подвергал я донских
казаков такой опасности, что они в других случаях необходимо
нужны, и что их тогда нечем заменить».

Слова его были весомы, поскольку генерал, будучи старшим
после Суворова, являлся его близким помощником. Именно Дер-
фельден способствовал ранее Суворову в поражении турок при
Фокшанах и Рымнике.

Генеральное сражение под Нови продолжалось до захода солн-
ца. Два раза русские войска доходили до каменной стены, окру-
жающей город Нови и дважды французы отбрасывали их штыко-
выми атаками.

Только третье наступление русских и австрийских дивизий по-
зволило сломить французов, которые стали покидать город - и на
улицы ворвались корпуса Багратиона с казаками и Дерфельдена.
Войска союзников преследовали отступающих до темноты, но не
смогли догнать. Денисов с малым числом казаков не имел возмож-
ности атаковать неприятеля, другие донские полки были под ко-
мандой князя Багратиона. Этот любимец Суворова, заявивший о
себе еще в Польской кампании, теперь прославился в сражениях
под Треббии и Нови.

Когда Суворову доложили, что здесь французским отрядом
командует польский генерал Домбровский, он произнес:
-Как я рад. Это знакомый. В польскую войну этот мальчик –
Красавчик попал в плен. Я отпустил его к маменьке, сказав, беги
домой, не то русские тебя убьют. Коли он не угомонился, так про-
должим с ним знакомство.

Добавим, что Домбровский, к несчастью своему, затем встре-
тится на полях войны в Пруссии казакам Денисова и Платова…

А сейчас Андриан Карпович, контролируя обстановку, заметил,
что неприятель приготовился увозить артиллерию. Денисов ото-
брал сотню ловких казаков и отрезал путь. Казаки выскочили из-
за пригорка перед французами, загремели выстрелы, и раздалось
устрашающее «Ги-ги-ги!!!».

 Перепуганные французы, впервые
столкнувшись с бородатыми казаками и их пиками, перепугались,
рассыпались во все стороны, завязли в болоте, и бросили 18 (!) пу-
шек с запасными лафетами и всеми артиллерийскими ящиками.
Послав о том донесение генералу Повало-Швейковскому, Де-
нисов, будучи болен, слез с лошади и без сил прилег на землю.
Время всех тягот и невзгод не прошло даром даже его могучему и
полному жизни организму. Тут его строго потребовал сей генерал.
Превозмогая себя, Андриан Карпович поехал, и, избегая всяких
неприятностей, поздравил того с победой.

Однако на приказ генерала дать коней казаков под перевозку
захваченных пушек, лафетов и ящиков, ответил категорическим
отказом, поскольку кони к этому не приучены. Да и на чем казаки
будут воевать? Тогда генерал безапелляционно отстранил Денисо-
ва от командования, и приказал сдать полк старшему. Взяв казака
и слугу, Андриан Карпович поехал в полк, размышляя, что легко
быть надменным при вынесении приговора, если тебе это ничего
не стоит.

Андриан Карпович, проезжая мимо войск, подъехал к куч-
ке офицеров под деревом, где встретил генерала Дерфельдена и
Повало-Швейковского. Увидев расстроенного Денисова, Дер-
фельден спросил, что случилось. В ответ на слова Денисова
об инциденте, Повало - Швейковский вскочил, подбежал к
Денисову, взял за руку и наговорил много извинительных
слов, мол, произошло все в горячности, и он не предполагал, что
Денисов так обостренно ко всему отнесется, просил забыть недо-
разумение и т.д.

Дерфельден глядя на все, сказал:
-Видишь, господин Денисов, что генерал отказывается от своих
слов, Плюнь на сие дело и с Богом поезжай в полк. Я видел твои
дела: никто не может тебя замарать.

При этом он с презрением посмотрел на Повало – Швейковско-
го. А Денисова Дерфельден хорошо знал еще со времен военных
действий против поляков и штурма Праги.

Да, честность и прямодушие Денисова имели и обратную сто-
рону. Если он, казак, резал, по обычаю, правду-матку в глаза, не
взирая на чины и субординацию, то это приводило к конфликтам и
недоразумениям, создавало вокруг него тень и язвительное мнение,
как о человеке неуживчивом, раздражительном и подозрительном.

Уверенный в беспорочном исполнении своего военного долга,
Денисов был лишен угодничества, заискивания и расшаркивания
перед вышестоящим начальством и важными сановниками. Такие
люди вряд ли могли рассчитывать на огромный успех в иерархии
военной и светской власти, и заканчивали обычно свой путь на
пыльных задворках империи.

Сможет ли при таком характере Де-
нисов пройти достойно свой жизненный путь, с честью для себя,
рода и великой пользой для Тихого Дона и Отечества?
Ведь даже такой мощный ум, как генерал-майор Матвей Платов
споткнулся и продолжал томиться в ссылке в Костроме. Воистину,
не зарекайся от сумы и от тюрьмы! До Платова атаман Донского
казачьего войска генерал Степан Ефремов, тоже за злоупотребле-
ния и самоуправство был приговорен к повешению, замененному
Екатериной II ссылкой в городишко Пернов. Кто там, следующий
донской генерал - на суровые весы Фемиды, богини правосудия?

Как же дальше обстояли дела у Андриана Карповича, как он
повел себя?
«Я повиновался генералу Дельфердену, тем более, что
благородно выговоренные слова его ясно оправдывали
меня. Потом я приехал в свой полк, который весь на аванпостах
находился, и к нему два еще примкнули полка, которыми коман-
довал полковник Греков». Когда Денисов делал в передовой цепи
необходимые перестановки, появился Суворов.

Денисов поскакал к нему, доложил и поздравил фельдмарша-
ла с победой. Ведь в результате трехдневного сражения при реках
Треббии и Тидоне, почти вся французская армия была истреблена.
Тот поблагодарил и, очень уставший, пожелал отдохнуть рядом в
пустом монастыре.

Денисов предостерег:
-Но там опасно и пули еще далее построек летают, а казаки не
удержат, ежели неприятель в больших силах в монастырь ударит.

Суворов усмехнулся:
-Карпович, не посмеют, они напуганы.
Суворов в сопровождении Денисова отправился к монастырю,
пули летели поверх их голов. Но фельдмаршал жужжание их слов-
но не слышал. В пустой келье лег спать на соломе, приказав всем,
кроме ординарцев, его оставить.

«Видя сие, я послал сказать князю Багратиону, чтобы поспе-
шил прислать на защиту, в случае опасном, нужное число пехоты;
а сам я поехал к казачьим полкам и приказал, сколько можно более
усилить против того места пикеты. Фельдмаршал спокойно, но, не-
много отдохнувши, возвратился.
За сие, при Нови, сражение я был награжден алмазами укра-
шенным второй степени орденом св. Анны».

Обратимся и мы к императорскому документу, изложенному
языком того прошедшего времени:

«Господин Генерал-Майор Денисов…
Храбрость Вами оказанная при поражении неприятеля под
Нови, где вы с вашим полком спомоществовали истреблению не-
приятельской линии, приобретает нам Монаршее Наше Благово-
ление, во изъявления которого жалуем вам ордена Нашего Свя-
тыя Анны 2-го класса алмазами украшенной, который при
сем доставляя, Повелеваем вам возложить на себя.
Удостоверены мы в прочем, что вы, получа сие со стороны На-
шей одобрение, потщитеся продолжением службы вашей вящее
удостоится Монаршего Нашего Благоволения, пребывая Вам бла-
госклонный
Павел.
В городе Гатчине
Сентября 18-го дня
1799 года».

Денисов обретал российскую и европейскую славу, перед ним
города распахивали ворота, вельможи иностранные оказывали ему
почести.
Лихим наметом пронеслись его казаки по древней земле Ита-
лии, вызывая везде восхищение да страх неприятеля, поражая уда-
лью и красочностью одеяний.
Благодарная россиянам и их союзникам, Италия освобождалась
от тяжелого сапога завоевателя, под которым бессильно содрога-
лась от ужаса и бесчестия.

Суворов подчеркивал своим и австрийским генералам, что
французы потерпели крах в Италии из-за того, что не смогли со-
единиться под единым командованием и этим позволили бить их
армии поодиночке. К тому же союзные войска умело пользовались
в баталиях своим численным преимуществом и ошибками против-
ника. Но это еще не конец военной эпопеи…

Впереди Денисова с казачьими полками ожидал невероятный и
неповторимый в военной истории поход из Италию в Швейцарию.
Этот жуткий и геройский прорыв через французские позиции и
устремившиеся к небу снежные и заледенелые горы!
С Суворовым через Альпы!



ПРОРЫВ ЧЕРЕЗ АЛЬПЫ!
..........................

Это под силу только орлам!
..........

Интересно, что Суворов, отправляясь в поход на Италию, пред-
лагал императору Павлу I назначить бывалого генерала Федора
Денисова главнокомандующим русской армией в Швейцарии. Но,
увы, крупный корпус был отдан генералу А. М. Римскому- Корса-
кову. Да, наверное, зря.

Однажды Федор Денисов зашел к императору и застал того над
картой военных действий. Павел I понимал, что Денисов многое
знал, и многое мог предвидеть. Он показал ему план расположения
русских войск в Швейцарии, и спросил, что он думает об этом.

Узкий круг сановников раскрыл рты от изумления. Ибо Федор Пе-
трович, уперев палец в карту, стал утверждать, что французы не-
пременно разобьют Римского-Корсакова, судя по его поганой дис-
позиции. Настроение императора сразу испортилось, и он прика-
зал своему откровенному советнику больше не являться ко двору.

Прошло время. Как-то государь вызвал Денисова и спросил:
-Ну что, казак, ты по-прежнему так думаешь об умном Римском-
Корсакове?

Денисов, в летах и седой, лицо в шрамах, и хромой, без боязни
ответил:
-Ваше величество, я остаюсь при своем прежнем убеждении,
что он будет непременно разбит, если не переменит растянутого
положения своего корпуса.
-После этого ты великий генерал!- воскликнул Павел I, подавая
руку. – Я сейчас получил прискорбное известие, что наши с ав-
стрийцами войска под командованием Римского - Корсакова, же-
стоко разбиты военачальником Массеною под Цюрихом. С со-
юзниками нами потеряно восемь тысяч человек и сто орудий,
а французами - лишь четыре тысячи человек.

Впоследствии Павел I этого незадачливого генерала, отставил
от службы и удалил прозябать в глухую деревню.

Италия… Сентябрь 1799 года. Яростный ураган бушевал над
селеньями, монастырями и острозубыми, угрюмыми вершинами
гор.
Словно сорвавшиеся с привязи кони, бежали по небу черные
облака. Неистовая буря обрушивала на казачий лагерь потоки лив-
ня. Под ногами струилась в долину вода. Дождь бил в лицо, ветер
трепал волосы. Но казаки, опершись о пики, стояли недвижимо,
устремив взгляд на позиции французов.

Трепет прошел по рядам солдат и казаков, когда появился Суво-
ров в сопровождении Денисова.
Их глаза загорелись, а руки легли на рукоятки сабель и приклады
ружей. Эти прокаленные бойцы не спрашивали, что их ждет впере-
ди, и готовы были в любой момент броситься в неизвестность вы-
соких гор. За Суворовым и Денисовым, по их первому знаку, пусть
даже в пропасть. На погибель? Нет! На победу!

Суворов получил приказ - выручить русскую армию, действо-
вавшую за Альпийскими горами, в Швейцарии, и окруженную
французами. Эти громадные вершины отрезали войска Римского-
Корсакова от войск Суворова, которому предстояло совершить не-
возможное – перейти через горы, через которые перелетали только
орлы.

Европа, прознав о таковом походе, затаила дыхание – под силу
ли будет это русским орлам? Или они канут на дно глубоких уще-
лий и будут погребены под тяжелыми завалами снегов и камнепа-
дов?! Ведь Суворов оказался в опасном положении – против него
стояла превосходящая мощью неприятельская армия.

С самого начала поход русских осложнялся каверзами союзни-
ков австрийцев. Те беззастенчиво ставили подножки со снабжени-
ем россиян продовольствием, а затем дошли, чуть ли не до пре-
дательства, ведущего к погибели армии Суворова.

В дореволюционных и советских изданиях почти ничего
не сказано или же мимоходом упоминается о роли каза-
чьих полков и генерал-майора Андриана Денисова в итальянском
и швейцарском походах.

Создается впечатление, что мемуары Андриана Денисова были
недоступны или вовсе не использовались, как и ряд нормативно –
исторических актов, рескриптов, докладных о военной и граждан-
ской деятельности, которые мы специально ввели в повествование
для ознакомления широкого круга пытливых читателей.

Итак, Суворов, выступив с войсками из Италии в Швейцарию,
прибыл в начале сентября в Таверно. Здесь всех «обрадовала»
весть, что обещанные австрийцами – интендантами 1430 мулов
для поднятия обоза армии не доставлены. Также не было запасе-
но достаточного продовольствия. Австрийские пути маршрутов на
картах отличались недостоверностью.

Суворов и его генералы негодовали. В затруднительном поло-
жении выход был предложен великим князем Константином Пав-
ловичем - использовать под вьюки казачьих лошадей. А спешен-
ные казаки, (на то они и казаки!) быстро приспособятся к горным
условиям и будут более полезны, чем верхами на узких тропинках
и в каменистых теснинах.

-Выбирать не приходится,- молвил Суворов.- Употребить под
вьюки две с половиной тысячи лошадей и пять тысяч мешков.
Для скорого выхода ограничились 1500 лошадьми и 3000 мешк-
ков, на заготовку которых были посланы по окрестным селениям
самые бойкие казаки. Тем временем прибыло несколько сот мулов.
У Денисова из всех полков взяли пешими 500 казаков с ружьями.
Российские войска двинулись вперед. Через время, замыкая их, от-
правились вослед и полки Денисова.

Андриан Карпович понимал, что донцам - конникам, привык-
шим действовать на равнинах и полях, сейчас придется намного
труднее, но знал, что полученные ими боевые качества сработают
и в незнакомых горных условиях.

Испытания в дороге начались ужасной погодой. Полки ша-
талась под ужасными ливнями, ветры валили с ног. Холо-
да пробирали ночами до костей, на бивуаках люди и кони
буквально замерзали. Под ливнями в дороге – крутой спуск и рез-
кий подъем, на скользких косогорах не устоять, не то, что идти; а
переправы через речки - в брод по колено или по пояс в ледянющей
воде. Все выбивались из сил. Переходы были не в меру велики.
Удивительно, но люди, заброшенные на край света, были бодры,
едино кляли ненадежных союзников - австрийских командиров и
интендантов.

К подножью Сент–Готара Денисов пришел с шестью казачьим
полками, бывшими под его командой и двумя полками вновь при-
бывшими с полковником Курнаковым.

Выдюжили служивые - обошлось без людских потерь. Но Де-
нисов не обольщался – впереди высились зловещие, неприступные
хребты Сент-Готара и другие горы, угрюмо смотрящие на дерзких
пришельцев. Сент-Готар и Чертов мост были уже заняты русски-
ми, и в атаках отличились спешенные донцы. Но французы не уго-
монились и продолжали нападать.

Казачьи полки настороженно двинулись меж гор по узким до-
линам и соединились с тремя пехотными полками, оставленными
для их прикрытия. Казаки с мулами под вьюками пошли вперед по
тесной тропинке, ведя их за собой, одного за другим. Всю непро-
глядную ночь они взбирались на крутую вершину. Порою слышал-
ся крик и дикий рев, то в бездонную пропасть срывались камни и
мулы. Люди оставались, пока, целы.

Перед утреннею зарею Денисов, к удивлению своему, увидел
глубоко внизу, под ногами звезды. Оказалось, это с сумасшедшей
высоты виднелись внизу костры бивуаков войска. Некоторые каза-
ки простудились и захворали. Приболел крепко, как назло, и Дени-
сов. По слабости здоровья ехал по узенькой тропе на лошади, но
сообразил, если вдруг она оступиться с такой вышины, то внизу и
костей не соберешь.

Не зная, что делать, как сойти с лошади, слева - пропасть, спра-
ва - гора стеною, он решился - и по крупу лошади осторожно
сполз назад. Держась за ее хвост, так продвигался потихонь-
ку вперед. Подобным манером и другие верховые сползли
с лошадей и сохранили тем себе жизни. Кони быстро сбивали на
каменных тропах копыта, скользили, и, не всегда удержавшись,
сваливались в глубину пропасти. Казаки были преследуемы фран-
цузами, но все обходилось мелкими стычками.

Преодолев вершину, все со вздохом облегчения спустились в
долину к селению Мутенталь, где присоединились к корпусу гене-
рала Андрея Григорьевича Розенберга.

Андриан Карпович хорошо знал этого генерала, которому в
самом начале император Павел I вверил 22-тысячный корпус, на-
значенный в Италию на помощь австрийцам. Действуя под началь-
ством Суворова, Розенберг отличился в сражениях при Треббии и
Нови.

Виктория при Мутентале!
.......................

С утра Денисов вместе с Розенбергом расставил казачьи пи-
кеты, осмотрел долину у селения, подготовил скрытые места для
обороны, полагая, что неприятель завтра начнет наступление. Не
успел наступить вечер, как французы, враз сбили пикеты, вырва-
лись вперед, но пехота ружейным боем остановила их. Французы
дрались храбро, их синие мундиры избороздили следы от штыков
и ударов сабель, треуголки зияли пулевыми отверстиями, сраже-
ние шло более часа, но к ночи их отогнали.

Всю ночь русский корпус не смыкал глаз, несмотря на победу.
Потери убитыми были большие, да и раненых хватало, ожидали,
что французы снова пойдут в атаку. В пикетах находился полков-
ник Греков с полком, и Розенберг направил в подкрепление казаков
пехотный полк под начальством молодого генерал – лейтенанта.
На другой день, утром 20 сентября, «неприятель в превосхо-
дных силах явился перед нами, опрокинув казачьи пикеты и полк
Грекова, принудил и пехотный полк ретироваться. Русские войска
из лагеря выступили», вспоминает Денисов.

Он расставил силы казаков, сверил позицию с Розенбер-
гом. Неприятель начал сражение огненным боем из пушек.
А теперь это судьбоносное сражение глазами участника генерал-
майора Андриана Денисова.

«Французы построились, помнится, в шесть густых колонн и
пошли на нас; наша пехота, позволив оным приблизиться, быстро
полетела на них со штыками. Тогда я дал знак казакам атаковать,
которые, как молния, пригнувшись к лошадям, полетели, и, обо-
гнув нашу пехоту, прямо врезались в неприятельские колонны и
разорвали оные; пехота наша в ту же минуту ударила, и кто не
успел уйти - на месте убит или в плен взят... Французы во все ноги
бежали…

Казаки за наваленным камнем и малой дистанциею не
могли заскакивать наперед и всех охватить, но, догоняя, убивали
и брали в плен. Подскакивая к лесу, где горы сдвинулись, и где
неприятель густо бежал, встречены мы были сильным залпом с ру-
жей, где наш полковой командир Познеев убит и много казаков его
полка убито и ранено».

Под Денисовым был убит второй конь, он получил значитель-
ные ушибы, но продолжал сражаться и руководить казаками. И
детально запечатлевать картины боя, чтобы через много лет вос-
кресить их в своей необыкновенной памяти.

«Наша пехота, казалось и на сажени от казаков (конных!) не от-
ставала; неприятель сквозь лес, по узкой дороге неоглядкою бежал,
а пехота наша гналась и, догоняя толпы, брала в плен. Я, полагая,
что в столь тесном месте, где три человека пешие едва рядом могут
проходить, невозможно казакам неприятеля преследовать, остано-
вил оных; но Розенберг приказал мне гнаться за оными.
Собрав наскоро до 300 с офицерами, приказал я полковнику
Грекову – преследовать неприятеля далее; а остальным полкам со-
браться и ожидать повеления».

Сам Денисов с 4-5 казаками поскакал за Грековым осмотреть
местоположение. Углядел, что бурная речка ревет по глубокому
провалу и его надо переходить по мосту. Но французы вынули
целое звено досок - не перейдешь. Тогда полковник Греков по-
ложил две доски и с большой опасностью перевел дрожащих
лошадей и людей, и пустился далее.

Ужаснувшись его положению и незная, что впереди, и что мо-
жет погибнуть весь полк казаков Грекова, Денисов решает догнать
и поворотить его. Сам переходит мост, переводя кое-как над про-
пастью лошадь - и останавливает пеших солдат, тащивших пре-
великую ковригу сыра. При разговоре они заметили отряд воору-
женных французов, притаившихся на вершине горы, под которой
проскакал Греков, и теперь наблюдавщих за их движением.
Чтобы не подвести под выстрелы этих французов свою команду,
и вдруг поскакавших обратно людей Грекова, Денисов принимает
очень дерзкое решение.

Направляет двух подъехавших к нему офицеров, говорящих
по-французски, к засевшему противнику на горе - с предложени-
ем немедленно сдаться! В противном случае они будут атакованы
и уничтожены! А подошедшему к нему отряду казаков приказал
стоять браво на виду у неприятеля, (вне досягаемости ружейных
выстрелов).

И прокаленный в боях находчивый казачина Денисов не про-
махнулся! Офицеры вернулись с невероятным известием: генерал
этого неприятельского корпуса сдается сам и со всеми подчинен-
ными! Сейчас же!

Вслед за ними явился сей обескураженный генерал. Денисов,
со всей учтивостью просил его, чтобы солдаты и офицеры фран-
цузские, проходя мимо него, Денисова, клали оружие в кучу, а его
превосходительство оставалось при нем. Все это в чинном порядке
и с большой тихостью было исполнено. Пропустив пленных, Де-
нисов возвратил шпагу любезному генералу и приказал офицеру
сопроводить того к генералу Розенбергу.

Денисов еще не знал, что, разоружив противника, он спас от
расстрела с гор полк казаков Грекова.
Буквально через пару минут после, прискакали во всю прыть
казаки полка Грекова вместе с командиром. Оказывается, Греков,
проезжая вперед, столкнулся со свежими, сильными неприя-
тельскими войсками, которые хотели атаковать и отрезать
его от своих, вынудив сдаться в позорный плен. Он счел
за разумное не подвергать казаков и себя такой опасности, и по-
спешил на рысях обратно.

Перейдя обратно через мост, казаки двинулись по узкой тропе,
а разъяренный Греков развернул захваченную пушку, прицелил и
жахнул в появившихся вслед за ним французов. Взрывом остав-
ленных на позиции зарядов для пушки тех разметало во все сто-
роны. Не ожидая такого «угощения», французы попятились, тем
временем донцы, сбросив пушку в речной провал, благополучно
скрылись.

На следующее утро по указанию Розенберга казаки двинулись к
армии, ведя по узкой тропинке за собой лошадей, след в след.
Денисов, получив указание фельдмаршала явиться к нему, на
привале зашел к Розенбергу в сарай, где находились многие ге-
нералы и офицеры, в ожидании, когда на огне сварится в котелке
каша с маслом. Денисов ожидал, что его высокопревосходитель-
ство отдаст справедливость казакам за победу в утреннем бою, од-
нако такого не услышал.

Вдруг молодой генерал-лейтенант полка, который был в под-
креплении казачьих пикетов, смотря на Денисова, сразу встал, взял
дружески его руку и сказал (цитируем мемуары):
«Мой милый донских казаков начальник! Как я рад, что вижу
тебя здорового. Вчера как ретировался и увидел, что твои полки
становятся в линию против неприятеля, подумал - что такое они
затевают, да еще против пехоты регулярной?

Слышу военные клики, вижу - казаки летят на неприятеля, вре-
заются в колонны его, и не верю глазам своим. Наконец вижу -
французы бежат. Я стал на колени, возвел очи к Богу и молил Его,
чтобы вам помог, а сам все не верил успеху.

Рассказывая сие при всех, он плакал; но генерал Розенберг и тут
ничего в похвалу нашу ничего не сказал, а другие, как я заметил, и
на сказанного генерал-лейтенанта косо смотрели…
Я нашел фельдмаршала, прошедшего чрезвычайно крити-
ческое место, между горой непроходимой высоты и боль-
шим глубоким озером, где весьма узкая дорожка была…

Сие место защищали французы, но российские пехотные герои
штыками опрокинули неприятеля и прошли.
Фельдмаршал весьма милостиво меня принял, и благодарил как
лично меня, так и всех офицеров и казаков, а все другие молча со
мною встревались, и я, чувствуя оскорбление, молчал.
За отличие в делах при селении Мутенталь я награжден орде-
ном 1-го класса св. Анны».

Победители!
............

Русские войска, наконец, соединились. Денисов, крайне боль-
ной, но крепившийся, получил приказ с полками идти впереди, по
тропинкам узким, на склонах гор дикими животными проложен-
ными. Выступили скрытно, в темень ночи. Людей и лошадей зале-
плял густой, мокрый снег, не было видно ни зги. Дорога под нога-
ми, а ступали в разбитых сапогах, была неимоверно скользкой.
Послушаем воспоминания, прошедшего погибельные места,
Андриана Карповича:
«Лошади многие упали вниз, в пропасти, и все там убивались
в смерть. Казаки, от сожаления о своих лошадях, с которыми они
теряли и седла и все, что имели запасного платья, сокрушенно тер-
зались и некоторые в голос рыдали. А сам я стал чувствовать себя
чрезвычайно больным; лошадь мою не могли вести за мною… и я
всех ближних ко мне людей… потерял из виду. Болезнею до того
был доведен, что как бы находился в забытьи. На одной малой рав-
нине… сел, дабы укрыться от ветра и стужи.
В сем положении увидел меня казак, представил свою лошадь,
как очень смирную, чтобы я, взявшись за хвост оной, шел дальше,
в чем я и послушался. Взобравшись на хребет горы, я сел на оную
лошадь и поехал далее искать передних своих, от которых далеко
я отстал».
И что же он увидел? Все впередиидущие люди, собравшись в
кучу, стояли в оцепенении. Надо было спускаться с высокой
горы, но они не могли найти для этого места. Тогда, пере-
182
крестившись, многие казаки скатились вниз, на чем попадя, в том
числе и полковник Греков. Ночь была темная, при сильном холоде
кружила бешеная метель. Несколько молодых офицеров из пехоты
подошли к казакам с солдатами. Пленные французы, легко одетые,
больше всех страдали и «умирающими голосами вопили». Видя
это, Денисов затруднялся, как бы улучшить участь всех. Все по-
пытки найти в кромешной темноте какую-либо возможность сойти
с горы – остались тщетны. Неужели после всех ратных трудов и
лишений погибнут в горах наши казаки?
А спасла от морозной смерти людей смекалка Денисова. Он
приказал связать всех лошадей одна к другой головами и плотно
составить из них круг, в средину которого поместил самых осла-
бленных. И так, дрожа, и согреваясь друг от друга, они выдюжили
до светлого рассвета. Ни один россиян не отдал Богу душу, некото-
рые отморозили ноги или руки, только из французов околело три
человека. Поутру нашли они крутой спуск в долину, и с превели-
ким трудом сошли по нему с лошадьми.
В теплой долине все повеселели, согрелись, начали шутить:
- Да нешто, на энтой горе, на верхотуре-то разве зябко было?
-Тепло, тепло, было, как цыгану под бреднем…
Тут узкий путь по осклизлой тропинке преградили свалившиеся
с горы громадные камни. Достаточно неосторожного движения – и
окажешься в бездне. Особенно опасно для лошадей, из десяти ко-
торых падало в пропасть три и более. Это место обессиленный бо-
лезнью Денисов еле прошел, Вконец изнеможенный, едва держась
на лошади, встретил несколько хижин, где попросил старика дать
ему место прилечь, и чем-то укрыться.
В эту минуту открывается дверь, и вышедший человек на чи-
стом французском языке произнес, что казачий генерал очень бо-
лен, и он готов ему помочь.
Андриан Карпович оторопел, - не угадывая, кто это? Тогда, ку-
тающийся в какие-то лохмотья мужчина взволнованно произ-
нес, что он, тот французский генерал, которого Денисов взял
в плен при Мутентале. А сейчас он, как и многие больные
183
Переход Суворова через Альпы
184
французы оставлен русскими на попечение и под честное слово
местных жителей. Так же итальянцам оставлены многие тяжело
больные русские солдаты, с письмами к наступающим французам
позаботиться как о своих соотечественниках, так и русских ране-
ных, (что достойно выполнялось всеми сторонами).
Француз сказал, у него приготовлен горячий суп, и Денисову
надо непременно его напиться, что тот и сделал. По попечению
заботливого генерала он лег, а точнее свалился в добрую постель,
был укутан теплым одеялом. Проснувшись, почувствовал Андриан
Карпович, себя получше, а на него глядел улыбающийся знакомец-
француз. Тут и нашли Андриана Денисова переполошенные каза-
ки, он доехал при их поддержке до городка, где искусный лекарь
вскоре поставил его на ноги.
Так смерть, стуча в черный барабан, отвернула от него свое кур-
носое лицо.
«При том сей лекарь уверил меня, что без помощи и благодея-
ния препочтеннейшего моего пленника (французского генерала),
едва ли бы я доехал до его рук; за что всегда благодарю я его пре-
восходительство, моего пленника, и считаю его моим от напрасной
смерти избавителем».
Андриан Карпович искренне сожалел, узнав, что генерал-майор
князь Багратион получил в альпийских сражениях сильную конту-
зию, памятуя их совместные смелые атаки в Италии при Бергамо,
Лекко, Треббии, Нови…
Денисова радовало, что другие казачьи полки достойно уча-
ствовали во всем опасном движении войск Суворова через горы,
дрались в жестоких боях с неприятелем.
Суворов нанес ряд поражений французским отрядам, сумел вы-
вести войска через неприступные Альпы и далее, потеряв в жесто-
чайших условиях перехода всего лишь 5 из 20 тысяч своих бой-
цов.
Я не знаю, ведомы ли были Андриану Карповичу строки
Державина о переходе россиян через Альпы с Суворовым,
но уверен, что они оказались бы очень близки его душе:
185
Ведет в пути непроходимом
По темным дебрям, по тропам,
Под заревом, от молньи зримом,
И по бегущим облакам;
День – нощь ему среди туманов,
Нощь-день от громовых пожаров;
Несется в бездну по вервям,
По камням лезет вверх из бездны;
Мосты ему - дубы зажжены;
Плывет по скачущим волнам.
А теперь возьмем донесение Суворова к императору Павлу от
30-го (14) октября, после совершенного перехода через громады
Альпийских гор. Полководца, отнюдь не лишенного мужества,
даже чересчур бесстрашного. Читаем донесение.
«На каждом шаге, в сем царстве ужаса, зияющие пропасти пред-
ставляли отверстые и готовые поглотить гробы смерти. Дремучие,
мрачные ночи, непрерывно ударяющие громы, льющиеся дожди
и густой туман облаков при шумных водопадах, с каменьями с
вершин низвергавшихся, увеличивали сей трепет. Таким явился
зрению нашему Сент–Готард, сей величающийся колос гор, ниже
хребтов, которого громоносные тучи и облака плавают…
Все опасности, все трудности преодолеваются войсками В.И.В.,
и при таковой борьбе со всеми стихиями, неприятель, гнездивший-
ся в ущельях и неприступных выгоднейших местоположениях, не
может противостоять храбрости войска, являвшегося неожиданно
на сем новом театре: он всюду прогнан…
Казаки под командой генерал-майоров Денисова и Курнакова,
много тут (битве при долине Муттен) способствовали; последний
из них, поразив и пленив неприятеля на левом фланге, бросился
через реку Муттен в брод и вплавь, опрокинул по горам и в лесу
неприятеля, засевшего в каменьях, вытеснил спешенными каза-
ками. Первый же, Денисов, пробрался с левого фланга через
горы и лес, и продолжал неприятеля гнать, пока место по-
зволяло…».
186
Господству французов в итальянских пределах пришел конец.
Русские корпуса соединились на берегах живописного Боден-
ского озера. Казачьи полки расположились всею армией на зим-
них квартирах в Баварии. К полкам Денисова присоединились и
другие. Для набравшегося сил Андриана Карповича это были уже
приятные хлопоты. На обратном пути в Россию все казаки были
распределены по корпусам.
Андриан Карпович Денисов во главе трех полков лично сопро-
вождал фельдмаршала Александра Суворова.
«В Праге князь Суворов прожил несколько недель, где делали
ему многие особы угощения, в которых я также участвовал и поль-
зовался фельдмаршала особым расположением», пишет Андриан
Карпович.
В итальянском и швейцарском походе Денисов обрел общеев-
ропейский авторитет, его имя перелетело Альпы, он стал звездой
на небосводе воинского искусства. Не много нашлось бы баталий,
в которых не прозвучало его имя.
Отзвенели звонко литавры, замерла вдали дробь барабанов, при-
молкли боевые трубы… Славный сподвижник Суворова, Андриан
Карпович Денисов возвратился на Тихий Дон, пробыв в беспре-
рывном походе и военных действиях два насыщенных до предела
года. Вернулся в ореоле славы героя Дона, с орденами на украшен-
ном золотыми вензелями генеральском мундире.
Он заслужил со своими полками почетное знамя Войску Дон-
скому. Торжественно врученное под барабанный бой, оно победно
развевалось над прославленными донцами с надписью: «Верно-
подданному Войску Донскому, за оказанные заслуги в продолже-
ние кампании против французов 1799 года».
Суворов за невероятные победы в Италии и Швейцарии был
удостоен великого звания генералиссимуса.
О, громкий век военных споров,
Свидетель славы россиян!
… А что же Матвей Платов? А он по - прежнему находит-
ся в тоскливой ссылке в Костроме, и оттуда жадно ловит
187
слухи об успехах Суворова и Андриана Денисова в Италии, на-
деясь, что и его не минует счастливое время и голубое радостное
небо.
Но пока над головой Платова собираются тяжелые свинцовые
тучи. Тогда многие помещики на Дону были уличены в незаконном
приеме беглых крестьян в свои имения и подмене ревизских сказок.
В число лиц, обвиняемых в замене ревизских списков, и укрыва-
тельстве беглых, причислили тестя Платова, генерал-майора Мар-
тынова, (которого доставили в Петербург и заключили в крепость)
и самого Матвея Ивановича Платова, томящегося в Костроме.
16 сентября 1800 года донской войсковой атаман Орлов рапор-
том сообщает о том на имя императора. На основании рапорта
генерал-прокурор Обольянинов докладывает Павлу:
«Вследствие донесения генерала Орлова, что исключенного из
службы г.-м. Платова ревизские сказки, хранящиеся в ведении каз-
начея войскового старшины Слюсарева 2-го, переменены другими
для исключения умерших и внесения на места их других, по Высо-
чайшему Вашего Императорского Величества повелению, отправ-
лен мною нарочный в Кострому для взятия оттуда исключенного
г.-м. Платова и посажения его при привозе в равелин».
На докладе была наложена резолюция: «повелено: буде, что
касается по имеющимся делам в сенате, то судить гражданским
судом. О чем к сведению иметь Тайной экспедиции».
Платов дает уклончивые объяснения, о якобы непричастности
его к подмене ревизских сказок в своем хозяйстве - в виду пребыва-
ния его в походах. Жена, мол, к таковым делам тоже, непричастна,
так как часто болеет, а семеро детей мал-мала меньше. Ведал же
всеми имениями его, крестьянами да бумагами, ушлый управляю-
щий Бугаевский, вот с него, голубчика, и учините строгий спрос.
Одним словом, Платов подставил и сдал Бугаевского, как говорит-
ся, со всеми потрохами.
Отсюда и начинаются обостренные отношения Матвея Пла-
това с Андрианом Денисовым. Потому что, во исполнение
повеления императора было направлено предписание в
188
войсковую канцелярию Войска Донского - сообщить обо всех име-
ющихся у нее спорных делах, по которым значится подозреваемый
Платов.
И вот 14 декабря 1800 года в правительствующий Сенат по-
ступил из войсковой канцелярии подписанный генерал-майором
Андрианом Денисовым рапорт.
В нем сообщалось, что по незаконному содержанию беглых
«Платов прикосновенным не усматривается, а соответствовать
должен бывший управитель слобод его отставной казак Бугаев-
ский и жена его, Платова, от коих ответы… требуются». Подписал
Денисов. А Платов так выгораживал свою жену… А Денисов-то не
стал выгораживать ее…
Кроме, того Денисов представил обширную выписку на Платова
по предъявленным к нему крупным искам. Целый ряд различных
кредиторов возмущенно заявили иски к задолжавшему Платову.
Господи, у кого и в каких только местах на Дону он не брал
денежные суммы под залог; притом нечистоплотно не возвращал
деньги в срок, опять же изворачивался по выплате долгов, и прочее
и прочее, что вовсе не хочется описывать эти подробные негатив-
ные документы…
Дела дошли до того, сообщает в Сенат Андриан Денисов, что
«исключенного из службы г.-м. Платова, имение взято под арест и
учинены публикации о явке кредиторов с письменными видами и
обязательствами».
Денисов отмечает, что Платов из набранных 51, 8 тысяч рублей
долгов не признает долгу 17,8 тысяч рублей… и так далее. В обе-
спечение заявленных к Платову исков имеются его слободы и кре-
стьяне на продажу…
Так или иначе, Платов названному Сенату был высвечен Де-
нисовым в довольно неприглядном виде. Платова сие не красило,
и Денисову он вряд ли это простит. Однако оснований для при-
влечения Матвея Ивановича к судебной ответственности не
усматривалось. То были гражданские, но не уголовные, дела
между тяжущимися сторонами.
189
На рапорте Сената с этим заключением, представленном Павлу
Первому, была наложена резолюция:
«Высочайше повелено освободить и из равелина выпустить, об
известной – же экспедиции объявить… Января 16 дня 1801 г. С.-
Петербург».
Итак, Платов отбыл положенное наказание.
Почти четыре года лишений и ссылки прошли для Матвея Ива-
новича прахом, но он еще возьмет свое!
Павел Первый неожиданно, и почему-то, дал ему, с подпален-
ной шерстью, этакому матерому донскому бирюку, шанс. Но, мо-
жет быть, из огня да в полымя сопроводили его?
И назывался этот шанс - поход на чужедальнюю Индию! На ко-
лонию всесильной владычицы морей Британии.
Сумеет ли Платов воспользоваться данным шансом?
Как оказалось, шанс этот был весьма призрачен и вряд ли осу-
ществим.… Эта возможность отличиться была предоставлена им-
ператором также Андриану Денисову и всем боевым, прокаленным
донским генералам. Не кажется ли такое поведение Павла Первого
несколько странными и даже пугающим?!
Авантюрный поход коварного императора!? Последняя кампа-
ния трагически погибшего Павла Первого!
190
Император Павел I
191
ПОХОД НА ИНДИЮ
Секретная экспедиция
В войсковой избе города Черкасска иней застыл в углах, от мо-
роза трещали бревна, но на челе атамана Войска Донского Василия
Петровича Орлова и командиров выступил холодный пот. Атаман-
ский адъютант читал рескрипт императора Павла Петровича.
Секретный документ вызывал недоумение - и, пожалуй, еще за-
таенный ужас!
«12-го января 1801 г. в г. С. - Петербурге.
Англичане собираются сделать нападение флотом и войском на
меня и на союзников моих шведов и датчан. Я готов их принять,
но нужно их самих атаковать и там, где удар их может быть всего
чувствительнее и где меньше ожидают.
Заведения их в Индии самое лучшее для сего. От нас ходу до
Индии от Оренбурга месяца три, да от вас туда месяц, а всего ме-
сяца четыре.
Поручаю всю сию экспедицию вам и войску вашему, Василий
Петрович».
(Ссылки ряда авторов, что поход на Индию якобы проводил
Матвей Иванович Платов, являются историческим необоснован-
ными).
«Соберитесь вы с оным и выступите в поход к Оренбургу, отку-
да любою из трех дорог, или всеми пойдите и с артиллериею через
Бухарию и Хиву на реку Индус, и на завоевания англичанские, на
ней лежащие…
Приготовьте все к походу, пошлите своих лазутчиков пригото-
вить или осмотреть дороги; все богатства Индии будут нам за
сию экспедицию наградою.
Соберите войско к задним станицам и тогда, уведомив
меня, ожидайте повеления идти к Оренбургу… Такое пред-
192
приятие увенчит вас всех славою, заслужит по мере мое благово-
ление, приобретет торговлю и поразит неприятеля в сердце.
Здесь прилагаю карты, сколько у меня их есть. Бог вас благо-
слови. Есмь вам благосклонный – Павел».
Адъютант зачерпнул ковшом холодной водицы, и, хлебнув, зыр-
кнул очами на притихших начальников, и продолжал в гиблой ти-
шине вечернего полумрака.
«Карты мои идут только до Хивы и до Амударьи реки, а дальше
уже ваше дело достать сведения до заведений англичанских и до
народов индейских, им подвластных».
Закручинился бывалый атаман Василий Орлов. Как собрать все
войско метельной зимою, когда ни дорог, ни корма для лошадей
нет? Каким путем идти в зимнюю стужу куда-то, в неведомую Ин-
дию?! Но приказ исполнять надо, хоть костьми лечь…
А адъютант скороговоркой заканчивал оглашение зловещего
рескрипта.
«Индия, куда вы назначаетесь, управляется одним главным вла-
дельцем и многими малыми. Англичане имеют свои заведения тор-
говые, приобретенные, или деньгами, или оружием, то и цель все
сие разорить, а угнетенных владельцев освободить и землю при-
весть России в ту же зависимость, в какой она у англичан и торг
обратить к нам.
Сие Вам в исполнение поручаю. Пребываю вам благосклонный
Павел».
Тревожная ночь прошла в атаманской избе то в тяжких размыш-
лениях, то в жарких спорах, едино было одно - в Петербурге ждут
боевого исполнения.
На другой день атаман, хмурясь еще более, читал новый ре-
скрипт императора от 13-го января.
«Василий Петрович, посылаю вам подробную и новую карту
всей Индии. Помните, вам дело до англичан только, а мир со все-
ми теми, кто не будет им помогать, и так, проходя их, уверяйте
о дружбе России и идите от Инда на Гангес и там на англи-
чан.
193
Мимоходом утвердите Бухарию, чтобы китайцам не досталась.
В Хиве вы освободите «столько то» тысяч наших пленных подан-
ных. Если бы нужна была пехота, то вслед за вами, а не инако будет
можно.
Но лучше кабы вы то одни собою сделали - ваш благосклонный
Павел».
В большинстве книг авторы, не особо утруждаясь, сборы и про-
ведение оренбургского похода, стараются показать этаким легко-
конным набегом в сторону Индии. Ан нет, все было гораздо горше,
сложнее и мучительнее - и пришлось это невероятное испытание
вынести всему казачьему народу.
Пожалуй, это была репрессия Павла, направленная либо на по-
давление боевой мощи донцов, или, даже на поголовное их изни-
чтожение.
Ведь поход на Индию Павел замышлял заранее с Наполеоном,
и были совместно разработаны маршруты движения французских
и казачьих войск. В том числе, через Царицын, Астрахань… Объе-
диненные силы их в 70 тысяч бойцов могли принести удачу. Аван-
гард казаков тысяч в десять конников расчищает схватками путь
остальным войскам…
Но Павел обманул Наполеона. Он внезапно направил одних
донских казаков, без французского прикрытия. Может, жаждал
первым получить лавры завоевателя Индии? И решил утереть нос
высокомерному Наполеону, захватив богатые торговые пути? Или
в опасном походе и в азиатских странах решил раз и навсегда изба-
вится от малоуправляемых донских казаков? Могут быть и другие
версии.… В любом случае хитрый план Наполеона использовать в
качестве тарана казачьи войска супротив Индии, и по их костям и
путям продолжить завоевание мира не был осуществлен.
Андриан Карпович Денисов тоже готовился в ту экспедицию.
В поход на Индию собирались экстренно-спешно, сторого-
секретно!
Атаман Василий Орлов предписал готовиться к походу
всем наличным офицерам, урядникам, полковым писарям,
194
казакам- всем до последнего, и непременно в шесть дней высту-
пить о двуконь с полуторамесячным провиантом. Быть вооружен-
ными ружьями и дротиками. По войску числилось 800 больных, но
и их было приказано отправить в поход.
Смотр казаков к походу вызывал у многих командиров, как и
у Андриана Денисова, странное впечатление. Хоть смейся, хоть
плачь! Рядом с больными на костылях, красовались богачи, голь
перекатная «щеголяла» в серых сермягах. Кто восседал на коне с
роскошным черкесским седлом, другие сидели охлюпкой на своей
единственной захудалой лошади. Оружие – сабли, ятаганы, прус-
ские шпаги. Виднелись кремневые ружья и самодельные пики. Де-
белые старики сидели рядом с младыми внуками и детьми. Сыны
степей, донские калмыки в малахаях, вооруженные луками со
стрелами, заняли свое место в ополчении.
И только одно объединяло всех, свидетельствует очевидец: «Но
страшны были ряды казаков своим решительным видом, готовно-
стью к смерти и жаждой богатой добычи поправить свои обстоя-
тельства».
Андриан Карпович, отправив по указанию атамана Орлова, в
ряд станиц предписания о следовании в поход, поспешил в Нижне-
чирскую станицу попрощаться с домочадцами.
Ведь после возвращения из итальянского похода он толком не
успел даже распаковать походные сумы. Слава Богу, что родители
и милая дочь находились в добром здравии. Но горечь при расста-
вании была, словно степная полынь.
Денисов в Нижнечирской станице составил полк из тысячи ка-
заков, отправил его в путь, а сам, поспешил в другие станицы, и
отсылал следующие полки. Радости у провожающих толп жен и
детей он, конечно не видел. Ведь уходили последние хозяева, ра-
ботники, текли у всех слезы. Запирались даже церкви.
Андриан Карпович, ведя в поход 11 составленных им полков в
сторону Волги, и проезжая по заброшенным станицам, скорб-
но качал головой. Бурлящий жизнью Дон теперь обезлюдел,
и оставался без защиты.
195
Сборные места для казаков были назначены в станицах Кача-
линская, Усть-Медведицкая и на реках Медведице и Бузулуке.
Собравшись, войско из 22,5 тысяч казаков отправлялось на вос-
ток в неведомую даль. Цель похода держалась в жестком секрете.
Войско было разделено на четыре части. Главное начальство
принял на себя атаман Василий Орлов. Колоннами командовали
генерал-майоры М.А.Платов, И. Н. Бузин, Г. А. Боков и А. К. Дени-
сов. Под начальством атамана Орлова находилась первая половина
войска и артиллерия из 12 пушек с зарядами и 12 единорогов с
гранатами и ядрами.
Что касается направления Платова из каземата в поход, то Пав-
лу I нужен был в этой авантюрной экспедиции известный человек,
которому бы казаки всецело доверяли.
Да и сам Платов, обладал для этого дела, как никто, характер-
ными чертами кондотьера - беспринципного завоевателя.
Да мало ли еще что скрыто в сумерках отношений необычных,
эксцентричных личностей той эпохи…
Дворцовые тайны?
Так, в воспоминаниях Д.Х. Ливен, жены начальника россий-
ской Военно-походной канцелярии прямо отмечено:
«Три месяца назад император Павел в гневной вспышке решил
предать уничтожению все донское казачество….
Павел решил послать казаков тревожить с тыла индийские вла-
дения англичан. На самом же деле император рассчитывал, что при
продолжительном зимнем походе и военные случайности избавят
его окончательно от казачества. Предлог и истинная цель экспеди-
ции должны были храниться в великой тайне. Никто в России не
должен был ничего знать о маршруте экспедиции, и только Ливен
из кабинета государя под царскую диктовку отдавал для беспре-
кословного выполнения подобные приказы. Об истинных по-
буждениях императора стали догадываться - известна была
его ненависть к независимым формам казачества… Уже
196
несколько недель были потеряны последние следы снаряженной
экспедиции».
А тут, как на грех, даже погода ополчилась супротив «завоева-
телей Индии».
«В этот год в оных местах снега были довольно велики, в а сие
время зачали оказываться оттепели; маленькие логи составляли
изрядные речки от растаявшего снегу, и мы более брели по воде,
нежели видели хорошую дорогу, ибо и снег был наполнен водою»,
вспоминает Денисов.
Кормов не хватало, путь следования был усеян трупами лоша-
дей и верблюдов. Начали голодать из-за нехватки провианта люди,
хворали, замерзали и оставались навечно в степной мерзлой зем-
ле. Отягощал ситуацию захлестнувший ранее Саратовские и Ка-
мышинские степи страшный неурожай. Хлеб и трава были на вес
золота, сами кочевники лакомились отощавшими, поджаренными
сусликами.
К тому же самые ушлые лазутчики, посланные для осмотра до-
рог, и добычи в Оренбурге пленных, «знающих среднеазиатские
языки, вернулись ни с чем - и на будущее в том не обнадежили».
В огромной, безграничной, заваленной снегом пустыни пропа-
ла, затерялась эта кучка военных людей. На ночевках усы пример-
зали к бороде, палатки едва обогревались скудным хворостом или
верблюжьим навозом, люди спали, закутанные в семь шкур. Вдруг
тревога, то киргизы- погонщики убегали от неминучей смерти и
уводили с собой верблюдов. Гремели выстрелы - валились в снег
окровавленные киргизы.
Андриан Карпович замечал увеличение смертности людей и ло-
шадей, стали нападать дикие киргизы, начался ропот между казаками
на бессмысленность похода. Иные жаждали боя со степняками, ибо
голод озлоблял их еще сильнее. Колонны шли наугад, по солнцу.
Редкой откровенностью дышит замечание историка донской
старины В. А. Арсеньева в очерке «Атаман Платов - завоева-
тель Индии», помещенном в «Историческом вестнике» за
1893 год.
197
До Индии было так далеко!
198
«В войске общее недовольство стало проявляться открыто; ка-
заки отказывались идти вперед, и многих усилий атаману Платову
стоило сдерживать их от самовольного возвращения назад.
Скоро и его авторитет стал делаться слабым: «батько-Платов»,
прежде столь любимый, начал казаться им врагом, ведущим их на
верную гибель без всякой пользы, и уже начали поговаривать об
измене, и, если не о возвращении назад, то о том, чтобы передаться
совсем туркам, как сделали это казаки – некрасовцы, до сих пор
мирно живущие в Турции, убежав от религиозных притеснений».
Но большинство оставалось верными присяге.
Вот один из многочисленных эпизодов мужества Андриана Де-
нисова при переправе через тронувшуюся Волгу. Кони по брюхо
вязнут в балках. Казаки с ужасом смотрят на разлившуюся без кон-
ца реку, где-то проглядывают пласты льдин. Денисов видел, что
тяжелые пушки и повозки, лошадей ждет неизбежная гибель подо
льдом. Тогда он лично руководит опасной переправой через ледо-
ход.
«Тут на наших глазах лед тронулся и на несколько саженей по-
дался вниз. Я приказал, несмотря на этот ненадежный лед, идти
через Волгу, мужиков с веревками поставил через всю Волгу. Каза-
ки повели через лед лошадей - провалились.… В трех полках было
провалившихся 700 лошадей, но ни одна из них не утонула. Все
полки переправились через Волгу».
Так Денисов выигрывает еще одно сражение с неумолимой при-
родой и спасает тем казачьи жизни.
Только убийство царедворцами Павла I прекратило этот без-
рассудный поход. Да бестолково фукнули на ветер 1 670 275 ру-
блей, отпущенных казной для того похода. Наступила новая эпоха
правления императора Александра Первого, и что казне до старых
долгов…
Изможденные, обтрепанные казаки, воротились на Дон. Но
Англия, эта давняя соперница России, была в шоке от беспре-
цедентного казачьего похода к ее владениям в Индии. Донцы
еще раз показали Европе пример верности долгу.
199
Андриан Карпович сопроводил полки на Дон и был вызван ата-
маном Орловым со всеми генералами, бывшими в походе Войска
Донского в Качалинскую станицу, где получил от него почетное
назначение, как депутат, принести императору Александру 1 по-
здравления от войск Донского с восшествием на престол. Испол-
нив в Петербурге приятную обязанность, он проживал в доме дяди
графа Федора Петровича Денисова.
По великой просьбе Федора Денисова его фамилия и графский
титул были переданы его внуку Василию Орлову, сыну донского
атамана Орлова.
26 апреля 1801 года было повелено:
«Его Величество Государь император, снисходя на всеподдан-
нейшее прошение генерала от кавалерии графа Денисова и во
уважение ревности и храбрости, коими он отличал себя во время
долговременной его службы, Всемилостивейше дозволил родному
внуку его, полковнику Василию Орлову, принять фамилию его и
вместе с нею распространить на него и потомство его пожалован-
ное графское Российской империи достоинство, с наименованием:
граф Орлов- Денисов».
Донской атаман Василий Петрович Орлов, уверенный теперь в
будущем сына Василия, уходил в мир иной спокойно.
Скончался он 30 июля 1801 года генералом от кавалерии и ка-
валером ордена св. Александра Невского. Горько оплакивал своего
боевого соратника тесть его Федор Денисов, словно чувствуя ско-
рое и неумолимое приближение конца своей жизни.
Да уходили безвозвратно боевые сподвижники, приходили но-
вые правители. Наступали другие времена, другие нравы … и ата-
маны. Не иссякает ли мощь рода Денисовых?
Ведь император Александр Павлович, в первый же год своего
царствования, прислал на Дон фельдъегеря к генерал-майору Мат-
вею Платову с доверительной грамотой, писаной 12 августа 1801
года.
Матвей Иванович, не веря очам своим, вчитывался в каж-
дое слово государя:
200
«Известные ваши достоинства мне и долговременно беспороч-
ная служба побудили меня избрать вас в войсковые атаманы Вой-
ска Донского, на место умершего героя от кавалерии Орлова…
по получении сего немедленно войдите в управление возложен-
ной на вас должности, по принятии до нее касающегося, сделав
нужные распоряжения во время вашего отсутствия, приезжайте в
Москву, дабы там со мной увидеться».
Платов был на седьмом небе! Выходит, судимости теперь не в
счет?! В этом скрывается какая-то неведомая ему тайна? И не объ-
явлено ему ни о каком взыскании по долгам и денежным суммам?!
Все прощается?!
Вот он, наступил час его славы! И теперь тем же Денисовым не
догнать его ни за что - и никогда!
Хотя…, например не вполне по душе Платову была тайно при-
бывшая на Донщине из просторов России, через Царицын засе-
креченная военно-статистическая экспедиция под руководством
генерала Г.Н. Спренгпортена. (Закрадывалась даже мысль, уж не
происки это Денисовых?).
Выяснилось, это было личное поручение царя Александра I. И
вся негативная информация передавалась в личные руки молодо-
го императора. Да больно прытким оказался девятнадцатилетний
флигель-адъютант А.Х. Бенкендорф, будущий шеф жандармов
России. Успел разузнать – разнюхать все тяжбы в колонии Сарепта
с калмыками, дотошно вникал в казачьи дела, побывал в старооб-
рядческой взрывоопасной Пятиизбянской станице.… Хотя с удив-
лением казацкие старшины, тот же Матвей Платов или Андриан
Карпович, прочитали бы тайные записки Бенкендорфа к импера-
тору, которые обнаружились спустя две сотни лет случайно в за-
пасниках архивов…
«Славный Дон, край неугомонных и воинственных казаков…
Истинное удовольствие, я вам скажу, находиться среди этого сво-
бодного, воинственного народа, управляемого своими закона-
ми и желающем жить так, как они живут. На Дону богатство
и достаток бросаются в глаза, в отличие от других мест.
201
Казак, возвратившийся с войны, становится хозяином на земле
своей, и когда императору потребуется - казак пойдет в бой.
Я уверен, что весь Дон целиком поднялся бы, если бы Россия
нуждалась в этом».
Добавим что в войне с наполеоновской Францией. Казачьи ча-
сти, ведомые бесстрашным Бенкендорфом, совершили невероят-
но дерзкое освобождение Голландии от захватчиков, и проделали
славный боевой путь по военным дорогам Германии, Бельгии.
Вот только не удалось выяснить мне, пересекались ли пути- до-
роги незаурядного Бенкендорфа с Андрианом Денисовым.
Хотя, на мой взгляд, Фортуна к каждому из них была благо-
склонна по их достоинствам.
1803 год принес весной Андриану Карповичу горькие дни. Со-
всем был плох в доме своем в станице Пятиизбянской дядя Федор
Денисов.
Престарелый герой Федор Денисов, обратил угасающий взор
на портрет цветущего, в военном мундире внука Василия Орлова-
Денисова, которому передал свою прославленную фамилию. (За-
тем внук его проявит чудеса храбрости, станет героем войны 1812
года, и личным адъютантом Александра Первого).
Андриан Карпович старался не подавать вида своей скорби, и
только очень внимательный взор мог заметить на его лице следы
печали.
- Нет, звезда моей удачи не померкла!- твердил жизнестойкий
Андриан Карпович. – Не затмят ее пожарища, катаклизмы и кано-
нады рвущейся к завоеванию Европы Франции!
202
Генерал-адъютант
В. В. Орлов-Денисов
203
ИСПОЛНЯЯ ДОЛГ!
Соперники!
От роскошного Парижа до пыльной столицы донских казаков
Новочеркасска - тысячи немереных верст.
Честолюбивому Наполеону, чтобы подмять под себя пышную
Европу, надо было уложить давних врагов: Австрию, Пруссию и
Россию, в том числе одолеть несгибаемые казачьи войска, которые
приобрели отменный опыт в турецкой, польской и итальянской
кампаниях, побивая в последней французских генералов.
В сентябре 1805 года началась упорная русско-австро-
французская война. В начале ее союзные войска потерпели от
французов оглушительный разгром под Аустерлицем. Россия, из-
рядно помятая, призадумалась…
Донской атаман Матвей Платов жаждал добыть букет почестей
и славы на театре военных действий. Значит, надо туда отправлять-
ся. Соперников же оставить на тыловых постах, (за колченогими
столами героями не становятся!), но… под присмотром доверен-
ных людей из войсковой канцелярии. Таких, как прокудой род-
ственник генерал Курнаков.
Андриан Карпович, сменив генерал-майорский мундир на по-
тертый кафтан, занимался в это время приведением в порядок сво-
его расстроенного хозяйства. И вот…
«Неожиданно и сверх желания моего, получил от г. войсково-
го атамана Матвея Ивановича Платова, предписание - прибыть к
нему в Черкасск и принять должность войскового атамана, а его
превосходительство отправился в С.-Петербург».
Однако Платов к трагическому сражению, проигранному под
Аустерлицем, опоздал, что, может быть, и к лучшему для него.
С 8-го октября Андриан Карпович занял должность наказ-
ного атамана, перебрался в молодой, строящийся Новочер-
204
касск. Ему, ответственному и честному, да и тяготевшему больше к
военной службе, сия должность медом не казалась.
«Вступив на такой высокий, многотрудный и совсем мне незна-
комый пост, я был принужден как бы вновь учиться грамоте, зани-
маясь ежедневно множеством письменных дел; нарядом на службу
войск и инспектированием отходящих на службу, и приходящих
с оной полков. С особым вниманием я должен был наблюдать в
войсковой канцелярии за вторым членом г. генералом Курнаковым,
которого, по общему всех жителей донского войска заключению,
разумел я хитрым, лукавым и сребролюбивым.
Стараясь, чтобы действия мои были согласованы с правилами
законов, я не имел уже времени заниматься имением моим…».
Одним словом, личные имущественные дела его пришли в упа-
док, и он влез в кабальные долги. Платов, вернувшись через шесть
месяцев с западной границы, резко отказал ему в денежной вы-
плате за исполнение атаманской должности. Денисов, негодуя на
несправедливость, сдал тому дела и отправился поправлять свое
имение и устраивать жизнь дочери.
Чреда опасных наполеоновских войн продолжалась. Боевой
1806 год проходил в войнах Пруссии и России против набиравшего
огромную силу Наполеона. Волновался и казачий Дон, хотя каза-
кам к баталиям не привыкать.
Денисов вспоминает:
«Вдруг получаю от г. войскового атамана вторичное повеление
явиться к нему для занятия того же наказного атамана поста, куда
хотя с большим сокрушением я явился и убедительнейшее его пре-
восходительство просил - от сего многотрудного поста, уволить
меня», или «повелеть мне ехать в действующую армию, где я со-
вершенно знаю свою должность и более любезному моему отече-
ству могу быть полезным. Но все мои убеждения не были уваже-
ны».
Тогда Андриан Карпович, с учетом своего пошатнувшего-
ся хозяйства, попросил Платова, чтобы ему были выдавае-
мы столовые деньги за время несения атаманской служ-
205
бы. «Но и в том мне было отказано с обнадеживанием, впрочем, в
безгласных, каких-то милостивых вознаграждениях», что было в
характере велеречивого Платова. Денисов просит отвести ему ко-
личество земли, какое уже имеют равные ему генералы. Платов,
поморщившись, неохотно прибавил ему землицы, но меньше, чем
имели равные по чину Денисову.
Излишне скромный Денисов не стал бороться за свои ущемлен-
ные права. Почему? «Не любя всегда спорить и жаловаться, а осо-
бо на моих начальников, я остался и при том», поясняет он.
Передав ворох войсковых дел Денисову, Матвей Платов ринул-
ся в Петербург и 1 января 1807 года уже участвовал в праздничных
торжествах: с членами императорской семьи, министрами, зару-
бежными гостями и генералами, да первыми лицами державы. Он
продуманно будет поддерживать со многими добрые отношения,
вести переписку, наносить визиты, укрепляя свой авторитет и
власть… История сохранила обильную и теплую переписку между
Матвеем Платовым и вдовствующей императрицей–матерью Ма-
рией Федоровной, которую он часто и лично навещал.
В это время к Войску Донскому поступил тревожный царский
манифест. Всем быть готовыми выступить против наступающего в
сторону России Бонапарта!
Денисов воспоминает:
«Приняв опять должность и вступив в командование войском
донским, скоро, по отбытии войскового атамана, я получил общий,
ко всем сынам отечества, написанный манифест, что Бонапарт с
большими силами стремится вторгнуться в любезное наше отече-
ство, а потому, чтобы все начальники, воины и каждый в особен-
ности член, были готовы к отражению оного, и принесением из
своего имения жертвовали по возможности.
Видя из манифеста важность предстоящей войны, немедлен-
но предписал я по всему войску донскому, чтобы все военные
чиновники и казаки, отставные и подростки, могущие пере-
носить военные труды, изготовили бы себя всем нужным к
выступлению против общего врага;
206
Призвал все наше дворянство и тех из казаков, которые состав-
ляют часть торгующих в г. Черкасске, и предложил им собрать из
свободного пожертвования каждого от себя часть суммы, нужной
в таком случае.
Они с большим усердием и охотою составили более 100 000
рублей; о чем, как и о самом усердии, я его императорскому вели-
честву, когда следовало, равно и г. войсковому атаману донес.
Вместо благодарности, г. атаман дал мне разуметь, что он не до-
волен моим действием, но почему – не сказал, а после я дознался,
потому, что я не к одному ему сделал донесение».
Выходит, что плодами Андриана Карповича хотел воспользо-
ваться хитромудрый Платов, выдавая совершенное Денисовым, -
за свою личную инициативу, или как выполненное под его неусып-
ным руководством?
Денисов, не любитель хитросплетений и интриг высшего света,
при таком отношении крепко задумывается. И решает обратить-
ся… к самому императору Александру Первому.
«Видя, что злоба его (Платова) и недоброжелательство ко мне,
хотя я никакой к тому причины не подал, не уменьшаются, а еще
увеличиваются, и, опасаясь, что в нахождении моем наказным ата-
маном, по обширности письменных дел, и в особенности по хитро-
сти непременного члена Курнакова, могу я быть невинно обвинен
в упущениях каких-нибудь по должности, я решился от оной уда-
литься.
И просил государя императора, чтобы повелено было пост на-
казного атамана занять другому, а мне было позволено явиться в
действующую армию.
Просьбу мою его императорское величество милостиво уважил,
и г. генерал-майору Мартынову велено было принять атаманский
пост, которому, сдав все дела 1807 г. января 30-го, отправился я,
весьма при слабом здоровье, в дом мой».
Но беспокойная душа Денисова рвалась в сражения с на-
ступающим врагом. Спустя время этот ветеран, прошед-
ший горнило войн в Италии и Швейцарии, торопится в
207
действующую против французов армию. Теперь в чужедальнюю
Пруссию. Пусть даже под начальство нелюбезного и скрытного
Матвея Платова.
Там казаки во главе Платовым, тревожили, кололи пиками и
били неприятеля, не давая покоя ни днем, ни ночью, и заслужили
почетные награды за успешные бои. Крепко доставалось от каза-
ков польским частям, бившимся в войсках Наполеона против рус-
ских. Так, 7 марта они разгромили бригаду генерала Зайончека, а
13 марта истребили «в прах» полк Яна Домбровского. Способный
военачальник Матвей Платов быстро завоевывал потускневший в
ссылке авторитет.
Жаркое дело при Гутштадте
Не секрет, что молодой император Александр I вину за прои-
гранное Аустерлицкое сражение возложил огульно на стареюще-
го полководца Михаила Кутузова, и потому вверил командование
русскими войсками генералу Леонтию Леонтьевичу Беннигсену.
Россия уже оплакивала своего последнего союзника Пруссию,
занятую ликующими французами. Сто сорок тысяч прусского во-
йска были рассеяны, обращены в бегство и отчасти полонены. В
руках французов оказался оплот неприятеля Берлин.
Теперь Наполеон обратил удар против несгибаемых русских.
Тогда северная держава под ружье поставила новый рекрутский
набор и продолжала вести борьбу с Наполеоном. Театром военных
действий стали земли Польши и Восточной Пруссии.
Платов разделил подчиненный ему корпус на четыре части.
При себе оставил батальоны егерей и гусар, да 12 пушек донской
конной артиллерии. По три полка вручил Николаю Иловайскому и
Андриану Денисову. А один полк передал другу детства и юности
Александра I, графу Павлу Строганову, служившему волонтером
в армии, как раз у Платова.
Граф Строганов знал Матвея Платова по частым приездам
и званым обедам с императорской семьей в Зимнем дворце.
208
Посему и предложил «мудрый» Платов гражданскому Строганову
возглавить авангард казаков при атаке на передовые части Нея.
Денисов, двигаясь с тремя полками, 24 мая 1807 года подошел
к речке Алле, для установления связи с корпусом Алексея Ивано-
вича Горчакова. Берега реки были болотисты - не переправишь-
ся, а подходящее место на противоположенном берегу охранялось
французами.
Это не смутило донского генерал – майора, и он решился на
необычный, в чем-то авантюрный приступ!
Отобрал из полков около 150 ловких казаков с ружьями. Прика-
зал полковому командиру Василию Ефремову, (отчаюге из станицы
Клетской) с отрядом этих казаков, подползти к реке - и по сигна-
лу палить нещадно по укреплению. В это время другому отряду, в
котором человек шестьдесят самых храбрых, раздеться до нага и
быть с холодным оружием наготове. По команде быстро переплыть
реку и, выскочив, «словно черти из шкатулки», ударить в укрепле-
ние дротиками - что и было исполнено с отличной храбростью и
скоростью!
Денисов заметил, что Ефремов, когда казаки кинулись в воду,
пустился за ними на коне, который пробился через вязкое болото
к реке, переплыл ее, но при выходе на другом берегу застрял. Не
растерявшийся Ефремов крикнул казакам, что бы схватили коня, и
вытянули его. А сам, заляпанный грязью и зелеными водорослями,
пустился в атаку за казаками, которые спешили к укреплению, и
завладели им.
Оторопевшие французы от бешеной атаки голых, в тине и грязи,
вопящих во все горло людей, в ужасе бежали, многие нашли здесь
могилу, а уцелевшие отдались в руки «болотных дьяволов».
Вот что сказано в старинной «Истории Донского войска» автора
Броневского.
«Казаки генерал-майора Денисова, несмотря на защищаемые
артиллерией и пехотой окопы, и на болотистые места, перепра-
вились через Алле вплавь и, зашедши в тыл неприятельской
армии, разогнали там несколько отрядов по лесам».
209
В эти минуты Денисов увидел регулярный корпус под руковод-
ством Горчакова, который споро наводил через реку понтонный
мост. Денисов попросил первыми переправить по мосту рвущихся
в бой казаков.
За городком Гутштадтом уже гремели пушечные выстрелы. Сра-
жение разгоралось. Это казаки Н. Иловайского до утренней зари
форсировали реку Алле. Они кинулись по берегу, разбивая про-
тивника и обеспечивая переправу отрядам Платова и Строганова.
Войсковой атаман Платов через офицера выразил удовлетворение
действиями Денисова, и дальнейшее оставлял на его усмотрение.
На том берегу Денисов соединился с голопузыми казаками Еф-
ремова, которые успели обнаружить у леса, на поляне крупный
неприятельский корпус пехоты и кавалерии. Приказал Ефремову
мигом возвратиться и наблюдать за французами, сам отправился
вослед. Встретил отягощенных отбитым у противника обозом ка-
заков под начальством Строганова, который рвался помочь, но был
связан по рукам и ногам богатыми трофеями.
Проскакав через лес, Андриан Карпович неожиданно встретил
в поле неприятеля. На пушечный выстрел от рядом находившейся
деревни стояли наготове тысячи полторы пехотинцев, в самой де-
ревне – тоже пехота с ружьями, а между ними – две колонны кон-
ницы до тысячи сабель. Денисов хладнокровно решил: поразить
поодиночке эти отряды, но каждый - тремя полками!
Отдал приказания, чтобы офицеры и казаки уяснили задачу.
Обнаружив среди кустарников широкий и глубокий ров, лично
опробовал, что его могут преодолеть, не покалечившись, казаки.
И вот, враз перемахнув ров, полки выстроились в лаву, замерли.
Изготовились!
Неприятельская конница, трубя и упреждая атаку, ретиво пу-
стилась вперед, тем самым давая простор для охвата ее лавою.
Тут казаки в бешенной скачке помчались на кавалерию. Фыр-
канье лошадей, лязг стремян и блеск оружия - и донцы охва-
тили ее вокруг. И вдруг застыли, замерли - не ударили с хра-
бростью, оставаясь на занятых местах.
210
Видя заминку, Денисов бросился в гущу казаков, выскочил на
коне вперед, и, сверкая клинком, властным голосом вскричал:
- Ребята - молодцы, в дротики!
В тот же миг казаки, словно ожидая от командира этого при-
зыва, с силой врезались в неприятеля - многих положили наземь, а
остальные кинулись в беспорядочное бегство. Денисов понял, что
выросшее поколение донцов за истекшие семь лет не знало его как
командира, а в Пруссии это был его первый бой, вот молодежь и
оглядывалась на него.
Но была еще вторая колонна французов, «оная струсила» и стоя-
ла на месте. Выжидала. Приметив это, Денисов заскочил в средину
гнавших неприятеля казаков, большую часть мигом увлек за со-
бой, показывая саблей на тех французов. И что же молодые донцы,
не сплоховали?
«Казаки все исполняли мои приказания в точности и летели к
неприятелю, как орлы, а неприятель, еще более испугавшись та-
кового действия, опрометью пустился бежать. Казаки врезались
в оного, скакали за ним, убивали французов. Храбрый полковник
Ефремов, всегда находясь впереди и давая пример казакам, свое-
ручно разил неприятеля без пощады».
Но многие донцы получили огнестрельные ранения, в том числе
тяжкие, как отважный полковой командир Степан Сулин, который
от опасной раны в ногу скончался.
Денисов настолько отдался жару боя, что едва держался на ло-
шади, поэтому спрыгнул с седла и растянулся без сил на траве.
Под ним от топота коней гудела земля. Все его тело тоже гудело
от напряжения. Погоню, возглавил Ефремов, - пока «истребил обе
колонны до основания». За всем пристально наблюдал английский
военный представитель, полковник Вильсон, оставивший после
себя любопытные мемуары.
Собрав казаков, наш генерал-майор оглядел их - и вздохнул.
У него оставалась, исключая перевязывающих раны и конвои-
рующих пленных, бригада в 900 человек. Неприятель перед
ним виднелся втрое мощнее, усиленный подошедшей пе-
211
хотой. Денисов, не получив со стороны Платова подкрепления,
оторванный от своих войск, и видя наступление темной ночи, счел
благоразумным двинуться к месту нахождения корпуса Платова.
При свете костров Андриан Карпович отыскал Платова в малом
домишке, что-то писавшего при тусклой свече. Доложил о своих
действиях и прибытии полков, испросил приказания - что с ними
делать. В ответ - гробовое молчание, только муха прожужжит. «Его
превосходительство видимо весьма важною был занят бумагою,
что на все ни одного слова мне не сказал». Свеча мигает, чуть не
гаснет.
Может, заела атамана Платова черная зависть, что недавно при-
бывший генерал-майор так быстро захватил сегодня знамя победы?
Ведь в течение истекшего дня Платов с другими командирами огра-
ничились наблюдением за противником. А если Денисов, выученик
самого Суворова, таким успешным аллюром поскачет и дальше?
Андриан Карпович, уважающий субординацию и как человек
воспитанный, сел поодаль на стул, провел в ожидании более полу-
часа. Малограмотный Платов демонстративно что-то водил пером,
не обращая внимания на Денисова. Надо же дать почувствовать
разницу, кто здесь начальник, а кто есть подчиненный!
Молчание затягивалось и становилось невыносимым. А вдруг
прискакавший с поля боя, обессиленный Денисов не выдержит и
сорвется, тем паче, что о его вспыльчивости ходили разговоры. В
кого выстрелит эта молчаливая дуэль?
И тут, в напряженной и сгустившейся тишине распахнулась
дверь. В горницу втиснулся с двумя офицерами сияющий тайный
советник Строганов, встретившийся ранее с Денисовым.
«Зачал докладывать войсковому атаману, что из пленных, мною
взятых, - поведывает в мемуарах Денисов,- есть один или двое
знатной фамилии, и что они говорят с чрезвычайною похвалою о
храбрости тех казаков, которые имели с ними дело.
Тогда атаман Платов слабым голосом благодарил меня и по-
потчевал чаем, а ежели хочу и пуншем, на что я ответил, что
весьма слаб здоровьем,… и что мне с полками делать».
212
-Располагайтесь лагерем близ моего корпуса,- молвил Платов.
Андриан Карпович, «засвидетельствовавши ему нижайшее по-
чтение», поехал в свои полки. Перекусил кашицей, попил чаю и
приказал позаботиться о «подкреплении лошадей».
Молва, что Денисов при Гутштадте выбил с казаками неприяте-
ля из укреплений, разбил конный отряд и взял в плен 6 офицеров и
87 нижних чинов, громкой волной обошла войска. И не мог скрыть
этого Платов от высшего начальства.
Посему в формулярном списке Андриана Денисова появилась
запись о награждении его за дело при Гутштадте орденом св. Вла-
димира 3-ей степени.
Утром следующего дня, Денисов двинулся дальше. На полях и
опушках валялось множество мертвых тел, отступающий маршал
Ней не успел предать их земле. В руках русских он оставил немало
своих пленных солдат и офицеров.
Андриану Карповичу стало известно, что войска матерого Нея
ринулся преследовать Василий Орлов – Денисов. Конечно, он пе-
реживал за своего молодого родича, хоть тот уже и заслужил пол-
ковника.
«Племянник - молодец, не уронит чести деда, Дениса - баты-
ра»,- успокаивали Денисова бывалые командиры. И точно.
Василий Орлов-Денисов с лейб-казаками перерезал путь круп-
ному неприятельскому корпусу и опрокинул эскадрон гвардейско-
го конно-егерьского полка.
По войскам было извещено, что граф Василий Орлов-Денисов
награжден орденом св. Георгия 4-й степени:
«В воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в
сражении 28–го мая против французских войск при Гейльсберге,
когда неприятель сильно наступал на наши войска, особливо при
переправе через реку Алле, находясь с двумя эскадронами лейб-
казачьего полка, с примерным мужеством отрезал все его пред-
приятия и, прогнав силившихся нас преследовать, обратно до
самых их колон, обеспечивал отступление и способствовал
желаемым успехам».
213
Судьба после разведет близких родственников, Василий Орлов-
Денисов, уже в чине генерал-майора, отправится на войну в север-
ную Финляндию…
А сейчас Денисов и его полки подошли к речке Пасарге, с не-
приступными для переправы топкими берегами. Поэтому фран-
цузские части безбоязно и под музыку маршировали на помощь к
своему корпусу, который вдалеке теснили русские.
Видя пренебрежительное отношение французов к казакам,
остановившимся на противоположенном берегу, Денисов решил
внезапно напасть и хорошенько проучить их.
Отобрал до 40 отчаянных казаков, разбил на отряды с офице-
рами, и чтобы они вроде без дела стояли на берегу, на виду не-
приятеля, не тревожа его. Но по данному им знаку, быстро скинули
одежду до рубах, а с лошадей седла. Одни бы переносили седла на
руках, а другие вели лошадей, и если бы те загрузли в тине реки, то
тянули бы таких на боку. Выйдя на вражий берег, быстро седлали
коней и сразу атаковали.
Казаки вступили в опасную игру.
Видя, что один эскадрон французов приотстал от других, Дени-
сов дал команду действовать. Офицеры и казаки исполнили все с
такой четкостью и отвагой, что Денисов, чувствительный в глуби-
не души, втайне «прослезился от умиления».
Эскадрон французов был опрокинут, половину людей потерял
убитыми, и группа пленных венчала этот успех. Казаки вернулись,
по пятам преследуемые сильным и разозленным неприятелем. Тут
лязгнули приклады – и французов встретил рой пуль невидимых
стрелков, поставленных для защиты казаков. Ни единого донца в
этом набеге потеряно не было.
Вылазка Денисова была дополнена другими подвигами казаков
при реке Пасарге. Так, сотоварищ Денисова, майор атаманского
полка Степан Балабин, ветеран взятия Измаила, польских войн и
Персидского похода, переплыл с двумя сотнями казаков через
реку и через камыши пробрался в тыл к французам. Подо-
рвал у них 46 патронных повозок, наполненных гранатами
214
и картечными снарядами, чем устроил адский фейерверк, (в 1814
году Балабин станет генерал-майором). А полк Григория Иловай-
ского, словно растворившись в тумане, переправился через реку и
захватил неприятельскую пушку с 76 артиллеристами. Переполох
был так велик, что преследовать донских флибустьеров было бес-
полезно.
Русская армия потянулась мимо Гутштадта к Гейльсбергу, где
Беннигсен решил еще раз сразиться с Наполеоном.
Прикрывал движение войск арьергард с казаками Платова и ре-
гулярной кавалерией, рьяно отбивающими напиравшего противни-
ка.
Платов был обеспокоен тем, что казаки, урядники, храбро сра-
жаясь в горячих местах, несправедливо меньше, по сравнению с
гусарскими полками и пехотой, получают от высшего командова-
ния знаки отличия военного ордена святого Георгия.
Он отстаивает своих донцов, забрасывает главнокомандую-
щего армией Беннигсена, близкого к императору графа Ливена,
письмами-просьбами о горазда большей присылке таких знаков.
Так, сему графу пишет:
«Я движим к таковому убеждению вас, милостивый государь,
храбростью нижних чинов, которые ежедневно с неприятелем
имели дело и которых непременно наградить следует, а без того
останутся они в унынии, и будут жаловаться на меня, что я не хо-
тел обратить на подвиги их начальничьего внимания».
Конечно, честолюбивый Матвей Иванович никак не забывает
испросить перед императором высокой награды и себе!
Письмо его от 17 апреля графу Ливену, вхожему в апартаменты
Александра I, переполнено обидой за непожалование ему таковых.
Оно обильно уснащено перечислением сражений, выигранных ка-
заками, а значит и им. «Разве я на оном не был? Разве я за посто-
роннего считался зрителем?.. Почему я так несчастлив, и не могу
милостями императорскими ровняться с прочими…».
Вряд ли о таковых прошениях к Государю знало окруже-
ние Платова и прямодушный Денисов.
215
А тем более Денисов ни сном, ни духом не ведал, что настыр-
ный Матвей Иванович, вымаливая награды, скоро направит через
графа Ливена отменный презент. О чем свидетельствует любопыт-
ный документ.
«Милостивый государь,
Граф Христофор Андреевич!
Для Его Императорского Величества доставляю при сем через
вашего сиятельства одну белую лошадь, горскую из лучшей поро-
ды; имею честь донесть, что оная к езде весьма добротная, ничего
не боится, смела, может даже по лестнице в верхний этаж дому
взойти… Стоит того, чтобы быть ей на конюшне Его Император-
ского Величества».
Имел Платов драгоценную табакерку, с высочайшим портретом
и каменьями украшенную, она последовала в руки того же графа
Ливена…
Так или иначе, в день 19 декабря того же года, получил сияющий
Платов орден святого Георгия 2 класса, за что сердечным письмом
поблагодарил «Всеавгустейшего Монарха и Всемилостивейшего
Государя» Александра Первого, и что он «Готов моим усердием,
готов и моими силами, кои я имею, исполнять Ваши Император-
ские повеления, и не пощажу живота моего, поколь жив».
216
Атаман Войска Донского
граф М. И. Платов
217
ВОЙНА В ПРУССИИ ПРОДОЛЖАЕТСЯ…
В сражениях при Гейльсберге
В небольшой, нежно зеленеющей рощице, вблизи деревенек,
на глазах у всей французской армии собрались денисовские пол-
ки. Андриан Карпович получил приказ идти на соединение со всей
армией.
Денисов маневрировал ночью и днем, сталкивался то с мелки-
ми отрядами французов, то с пятящимися частями русской армии,
уточнял местонахождение штаба Платова у встречающихся гене-
ралов.
Пронырливые казаки ухитрялись захватывать вражеских лазут-
чиков, обшаривая их дотошно, находили в укромных местах запи-
ски, схемы с расположением лагерей и баз.
И вдруг денисовцы встретил толпы отступающих казаков, тес-
нимых неприятелем, и рядом отходящий авангард.
Только изготовил Денисов полки для атаки, видит - на них ска-
чет сильная французская кавалерия. Этот железной воли человек
не растерялся. Быстро собрал всех отступающих казаков с аван-
постов, и укрепил свои силы еще пятью, пусть и слабыми, полка-
ми. Развернул их в дополнительную линию, поставил в резерв, на
крайний случай. И отчаянно понесется с полками на вражескую
кавалерию. Неожиданно! Прямо в лоб!
Всю кавалерию казаки опрокинули и, пластая французов сабля-
ми, погнали в тыл. Но тут к бегущим подоспела помощь, ударила
по казакам - и погнала их с полверсты, пока Денисов не остановил
полки. Видя, что соединившиеся французы нажали на донцов, Де-
нисов опять ведет своих в атаку, опрокидывает тех, и гонит, гонит
так, что отбивает на позициях две пушки.
Но военное счастье так переменчиво! И казаки Денисова
снова спасаются от противника галопом храпящих от на-
218
туги коней. Во всех случаях, подчеркивает Андриан Карпович, в
критические моменты, с всею «признательностью и откровенно-
стью должен сказать, что полковые командиры, офицеры и рядо-
вые казаки оказали отличную храбрость».
Особо отмечает того же отважного командира Василия Ефре-
мова, который в сражениях «поступал с особенной неустрашимо-
стью, будучи сам впереди и поражая собственноручно неприятеля,
подавая тем пример всему полку», и награжденного за эту кампа-
нию орденом св. Георгия 4-ой степени.
Но день сражения еще не закончился. Предусмотрительный Де-
нисов, отойдя к оставленному им резерву, трижды атаковал ту же
кавалерию, которая, «хотя в пять раз была против полков, под моей
командой состоящих, сильнее, но всегда, по храбрости казачьей,
была опрокинута». Вот так и ходила взад - вперед по полю, колы-
хаясь и насмерть сражаясь, казачья боевая лава.
Денисов отвел полки назад, устроился на позиции, отослал три
полка на подмогу к армии, так как по пушечной пальбе и яростным
кликам понимал, что идет напористое сражение.
Только успели отойти эти полки, как внезапно два эскадрона ка-
валерии французов на рысях направились к казакам – и обнажили
длинные палаши.
-Латники, латники,- кричали казаки, указывая на врага.
Андриан Карпович взглянул - на них двигались закованные в
стальные доспехи всадники, или кирасиры. Шли нахрапистые, уве-
ренные, что худосочные казаки не смогут их пробить-проколоть.
Кирасиры подступили к журчащему весело ручью, чтобы вре-
заться, словно стальной нож, в казачьи ряды и разбить их.
Денисов идет на упреждение. Приказывает Ефремову с двумя
полками, отрезать кирасир от ручья и бить нещадно сзади, а двум
другим ударить неприятеля в лицо.
Кирасиры проскочили ручей и стремительно врезались в пол-
ки, произведя замешательство. Казаки били их короткими дро-
тиками, но те жалко ломались о латы или же гнулись. Беда!
Казалось, здесь казаков и найдет погибель! Доставали из-
219
воротливые донцы железных всадников, но так мало! Кирасиры
же щедро рубили тяжелыми палашами чубатые казачьи головы.
Денисов скакал между редеющими полками, подбадривая и пре-
небрегая опасностью, и если бы не его верный ординарец Василий
Яковлев, то «неминуемо был палашами заколот или зарублен».
И тут кто-то из казаков смекнул и заорал:
-Колпаки долой!
-Сбивай их, братцы! - гаркнули другие, потрясая дротиками.
И вовремя! Многие донцы были тяжело ранены, иные отчаянно
отбивались саблями, презирая и принимая смерть!
Мигом всколыхнулись казаки - стали сбивать дротиками с голов
железные шапки- колпаки, и те летели долой. Теперь казаки били
по головам и валили наездников с коней - громоздкие кирасиры с
грохотом падали на землю. Вопли ярости и дикой боли «всадников
без голов» огласили место боя. Еще рывок – и кирасиры опроме-
тью понеслись назад, казаки преследовали их и добивали. Из всех
непобедимых всадников скрылись менее трети, остальные груда-
ми помятого железа остались лежать на земле.
Первый раз столкнулись казаки лицо в лицо с «железными
людьми», и с первого же раза научились их умело бить.
Цитируем редкое старинное издание:
«Генерал-майор Денисов, 29-го мая 1807 года, в соединении с
регулярной кавалерией, не раз встречался с французскими кираси-
рами и всегда находил средство уязвить их. Как скоро сии тяжелые
всадники по какому-нибудь случаю приходили в расстройство, они
тот час делались жертвою казаков. Сии неповоротливые кавале-
ристы, слабо держащиеся в седле от удара пики, как бездушные
трупы валились на землю».
Мы рассказываем только об одном дне сражения Андриана Де-
нисова, но кто в силах подсчитать, сколько их, таковых, было за его
боевую жизнь?!
И этот день еще не закончился…
Только казаки пришли в себя, сделали глоток воды и
сгрызли по сухарю, как показалась в стройном порядке
220
французская кавалерия и, взметая пыль, рысью пошла в атаке на
казаков.
В это время прискакали к казакам два прусских, союзных полка.
По договоренности с их генералом, высоким, рябоватым, с боль-
шим носом и шрамом на лице, объединенные прусские и русские
полки в ожесточенном бою опрокинули кавалерию и погнали в
беспорядке, но в лесу французская пехота остановила выстрелами
это наступление, и союзники вернулись на место.
Неприметно наступили сумерки, стихла где-то канонада, робко
защебетали ночные птахи. Не улеглись казаки, стояли, не рассед-
лывая коней, лишь стонали раненые, просили пить. Ни луны, ни
неба, ни звезд. Сплошные тучи да черной стеной стоит лес. Люди
тревожно ожидали утра.
Забрезжил красный рассвет. Платов приказал Денисову идти с
тремя казачьими полками и занять определенное место, но не до-
пускать до него французов.
-Разве приказано начать сражение, - спросил осторожно Дени-
сов.
-Нет. Но этот пункт надобно занять, - ответил Платов.
-Французы никак того не потерпят, и по приходе моем, враз нас
атакуют, - доложил Денисов с почтением.
Платов ничего не сказал.
Читая эти записки, невольно подумалось, а не с умыслом ли
Платов подставляет Денисова и его казаков под неумолимый удар
французов? И не толкает ли он на преждевременное начало сраже-
ния Денисова? Хотя сложная военная стратегия недоступна мне, и
дай Бог, если ошибаюсь я.
Но что же говорят записки?
Денисов приступил к выполнению приказа. Увидя приближав-
шихся казаков, французы вмиг выдвинули большой отряд пехоты,
вооруженный ружьями. Видя превосходство неприятеля, Дени-
сов повелел шагом отступать – пехота ходом за ними.
Так дошли до глубокого ручья, невдалеке от которого на-
ходился Платов с войсками. Прискакал вестовой от него,
221
Матвей Иванович Платов
рис. А. О. Орловского
222
- ручей никак не переходить, драться, стоять насмерть! Но как вы-
стоять, против вала пехоты? Это не в полевом бою с конницей,
один против другого сражаясь.
Сейчас денисовские казаки против неприятельской пехоты не
имели и поганой пушки; а у неприятеля виднелось больше десятка
орудий - да они враз прямой наводкой расстреляют столпившихся
у ручья конных казаков!
-Двум смертям не бывать, а одной не миновать! - молвили Де-
нисов с офицерами, - атакуем сами французов! Суворов учил, луч-
ший способ обороны - наступление!
А французы, около тысячи человек, сгорая от желания побе-
дить, поспешили в лес, чтобы ударить донцам во фланг. Еще с пол-
тысячи пехотинцев изготовились в поле, да вблизи гарцевало око-
ло трехсот всадников. Артиллерия огнем своих пушек готова была
покончить с кучкой казаков.
И Денисов приказывает храбрецу Ефремову с полком ударить
по неприятелю, а полковому командиру Астахову – развернуться
лавой против леса. Третий полк в резерве – под рукой у Денисо-
ва, чтобы вдруг прийти на помощь. Донцы, стиснув зубы, готовы
были вступить в неравный бой! И умереть с оружием в руках, если
надо! За веру, царя и Отечество!
Неприятельская кавалерия, видя такое малолюдство казачье,
лихо фронтом двинулась вперед. Этим сразу воспользовался Ефре-
мов, атаковал, смял ее и погнал за пехоту! Падали с коней сражен-
ные донцы, но уже брали верх. Тут полк Астахова помчался лавою
на пехоту, и она, не дожидаясь удара – побежала под прикрытие
леса.
Да, случилось невероятное – в скоротечном, но жестоком бою
победили безумно смелые и сильные духом казаки!
Сам Денисов с трудом верил тому, что видел.
Духовность казаков в те времена была великой силой, а если
ее помножить на большой профессиональный опыт, воинскую
интуицию генерал-майора Денисова и его донцов? Каков
сплав!
223
Андриан Карпович находил: «что сие произошло от единой бла-
гости Всевышнего Творца к нам, милосердие которого и во всю
жизнь мою, при важных случаях управляло мною; за что, слезши
с коня и упав на колени, приносил пред всевышним творцом мою
благодарность и молил его вести меня к дальнейшим добрым дея-
ниям».
Платов лично видел невероятную схватку, послал полки на по-
мощь, но Денисов уже сам справился с врагом.
-Почему так поздно? - лишь спросил Андриан Карпович. -
Сколько бы людей сберегли!
Французы, потерпев полное фиаско, больше не рискнули на-
пасть. Ночью Денисов узнал, что русская армия отступает, а казаки
прикрывали ее от неприятеля. И наряду с именами многих героев,
он слышал, как звучало на устах имя «Князя Багратиона, яко отлич-
нейшего генерала». За все свои действия при Гейльсберге Андриан
Карпович получил золотую саблю, с надписью «За храбрость».
Вот что дополняет о Денисове наградной документ, подписан-
ный Александром Первым.
« Господин Генерал Майор Денисов 6-й.
В воздаяние отличной храбрости, оказанной вами в сражениях
против французских войск, где вы 28 мая, находясь с бывшими в
вашей команде полками в Аренсдорфе и 30 мая Мерфельде, обе-
спечивали следование отряда генерал-майора Каменского и удер-
живали неприятельские покушения на армию нашу,
и 29 –го и 30 –го мая при Гейльсберге, когда он силился обойти
правый наш фланг, вы ударили на него с тремя казачьими полками
с такой храбростью, что не только остановили его, но получа по-
том подкрепление, нанесли ему жестокое поражение,
Жалую вам золотую саблю, с надписью: за храбрость, алмаза-
ми украшенную; уверен будучи, что сие послужит вам к вящему
продолжению ревностной службы вашей, Пребываю Благосклон-
ный
Александр. С.-Петербург. 20-го мая 1808 г.
Военный министр Г. Аракчеев».
224
О неимоверной смелости казачьего генерала Денисова уже зна-
ли хорошо в союзном прусском дворе.
Денисов отмечает, что казачьи полки при следовании, несмотря
на сильную усталость лошадей, взяв пики на перевес, отважно от-
бивали наскоки наседающего противника, тут же хлестали меткие
выстрелы казачьих ружей. А порою, пользуясь моментом, донцы
проявляли чудеса отваги.
В майский день на зеленом берегу речки Пассарги расположи-
лись лагерем два-три батальона балагурящих французов, Развели
костерки, запахло варевом. Благо русские находились через речку,
а вдоль берега лагерь охраняла цепь пикетов.
Глядел, глядел на ту благодать есаул Тарарин, и, собравши около
себя нескольких удальцов, вдруг бросился в Пассаргу, махом пере-
плыл ее и арканом выхватил из сторожевой цепи 6 наездников. Все
это произошло в виду неприятеля, который не мог опомниться, как
донцы с пленными очутились на своем берегу и весело заливались
над обескураженными французами.
Враг редко осмеливался атаковать казаков, и отражал их наско-
ки чаще картечным ураганом артиллерии. При этом Андриан Кар-
пович правдиво замечает:
«Господин войсковой атаман Платов можно почти сказать, не
сходил с лошади, и где нужда требовала, всегда без упущения вре-
мени там являлся».
За Платовым следовал с войсковым знаменем, бывший ордина-
рец Суворова, урядник Евсей Селезнев из станицы Березовской.
2 июня под Фирдландом, после жестокого сражения, поредев-
шим русским войскам пришлось отступать. Чтобы выжить, прихо-
дилось им изымать у населения сено и зерно для лошадей, продук-
ты. Возникали и конфликты с населением, и казаки, чтобы не при-
менять против мирных жителей оружие, сносили от разгневанного
населения брань, угрозы, а то получали шишки и синяки.
-Но не воевать же с бабами - усмехались сыны донские.
Казаки грудью прикрывали отступление, а то и атаковали
преследователей. Ежели встречался мост, плотина, лес, то
225
донцы слезали с коней и в пешем строю умело, при поддержке ар-
тиллерии, задерживали в узких местах неприятеля.
Российская армия перешла через полноводный Неман. Охраняя
реку, последними минули мосты казачьи полки.
Денисов с коня бросил прощальный взгляд назад, где на чу-
жих полях, в могильных братских холмах, остались спать вечным
сном его боевые товарищи. Перекрестился, поминая их светлую
память.
Не оставляли казаки тела своих храбрых товарищей на осквер-
нение хищникам и врагам!
Вспомнить полковника Ивана Акимовича Карпова. Герой войны
против польских мятежников, Георгиевский кавалер, он бросился
с полком на французскую переднюю колонну, врубился с саблей,
но был сражен пулей навылет. Около упавшего тела учинилось
страшное побоище. Польские кавалеристы, (бывшие повстанцы,
теперь участвовавшие во французских войсках), видя ордена на
мундире, силились ими овладеть. Казаки готовы были умереть
около тела своего любимого начальника. Они ударили дротиками
с неистовой яростью, отбили тело командира и с почестями похо-
ронили его в ближнем местечке.
Для него, Денисова, боевого генерала, все павшие, навсегда
останутся вечно живые! Их погибло, считай, двести донцов, ране-
ных везли в повозках, а кто колыхался верхом.
Горячий скакун, всхрапывая, вынес галопом Денисова в город
Тильзит. Сзади догорали зажженные мосты через Неман. В этот
же день явились французские парламентеры, извещенные, что в
руках русских находилось более 4 тысяч рядовых да 139 пленных
офицеров.
Вскоре посредине реки Неман на специальном плоту с павильо-
нами, украшенными помпезными вензелями обоих императоров,
Наполеон и Александр I заключили договор о мире. Пусть рос-
сияне не стали победителями в этой войне, зато они отточили
клинки мужества и героизма для будущей великой войны с
Наполеоном.
226
За отличие в сей войне, Денисов получил от союзного Прусско-
го короля Фридриха Вильгельма III награду с именным письмом:
«Мемель, 15-го июля 1807 г.
Ваше превосходительство, любезный генерал!
Узнав о том, с какою доблестью вы действовали и как вы от-
личились во всех сражениях минувшей войны, я охотно желал бы
доказать вам, публично, мое уважение и признательность, на кото-
рую вы приобрели этими действиями, столь несомненные права;
Поэтому, с особым удовольствием, жалую вас, ныне кавалером
моего ордена Красного Орла. Впрочем, уверяю вас в неизменном
уважении, с каким я пребываю всегда вам благосклонный Фридрих
Вильгельм.
Состоящему на российско-императорской службе генералу
Денисову-6-му».
Любопытно, что прусский король, восхищаясь и награждая ка-
заков, завидовал их смелости и доблести, и… в подражание им,
завел у себя несколько полков легкой кавалерии, одетых и воору-
женных подобно донским казакам. Только у этих немецких дон-
ских казаков почему-то так и не появилось своего Денисова или
Платова…
Военачальник Матвей Платов от прусского короля получил,
кроме ордена Красного Орла, еще орден Белого Орла и роскошную
ценную табакерку. Но более грело душу Платова награждение его
императором Александром I орденами святого Георгия 2-го класса,
Владимира 2-й степени и Александра Невского.
Воздавая должное военному таланту Платова, дореволюцион-
ные исследователи обращают внимание на заведенное в отноше-
нии атамана дело.
Цитируем источник: «О полученных гр. Платовым и будто бы
нерозданных донским казачьим полкам, служившим в 1807 году, в
жалование 116 т. рублей.
Всего получено из казны 800, 000 рублей, в счет претензии
донских казачьих полков за французскую кампанию, окон-
ченную миром в 1807 году».
227
Производились допросы причастных к этому делу лиц. В том
числе, Черкасское сыскное начальство должно было допросить
есаула Котельникова из станицы Верхне-Курмоярской под при-
сягою: «точно ли в 1815 году во время проезда покойного графа
Платова из Парижа в Россию потерян или сворован чемодан с
письменными нужными делами, печатью его и воинскими знака-
ми отличия». Кстати, Евлампий Котельников, участник сражений
с наполеоновскими войсками, неистовый сектант и бытописатель
Дона, «прямого ответа так и не дал».
Выходит, только после смерти Платова, казаки осмелились
заявить о невыплате им полагающегося жалования? Помните, у
Платова был ранее подобный прецедент на сумму более 20 тыс.
рублей, за что он поплатился решением военного суда. А сейчас, с
ростом должности, возросли его расходы и аппетит?
Чем закончилось расследование этого дела в отношении Плато-
ва, и насколько в сей раз приложил атаман руку к казачьим день-
гам, история скромно умалчивает. А может, просто со смертью
прославленного атамана затянувшееся дело, как и бывает в прак-
тике, просто прекратили… Архивы хранят еще много тайн.
Интересно, почему не осыпанному щедрыми наградами Алек-
сандра I за антинаполеоновскую войну 1807 года, все-таки везло
Андриану Денисову? Может потому, что одаренный энергией и
крепкой порядочностью, он научился держать в руках свою соб-
ственную судьбу, не ждал от нее милостей и не хитрил, не лука-
вил? И мало сомневался, что выйдет победителем из очередной
схватки!
В течение всей войны с французами в Пруссии, донские каза-
ки показывали блистательные подвиги. Звонкая слава их, добытая
под стягами Суворова, увеличилась, и нарабатывался богатый бое-
вой опыт. История хранит многие примеры благородности казаков
к поверженному неприятелю да взятым военнопленным.
Как-то, возвращаясь после конвоирования пленных, казак
зашел в городок Гродно, в трактир промочить с устатку гор-
ло. Среди посетителей находилось несколько пленных
228
французов. Вглядевшись, казак узнал среди них офицера, взятого
им ранее в плен. Француз, в свою очередь, признал видного ка-
зачину, припомнив, что тот его пощадил в бою, и ему он обязан
жизнью. Француз подошел к сидящему за столом донцу, стал бла-
годарить его на своем языке и предложил угощение.
Посетители тревожно смотрели: « А не рассердится ли, вдруг
сей победитель, при сабле и пистолях?».
Казак же улыбнулся и сказал:
«Послушай, камрад! Ты и при взятии в плен не был денежен. А
теперь, я думаю, и того меньше. Лучше я угощу тебя сам, садись-ка
рядом», и угостил камрада. Когда стали прощаться, то казак «уси-
ленными просьбами принудил пленного французского офицера
взять от него 30 рублей».
Как-то в одном из сражений под Ландсбергом казаки отбили
у противника свыше 200 русских пленных, захватили 387 фран-
цузских раненых и больных, а также добрые запасы муки. Платов
приказал раздать эту муку больным и раненым, невзирая, на то, кто
они. Собрал для них мяса и вина, и все это оставил под строгую от-
ветственность городских бургомистров - а сам с казаками пустился
дальше в путь преследовать неприятеля.
За боевые подвиги казачьих полков император Александр I на-
градил донское войско белым Георгиевским знаменем с надпи-
сью:
«Вернолюбезному войску донскому за оказанные заслуги в про-
должение кампании против французов 1807 г.». В грамоте было
сказано, словно вырублено на будущие века:
« Войско донское с давних лет всей Европе известное неустра-
шимостью своею, неутомимым мужеством и неизменною любовью
к отечеству, превзошло древнюю славу предков своих в походах и
битвах 1805 и 1807 г. против французов под предводительством
храброго атамана своего генерала Платова и других отличных
своих начальников…
Врожденная бдительность донских воинов, на поле бра-
ни воспитанных, исчисляла все движения, наблюдала не-
229
приятеля, предупреждала сокровеннейшие намерения неприятеля
и недремлющим оком главнокомандующему служила».
И казачество кровью своей подтвердит это в следующей войне
с французами, народной войне 1812 года!
Доживет ли Андриан Карпович Денисов до нее, ведь сейчас тру-
ба зовет его на фронт войны с неугомонной султанской Турцией!
И скоро ли вернется домой он, на светлый приветливый Дон?
Там, у родительского куреня, ранней зарей на плетнях горлани-
ли петухи, кудахтали куры, в саду цвели и благоухали белые виш-
ни, там его часто вспоминали и с нетерпением ждали.
230
Граф С. М. Каменский
231
СРЕДИ ТУРОК, КРЕПОСТЕЙ
И ЯТАГАНОВ
Казаки - снова война!
Атаман Платов, набирающий военный авторитет в командова-
нии казачьих и регулярных войск, подготавливает 15 донских пол-
ков на фронт войны с Турцией – вести их в Молдавскую армию.
Подбирает и командиров полков.
Как же чувствуют себя, эти два донских героя, Платов и Дени-
сов?
Матвей Иванович «состарившийся и утомленный продолжи-
тельной опалой… уже не имел прежнего усердия и свежести ума,
но все-таки сохранил еще все наклонности казака», отмечает со-
временник.
Не прошли бесследно боевые времена и для Андриана Карпови-
ча: «в последние годы я часто чувствовал припадки нездоровья,…
большую в себе слабость, и хотя укреплял себя купанием в холод-
ной воде, но чаще был болен, нежели здоров».
Удивительно, но, приступив к военным деяниям, эти жизне-
стойкие, со стальным стержнем внутри, казаки чувствуют огром-
ный прилив сил и энергии!
Напомним, что заключенный в Тильзите мирный договор с На-
полеоном был с возмущением встречен русским обществом. Од-
нако он развязывал руки России для начатой в 1806 году войны с
султанской Турцией, которая била день-ночь в гулкие тулумбасы,
призывая к священной войне с гяурами- русскими.
Часть Закавказья восстала против России, среди мусульман -
дагестанцев зрело недовольство. Главнокомандующим на Кав-
казской линии и в Грузии был назначен известный по поль-
ской кампании генерал Александр Петрович Тормасов. Он
232
с неукротимой энергией нанес туркам и персам ряд поражений и
обеспечил безопасность южной границы. А тем самым защитил от
черного турецкого смерча и осквернения армянскую и грузинскую
культуру и религию. И тысячи-тысяч южных христианских се-
мей сберег от рабства, беспощадной резни турецкими янычарами,
вспарывающими животы и отсекающими головы всем неверным
- женщинам, младенцами, старикам.
Однако недалече, в Молдавской армии беда была в том, что
русские части растянулись на большое расстояние и затруднялись
нанести туркам решающий удар в одном месте. К тому же коман-
дование менялось часто, а, значит, изменялись сразу и стратегиче-
ские планы. Какое место займут при такой ситуации донцы?
Платов, колеблясь, предложил Андриану Денисову на выбор:
либо отправиться под его командованием в Молдавию или остать-
ся на Прусской границе.
Денисов задумался, и, учитывая напряженные отношения с
Платовым..., остановился на последнем варианте.
В это время в комнату Платова,- на столе карты, подзорные
трубы, на турецком диване сидит атаман и слушает Денисова, -
заходит донской генерал-майор Николай Васильевич Иловайский.
С ним вошли опытные командиры полков, назначенные в Молда-
вию.
Иловайский и пришедшие горячо убеждают Денисова - отпра-
виться с ними и казаками в Молдавию.
- Неужто мы, русские, допустим, чтобы турецкие орды запо-
лонили древние славянские земли, и в реках крови захлебнулись
православные люди?
-Да и может ли Андриан Карпович, в сей напряженный час, рас-
статься с боевыми и верными станичниками?
Денисова это тронуло, а слушавший разговор Платов хмыкал и
был недоволен. Уступая настоятельной просьбе Денисова и ко-
мандиров, Платов причислил его к полкам, следуемым в Мол-
давскую армию. Ох, не хотелось, Матвею Ивановичу делить
даже будущую славу с Денисовым.
233
А офицеры обнимали и искренне благодарили Андриана Кар-
повича.
Денисов получил полк, названный его именем. Это являлось
несомненным подтверждением его воинских заслуг!
И вот полки подошли к светлому Днестру, стали лагерем, за-
гремели пачками выстрелы на учебных маневрах – все жили в
ожидании сражений. Поскольку военные действия не начинались,
Денисов с позволения главнокомандующего князя Александра
Александровича Прозоровского, съездил на два месяца на Тихий
Дон, который так часто снился ему.
Встретили Андриана престарелые, ветхие годами родители,
оказалось, они едва могли передвигаться без посторонней помо-
щи. Это настолько поразило Андриана Карповича, как сына, что
он хотел подать в отставку.
Отец же, достигнув многотрудной службой чина генерал-
майора, и указывая сыну на пожалованный герб, «повелительно
сказал, что бы я этого не делал перед начинающеюся кампанией,
что бы я окончил свои подвиги с такою же ревностью, как оные
начал и продолжил, и что я, находясь при них, не могу продолжить
их жизни».
На ту родительскую просьбу Андриан Карпович, со вздохом,
согласился.
По возвращении в армию он с полками переходят Днестр и
Прут, а в мае 1809 года выходят за голубой Дунай. Жарило солнце.
Качались буйные травы и степные тюльпаны. Не умолкала бара-
банная дробь. Возглавляя колонну, Андриан Карпович с болью в
сердце замечал, что, пожалуй, не было ни одного, кто бы не огля-
нулся назад, где осталась в пушистых вербах и тополях, в журча-
щих весенних ручьях мать-Россия. Кто размашисто крестился, кто,
закусив губы, слал далеким храмам и родичам поклоны…
Вместе с полками генералов Н.В. Иловайского и Д.Е. Кутей-
никова Денисов был направлен вести разведку и собирать све-
дения о неприятеле. Для удобства эти генералы сами подчи-
нили себя Денисову, как старшему военачальнику.
234
А за туманной далью маячила чужеземная Туретчина. Скакали
настороженно казаки, держа пики у седел, вглядываясь в утрен-
нюю синеву, и в вечернюю мглу, захватывали турецких курьеров,
пленных, отбивали немало скота и снабжали им армию.
Главнокомандующий А.А. Прозоровский, обремененный года-
ми и болезнями, овладев небольшими турецкими укреплениями,
вскоре преставился «от дряхлости и объедения» в своем лагере,
близ Мачина.
Бразды командования перешли в руки князя П.И. Багратиона,
который вернулся с войны со шведами в чине генерала, опередив
по службе Платова. Этим вызвал кровную обиду Матвея Ивано-
вича и записку его к военному министру А.А. Аракчееву. Тот же
оставил ее без удовлетворения.
Багратион, несколько смущенный этой ситуацией, представил
Платову возможность отличиться при взятии крепости Гирсов,
которая была необходима, чтобы обезопасить путь русской армии
через Дунай. Тем паче, что донцы под Гирсовым отражали свире-
пые вылазки турок из крепости и отбивали отряды башибузуков,
спешащих на помощь осажденным.
«Да, это жаркое южное лето обещает превратиться в пекло сра-
жений между русскими и турками-мусульманами,- думалось Ан-
дриану Карповичу. - Сколько казачьих костей останется здесь, на
чужбине, и где-то на Дону, Медведице или Хопре заломят руки ма-
тери, запричитают, жены, будут молиться, и поминать погибших
до гробовой доски».
При отступлении турки, в устрашение всех, не почитающих
Аллаха, оставляли на земле обезображенные, обезглавленные тела
русских часовых, захваченных черными ночами на передовых по-
стах. И взлетали пустынные орлы, клевавшие остатные русские
очи. Глядя на то зверство, живые скрипели зубами, накапливая
праведный гнев.
Как–то Андриан Карпович, будучи в седле, перемахнул рав-
нину, жеребец вынес его на горбатый бугор, и, покусывая
удила, замер на месте. Денисов огляделся.
235
Кресты вставали в ночи за спиной россиян, этого христолюби-
вого воинства, а вдали над горами всходил, словно ятаган, желтый
полумесяц ислама, как напоминание выстраданных славянами го-
рестей и предвестник грядущих войн.
И далеко отсюда, за молдавскими равнинами, под лунным све-
том затихала донская станица, и там под огромным тополем, в сы-
рой земле, лежал дед Андриана Денисова – в казачьем мундире,
при сабле, отбитой у турок-османов. Рубились деды, рубились
отцы, теперь настал черед внуков…
Наступил день баталии. Жаркое 17 августа. Матвей Платов
плотно обложил огрызавшуюся огнем крепость Гирсов. Только
укрепил батарею восемью орудиями, как, откуда не возьмись, на-
грянул на казаков трехтысячный турецкий отряд - и в сумасшед-
шей атаке пытался прорваться к осажденным. Тут встали на пути
непробиваемые донские полки Андриана Денисова, и, презирая
смерть, сшиблись! И не менее яростно отразили турецкий натиск!
В пороховом дыму, в дикой схватке кружились всадники, свер-
кали молниями клинки, вставали на дыбы очумелые кони, из-под
куч тел струилась кровь. Лязг, стоны и крики висели над побои-
щем.
- Алла!.. Алла!- вопили турки, полосуя ятаганами по живому
трепещущему телу.
-Ги, ги, ги!.. – орали казаки, подвздевая на пики корчащихся
янычар.
-Ля-иль - Алла! - леденило кровь.
-Бей, станичнишные! Бери на пики!
- Крести их накрест, басурман! - пластовали донцы саблями ту-
рок.
Влево …вправо, снизу…вверх…
Очевидцы вспоминают, что даже лошади озверели. Морды ко-
ней в бешенной розовой пене – с храпом грызли одна другую, а
наездники резались саблями..
-Господи, наконец-то, наша верх взяла!- крестились ка-
заки.
236
-Прости ты, Боже, души наши грешные,- вытирали они сабли от
крови, и жадно глотали из посудин теплую воду.
Вечерело. Приуставшие донцы, сбатовав притомленных лоша-
дей, и сняв седла, сгрудились вокруг костра. Бинтовали раненых.
Тут и радовались, тут и плакали. Военные священники готовились
отпевать погибших, порою изрубленных в куски. Над головами яс-
ными звездами рассыпался Батыев путь. Древние мудрые совы из
лесов наблюдали за людской суетой - канителью.
Андриан Карпович присел перекусить пшенной каши из духо-
витого котла. Казаки, с придыханием потягивая чай, говорили об
отчаянной смелости, проявленной хорунжим Богаевсковым.
О хорунжем была потом оглашена грамота.
-Собственноручно подписанная Государем! - гордо объявляли
отцы-командиры:
«Господин Войска Донского хорунжий Богаевсков.
В воздаяние отличной храбрости, оказанной Вами против ту-
рок во время осады крепости Гирсова, где вы, находясь с двумя
орудиями на берегу Дуная выше крепости, цельными выстрелами
повредили плывшее из Силистрии неприятельское судно и прину-
дили оное пристать к острову противного берега, из которого суд-
на, когда оно было неприятелем оставлено и приехавшими на чел-
нах казаками взято, досталось 19 000 ружейных патронов, жалую
вас кавалером ордена св. Анны 3 класса; коего знак у сего к вам
доставляя, повелеваю возложить на себя и носить по установле-
нию, уверен будучи, что сие послужит Вам поощрением к вящему
продолжению ревностной службы вашей. Пребываю к вам благо-
склонный
Александр».
А крепость Гирсов не поддавалась, сопротивлялась. И тогда Пла-
тов обрушил на Гирсов беспощадный ураган огня из орудий. Ярост-
но ревели пушки, окутанные клубами дыма, выстрелы следовали
один за другим. И вот цитадель печально спустила пробитый
флаг. Победители захватили 34 пушки, множество боеприпа-
сов, тысячу пленных и огромные запасы продовольствия
237
Денисов приказал офицерам, чтобы казаки не измывались над по-
бежденными, не обижали больных и не мародерничали.
- Знайте, что раненые янычары-пленники, это украденные тур-
ками в детстве христианские мальчишки,- пояснял он изумленным
казакам. – Их несмышленышами обратили в турецкую веру и же-
стоко воспитывали. Они, насосавшись гашиша, нередко и своих
грабят. В битвах под зеленым знаменем Пророка - это яростные
головорезы, и они ненадежны в плену.
- Поэтому держите глаза пошире, в сабли наготове, - прибавил
он. - Восточная война, она штука, ох, коварная…
Заполучив Гирсов, воодушевленный Багратион направляет во-
йска по неласковым степям для овладения следующими крепостя-
ми, к Кюстенджи и Силистрии.
«В воздаяние отличного мужества…»
Денисов в авангарде повел полки казаков и два драгунских .
Шли под проливным дождем, при сполохах молний, которые
метались по небу во всех направлениях. Темь стояла такая, что
верховые не могли видеть гривы своих лошадей. Колонны в темно-
те сталкивались, пока Денисов не соединил их в одну. Двигались
мимо мусульманских кладбищ, обезлюденных караван-сараев и
саклей… Из-за кустов и древних развалин казаки ухитрялись вы-
волакивать затаившихся вражеских лазутчиков.
Несмотря на непроглядную темноту, ненастье и отсутствие про-
водников (перепуганные татары из селений все разбежались), пол-
ковник Василий Ефремов привел корпус Денисова прямо к Кю-
стенджи.
В укреплении этом засело около двух тысяч турок, которые не
ожидали рывка дерзких ночных всадников. После мощного артил-
лерийского обстрела, (казалось, гул залпов достигал небес), кре-
пость недолго колебалась. Срывались в облаках дыма с лафетов
турецкие пушки. Ворота разлетелись вдребезги. И турки сда-
лись!
238
Под каменными сводами цитадели проплывали штандарты кон-
ницы и казачьи значки. Выровняв пики и подбоченясь, казаки всту-
пили, напирая конями на косившихся из-под лобья турок и татар…
Те скрипели зубами - пришел русский солдат - значит, пришла рус-
ская власть. И надолго.
Турецким да татарским жителям во всеуслышание объявили,
что никто мусульман притеснять не намерен. Каждый может ве-
рить в своего Бога, не мешать друг другу и спокойно уживаться
вместе. Не хочешь есть свинину - не ешь, не желаешь пить вино
– не пей, хочешь – торгуй или разводи скотину… и мусульмане мо-
гут жить в добром согласии с христианами. Среди казаков столько
людей разных наций да веры…
Андриан Карпович отличился в сражениях при крепости Кю-
стенджи, за что получил милостивый рескрипт императора.
Денисов при встрече с Платовым и Багратионом, (который
встретил его уважительно), получает срочный приказ. Поспешить
с четырьмя донскими полками к Дунаю, к Черноводам, в подкре-
пление генерал-лейтенанту Михаилу Андреевичу Милордовичу,
бесстрашному участнику перехода войск через Альпы.
Стало быть, денисовский корпус опять в изнурительном ночном
переходе. Ливни шли стеной. Потоки воды свергались с небес на
конников, раскаты грома напоминали пушечную канонаду. Устав-
шие всадники дремали в седлах . Дотопали, слава Богу, к вершинам
Черновод. Не успели казаки стать лагерем, как передовые пикеты
донесли, что надвигается темной лавиной турецкий корпус до пяти
тысяч человек, угрожая плотным частоколом ружей и щетиной об-
наженных ятаганов.
- Не попали ли мы в западню,- рассуждал Денисов с командирами,
- всего - то казаков будет полторы тысячи человек. Отступать? Нет!
Надо без боязни искать выход, а не повезет – так биться насмерть!
Офицеры, держа сабли меж колен, засмеялись: «Ежели тру-
сить, так и невеста в девках помрет».
Объяснив людям опасность положения и свой замысел,
Денисов поставил три полка скрыто, под защитой крутой
239
горы, а четвертому под командой Сысоева, (впоследствии донского
генерал-лейтенанта) приказал смело скакать на неприятеля…
Андриан Карпович был исключительно храбр, решителен и от-
важен, но отличался и крайней осторожностью и осмотрительно-
стью. Обладая горячим сердцем, он в то же время не терял головы,
и в опасные минуты хладнокровно просчитывал варианты для вы-
хода из тяжелой ситуации.
Итак, Сысоев, командир отменной храбрости, пустился бодро с
казаками и изготовился нанести удар. Хотя с ним было всего три-
ста всадников. Казаки, огрев плетками коней, - сабли наголо, пики
наперевес, - помчались на турок, над толпами которых мотались
хвостатые бунчуки. Крепко молотили землю лошадиные копыта,
вытягивались диковатые казацкие кони - и неслись донцы со сви-
стом и гиканьем… Но при виде такой громадной массы войска
противника, приостановились - и не начали заведомо неравный
бой.
Турки же, увидев лихо скачущий на них небольшой отряд, тоже
остановились и, полагая, что за этими смельчаками-ловкачами
приготовлена сильная засада, заколебались, и не атаковали отряд
Сысоева.
Сысоев с казаками в страшном напряжении, не давая захватить
себя врасплох, стояли перед грозным неприятелем на месте, не
показывая боязни. Над их головами изредка зыкали пули. Турки,
убоясь расставленной ловушки, (на такие уловки казаков они уже
попадались), поворотили обратно. Только тогда донцы, соблюдая
порядок, вернулись обратно. Так Денисов, тонко рассчитав психо-
логическую атаку, сберег от гибели вверенные полки.
На следующий день он соединился с корпусом Милордовича,
затем подошел с армией Багратион, и теперь русское войско пред-
ставляло собою крепкий кулак.
4 сентября 1809 года. Местечко Рассеват. Чужой и мутный,
выползал, словно турецкая сабля из ножен, кровавый рассвет.
Луна, похожая на мусульманский полумесяц, не успела по-
блекнуть, как началось смертоносное сражение.
240
Денисов с шестью полками занял позиции на высокой горе, в
кустарниках, чтобы отрезать туркам пути отступления к крепости
Силистрии. Битва была ожесточенной.
Казаки Денисова врезались в гущу вражьих всадников, пестрев-
ших чалмами и одеждами, украшенных серебром и золотом, с бун-
чуками, на древках которых сверкал полумесяц. Вот хищно забли-
стали сабли донцов.
Турки отбивались с неистовой яростью. Их ловкие всадники,
визжа, вырывались вперед, косо взмахивали саблями - вжик, вжик,
- и тела христиан шлепались на землю, орошая ее кровью.
В жарком пехотном бою, солдаты дрались, снявши рубахи. Вскоре
их колонны с музыкой пошли на приступ. Казаки рванули вперед.
При генеральной атаке донцы полковника Дмитрия Ефимовича
Кутейникова, после жесткой перестрелки с неприятелем, мощным
ударом опрокинули толпы турок и гнали их на взмыленных лоша-
дях тридцать верст; множество османов было побито, потоплено и
взято в плен, отбито десять знамен.
Отважному Кутейникову, награжденному ранее за отличия в
боях с французами орденом святого Георгия 4-го класса, был пожа-
лован за сию баталию второй орден святого Георгия 3-го класса.
Только к багровому вечеру дрогнули упористые османы, по-
бросали бунчуки, и отступили, обороняясь, к водам Дуная. Донцы
вихрем преследовали их, раздавая сабельные удары направо и на-
лево, вонзая пики в тела, и наводя панику.
С вершины горы, Денисову виделись синие куртки и голубые
верхи киверов казаков Атаманского полка, которые мелькали сре-
ди толп бегущих турок, по глубоким балкам, среди виноградных
садов. В запале схватки казаки были беспощадны.
А вдали казаки майора Войска Донского Федора Акимовича
Барабанщикова, ураганом налетели на неприятеля, вылезшего из
укреплений, и сшибли его. Преследуя пехоту, оборонявшую мост
через речку на Силистрийской дороге, мигом переправились в
брод, отрезали пехоту и в мах разбили ее. Хрипели на окро-
вавленной земле умирающие турки, разметав тюрбаны; не
241
уберегли их священные шнурки-амулеты, повязанные на запястьях
плачущими женами и матерьми.
Оставшиеся османы, с оружием в казачьей крови по самые ру-
кояти, валились на землю, умоляя победителей-русичей и Аллаха
пощадить их, хотя сами проявляли жестокости.
Эти турки, в сражении под Браиловым захватили полковника
- донца Илью Григорьевича Мельникова… Страшно изрубленное
тело Георгиевского кавалера Мельникова было найдено казаками
на поле битвы и похоронено с почестями, в присутствии двух его
братьев-офицеров; голову Мельникова турки увезли на острие
пики на поругание в Браилов, вопя: «Аллах велик!».
Побитый неприятель под Рассеватом оставил разбитые пози-
ции, на которых валялось до 4 тысяч убитых и толпилось около
700 человек пленных, было брошено 14 пушек. Из 30 вражеских
знамен 27 захватили казаки.
Потери русских были небольшие - до 160 человек с ранены-
ми. В Петербург к императору Александру Первому уже помчал-
ся с донесением о победе и с захваченными у врага знаменами
полковник-донец Гавриил Амвросиевич Луковкин, лихо проявив-
ший себя при покорении крепостей Гирсово, Кюстенджи и Рассе-
вате, будущий генерал войны 1812 года.
В воздухе носился пороховой дым, под конвоем егерей по бе-
регу брели понуро колонны пленных янычар. Андриан Карпович,
увидел, что по Дунаю плыли турецкие парусные лодки, перепол-
ненные до бортов спасающимися - и дал приказ. Казаки, не разде-
ваясь, на конях кидались с берега в холодные волны, турки в пани-
ке бросали весла и стреляли по ним… Но тщетно. Перед казачьей
удалью им было не устоять.
На другой день Денисов узнал, что «атаман Платов, в том, что
мало неприятелей побито и взято в плен, винит меня и, очень не-
доволен». Оскорбленный слухами Денисов специально прибыл
к главнокомандующему. Тот никаких замечаний Андриану
Карповичу не высказал, а наоборот, принял Денисова весьма
«милостиво».
242
Однако Платову этот инцидент не помешал за данное сражение
получить чин генерала. Теперь разрыв между Матвеем Иванови-
чем и Андрианом Карповичем становился все больше. Честолюби-
вый Денисов стал воспринять это, как скверную трагедию.
Доподлинно не известно, сыграла ли свою роль обида обойден-
ного наградой Денисова, или же действительно его мучили силь-
ные головные боли, на что он ссылается в своих записках? А может
истина лежит как раз посредине?
Денисов, (с душою мягкой, но характером твердым), подает ра-
порт, чтобы ему позволили «удалиться от командования полками»,
дабы хорошо подлечиться, в чем ему не было отказано.
Багратион привел армию к Силистрии и обложил ее почти без
сражений. Денисов находился здесь по своему желанию, в каче-
стве военного наблюдателя, чтобы присутствовать при операциях
и лучше познать искусство баталий.
Впоследствии Денисов уезжает на излечение в Валахию, но
внезапно отзывается Багратионом, который поручает ему командо-
вание всеми казачьими полками, стоящими за Дунаем. Сам Багра-
тион вместе с Платовым покинули армию, и выехали передохнуть
на зимние квартиры.
Все бы ничего, да только Багратиону осада Силистрии не уда-
лась, и этот очаг зловеще полыхал. Оставленные им в зиму полки,
особенно казачьи, истощенные, находились в «худом положении»,
мундиры изорвались, дырявые полушубки и шинели не грели. С
такой справой, без палаток, под дождями, на сквозном ветру и
морозе люди сильно простужались. Подчас и есть было нечего.
Лошадей шатало от бескормицы. И зло гудели снежные метели. К
тому же, шесть казачьих полков, переданные под начальство Де-
нисова, занимали сторожевую линию от Дуная до самого Черного
моря.
Во главе Задунайского корпуса стал молодой генерал-лейтенант
Сергей Михайлович Каменский, знакомый Денисову по поль-
ской кампании, при штурме Праги. Он, горячий, сразу потре-
бовал от Денисова «движения на неприятеля и поражения
243
Вперед! Вопреки всему
244
его». На что Денисов, (желваки заходили на скулах), резко ответил,
что сейчас такое невозможно.
По истечении двух месяцев Денисов доложил С.М. Каменскому,
что теперь люди готовы выйти в экспедицию. Андриан Карпович
взял тысячу лучших всадников и всех полковых командиров. Вы-
лазку Денисов, вместе с отважными командирами Сулиным, Ан-
дриановым произвел весьма доблестно, как и другие операции.
Конечно, приходилось им не раз подставлять головы под пули, а
шеи под ятаганы, но выдюжили! Успешно!
О том свидетельствует подписанный императором Высочайший
рескрипт, врученный Андриану Карповичу самим С. М. Каменским.
«Господин Войска Донского Генерал-Майор Денисов 6-ой.
В воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных вами
в действии против турок 8-го числа марта сего года за Дунаем, где
вы посланы будучи от начальства с несколькими казачьими полка-
ми в поиск неприятельских сил, к стороне Манкалы, Базарджику
и Коварны, и открыв в разных местах толпы турецких войск, ата-
ковали оные решительно, рассыпали и разбили совершенно; при
чем множество положа на месте, взяли в плен сто шестьдесят семь
человек наездного войска, в коем числе семь чиновников, четыре
болюбаша и три байракшира, да пятьдесят восемь булгар и захва-
тили довольное количество скота.
-Жалую вам препровождаемые у сего знаки Ордена Святой
Анны первого класса алмазами украшенные;
Уверен будучи, что сие послужит вам поощрением к вящему
продолжению усердной службы вашей. Пребываю вам благо-
склонный
Александр.
В С. Петербурге
Марта 31-го дня
1810 г.
Военный Министр Барклай де Толли».
Теперь всеми регулярными войсками и казачьими полка-
ми вместо Багратиона, ссылавшегося на нездоровье и про-
245
сившего об отставке, стал командовать даровитый генерал Николай
Михайлович Каменский. Да, это был родной брат Сергея Михай-
ловича Каменского, он успел отличиться в войне со Швецией, за-
воевать северную Финляндию, и себе - второй орден св. Георгия.
Денисова он знал по горной войне в Италии. Тогда Каменский
стремительной атакой на Чертовом мосту над пропастью, решил
судьбу боя.
Сейчас Каменский, любящий быстрые натиски, дал под команду
Денисова казачьи полки, два регулярных полка и полуроту артил-
лерии. А это для генералов из казаков делалось не часто. Андриан
Денисов был командирован к Черноводам. Тем самым его военные
способности признавались и полномочия увеличивались. Крупных
военных действий еще не наступило, казаки вели разведку, добы-
вали скот для пропитания армии. Ловили удачу в схватках.
Так, подполковник Войска Донского Иван Иванович Андрия-
нов прославился тем, что, командуя полком, при ударе на турец-
кую кавалерию разметал ее, и гнал беспощадно по пятам до самой
крепости, невзирая на ураганную канонаду крепостных пушек.
Андриан Денисов и Николай Каменский заботились, чтобы ка-
заки и солдаты не воевали впроголодь, были сносно обмундирова-
ны, не измотаны излишними учениями. И служивые боготворили
их, деливших с ними лишения, хотя заносчивые офицеры коси-
лись, поскольку Каменский заявил, что «кто будет находить невоз-
можности, то будет сменен другим».
В отставку
В это время произошло ухудшение отношений между корпусным
командиром Сергеем Каменским и Денисовым, который напористо
вступал в защиту своих офицеров и казаков. Ведь каждый день они,
несмотря на вьюги и дожди, уходили разъездами в горы, заставы
занимали урочные места. Воевали и выживали. Среди атаманцев,
так, больше половины было убито, умерло от ран, голода и
болезней.
246
Внезапно Денисов узнал, что у него, без объяснения причин,
изымаются регулярные и казачьи полки, и артиллерия.
И ему остается, словно в насмешку, только один полк. Хуже
того, с этим полком было приказано занять более 100 верст пере-
сеченной местности и держаться насмерть в случае атаки. Видя
такие неимоверные требования, ведущие к бесславному пораже-
нию, а то и к уничтожению людских резервов, Денисов «испросил
увольнения в армию до лечения».
О том инциденте Андриан Карпович пишет так:
«Любя всегда правду и следуя ее правилам, я партикулярным
(неофициальным) письмом объяснил главнокомандующему все, и
даже что удалению моему от командования главная причина есть
действие корпусного командира, и просил позволения остаться
партикулярно при армии - что он и позволил и дал знать о том сло-
весно чрез дежурного».
Вот здесь-то судьба, может быть, и подставила подножку Дени-
сову. Будут ли два брата - генерала, портить между собой отноше-
ния из-за своего подчиненного, казачьего генерала Денисова, тем
паче, что в армии казачьих офицеров считали по положению ниже
чинов армейских, хотя делалось что-то для их уравнивания.
Оставаясь при армии безо всякой подначальственной части, Де-
нисов присутствует при штурме Силистрии, и с прискорбием узна-
ет о гибели верного товарища, героя войны в Пруссии, храброго
подполковника Василия Ефремова, который, смеялся, что пули
сами бояться его, заговоренного…
Потом Денисов оставляет армию и со знакомым генерал-
лейтенантом Николаем Николаевичем Раевским, (легендой войны
1812 года), уезжает в Валахию. В Бухаресте обследуется у доктор-
ов; они строжайше предписывают ему пройти курс лечения, и он
получил дозволение от главнокомандующего Николая Михайлови-
ча Каменского удалиться из армии.
Денисов прибывает в Яссы, и сдает свой полк. В начале 1811
года он, с тяжелым сердцем, отправляется в Санкт-Петербург
для испрошения окончательной отставки от службы.
247
В столице состоялась встреча его с военным министром Баркла-
ем де Толли. В приватной беседе тот сказал:
- О вашем прошении доложено государю императору, которому
угодно, чтобы вы оставались на службе. Государь просил передать,
что в опытных в войне генералах, как вы, его Величество предви-
дит надобность.
-И я слышал, - прибавил Барклай де Толли от себя, - что, может,
такая надобность скоро и последует.
Денисов откровенно ответил:
-О хищных замыслах Наполеона говорят много. Я готов на гра-
ницах России или внутри отечества пролить свою кровь и умереть,
но только не за границей.
На том и порешили.
Интересное совпадение. Просил об отставке, ссылаясь на не-
здоровье Багратион, теперь просит Денисов, а также Матвей Пла-
тов посылает императору «рапорт с прошением об увольнении из
армии по состоянию здоровья».
Денисов доложил войсковому атаману Матвею Платову разго-
вор с Барклаем де Толли.
Платов сказал:
-Я сему рад, потому что наказной атаман генерал-лейтенант
Киреев, исполняющий должность войскового атамана в мое отсут-
ствие, жалуется на здоровье и просит увольнения. Я вручаю вам в
управление Войско Донское.
А как же поступает Денисов, наученный горьким опытом адми-
нистративных атаманских дел? Обратимся к его запискам.
«Должность сию я пред сим два раза занимал и знал, что пользы
в оной соделать (можно много), но и под ответственность легко
можно попасть, и что у Платова я не найду милости», поэтому Де-
нисов просит военного министра отклонить предложенное Плато-
вым назначение, «в чем он меня и обнадежил».
Известно, что Матвей Платов почти весь 1811 год провел в
Санкт - Петербурге, находился при дворе, занимался войско-
выми вопросами. Много времени проводил на роскошных
248
обедах, встречах с важными сановниками, ужинах и балах. А с
какими персонами! Сам Александр Первый, императрица - мать
Мария Федоровна, Барклай де Толли, Алексей Андреевич Арак-
чеев, Николай Петрович Румянцев и другие, великие личности, и
он вместе с ними за одним столом… Скажем честно, такого угод-
ливого обхождения и искательства связей, как у Матвея Платова,
Андриану Денисову Господь не дал.
После встречи при дворе веселого Рождества и Нового года, с
обильным возлиянием любимой Платовым «горчичной», Матвей
Иванович весьма приболел… и поправлял пошатнувшееся здоро-
вье до 22 марта 1812 года, когда получил срочное предписание от-
правиться на границу в Первую Западную армию, для командова-
ния казачьими полками.
А Андриан Карпович в конце марта 1811 года выехал из Петер-
бурга на Дон, где находит «единственное мое дитя с двумя малыми
ее дочерьми, оставленное или яснее сказать - брошенное мужем».
Он посвящает себя малышкам, их щебет ласкает его сердце и слух,
привыкший к грохоту пушек и воплям сражающихся.
Занимается он день-деньской и малоухоженным хозяйством.
Ладони его, отвыкшие от всего, кроме сабли и пики, вспомнили
мирное древко лопаты и рукоять молотка.
Конечно, он пристально следил за театром войны с турками. С
удовлетворением узнал, что принявший командование над русской
армией Михаил Кутузов нанес туркам серьезное поражение. Не-
приятельская армия во главе с великим визирем Ахмет-беем была
окружена и сложила оружие.
Однако славянские Балканы продолжали корчится под турец-
ким ярмом, время освобождения их русскими войсками от осман-
ского ига еще не пришло.
Заносчивая и фанатичная Турция на сей раз запросила мира, и
император Александр согласился на него. Ведь на Россию неумо-
лимо надвигался более опасный противник - Франция.
В 1812 году Андриан Карпович едет на Кавказ лечиться
минеральными водами. Внезапно во время лечения полу-
249
чает повеление принять должность наказного атамана и управлять
войском. Денисов продолжает курс, предписанный врачами, как
вдруг получает два известия: об остановке дел в войсковой канце-
лярии и о вторжении войск Наполеона в Россию.
Тогда Андриан Карпович бросает все врачевание, немедленно
отправляется в Новочеркасск и 29 июля вступает в означенную
должность атамана Войска Донского.
Отечество в грозной опасности… Войска Наполеона лавиной
устремились в российские пределы. Армия Александра I под уда-
рами «корсиканского хищника» пятилась, отступление ее прикры-
вали отважно казачьи полки Платова. Армия приняла трагический
Бородинский бой, во время которого Матвей Иванович то ли бо-
лел, то ли был выпивши, как свидетельствуют современники…Но
казаки его проявили себя отважно!
Боевой генерал Андриан Денисов, со своим обычным хлад-
нокровием, уверен в окончательной победе над французами-
захватчиками, коих он немало побил. Верит он и в своих донских
казаков, как и они в него, безоглядно.
И он, по –прежнему, верит в свою счастливую звезду над Тихим
Доном. Всегда! Даже в ударе сабельных атак…
В хрипении сабельных атак,
Круша лихого супостата,
Казак про то, что он- казак,
Веками помнил зло и свято.
А синий Дон все тек да тек,
И тек над ним полынный запах.
И возвращались на восток
Не все, кто уходил на запад.
Но возрождалась сила вновь,
И не скудела степь клинками:
Дон на коней сажал сынов
И нарекал их казаками…
250
Генерал-фельдмаршал
князь М. И. Кутузов
251
ВРАГ У ВОРОТ!
Донское казачье ополчение: «Любо!
Андриан Карпович тяжело переживал «В Бородинском сраже-
нии полегло за державу около половины нашей армии. Француз-
ские войска понесли немалые потери, но они все-таки превосходят
по численности русских».
Кутузов, назначенный в августе главнокомандующем, неумоли-
мо ставил перед военачальниками задачу: «Надобно в кратчайший
срок лишить Наполеона преимущества в живой силе. Для истре-
бления неприятеля - пополнить армию за счет резервных форми-
рований. Важно срочно восстановить конницу. На покупку лоша-
дей для кавалеристских резервов ассигновано немало-около 600
тысяч рублей. Требуются в первую очередь боеспособные казачьи
ополчения из донских мест».
Матвей Платов, в чине генерала от кавалерии, находится в дей-
ствующей армии, отличается с полками в арьергардных боях.
Однако дважды был отстранен от командования арьергардом, 16
августа и 27 августа, за поспешное отступление к Москве. Остро
чувствуя свое унижение, генерал стремился восстановить свое имя
перед Кутузовым, военачальниками и казаками.
К наказному атаману Денисову 20 июля поступил Манифест от
6 июля 1812 года о повсеместной организации ополчений.
Завистники к воинской славе Андриана Денисова, потирая
руки, ухмылялись: по уму ли и хватке будет этому вояке совершить
во многом гражданское огромное дело? Помнится, собирал он с
Платовым и другими тоже поголовный поход казаков на Индию,
пошли казаки, но чем кончился он?!
А Андриан Карпович не мешкает, действует энергично. Уже
вечером войсковая канцелярия во главе с ним, сидя на скри-
пучих лавках и при мигании свечей принимает решение « о
252
составлении с земель Войска Донского всеобщего воинского опол-
чения».
Писарь за колченогим столом, усердно выводил по бумаге гу-
синым пером - о привлечении в ополчение всех служивых, отстав-
ных, льготных офицеров, казаков и подростков, не моложе 17 лет.
Подчеркнул жирно пером - «кроме весьма дряхлых, равно сущих
калек и жестоко больных, совершенно не способных к походу».
С учетом военного опыта Денисова записывалось многое, от
порядка формирования ополченских казачьих полков до их обмун-
дирования. 23 июля копию решения направили войсковому атама-
ну Платову в армию.
Денисов активно и умело развертывает оперативную работу
войсковой канцелярии, в округах - сыскных начальств, коим при-
давались в помощь высшие донские офицеры, строго спрашивает
со станичных правлений, которые отвечали за сбор казаков.
Покоя не дает никому! День-ночь в стенах канцелярии бурлят
люди, слышится несмолкаемый скрип перьев, летят во все концы
края вестовые с письмами. Ведь требовалось собрать всех годных
к походу казаков! Дело пошло!
Уже 25 июля Хоперское начальство написало указ о подготовке
к смотру всех отставных и семнадцатилетних «выростков», а мест-
ная Михайловская станица подготовила немедля списки казаков –
ополченцев и сведения о наличии у них коней и вооружения.
Решением дворянского съезда от 25 июля донские дворяне при-
зывались к созданию ополчения из крепостных крестьян.
Теперь утром и вечером рассматриваются под контролем Дени-
сова меры по скорейшему формированию ополчения.
По Дону слышался звон в кузнях, то тысячами ковались дро-
тики, звенели пилы в руках пильщиков и столяров, то делались
древки пик. Осматривались орудия конной артиллерии, закупались
крепкие лошади и снаряжение, порох и свинец. В станицах и ху-
торах казаки спешно собирались в поголовный поход.
-Скорее костьми ляжем, но не предадим свой Дон и Рос-
сию на поругание супостатам! И ежели они доберутся от-
253
сель до своей Франции, то только на костылях,- шумели голоса на
кругах.
Обо всём ведал ответственный Денисов.
Но в самый разгар подготовки прискакал на Дон запыленный
фельдъегерь с кожаной сумой, из которой был извлечен новый ма-
нифест от 18 июля, коим Александр I ограничивал число губерний,
обязанных выставить ополчения. Область Войска Донского ис-
ключалась из списка этих губерний. Посему донское крестьянское
ополчение было нежданно распущено и затем участвовало в войне
в качестве солдат регулярной армии.
Однако генерал – майор Денисов с войсковой канцелярией,
(Отечество в опасности и враг уже хозяйничает в доме!), на свой
страх и риск, решили продолжить сбор казачьих ополченских пол-
ков. Это смелое решение, как и первое, донцы на майданах едино-
душное одобрили: «Любо!».
«Воистину, глас народа - это глас божий», - восклицает Денисов
и 1 августа направляет рапорт императору Александру I и в копии
войсковому атаману Платову.
В начале августа в Новочеркасск Денисову поступает началь-
ственное предписание Платова от 26 июля - для «увеличения сил
Войска Донского» продолжить формирование ополчения и коман-
дами направлять в действующую армию.
Выходит, сбор ополченских полков на Дону был начат не по
указанию Платова, как пытались показать его ретивые защитни-
ки. В действительности дело обстояло иначе. «Войсковая канцеля-
рия ещё до получения предписания Платова объявила о всеобщем
ополчении донского казачества, руководствуясь при этом манифе-
стом 6 июля 1812 года», свидетельствуют дотошные историки.
«Выступают полки казаков…»
Андриан Карпович за делами не спит ночами, не дремлет
Кутузов, ведь Наполеон спешит, подходит к Москве. Срочно,
срочно нужны для контрнаступления дополнительные ре-
254
зервы! И Кутузов сам и через Платова торопит Денисова с фор-
мированием донских полков. Денисов неизменно сообщает о ходе
сборов Кутузову, войсковому атаману Платову, управляющему во-
енным министерством Горчакову и комитету внутреннего ополче-
ния в Петербурге.
Он даже осунулся, посерел лицом, озабочен поиском внутрен-
них резервов. Где ещё можно черпать людей для ополчения?
И в донские сыскные начальства мчаться нарочные с требова-
тельными предписаниями - заносить в списки ополченских полков
офицеров, урядников, писарей, которые сиживали за столами в на-
чальствах и донских правлениях, и заменять их людьми слабого
здоровья и старыми.
На рыбные лови, в низовые места, даже к Черному морю поска-
кали верховые с приказом «в промысле находящимся чиновникам
и казакам возвращаться к станицам и готовиться к походу».
Хоперское начальство из станицы Урюпинской направило по
станицам указание о возвращении казачьих команд с присмотра
войсковых лесов и замене их не способными к военной службе
объездчиками.
Андриан Карпович опять в тревоге - создание ополчения тормо-
зится денежной нехваткой! В войсковой канцелярии он сообщает,
что много неимущих казаков, коим не на что купить справных ко-
ней, седла и оружие.
Денисов, посоветовавшись, скликает торговых казаков с тол-
стыми кошельками, золотыми цепями на кафтанах и напоминает
им, что можно получить освобождение от боевой службы при вне-
сении в кассу канцелярии денежных сумм.
И тогда более двухсот купцов-богатеев внесли вроде как на «ис-
правление неимущих казаков, вышедших в общем ополчении на
защиту отечества» 93 600 рублей, а это было немало. Атаман вздох-
нул легче - местные дворяне выделили к тому же бескорыстно
полторы тысячи лошадей.
«Правда, с наших конных заводов и косяков табунов это
не так много, - рассуждал Денисов, - табуны буйногривых
255
лошадей у одного Платова в степях насчитывают поди, четыре ты-
сячи голов. Но дареному коню в зубы не смотрят». Хотя сам Ан-
дриан Карпович поимел за поставленные войску 26 лошадей 3 120
рублей.
Он, негодовал, вызнав, что некоторые толстосумы облыжно
сообщают в войсковое начальство о якобы пожертвованных ими
лошадях и оружии. В то время как простые казаки и чиновники
жертвовали на ополчение тысячи рублей, коней да оружие раз-
ное.
Отрадно на душе у Андриана Карповича, ибо добрую помощь
оказало отзывчивое донское духовенство. Многие церкви и толпы
верующих вносили пожертвования. Некоторые станичные церкви
выделяли «даже по 100 руб., из кошельковой суммы». Дружно при-
носили священники по 5 рублей, дьяконы и пономари по рублю.
Пять благочинных передали в Хоперское духовное правление «на
составление новых сил» серебра и меди на 1266 рублей.
Пламя праведного гнева бушует по Дону и России-матушке,
извещенной о чинимых завоевателями надругательствах. Вера
отцов была опоганена. Видя таковое, Платов пишет Барклаю де
Толли: «Долгом поставлю довести до сведения Вашего Высоко-
превосходительства, необыкновенный образ войны, употребляе-
мый французами, приличный одним только варварам. Мало того,
что они грабят селения, помещичьи дома, бьют жителей и насиль-
ничают жен их и дочерей, со священническим саном поступают
немилосердно, бьют, вяжут их и выпытывают от них деньги, но
и самые святые православные церкви не избегают от неистовства
французов. Святые сосуды и утварь подвергаются грабежу… Не
благоугодно ли будет Вашему Высокопревосходительству сей ис-
тинно описанный образ войны нашего неприятеля поставить на
вид и известие всему Отечеству».
Денисов сообщает Платову, что на сборные пункты «все чинов-
ники и казаки идут с ревностью и охотою». Матвей Иванович
был удовлетворен, порицая, однако тех, кто откупился от уча-
стия в походе: «Теперь больше нужны люди, а не деньги».
256
Андриан Карпович был, доволен, что на сборные пункты пото-
ком шли и ехали казаки, безусая молодежь и убеленные сединами
воины, нередко с сыновьями. Тот же отставной есаул Хоперского
округа Елатков привел с собой сыновей и племянников и гуторил
станичникам:
«Хотя я и отслужил мою службу, хотя мог жить дома, но не вы-
терпело сердце угроз вражеских: хочу и на старости лет быть с
нашими братьями воинами. Не милы ни жена, ни дети, пока злодей
в земле нашей».
Кряжистый казак станицы Цымлянской Александр Витичен-
ков (Землянухин), 54 лет, вступил в полк с двумя сыновьями; а в
последствии он уничтожит и возьмет в плен до сорока вражеских
солдат и офицеров, станет Георгиевским кавалером, отправится в
Лондон с победным сообщением о взятии Гамбурга.
Седобородые ветераны, эфесы сабель поглаживая, подшучи-
вали: «Пришли внучат выручать; сказывали на Дону, что они не
справятся с французами».
22 августа Платов прибывает в Москву. Он сильно озабочен
тем, что Денисов неотступно просит о направлении его в действу-
ющую армию и желает сам возглавить ополчение. Видя в этом зна-
менитом сподвижнике Суворова явного соперника, Платов на все
просьбы генерала Денисова о командировании его на поле битвы
отвечает категорическим отказом.
Платов, дабы не случилось подвоха, резко пресекает патриоти-
ческий энтузиазм Денисова и безапелляционно отписывает ему из
Москвы.
«Зная по опыту, что Ваше Превосходительство, будучи преис-
полнены ревностным желанием к полевой службе, будете желать
быть вместе с войском, особливо при настоящих обстоятельствах
войны, когда все мы обязаны жертвовать жизнью для зашиты От-
ечества и Августейшего престола от нашествия вражеского, я
не излишним считаю напомнить Вам, что отсутствие Ваше из
войска, в котором Вы за теперешним нахождением моим в
армии начальствуете по Высочайшему повелению, зави-
257
сит от Высочайшего и разрешения; кроме того, сами Вы знаете,
что и войсковой канцелярии запереть нельзя, дабы не остановить
течения производящихся по оной дел не только казенных, но и
войсковых, да и Войска оставить без внутреннего управления, со-
пряженного с пользою Отечества, также никак невозможно».
Интересны по этому напряженному эпизоду между Денисовым
и Платовым, суждения различных исследователей жизни и дея-
тельности Платова.
«Несмотря на то, что дела на Дону было более чем достаточно,
Андриана Карповича административная деятельность не удовлет-
воряла - он рвался в бой и несколько раз просился в действующую
армию, но не мог добиться этого, так как Платов, не расположен-
ный к А.К., всеми силами старался держать его вдали от поля сра-
жений, боясь, вероятно, чтобы часть лавров не досталась другому;
свой отказ Платов объяснял неимением лица, достойного занять
пост наказного атамана, особенно важный в это время». Так за-
ключает дореволюционный историк Л.М. Савелов.
«Ловок, хитер и угодлив был Платов», писал Петр Краснов, исто-
рический романист, белый атаман Всевеликого Войска Донского.
Наш современник В. Лесин в примечательной книге «Атаман
Платов» пишет: «Канцелярию запереть, конечно, невозможно.
Лучше запереть в ней талантливого, полного сил боевого генера-
ла. В результате в галерее героев Отечественной войны в Зимнем
дворце сегодня одним портретом меньше…».
Историк В.М. Безотосный в труде «Донской генералитет и ата-
ман Платов в 1812 году» констатирует: «Платов всеми способами
тормозил карьеру и внимательно приглядывал за талантливым ге-
нералом А.К. Денисовым (племянником первого графа из донцов
Ф.П. Денисова). Период войн 1812-1815 гг. тот провел на Дону в
должности наказного атамана и не смог проявить свои высокие во-
енные дарования».
Но сколько ещё загадочных конфликтов между этими ве-
ликими сынами Дона хранят поседевшие от времени нерас-
крытые архивные дела?!
258
Платов энергичнее, чем прежде, (к тому же лишенный командо-
вания), распоряжается в бумагах делами донского ополчения, рас-
сылает сообщения и распоряжения, доводя их до сведения самого
Александра I и кончая Денисовым.
Андриан Карпович, страдая душевно, что не может лично уча-
ствовать в защите Отечества, видел, с каким нетерпением собран-
ные казаки ждут отправления на поля сражений. «Один раз родила
казака мати,- гутарили они,- один раз и умирати!..».
30 августа он получает из Москвы долгожданное предписание
Платова о выступлении казачьих полков с Дона к Москве. Платов
предписывает полкам идти «форсировано, без роздыхов», делая
переходы не менее 60 верст в сутки.
Ржали и били копытами кони, позванивали удила, блистали на
солнце острия пик с красными древками, настороженно глядели
дула ружей и пистолетов на боках казаков; Это в поход выступили
с Дона самые первые полки казачьего ополчения к Туле, Вязьме,
Воронежу. Вели их закаленные, украшенные шрамами и награда-
ми, боевые командиры, в том числе ветераны сражений под началь-
ством Суворова и Денисова, отличившиеся при штурмах Измаила,
Праги, Милана…
Беспокойный Денисов не единожды выезжает с проверкой в
станицы, резко отчитывает за задержку в отправлении полков на-
чальства Хоперское и Усть-Медведицкое, сообщает о том Платову.
13 сентября он получает одобрительное письмо из Санкт - Пе-
тербурга, которое приводим полностью, как подчеркивающее
императором заслуги в этом важном деле Андриана Денисова и
войска.
Зачитывалось послание громгоголосно на кругах казаков, чтобы
слышали все, под их бодрые клики, радостные крики и возгласы
жителей.
«Господину Генерал-Майору, Войска Донского Наказному
Атаману и Кавалеру Денисову 6-му.
Возвращая присланного от Вас нарочного, препровождаю
у сего за собственноручным Его Императорского Величе-
259
ства подписанием Высочайший рескрипт на имя Вашего Превос-
ходительства, с изображением монаршего благоволения, как соб-
ственно Вам, так и всему Донскому войску.
Войско сие во все времена и всегда отличало себя верностью
и любовью к отечеству, а мужеством и храбростью было страшно
врагам своим.
Теперь предстоит ему обширнейшее поле к ознаменованию
себя похвальными подвигами и к увенчанию новою славою.
Нет сомнения, что при помощи Вышнего, преосеняющего ору-
жие наше и при благоразумных распоряжениях военачальников
неприятель падет перед нами, чему есть уже предзнаменование
- две знаменитые победы, одержанные 24-го и потом 26-го числа
августа месяца и тогда все поднявшие оружие к защите Любезного
Отечества возвратятся в домы свои, в недра семейств своих. Все
изложенное здесь прошу Ваше Превосходительство объявить на
Дону.
Из донесений войскового Атамана Генерала от Кавалерии Пла-
това усматривая, что все Донское войско уже выступило в поход,
я буду ожидать от Вас уведомления, когда и сколько выступило, к
какому месту и под чьим начальством, дабы я быв о том известен,
мог делать свои соображения по Министерству мною управляемо-
му.
Управляющий Военным Министерством Князь
Горчаков.
№ 574.
С.-Петербург
31-го августа, 1812г.
Помета: получ. Сентября 13.-1812.»
Как видим из текста, обуреваемый жаждой славы Платов умыш-
ленно донес по начальству, якобы «все Донское войско уже высту-
пило в поход», хотя в действительности такового не было.
Только 18 сентября из станицы Урюпинской Денисов уве-
ренно рапортует Кутузову, что полностью все 26 казачьих
полков выступили с Дона к Главной армии. При них кати-
260
лось шесть орудий конной артиллерии. Только Усть-Медведицкий,
Хоперский и Второй Донской округа выставили 6500 воинов. Все-
го в поход двинулись полки в количестве 15 465 казаков - и их не
устрашали штыки ветеранов Наполеона.
Загремела труба… Надвигалась война
И сурово нахмурился Дон,
И угрюмо по нем расходилась волна,
Словно чует недоброе он.
Раздается призыв… Оседлавши коней
Выступают полки казаков
И уходят они из родных куреней
Из родимых станиц, хуторов.
За полком - полк другой, помоляся пошел
На кровавый, отчаянный бой!..
Вот уж скрылись они… И блеснули вдали
Только пики щетиной стальной!
В это ратное время дошло до Андриана Карповича горькое из-
вестие. С болью на сердце услышал он о трагической смерти зем-
ляка генерал-майора Ивана Казьмича Краснова, храбреца из стани-
цы Букановской.
Ведь прошли они, с тяжелыми ранениями, поля сражений с тур-
ками, брали Измаил, бились в Польской кампании. И теперь, перед
битвой при Бородино, скачущему в бою впереди всех, Краснову
французским ядром раздробило ногу.
Героя похоронили на кладбище московского Донского Монасты-
ря, рядом с могилой атамана Иловайского. Говорят, при ампутации
ноги у Краснова находился неотлучно Барклай де Толли и Матвей
Платов. А герой все увещевал бывшего рядом внука не плакать.
Собрав последние силы, Иван Казьмич сказал: «Приподнимите
меня, я сам посмотрю, что наши делают». Ему ответили, что бьют
французов. «Дай Бог», только и мог вымолвить он. Хотел пере-
креститься, но рука уже не двигалась.
Кончилась для него несладкая жизнь казачьего генерала,
уже не ноют старые раны, не пропоют над его головой
261
степные жаворонки. Не вернулся казак в родимую станицу Бука-
новскую… Мир праху его казачьему!
Вослед прилетела к Андриану Карповичу не менее скорбная
весть. В Бородинской битве получил ранение гранатой в ногу с
раздроблением кости отважный военачальник по многим совмест-
ным сражениям - Петр Иванович Багратион, и эта рана свела в мо-
гилу славного воина.
Михаил Кутузов, вытирая единственный слезящийся глаз, оста-
вил с войсками рыдающую и пылающую Москву, (только своих
раненых солдат бросили 22 тысячи в лазаретах), и расположился
лагерем при селе Тарутине. Главнокомандующий и его военачаль-
ники, Матвей Платов, командиры партизанских отрядов с нетер-
пением ожидали свежего, цокающего в пути кавалерийского под-
крепления с Дона.
Перед выступлением в поход донского ополчения требователь-
ный Денисов дал особенное указание командирам полков «чтобы
лошади не были доведены не только до какого либо малейшего из-
нурения, а состояли бы в совершеннейшей сытости и исправности
к делу противу неприятеля…
Чтобы казаки во время похода приучаемы были правилам каза-
чьей службы, то есть, чтобы ловко сидели на лошадях, умели бы
ими и дротиками управлять с быстротою, свойственной казакам,
так, чтобы все чины доведены были до такой степени совершен-
ства, дабы при первом действии с неприятелем могли быть такими
казаками, которые много уже лет находились на походной службе
и сражались многократно с неприятелем».
Бывалые рубаки поучали на привалах молодых, делились вос-
поминаниями боев, казачьих приемов ловкости и находчивости.
В походе отцы- командиры строго следили, чтобы в пути малей-
ших обид и притеснений жителям тех селений, через которые про-
ходили и при коих ночевали, не чинилось, и безденежно ничего
не бралось. Чтобы позору казакам не было!
Донцы, в преддверии жестоких битв, проходят на мар-
ше боевую подготовку. Переплывают с конями через реки,
262
пробираются сквозь гущи лесов, преодолевают крутые овраги - а
то и летят через них сломя голову, учатся вести скрытую развед-
ку, скачут по равнинам, ориентируясь по звездам. А вдали темное
небо багровело от пламени пожаров Москвы и окрестных сел.
7 октября 1812 года, дежурный офицер, заточив гусиное перо,
записал в журнале военных действий: « Сего числа должны при-
соединиться к армии остальные ожидаемые с Дона полки. Казаки
и лошади сего отличного войска, несмотря на форсированные де-
ланные ими марши, находятся в самом лучшем состоянии и нетер-
пеливо желают сразиться с неприятелем».
Такая высокая оценка была дана полкам, подготовленным ата-
маном Денисовым!
11 октября в Тарутинский лагерь прибыли все донские ополченские
полки. В качестве походного атамана вел сюда формирования Алексей
Васильевич Иловайский, начавший службу есаулом на напряженной
Царицынской линии, тяжело раненный при штурме Измаила, где по-
лучил чин полковника. Он отличится и в этой войне, к орденам его
прибавится орден св. Георгия 3-й степени и судьба сведет его с Ан-
дрианом Денисовым на гражданском поприще.
Привел сюда три ополченских полка с Верхнего Дона, соратник
Денисова по польской войне генерал-майор Дмитрий Евдокимо-
вич Греков. Наполеоновское нашествие застало 64-летнего Греко-
ва на родном Дону, в должности начальника Усть-Медведицкого
округа. Он являлся деятельным помощником Денисова по сбору
ополчения
А теперь он идет в бой! Шутка ли – в сражениях с французами
доблестно сражалось 38 военных Грековых, в том числе два его
брата – генерала.
Наступил час расплаты…
В первой половине октября был отлажен и сформирован
казачий корпус Платова числом около десяти тысяч бойцов.
Кутузов рассчитывал использовать его как важную силу
263
контрнаступления. Кроме того, усиление конных подразделений,
(являвшихся глазами армии), подвижными и сметливыми донски-
ми частями, создавало лучшие возможности для использования их
в войсковой разведке. Очевидец вспоминает: «Целые семейства
переселялись с Дона на поле брани. Прибытие их сделалось тотчас
известным и страшным неприятелю».
Платов, при сияющих регалиях, и Кутузов, облаченный в по-
тускневший от сырости мундир, провели торжественный смотр
казачьим войскам и произнесли прочувствованные речи. А 18
октября честолюбивый Платов поспешил отправить императору
донесение о прибытии донского ополчения в армию.
Недолго пришлось скучать в ножнах казачьим саблям.
Началось осеннее контрнаступление русской армии, достигшей
теперь перевес в силах. И сразу отличаются донские казаки и Пла-
тов. При разгроме войсками авангарда маршала Мюрата казаки
(ополченцы того же Дмитрия Грекова) врубаются в ряды неприя-
теля, вонзаются копья пик – в бока, ноги или грудь, свистят клин-
ки - и лихие всадники захватывают десятки пушек и боеприпасы,
знамя и обоз с награбленным французами добром.
Эта победа над Мюратом сразу подняла боевой дух русской ар-
мии и послужила ощутимым толчком к отступлению Наполеона
из Москвы.
«Первый раз французы потеряли столько пушек и первый раз
бежали как зайцы», писал Кутузов. «Неприятель пардона не про-
сил, а войска российские Его Императорского Величества, быв
разъярены, кололи и били его», сообщал Кутузову Платов.
Французский генерал Моран честно признавал:
«Казаки, кидаясь в атаку, обыкновенно несутся марш-маршем
и хорошо останавливаются на этом аллюре. Их лошади много спо-
собствуют их смелости и со своими всадниками составляют как
бы одно целое. Эти люди, будучи осторожны, не требуют осо-
бых попечений о себе, отличаются необыкновенной стреми-
тельностью в своих действиях и редкой смелостью а своих
движениях».
264
Этот генерал, прославивший себя под Бородино, восхищается
противниками-казаками, «которые до сих пор были презираемы
всеми, но которые так много сделали для славы России».
Ополченцы Денисова то несутся неудержимой лавой, то люто
рубятся отрядами, то напирают группами орущих и гикающих
всадников. Храпели от натуги донские кони, валились солдаты в
чужестранных мундирах и киверах, то располосованные саблями,
то подвздетые на пики. Редеют полки завоевателей.
Крепко доставалось от казаков польской уланской кавалерии,
особенно дивизии генерала Рожнецкого. В схватке с ней поле боя
осталось за донцами, поляки потеряли убитыми шестьсот человек.
Равнины и овраги российские выстланы телами французских,
парней и их союзников. Красно-синяя наполеоновская конница
ослабевает и тает в схватках с бородатыми степными казаками.
-Ну, упарились мы, - молвили донцы, обтирая лица да сабли и
устраиваясь под березками на роздых, - экая же гонка. Война, брат,
не тетка родная, пирожка не даст, война!
Государь высоко оценил роль казаков в освобождении страны
и лично Платова. О том свидетельствует рескрипт Александра I к
Платову.
«Граф Матвей Иванович!
В знак признательности моей к Войску Донскому и во изъяв-
ление особого моего благоволения к заслугам Вашим признал я
справедливым возвести Вас с потомством в графское достоинство,
на что и доставлен будет Вам установленном порядке диплом от
Сената».
29 октября 1812 г. последовал указ императора Александра I о
возведении Матвея Ивановича Платова в потомственное графское
Российской империи достоинство.
Так быстро и отменно подготовленное Денисовым ополчение
сыграло значительную роль в желанном возвышении славолю-
бивого Платова. Теперь заветная многолетняя мечта Платова
осуществилась. Но было ли насыщено его тщеславие до кон-
ца? - вопрошали его соратники.
265
Примечательно, что Кутузов, не особо благоволивший к Пла-
тову, в письме от 10 ноября о награждении того графским титулом
дал такую оценку действиям Платова и донским ополчениям:
«Милостивый государь мой, граф Матвей Иванович!
… Ежели бы подвиги Ваши, начав от 6 октября по сей час, и
не были так блистательны, тогда скорое прибытие с Дону 26-ти
полков, которые в разбитии неприятеля столько участия имели,
могло сделать достаточно признательным всемилостивейшего Го-
сударя».
После, 2 ноября, вспомнили и пребывавшего на Дону «крест-
ного отца» казачьего ополчения атамана Андриана Денисова. Этот
горячий патриот получил орден св. Владимира 2-й степени и вы-
сочайшую грамоту:
«Отличное усердие Ваше к службе и благоразумные распоря-
жения, оказанные Вами, по случаю нового наряда с Дона полков,
для усиления действующих ныне против неприятеля армий на-
ших и равномерное благовременное и успешное приготовление и
выкомандирование оных обращает на себя наше внимание и ми-
лость».
А может, больше теплоты и внимания получил Андриан Кар-
пович из памятного приказа знавшего его хорошо Военного Ми-
нистерства:
«Господину Генерал-Майору и Кавалеру Денисову-6-му.
Усердная Ваша служба давно мне известная, в еще более отли-
чие к продолжению оной, оказанное Вами во время бывшей в Ита-
лии кампании, под предводительством покойного Генералиссиму-
са Князя Италийского, графа Суворова-Рымникского, вменили мне
в приятную обязанность при изложении Государю Императору до-
несения Вашего о успешном Вами сформировании донских каза-
чьих полков, ходатайствовать у Его Императорского Величества
всемилостивейшего Вам за труды Ваши вознаграждения.
Государь Император со свойственным Благоволением, ко
всем вернослужащим Его Престолу, во изъявление особен-
ной к Вам милости, удостоил Вас пожаловать орденом
266
С-го равноапостольного князя Владимира Большого Креста 2-ой
степени.
Препровождая при сем знак сего ордена и высочайшей на оной
грамоту, я желаю, да послужат оные пред лицом всего донского
войска ныне Вами командуемого, доказательством, что заслуга не
остается без награждения. Да усугубится ваше рвение на пользу
службы; мне же по долгу моего начальства приятно будет давать
оной полную цену.
Управляющий военным министерством Князь Горчаков.
№ 902
С.-Петербург.
Ноября 6-го дня
1812 года».
Но самой большей наградой для Денисова будут реляции о
славных победах его бесстрашных донцов!
И еще, думается - нестираемая память благодарных потомков и
истории. За совершенный им гражданско-военный подвиг по на-
правлению полков ополчения на фронт - со всего Дона, что вряд ли
имело аналоги в военной истории.
Александр Первый пожаловал храбрым донцам, бившим войска
Наполеона, «от лица благодарного Отечества» Георгиевское знамя.
В Похвальной грамоте «во всенародное сведение» отмечалось, что
«…Врожденная бдительность Донских полков предупреждала на-
мерения неприятеля и недремлющим оком Главнокомандующему
служила».
И ещё выдержка. «Да некогда сыны сынов вернолюбезного Нам
Войска Донского, преднося пред рядами своими сию святую хо-
ругвь славы и Отечества, вспомнят деяния отцов своих и последу-
ют их примеру».
Отправив в армию ополчение, Денисов, не ведая усталости,
пускается в поездку по станицам «дабы в оных поселить ходя
некоторое утешение, потому что оставшиеся – сущие стари-
ки, жены и дети - наполняли воздух стенанием и воплем».
267
Однако не Бог весть, сколько станиц успел посетить он, как вой-
сковая канцелярия просила его поскорее прибыть в Новочеркасск
по внезапно открывшемуся «важному делу».
А касалось оно наполеоновских шпионов.
268
Наполеон I
269
ШПИОНЫ НАПОЛЕОНА
Сеть заброшена!
Вряд ли знал донской атаман Денисов, что Наполеон, замышляя
покорение Европы, раскинул огромную шпионскую сеть.
Рим и Берлин, Венеция и Флоренция, Польша и Украина –
острие его разведки неумолимо поворачивалось и нацеливалось в
сторону могучего противника России. Среди его шпионов - швей-
царские банкиры и египетские мамелюки, священники и преступ-
ники, графини и проститутки, артисты и контрабандисты.
Наполеон лично разрабатывал инструкции для своих разведчи-
ков и контролировал их, не жалея времени. Тайные тропы разведки
были усеяны золотыми монетами - и приносили весомые плоды.
Перед вторжением в российские пределы Наполеон наводнил
их лазутчиками и тайными агентами от Балтийского моря до Чер-
ного. Шпионы забрасывались под обличием торговцев и монахов,
путешественников и комедиантов,… но зачастую с самого начала
попадали под неусыпное наблюдение русской контрразведки. В ка-
честве шпионов использовались также французы и иностранцы,
которые, замаскировавшись, осели ранее в северной империи под
видом преданных гувернеров, учителей, прислуги и врачей.
Конечно, не знал Денисов и того, что ценную помощь француз-
ской разведке оказывали наполеоновские дипломаты в Петербур-
ге. Отсюда, из пуленепробиваемых сейфов, их депеши о русской
армии, ее дислокации и вооружении переправлялись, не жалея
коней и плетей, сразу к Наполеону. Так им был получен важный
документ с подробными характеристиками на 60 русских генера-
лов, которые обладали высоким профессиональным авторитетом
в армии, таких как М.И.Кутузов, М.Б. Барклай де Толли, П.И.
Багратион, Я.И. Кульнев и других, игравших большую роль в
войне 1812 года.
270
Были собраны сведения и о казаках, отважно заявивших себя в
сражениях с французскими войсками в Итальянском и Швейцар-
ском походах, в Польской кампании. Причем побитый этими сы-
нами степей, наблюдательный польский командующий Костюшко
тет-а-тет сказал генералу Журдену:
«Казаки сметливы, хитры, лукавы; будучи плохо обеспече-
ны - грабят и опустошают неприятельскую страну. Идут всегда в
авангарде; их движение ничего не останавливает. Прячутся в ле-
сах при преследовании и рассыпаются как волки. Хорошо знают
местность. Осмотрительны; первые доложат о неприятеле; не лю-
бят рисковать, никогда не теряют друг друга из вида. В бой идут в
беспорядке, разбросано и сильно кричат. Главной заботой иметь
нужно их истребление».
Следы лазутчиков были обнаружены на Дону во время еще
русско-польских войн, когда раз разгорелось восстание в пяти наи-
более многолюдных донских станицах против принудительного
переселения на Кубань.
В сентябре 1793 года в станице Есауловской, как доносил Вой-
ску сотник Чаусов, появились двое неизвестных «в платье немец-
ком и в белых суконных плащах и волосы зачесаны назад по тому
же обыкновению», а «по носившемуся тогда в станице слуху на-
зываемы они были французами и лекарями». Проведя в станице
шесть дней, иностранцы отправились в станицу Кобылянскую, а
затем их след внезапно потерялся. Вовремя скрылись, заметив зор-
кий казачий глаз?
В октябре вслед за ними в мятежной станице Пятиизбянской,
появляются откуда-то два неизвестных поляка. Чужестранцы об-
наруживают большой интерес к массовому волнению на Дону и
заявляют: «Когда Дон буйствовать начнет, тогда и Польша другие
меры будет приготовлять», и что из Франции в Россию уже посла-
ны тайно 125 человек неистовых проповедников.
Наполеон перед нападением на Россию был своевременно
осведомлен агентурой «обо всех передвижениях русских во-
йск, устройстве магазинов, усилении крепостей, даже о
271
наступательном плане, одно время…мелькнувшем у императора
Александра. К началу войны сведения Наполеона относительно
численности и распределения наших вооруженных сил почти в
точности соответствовали истине», констатируют дореволюцион-
ные историки.
В тоже время многие сведения о русской армии не совпадали,
не имелось точных координат крепостей и баз, данные о военных
объектах, расположении частей были слишком противоречивы,
чтобы им полностью доверять.
Руководитель корпуса французской военной разведки маршал
Даву в письме императору от 30 ноября 1811 года тревожно сооб-
щал: «Трудно извлечь даже половину истины из сведений, которые
из этой страны поступали».
Однако Наполеон располагал и корифеями шпионажа. Они-то
и получают от него личный и необычный приказ, который можно
назвать так: «Делайте ставку на казачество!». Наполеон и его штаб
придавали организации мятежей в тылу русской армии большое
значение - особенно среди мятежной польско-литовской шляхты
западных губерний России и вольнолюбивого донского казачества.
До начала войны с Россией французы забрасывают в донские
просторы шпионов не только для сбора ценных сведений, но и для
разжигания пламени антирусской пропаганды среди казачьего на-
селения.
Нередко агентура поставляла своему императору необъектив-
ные сведения, что порождало у Наполеона иллюзии. Так, его ин-
форматор доносил в Париж, что «казаки не могут терпеть жителей
Великороссии, почти так же, как ирландцы - англичан». Еще по-
добное донесение: «…если вспыхнет война, казаки, которые очень
недовольны, будут плохо сражаться, и легко можно поднять их на
восстание, обещая им независимость». О явных намерениях фран-
цузов «взбунтовать донцов как народ», писал английский пред-
ставитель в русской армии Вильсон.
Наполеоновская служба страдала оттого, что не имела
агентов среди русского офицерского корпуса. Маршал
272
Даву в сердцах указывал подчиненным: «Необходимо срочно за-
вербовать русских офицеров, которых можно соблазнить и подку-
пить, особенно желательно среди старшего казачьего офицерского
состава».
А сейчас российское военное ведомство и его руководитель Бар-
клай де Толли, атаман Матвей Платов, как генерал от кавалерии, с
целью обезвредить наполеоновскую агентуру, активно занимаются
выявлением шпионов.
Так, агенты Мозаковский и Турской проникли в Россию, имея
задание пробраться на Дон, закрепиться в станицах и спровоци-
ровать казаков на восстание. Барклай де Толли лично руководил
операцией по поимке этих фигурантов. Матвей Платов получает
предписание от Барклая о задержании некого Гурского, направлен-
ного для обозрения военных укреплений. Стало известно Барклаю
и о направлении в Россию 42 французских эмиссаров, и он обеспе-
чивает их перехват…
Секретная переписка военного министерства России тех лет со-
держит интересные и результативные документы по пресечению
деятельности французских шпионов. Многих разоблачили, но,
увы, не всех поймали.
Некоторым агентам Наполеона сопутствовал успех, и они суме-
ли поднять мятежи среди польских и литовских помещиков, кото-
рые были разгромлены русскими войсками.
Но самоуверенного Наполеона не останавливают неудачи. Он
взахлеб знакомится со специальной литературой о России. Бо-
лее того, заказывает историку М. Лезюру написать особый труд:
«История казаков». Ему срочно переводят книги о русской армии
и казачестве, разинском и пугачевском беспощадных восстаниях.
Эти труды он берет с собой в поход 1812 года, сказав, что они «бу-
дут ему полезны». Знаком он был с выучкой и храбростью донских
полков, которые знаменитой «лавой» буквально сметали с полей
сражений конницу врага.
В своих грандиозных планах он дерзко замышляет: за-
иметь в лице казачества верного военного союзника. Но
273
осуществятся ли на деле амбициозные планы великого стратега?
Этот завоеватель намеревался, распалив пламя восстания на
бурливом Дону, отсечь казачество от русских войск и привлечь на
свою сторону. Тем самым отвлечь части русской армии на борьбу с
мятежом на Дону, и показать миру слабость этого колосса России.
А затем использовать казачьи войска для совместного похода
и завоевания богатой Индии, чем значительно подорвать могуще-
ство владетельницы ее - враждебной колониальной Англии, кото-
рую надобно поставить на колени. Навсегда.
Ещё Наполеон мыслил поднять на Волге жестокий бунт казан-
ских татар и велел тщательно изучить кровавое восстание казаков
Пугачева. Наполеон лично поручил археологу Ж.Лайре возвра-
щаться из Персии непременно через Волгу, чтобы обозреть здеш-
ние просторы да собрать сведения о рекрутских наборах, располо-
жении войск и другие данные.
Надеясь на вооруженные антиправительственные мятежи, он
питал надежду вынудить императора Александра I принять усло-
вия мира, предложенные нахрапистой Францией. Наполеон гово-
рил: «Если я добьюсь успеха в России, я буду владыкой мира».
Российские архивы свидетельствуют о документе, который На-
полеон направлял с курьером к атаману Платову (но не к атаману
Денисову) с предложением не помогать русской армии, а присое-
диниться к нему, за что сулил казакам деньги, славу и почести. Ге-
рой Отечественной войны 1812 года, генерал-фельдмаршал князь
Михаил Семенович Воронцов убежденно писал: «Ни один казак
не мог бы никогда подумать изменить России»
Да, на казачьем Дону Наполеона ожидал крайне неприятный
сюрприз. Напрасно он пытался найти в сынах донских степей пре-
дателей. И приключился просчет императора при участии атама-
на Андриана Денисова и донских казаков.
274
Крах шпионов на Дону
Итак, 1811 год. Европу заволокло тучами сражений Наполеона.
Майский рассвет. Возле польского городка Развилова, через гра-
ницу переправляются потаясь люди в форме российских офице-
ров. Их возглавляет отставной прапорщик Осип Збиевский, в со-
вершенстве владеющий русским языком. На самом деле это была
оперативно-разведывательная группа, получившая важное задание
Наполеона.
Инструктируя своего агента, император поручает ему подгото-
вить массовые мятежи на Донщине и подчеркивает: «Необходимо
найти среди казаков какого-нибудь смелого, который отважился бы
организовать восстание и повторить историю Пугачева. Злата, бу-
мажных денег и жертв не жалеть!».
Ведь по указанию Наполеона в глубокой тайне беспрерывно пе-
чатались и вывозились целыми возами фальшивые русские ассиг-
нации. Не случайно, что на подкуп людей и подобные операции,
Министерство иностранных дел Франции ежегодно расточало от 3
до 5 миллионов франков.
Данной разведгруппой руководил, в обличье отставного пра-
порщика Збиевского, опытнейший резидент французского штаба,
ранее бывший при всероссийском императорском дворе. В свите
польских министров он занимался отнюдь не романами со столич-
ными светскими дамами. Утруждался безмерно и беспринципно,
чем заслужил абсолютное доверие начальства.
Теперь Збиевский с разведчиками, не вызывая подозрений,
пробрались сразу в Москву. Осторожные лазутчики более года
не попадались в руки русской контрразведки. Беспрепятственно
проделали рейд сквозь всю Центральную Россию. Держали путь
и продвигались успешно на Дон. Успели сообщить французскому
командованию немаловажные военно-оперативные сведения. Но
уже вызвали подозрение у населения!
Проникли шпионы и на Волгу. Но около неказистого Ца-
рицына потерпели свой первый профессиональный про-
275
вал. Их выстрел, нацеленный в спину, в тылы страны, дал осечку.
Нескольких лазутчиков схватили, наградили кандалами и заточили
в казематы.
Лишь мнимому Збиевскому и такому же «сержанту Бутовско-
му», матерым волчищам, удалось уйти из облавы и пробраться в
донские края. Минуя опаской пикеты, они стали спешно распро-
странять в хуторах и станицах «зажигательные листы, пасквили»,
в которых содержались призывы выступить в поддержку армии
великого французского императора. Шпионы обещали огромное
вознаграждение тому, кто рискнет поднять казаков на бунт.
Но полный провал потерпела их подрывная деятельность. На-
блюдательные казаки быстро заприметили «сумнительных» воен-
ных. Те почуяли, что жутко пахнет паленым и заметались. 5 августа
1812 года в станице Качалинской руководитель группы Збиевский
был скручен и взят под стражу атаманом Варламовым.
Его деятельному помощнику «сержанту Бутковскому» удалось
скрыться. При сопровождении караулом Збиевский, на переправе в
станице Трехостровской изловчился и потаясь бросил в воды Дона
бывшие при нем компрометирующие бумаги. Подозреваемого под
усиленным караулом доставили в Новочеркасск.
Немедля в известность был поставлен атаман Андриан Дени-
сов, спешно вызванный из поездки по станицам. Он принял уча-
стие в раскрытии этого необычного дела, установлении личности
и целей шпионов. Ибо вначале лазутчик давал ложные показания
во 2-е донское сыскное начальство, которое возглавлял генерал-
майор, родной брат Андриана Карповича, Логин Карпович.
Мол, господа хорошие, утверждал задержанный, он есть рос-
сийской службы офицер. Долго и упорно стоял на своем, отрицая
работу на французов, тем более что остальные бумаги-улики на-
ходились у сбежавшего подельника. И только 23 сентября сломал-
ся и дал признательные показания прокурору Войска Донского
Александру Арнольди.
Денисов, выслушав шпиона и прочитав собранные мате-
риалы, высказался, что только сумасшедший может ожи-
276
дать от казаков измены своему Отечеству. «На Дону вам предате-
лей никогда не найти!»- заявил возмущенный атаман в лицо ото-
ропевшему шпиону.
Дотошные донские сыщики доложили Андриану Карповичу ре-
зультаты следствия:
Оказывается, задержанный был птицей высокого полета. Со-
знался на допросе, что он «действительно заграничный уроженец
и природный граф» польский полковник Александр Платер. От-
правлены они для обозрения России под видом российских офи-
церов. Кроме Москвы, побывали на севере в Архангельске и об-
следовали губернии: Калужскую, Тульскую, Орловскую, Курскую,
Воронежскую, Тамбовскую, Рязанскую. Он уже отправил агента,
топографа Крестовского к своему маршалу Домбровскому (читай,
Наполеону) с донесением, что в «означенных губерниях никаких
укреплений нет и провианта достаточно в сельских магазинах», то
есть в складах.
Он и майор Пикорнель, с паспортом на имя сержанта Бутков-
скго, изображая бедных офицеров, двинулись потом в Нижний
Новгород, Пензенскую и Оренбургскую губернии. Там его скрути-
ла болезнь. Встав на ноги, он с сотоварищем благополучно прошли
через Симбирскую губернию, город Сызрань и у Самары удачно
переправились через Волгу.
А «поблизости Самары я с сотоварищем ограблены разбойни-
ками. Бывшие у нас деньги и паспорты теми разбойниками ото-
браны, почему мы нашли, не упомню близ какого-то селения, в
кабаке целовальника, который написал мне и товарищу паспорты,
которые находятся в сей канцелярии при деле, с коими мы и отпра-
вились в город Царицын».
Платер изворачивается и отпирается, заявляя что «По нахожде-
нию моему в России и товарищи мои никаких законам противных
поступков не делали». Однако Денисов с дознавателями уловки
те быстро распутали, и он с вздохами сознался, что занимались
они топографической съемкой городов и местностей, пере-
правами через реки, «рассматривали, есть ли у крестьян
277
оружие, и в каком крестьяне об нашем императоре мнении, и есть
ли армия внутри России».
Скажем, что беспощадная партизанская война была Платеру от-
ветом, и нередко гневные крестьяне за последние рубли выкупали
у казаков пленных, чтобы затем их уничтожить.
С Дона секретная депеша Денисова о поимке матерого напо-
леоновского агента Платера направляется высшему начальству.
Из штаба главнокомандующего Кутузова мчится курьер к атаману
Платову: «Содержащийся на Дону польский уроженец гр. Платер
весьма здесь нужен. Почему и прошу прислать за ним на Дон на-
рочно благонадежного офицера, приказав ему сковать арестанта.
Иметь в пути строгий за Платером надзор таким образом, дабы он
не мог ни уйти, ни иметь с другими сношений».
Платов торопится проинформировать Александра I об удаче и,
сообщая о прибытии Денисовских полков казацкого ополчения с
Дона и успешных действиях их в октябре 1812 года, пишет:
«Всемилостивейший государь!
Перед сим получил с Дону донесение, что там пойман шпион
со стороны неприятельской польский полковник граф Платер, ко-
торый взят под караул и сознался в злодейских замыслах своих. Я
отправил за ним фельдъегеря для доставления его оттоль за карау-
лом к Главнокомандующему армиею и донес ему о сем, полагая,
что оный шпион откроет и других».
Не случайно в штабе Наполеона «Все жаловались на то, что ни
один из шпионов не возвращается, что очень раздражало импера-
тора».
9 октября фельдмаршал отправляет Александру I рапорт о про-
веденной Платером разведке. Подчеркивает, что приказал доста-
вить его в Главный штаб, «сковав, за строгим присмотром, для
взятия здесь подробных объяснений, кои могут открыть еще важ-
нейшее разведывания неприятеля о России». К рапорту Кутузов
приложил копию показаний Платера, полученных на Дону.
В треволнениях жизни поседевший атаман Денисов пере-
жил триумф и смерть Суворова, величие и похороны Куту-
278
зова, крах и гибель Наполеона и его империи, и не раз задумывался
о судьбах сильных мира сего.
Вспоминал и агента Наполеона, «сумасшедшего» графа Пла-
тера, размышляя, чем же закончился его вояж в России. Вряд ли
было известно Андриану Карповичу решение Александра 1 по это-
му шпиону, выраженное в рескрипте Кутузову от 22 октября 1812
года:
«…Как скоро привезен он будет к армии, то поступить с ним по
всей строгости существующих законов и по исполнении донести
мне».
Французские историки признают, что именно «патриотизм рус-
ских…делал случаи подкупа военных или гражданских лиц весьма
редким» и помешал Наполеону создать в России широкую и на-
дежную шпионскую сеть.
Уважаемый Андриан Денисов в мае 1813 года с одобрения фель-
дмаршала Кутузова был повышен в чине.
11 июля в Новочеркасске Денисов зачитывал всем членам вой-
сковой канцелярии письмо:
«Милостивый Государь мой
Андриан Карпович!
Государь Император снисходя на прошение Вашего Превос-
ходительства, и уважая долговременную службу Вашу, сопрово-
ждаемую отличным усердием и ревностию Вашею к Высочайшей
службе, Всемилостивейше повелеть соизволил: произвести вас в
Генерал – Лейтенанты, о чем вместе с сим отдано уже в Высочай-
шем приказе.
Поставляя приятным удовольствием известить о сем Ваше Пре-
восходительство, я имею честь быть с истинным почтением и пре-
данностью
Вашего превосходительства
Покорнейший слуга
К. Петр Волконский».
279
280
А денисовские казаки - ополченцы ураганом коней, пик и са-
бель, пронеслись по полям сражений, прославляясь с «вихрь – ата-
маном » Платовым, были неуловимы и неистребимы в партизан-
ской войне. Опытный французский генерал Ле Валенте вспоми-
нал: «Казаки сметливы до тонкости, отлично понимают неприяте-
ля, врезаются в него, а потом и след их простыл. Они пробираются
чутьем по чужим дорогам, не зная ни языка, ни дорог. Они везде-
сущи, продовольствуются добычей. Мне никогда не случалось их
брать в плен».
Взять в плен казаков? Такого быть не может! Хотя, нет, было. А
произошло это так.
Во время атаки на французов, четверо казаков так увлеклись
преследованием, что заскочили в тыл врага, мгновенно были окру-
жены и взяты в плен. Заинтересованный Наполеон потребовал сы-
новей Дона к себе, милостиво разговаривал с ними и приказал уго-
стить. Выйдя от него, казаки жаловались на жуткую жару и вместе
с конвойными подошли к реке Двине. Не успели те оглянуться, как
пленники с берега нырнули в волны реки, под свист пуль выбра-
лись на другой берег, где благополучно присоединились к своим
Император Александр I недаром назвал казаков «недремлющим
оком армии». Фельдмаршал Кутузов 17 января 1813 года обратил-
ся к казакам с таким письмом: « Почтение мое Войску Донскому
и благодарность к подвигам их в течение кампании 1812 г.… Сия
благодарность пребудет в сердце моем до кончины. Сие чувствова-
ние завещаю я и потомству моему».
После окончания войны повсюду рассказывались интересные
истории, писались картины, песни и героями их были, конечно, ка-
заки.
Так, во время Тильзитской встречи император Александр I пред-
ставил Наполеону своих генералов, тот вдруг обратился к атаману
Платову.
«Я очарован вашими казаками, что желал бы иметь их в сво-
ей армии. Не можете ли Вы сформировать мне хоть тысяч 20
казаков?
281
Платов, усмехнувшись в усы, ответил: «Ваше Величество, при-
шлите к нам на Дон 20 тысяч молоденьких француженок – и Вы
получите через двадцать лет 20 тысяч казаков!». Одним словом,
природным казаком надо родиться и быть.
Не случайно Наполеон, признавая свое поражение на равнинах
России, сказал: «Дайте мне одних лишь казаков - и я пройду всю
Европу». И еще его слова: «Надо отдать справедливость казакам:
именно им обязаны русские своими успехами в этой кампании».
Гроза двенадцатого года
Настала - кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима, иль русский Бог?
Так в студеной России умопомрачительные, блестящие мечты
Наполеона о мировом господстве погасли и не сбылись! Не помог-
ли ему ни Великая армия, ни грандиозные шпионские войны, ни
горы фальшивых русских бумажных банкнот.
Великий игрок, он проиграл ВСЁ! А казаки галопом проскакали
через всю Европу и поили коней на берегах Сены, любуясь двор-
цом бывшего императора Наполеона. Они гарцевали на парадах по
площадям Парижа и им дарили улыбки кокетливые француженки,
Потом они усталые, но гордые победой вернулись в станицы и ху-
тора родного Тихого Дона.
Так миф о непобедимости Наполеона был изрублен казачьи-
ми саблями, изорван штыками русских солдат, и развеян по ветру
взрывами артиллерии.
Денисов, с чувством исполненного долга, испросил увольнения
с должности наказного атамана, поскольку пережил большое горе
– внезапно потерял дочь Екатерину, оставившую ему троих детей-
малюток.
4 апреля 1815 года он был освобожден от ответственной долж-
ности, привез внучек на Дон и занялся их воспитанием. С уче-
том его просьбы на место наказного атамана был назначен его
военный товарищ, генерал-лейтенант Николай Васильевич
Иловайский.
282
А что же талантливый честолюбец Матвей Платов? Он возвра-
тился летом 1816 года на Дон, пожиная лавры славы на параде в
Париже, в свите императора в Лондоне, а теперь привечаемый на
Дону атаманом Иловайским с генералами, штаб - и обер - офи-
церами Войска да толпами ликующего народа. Пушки палили и
колокола звонили, гулял, бражничал, веселился народ. После
празднований Матвей Иванович занялся различной гражданской
деятельностью.
Но сдержанного Денисова, да и не только его, беспокоило неу-
емное поведение стареющего и хворого героя, неумеренного лю-
бителя торжеств, застолий и крепкой «горчичной». Немало из не-
доделанного Платовым пришлось потом расхлебывать Денисову.
Колоритную зарисовку цитируем из капитального труда В. Лесина
«Атаман Платов».
«Да Платов был щедр. Своих долгов не считал, в том числе
царю. Казаки нищали, меж собою шушукались, осуждая атамана и
за перенос донской столицы, и за наряд на службу вне очереди, и за
расхищение войсковых земель, и за узкие мундиры, навязываемые
силой, и за многое другое. А он все столы накрывал, тосты произ-
носил, из пушек палил и слезы лил».
В 1818 году, 3 января печалились казаки, едва сдерживая ры-
дания на стылом морозе – скончался герой Отечественной войны,
участник жаркого Бородинского сражения, знаменитых загранич-
ных походов, их прославленный и недюжинный атаман Войска
Донского Матвей Иванович Платов. Похоронили его при огромном
стечении народа, под гром прощального салюта у Вознесенского
собора в Новочеркасске.
Андриан Карпович, несмотря на сложные отношения с Плато-
вым, ценил его как военачальника, и, простив прошлые обиды и
недоразумения, вместе со всеми горевал о потере героя Дона. «Вся
Россия скорбит об утрате героя, столь грозного врагам ее…».
И свидетельством памяти М.И. Платову мы прочтем в ка-
питальных дореволюционных энциклопедиях: «В 1812 году
корпусом войск, предводительствуемых графом Платовым
283
было убито неприятеля более 18000 человек, взято в плен более
40000 чел., отбито 15 знамен, 364 орудия и свыше 1000 зарядных
ящиков». И еще 60 пудов серебра, отбитого у французов, и пожерт-
вованного казаками на храмы российские, перезвон колоколов ко-
торых напоминает нам о славе предков.
За атаманом-атаман
Жизнь продолжалась, поспешала дальше. И много было толков,
кому же будет вручена мощная булава атаманства.
Донская аристократия, с набитой мошной и громадными име-
ниями, жирными землями, крупными рыболовными промыслами
и конезаводами, страстно желала заиметь нового атамана из своей
среды. «Но император Александр I, посетивший в 1818 году Ново-
черкасск и оставшийся довольным распоряжениями занимавшего
пост наказного атамана и вывшего в управление Платова помощ-
ником его по гражданскому управлению, назначил генерала Ан-
дриана Карповича Денисова войсковым атаманом Дона, вопреки
всеобщего и, кажется, даже собственного его ожидания», свиде-
тельствуют старинные материалы.
Так к должности атамана Войска Донского на место Платова
был призван прокаленный своим жарким веком Андриан Карпо-
вич Денисов.
При вступлении в многотрудную должность, Андриан Карпо-
вич 26 августа 1818 года обратился к войску с приказом, в котором
заявил о следующем.
«А я, призвав Бога в помощь, обещал вам всеми способами пе-
щись об истине, дабы никто из вас и ни от кого не был обижен; в
особенности в защиту сиротам и вдовам, бедным и немощным».
«Г.г. начальников и станичных правлений прошу содействовать
мне к доставлению общего блага, быв удостоверен, что общее бла-
го будет предпочтено частному».
Представляют интерес теплые письма в адрес новоизбран-
ного атамана Андриана Карповича, направленные ему чле-
284
нами венценосной царской семьи. Прочтем их витиеватое, в духе
того времени, изложение.
«Господин Атаман Денисов!
Из письма вашего с удовольствием узнала я о возведении вас
Государем Императором на степень главного начальника в войске
Донском. Зная, что достоинство сие принадлежит отличным заслу-
гам и опытности, искренне поздравляю вас с получение сей на-
грады.
Желая, чтобы Всевышний подкрепил силы ваши на понесение
трудов, сопряженных с новым званием вашим для пользы отече-
ства и знаменитого подвигами войска, вам вверенного.
Пребываю с моим всегдашним благоволением вам доброжела-
тельною.
Елизавета.
Брюссель,
8 (20) октября, 1818 г».
Следующее приятное поздравление от соратника по Итальян-
скому походу, великого князя Константина.
«Андриан Карпович!
Письмо ко мне вашего превосходительства от 23 числа минув-
шего августа месяца, я имел честь получить, и со всемилостивей-
шим назначением вас войсковым атаманом имею честь поздравить.
Благодаря ваше Превосходительство за сделанную мне оным честь,
как равно за приятное воспоминание прошедших дел в Италии; и
затем прошу ваше превосходительство принять уверение моего ис-
тинного к вам уважения.
Константин.
Париж.
25-го октября 1818 года».
И еще.
«Андриан Карпович!
Поздравление ваше с наступившим Новым годом и добрые
ваши желания приемлю я с искреннею признательностью
как изъявление вашего усердия, которое умею ценить в
285
полной мере. Я желаю, чтобы сей год и все последующие озна-
менованы были для вас продолжением здравия и благоденствия, и
пребываю с совершенным уважением вам благосклонною.
Мария.
В С-Петербурге.
Января 24-го дня.
1819 года».
После изгнания Наполеона в российских просторах наступила
эпоха надежд и упований на лучшие времена и скорые перемены,
в том числе в донском крае.
У Андриана Карповича началось новое, большое гражданское
служение любимому Дону и казачеству, которое по напряжен-
ности и схваткам с всемогущим чиновничьим миром, будет на-
поминать ему сражения с неприятелем на полях баталий. И это
грандиозное сражение он, одетый в шитый золотом, генеральский
мундир, сильный духом человек, должен выиграть! Пусть даже не
выиграть, но и не проиграть!
286
Император Александр I
287
ГРАЖДАНСКИЕ ВОЙНЫ
ДЕНИСОВА
Необычный проект
Жизнь распорядилась так, что мирно почивать Денисову в ата-
манском дворце не пришлось с самого начала. Открылся новый и
крутой поворот судьбы.
Оказывается Денисов, при вступлении в атаманство, задумал на
Дону чрезвычайно обширный социально - правовой проект, труд-
нейший в исполнении.
Этот новатор решил собрать воедино действующие разномаст-
ные, а то и противоречащие друг другу правовые акты, регламен-
тирующие основные стороны жизни казачества. Что, конечно, при-
вело бы к изменению нормативных актов. А значит, к перестройке
общественной жизни, прав и льгот, и явному недовольству, в пер-
вую очередь, зажиточного слоя.
Близкие и друзья Андриана Карповича пребывали в сумятице и
небывалом раздражении:
-Понимает ли он, неугомонный, что начнутся многие интриги,
клевета, и обильные доносы? Что позиция его враз столкнется с
личными, денежными интересами сильной группы чиновников и
знати?!
Тем паче, что «после екатерининских и александровских войн,
как донские старшины, так и простые зажиточные казаки, богат-
ство употребляли в основном на покупку и привлечение крестьян
из России,- свидетельствуют историки. - Среди донской террито-
рии, в различных ее местах, образовались обширные поместья, со
всеми барскими затеями и роскошными постройками, садами,
парками, оранжереями, театрами, певчими, словом со всеми
удобствами ныне исчезнувшего крепостного времени».
288
Управляя на Дону, Андриан Карпович понимал, что, не имея
твердых законов, многие казачьи начальники поступали само-
властно, в ущерб интересам населения станиц. Открыто роптали
дебелые старики и деды: «В сыскных и ссудных начальствах за-
сели «крючковатые» чиновники со стряпчими, дьяками и повыт-
чиками, дела стали решаться «по похоти, по злату и серебру, по
пешкам и штофам».
Денисов возмущался, видя, что по округам «очереди казачьи
на службу не чисто ведутся, да и земли войсковые захватываются
людьми сильными в Войске».
Для пресечения произвола Денисов утвердил правила списков
казаков при выходе полков с Дона, и решил, пора упорядочить от-
бывание военной повинности и искоренить мздоимство.
Поэтому он обращается к императору Александру I с просьбой
об учреждении на Дону законодательного комитета для составления
«Положения об устройстве Войска Донского». С целью - упорядо-
чить внутреннее устройство войска, справедливое распределение
земельных и рыбьих угодий, финансов. Он мыслил, что в комитет
будут назначены коренные казаки, которые создадут прочный свод
правовых норм, «сохранив всю древность их установления».
И ничего вроде бы не предвещало грозовых туч, беды и лихоле-
тья, поскольку Александр I отнесся к сему начинанию благосклон-
но. Послушаем лестное мнение императора, в рескрипте его от 10
марта 1819 года.
«Войска Донского Войсковому Атаману Господину Генерал-
Лейтенанту Денисову.
Начальный приступ ваш к исполнению обязанностей звания
Войскового Атамана делает особливую Вам честь. Я с удоволь-
ствием принимаю и одобряю намерение ваше собрать во едино все
узаконения относительно Войска Донского в различные времена,
по различным случаям изданные… и рассмотреть оные в особли-
вом комитете».
Однако император не доверил, и не дал на откуп вольно-
любивому казачеству это непростое дело, и сразу напра-
289
вил, «внедрил» в донскую комиссию своего ставленника генерал-
адъютанта Александра Ивановича Чернышева.
«Он известен храбрым донским казакам по воинским его да-
рованиям, - отписывает государь Денисову.- Под его начальством
они во многих случаях торжествовали над неприятелем и по его
представлениям награждались чинами и украшались знаками от-
личия. Любимый ими на поприще воинской славы и взаимно к ним
душевно привязанный, он, конечно заслужит и в сем мирном труде
их уважение… Я его назначил для присутствия под вашим пред-
седательством в том комитете, который вами учрежден будет».
Так Денисов неожиданно «натолкнулся на ловкого, блистатель-
ного и просвещенного по тому времени Александра Ивановича
Чернышева», который представлял интересы правительства.
Андриан Карпович никак не ожидал вмешательства в донские,
так скажем, «домашние дела», человека, хотя и известного казакам
по своим военным дарованиям, но «варяга», совершенно чуждого
им по местным обычаям, нравам, и установленному веками образу
жизни.
Так началась на Дону жесткая эпоха, известная в истории, как
«борьба Чернышева с донскими атаманами», вначале с Денисо-
вым, а затем со сменившими его атаманами Иловайским и Кутей-
никовым.
Денисов был недоволен таким назначением-сюрпризом, и вы-
сказался о том в письме к начальнику Главного штаба его Импера-
торского величества, князю Волконскому. И этим вызвал на себя
огонь Чернышева, и иже с ним лиц. К тому же, вся его переписка
по спорным вопросам с военными верхами передавалась импера-
тору, который от рескрипта к рескрипту выражал строптивому Де-
нисову свое нарастающее недовольство
Исследователь деятельности Денисова, автор труда «Низовые и
верховые казаки», генерал Иван Иванович Краснов, (в молодости
адъютант графа-Орлова Денисова), пишет так.
«Все, кто знал атамана Денисова, даже враги его, отдают
полную справедливость его правосудию, бескорыстию,
290
беспристрастию, приветливости, рассудительности, доброжела-
тельству, а главное - его стремлению к общественному благу».
Денисов, по словам того же автора, лично знавшего Андриана
Карповича, во многих отношениях не уступал Платову, а в некото-
рых даже превосходил его.
Однако Андриан Карпович не имел той тонкости, гибкости и
проницательности ума, при помощи которых знаменитый атаман
нередко проходил среди опаснейших подводных камней и совер-
шал трудные предприятия.
«Денисов был тверд до упрямства, прямодушен до суровости и
сознание личных достоинств допускал иногда до гордости, - харак-
теризует его историк,- но он не имел за собой той военной славы,
которая прикрывала недостатки Платова и давала последнему силу
во всех его предначертаниях…
Денисов к тому же не имел возможности приобрести, подобно
Платову, личное знакомство с людьми, близко стоявшими к импе-
ратору Александру, по крайней мере, находившимися во главе во-
енного управления: Дибичем, князем Волконским, Аракчеевым и
новою звездою-Чернышевым. Все благие намерения его, с самого
начала, были перетолкованы теми, кто опасался утраты каких-либо
собственных интересов».
А что же говорят современники о Чернышеве?
Князь Сергей Григорьевич Волконский, впоследствии дека-
брист, о нем упоминает так: «Первым моим наставником по фрон-
товой службе был А.И. Ч., умерший уже впоследствии князем и
пред. Гос. Сов. Часто мне приходилось говорить о нем и, к сожале-
нию моему, всегда как о шарлатане, без всяких дельных способно-
стей, и часто обвинять его в упречных, эгоистических действиях».
Чернышев идет в наступление
Итак, солидный комитет в поте лица приступил к работе -
под председательством атамана Денисова и в составе генерал
– адъютанта Чернышева, генерал-лейтенанта Карпова, ге-
291
нерал – майора Черевкова, полковника Андрианова, подполковни-
ка Шамшева и статского советника Болгарского, соглядатая, пре-
данного Чернышеву.
Однако казаков изумило не то, что обсуждение в комитете до-
ходило до резких противоречий, а что всю работу комитет засекре-
тил.
- Оказывается, с членов комитета, чиновников канцелярии и
даже писарей взята клятва, что они не будут разглашать текущей
переписки по войску, и не допустят утечки какой-либо информа-
ции, - возмущались бойкие казаки.
-Комитет вместо открытого для нас законодательного совеща-
ния, составил из себя закрытую на все двери коллегию крючкотво-
ров,- негодовали другие.
Это породило волнения и массу самых различных, драматиче-
ских слухов.
А тут Чернышев, найдя просчеты в донском винном откупе и
других делах, резко изменил направление деятельности комитета,
сузил работу и сконцентрировал все внимание на виновных ли-
цах.
На этом беспроигрышном «коньке» он строил переписку с им-
ператором, и в многолетних недочетах, порожденных еще при ата-
мане Платове, обвиняет недавно назначенного атамана Денисова.
Тем самым Чернышев поднимал свою роль и превращался уже в
карателя, а не помощника в наведении порядка и подготовке ре-
форм на Дону. Чернышев в узком кругу дельцов, ополчившихся
против реформ Денисова, открыто грозился:
-Я вызнаю секреты злодейства непотопляемого атамана! Не та-
ких гусей на чистую воду выводил, да головы им откручивал!
Началось плетение тернового венца атаману!
Вот что рассказывает сам Денисов.
«Чернышев уже редко стал согласовываться с моим мнением,
а я, видя в нем нетвердые познания, как бытности казаков в
домах, так и в военных их действиях, принужден был оста-
ваться при моих мнениях.
292
Я утверждался в них тем, что родился от казака, прожил многие
годы в жилищах казаков, в военных действиях, начальствуя ими,
заслуживал нередко похвалы от моих главных начальников и даже
удостоился оной чести от генерал-фельдмаршала князя Потем-
кина; великая государыня Екатерина знала меня по реляциям,…
князь Итальянский граф Суворов-Рымникский… часто называл
меня «гетманом»,… все донские герои называли меня «учителем
военных правил», а так же по истиной преданности моей царям
российским и отечеству моему, которому я служил верно и усер-
дно, и что я сам предложил об устройстве казачьих положений и
действий,- то по всему сему почитал за грех изменить в чем-то
свое мнение и предположение».
-Я служу не заевшимся вельможам, а Дону и Отечеству, отвечал
Андриан Карпович, возмущенный яростными нападками и навета-
ми злопыхателей.
В схватках с неистребимым миром махровых чиновников, Де-
нисов обращался к гражданскому мужеству таких светлых лич-
ностей, как его соратник генерал Иван Казьмич Краснов, который
смело высказывал свои суждения высокопоставленным сановни-
кам. Так, новороссийский губернатор Ришелье презрительно отзы-
вался о степных донских казаках, и о самом Краснове. «Пусть до-
нец, зато не беглец!» - отрезал в лицо скривившемуся губернатору
Краснов. Ришелье - то бежал в Россию, где ему дали приют.
В это время на Донщине возникло стихийное волнение кре-
стьян, что Чернышев решил использовать против Денисова.
«Еще при начальном моем вступлении в должность, вспоми-
нает Андриан Карпович,- крестьяне нескольких донских господ
оказали неповиновение, и дошли до буйства, но я их однакоже,
скоро усмирил и привел в должное повиновение, а в 1820 г. вновь,
во многих донских селениях, крестьяне оказали неповиновение и
буйство. Я принял меры для прекращения оного и донес главно-
му начальству о том».
Ретивый Чернышев представляет Денисову именное пове-
ление императора, что усмирить неповиновение крестьян
293
в Миусском округе поручено ему, и потребовал для того казачьи
полки.
Бравый генерал Чернышев с барабанным боем переправился с
полками через Дон, поспешил к бунтующему селению, присоеди-
нил к себе казачий эскадрон, роту артиллерии и пехотный регу-
лярный полк, и окружил ими безоружных мужиков-зачинщиков.
Победа была полная!
Теперь генерал мог смело воздать по заслугам якобы нерасто-
ропному, стареющему атаману. О том на склоне лет рассказывает
Денисов.
«Генерал Чернышев, из бывших при нем чиновников, как сде-
лалось мне известно, составил комиссию скрыто от меня и нашли
меня в этих неустройствах, буйствах и неповиновении крестьян
виновным, а почему? Я и доныне не знаю».
Чернышев, используя это обстоятельство, скоро пишет импера-
тору Александру, что в возмущении крестьян, им «счастливо усми-
ренных», «главною причиною была неблагонамеренность атама-
на», «упорное сопротивление словесным и письменным советам
моим» и прочее.
Нагнетая обстановку против самостоятельного атамана, не же-
лающего потакать всем требованиям Чернышева, генерал наносит
перед императором еще удар по атаману. Жестокий удар!
Благо именно ему, своему порученцу, верит Александр I, а не
Денисову, который вынужден только оправдываться и отбиваться
от многочисленных наветов властолюбивого Чернышева. Вот ком
грязи, которым Чернышев запускает в Денисова, в переписке с им-
ператором.
«Ежели по сему взять … всех членов и жителей войска внутрен-
нее неуважение, недоверчивость и боязнь, которые имеют к атама-
ну служащие и кои усиливают поступки его, к угнетению целой
земли направленные, то и сие может служить доказательством,
способен ли он к управлению и мирному общежитию,… один
страх удерживает изъявление к нему общего всех презре-
ния».
294
Чернышев целенаправленно подрывает доверие к Денисову им-
ператора, рескрипты которого показывают постепенное его охлаж-
дение к Денисову. К этому «Верному и честному слуге своего Го-
сударя и Отечества, правда, резкому и не умевшему, да, вероятно, и
не желавшему кланяться», так говорят биографы Денисова.
Не исключено, что к реформатору Денисову, идущему впере-
ди своего времени и весьма просвещенному человеку, наиболее
косные слои населения испытывали неприязнь, ибо предпочитали
жить тихо и мирно по замшелым дедовским установлениям. И они
выражали свое недовольство начатой Денисовым перестройкой,
привлекшей к наболевшим вопросам Дона внимание правитель-
ства и самого императора.
Вокруг известного имени Денисова, гремевшего в горах и на
равнинах европейских, начались низкие интриги. Ничего уже не
могло спасти его от людской злобы и зависти.
Незримое око его мощных недоброжелателей сторожило его
даже в донских степях, и эти дворяне, торговцы, рыбопромышлен-
ники и прочая нечисть с пузатыми кошельками, набитыми золотом,
обложили его крепкой осадой и поклепами, и выжидали момент,
чтобы нанести окончательный удар!
Такой удар недрогнувшей рукой ветерану наносит молодой
Чернышев. Вот что пишет он императору, (втайне преследуя дале-
ко идущие цели).
Первое, непременно удалить Денисова от работы в комитете!
Второе. Главное начальствование донским войском не поручать
природному донцу!
Третье. «Существующее повсюду зло и беспорядки требуют ис-
правления решительного и твердого, а оно никогда не может быть
произведено самими донскими чиновниками, без руководства
сильного и твердого».
Вдобавок Чернышев уведомляет Аракчеева, что по делу о не-
законном винном откупе на Дону якобы повезли взятку в ко-
митет министров, после чего поведение атамана «сделалось
наглее и решительнее».
295
Вряд ли по силам Денисову было совладеть с хитроумным Чер-
нышевым, который при власти Наполеона находился в Париже в
качестве доверенного лица русского императора и пронырливого
военно-дипломатического агента, выуживая важные сведения чуть
ли не из-под носа самого Наполеона. А впоследствии, став воен-
ным министром, Чернышев руководил кадровой разведкой.
Хотя Денисов упорно защищается, и в свою очередь направляет
письмо за письмом к Аракчееву и Государю.
Куда там! Ему веры не было, и он получал день от дня все более
резкие отповеди. А критические письма Денисова в копиях пре-
провождались заинтересованному Чернышеву, и пропасть между
ними увеличивалась. Чернышев атакует уже бесцеремонно!
28 апреля 1820 года Александр I, оценивая работу комиссии,
выговаривает Денисову, что:
«…К сожалению, последствия не оправдывают моего ожида-
ния. Я извещаюсь только об одних затруднениях, даже и по таким
предметам, неукоснительное которых рассмотрение сообразовано
с изъявленною мною волею.
Не хочу думать, чтоб сие происходило от другой причины, кро-
ме недоразумения вашего, в таком деле, совершение коего должно
возвысить славу Войска и не менее послужить к чести вашей;
иначе я бы невольным образом заключить должен, что ни ваше
звание, ни ваша прежняя служба, не имеют более права на Мою к
вам доверенность в сем деле…».
В итоге дело о питейном откупе рассматривалось в Петербурге,
и 21 января 1821 года по нему последовал указ сената. Как оказа-
лось, сей откуп Денисов использовал на нужды Войска Донского,
однако без формального «испрошения на то дозволения высшего
правительства и совершенно не согласного с дарованными войску
донскому привилегиями», Кроме того, были выявлены злоупотре-
бления чиновников при заключении контрактов на откуп, и они
пошли под суд.
В результате, вникнув «во все подробности противозакон-
ных действий войсковой власти, комитет министров пред-
296
ставил о необходимости немедленно отрешить войскового атамана
Денисова от настоящей должности и сдать дела наказному атаману
генерал-майору Иловайскому».
Дон недоумевал. А Чернышев ликовал! Ибо рескриптом 29 ян-
варя 1821 года продуманный карьерист был назначен председате-
лем донского комитета! Теперь неуправляемый Денисов был им
потоплен, и может быть, навечно.
«А слава тех не умирает,
кто за отечество умрет..!»
«Утром 16-го февраля 1821 г., проходящие жители гор. Ново-
черкасска заметили, что у атаманского дома нет обычных будок
и часовых. Недоумение и любопытство собрало большую толпу
народа. Тогда вышел на крыльцо сам Денисов и объявил, что он
по воле государя, сменен с атаманства. Народ пожалел доброго на-
чальника и разошелся. Через четыре года потом, во время проезда
императора через Новочеркасск в Таганрог, Денисов, отрастивший
уже бороду, страдающий душевно и телесно, желал представиться
государю, чтобы оправдаться, но не получил аудиенции». А в Та-
ганроге император скончался.
Андриан Карпович вспоминал, что во время напряженной вой-
ны с Чернышевым и его оголтелой командой, он:
«до того изнемогся, что сделался опасно болен, пролежал не-
сколько недель в постели в ожидании смерти, не бывал в комитете,
и когда сделалось мне несколько легче, получил из Лейбаха, где
генерал-лейтенант Чернышев это время находился, именное высо-
чайшее повеление, что я отставлен.… В повелении сказано, что
это Государем сделано по доносу Чернышева, что я будто часто
останавливал действия комитета и за злоупотребления в рыбных
ловлях».
Таким образом, Андриан Карпович лишился не только воз-
можности привести в исполнение свой проект по обновлению
жизни донского казачества, но даже своей должности.
297
Послушаем мнение историка старины.
«Тотчас по удалении Денисова,… суждения в комитете начали
следовать по пути слишком отдаленному от бывших предположе-
ний; глубокая таинственность заседаний возбудила всеобщее опа-
сение, что от комитета должно порядится много зла для донского
края. Все это общественным мнением приписано было одному Де-
нисову, который будто бы единственно по своей страсти к преобра-
зованиям и нововведениям, по своей мечтательности и фантазер-
ству накликал комитет на свою голову и на войско Донское; даже
дозволили себе толковать о небывалых, своекорыстных расчетах
Денисова для личных выгод».
Теперь опального Андриана Карповича ругали все, кому не
лень. Вовсю судачил народ. Ему мыли косточки в лавках, на каза-
чьих кругах, на сенокосах… Кто–то сводил с ним личные счеты:
-Мы еще придем плюнуть на его могилу!
Ни один деятель не рискнул встать на защиту Денисова-все
боялись беспредела власти Аракчеева и любимца государя Черны-
шева.… И в записках Денисова таковых лиц-защитников не обо-
значено.
Только один предельно правдивый генерал Алексей Петрович
Ермолов, известный герой войны 1812 года и «гроза Кавказа», пы-
тался заступиться и хлопотал об участи поверженного атамана,
своего военного собрата.
Он смело задал Чернышеву, царскому любимцу, прямой вопрос:
«Дерзнули ли Вы бы сделать малейшее замечание Матвею Ивано-
вичу Платову, который несравненно более Денисова и весьма ча-
сто превышал свою власть,… я был еще ничтожным офицером, а
Вы – ребенком, когда этот храбрый Денисов, отличаемый Суворо-
вым, заставил в 1794 году десятитысячный корпус положить ору-
жие…». Однако и выступление Ермолова не помогло, и Чернышев
заимел «право говорить от имени Дона».
Денисов обращается к Государю с жалобами на донской ко-
митет, то есть на Чернышева, на Сенат и комитет министров.
Однако тщетно! А письма его направлялись на предвари-
298
тельное заключение того же Чернышева, и, конечно, оставлялись
безо всяких последствий.
Хуже того, Денисов и два члена комитета - откупщики, были от-
даны под суд. Но, власти, наверное, изрядно поторопились. К тому
же Андриан Карпович не признавал себя виновным и настойчиво
отстаивал свою правоту.
Вскоре Чернышев, к изумлению донского населения, объявляет
теперь уже доброжелательное высочайшее повеление:
«По докладу моему, государь император изволил изъявить все-
милостивейшее дозволение предстательствовать у его величества
об освобождении от суда атамана Денисова и некоторых его чле-
нов канцелярии, неумышленно виновных в преступлении по сво-
им должностям».
В одном из своих ходатайств от 26 февраля 1821 года Денисов
пишет из Новочеркасска:
«Ваше сиятельство!
Милостивый государь!
Я отставлен от службы, жить на свободе и уединении и заб-
вении; в Италии тем же был я угрожаем, чему причина зависть и
злоба.… Нахожу, что я действительно виновен и потому только,
что твердым голосом оправдывал справедливость. Уволить меня
от службы следовало, но по старости, чего весьма я и желал, а не
с обидой моей чести; я более сорока пяти лет служил и более, не-
жели в восьмидесяти сражениях был, и всегда оставался победи-
телем.
Покойный граф Платов, ненавидя фамилию Денисовых и меня,
но и за все тем принужден был поручать мне важные задания, а
ныне я, и не знаю вины моей.
Усердие же мое на пользу Государя Императора заставляло тру-
диться день и ночь, в чем свидетельствуюсь, кроме завистников,
которых весьма мало, всем войском…».
Кстати, в официальной переписке исследователями стари-
ны было найдено «предложение отставного генерал - атама-
на Денисова заплатить автору 2000 р. за описание деяний
299
А. С. Пушкин.
О. А. Кипренский
300
Платова и других донских генералов. Едва ли Андриан Карпович
решился бы жертвовать деньги на описание собственной лично-
сти, если бы она оказалась запятнанною порочными действиями».
А ведь была бурная жизнь, была громкая слава, была молодость
и влюбленность! А каким светлым лучом была встреча в его доме
1 июня 1820 года с молодым поэтом Александром Пушкиным и
соратником Николаем Николаевичем Раевским с семьей, которые
заехали с теплым визитом к нему в Новочеркасск, следуя на Кав-
каз!
За обеденным столом, с цимлянским шипучим вином, сколько
было у радостных Денисова и Раевского воспоминаний о совмест-
ной службе, сражениях и боевых друзьях в польской кампании,
Персидском походе, в антинаполеоновских баталиях под Гутштад-
том и Гейльсбергом вместе с князем Багратионом… Нелегкие по-
беды над французами…, занятие Парижа… Вот он, на мундире
Н.Н. Раевского, сверкает орден св. Георгия 2 степени «За отличие
при взятии Парижа 18-го марта 1814 года».
Александр Сергеевич Пушкин так молвил о сотоварище Андри-
ана Денисова, Николае Николаевиче Раевском:
«Свидетель Екатерининского века, памятник 12-го года, чело-
век без предрассудков, с сильным характером и чувствительный,
он невольно привлекает к себе всякого, кто только достоин пони-
мать и ценить его высокие качества».
И не Пушкин ли, ценивший мемуары и боевое содружество, и
казачество, надоумил, подтолкнул впечатлительного и много пом-
нящего Денисова приступить к написанию воспоминаний своей
необычной боевой жизни?
Андриан Карпович оставался среди сверстников-военных поч-
ти один, с посеребренной временем головой и глубокими шрамами
на теле и в душе. Уже не с кем было говорить и не с кем было вспо-
минать о юной боевой службе.
А гонения – то продолжались.
Не имея дома своего в Новочеркасске, он, бывший атаман
Денисов, униженный и жестоко больной, скитался по чу-
301
жим убогим лачугам, ибо все от него отвернулись, а выехать в свое
имение ему было отказано. «Я принужден был состоять под веде-
нием полиции; имение мое, все даже белье и необходимый столо-
вый прибор, которые были весьма малоценны, были описаны».
Наконец ему было позволено перебраться в свое имение, но с
условием безвыездного проживания в нем и явки по первому вы-
зову в войсковую канцелярию или к атаману.
Андриан Карпович занялся воспитанием внучек, души в них
не чая, и улучшением дел своих, до крайности расстроенных и об-
ремененных долгами. Он вынужден был просить о займах, обра-
щался с мольбой и протянутой рукой ко многим своим имущим
друзьям, но никто не занял ему ни рубля, кроме родного брата
генерал-майора Логина Карповича, «но и тот помог в половину».
А по России, прибирая вольный Дон под императорское крыло,
было объявлено, что со 2 октября 1827 года Августейшим атама-
ном всех казачьих Войск и Шефом Атаманского полка теперь бу-
дет сам наследник престола.
Забегая вперед скажем, что эпоха Чернышева на Дону ознаме-
новалась принятием аж в 1835 году, выстраданного Положения об
управлении Войском Донским, оглашенного в Новочеркасске без
знаменитых ветеранов Дона генералов Денисова, Иловайского и
других, на что император кровно обиделся.
Получивший из рук Денисова атаманскую булаву Алексей Ва-
сильевич Иловайский, Георгиевский кавалер, попытался подвер-
гнуть критике чернышевский комитет и освободиться от его опеки
- подал императору докладную записку. Отзыв о ней настрочил тот
же Чернышев - в результате Иловайский был отстранен от долж-
ности, подвергся финансовой проверке, был отправлен, как и его
предшественник под суд, и последние дни генерал-майор, доживал
в суровой опале.
Система изничтожения автономной атаманской власти на
Дону продолжала успешно действовать.
Назначенный атаман Д.Е. Кутейников тоже вскоре был
удален с поста, а «предлогом послужила прохладная ре-
302
акция донского общества на принятое новое Положение». Так объ-
ясняет известный современный историк В. М. Безотосный, допол-
няя, что «Наученная горьким опытом Императорская Россия явно
не желала усиления атаманской власти…»
Признаем, что административная деятельность Денисова была
не так успешна, как боевая. Но он, будучи в летах, духом не пал и
возлагал год за годом, надежды на мудрость и человеколюбие уже
нового, вступившего на престол государя Николая Павловича.
В письме, посланном императору Андрианом Карповичем в де-
кабре 1825 года, он просит ускорить принятие решения по затянув-
шемуся на долгие годы делу:
«Повели, всемилостивейший Государь, ускорить ход сего
дела… Я спокойно ожидаю приговор свой; виновен - да испью всю
чашу заслуженного мною гнева оскорбленных законов и Владыки;
оправдан, да окончу в спокойствии дни свои, отравленные столь
горькими печалями».
Описывать подробно этот судебно-скандальный фарс над
убежденным в своей правоте атаманом Денисовым, мы не бу-
дем, скажем, что его чудовищно затянули на двадцать длительно-
бюрократических лет - и он наделал немало шума в России.
Но генерал-рыцарь донских просторов Денисов не сдавался,
так и не сломленный и не подвергнутый обвинительному приго-
вору суда!
За двадцать долгих лет судейский мир так и не смог доказать
вину невиновного атамана Денисова!
И это, свое последнее сражение, на этот раз с миром недоброже-
лательных чиновников, выиграл, как и прежде, непобедимый казак
Андриан Денисов.
А теперь сошлемся на мнение крупного российского историка
Дона Л.М. Савелова, который, исследуя судьбу рода Денисовых,
приходит к выводу, что «Будущим историкам Дона надлежит вос-
становить ту истину, которой напрасно добивался доблестный
атаман от своих современников, в числе которых, к его несча-
стью, были такие личности как Чернышев и Аракчеев».
303
После удаления от службы, Андриан Карпович, кряжистый, что
выстоявший под сильными ураганами и молниями, донской вековой
дуб, прожил еще двадцать лет, и оставил нам, на память будущих
времен и поколений, свои бесхитростные воспоминания.
304
305
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Непобежденный атаман
Мудрое время истории во многом разобралось.
Недалекие и злобные вельможи долго и нудно старались, чтобы
имя Андриана Карповича Денисова исчезло из памяти потомства,
а мы сделали все возможное, чтобы воскресить его из сумрака заб-
вения. И каждый, кто хотя бы слегка прикоснулся к его личности,
всегда вдохновляется, невольно восхищенный им.
Потому что, всю свою жизнь Георгиевский кавалер Андриан
Денисов отдал беззаветному служению Российской державе
Такие личности обгоняли свой век, и он не всегда принимал их.
Но в вихрях лет, наступивших в державе катаклизмах и потря-
сениях, о нем как-то забыли. Позабыли и то место, где погребен
герой. А потом забыли и самого атамана Андриана Денисова.
Могучее время неумолимо расставило всех военачальников на
свои места. И определило Андриану Карповичу Денисову - без
оглядки на усопших милых друзей или жестоких врагов, милости-
вых или гневных императоров, не уповая на мнение далеких по-
томков, - свое место среди плеяды достойных.
Произошло это спустя десятки лет после его кончины, уже на
пороге новой эры, в 1904 году в опубликованном Высочайшем
приказе по Российской империи.
Звучит текст приказа!
«1904 г. Августа 26. В вечное сохранение и напоминание слав-
ных имен военачальников Донского Войска, водивших его к по-
бедам, первоочередным полкам войска присвоены имена: генерала
Сысоева, атамана Ермака Тимофеевича, графа Платова, войсково-
го атамана Власова, генерала Краснощекова, войскового атама-
на Денисова, генерала Иловайского, генерал-адъютанта графа
Орлова-Денисова, генерала Луковкина, генерала от кава-
306
лерии графа Денисова, генерал – фельдмаршала князя Кутузова-
Смоленского, войскового атамана Ефремова, генерала Краснова
I-го, генерала Грекова 8-го и генерала Бакланова».
Имя атамана Андриана Денисова навечно запечатлено с
прославленными именами военачальников Российской державы!
Он, один из лучших русских генералов, навсегда останется
украшением военной славы страны!
И когда я слышу звуки бравурной музыки - то вижу гордо
марширующий под полковым Георгиевским знаменем, под громы
боевых литавр - Донской казачий имени войскового атамана
Андриана Денисова полк!
Денисов навечно остается в истории России как Георгиевский
кавалер, как герой казачьего Дона!
Звезда Андриана Карповича Денисова не погасла!
В пыли героев попирают!
Героев?- Нет! - Но их дела
Из мрака и веков блистают!
Так из дали времен звучат мудро вещие слова поэта и
государственного мужа Державина!
9 мая 2008 г.
г. Волгоград
307
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Агафонов О. Казачьи войска Российской империи. М.,
Калининград, 1995.
Акты, относящиеся к истории войска Донского, собранные
генерал-майором А.А.Лишиным. Том 3. Новочеркасск, 1894.
Безотосный В.М. Донской генералитет и атаман Платов в 1812
году. М., 1999.
Брикнер А. Г. История Екатерины Второй, М., 2002.
Донские казаки в 1812 году: Сб. документов. Ростов н\Д., 1954.
Донцы - кавалеры ордена св. Георгия, 1911, М.
Донские областные ведомости, 1869, № 9-10. Жилин П. А.
Кутузов. М., 1979.
Поляков Н. Донцы Кавалеры ордена Святого Великомученика и
Победоносца Георгия. М., 1911.
История лейб-гвардии казачьего Его Величества полка, СПб.,
1876.
Казин В.Х. Казачьи войска. СПб., 1912.
Краснов Н.И. Исторические очерки Дона//Русская старина. 1881.
№1-5; 1882. №1-8.
Краснов П. Н. Атаман: воспоминания. М., 2006.
Корягин С. В. Денисовы и другие. Серия «Генеалогия и семейная
история Донского казачества, выпуск 20. М.,2001.
Лесин В.И. Бунтари и воины. Ростов н/Д. Изд-во «Феникс»,
1997.
308
.Лесин В.И. Атаман Платов. М., 2005.
Любченков Ю. Самые знаменитые Георгиевские кавалеры России.
М., «Вече». 2003.
Пивоваров А. Донские казаки. Новочеркасск, 1892.
Петрушевский А. Генералиссимус князь Суворов, СПб., 1884.
Пузанов В.В. Истории 5-го Донского казачьего войскового атамана
Власова полка. 1812-1912. Саратов.
Русская старина. Записки донского атамана Денисова, 1874,
№5,11,12; 1875, №1-3.
Русская старина. Донской атаман Денисов, 1894, том 82, №6.
Русский биографический словарь в двадцати томах, М., 1998-
2001.
Савелов Л. М. Донские дворянские роды, 1902, вып. 1, М.
Сборник Областного Войска статистического комитета,
Новочеркасск, 1908, вып.8, 1913, вып. 11.
Сенюткин М. Донцы. М., 1866.
Широкорд А.Б. Давний спор славян: Россия, Польша, Литва. М.,
2007.
Шишов А.В. Сто великих казаков. М., Вече, 2007.
Шишов в.А. Казачьи войска России. М., 2007.
Шишов А.В. Кавалеры ордена Святого Георгия. М., 2004.
Хрещатицков Б.Р. История Л.-Гв. Казачьго ЕВ полка. СПб., 1913.
Цветков С.Э. Александр Суворов. М., 2005.
Чуйкевич П. А Подвиги казаков в Пруссии. СПб.,1810.



ОГЛАВЛЕНИЕ
...........

РОЖДЕНЫ БЫТЬ КАЗАКАМИ . . . . . . . . . . . . . . . . 6
«Но вечен род…» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6
«Лиха беда – начало!» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9

КОМАНДИР ПОЛКА . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 19
В бой пойдут казаки… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 19
«Храбростью и умом
себе проложил дорогу…» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 23
Боевое крещение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 27

НА ИЗМАИЛ! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . 35
Штурму быть! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 35
Повержение османов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37
Мачинский эпилог . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 45

В ПОЛЬШЕ - ЖЕЛЕЗОМ И КРОВЬЮ . . .. . . . . . . 51
Суровая прелюдия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 51
В боях и победах! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 53
В красавице Варшаве . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 59

В ПЛАМЕНИ ГНЕВА . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . 65
Костюшко против Екатерины II . . . . . . . . . . . . . . . . . 65
Поражения и победы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 68
Кровавый пот . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76

КРАХ ВОССТАНИЯ КОСТЮШКО . . . .. . . . . . . 83
Еще не умолк гром орудий… . . . . . . . . . . . . . . . . . . 83
Генеральное сражение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 86
Пленение Костюшко . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 90

ПОВЕРЖЕНИЕ ПРАГИ . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . 97
Печали Варшавы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 97
Пленение генерала Вавржецкого . . . . . . . . . . . . . . 105
Судьба Тадеуша Костюшко . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 108

В ВОДОВОРОТЕ ИНТРИГ . . . . . . . . . . . . . . . . . 115
Под сенью императрицы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 115
В Персидском походе . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 120
Под оком императора . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 126

ПОД ЗНАМЕНАМИ СУВОРОВА . . . . .. . . . . . . 137
Степные варвары . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 137
Вперед, к победе! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 141
АТАМАН СОРВИГОЛОВА . . . . . . . . . . . . . . . . . . 153

Стычка с Багратионом . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 153
С Суворовым – к Турину! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 157
Битва при Нови . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 162

ПРОРЫВ ЧЕРЕЗ АЛЬПЫ! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 173
Это под силу только орлам! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 173
Виктория при Мутентале! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 177
Победители! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 181

ПОХОД НА ИНДИЮ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 191
Секретная экспедиция . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 191
Дворцовые тайны? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 195

ИСПОЛНЯЯ ДОЛГ! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 203
Соперники! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 203
Жаркое дело при Гутштадте . . . . . . . . . . . . . . . . . . 207

ВОЙНА В ПРУССИИ ПРОДОЛЖАЕТСЯ… . . . .. 217
В сражениях при Гейльсберге . . . . . . . . . . . . . . . . . 217

СРЕДИ ТУРОК, КРЕПОСТЕЙ
И ЯТАГАНОВ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 231
Казаки - снова война! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 231
«В воздаяние отличного мужества…» . . . . . . . . 237
В отставку . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 245

ВРАГ У ВОРОТ! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 251
Донское казачье ополчение: «Любо! . . . . . . . . . . . . 251
«Выступают полки казаков…» . . . . . . . . . . . . . . . . 253
Наступил час расплаты… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 262

ШПИОНЫ НАПОЛЕОНА . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 269
Сеть заброшена! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 269
Крах шпионов на Дону . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 274
За атаманом-атаман . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 283

ГРАЖДАНСКИЕ ВОЙНЫ ДЕНИСОВА . . . . . . . 287
Необычный проект . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 287
Чернышев идет в наступление . . . . . . . . . . . . . . . . 290
«А слава тех не умирает,
кто за отечество умрет..!» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 296

ВМЕСТО ЭПИЛОГА . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .305
Непобежденный атаман . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 305

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА . . . . . . . . . . . . . . . 307