Среднетиманская партия начала было строить новую полевую базу, в этот раз на реке Чирке, но западный ветер перемен, унесший из хмельных головушек остатки здравого смысла, заодно выдул денежки из государственного кармана, и дело застопорилось. Сначала думали, что ненадолго, оказалось – до сегодня.
Мы прилетели сюда в середине августа. Пришли с вертолетной площадки в шишкинский сосновый бор, где под деревьями картинно стояли новые рубленые домики, но у каждого чего-нибудь да было недоделано. Там окна не вставлены, здесь кровля не уложена.
Небольшое население поселка составляло несколько человек, геологи, как и мы. Только не тематики, а реальные полевики. Те, кто годами рыскал по тайге, искал алюминий будущим народным олигархам на карманные расходы и команды.
Приходит к нам в один из вечеров местный начальник Саша. «Пойдем, поможешь трубу поставить»- обращается он ко мне. «Будет у нас банька».
Дело на первый взгляд несложное и на второй - хорошее.
Поднимаемся на крышу и осторожно, поминутно оскальзываясь и опасаясь свалиться, приближаемся к середине. Здесь в кровле проделано отверстие. Рядом лежит труба, которую нужно поднять, поставить вертикально, пропустить через крышу и потолок внутрь бани и надеть нижний конец на короткий отрезок, приваренный к печке.
Труба длинная, и я с сомнением оглядываю ее, прикидывая, как же с ней управиться.
Александр, здоровенный, как медведь, без раздумий ухватывает железяку, ставит ее «на попа» и, прижимая к пузу обеими руками, начинает передвигать конец трубы к отверстию в крыше.
-Помогай - нетерпеливо командует он.
Не успеваю приблизиться, как раздается сильный треск ломающегося шифера. В воздух взвивается столб пыли, и сквозь мутную пелену вижу под ногами внушительных размеров дыру, а в ней голову приятеля с красным от натуги лицом, секунду назад возвышавшимся надо мной. Ухнув вниз, он продолжает обнимать тяжеленную трубу и снизу сердито поглядывает на меня, стоя на потолке.
Сипит: «Придержи», а я через дыру не могу дотянуться; труба не ждет - наклоняется, вырывается из его рук и тяжело сваливается набок, падая сначала на крышу, а потом на землю.
Остались мы без баньки. Как-то обошлись.
Потемнели сейчас, наверное, светлые тогда рубленые домики, а скорее всего, растащили их на дрова для костров прохожие люди, что пустили красного петуха по маленьким экспедиционным поселкам, дававшим приют таежному люду, а государству припас. Выжигают огнем скверну большевизма и души доживающего поколения…