Жила-была девочка. И звали ее… А впрочем, никто ее не звал. Жила она в самом обычном Тридевятом царстве, где подданных у местного царя было предостаточно. Так что наличие одной отдельной девочки этот царь не замечал. Он был занят государственными надобностями, и когда хотел уединиться и поспать послаще, так всем своим министрам и придворным честно и говорил: надо поработать с документами. После чего шел работать часиков на шесть как минимум, это если днем. Ночью больше. Считалось, правда, что во сне Его величество чем-то таким осеняет, важным для державы, но вот чем, никто толком понять не мог, поэтому слухи ходили разные…
И многочисленным жителям столицы царства девочка тоже была не нужна. У каждого хватало других дел, дома своих семеро по лавкам, пустыми ложками по столу стучат, да еще надо как-то успеть узнать последние новости по телевизору, а телевидение в этом царстве уже было. Не до девочек.
Может, принцу какому могла эта девочка приглянуться, и сделал бы он ее настоящей королевой, да только где они, принцы те? Перевелись и в царствах, и в королевствах, и даже в республиках. Одно название.
В школу девочка не ходила, по телефону, а телефоны в царстве тоже были, звонить ей было некому, так что долгие зимние и короткие летние вечера она проводила сама с собой. Иногда находила какое-то занятие по душе, так чтобы время незаметно пробежало, а там спать, и, может, утром что-то изменится, а иногда просто грустила, что бывало значительно чаще.
Так бы жизнь и бежала дальше – бестолково и незаметно, да только сидела как-то девочка перед домом на лавочке, а дом у девочки, какой-никакой, все же был, и лавочка перед ним тоже, и вдруг видит – злобные мальчишки кота обижают. Привязали ему банку жестяную к хвосту, и заливаются от смеха, глядя, как несчастное животное, прижав уши к затылку, в испуге носится туда-сюда. Изловчилась девочка, кота за заднюю лапу поймала, банку с хвоста сняла, а мальчишкам язык показала. Мальчишки в ответ погрозили кулаком, а кот, так и не поняв что с ним произошло, убежал в неизвестном направлении. Расстроилась девочка – она-то хотела кота к себе домой пригласить, молоком напоить, а потом, если он захочет, оставить у себя жить. Чуть было не заплакала, а потом все же себя похвалила – не для того ведь она животное спасала, чтобы оно ей благодарность выказывало.
Следующим утром девочка проснулась от солнечного зайчика, который бил прямо в глаза… Зайчик был такой озорной и ласковый, что девочка, впервые за последнее время, улыбнулась. И даже слегка порадовалась, что на свете живет. Она, как и полагается, сделала зарядку, умылась, но прежде чем завтракать, вышла на крыльцо – вдохнуть бодрящего утреннего воздуха. И вдруг увидела, что прямо на пороге лежит мышка. А рядом – вчерашний кот. Щурится довольно, и даже вроде как слегка свою добычу лапой девочке подвигает.
– Спасибо, котик, но я не ем мышей, – улыбнулась девочка.
А потом нагнулась и погладила своего гостя.
– Пойдем, я тебе молочка налью, – предложила она.
Но кот гордо выпрямился, сделал хвост трубой и вальяжно удалился…
«Эх…, – слегка расстроилась девочка, глядя ему вслед. – Даже ему я оказалась не нужна…»
Она не торопясь позавтракала, и села размышлять, чем же ей заняться сегодня таким важным. Конечно, придумать более важное дело, чем работа с документами, было трудно, да и, по честному сказать, невозможно. Однако то ведь царь, и у него свои дела – царские, а у нее – простые, негосударственные, но тоже ведь нужные по-своему… Даже в масштабах державы. Вот задумай она, предположим, в комнате убраться – разве государству станет хуже, если в каком-то еще доме наведут чистоту и порядок?
Тут слышит – в дверь кто-то стучит… Да требовательно так… Открыла девочка дверь, а там стражник. Одной рукой за шиворот кота держит, а в другой – кулек с сардельками…
– Ваше животное, гражданочка? – строгим голосом спросил стражник и для наглядности поднял кота повыше. Тот был явно смущен, о чем свидетельствовал и поджатый под самое грязноватое пузо хвост и неказисто задранные кверху задние лапы…
– Мое, – согласилась девочка.
– Что же это вы свое животное нехорошему учите? – укоризненным тоном произнес стражник. – Полюбуйтесь – целый килограмм сарделек едва не уволок. Хорошо, бдительность в нашем царстве – одно из главных завоеваний. Ущучили вовремя вашего воришку.
– Я не учила его воровать… – смутилась девочка…
– Не учила бы, не воровал бы… – наставительно произнес стражник, опустил кота на пол, а сам достал из кармана бумажку. – Распишитесь-ка здесь, что поскольку животных в нашем царстве не сажают, наказание в виде заключения под стражу сроком на одну неделю, придется отбывать вам…
Девочка покорно расписалась, сложила руки за спиной и вышла из дома первой… За ней с важным видом топал стражник, и даже не пытался скрывать, что он конвоир, а та, что вперед него – конвоируемая…
В тюрьме девочке не было ни скучно, ни грустно. Наоборот. В первый день она сидела с какой-то нищенкой – какая-никакая, а компания. А потом, когда она осталась одна, сквозь решетку протиснулся кот… Спрыгнул на пол и принялся тереться о ноги.
– Да ладно тебе, – погладила его девочка. – С кем не бывает. Но только ты больше не воруй… А то видишь, что из этого выходит…
Так они и просидели вдвоем все это время. Девочка рассказывала коту какие-то истории – наконец-то она нашла благодарного слушателя, а он лежал рядом и счастливо щурился, когда его принимались гладить.
Потом загремели замки, и вошел тюремный сторож. Кот до этого благоразумно прыгнул в окно, только его и видели…
– Собирайся, – строгим голосом сказал сторож. – Срок твоего наказания истек…
Домой девочка летела как на крыльях. Она думала, что только откроет дверь, как увидит своего ненаглядного кота, по которому успела уже соскучиться. А оказалось, что ее, как и прежде, никто не ждал… Совсем никто. И как она ни прислушивалась, как ни оставляла дверь незапертой на ночь, никого не было. Хотя рука так и тянулась погладить так полюбившегося за это время кота…
Утром девочка отправилась гулять по городу, с надеждой вглядываясь в мясные лавки – не ищет ли там добычу ее сердечный друг. Нет. Ни в лавках, ни в руках всех проходивших мимо стражников она своего кота не видела…
Исчез, как сквозь землю провалился.
Появился только на третий день – с порванным ухом, исцарапанный. Видно, с соседскими котами дрался.
– Что же ты неугомонный-то такой, – приговаривала девочка, замазывая раны зеленкой. Кот недовольно ерзал, но даже не царапался – понимал, что это делают любя, никто ему зла не желает… Всю ночь он спал, а наутро полакал молока и исчез… До самого вечера… Вечером еще раз пришел, опять молока попить, и куда-то убежал по своим делам…
– Где же он есть-то сейчас? – задумалась вдруг девочка.
И вдруг ее осенило…
– По крышам наверняка лазает! Вот голова садовая! Только от одних ран отошел, сейчас, того и гляди, с крыши свалится, разобьется…
Она вышла во двор и стала, несмотря на темноту, вглядываться в окрестные дома… Да нет, некоторые из них были настолько высокие, что там и днем-то никого на крыше не разглядишь…
Девочка вздохнула…
Как ей хотелось защитить сейчас своего котика, предостеречь от неосторожного движения, подстраховать, когда он вдруг поскользнется там, на высоте…
Но что она может… Человеку не дано прыгать так, как кошкам…
Девочка вдруг испугалась. Ей показалось, что она услышала жалобное мявканье где-то вверху. И это плакал ее ненаглядный котик. Точно-точно он… Как жалко, что человек не может так ловко карабкаться по стенам и деревьям. Ему этого не дано. Только кошкам…
«А не стать ли мне кошкой? – вдруг подумала девочка. – Все равно в этом царстве я никому-никому не нужна. А своему котику я наверняка пригожусь…»
Она замерла с закрытыми глазами, думая только о том, что любое желание, если сильно захотеть, обязательно сбудется…
Непременно…
Любое желание…
Только сильно захотеть…
По настоящему…
Даже если обратной дороги нет…
Она хочет к нему, и она будет ему полезной…
И желание сбылось…
Девочка вдруг превратилась в кошку…
И у них была замечательная ночь с этим котом. Они до упоения орали песни на луну, прыгали с крыши на крышу, измазались сажей в какой-то трубе и были по настоящему счастливы.
Правда, на следующий день котик исчез – теперь уже навсегда.
Зато кошечку взяли на воспитание в хороший дом. О ней заботились, вовремя кормили, не забывали гладить, и говорить на ушко ласковые слова. В такие минуты девочка лежала и думала о сущности жизни – как странно, пока ты был человеком, то никому не был нужен, а как только оказался всего лишь бессловесной кошкой, в тебе души не чают…
Кстати, в новой семье девочка наконец получила и имя. Ее теперь зовут Муркой – уж очень сладко она мурчит, когда ее гладят…