Мы живем на втором этаже, в старой хрущевке. С одной стороны – газон с красивыми кленами и сиренью, с другой – вид на детскую площадку и дорогу.
Внизу под нами на первом этаже такая же трехкомнатная квартирка, как и у нас. Там живут алкоголики. Один – инвалид, которому ногу отрезало трамваем, когда ему было лет двадцать, сейчас – около сорока. Другие - семейная пара Роза и Рома. Кто они, откуда и чем занимались до того, как стали алкоголиками, я не знаю. Еще живет в этой квартире, в маленькой комнатке одна старая дама. Если бы мама не рассказала мне, что дама эта была трамвайной воровкой, то я бы решила, что – это учительница в начальной школе. Такая она - чистенькая, ровненькая и милая.
Все они жили довольно бурной жизнью. Без конца выясняли отношения, иногда и дрались. Причем особенно это дело любили Роза с Ромой. То бутылку не поделят, то не могут определить, кто супружеские обязанности не исполняет, как надо, то еще какой-нибудь существенный повод найдут.
Когда Рома выглядывал из окна, я ясно видела следы на его голом черепе от ударов бутылкой. Вся его голова была похожа на панцирь черепахи – с такими же неровными линиями и пунктирами от края до края. При этом они очень вежливо всегда со мной здоровались и слушались мою маму, когда она доходчиво, простыми русскими, понятными всем нам, словами объясняла, что они ведут себя неправильно и мешают нам жить. На какое-то время они затихали, потом бурная жизнь опять начинала бить ключом и всё начиналось сначала.
Я в это время училась в университете, мне было 23 года, голова была полна всяких несбыточных мечтаний и ожиданий, в основном по поводу большой сказочной любви. Поэтому хоть они и буянили, но крепкий молодой организм несильно на них реагировал и мог заснуть, не обращая внимания на скандалы и драки..
Прошли годы. Наступила перестройка. Я всё-таки вышла замуж. Правда не за принца на белом коне, но за человека доброго и веселого, художника с талантом социалистического реалиста. Рома и Роза, уже постаревшие и кое-что потерявшие в жестоких семейных битвах, решили изменить свою жизнь. Каким-то образом они приватизировали свою запущенную комнату и продали её отставному морскому капитану, а сами исчезли и больше я про них никогда ничего не слыхала. Инвалид умер, трамвайную воровку посадили, но традиция осталась и в квартире вместе с капитаном опять поселились алкоголики. Более тихие, но также любившие время от времени повыяснять отношения.
Итак о капитане. Когда он увидел, в какую халабуду попал, то вначале очень опечалился. Но деваться ему было некуда. Он развелся с женой. Жена взяла к себе дочку, а ему отдала кошку. И он должен был жить, зарабатывать деньги, кормить животное и заботиться о нем.
Когда сосед пришел к нам знакомиться, то я, честно говоря, подумала, что таких морских капитанов не бывает. Был очень худой, с пронзительными черными глазами, с тонкими музыкальными руками и тихим голосом. Однако ему это не помешало быстро сделать ремонт в комнате, за это же время навалять очередную книгу про экстрасенсорику и после этого пригласить нас с художником на новоселье.
На столе была постелена газета, на ней лежала нечищеная селедка, порезана большими ломтями булка, еще он положил неоткрытую пачку масла и поставил бутылку дешевого вина из азербайджанской будки напротив нашего дома.
Возле стола вертелась тощая кошка и горящими глазами глядела на селедку. Вино разлили в граненые стаканы, я чуть пригубила, откусила кусочек булки, но к селедке побоялась прикоснуться. Ведь её надо разделывать, а как, если на столе ножа нет. Да и тарелок тоже.
Художник, однако, не был таким чувствительным, он сходил на кухню, принес нож, отрезал селедке хвост и с удовольствием начала её кусать и подсасывать.
Кошка прямо зашлась слюной и готова была уже прыгнуть на стол, чтобы помочь художнику побыстрее справиться с угощеньем, но сосед отпихнул её ногой, а я не нашла ничего лучшего, как бросить кусочек булки. Будете смеяться, но она с такой быстротой исчезла в голодной пасти, что я, осмелев, стала уже просто крошить булку, как голубям. Несчастная кошка всё подчистила и немного успокоилась.
Я спрашиваю: Вы что её не кормите?
Сосед отвечает: почему? кормлю. Наварю ей кастрюлю рыбы, она и ест. Да только почему-то очень быстро всё кончается. Прямо не напастись на неё.
Слово за слово начали рассказывать о себе. Выяснилось, что он и в самом деле морской капитан, подводник. Что-то там на лодке случилось, его и комиссовали. Теперь он пишет книги о здоровом образе жизни, как Малахов. И ведет курсы оздоровления для всех. Но приходят в основном пожилые женщины, которые его обожают и верят каждому его слову.
Раньше он лечил по фотографиям. Но это отнимало у него очень много сил, и он этим перестал заниматься. Зато смог накопить денег и купить комнату. С женой он развелся мирно, но она всё-таки затаила обиду и решила ему отомстить, поэтому навязала кошку, которая мало того, что ест с утра до вечера, так еще и гадит везде. И это его очень напрягает, потому что он должен писать очередную серьезную книгу, а она не дает ему сосредоточиться.
Потом симпатичный капитан-экстрасенс пришел к нам в гости. Тут уж я постаралась, наварила вкусных щей с мясной косточкой, поджарила курочку с картошечкой, купила нормальной водки и постелила не газету, а красивую салфетку, подала тарелки с японскими цветами, вилки и ножи. Всё, как и положено в приличном доме. Сосед поел, выпил и сказал, что ему уходить не хочется и что он рад подружиться с такой славной семьей и конкретно с такой чудесной хозяйкой. Художник, однако, абсолютно лишенный ревности, комплименты принял, как должное и даже не поддакнул из вежливости. Что, конечно, меня задело и оцарапало. Да что поделать, сама выбирала, жаловаться нет смысла.
Так мы и жили-поживали. То он к нам, то мы к нему. Но чаще он любил приходить на семейные обеды и лакомиться моей стряпней. А чего, мне не жалко, я люблю, когда народ ест, а если еще и слово доброе скажет, так могу для дорого гостя и мясо в красном вине забацать или навалять какой-нибудь «специалитет» по-болгарски.
И вот однажды собираюсь я пойти в магазин. Думаю, зайду к Володе, спрошу, надо ли чего. Приятно ведь сделать несложное доброе дело и получить за это благодарность.
Звоню. Открывает он дверь, я спрашиваю: купить чего в магазине? Заодно уж.
-Да, купите мне, пожалуйста, хлеб, булку, молоко, консервы рыбные и сливочного масла, граммов двести.
Дал мне денег я и пошла себе, думая, почему такие вежливые и галантные мужчины не встречаются до того, как ты замуж выходишь.
Всё купила, на обратной дороге зашла, он мне дверь открыл и говорит: я там новый абзац начал, не хочу прерываться, поставьте всё на кухне на стуле. Я потом разложу.
Я сделала, как было велено и пошла на свой этаж. Покупки поставила на стол и решила вначале посмотреть телевизор, там как раз новости про перестройку передавали, а потом уже к ужину приступать.
Прошел час, наверное. Захотелось есть, пришлось идти на кухню и смотреть, чего там можно на скорую руку приготовить. Стала вытаскивать из сумки свои покупки и обнаружила чужое сливочное масло.
Думаю: вот балда! Человек ведь, наверное, ждет его, а я такая рассеянная. Взяла масло и спустилась вниз. Звоню. Капитан открывает дверь и смотрит: чего, мол.
Я говорю: Володя, вы знаете, я масло вам не отдала. Просто забыла, простите.
Он на меня глядит каким-то затуманенным взором и молчит. Потом вдруг, как будто очнулся, заулыбался и даже вздохнул глубоко,
- Как хорошо, что вы его принесли, а то я пошел на кухню, вытащил всё, а масла нет. Смотрю на кошку, она облизывается.
Думаю, вот сволочь всё масло сожрала. Ну как так можно! С чем я теперь чай буду пить! Стал оглядываться, а бумаги нет. Под столом посмотрел, под шкафчиком, под плитой… нет нигде! Думаю, ну ничего себе и бумагу съела. Полчаса сидел, ничего делать не мог, всё думал, как это она и бумагу умяла, хоть бы кусочки оставила, так нет – всё чисто. Зараза такая.
В общем, Галя, вы спасли меня от сумасшествия, а кошку от наказания. Спасибо вам большое.
Я смутилась и поскорее убралась, чтобы он совсем меня не заговорил.
А дома как начала смеяться, так и до сих пор хохочу, когда вспоминаю эту историю.
…………. Но и этот сосед недолго с нами жил. Женился на какой-то своей нестарой ученице и уехал к ней загород, а комнату продал… другому алкоголику. Видимо, аура у этой квартиры такая. А мы живем над ними. Вот такие парадоксы истории.