....Неожиданно, среди зимы, вдруг объявилась организация регистрирующая поголовье диких животных. Им нужно было облетать северо-восточную часть Карагандинской области, и выполнив облет, составить карту миграции, а также их примерное количество. Налёт давали в пределах тридцати - сорока часов. А это для зимы, вовсе даже не плохо. Самое смешное, что можно просидеть в ожидании погоды половину этой самой зимы, так как места те, горные, и требуют более лояльных по сравнению с летними, метеоусловий. Впрочем, выбирать нам особо не из чего, и каждому потенциальному заказчику мы рады, так как совместная работа принесет пользу не только авиапредприятию, но и бюджету семьи экипажа. А в их числе будет учтен и летнаб (летчик-наблюдатель), который показывает свои владения сверху, данному представителю заказчика, и таким образом подрабатывает на себя.
Мы споро собрали свои командировочные манатки, загрузили вертолёт чехлами, маслами и прочими необходимыми вещами, и прихватив заказчика, ранним зимним утром взлетели с базового аэродрома, под Алма-атой, держа курс на север. Наклонив вперед несущий винт и рассекая лобастой башкой стылый воздух, винтокрылая машинка бодро понеслась вперед, словно предвкушая интересную работу.
Проплыли пески внизу, ушел назад изгиб могучей реки и вскоре, дозаправившись в Балхашском, продуваемом всеми ветрами аэропорту, мы «легли» после резвого взлета, курсом на Караганду.
Через два часа тридцать минут, миновав последние, игрушечные, по сравнению с нашими, горушки, из серо-синего марева, навстречу нам выплыли новостройки юго-западной окраины знаменитого шахтерского города. Довернув на посадочный курс шустро снижаемся к северному окончанию посадочной полосы, так как с этой стороны, к ней "прилепился" перрон и стоянки, «гражданской части» огромного аэродрома совместного базирования. Совместного с «военным сектором», само-собой.
У вагончика нашего авиаотряда, работающего здесь на правах постоянных гостей, нас встретил авиатехник и руководя жестами, поставил поближе к "подогревателю". Морозы в этих краях знатные, а местные ветра, в мгновение ока выдувают аккумулированное тепло, хоть из железной машины, хоть из человека.
Из вагончика вышла знакомая фигура в синей летной демисезонке и нагнув голову, точным движением нахлобучила шапку. Неторопливо огляделась по сторонам и вперевалку побрела к нам.
Это нас дождался Алексей - летнаб из городка Кар-каралинск находящегося в центре массива невысоких разрушающихся гор, на востоке Карагандинской области.
У него то мы и работаем в летний период времени, обслуживая базу лесоохраны с воздуха.
Усаживаемся, на заднем пассажирском сиденье втроем, и прикидываем территорию работ по развернутой карте-«десятикилометровке». Оценив масштабы, зачесал в затылке: уж больно велики подлеты до северо-восточной площади, а учитывая, что нам ещё оттуда и возвращаться становилось очевидным, что керосина будет маловато для таких «маневров».
Да и зимой улетать так далеко, от точки базирования и заправки, подогрева и обслуживания очень не хотелось бы, по разным, втч техническим причинам, я уже не говорю об условиях ночевки если «приспичит». Но такова наша командировочная жизнь и если все грамотно продумать - можно свести к минимуму риски.
Тут то Алексей и намекнул "про остатки авиакеросина от летнего сезона", которыми можно бы и воспользоваться. "Взамен" попросился полетать с нами. Ему ведь тоже нужны были, и лётные часы и информация, какая-то своя, об этом районе.
Воспользоваться можно конечно такой возможностью, правда с превеликой осторожностью, из-за низких температур наружного воздуха и возможного образования кристаллов воды в топливном баке. Если не допускать его выработки менее половины в полете и вовремя дозаправляться, то оно будет перемешано с нашим, «зимним», что уменьшит вероятность кристаллообразования. Ночевать - нигде и не собираемся, а сократив стоянки на земле до минимума, избежим длительных по времени перепадов температур, которые могут отрицательно повлиять на качество топлива. Мы ведь не первый раз, заправляемся здесь зимой, и тщательно слитый отстой - у бочки перед заправкой и у нашего, ещё «горячего» от полета вертолёта после заправки, в принципе не подводили.
Так что, все подходит для данной работы. Лишь бы погода не подкачала. А даже если и «сморщится» на недельку, то этим нас не испугать - жить и питаться найдем где; мы ведь в этих краях частенько работаем, и знаем все уголки региона, да и дом отдыха, в котором живем летом как в гостинице, работает и зимой, а значит не откажут нам, в гостеприимстве, «если что».
Мда. Заказчик погрыз красный карандаш, и вперившись в карту отчеркнул им район, который был не нужен, что значительно облегчало предстоящую задачу. Оказывается, не все места этой площади его интересовали, а только те, где по их мнению имелись более-менее крупные «отряды» диких животных: сайги, елика, архара. Ну и заодно, требовалось определить, где больше волка – "санитара", так сказать, леса, да и степи тоже.
Мы попытались было уговорить заказчика перелететь в Кар-каралинск и работать оттуда, экономя и часы и топливо, но он наотрез отказался, по каким то своим соображениям.
Начали работу утром, взяв курс на «восток юго-восток». Погода - можно сказать «люкс»: ...Белый снег искрится и переливается вокруг, как в сказке. Видимость "мильён на мильён". Только "она" (сказка) может быстро кончиться - местный, злющий «ветерок» под пятнадцать метров, да «минус пятнадцать-двадцать», выдуют из путника в бескрайней степи, в считанные минуты остатки тепла и жизни.
Плывём в дымке, затянувшей небо до горизонта, но внизу всё прекрасно видно, с высоты в тысячу метров. Справа показались невысокие горушки, кое-где покрытые скудной порослью в тянущихся на сотни кэмэ, просторных долинах. Весной в них будут реки разливанные.
Летом мы находили «старицы» в этих местах - заполненные весенними водами промоины, где кристально-чистая, отстоявшаяся вода, была полна жизнью "обитателей" торопившихся успеть пожить короткое мгновение отведённое им природой.
Купались в жару, в таких промоинах, и в одном месте так и не смогли достать дна под скалой, на изгибе ложбины.
Перелетая к месту работ в Кар-каралинск, на обслуживание лесоохраны в жаркий сезон, мы проскакиваем этот участок "на скоростях", стремясь быстрей дойти до оазиса в полукольце гор, и искупаться в горном озере сбивая испепеляющую жару. А сейчас идем не торопясь, давая возможность нашему заказчику оглядеться и усмотрев интересное, сделать записи.
Чувствую толчки в ногу и повернув голову, вижу ладонь заказчика машущую: Ниже, ниже!
Плавно снижаемся, и видим справа рыжее пятно стада сайги голов в пятьдесят, стремительно набирающее скорость и уходящее на юг. Заказчик щёлкает фотоаппаратом и отмечает что-то, в своём журнале показывая левой рукой - ещё ниже.
Идём на пятидесяти метрах над белоснежной поверхностью ложбины, заканчивающейся на горизонте возвышающимися вдали, тёмно-синими горами, с этой высоты, кажущиеся исполинами.
На снегу под нами - вязь следов. Есть и заячьи и лисьи, и целые поляны вытоптаны сайгой. А вот и лёжка; похоже, волка. Нет, пары. Во-он, на берегу ложбины, в кустах затаились.
- Смотри ты, какие полководцы! Всё внизу, у них как на ладони!
Крутим виражи, возле кустов вперемешку с камышом, резко контрастирующим на белом до ослепления, снегу. Входим в небольшое ущелье - аппендикс ложбинки заканчивающейся промоиной и склоном. Он весь зарос, густыми кустами.
Внезапно, из зарослей вылетела серая тень и понеслась вверх по склону. Словно длинная серая гусеница на белом листочке сгибается пополам для рывка и делает огромные прыжки вперед и вверх.
Для такого снега и склона перед ним, они просто фантастически большие! Волк!
Заказчик бросил нахрен свои тетрадки и впивается глазами в пружинящую, сгибающуюся в мощном прыжке, тень, серого с белым отливом волка.
Азарт исказил лицо мужика. Хорошо, что я не разрешил взять с собой ружьё - с меня сейчас «не слезли бы» принуждая охотиться.
Эхе-хеее. Не люблю я "это дело", с некоторых пор. По земле, выследив зверя и «один на один» уже имея огромное преимущество в виде оружия - я ещё понимаю, а вот так – как в кино, считаю не справедливым.
Мы идём над зверем обгоняя, и он остановился, ощерившись, безбоязненно глядя на железную птицу и показывая полную готовность сразиться.
Заказчик показывает: Пам-пам! - и вытягивает вперед как ствол ружья, указательный палец, подняв большой вверх, словно целясь в зверя.
- Да да! – киваю. Пам-пам. Хрен вам!
Лёшка сидит справа - сама невозмутимость. Мне он импонирует, своей неторопливостью и основательностью.
Разочарованный заказчик машет: Поехали вверх и дальше!
- Поехали! – киваю в ответ.
Выработав топливо, дозаправляемся в Кар-каралинске из громадной бочки на бугре, самотёком, через специальное «фильтрозаправочное устройство».
Надо бы поторапливаться учитывая короткий зимний день, и мы быстро "добираем" юго-восточное направление, постепенно уходя дальше на юг.
Снова и снова ныряем в ущельица и ложбинки снижаясь и набирая высоту, постепенно разворачиваясь в сторону нашей «сегодняшней базы». Разворачиваемся - на запад, так, чтобы сесть с заходом солнышка, в аэропорту города Караганды.
Хорошо, что я не расстаюсь с солнцезащитными очками, подарком жены, иначе на такой белизне, за день, «глаза на лоб вылезут».
Мои пассажиры тоже вооружились солнцезащитными очками и наш экипаж смотрится «вполне по иностранному».
На следующее утро, погода стала ещё лучше и мы идём на северо-восток, забравшись на полторы тысячи метров. Отсюда отлично и далеко видно!
Уходим всё дальше; внизу нет признаков дикой жизни, зато есть очень много стоянок домашнего скота и небольших ферм.
Вскоре проходим место, где в прошлом году зимой, я искал пропавшего в пургу вместе с отарой, мальчишку-чабана. Отару тогда, я еле нашёл на поверхности замёрзшего озерка: ..Скрутившись в колечко, на льду, и заледенев, все барашки так и уснули вечным сном.
Как мне рассказали мальчишка тоже нашёлся, но - позже. Он пережил буран под боком верблюда лёгшего набок под стеной развалин, прикрывающей животное и человека под ним, от прямых струй пронизывающего студёного ветра.
....Пришли в горы возле поселка Егендыбулак, в ста километрах северо-восточней Кар-каралинска и теперь ходим вдоль и поперёк, обследуя склоны. Немногочисленная поросль ельника с южной стороны уменьшается на глазах на северном склоне одинокой вершины горы, закончившей собой тянущуюся на восток, гряду гор, выросших в результате землетрясения и разлома коры, когда то много лет назад.
Идём в сторону Семипалатинска и через тридцать минут впереди открылась просто грандиозная картина: Небольшие горушки над которыми мы барражировали, вдруг обрывались вниз, благодушно демонстрируя огромных размеров долину с перепадом высот метров в триста-четыреста - между степью внизу, как ни в чем не бывало расстилающуюся и теряющуюся вдали, и природной ступенькой из хаотичного нагромождения острых скал.
Уже полчаса «елозим галсами», над ущельями и клиновидными, направленными острием на восток, скалами. Нас как щепку мотает и бросает вниз-вверх взбесившимся ветром, дующим с востока и напоровшимся на стену из камня на своем пути.
Он, бурля вихрями вытрясает последние остатки сил у моего пассажира.
Только Алексей - не моргнёт глазом. Вот закалка!
Внезапно внизу мелькнула пара, потом ещё «голов» десять архаров, неспешно и величаво вскидывающих задом, прижатые тяжестью рогов в полтора витка рассыпаются веером, по склонам горушек. Заказчик торопливо подсчитывает их сияя и торжествующе всплескивая руками. От нечего делать, насчитываю и я около двадцати "голов".
- Хааро-оший рассадник! - восхищенно цокаю языком, пересекаясь взглядом с Алексеем и заказчиком - мужчиной коренной национальности в годах.
Споро «улепётываем» на запад:… Время поджимает, а надо ещё заскочить в Кар-каралинск, чтобы плеснуть керосина и успеть до захода солнца, в аэропорт, а тут заказчик вцепился в плечо, так, словно ему шило в задницу воткнули. Он замер, и показывая вниз, машет и кричит перекрывая шум двигателей: Вон, вон, смотрите! В скале!
- Ёлы-палы - как говорит мой техник Игорёк - «гроза зазевавшихся женщин», да ведь это лось в скале, или, на скале!?
Активно снижаемся ввинчиваясь в каменный цирк, как штопор в бутылку, боясь потерять ветвистые рожищи в нагромождении скал.
Иду на минимальной скорости, развернувшись против ветра, и держу в поле зрения огромный, приметный уступ.
Приблизившись к скале, ясно и четко вижу: Точно! Лось… верней, его останки!
Видно лакомясь сочной травкой, а может быть желая утолить жажду, соскользнул он
не осторожно и самонадеянно в колодец, в скале, в котором весной скапливается талая вода. Соскользнуть то соскользнул, да так и не смог выбраться похоже, назад. Слишком глубоки, узки и круты берега, у этой природной западни–убийцы, из камня. Яме в скале «пофигу», кто к нему «пожаловал и зачем».
Жалко зверя, ей богу! Надо же было так найти свою смерть, когда в полуметре от его морды и зеленая травка колышется и сородичи бегают, не понимая, почему вожак отстает от них...
Мощные рога на крупной голове невольно воссоздают образ когда-то мощного зверя, который думал наверно, что сильнее его, молодого самца, нет никого и ничего на свете.
- Не он один, так думал и думает,- надо сказать, глядя правде в глаза.
А оказалось – есть, и "оно" сильней его мышц и молодости, ярости напора крепких рогов и мощи стальных копыт.
Жалко! Я аж вздрогнул, представляя мучения несчастного животного в этой мышеловке. Мучения, от медленно угасающей жизни в проклятой яме, видя в двух шагах мир, продолжающий жить своей жизнью.
Заказчик умоляюще делает знаки: Давай сядем!
Я отмахиваюсь: У меня - ни минуты. Надо успеть сесть в порту, до захода солнца, а нам ещё лететь и лететь.
На следующий день, отработав восточную часть площади, иду к горам, где мы видели останки лося. Заказчик твёрд в намерении забрать череп с огромными рогами со скал.
Говорит, проводя рукой по горлу: Во как надобен, этот экспонат, в нашем
институте!
- Ну что ж, надо так надо! Правда площадки, чтобы сесть рядом, там нет и придется ему десантироваться с висения. А в таком месте недолго и сорваться.
Инструктирую объясняя - что и как делать, какие знаки подавать. Кивает, нетерпеливо шурудя руками по двери и не сводя глаз со скал.
Вздохнув, осторожно высаживаю как можно ближе к месту, с топором в руках, и забираю через пятнадцать минут совершенно обессилевшего и промёрзшего.
Он еле выбрался, из обледеневшей ямы-колодца, вцепившись из последних сил в подкос левого колеса, которое мы ему подвинули вися в полуметре, и приподнявшись вверх на метр-полтора, вытянули, из фактически могильника.
Его хлестало мокрого и уставшего ледяными струями ветра от винта, а он, похоже и не чувствовал ничего, кроме радости обладания добычей...
Вывозившийся в грязи, крови и гнилье мужик, влез в салон выбиваясь из сил и втянул с собой воняющие мертвечиной рога с черепом. Мы - думали, что потеряем сознание от вони и выгрузили находку возле лесхоза в Кар-каралинске, чтобы местные ребята очистили всё от остатков кожи и гниющего мяса.
Киваю Лешке: Дай ему глотнуть водки из "ЭНЗЭ".
Тот понимающе улыбнулся и протянул фляжку в брезентовом чехле вконец замерзшему, но счастливому заказчику. Мужик сделал несколько больших глотков, словно водицы попил, и блаженно улыбаясь продолжал пялиться на исполинские рога, когда-то принадлежавшие матерому лосю и добытчику.
Вскоре, закончив оставшуюся работу и дождавшись «окна в погоде», рванули по морозцу домой, в Алма-ату.
Наш заказчик, весь полет что-то переписывал в своих сводках, периодически бросая взгляд назад, где лежал аккуратно завернутый в целлофан, трофей, как он сказал - самый дорогой для него.
- Ну не знаю - чем он ему так понравился?!
Мне было жаль этого могучего зверя, погибшего не в битве, а по неосторожности или глупости.
Может быть и у них – у зверей, тоже своя судьба...и свой конец, иногда бесславный и мучительный.