Укладываюсь, проверяю натяжку ремня у винтовки, ещё раз укладываюсь, буквально врастая в землю, расслабляюсь… Нас двое - я и мишень передо мной, дышу: «Спокойно, всё пройдет нормально, - настраиваю себя, - Дыхание успокоилось, всё ровно. Всё будет ровно! Жду команды «Огонь!»
Боковым зрением вижу Анку, хотя служим в разных подразделениях, но мы дружим, много лет сохраняя тёплые отношения, но это вне огневого рубежа. Здесь мы соперницы!
Каждая стремится вывести вперёд свой коллектив. Её место через одного стрелка от меня, она всё ещё возится, укладываясь, хотя «третий готов» уже сказала. «Нервничает», - отмечаю с удовольствием, однако расслабляться рано, приказываю себе забыть про Анку. За моей спиной болельщики и мои друзья, которые ждут только победы. Как и на волейболе на кон поставлена судьба кубка, подвести друзей и родное подразделение невозможно.
В каждой команде по четыре человека, трое мужчин и одна женщина – таково условие соревнования. Мужчины все стреляют примерно одинаково хорошо, а женщины - так себе, Только Анка да я, стреляем на равных с мужчинами, а иногда и лучше получается - как карта ляжет. Поэтому команды других подразделений нам не конкуренты вообще. Основная борьба за кубок по стрельбе идёт между иковчанами и нами.
У нас сильная команда, но и они не лыком шиты.
Слышу команду «Огонь» и начинаю стрельбу. Валерка меня ведёт, наблюдая через трубу, корректируя и отмечая каждый выстрел. Анку ведёт её муж, стрелок отменный! Анка после каждого выстрела, вопросительно оглядывается на него. Муж молчит как рыба, не желая преждевременно выдать результаты стрельбы Анки. Однако Валерка уже успел записать и Анкины показатели.
«Нормально», - голос Валерки звучит твердо, значит действительно нормально. Периодически Валерка кряхтит, а
это значит, что разброс всё-таки есть, но продолжает твердить своё «нормально». Стреляю первый десяток патронов и отвлекаюсь от прицела.
«Отдохни!» – подходит улыбаясь, довольный Валерка. Из этого следует, что по результатам первого десятка я Анку «обстреляла».
Отваливаюсь от винтовки и щёлкаю пальцами. К женщинам, находящимся на огневой позиции разрешается подходить, если им нужна помощь, нахально пользуюсь этой возможностью. Кто-то из болельщиков услужливо подбегает с сигаретой и зажигалкой, закрывая меня от глаз руководителя стрельб. Тот делает вид, что ничего не замечает и отворачивается.
Демонстративно делаю несколько затяжек, пуская колечки. Сама в это время наблюдаю за настроеием Анки, муж уже что-то ей нашептал, и она явно расстроена. Небрежно, щелчком отшвыриваю окурок – хороший понт, дорогого стоит!
- Нутессс! Про-должим! - говорю негромко, но внятно и с расстановкой, так, чтобы она хорошо слышала, - Сейчас мы начнём некоторых щёлкать по носу, просто как ма-ла-денцев!
- Давай, Лидок, давай! Сделай это красиво! – гудит толпа болельщиков.
- Прекратить разговоры! Не отвлекать стрелков! – раздается голос руководителя стрельб. Гул в толпе умышленно усиливается: «А мы и не отвлекаем, между собой разговариваем».
Моя расслабленность обходится мне в спорную девятку. Валерка недовольно хмыкает, но произносит: «Нормально… Лидок…», но я понимаю - напортачила.
Дышу… выравниваю дыхание. Анка тоже собралась и стреляет хорошо, слышу это по реакции болельщиков, они комментируют каждый её выстрел. Валерка сердится и просит их прекратить.
Второй десяток мы с Анкой, как говорится, «проходим ухо в ухо». Задел небольшой, а надо выигрывать наверняка. Ещё раз щёлкаю пальцами, но уже не рисуюсь, а собираю в кучку всю свою выдержку и волю.
Укладываюсь, дышу, расслабляюсь, но попадаю снова в девятку. Валерка кричит: «Отлично, Лидок! Так и работай!» – но я понимаю, что неудачный выстрел, поскольку он так на него реагирует. Анкин муж быстро переводит свою трубу на мою мишень:
- Какое отлично?! Девятка твердая!
Парни за чертой огневого рубежа начинают спорить: «Нет! Десятка! Строго в яблочко!» – хотя все видели, мой позор.
- Сашка, посчитай, сверь выстрелы! – кричит Анка. Тот начинает копаться в записях:
- Да точно девятка на шесть часов!
Отваливаюсь снова от винтовки и говорю: «Сашок! Ты бы лучше за Анюткой следил! Десятка, браток, была! Де-сятка!»
- Сашка, посмотри лучше! – разозлилась Анка.
- Анюта, а ты в прицел смотри, детка! - говорю я и успокаиваюсь окончательно. Теперь её уже не унять, это точно! Готовлю следующий выстрел. Ошибок больше быть не должно! Не имею права!
- Уберите эту суку с огневого! - выходит из себя окончательно Анка, но я её уже не вижу и не слышу.
- Разговоры прекратить, – ухмыляясь, говорит руководитель, молча и с большим удовольствием наблюдавший весь этот спектакль.
Каждый раз на соревнованиях происходит одно и то же, только в разных вариациях. Я всеми силами и со всей изобретательностью, на какую только способна, стараюсь вывести свою соперницу из равновесия, та ведётся на мои провокации и конечно проигрывает. Все участники соревнований уже к этому привыкли и только ждут финала.
Анка разбрасывает выстрелы по мишени, не в силах совладать со своими нервами. Я же наоборот, собралась, сосредоточилась и вкладываю пули точно «в пупок», разбив напрочь десятку, под хлёсткие, как удары кнута, возгласы болельщиков: «Есть! Есть! Есть!».
- Вот каждый раз готовлюсь , настраиваю себя к тому, что не буду тебя слушать и смотреть в твою сторону не буду, но снова завожусь, - говорит Анка, поднимая бумажный стаканчик с горячительным напитком, - Да и ладно, не последнюю же корову проиграли в конце концов. Давай, Лид, выпьем за твою тактику!