ГОРЯЩИЙ ПУХ
Когда стоишь возле моего дома и смотришь в сторону центра Москвы, то невольно сравниваешь эту, такую родную, прямую улицу со стрелой, наконечник которой упирается своим «концом» в Останкинскую башню, в её сказочный ресторан «Седьмое небо». И возникает такая гордость за улицу, по которой прошла твоя полувековая жизнь.
И как же бывает обидно за тех, кто «назначен» ухаживать за такой красавицей-улицей, но…
Мысли мои прервала впереди идущая симпатичная пара. Он навеселе, а она – хрупкая женщина, еле поддерживает его, такого высокого, стройного, но уже седеющего мужа.
Вся округа наполнена июньским солнцем и пухом от неухоженных громадных тополей. Тяжёлые бело-серые обвислые серьги, как плесень, повисли на листве. Не только люди, но и дожди вообще забыли посетить улицу, а ветерок усердно играл пуховыми украшениями, сдувая и размётывая их по сторонам, смешивая с пылью.
Толстое пуховое покрывало плотным слоем лежало на тротуаре и мешало безобидно продвигаться. Не хотелось, чтобы в нос и в глаза попало летучее, пыльное, пушистое, но прилипчивое семя.
Мужчине надоело осторожное передвижение, он мгновенно догадался вытащить зажигалку и, наклонившись, чиркнул и засмеялся.
Я с ужасом смотрела, как на меня надвигался горящий пух. Он плясал, подгоняемый лёгким ветерком, так весело и быстро, что я только успела увидеть синие глаза женщины. Не растерявшись, она сняла с себя пелеринку и стала хлопать по пуховому горящему тротуару.
Моя сумка стала крутиться, так ловко попадая на огонь, что виновник пожара, забыл о своём хулиганстве и с азартом лупил по горящему тротуару своей небесного цвета новой рубашкой.
Чудом, остановив огонь по неосторожности и глупости выпившего седовласого человека, мы стояли под седыми огромными тополями чумазые с обгоревшими вещами.
Я повернула домой переодеваться, слушая, как плачущая женщина выговаривала своему бездумному мужу, а он, повесив голову, покорно молчал.
Дома, успокоившись, я думала о том, что мужчины до старости – дети, за которыми нужен глаз да глаз, как и за тополями.
19.06.2011