В похоронке, бережно хранящейся, в семье Гайсиных, значится, что Миргазиян Гайсин, 1924 года рождения, уроженец деревни Зайлау-Баш Туймазинского района Башкирской АССР, гвардии рядовой 6-го гвардейского кавалерийского полка, первой гвардейской кавалерийской дивизии, погиб 14.09.43 года, похоронен в Киевской области, Чернобыльском районе, селе Ротичи.
Лето. Ярко светит солнце. В тени на крыльце санатория-профилактория "Изумруд" сидят ветераны войны с солидными "иконостасами" боевых наград на лацканах пиджаков и мирно беседуют. Подхожу к ним, здороваюсь. Оказывается, все они отдыхают в этом лечебном заведении. Среди ветеранов своей бойкостью выделяется один из них. Знакомимся-Миргазиян Гайсин.
- Мне не пришлось побывать на собственной могиле, - с первых же слов рассказ ветерана заинтриговал меня своей необычностью. - Теперь уже и не удастся. Все-таки поездка в другое государство мне уже не по карману. Знаю только, что могила-находится у церкви в селе Ротичи Киевской области Украины. А произошло тогда вот что.
Накануне октябрьских праздников, 6 ноября 1943 года, нашей частью было взято очередное село. Однако к вечеру немцы предприняли мощнее контрнаступление при поддержке танков. Оборону мы держали на окраине села. Бой был жестокий и очень скоротечный. Довольно быстро нас разбили. Сплошной обороны уже не было. Огрызались огнем разрозненные группы наших бойцов.
Мне же вообще не повезло (хотя, впрочем, это ещё как посмотреть). За мной начал настоящую охоту немецкий танк. Бегу по канаве, он-за мной. Побежал по картофельному полю-танк не отстаёт. Успел заскочить на перегородку между домом и оградой, и тут "вражина" выстрелил. Взрывной волной меня отбросило во двор дома. Подняться на ноги нет сил. С трудом отполз за дом. Танк остановился и стал ждать-не появлюсь ли я. Для верности выстрелил еще раз и покатил в другую сторону. Снаряд попал в погреб рядом со мной. Мне кажется, там скрывались хозяева дома. Прождав еще немного, я пополз к дороге. Метров через 30-40 наткнулся на кирпичное здание. Переполз через ступеньку и провалился в яму. Собрав разбросанные бумаги, постелил под себя и заснул.
К утру я сильно замерз. В дом заскочили пехотинцы. Однако на мою просьбу забрать меня они никак не отреагировали. Вскоре в дом заглянул наш капитан-кавалерист и, записав мою фамилию, тоже ушел. Из ямы меня вытащили и занесли в дом местные учителя. Две женщины ложкой раскрыли рот и туда затолкали манку и сырое яйцо.
От пищи я немного согрелся. Вскоре за мной приехали. Женщины закутали меня в старое ватное одеяло, помогли лечь на подводу. Медсанчасть мы обнаружили в селе Ротичи. Она была битком забита ранеными, многие умирали. Хоронили их рядом с церковью. Видимо, Одному из умерших по ошибке приписали мои данные, и в мою родную деревню ушла похоронка. Только я "умирал" не в сентябре, как указано в похоронке, а в ноябре.
Полгода я пролежал в госпиталях. По инвалидности демобилизовали. Вернулся домой, и в своей родной деревне Зайлау-Баш работал колхозным весовщиком. В начале 1945 года меня неожиданно вызвали в военкомат. Записали "здоров" и вновь призвали в армию. Таким образом, я, уже однажды "убитый", был дважды призван в армию. Но это уже другая история. Я лучше расскажу один забавный случай.
Нас, кавалеристов, постоянно отправляли в рейды по тылам противника. В один из таких рейдов, в глубоком тылу у немцев, по нашему флангу здорово "шарахнули" наши же "катюши". Мы-группа из 5 человек-спрятались в лесу. Была, ночь. Продовольственные припасы к этому времени уже кончились. Есть хотелось страшно. Когда продвигались по лесу, вдруг почувствовали близость полевой кухни.
Солдат этот запах никогда ни с чем не спутает. Несмотря на опасность (все-таки были в тылу врага), мы двинулись на манящий аромат пищи. Смотрим, на лужайке действительно коптит полевая кухня-и людские силуэты снуют рядом с ней. Подошли ближе. В темноте не разглядеть, чья эта кухня - немецкая или наша. Только видим, что темные тени с котелками подходят к кухне и потом удаляются. Мы взяли свои котелки и по одному тоже подошли к кухне. А повар стоит себе наверху и лиц наших не видит. Взял каждый из нас по порции супа и ушел в глубь леса. Едим, а каждый думает про себя: "Суп-то наш или фашистский?"
Посмеялись мы, конечно, от души, хотя обстановка к этому не располагала. Одно помню точно-суп был очень вкусный.
- После войны мы вырастили с супругой шестерых детей, - уже серьезно продолжал Гайсин. - Сегодня у нас шестнадцать внуков и пять внучек. Вот это-все наше богатство.
Славную жизнь прожил ветеран. В послевоенные годы не покладая рук трудился в родном колхозе. И как бы трудно ему ни было (и сегодня в теле ветерана сидит с десяток осколков), всегда оставался оптимистом. Такой уж он человек.