Вячеслав Лагунов.
События непрожитой жизни
Сценарий полнометражного художественного фильма
По мотивам произведений Саши Соколова.
Я буду жить, пока живет земля
Где свет погас и форточку открыли,
Когда в провинции белеют тополя
И ласточек надломленные крылья.
В. Алейников
ЧАСТЬ 1.
Дачная местность.
1.Двор. День.
Поздняя осень. На асфальте в лужах плавают полусгнившие листья. Дворничиха в ватнике и болотных сапогах размашистыми движениями сметает их в кучи. Мимо нее проходит женщина с авоськой. Из ячейки торчит рыбий хвост. Дворничиха на минуту прекращает работу, чтобы поглядеть на нее.
–Здравствуйте, - говорит женщина, не прекращая движения.- Как ваше здоровье, Анна Степановна?
Дворничиха, обрадовавшись такому к себе вниманию, отставляет в сторону метлу и догоняет женщину с авоськой. Под ноги дворничихи падают несколько скомканных листочков бумаги вырванных из школьной тетради. Видимо кто-то выбросил их из окна или с балкона. Дворничиха задирает голову; взгляд ее останавливается на окне с открытой форточкой на третьем этаже.
-Вот я тебе задам! - кричит она кому-то неведомому. - Давно тебя в сумасшедший дом забрать пора. Там тебе самое место, ирод.
Женщина с авоськой оборачивается на крик.
- Вам что нибудь от меня нужно? - спрашивает она догнавшую ее дворничиху.
Та внезапно утрачивает интерес к продолжению разговора и просто бурчит себе под нос что-то типа «понарожали идиотов, стихи, видите ли, они пишут» возвращается к прерванной работе. Взмахи метлой становятся все более размашистыми и беспорядочными.
1.Квартира Леонида. День.
- А вы отвезите Леню за город, на природу,- советует молодая женщина в белом халате другой женщине с заплаканными глазами, нервно теребящей в руке носовой платок. Они сидят вдвоем в комнате на стареньком продавленном диване, говорят тихо, почти шепотом. Судя по количеству окурков в пепельнице, разговор этот начался давно.
- Вы знаете, это наследственное, доставшееся ему от покойной бабушки. Та часто теряла память, когда смотрела на что- нибудь красивое.
- Я вам настоятельно рекомендую пока не поздно,- говорит врач, поднимаясь, - отвезите его на дачу. У вас есть дача?
Женщина не ответила, только почему то заплакала еще сильнее. – Прекратите плакать, - говорит врач строго, как будто отчитывает школьницу за грязь под ногтями.- Это вам совсем не к лицу. Они вышли в коридор, и врач стала одевать поверх халата новое драповое пальто.
- Я зайду к вам через недельку. А пока пусть попьет лекарство. Вы обещаете мне, что будете давать его регулярно?
Мать снова заплакала.
Когда за врачом закрылась дверь, мать вернулась в комнату, взяла одиноко лежащий на стуле школьный портфель, вынула какую-то тетрадь и, присев на краешек дивана, стала ее перелистывать, иногда задерживаясь взглядом на некоторых строчках. За этим занятием ее и застал сын, возвратившийся с улицы. Нисколько не смутившись, мать встала навстречу сыну, поправила прическу и тоном, не терпящим возражений, сказала:
- Леонид, сегодня мы поедем к бабушке на могилку.
Леня, постояв в смятении несколько секунд, быстро подбежал к матери и выхватил тетрадку у нее из рук. Затем оглядевшись по сторонам в поисках места, куда бы он мог ее спрятать, он вдруг вырвал из тетради несколько страниц, скомкал их и, подойдя к окну, выбросил в открытую форточку.
3. Кладбище. День.
По кладбищу, по дорожке занесенной снегом с трудом продвигается немногочисленная процессия. Несут гроб, иногда останавливаются, что бы сменить затекшую руку. Впереди процессии идет, спотыкаясь, хмельной рабочий, волоча за собой лопату.
4. Электричка. День.
Леонид с матерью сидят в вагоне. Между ними на газете разложена еда - помидоры, несколько очищенных яиц, хлеб, разрезанное пополам яблоко. Мать берет половинку яблока, протягивает сыну. Он дотрагивается до яблока, но не берет его, а отстраняется, закрывает глаза и, склонив голову, прислоняется лбом к оконному стеклу.
Мать: - Это твое любимое. Антоновка. Ты хоть знаешь, сколько сейчас стоят яблоки!
Сын не отвечает, только плотнее прижимается к стеклу.
Электричка останавливается на станции и в вагон входят пассажиры. Их много, они толкаются, стремясь занять свободные места. Среди вновь вошедших выделяется мальчик лет десяти, одетый не по сезону – На нем завязанный крест-накрест поверх серого демисезонного пальто «оренбургский» пуховый платок, валенки с калошами. Через плечо он перекинул старенький аккордеон. Мальчика сопровождает женщина средних лет, в очках в тонкой позолоченной оправе, у женщины зеленые глаза и вертикальные складки у рта. Они садятся напротив, и мальчик начинает громко рассказывать, сопровождая речь свою импульсивными взмахами рук, словно он дирижирует невидимым оркестром.
Мальчик: - Понимаешь, я увидел зимнюю бабочку. Она сидела в трех шагах от меня и расправляла свои прекрасные крылья, собираясь взлететь. Я побежал за ней по колено в снегу, но она успела скрыться.
Женщина: - Боже мой, отчего ты так кричишь, просто неудобно, на нас смотрит весь вагон, разве нельзя беседовать обо всем вполголоса.
Мальчик умолкает, берет аккордеон и начинает играть.
Мальчик:/ тихо / - Я разучил эту мелодию для одной девочки в классе. Ее зовут Роза Ветрова. Она заболела и уже давно не ходит в школу.
Женщина: - Это Брамс.
Пока мальчик играет, Леонид вглядывается в его лицо и находит поразительное сходство со своими детскими фотографиями.
Мальчик перестает играть, начинает грызть ноготь и тоже смотреть на Леонида.
Леонид поворачивается к матери и шепчет: - Мне кажется, что этот мальчик очень похож на меня в детстве.
Мать:- Какой мальчик? Опять эти твои фантазии. Съешь лучше яблоко.
Леонид смотрит в окно и видит, как по заснеженной платформе идет мальчик с аккордеоном. Рядом с ним играет с собакой маленькая девочка.
5. Кладбище. День.
Большое белое кладбище, церковь, рядом рынок. Длинные столы и навесы, женщины в крестьянских платках продают цветы. Несколько мотоциклов у входа, рабочие в синих фартуках выгружают ящики из грузовика. Две собаки сидят у мясной лавки. Вдоль забора – очередь за керосином; лошадь, которая привезла цистерну. На лошадь падает снег с дерева, под которым она стоит, но лошадь белая, и потому снег на ее крупе почти незаметен. Водоразборная колонка, вокруг – заледеневшие потеки, посыпанные песком, окурки.
Инвалид в телогрейке, продает сушеные грибы на нитке.
Колесо от телеги прислонено к мусорному баку.
- Мама, мы зайдем к бабушке, или сразу к маэстро?- спрашивает мальчик с аккордеоном зеленоглазую строгую женщину.
- К бабушке, – отвечает мать, – прежде все же к бабушке. Мы давно у нее не были, просто нехорошо. Она может подумать, что мы совсем забыли о ней. Поправь шарф и надень перчатки. Где носовой платок? Бабушка будет недовольна твоим видом.
Они минуют железные, с выпуклыми литыми узорами ворота. Покупают букет бумажных цветов у слепой старухи, торгующей у церкви. Выходят на центральную аллею, затем поворачивают направо. Подходят к синей ограде. За оградой – мраморный ангел с опущенной головой и сложенными за спиной крыльями.
- Он слушает гудки поездов и оплакивает бабушку, говорит мальчик и улыбается.
Мать роется в сумочке, ищет ключ от висячего замка, который замыкает калитку в ограде. Она переворачивает сумочку и вытряхивает на снег пудреницу, флакончик духов, кружевной платок, спички.
_ Где же он, Господи, я хорошо помню, что он был, неужели мы не попадем сегодня к бабушке, так обидно.
- Я боюсь ангела, мама, он такой мрачный.
- Не говори глупостей, он не мрачный, он скорбный, он оплакивает бабушку.
Наконец мать находит ключ и пытается открыть замок.
Получается не сразу: в скважину ветром надуло снега, и ключ не входит. Мать прячет замок в ладони, чтобы он согрелся, и снег в скважине растаял. Затем склоняется над замком и дышит на него. Наконец, замок щелкает и открывается.
Разноцветная бабочка, сидевшая на ветке бузины, пугается и летит к соседней могиле. Мать скорбно отворяет калитку, приближается к ангелу и долго глядит на него – ангел осыпан снегом.
6.Коммунальная квартира. Вечер.
В комнате работает телевизор.
Передают последние известия.
Перед телевизором сидит Шейла Соломоновна, у нее рыжие с сединой кудри, ей лет 65. На звук открываемой входной двери и шарканье в коридоре она реагирует почти мгновенно и, не выключая телевизора, направляется прямо к двери.
На пороге она сталкивается с мальчиком.
— Добрый вечер, — говорит мальчик, проходя мимо и сдергивая на ходу шапку.
Вечер добрый. Ну как ты, Плаксин? Что нового? — Вопросы ничего не значат.
Посреди коридора мальчик останавливается.
Шейла Соломоновна молчит и вдруг говорит твердо: — У меня к тебе важное дело, сделай
мне удовольствие, что там у тебя с патефоном?
Мальчик заходит в свою комнату и достает со шкафа старый довоенный патефон, купленный на толкучке. У него красный ящик, он весь в пыли.
-Шейна Соломоновна, - говорит он, - патефон не работает, пружина давно лопнула и диск не вращается, вы же знаете. Да и пластинок у меня нет.
Он с тоской смотрит сквозь раскрытую дверь в коридор и видит мать. Она стояла у платяного шкафа и вешала плащ.
- Ты почему зашел в комнату в грязной обуви,- спрашивает мать, останавливаясь на пороге.
Мальчик пожимает плечами, не зная, что ответить.
Снег, принесенный на колошах, растаял, и сейчас на полу растекается грязная лужица.
- Ты что не в себе? И зачем ты достал бабушкин патефон?
- А разве это не Якова Эммануиловича патефон?
- Какого еще Якова Эммануиловича?
- А разве ты не помнишь его? Он был мужем Шейны Соломоновны, он умер, когда мне было лет десять.
-По-моему мы раз и навсегда договорились, что ты перестанешь фантазировать или ты снова хочешь туда?
(Неожиданно в соседней комнате раздается звяканье посуды и голос.
- Не важно, - говорит голос, - мне только одну пластиночку. Дадада...)
- Извини, впредь я постараюсь не причинять тебе неприятностей!
7.Коммунальная квартира. Комната Шейны Соломоновны. День.
На кровати, не снимая кирзовых, забрызганных побелкой сапог, в выляневшей гимнастерке и в генеральских штанах с лампасами, лежит муж Шейны Соломоновны Яков Моисеевич и бессмысленно смотрит в потолок.
По комнате кавалерийским шагом ходит Шейна Соломоновна, иногда останавливается и театрально заламывает руки.
- Что будет, что будет, - причитает она, прислушиваясь к голосам, доносящимся из коридора.
-Сволочь ты. Нет в тебе ни капли состродания, - говорит Яков Моисеевич, продолжая смотреть в потолок.
Потолок засижен мухами.
Шейна Соломоновна снимает с вешалки пальто, начинает быстро одеваться.
-Куда?- угрюмо и безразлично спрашивает Яков Моисеевич. – К безрукому?
-Чтоб у тебя, жида пархатого, у самого рука отсохла. В магазин я, за сахаром.
8. Двор. День.
Это была скорее свалка, чем двор. Чахлые липы, два или три гаража, а за гаражами - горы битого кирпича, мусор, старые газовые плиты. Через мусор к гаражам пробирается Шейна Соломоновна, постоянно оглядывается, не видят ли ее старухи, сидящие на лавочке возле дома. Внезапно раздается громкий звук закрываемой с размаха дверки духовки. Сотни три или четыре, их свезли во двор из всех соседних домов сразу после войны.