Старик Юнг учил, что все человеческое бессознательное базируется на архетипах, а архетипы эти принимают те или иные литературные воплощения – более или менее удачные. Когда мы спорим о литературных коллизиях, мы просто пользуемся некими наиболее удобными для нас кодировками, которые предоставили нам талантливые писатели. А на самом деле за всем этим стоят фундаментальные вопросы бытия. То же самое можно сказать и об исторических ситуациях, которые вызывают непримиримое противостояние в обществе. Спорят и воюют между собой человеческие психотипы, исторические же воплощения идеалов созидания и борьбы – лишь модели, удачно или неудачно подвернувшиеся под руку…
Для русских таким даже не камнем, а полем преткновения является вся история Империи ХХ века. В начале Перестройки, когда , наконец, стало ясно , что мысль и история не уперлись в стенку, а вполне могут искать свои пути, говорили, что, мол раскол в обществе проходит через семью. Честно говоря, я не знаю таких семей, которые распались тогда по политическим мотивам (хотя, безусловно, были и такие), но вот человеческие сообщества, где кое-кто по этим самым мотивам получил тогда в глаз и послал на три буквы тридцатилетнюю дружбу, я знаю.
Сначала казалось все более менее просто. Умами в массе завладела простая модель – жили люди, пели песни, ходили в церковь, любили Родину. Пришли большевики, на немецкие деньги устроили переворот и все пустили под откос. Кто за белых – налево. Это герои и мученики.Кто за красных – направо. Это - злодеи и мучители…Есаул, есаул, короче – что ж ты бросил коня…
Потом потихоньку подошли к эпохе 30-х и все слегка запуталось. Жертвы сталинизма возопили о мести, а белые (которые – налево) их вроде бы поддержали, а потом сообразили – так ведь это те же самые, которые нас тогда, в 18-м… Правда, было заманчиво объединиться против Сталина – общего врага, но логика уже сильно страдала.
В это время наиболее пытливые стали интересоваться, - а как там все-таки происходило все до переворота, почему вообще в такой идиллии “образца 13 года” мог случиться такой переворот, что и царю досталось и церкви? Оказалось, что начало ХХ века при рассмотрении в даже не очень сильную историческую лупу очень напоминает знакомые уже до боли ельцинские времена (которые вот они – прямо перед глазами). Та же распродажа страны, иностранные концессии, взятки, воровство в масштабах бюджета, сращивание органов безопасности с террором… Простая модель развалилась. А еще война. Ну ладно – русско-японскую и Первую мировую еще можно как-то постараться не заметить, а вот 41-й – у каждого в доме…
Человеку свойственно редуцировать действительность с целью ее исследования, приводить к неким локальным моделям, чтобы потом при удачном исследовании выводы свои обобщить. И как-то все закономерно свелось потихоньку к последней большой войне. Вроде бы уже стерты последние материальные следы войны, объединились немцы, вымерли наши ветераны, унеся с собой и свой квартирный вопрос, уехали на Резиновое море все недовольные и случайно залетевшие. Но вот война по поводу последней войны идет все жарче и яростней. Война в умах, в сердцах людей, уже ту войну и не помнящих. И конца этой войне нет.Скорее всего, она еще только начинается.
Первый камень этой лавины мог быть любым. Никакой чести автору эта “первость” не делает, но все-таки первыми были бедненько изданные красно-черные брошюрки В.Суворова. На самом деле, этот человечек с рекламной улыбочкой британского адвоката ничего особенно нового не сказал. И, возможно, не получил бы никакой известности, если бы его психотипические антагонисты не избрали его символом борьбы, антигероем нашей истории. Наверное, даже хозяева Суворова (В.Резуна) не рассчитывали на такой мощный резонанс в умах, который вызовут его книги. Всего навсего была озвучена отнюдь не новая мысль о том, что Сталин собирался напасть на Европу. Вот и все. Знаете, по-моему, все граничащие между собой страны собираются друг на друга напасть. Более того – они просто обязаны собираться это делать, ибо это парадигма политического существования государств. Если в государстве существует Генеральный штаб, то он этим и занимается и больше, в сущности, ничем другим. Другое дело, что нападают не все и не всегда, но при благоприятном случае – обязательно…
Так что суворовское обвинение выглядит очень уж по-детски. Типа, а вот Сталин, мол, хотел и то и это…Ну хотел, ну а вы, что – ничего никогда не хотите? Другое дело, что уж очень не дружит с логикой вывод о том, что подготовка армии к нападению, мол, лишает ее напрочь возможности обороняться. Распространению в интеллигентских головах этой глупости , я думаю, сильно способствовала разрушительная работа школьных военруков в советское время. Как-то не донесли военкоматские пенсионеры до молодежи идею того, что пуля одинаково хорошо влетает противнику и в лоб и в задницу и разные автоматы для этого с собой таскать не нужно.
Специалисты меня, конечно, поправят, но я скажу, как знаю – наступательными и оборонительными были в свое время только противопехотные гранаты и отличались временем задержки. Однако, и гранаты эти раздавались – те, которые были, а не “к случаю”. Армия, изготовившаяся к наступлению, имеет все возможности уйти в оборону, либо обороняться встречным боем – наиболее эффективным, кстати, средством. Но ничто так не въедается в человеческий мозг, как ложь и глупость – и вот тут суворовские домыслы явно преуспели.
Я вовсе не собираюсь подвергать анализу и критике вирши Резуна – это устойчивый хлеб других, более усидчивых исследователей, но я хочу просто отметить, что вот с Резуна этого самого и началась гражданская война в умах и сердцах. И, может быть, за это надо даже сказать ему спасибо. Ибо кто-то ведь должен заварить кашу, чтобы было потом чего расхлебывать…
Я , собственно, не о самой войне…Я вот о чем. Историческая истина истиной может называться, я думаю, лишь в шутку. У каждого она своя, а каждый – полноправный участник истории. Когда я читаю или слышу яростные споры о войне, я всегда пытаюсь спросить себя – за кого я? И ответы получаю иногда парадоксальные. Для меня важно не мнение о событии, а личность человека, мнение это высказавшего. Потому что мнение это – символ, знак, который подается для того, чтобы отличить себя от других – принципиально не таких, как я. То есть, опять же, воюют не мнения, не концепции – воюют принципиально разные психотипы, программы. И война эта вечна. Она найдет себе другую пищу, когда иссякнет эта. А люди останутся. И будут воевать. И началось это с тех самых времен, когда армада ахейцев пересекла море и высадилась в устье Скамандра, а может быть и еще раньше. Кто-то запрограммировал эту вечную и беспощадную войну. И нам ничего не остается кроме того, что выбирать и воевать, принимать решения и отвечать, преступать и расплачиваться…
Почему все же – война? Когда мы говорим о субъективности и относительности исторической истины на примерах слабо коррелированных с настоящим событий или событий, в которых мы фактически не принимали даже косвенного участия, это всегда позиция уязвимая. На сцену выходят профессионалы, либо непосредственные участники и все “теоретики”понуро бредут по домам и кабинетам. Последняя же война не случайно называется Отечественной – она поглотила всех – профессионалов и дилетантов, живых, мертвых, тех, кто “за нас” и тех, кто “за них”и в той же равной степени тех, кто родился через много лет после этой войны. Это война – архетип. Она останется в нас навечно и каждый будет иметь право…
Когда о войне судят военные историки и профессионалы-военные, следует помнить лишь один важнейший факт – война эта была доведена до конца, выстрадана и выиграна именно “дилетантами”, теми, кто и не собирался и не должен был, а если честно, то и не хотел воевать. Не хотел – в смысле,- не собирался, не строил таких планов, не получал за это зарплату и этому не учился. Народом, то есть.
Профессиональная армия была выбита летом-осенью 41-го года. Те, кто по плану должен был стрелять, бежать, побеждать, гнать и завоевывать …их не стало. Цифры убитых и плененных в компанию 41-го года всегда были спорны, но для настоящего разговора они не имеют значения, ибо они фантастически огромны. Точнее, скажем так – они соизмеримы с численностью той самой армии, которая должна была…была. Не менее фантастичны цифры территориальных и экономических потерь СССР в 41-м году. Все надо было начинать сначала. В войска пришли те самые бухгалтеры, инженеры, школьники и колхозники, которые в короткие сроки если не погибли, то стали профессионалами, которых в мирное время готовят десятилетиями. Это они – токари, сапожники, трактористы пошли драться с обученной грамотной и по уму устроенной армией немцев. Загнали ее обратно в гнездо и уничтожили. И поэтому теперь каждый тракторист или бухгалтер в память о своем отце или деде имеет это право –спросить:”Почему?...” И высказать свое мнение тоже имеет право. В другой раз, когда военные сами хорошо справятся со своим делом, бухгалтеры и комбайнеры таких прав будут лишены. Но лучше бы другого раза не было. Очень хочется верить в то, что народ, принесший такую фантастическую жертву, все же заслужил у истории порцию исторической удачи…
Часто приходится слышать версию о том, что перед войной были “ выбиты” профессиональные военные кадры и это послужило причиной катастрофы. Это ложь. Удобная для многих спасительная ложь. Это не историческое исследование, а всего лишь мое кредо человека, живущего на этой земле и поэтому я сознательно не буду никого провоцировать цифрами. Цифры разные, но в любом случае – кадры, хоть и пострадали ( а не за дело ли?), но в достаточном количестве остались. И вполне хватало среди них и тех, кто прошел школу Первой мировой и героев Гражданской и младотеоретиков новых времен. Да и Сталин был не дурак, чтобы оголять армию. Кто угодно, но не дурак. Есть и еще тому аргументы, менее пафосные, но более конкретные. Так уж вышло, что и я и все мои друзья детства и друзья моих друзей и их подруг и т.д. – дети и внуки кадровых офицеров, прошедших войну или погибших на ней. Но вот ни одного репрессированного среди них я не знаю. Возможно, это такая тенденциозная выборка людей вокруг меня. Возможно. Выбирал я сам – скрывать не буду, друзей мне никто не навязывал…
Много за последние годы выдано “объяснений” катастрофы последней войны, много высказано обвинений и оправданий. Самое печальное то, что те, кто мог бы прояснить ситуацию сегодня уже более свободно и беспристрастно, давно уже мертвы. Время поглотило свидетелей и участников, остались лишь документы, да и тем нельзя доверять абсолютно.
Мне думается, что на катастрофу 41-го года и все последующие кампании нужно пытаться взглянуть с разных сторон и только тогда картина станет хоть как-то приближаться к реальности, хоть чуть-чуть обретет логическую канву. Иначе все останется на уровне окопной пропаганды.
К сожалению, политики, как правило не оставляют адекватных мемуаров, поэтому стратегическая, политическая картина скорее всего будет всегда выглядеть устойчиво такой, какой она сложилась к настоящему времени. Взгляд командиров высшего звена, мемуаристов войны важен с точки зрения оценки оперативной ситуации на фронтах. Очень мало, но все же они существуют – воспоминания командиров дивизий и полков, совсем почти нет материалов, созданных офицерами тактического звена и рядовыми участниками войны.
Архивные историки, а тем более военные не хотят видеть ничего кроме документов. С точки зрения формальной науки, может быть это и верно. Может быть это было бы верно в Германии, например. В России генерировать нужные документы умеют уже давно. Еще книгопечатания не было, а нужную летопись уже умели слепить. Чтобы и князь и герой и святой…А запоротых да в проруби утопленных – что их слушать? Быдло-с. Да и в живых таких старались не очень оставлять. Вот и история отсюда…
Послушать одну сторону, так вроде все правильно – не было в начале войны штрафбатов и штрафрот, не затыкали штрафниками дыры в обороне, заградотряды – так вообще что-то типа передвижных военкоматов – собирали всяких беглых, поили их горячим чаем, выдавали новые портянки, читали политинформацию и отправляли служить к новым, хорошим и умным командирам. Не расстреливали никого без суда и без причины…Вы что? Знаете как военные юристы набросятся за это? Порвут и еще за клевету засудят. У нас в России клевета – вообще для юристов – хлеб с маслом. Потому что по документам всегда все в ажуре, а свидетели на три метра под землю убраны. Порядок у нас с этим всегда. Не Сицилия какая-нибудь.
Но есть и другая сторона… Брошенные командирами под огнем, под ударами пикировщиков без боеприпасов, связи, провианта, а самое главное – без командования, спасали себя, товарищей, выходили, попадали в плен, а потом еще по десятке после войны получали от благодарной власти. Не от Родины – от власти. Родина – это другое… Без винтовок в атаку шли – все равно столько не надо, всех же почти убьют – зачем винтовка каждому? С винтовками этими вообще загадка не для первого класса. То, что винтовок был некомплект часто объясняли тем, что огромное количество оружия было оставлено при отступлении в западных округах. Немцы охотно ставили трофейную стрелковку на вооружение и на своих арсеналах клеймили. Так вот сегодня купить деактивированную винтовку Мосина предвоенного года выпуска ничего не стоит и цена ей полушка , а самое главное, что никаких немецких клейм на ней и в помине не будет. Это значит, что винтовочка с наших арсеналов, что воевала или лежала на складе она только на нашей стороне. Так что же ее в руки не дали тем, кто с палками выходил против танков? Уже седьмой десяток лет после Победы идет, а винтовок этих столько, что еще на три войны хватило бы. Где же они тогда были? А вот если вам позволяет квартирный вопрос и вам нравятся пулеметы, то пулемет Максим на станке Соколова выпуска до 1943 (!) года можно купить в масле, в складской упаковке, с полным набором причандалов и за довольно смешные деньги. Причем, все это будет промышленным образом деактивировано в соответствии с законодательством РФ. Мне даже трудно подобрать слова, чтобы обозначить – КАК нужны были эти пулеметы в войсках до 1943 года. Вот загадочки какие…
Наверное, есть всем таким вопросам внятные ответы. Только с обоих сторон историки не хотят остудить голову. Потому что война идет уже между ними. Сейчас. И никто этой войны избежать не может. Разделился народ, давно разделился и продолжается эта тысячелетняя гражданская война. Кто-то белый, кто-то красный. А я вот – черный.Это на всякий случай – вдруг кто за своего посчитает. С черными , кстати, проще всего договориться. Не трогай их, вали своей дорогой и не беспредельничай – может и дойдешь, куда шел. Но это я отвлекся…
Так вот, с другой стороны давно уже, еще с конца пятидесятых годов до автоматизма доведен приемчик:”Вали все на Усатого”. Сталин во всем и виноват. Удобно до одурения и всем хорошо. Кто выжил, конечно. Народ-то спрашивает – кто, мол виноват? Кто моего мужа, моего сына, брата без вести и без толку погубил? А военачальники – грудь квадратна в орденах , богатыри наши былинны – говорят им: “Усатый – сволочь. Это он злодей ночами сидел и высиживал, как побольше народу сгноить да под землю загнать. Потому что больной был.Псих. Ему даже доктор Бехтерев справку давал, да Бехтерева этой же справкой и отравили…”. Уж такую отмазку они все придумали, что больше, чем на полвека хватило. Может, хватит уже?
Тот, кто руководил коллективом больше пяти человек, меня поймет. У руководителя ранга Сталина есть только один выбор – либо полностью отдать власть своим клевретам и расслабиться, либо вести против них тайную войну, жестокий террор. Вот и были оружием этого террора такие ребята как Жуков и Мехлис. Думаете, Сталин шибко рад был иметь таких военачальников? А других-то не было. Не успели других…Не успели…может быть в этом ключ к загадке? Не знаю. Только не успел не Сталин.
Легенды, легенды…я ничего не имею против легенд, я даже – за. И я считаю, что ни к чему раскапывать, сколько же там было бойцов на разъезде Дубосеково и где был в это время политрук Клочков. Это – легенда, тоже архетип. И создана она для того, чтобы поднять боевой дух бойцов и населения. Это нормально и это никакое не вранье. Нормально, когда танки останавливают противотанковыми средствами, пусть даже и гранатами. Да чего уж там говорить – вообще хорошо, когда их останавливают. А то ведь они так могут переть до самого Японского моря… Гораздо хуже, когда закрывают телом абразуру огневой точки. Вот это я с детства не любил. Мне всегда казалось, что если вдруг я попаду на войну, то мне с моим счастьем обязательно прикажут закрыть амбразуру. Точнее, даже не прикажут, а надо будет, а все сделают вид, что у них шнурок развязался и мне придется эту сволочь закрывать. А это, как мне казалось, должно быть очень больно. Папа мой хорошо разбирался в этих амбразурах – две войны и Венгрия все-таки…Я с ним поделился своими сомнениями, он долго думал…видимо подбирал слова. Я только сейчас понимаю, как бы он ответил мне взрослому. Но мне было шесть лет. Папа доходчиво объяснил, что есть на свете артиллерия, огнеметные танки, просто танки в конце концов и есть саперные штурмовые группы – вот вся эта радость и предназначена для “закрывания амбразур”. К слову сказать, папа с дружками “закрыли” таким образом всю линию Маннергейма со всеми ее якобы неприступными фортами. А тело, закрывшее амбразуру, легко просто сбросить с нее стволом того же пулемета, если оно не сползет само. Глупость это, короче. Только глупость эту после ее опубликования повторили сотни ни в чем не повинных мальчишек. Повторили в основном не по своей воле, а по воле пославших их туда политработников. Вот вам и легенды… Так что все могло быть и героизм на войне вполне соседствовал с глупостью. А глупость и преступление на войне приводят к одним и тем же результатам. Кстати, раскопал я как-то воспоминания одного артиллерийского офицера, который участвовал в том бою, где погиб Саша Матросов. Была артиллерия, были пушки. Только приказа не было батарее сменить позицию. Для чего-то другого была она нужна. А может, не рискнули командиры. Только пушечкам накрыть тот дот березки мешали ближние. А мальчишка…да таких в России не считают.
Война хотя идет пока чисто идеологическая, но осколки от нее летят тоже неслабые. Души калечатся и корчатся от боли. Раненые души…Да, сегодня мы – солдаты отступающей армии. Бредем себе на восток – кто хранит еще боевой дух, кто сдался бы, да некому, а над нами – голоса вражеских репродукторов: “Русский, выходи из леса. Тебя ждет горячий чай, сухие портянки…” И голоса эти говорят без акцента. Хуже врага – бывшие свои. Иудиного семени в любой нации найдется, а уж в таком вареве, как население Российской империи, и пена погуще, чем у других будет. Пока взрослые на работе, детям уже внушают добрые иудушки, что , мол, сами убитые их деды и прадеды виноваты в развязывании Второй мировой, что поступали они плохо – и в кого-то там стреляли и штыком даже тыркали и границу отодвигали и территории отнимали…
Политика штука грязная с точки зрения бытовой морали. Если не мы, то нас. Но история – выше политики. Россия, хоть и стремятся ее вписать в Европу, страна особая. Понимание времени и истории на наших просторах – свое. Чем-то напоминает античность. Этим древним грекам было все равно, кто когда жил, они часто путались, кто кому был дед или отец – это было неважно, они воспринимали историческое время как циклически повторяющееся и все общались за одним столом – и сегодняшние и прошлые и будущие. Как живые. В России – так же. Это поляку Стефан Баторий – исторический персонаж, русскому же Петр Первый – как живой. Мы с него при случае за все спрашиваем – и за болота ингерманландские , и за жену-маркитантку, и за бороды, и за пьянство…Нет срока давности, нет исторических особенностей времени. Екатерина…да как она могла? Со всеми гренадерами…А вы не со всеми? А…не получается…а кто вам вообще сказал, что со всеми? И почему ей, собственно, нельзя, а вам можно? Да и вообще – какого хрена …? Вот и Сталин подвернулся кстати – кроме него ведь никого не было, все только ждали его указаний. Это Сталин ведь доносы писал на всех, чтобы комнату получить соседскую, чтобы научного оппонента устранить, чтобы более удачливого ухажера убрать подальше от своей зазнобы. Это Сталин приказывал мосты немцам оставлять , танки держать подальше от горючего и боеприпасов, Сталин должен был учить адмиралов как использовать , например, линейные калибры на Черном море против вражеских порядков, а не только для эвакуации высшего состава. Сталин придумал на Финскую войну солдатиков в буденновках отправить, Сталин должен был оперативные планы составлять – куда кому, кого…? Это потом уже так и пришлось – и поклон ему за это – и карты прочерчивать , и фронтами командовать через представителей Ставки и танки распределять. Потом уже, когда выучившиеся на солдатской крови маршалы, обвешанные орденами как броней, в отместку за свой страх и стыд свалили на него все мыслимые и немыслимые грехи, оказалось, что все дело в нем…
Говорят, что есть средство прекратить и успокоить споры о войне – сказать правду. Это легко, как говорится, сказать… В обычной-то жизни этих правд не одна и не десять, а на войне… Участники уже вряд ли что-нибудь скажут. Остаются – историки. Только – историки не те, для которых хороши любые средства, лишь бы обгадить Отечество и не те “фокусники”, типа Суворова или Солонина, которые профессионально стасуют колоду по своему хотению. Нужно бы слово серьезных исследователей, а вот этого-то как раз и нет. Практически любая страница войны, любая боевая операция сегодня – либо “белое пятно”, либо заидеологизированная версия, сопровождающаяся “разоблачениями” и “открытиями” коньюнктурщиков , да и просто врагов России. Война ведь не закончилась. Она бушует в сознании людей. Там – поле битвы и результаты этих сражений мы видим часто материализующимися в жизни.
Можно бы продолжать и продолжать, но надо где-то останавливаться. Я напомню – я не “красный” и не “белый”. Я – черный. У меня сердце болит и за каждого и за идею. Так тоже бывает. Не может человек жить без Родины. Но Родину он хочет не просто любить, а еще и понимать. Правильно, неправильно воевали наши отцы и деды, а мы ведь уж три четверти века живем их жертвой. Что-то и понять могли бы, что-то и простить.
И еще вот что. У каждого есть некая модель , в соответствии с которой он живет. Я не могу принять сегодня в качестве своего Отечества весь мир – организм у меня такую идею не принимает. А значит, - есть у меня Родина только – страна, где я родился. Есть в этой Родине власть – плохая, хорошая – мы не всегда в силах на это повлиять – не Швейцария у нас, посерьезнее дела тут. Поэтому к истории мое отношение такое – пускай моя Родина ошибается, но лишь бы училась. Пусть бьет врагов – лишь бы профессионально и правильно. Не жалко мне их, своих жалеть надо. Есть такое деление – свои и чужие. И места в мире в принципе для всех пока хватает. Только вот никак не получается собрать тут только своих. Чужим –как медом намазано. Хоть и холодно и дороги плохие и пенсии маленькие… Вот тоже загадка.