Горошины звезд рассыпаны по всему небу, Митяй Микулин храпел, вторя мотору грузовика. Деревня осталась далеко позади, но железнодорожной станции все нет и нет.
Вокруг лишь дремучий темный лес.
Говорят, что в этом лесу водятся волки и медведи – ночные охотники. Мы с Митей ехали уже часа четыре, хотя до станции можно добраться и за два.
Я боялся, что грузовик не выдержит такой долгой дороги, ведь он уже старый. Но больше всего меня пугало, что, скорее всего, Митяй спьяну показал не тот поворот, и мы сбились с пути.
Где- то в гуще леса завыл волк. Этот вой совсем не похож на вой собаки. Грустная песня волка- песнь смерти, так учил меня в детстве дед. Теперь понятно, что он имел в виду.
«Спокойствие, только спокойствие. Страха нет, все будет хорошо», - утешал я себя. Посмотрев на счетчик бензина, понял, что горючего хватит еще на полчаса, а потом все, волкам на стол.
Нужно было разбудить Митю. Я начал тихо звать его, затем легонько ударил кулаком в плечо. Митяй повалился на бок, будто он был тряпичной куклой. Попытки разбудить алкоголика – гиблое дело, и я решил ехать вперед, пока бензин не закончится.
Примерно через час машина остановилась. «Ну, вот и приехали», - подумал я и начал будить Митяя. Наконец, он что – то забурчал, зашевелился и медленно открыл один глаз, а затем, вдруг резко сел, потряс головой и спросил в панике: «Где я?» .
Посмотрев на меня, Митя удивленно спросил: «Пьер? Ты…это…где мы?»
-Мы едем на станцию, чтобы я попал в Петербург,- ответил я.
Митяй пробормотал: «Ничего не помню. Долго еще ехать?»
- Бензин закончился.
Митяй подумал и сказал: «Блин…Плохо дело…Ладно, подождем до утра, сейчас лучше не выходить из машины, а то мало ли…»
Я согласился с Митяем, решив подождать до утра, и вскоре сон одолел меня, глаза слиплись, и я, как будто провалился в бездну под голодный вой волков.
Мне приснилось, будто я иду по заснеженной дороге, а вокруг темный лес. Вдруг передо мной из ниоткуда появляется мой дед. В руках у него вилы, он улыбается, а вслед за ним появляется тот самый сосед с заплывшим глазом. С вил капает кровь, а в животе у соседа три дырки.
Дед говорит соседу: «Надо тебя закопать, на лопату и выкопай яму», сосед отходит к краю дороги, берет откуда-то лопату, а затем начинает копать. Когда яма была выкопана, дед говорит: «Дай лопату Пьеру и ложись в яму». Сосед так и сделал. Он подошел ко мне и протянул лопату, от него пахло гнилью и спиртом. Я взял лопату, сосед лег в яму. Дед сказал: «Закапывай!»…и я проснулся в холодном поту.
Митяй похрапывал на соседнем сиденье, изредка бормоча проклятья, адресованные продавщице Матрене Степановне.
У Матрены Степановны сложилась достаточно трудная жизнь. Она родилась в Петербурге в небогатой советской семье. В школе училась относительно хорошо, пятерки у нее были только по физике, алгебре, литературе и русскому, а по всем остальным предметам - четверки.
Она чувствовала одинаковую тягу и к искусству, и к науке, но к окончанию школы пришлось выбирать.
Родители Матрены решили, что от искусства пользы мало, и отдали ее в педагогический университет.
В нем она познакомилась с ярым коммунистом Степаном Федотовым и влюбилась в него.
После окончания института Матрена стала работать учительницей физики в средней школе, а через год вышла замуж за Степана, который зарабатывал тем, что занимался делами партии.
Через пять лет она охладела к Степе, а еще через три ей стало скучно жить, и она начала развлекаться тем, что днем по- прежнему преподавала, а ночью, когда муж засыпал, выскальзывала из постели и писала контрреволюционный роман.
Но, как-то раз, Степа проследил, что делает его жена, а, когда она ушла на работу, прочитал частями роман и отнес его в НКВД.
В НКВД изучили произведение и решили, что гражданку Матрену следует убрать, но, когда за ней приехали, ее уже не было в своей квартире.
Когда она вернулась домой, муж сказал, что отнес ее роман в милицию. Матрена одновременно разозлилась и испугалась, а затем взяла первое, что попалось под руку и…
Теперь она работает продавщицей в нашей глухой деревушке, куда раз в год приезжает участковый и требует денег. А знаете, за что он их требует? За сокрытие государственной преступницы и убийцы, которая заколола своего мужа шариковой ручкой.
Митяй бормотал проклятья, проклинал бедную Матрену за то, что она не продает ему водку, губит его душу, не верит в Бога, не верит в дьявола, не ругается матом, моет руки. Проклинал за то, что она слишком толстая, но через секунду уже ругал за то, что чересчур тощая для продавщицы.
Я не мог больше этого слушать и вышел из грузовика.
Утренний воздух был свеж, по бокам дороги блестела трава, смоченная росой.
Я стоял неподвижно, наслаждаясь тишиной и спокойствием леса. Дверь грузовика открылась, и вышел Митяй. Он глубоко вдохнул и громко проорал: «Благодать, ****ь, какая! Красота! Лепота!»
От его неожиданного выкрика я вздрогнул и, злобно посмотрев на Митю, спросил:
- Ну? Что делать будем?
Митяй, уставившись на меня удивленно, ответил: «Как что? Поехали!», - а затем, вспомнив, что бензина нет, погрустнел и, сев прямо на дорогу, глубоко задумался, приговаривая: «Бляяяя»
После долгой паузы, показавшейся мне целой вечностью, он предложил один единственный вариант – идти пешком.
Мне нечего было возразить, я понимал, что другого выхода нет, мы отряхнулись и побрели вперед.
Так мы шли и шли. Солнце висело прямо над нашими головами, припекая их.
Через некоторое время Митяй остановился, на его лице читалась усталость и боль, пот лил градом.
- Дай передохну немного, ноги болят. Стар я уже стал для таких путешествий, - сказал, он, еле дыша.
- Ладно, только не долго, нужно дойти хоть куда – нибудь до наступления темноты, а то нас волки и медведи сожрут ночью.
Митя сел на большой камень, стоящий на краю дороги, но через пять минут вскочил, пробурчав: «Муравьи проклятые».
Вдруг, где – то вдалеке послышался рев машины, Митяй поправил на рубаху и медленно вышел на середину дороги.
- Стой! Что ты делаешь? – воскликнул я.
- Если мы будем махать руками, автомобиль все – равно не остановится, а так у него не будет выбора.
Я нашел предположение моего приятеля достаточно убедительным, встал подальше, но так, чтобы было удобно наблюдать.
Наконец, из –за поворота выскочила машина, но она не замедляла свой ход. Было видно водителя, он сигналил и махал Митяю, чтобы тот отошел, но Митя от рождения был очень упертым, он не двинулся с места.
Когда уже стало понятно, что водитель не остановит тачку, Митяй прыгнул вправо, а машина резко рванула влево, врезалась в небольшую подсохшую березу и так и встала. От нее шел черный дым.
Я подбежал и увидел водителя, он сидел, уткнувшись лбом в руль, но было видно, что он жив.
Это был самый знаменитый человек в деревне. Люди звали его «загадочный Иван»
Древняя легенда гласит: «Однажды, во время страшного урагана, сметающего все на своем пути, сидели в темной каморке старик со старухой. Они были очень стары, время сильно потрепало их.
Сидели они и молились, вдруг раздался стук в дверь.
«Кто это может быть в такую погоду?», - начала гадать старуха. Стук становился все громче и настойчивее.
Старик прислонился ухом к двери, снаружи шумел ветер, и было слышно, как ветки с треском отламываются от деревьев и летят куда – то вдаль.
-Кто там? – крикнул старик, но никто не отвечал, старик приоткрыл дверь и выглянул наружу. На крыльце перед ним стоял мужчина сорока лет в шортах, футболке с надписью «I love NY» и босоножках.
-Можно войти? – спросил он.
Старик пропустил загадочного гостя внутрь, и тот, не поздоровавшись и не разувшись, пошел прямо к столу, сел за него и требовательно посмотрел на деда.
Какой-то странный порыв заставил старика открыть сервант, взять оттуда фарфоровую тарелку и налить непрошеному гостю супа.
Гость взял ложку и начал чинно есть, а затем встал, поклонился и направился к выходу.
-Кто вы? – спросил дед.
Гость остановился, обернулся и сказал: «Меня зовут Иван. Я новый житель».
Затем он просто вышел на улицу и скрылся под звук ревущей бури.