Вот и летим. Как же мне все осточертело. Мотаюсь, как неприкаянный, туда- сюда. Сегодня я в Москве, завтра во Владивостоке, послезавтра еще где - нибудь. Контракты, встречи, деньги - надоело. Хочу покоя, хочу домой. Ненавижу, всех ненавижу и себя в первую очередь, за глупую злобу к жизни, за неверие. Что за дурь лезет мне в голову? Разве себя можно ненавидеть? себя любить надо.
-Летим. Мама, смотри, тучка. Ой, куда же мы? Мы же сейчас с ней столкнемся,- в салоне самолета раздался звонкий детский голосок.
« Что же ты так кричишь? Аж, в ушах закололо. Хорошо ему у него все впереди. Может махнуться с ним не глядя? Вот сидит с мамкой и понятия не имеет. Что есть ненависть, злоба, деньги, много денег, страсть к наживе. Для него летать на самолете предел всех мечтаний. А я ненавижу уже эти кожаные сиденья, этот гул пропеллеров. А когда-то и у меня была мечта, только не летать, а мечтал я найти страну голубого леса. Ещё дед, царство ему небесное, рассказывал, что эту страну находят только счастливые люди. Ох, как мне хотелось быть счастливым, три раза сбегал из дому, чтоб найти его. Не нашел, видимо плохо искал… М-да…Надо будет, заглянуть к родителям. А то уж сто лет их не видел……
Ну, вот и родительская деревенька, как говорил поэт: «Вот моя деревня. Вот мой дом родной», житейский оазис посреди непроходимых лесов. В такую глушь прогресс не идет, а тащится как черепаха. Что за скептическое отношении к жизни? Ты это брось, мой друг.
Минут сорок ходьбы по квакающей дороге для меня показались просто вечностью, отвык от, так называемой, деревенской изюминки. Вот он истинно русский экстрим – дойди до дому чистым, если вокруг по колено грязи. А ведь некоторым, наиболее приспособленным это и удается, вон как тетка ловко прыгает с кочки на кочку, несмотря на тяжелую ношу. Я же вымазался по самые уши и ничем не отличался от местного алкаша, который валялся неподалеку. Видимо, возвращаясь, домой после бурного празднества, упал в канаву и не в силах из нее выбраться, остался ждать протрезвления, а может, когда терпение жены иссякнет и пойдет искать его по соседям, да случайным образом наткнется на него усталого.
Осевшая, полуразвалившаяся избушка, с виду ничем не отличавшаяся от других, но намного роднее и ближе вычурных городских высоток. Вот он! Здравствуй, родимый. Ушел я из тебя мальчишкой, а вернулся уже состоявшимся мужем. Примешь ли ты меня вновь? Простишь ли за долгую отлучку? Вот он я – блудный сын твой, прости и прими.
Посидели мои старики, морщинок прибавилось - годы оставили свой след на их лицах, вот только глаза остались прежние, добрые с молодецкой искоркой, их время пощадило.
Только к утру улеглись все эмоции переполнявшие душу столько лет. Рюмочка, другая и чуждость исчезла, как будто и не было разлуки. За разговором незаметно прошла ночь…
На улице уже по-осеннему свежо. Тихо. Где-то в сарае закукарекал петух. Легкая предрассветная дымка окутала этот мирок моего детства. Я шел… куда? Не знаю. Я просто шел, не задаваясь поиском ответа на этот вопрос. Шел, не разбирая дороги… шел, потому что хотелось идти, хотелось чтобы этот маленький островок моих воспоминаний снова принял меня и не отпускал уже никогда.
Вот он и пригорок, отсюда видать весь поселок. Вон мой дом, рядом речка, а там дальше лес. Солнце показало свои первые лучики, они прорезали дымку утреннего тумана и слегка осветили величественные сосны. Господи что это? Ведь это и есть «голубой лес», страна счастья!