К концу апреля я стал ночевать у себя в доме за городом. Весна разгоралась медленно, то затяжные похолодания, то теплые деньки.
Однако в саду и огороде все происходило вовремя и последовательно, дружно отцвели жимолость, смородина, вишни, яблони, сливы, единственная черешня, затем уж малина и земляника, калина и черноплодка.
Зазеленели всходы на грядках. Перед домом на клумбах, благодаря стараниям моей жены, поднялись в изобилии цветы - многолетники.
Из ближайшего соснового бора, особенно по вечерам, тянуло пряным ароматом нагретой хвои, ее молодых побегов.
В тонком благоухании цветов и нежной зелени чередой шли садово - огородные работы, повсюду мелькали шустрые осы и деловитые пчелки, собирая дань с медоносных растений, у гаража устроили себе столовую воробьи, которые каждый день с утра требовали семечек и крошек белого хлеба. За это они пообещали мне собирать вредителей на кустарниках и деревцах, обещание свое держали твердо, так и сновали среди листвы, а к столовой прилетали лишь полакомиться.
За всей весенней кутерьмой я не сразу заметил, что под навесом у столовой на кирпичной пилястре окна свила гнездышко чета соловьев. Притащили веточек – палочек, надергали льна из пазов меж бревен соседней бани, устелили собственными перышками.
Хищникам это укромное место явно было не по зубам, не достать при всем желании, а мелкие птахи: воробьи и стрижи старались соловьиную пару не беспокоить.
Поначалу соловьи звонко и к нашей радости исполняли свои чудесные звонкие песни, распевали, наверное, поочередно, ведь кто-то должен был сидеть на гнезде.
Им откликались из ближайшей округи собратья. Это происходило вовсе не обязательно утром или вечером, а, случалось, в любое время дня. Стоило кому-либо начать концерт, как в округе непременно его поддерживали соседние соловьи, присоединялись и прочие пернатые.
А песни у всех соловьев, если внимательно прислушаться, оказывается разные, и не только по коленцам и мелодичности, но и по набору репертуара, ну, как у эстрадных певцов.
Один из квартирантов, не знаю, он или она, однажды прямо над моей головой стал кричать кошкой, которой бы неожиданно наступили на хвост, так повторилось несколько раз и всего лишь один день.
Наверное, подслушал одну из тех кошек, которые в изобилии промышляли на нашей и соседней улице.
Больше соловей кошкой не кричал, хотя соседские полу одичавшие хищницы частенько забредали ко мне в огород в надежде поохотиться на птиц.
Читал я где-то, что соловьи мастера певческого подражания, не хуже скворцов могут что - ни будь этакое отмочить. А несколько позже еще и неоднократно убедился, что соловьи, оказывается, умные птицы, хотя мозг у них, пожалуй, с булавочную головку.
Наконец-то пришел час, вывелись соловьята, поначалу лупоглазые и желторотые, а позже толстенькие и пушистые почти бесхвостые комочки.
Соловьята, едва окрепли крылышки, дружно вылетели из гнезда, и, давай, носиться по огороду: то под куст, то на яблоню, то в земляничную грядку нырнут, то на ограду высоченную (около 2,5 метров) сиганут. Хорошо, что хвосты у них короткие, не позволяют далеко улетать.
Родители совсем забросили свои концертные гастроли, с утра до позднего вечера кормят ненасытных и непоседливых птенцов. Извелись, осунулись, песен не поют, лишь щебечут, цокают чадам своим что-то, а те и в голову не берут, порхают туда - сюда и обратно. Родители следом за ними. Очень непослушные детки получились. В общем, вывели на свою голову.
И вот однажды, совсем недавно, сидят мама – соловьиха с одним из своих ненаглядных пушистиков у меня в саду на кирпичном возвышении. Второй где-то с отцом зависает в соседнем огороде.
А этот с утра с недовольным видом глядит на меня, будто Ерёма с будуна, не поймет, кто это такой громадный и опасный стоит рядом.
Мамка – соловьиха ему пытается что-то объяснять, щебечет без умолка. А он на нее и не смотрит. Он на меня зыркает. Не боится. Не ведает еще страха, наверное.
Вдруг, откуда ни возьмись, к соловьихе подлетает и присаживается рядом, скорее всего, опытная воробьиха – мать. Соловьиха поворачивается к ней всем телом и начинает что-то скороговоркой рассказывать.
Воробьиха молча и сочувственно слушает. Диалог продолжается несколько минут, но тут малыш неожиданно срывается с места, летит, словно ком перьев по ветру, пяток метров и взлетает на высокий забор, соловьиха мгновенно следует за ним.
Но ведь и воробьиха живо перелетает на ограду, садится рядом с матерью соловьихой и продолжает выслушивать её бесконечные жалобы на неугомонное чадо.
Послушала, послушала, что-то в ответ напоследок прощебетала, совет, видимо, дала молодой мамаше, и деловито удалилась к своим собратьям.
Рассказывать все это человеческим языком бессмысленно, это надо хотя бы один раз увидеть и услышать.
Как понимали друг дружку воробей и соловей, нам людям, видимо, не просто осознать.
Может, если бы люди разных народов и национальностей чаще и с добром слушали друг друга, то научились бы и понимать, и жить дружно.
Пока что птенчики живы – здоровы, дай Бог, чтобы выросли здоровенькими и тоже, как и их родители, привносили в души людей музыку любви и взаимопонимания.