Глава 21
Конец жизни
Решили идти самой широкой дорогой, округло загибающейся вправо. Петал, принюхавшись и пофыркав, как зверь, предложила погасить факел. Ей показалось, что из щелей исходит запах горючего газа.
Бласт ничего не чувствовал. Но, взглянув на её пляшущие тонкие ноздри и подвижную верхнюю губу, вспомнил о том, что это прелестное существо имеет волчий нюх, и доверился ей.
Это-то их и спасло.
Расслышав в тишине, нарушаемой только капаньем воды, да шорканьем мышей, ритмичный звук погони, они затаились.
- Это волки! Я совершенно уверена, это волки! – казалось, Петал была готова врасти в камень и перестать дышать!
Верхняя часть штольни была слегка провалена, и Бласт, несмотря на страстные возражения Петал, решил выглянуть и удостовериться.
Мимо него, едва не наступив на голову, пронёсся какой-то человек. Бласт высунулся подальше, чтобы рассмотреть, кто это... Благо, глаза, попривыкнув к темноте, научились различать контуры предметов.
Только резкий тухлый запах газа уберёг его от разоблачения. Когда он увидел несущуюся на него стаю волков, он решил быстро убраться. Но голова застряла!
Стая надвигалась. Он изо всех сил вжался затылком и ухом в холодный сырой камень – так что даже каменная крошка посыпалась ему за шиворот, и мысленно заскулил от страха, обращаясь к любимому Кайросу, богу счастливого случая, спасти его, непутёвого.
То ли Кайрос услышал, то ли газовая вонь перебила волчье чутьё, стая реальгаровых волков пронеслась буквально над головой, едва не коснувшись мощными лапами лица Бласта.
В очередной раз, возблагодарив Кайроса, он дал себе клятвенное обещание впредь быть рассудительнее и благоразумнее. Ведь теперь ему нужно было заботиться о Петал! А он своим безрассудством опять чуть не погубил её! Несмотря на пережитое напряжение, он подивился то ли могучей интуиции, то ли звериному чутью подруги и пожалел, что недооценил её!
Бласта слегка пугало звериное свечение её глаз в темноте.
Сначала он ничего не видел, и она вела его. Но постепенно он тоже начал различать дорогу. А Петал обратила внимание на то, что его глаза тоже начали по-звериному светиться в темноте. Это озадачило её, но пока она молчала.
Переведя дух, они снова тронулись в путь. Голова слегка подкруживалась. Им казалось, что это от запаха горючего газа. Ничего, осталось немного! Скоро они продышатся вольным воздухом!
Поворот за поворотом, Петал с нетерпением ожидала, что вот-вот появятся знакомые приметы, но выхода всё не было. Ей было неловко перед Бластом, который, наверняка, ожидал от неё лучшего знания этих мест.
- Знаешь, в этих подземьях очень много таинственного. Жрецы не позволяют никому из наших самовольно спускаться в них. Говорят, здесь множество немереных тоннелей и провалов, которые никто не строил.
- Откуда же они?
- Говорят, это земные складки образуются, когда разворачивается время…. Оно, конечно под контролем у наших жрецов, но в последние годы землю постоянно корёжит… Все наши тревожатся, чувствуют, что-то происходит…
Петал начала сомневаться, что они идут верной дорогой. Если бы они шли по поверхности земли, уже можно было бы ожидать увидеть посты Тан-Аида.
Факел зажечь было нельзя. И непроглядная тьма очень сильно нервировала.
Впрочем, вскоре глаза Бласта попривыкли к темноте, и он стал вполне прилично ориентироваться. И даже перестал пугаться светящихся, как у зверя, глаз своей подруги.
Болели сбитые в темноте о камни ноги и руки.
Однажды, сделав очередной поворот, они вошли в какой-то шуршащий-шелестящий коридор. Чьи-то мягкие холодные руки взяли их за плечи, коснулись щёк…
Несмотря на усталость и непроходящее головокружение, они взвизгнули так, что стаи летучих мышей, снявшихся со стен, буквально сбили их с ног. Оказалось, они вошли в пещеру, полную этих копошащихся тварей!
Так кричать было совершенно неблагоразумно, но отвращение было сильнее. Бегом, кувырком, падая и спотыкаясь, совершенно потеряв ориентацию, они понеслись, разбивая колени, куда попало. Почему-то казалось, что неведомый мощнейший поток кувырком стремительно несёт их внутри гигантской спирали!
Наконец, их мягко выбросило в относительно светлый коридор. Может быть, рядом выход?
От назойливого запаха мутилось сознание…
Впереди что-то мягко подсвечивалось, но наученные горьким опытом, Бласт и Петал пробирались медленно, на полусогнутых ногах, готовые к прыжку.
Шаги стали вдруг отдавать сначала странным гудением… Или это кровь гудела в голове?
Звуки усиливались. Они уже рычали, бухали, шли мощным строем, резонируя с сердечным ритмом…
Свет ниоткуда всё усиливался, и вместе всё это вдруг неудержимо повело беглецов…
Спины их выпрямились, руки открылись, волосы расправились, одежды забелели - они были в лучшем своём воплощении!.. И вот они встали на краю тоннеля…
И, а-ах! Что это?...
Поперёк, верх и вниз, вытянулся странный колодец… Без краёв и границ… Таинственный и пугающий… Но одновременно притягательный…
Воздух завихрился, ощутилось странное потягивание вверх, в светлый верх… Хотелось забыть обо всём и покорно отдаться этому тяготению золотого света, улететь, расслабиться, и всё будет хорошо…
…Боковое зрение царапнуло что-то чёрное … Но было уже совсем всё равно… Сил и желания сопротивляться не было… Их руки уже поднялись сами собой, готовые к полёту… Они успели ещё сцепить пальцы друг с другом…
И тут… сильный до боли воздушный толчок пресёк их настрой! Сломал их красивое воспарение и грубо перешвырнул их туда, где, ранее казалось, кроме каменной стены, не было ничего! И казалось, они разобьются об эту стену и упадут вниз, в серый, со зловещими алыми искрами жуткий мрак!
…Но стена напротив отступила, став тёмным зевом… Они провалились в него, в продолжение туннеля, будто перескочив пропасть!
Сильная волна холодного воздуха, навалившаяся ниоткуда, окончательно сдула все мистификации…
…Оба с ужасом оглянулись: «Боги! Что это было?»
…Но пропасти никакой не было… Позади исчезло всё! Горькое разочарование о потерянном прекрасном расслаблении накатило на обоих… И почему-то стало очень страшно!..
…Опять хотелось есть и пить… Опять саднили и кровоточили сквозь корку пыли колени…
Петал била крупная дрожь. Мучительно сдавливая виски, она пыталась начать говорить, но губы не слушались её.
- Послушай, кажется, я понимаю, где мы. Это невероятно. Мне не хотелось бы опять испытать это, но, понимаешь, оно ещё будет в нашей жизни…
- Если ты предлагаешь вернуться, я против! – теперь Бласт был полон ужаса, который не испытывал даже под угрозой акинаков жрецов! - Что-то меня перевернуло настолько, что …
- Это был Конец Жизни, Бласт. Однажды нам рассказывали, как это бывает! Нас готовили к этому переходу! Нам с тобой пришлось побывать в том самом месте в Аиде, где происходит разделение на светлых и тёмных после смерти. Понимаешь? Но как? Как мы могли достигнуть его? И, самое главное, как нам удалось миновать его?
- Конец жизни? После смерти? Ты в своём уме? Мы – после смерти? Как это возможно?
- Не кричи. Главное, что я не понимаю, как мы попали туда, где нам не место! Может быть, поэтому мы окончательно и не ушли вверх или вниз? – слёзы растерянности или отчаянья выбрызнули из её глаз.
Бласт пожалел о своей несдержанности. Он прижал девушку к себе, и дрожь постепенно перестала терзать её тело. Пора бы ему привыкнуть уже, что каждая минута жизни в этих землях способна подбрасывать невозможное.
Но сейчас надо было сосредоточенно подумать о другом. Ему не давали покоя таинственные чёрные фигуры, настойчиво сопровождающие их, всё время мелькающие где-то сбоку и сзади… Такое ощущение, что за ними следят и сопровождают. Но кто это?
Глава 22
Ритуал
Нужно было двигаться дальше, но сил не было совсем…
Вдруг Петал сделала предостерегающее движение.
- Слышишь! Если прислонить голову к расщелине, слышен ровный гул, очень похожий на шум водопада!
- А если есть водопад, есть река! А если есть река, она доведёт до моря!
Они спасены! Белопарусный «Афон» уже стоял перед глазами Бласта!
Но их ждало горчайшее разочарование!
Шум был слишком ритмичным, чтобы обещать спасение!
Более того, он нёс в себе страшную угрозу, потому что в нём при большем приближении уже можно было разобрать вновь и вновь повторяющиеся слова: «…FINIS ABORIGINE PEDET!..
…FINIS ABORIGINE PEDET!..
…FINIS ABORIGINE PEDET!..», что можно было понять, как «конец находится в начале» или «в моём начале заложен мой конец»!
Это могли быть только жрецы! Жрецы, от которых им следовало скрываться всеми возможными средствами! Жрецы, встреча с которыми несла в себе неминуемую смерть!
И они, явно, что-то затевали! Судя по последним встречам с ними, это могло иметь отношение к беглецам!
Чтобы решить, что предпринять для собственного спасения, необходимо было выяснить, что происходит, что затевается с таким странным заговором! Несмотря на крайнюю опасность этого мероприятия!
Поэтому крайне осторожно они выглянули из своего укрытия и сквозь щель увидели внизу круглую, хорошо освещённую пещеру, полную клубящихся сладковатых дымов.
Три группы жрецов: в чёрных, серых и серебристых одеждах ритмично, будто в трансе, притопывали в такт своим словам, и слова эти пропитывали окружающие скалы, и воздух, и воду, окружающую кольцом круглую плиту, на которой что-то стояло.
Водный бассейн окаймлял гигантский крылатый каменный змей с волчьей головой, кусающий свой хвост. Таким образом он будто охранял все подступы к центру круга.
Петал, испуганная увиденным, резко схватила Бласта за руку.
- Пошли отсюда! Скорей! Здесь нельзя быть! Это ритуал покорения Времени триадой богов: Неба, Воды и Подземья. Видишь, приготовлены трое часов: огненные, водяные и песочные? Свидетелями ритуала могут быть только посвящённые!
- Подожди, давай посмотрим. Ты слишком боишься нарушать правила! Боги! Да это дракон! Я никогда не видел подобного!
- Ч-ч-ч! Тише ты! И больше не увидишь! Это и есть воплощение Времени, его называют Хрон. Это отец наших богов, покорённый сыновьями. Пойдём скорей отсюда! Непосвящённых, посмевших присутствовать, наказывают смертью!
- Ты же понимаешь, милая, что большее количество смертей, чем мы с тобой уже заслужили, нам никак не получить! Тем более, что сейчас лучше не шуметь… Ш-ш-ш, - Бласт ласково обнял девушку, и она смирилась.
Участники ритуала, окутанные волнообразными сладковатыми дымами, находились явно в экстатическом состоянии. На головах трёх верховных жрецов были крупные маски. Похоже, что они не в состоянии были ничего ни слышать, ни видеть, кроме своего действа!
- Он что-то охраняет, этот дракон! Он явно что-то охраняет! Что это лежит посередине? Ты уверена, что он – воплощение именно Времени? Я слышал, драконы родом из Индии, где они охраняют огромные сокровищницы с золотом! – глаза Бласта горели огнём воодушевления, - А как он попал сюда? Говорят, драконы имеют дар находить золото! Это же совершенно мистические существа! Они символизируют власть над небом, водой и землей, силу, бдительность и гордыню! А вокруг чего молятся эти жрецы? Какая-то особая ценность? Золото? – Бласт в страшном возбуждении, которого сам от себя не ожидал, обернулся к Петал.
- Ты как ребёнок! – Петал озабоченно оторвала от своей рубахи длинные полосы ткани и смочила их о влажные скалы. – Сейчас нам лучше не вдыхать эти дымы. Похоже, тебя уже повело…
Она обвязала себе и ему лица плотными повязками по самые глаза.
- Посередине и есть тот самый ритуальный барабан из двух человеческих черепов, называемый «акарана» - «бесконечное время», не подлежащее никаким видимым законам, Время Вечности. Каждая точка этого времени содержит в себе и прошлое и будущее. В общей точке они сливаются в миг настоящего. Так что дракон охраняет не сокровища. Тайное знание о Времени дороже всех сокровищ!
- Значит, это из тех барабанов, что изготовил странный приёмыш Чисты? Ох, неспроста это всё!
Жрецы, стоящие в круге рядом с тремя ритуальными часами, взяли в руки небольшие желтоватые трубки, окантованные сияющим золотом. Звуки, извлекаемые из них, были похожи то ли на вой ветра, то ли на вопль страдающей человеческой души.
- Что это? – Бласт был зачарован. Ощущение было почти мучительно, но хотелось, чтобы оно длилось бесконечно! …Как жизнь человеческая!..
- Гианлинги, – их делают из бедренной кости человека. А если в их изготовление ещё душу вложить, как это делает наш мастер Георг…, эффект получается жуткий, они своим звучанием способны душу и вынимать…
Петал стояла, закусив губу. Её необыкновенно светлые глаза над белой повязкой выглядели страшно-пустыми, будто душа её уже отлетела...
Это было даже страшно. Бласт хотел тронуть её за руку, но чего-то испугавшись, передумал. Она опять удивила его своей чуткостью, восприимчивостью. Её ладони были подняты, как у жрецов. Губы беззвучно выговаривали сакральный текст: FINIS ABORIGINE PEDET.
Она вдруг показалась Бласту совершенно чужой. Он впервые почувствовал, что полюбил девушку, совершенно непонятного ему народа. Сейчас она была не с ним, а вместе с этой тёмной массой жрецов, клубящихся там, внизу. Он испугался, что потеряет её навсегда прямо сейчас. Но остановить её тоже не осмеливался.
Глаза её белели как-то дико, по-звериному. Ноги еле заметно, будто подневольно, выписывали рисунок трилистника с ломаными лепестками, экстатически выбиваемый жрецами внизу.
Обессиленный своим страхом за неё, за себя и просто самим насыщением страха, он тихо присел под стеной скалы и затаился.
…Они все вместе противостоят ему одному, не могущему даже вникнуть в тайный смысл ритуала! Но оторваться от неё – нет, это свыше его сил! Чего же они хотят? Чему посвящён этот странный ритуал?
…Этот крылатый змей с волчьей головой, кусающий свой хвост, будто показывает, что прошлое умирает, становясь почвой для возрождения, а время поглощает само себя. Цикличность времени, цикличность жизни-смерти…Причудливо, но по сути ведь очень точно… Не такие уж они и дикари…
В ритуальный зал втащили вырывающегося человека. Увидев каменное кольцо змея, тот ужаснулся и начал судорожно дёргаться и что-то жалобно вопить на непонятном гортанном языке. У Бласта захолонуло сердце. Ему показалось, что именно за этим человеком гналась безмолвная волчья стая в подземелье!
Взмах длинного танаидского меча, и голова несчастного, обмотанная тёмной тканью, легко отнята от тела, также окутанного и потерявшего облик человеческого. Жертвенная кровь щедро выплеснулась на волчий каменный лоб и потекла по еле различимому жёлобу по окружности всего змеиного тела до кончика хвоста.
О-о, ужас! Судорога живой волной прокатилась по всему телу каменного змея! Голова запрокинулась, и страшный рык каменной волчьей пасти вызвал целый камнепад со стен пещеры! У него крылья!
Крылья дрогнули и расправились!
В судороге потягивания сонное чудовище протянуло крыло внутрь круга и коснулось вещицы на постаменте… Капли крови скатились с резного каменного пера…
Земля под ногами дрогнула, или это закружилась вдруг голова?
Бласт едва успел обеими руками схватить свою Петал, совершенно уже не заботясь о том, чтобы не помешать ей, как вдруг земля начала уходить из-под ног…
Вся странная пещера с тайным ритуалом вдруг качнулась и косо съехала вниз, быстро исчезнув из виду! А скала за его спиной, круто повернувшись, опрокинулась в пенную толщу прихлынувшей подземной реки! Он только успел подхватить Петал, которая явно не способна была позаботиться о себе. Она была вяла и безвольна.
Гигантский пенный поток, крутя и подбрасывая их внутри себя, с шумом рухнул в образовавшуюся расщелину. Вокруг не было ни воздуха, ни земли, - одна ледяная, бешено кипящая вода!
Они уже почти начали задыхаться, когда поток вышвырнул их из горы в овраг, где пробивала себе дорогу новая река, образовавшаяся из-за переместившихся подземных слоёв.
Глава 23
Вода и цветы
Впадая в Амазонское море, Тан щедро ветвится на реки-речки-ручейки.
Но нет среди них подобных этим двум, кольцом, будто гривной, окружившим земли Тана.
Одна цветом коричневатая. Течёт молча, словно дёгтем стелется. Бережки с кисловатым запашком, но без гнильцы. Без травы. Без тины.
Просто мёртвая.
Другая белая, болтливая. Скачет, как безумная, радуется. Но не сверкает, не переливается попусту. Цену себе знает. Каменистые бережки покрыты беловатой дымкой.
Живая.
Но без мёртвой - как бы и не было её!
…Подойдёт на рассвете жрец в длинных одеждах да с приговором зачерпнёт пару бальзамариев – тёмный и светлый. И бежит потом волк-посыльный куда приказано…
Как вышли обе-две из земных глубин, так и ушли обратно за силой своей таинственной.
Уходя, обещают вернуться обе…
А в долине между ними по весне зацветают асфоделы.
Сколько душ отлетело за год, столько цветков яростно и зло прорываются сквозь землю, сквозь сплетения дёрна. Прокалывают упругим ростком, как ножом, мокрый жёсткий снег, чтобы в последний раз напомнить живым о мёртвых.
Потому жадно и напитываются водой. И живой, и мёртвой, связывая мёртвых с живыми. Лезут быстро и споро, будто небесный огонь призывает их из земли, вытягивая за зелёные верхушки.
А потом единым вздохом, рассекая остриями лепестков весенний воздух, – расцветают! Удивляют и небо, и воду и землю красно-бело-фиолетовой пестротой и сочностью красок!
Но их красота дышит горечью смерти…
Это цветы земель Тана…
Глава 24
Встреча
Молодой, весело бурлящий водный поток вынес два полуживых человеческих тела из перетасовавшихся подземных глубин и ярким солнечным утром выплеснул их в овраг на окраине Беловодья.
На склонах оврага, по дну которого пробивала себе путь новая, мутная ещё пока река, в совершенном беспорядке росло множество ветвистых деревьев. Они так низко опустили и так плотно переплели свои ветки, сучья, листья, соединив сплошной, ажурно колышущейся сетью небо и землю, что было непонятно, который из этих искривлённых побегов есть ствол.
Сетчатая тьма плотно укрывала разрываемое сильным потоком глубокое дно оврага. Но солнечные блики всё же местами пронзали её. И тогда мокрый воздух клубился и весело играл, переливаясь радугами.
Звучные пересвисты птиц, треск кузнечиков, журчанье молодой речки - были так сладки слуху очнувшегося Бласта, что он не мог нарадоваться тому, что он видит, слышит и ощущает! Даже боль в иссечённом каменными осколками теле не могла заглушить этой радости жизни!
И ещё: Петал была рядом. Правда, она была будто сонная и, выбравшись из воды, сразу прилегла.
Он устроил её поудобнее, найдя тёплый солнечный островок, а рядом разложил на просушку сохранившиеся жалкие пожитки. И с удивлением поймал себя на мысли, что когда-то в Афинах он сетовал на серость своей обеспеченной и отлично обустроенной жизни.
Сейчас он был еле жив, жутко голоден и изнурён, по его следу шла погоня, угрожая ему смертельной опасностью!
Но, странное дело, он был отчаянно счастлив! И жизнь стала так сладка для него! И он готов ценить и воспевать каждый миг её! И биться насмерть за неё! Лишь бы в этой жизни была его любимая!
Нужно было только раздобыть еды к моменту, когда она проснётся! В ножнах на правой ноге у Петал, как у каждой танаидки, был отличный нож. Бласт решил, что ей он пока не понадобится. Пусть отдыхает. Он направился к зарослям, рассчитывая раздобыть что-нибудь съедобное.
Мощные побеги ежевики, усыпанные ярко-чёрными ягодами, словно кружево, заплели весь кустарник выше его роста. Это было то, что надо. Он начал торопливо собирать крупные ягоды, стараясь не выпускать из виду Петал.
Побеги ежевики, несмотря на обилие ягод, добродушными не выглядели. Они были толстые, с яростными, обратно развёрнутыми колючками. Выглядели сильно и зло. И так же сильно и зло отстаивали свою неприкосновенность.
Бласт рассекал их резкими взмахами ножа, прокладывая путь к самым плодовитым ветвям. И злые побеги с шумом рушились, будто охали, с сожалением, что их процветающая мощь оказалась столь уязвима.
Каждый замах давался с трудом его измученному телу.
Буквально через силу очередным мощным ударом он рассёк лиственную завесу, и на миг остолбенел. В распавшейся зелени перед ним стоял чёрный человек...
Это был его раб!
Раб как собака бросился к ногам растерянного хозяина. А за его плечами стоял улыбающийся Долих!
Спало гигантское напряжение с плеч Бласта!
Жизнь начинала налаживаться!
Если рядом его надёжный друг, да ещё и слуга на подхвате, вместе они что-нибудь смогут придумать! Они обязательно выберутся! И ему удастся спасти любимую девушку от этих безумных жрецов!
Круженье объятий и радостных эмоций завершилось неожиданно. Внезапно Бласт увидел, что там, вдали, над спящей Петал склонился какой-то человек! А у неё даже нет её ножа! Он же забрал её оружие! Бегом! Скорей назад!
Ещё подбегая по склону оврага гигантскими скачками, он увидел, как странный человек пальцем, оставляющим красный след, что-то рисует на лбу девушки.
Когда Долих сбил того с ног и они, сплетясь, покатились по траве, Бласт с облегчением встретил открытый взгляд Петал. Она проснулась! Они успели! Он ей не смог повредить! Значит, всё хорошо!
Разгорячённый Долих скрутил тем временем руки таинственного прохожего и за неимением верёвки кое-как скрепил каким-то браслетом в форме змеи.
- Очень удобная для этого дела оказалась штука!
Его жуликоватый приятель был верен себе! Опять не сдержался и у кого-то украл занятную вещицу!
На земле ворочался …нещадно избитый Георг! Тот самый странный барабанный мастер! Он даже шутил, еле шевеля разбитыми губами.
- У меня с моими барабанами, видно, общая судьба: быть всегда битым…
Но как он сюда попал и как он узнал, что Петал опять нуждается в его помощи, они так и не поняли.
Как выяснилось из рассказа Георга, тана присутствовала на ритуальном действе, которое для оказалось прервано. И она не проснулась бы, если бы мастер не понял, что необходимо завершить ритуал. Тем временем знак Края Белоглазых Тан, трезубец с драконом, медленно гас на её лбу, будто впитывался, пока не исчез совсем.
Бласт, благодарный мастеру, хотел было по обычаю своей родины, отдать спасителю рубашку, назвав своим братом. Но рубашка его была так истрёпана прошедшими бурными событиями, что от неё мало что осталось. На удивление, плащ, подаренный Атеем, был цел и невредим, несмотря на то, что ему досталось не меньше.
Георг с благодарностью принял плащ, но фибулу вернул Бласту.
- Такие вещи можно дарить только один раз. К тому же она ещё может вам понадобиться…
Долих с ревностным неодобрением наблюдал за этим братанием. Но Бласт не мог радоваться один, и дружескими тычками быстро вывел приятеля из мрачного ступора.
Пока слуга разводил костёр, чтобы запечь на углях нескольких пойманных рыб и раков, Долих, по обычаю кривляясь, рассказал о своих мытарствах, которых он натерпелся по милости Бласта.
Оказывается, их чуть не убили за похищение Петал, но потом ограничились тем, что с позором изгнали из Тан-Аида.
- Пришлось взять себе на память, - Долих с ухмылкой поправил на руке серебряный браслет. – А то вообще ушли бы без добычи! А это неправильно! Мы в эти земли зачем отправились?
С тех пор они скрывались в этих полупрозрачных рощицах. Жили тем, что ловили рыбу. Пытались найти Бласта или «Афон», чтобы вернуться на родину, но все шарахались от них, как от зачумлённых, никто не хотел помочь.
Правда, иногда помогали беловодцы. Они не хотят в открытую противостоять танаидам, но помочь беглецам не отказывались.
Особенно одна вдова. Но туда лучше идти, как стемнеет.
Глава 25
Беловодье
Для Долиха с рабом просто спасительными оказались земли Беловодья, которые сами жители называют Земли Начала Жизни. Кстати, странно, но в беловодском языке слова «конец» и «начало» имеют одинаковый корень – Долиха это особенно поразило!
Это город живой воды, город богини возрождения и плодородия Росты, жены бога Подземья Аида.
Беловодцы, правда, недалеко ушли от танаидов и тоже поклоняются Богу Смерти, но они преклоняются перед смертью ради возрождения. Например, смертью цветка шиповника ради многих-многих дарящих новую жизнь семян. В этом между ними разница!
А в последние дни беловодцы очень встревожены. Ушёл под землю источник белой, живой воды. На первое время запас у них, конечно, есть, но что будет потом? Поэтому их так обрадовало известие о выходе из Подземья новой реки. Они очень надеются, что это вернулась их живая вода.
Бласт в ответ рассказал только о встрече с Атеем. Остальное пока нуждалось в собственном осмыслении.
Оживлённо обсуждая планы возвращения на «Афон», большинство которых были всё же нереальными, они пришли на ночлег в крайнюю хатку Беловодья. Приветливая хозяйка бросилась накрывать на стол.
Бласт по привычке достал фигурку Кайроса, поставил перед собой, моля бога о покровительстве. Остальные же сразу с жадностью набросились на крошечные круглые пирожки с грибами и курагой, в обилии выложенные на блюде в форме цветка шиповника.
- Ты почитаешь Кайроса? – моложавая вдова поставила на стол перед ними миску с суманаком, горячей похлёбкой, сваренной из проросших ростков пшеницы.
Бласт кивнул, продолжая работать деревянной ложкой, не забывая, впрочем, гущу подсовывать голодной Петал.
- Ненадёжный бог, капризный.
Но, видя, как Бласт подсовывает девушке лучшие куски, вздохнула.
- Но уж если повезёт, так повезёт!.. Кайрос чем-то близок нашей Росте. Он бог счастливого случая, а Роста – покровительница всего возрождающегося и растущего. Но для хорошего роста нужно столько счастливых случаев! В нужный момент – дожди, в нужный – солнце. А тут – то засохнет, то вымокнет, то морозом побьёт, а то саранча привалит.
Рука хозяйки внезапно столкнулась над столом с рукой Петал, и та подняла глаза.
- Так ты та самая тана, которую все ищут? – молодая женщина от неожиданности даже села.
Петал, опустив взгляд, кивнула. Потом тихо положила ложку.
- Мы уйдём завтра же, - насторожился Бласт. – Мы не причиним вам неприятностей! Нам просто необходимо немного передохнуть перед дорогой, набраться сил.
- Да я не к тому, - женщина пожалела, что перепугала своих гостей. - Живите, сколько хотите. Наши не выдадут. Хотя, лучше конечно не рисковать. Люди всякие бывают. – Она, явно сочувствуя судьбе таны, всё качала головой, подбирая для неё в сундуке подходящее из своей одежды.
Петал расплакалась.
Она так не привыкла, что кому-то может быть нужна её жизнь, а не её смерть, что живое сочувствие этой простой женщины будто распустило узлы, крепости которых, казалось, хватит до конца жизни.
И слёзы хлынули тёплым потоком.
Долих, вздохнув, встал и вышел. Георг с Бластом последовали за ним. Женщины сами разберутся.
Во дворе они присели на ступени из песчаника, и низкое звёздное небо будто прилегло им на плечи.
Бласт подивился известности любимого Кайроса в этом краю «неграмотных дикарей».
Ему в голову вдруг пришла мысль, что его Кайросу больше всего подходит свойство зерна, дающего, в зависимости от почвы, в которую оно посеяно, каждый раз новые и удивительные ростки.
Как говорили мудрецы, для того, чтобы поймать шанс, надо пробудить два качества,— разум и интуицию. Интуиции хватало у его подруги. А вот разум придётся включить ему самому. И в том числе в необходимости прислушиваться к её интуиции! Потому что это был по-настоящему звериный нюх!
За плетнём раздался шум и девичий визг. Беловодцы ночными купаниями праздновали рождение новой реки.
Девушки в венках шли к воде и пускали эти венки по молодой волне, гадая на суженого. Женщины постарше несли кувшины с молоком для ритуала омоложения. Парни развлекались снятием с себя «дурного глаза» - для этого нужно было оставить в мокром песке как можно больше отпечатков рук и ног.
Их праздничные плащи были украшены бляшками с изображением цветка или плода шиповника, знаком жизнестойкости и плодовитости. Вообще шиповник был здесь везде: и живые заросли, и утварь, и украшения, да и сами люди были плотненькими крепышами, так похожими на любимые ягоды!
Из-за плетня хорошо было видно, как из числа парней выделились две группы ребят помоложе для игры. Они выстроились стенка на стенку и, наступая друг на друга по очереди, явно задираясь, начали выкрикивать кричалку.
Этим днём и деревянный цветок
Не утратит свой живой лепесток.
Присмотревшись, Бласт увидел, что они сильно отличались. В одной шеренге были крепыши, а с другой – звероватые и юркие.
- Гости из Тан-Аида, - прошептала бесшумно подошедшая хозяйка. Бласт внутренне подобрался и поискал глазами Петал. Она была рядом.
Ветка дерева три смерти пройдёт,
Сквозь огонь и воду жизнь пронесёт.
Не погубит её каменный дождь,
Своё слово скажет тановый вождь.
И завяжется тогда связь времён,
Змей убит будет, а край разорён!
С последними словами мальчишки уже не просто толкали грудью друг друга, а яростно сцепившись, покатились по траве. Причём, явно побеждали мелковатые танаиды - за счёт своей бойкости и страсти к победе.
Бласт слушал, и что-то всколыхнулось в нём. Он забеспокоился.
- Что это? О чём они говорят? Что за странная кричалка!
- Ей много лет. Её знали ещё мои родители, - Петал прилегла ему на плечо. - Что тебя беспокоит?
- Моё имя переводится как «ветка дерева», твоё как «лепесток». А мой «Афон», который мы пытаемся догнать, – «цветок»! Странно было бы, если бы всё это было случайностью! У нас в Элладе такие вещи называют предсказанием оракула! Мы бегаем за Протеем, а предсказание само падает на уши!
- И о чём оно, по-твоему, говорит?
- О том, что мы должны попасть на корабль! И письмо Атея непременно поможет нам! – Бласту так хотелось верить в это!
Петал пришлось долго собираться с духом, прежде чем она решилась рассказать о коварстве Атея и об особенностях своего волчьего зрения.
Ничего не ответив, Бласт быстрыми шагами вернулся в дом, взломал печать на письме.
Прочитав, он долго молчал. Петал даже начала беспокоиться. Потом, позвал её и Долиха. Лицо его, освещаемое бликами догорающей бумаги, было грустно.
- Ну что ж, будем справляться без помощи соотечественников. Чего-то подобного я и ожидал.
- Прости, что принесла плохую весть, - Петал чувствовала себя виноватой.
Бласт не успел даже шевельнуться, как Долих неожиданно даже для себя самого выпалил.
- Да ты не плохую весть принесла, а жизнь нам испортила!
- Подождите, не ссорьтесь, - спохватился Бласт. - Вы два самых дорогих мне человека! Не разрушайте нашу дружбу! Долих, ну за что ты нападаешь не неё? Это ведь благодаря ей, мы вовремя узнали о грозящей опасности!
Долих буркнул, уходя.
- Ага, «благодаря»…
В это время они услышали, как проходящая мимо женщина одёрнула свою малолетнюю дочку.
- Не ходи по траве, начнёшь тропинку – станет дорога. Где дорога – там и другая – вот и крест – судьба таны. Вот и руки под живот!
Петал, опустив голову, опять скрылась в доме.
Бласт попытался поручить рабу сборы. Начать следовало с оружия: хорошо бы добыть лук и стрелы. Завтра с рассветом надо было выйти в путь. Но этот бездельник опять куда-то запропастился.