Мужчина прогуливался по осеннему парку, не замечая окружающей его красоты: равнодушие и скука прочно обосновались в нём и, потому, никогда не кончались. Душа мужчины была давно закрыта не только для других, но и для него самого, и копание в ней было забытым делом: он равнодушно проходил сквозь жизнь, ничего не давая и ничего не требуя.
Женщина сидела на скамейке парка под большим деревом и слушала грустную музыку, доносившуюся из репродуктора. Волны музыки откликались в ней нотками утончённой печали и вызывали жалость к себе. И, она, на мгновение ощутила трагичность не столько хрупкой человеческой жизни вообще, сколько трагедию её собственной жизни, такой одинокой и ничтожной. Она готова была расплакаться, но тут увидела мужчину, идущего по аллее. Женщина быстро склонила голову, чтобы он не увидел её полных слёз глаз.
Мужчина давно приметил эту скамейку, решив передохнуть. Подойдя, он спросил разрешения присесть. Женщина чуть заметно кивнула. Он присел на край скамейки, без всякого интереса разглядывая окружающее, изредка бросая взгляд на склонённую голову сидящей рядом женщины. Когда тень от дерева сползла с её лица, он увидел, что она - одна из тех женщин, на которых он никогда не обращал внимания: в таком возрасте они всё на одно лицо.
Оба молчали. Парк постепенно погружался в сумрак: тени как бы растворялись в заходящем солнце. Становилось прохладно. Мужчина передёрнул плечами, стараясь согреться. В этот момент женщине показалось, что он собирается уходить. Лёгкое дуновение страха от того, что она останется опять одна, пробежало по её коже, и она заговорила. Заговорила тихо, неуверенно. И у мужчины создалось впечатление, что она говорит не столько для него, сколько для себя. Но это была исповедь. Как исповедуются перед случайным попутчиком, зная, что он выйдет на следующей остановке, унося с собой груз сказанных только ему слов, и они больше никогда не встретятся.
В какой-то момент женщина повернулась к мужчине и он увидел в её глазах ту же неуверенность, что слышал в её словах. И они, эти глаза, просили о помощи. Всем своим несчастным существом она ждала, чтобы он - этот незнакомый мужчина, внушил ей прежнюю уверенность. И, он, подчиняясь какому-то порыву, взял холодные руки женщины. Они были словно два неживых предмета. Он старался согреть их, гладя и согревая их своим дыханием и, вдруг, почувствовал, как нежность, о которой он давно забыл, начала зарождаться в его душе, заполняя её всё больше и больше. Держа руки женщины, мужчина начал говорить ей ничего не значащие слова. И эти слова, словно переплетённые нити, сближали их ещё теснее, ещё задушевнее.
Сгустившая темнота захлестнула. И, сжимая уже горячие руки женщины, невидимой в темноте, мужчина поверял ей свою тоску, почти захлёбываясь словами. Ему сейчас было всё безразлично, кроме этого парка, этой скамейки, этой женщины и этой нежности, которую он уже не старался подавить...