* * *
Как вы думаете, какие связи между людьми самые крепкие в мире? Родовые? Семейные? Деловые? Партийные? Что?.. Любовные?.. Не смешите меня. Самые крепкие связи – научные! Да-да. И в этом наш герой убедился лично, неожиданно получив от Украинских коллег (прошу обратить внимание – бывших коллег!), приглашение на конференцию по сейсмостойкому строительству. В Ялту. Куда и вылетел в сентябре 2010 года во главе Казахской делегации из двух человек.
Ялта встретила гостей... Впрочем, зачем я буду рассказывать вам, как встречает Ялта? Вы и сами знаете это не хуже меня. А кто не знает – пусть поедет и убедится.
Первый день конференции гостеприимные хозяева решили посвятить приятному. По-видимому, вполне резонно рассудив, что полезное (в смысле – наука), никуда не убежит за один день, раз уж она никуда не убежала за все предшествующие годы разрухи и перестройки.
И гвоздём приятного, конечно же, являлась главная достопримечательность и гордость города (да что там города – страны!) - знаменитая Голицинская винодельня. Поэтому затягивать не стали и направились прямиком туда.
Прослушав короткую вводную лекцию на историческую тему, наш герой (назовём его условно И. Е.), вместе с другими учёными, переминавшимися с ноги на ногу от нетерпения, спустился в святая-святых - подвалы винодельни.
Не зря говорят – лучше один раз увидеть, чем десять – услышать. Получив зрительное подтверждение словам экскурсовода о «миллионе бутылок», И. Е. испытал самое настоящее эмоциональное потрясение. И это потрясение было настолько сильным, что у него даже мелькнула предательская мысль – «А не попросить ли политическое убежище?». До этого, только дважды в жизни И. Е. испытывал нечто подобное. Первый раз - когда его принимали в пионеры под знаменем совета дружины возле памятника Ленину. А второй – когда две молоденькие сестрички делали ему «орошение желудка» в санатории Совмина, куда он, простой советский к.т.н. попал каким-то совершенно фантастическим образом. И кто знает...
- Господа! Не трогать! Не трогать руками! Не пе-ре-ле-зать!
Очнувшись на крик экскурсовода, И. Е. обнаружил себя в обезумевшей толпе учёных, которые, не веря своим глазам, пытались, словно сомнамбулы, пощупать штабеля коллекционных вин, стирая с бутылок драгоценную многолетнюю пыль и паутину. И одна нога у него была уже с той стороны...
- Аааатайти всем! Аааа-тай-тииии! Гаааас-па-да!
Не успел наш герой ничего понять, как чьи-то руки рывком подхватили его и поставили на положенное место. И прибежавшие на крик работники винодельни, оттеснив, хорошо отработанным маневромЮ господ от штабелей, взяли всех в кольцо и повели в дегустационный зал.
В чём испытывает потребность человек, переживший шок? Во всяком случае – большинство? Правильно.
Увидев на столах уже подготовленные к дегустации фужеры с вином, народ, проигнорировав присутствующего сомелье, с ходу тяпнул.
Немолодой сомелье, работник с опытом, отнёсся к ситуации с пониманием и молча разлил ещё по чуть-чуть из другой бутылки.
После третьей дегустации в груди у И. Е. потеплело, он расслабился, и - узнал в полноватой крашеной блондинке неопределённого возраста Верочку из ТашЗНИИЭПа, с которой, ещё в «те времена», регулярно встречался на конференциях молодых учёных
- Вера? Ты, что ли? Да ты совсем не изменилась!
- Да-а-а? – протянула Верочка и кокетливо стрельнула глазками. – Так уж и не изменилась?
Окончательно убедившись по знакомому выстрелу, что это – точно она, И. Е, предложил даме шоколадку, которая осталась у него в кармане ещё с самолёта.
- Да бросьте вы, ребята – какая шоколадка? – встрял в разговор худенький, лысенький дедок, чем-то смутно знакомый нашему герою. – У меня тут таранька есть – думал пивка где-нибудь по дороге перехватить. Валера я, из Кишинёва – не узнаёте?
- Вааах! Кого я вижу? – подрулил к ребятам импозантный господин с седыми висками.
- Тэмо? Ты что ли, генацвали? – признал И.Е. в подошедшем своего старинного знакомого из Тбилиси.
- А кто же ещё?
- Ну, тогда – за встречу! – констатировала зардевшаяся Верочка.
А сомелье всё разливал и разливал из разных бутылок. И, надо сказать, что дело своё он знал отлично. В конце дегустации ему даже удалось взять течение неуправляемого процесса под контроль и заговорить
- Господа! – сказал сомелье хорошо поставленным голосом, перекрывшим шум. – Господа! Прошу вас обратить своё особое внимание на последнее вино, предлагаемое вашему вниманию! Это, господа, знаменитая крымская мадера! Любимое вино Распутина! Пробуем, господа! Пробуем и - запоминаем!
В магазин на выходе учёные ввалились уже хорошо разогретые массандровским коктейлем.
- Господа! – опять приняла в свои руки рычаги управления экскурсовод. - А здесь вы можете приобрести, по ценам предприятия, всё, что попробовали в дегустационном зале!
Что именно пробовали - не помнил никто. Вернее – не знал. Поэтому, поначалу, вышла некоторая заминка. И вдруг...
- Вах! Да это же мадера.
- Где?
- Да вон.
- Любимое вино Распутина?
- Ну да!
- Сколько?
- Восемнадцать гривен.
- Восемнадцать? За бутылку?! Всего?!
Меньше ящика не взял никто. Даже женщины.
*
Второй день конференции разительно отличался от первого.
Да и разве можно было назвать этот вялотекущий процесс конференцией? Научной конференцией с захватывающими докладами и горячими спорами? И куда только подевался вчерашний задор?
Очередной, незнакомый И. Е. снулый учёный из молодых, вынес на обсуждение коллег вопрос «Об изменении полулогарифмического декремента диссипативного рассеивания энергии в коренных породах при мелкоочаговом землетрясении и его соотношении с динамическим коэффициентом пастели». Случись это днём раньше, наш герой, не сомневаясь, за одно только слово «полулогарифмический», порвал бы докладчика на мелкие лоскутки. А сегодня... Сегодня ему было глубоко по барабану, будет этот коэффициент равняться 0.28 или 0.29. Или даже 0.32... Слово «пастели» вызывало устойчивое желание прилечь, а в пустой черепной коробке болталась единственная слабая мысль – осталось ли дома любимое вино Распутина?
*
Вечером, лежа в своём номере и прислушиваясь к ощущениям оживающего организма, И. Е. вспоминал прошедшую конференцию. И сейчас, на поправленную голову, ему ооочень не нравился размер декремента, единогласно принятый содружеством похмельных учёных. И где-то под ложечкой противно свербила проснувшаяся совесть. Но, поезд, как говориться, уже ушёл.
Вот такую злую шутку сыграли с нашим героем знаменитые массандровские вина. Да и не с ним одним. Кто знает, выбери в конце войны большая тройка другое место для встречи, может, жили бы мы сейчас с вами совсем в другом мире? И не стояла бы столько лет эта нелепая Берлинская стена? И не появились бы на свет бессильные миротворцы в голубых касках? И вопрос о репарациях был бы решён ещё тогда, в сорок пятом? Но...
P.S. Автор приносит свои извинения уважаемым участникам Второй Ялтинской конференции за возможные неточности и искажения.