Рейтинг: R
Жанр: экшн, драма
Содержание:
Дэрек совершает нетипичные для себя поступки, Хэри Ракер ведет расследование, Рой вынужден решать многое, от ерунды до глобальных проблем, а Дэлмор в очередной раз уходит за грань.
Но главное – Бэсс Флэйм. Откуда в ней кровь Дэлмора, на манипуляции с которой никто не идет ради удовольствия. Через что придется пройти девушке, чтобы в итоге сравняться в этом сомнительном счастье с Роем и Дэреком, и что возьмет на себя Шон.
Предупреждение: тема насилия и его последствий.
Предупреждение 2: история из достаточно раннего этапа цикла, героям в среднем по двадцать, героине и того меньше, так что характеры не устоявшиеся, многое впервые.
***
Обычный вечер «У Дэна» в разгаре. Мелькание огней в полумраке зала, ревущая музыка, от которой вибрируют стены и табун бутылок и стаканов на грязном столе, толпы разномастных обитателей Underworld в хаотическом движении и непрерывном контакте. За персональным столом четверки в уютном углу бара также бурлит жизнь. Они разговаривают, пьют, смеются, ругаются, что-то обсуждают, разгоняя клубы сигаретного дыма, чтобы увидеть собеседника, решают какие-то бесконечные вопросы с постоянно подходящими к ним людьми.
Бэсс отвадила очередного потенциального кавалера насчёт потанцевать и устало потянулась, расправив затекшие плечи.
– Господи, третий час… Пора домой.
Рой удивленно глянул на нее поверх стакана:
– Ты чего? Время-то детское. Вечер только начался.
Она подавила зевок.
– Ну-ну, вы как хотите, а я которую ночь нормально выспаться не могу, сейчас упаду под стол и всё.
– И как выглядит твоя бессонница? – хитро поинтересовался Рой. – Блондин? Брюнет? Я его знаю?
Бэсс метко заехала ему в лоб неопределимым кусочком чего-то условно съедобного, прошипела:
– Не твоё дело, Картер! Что за бестактность!
– Я очень устыдился, – картинно шмыгнул носом тот. – Уже страдаю от собственной моральной неполноценности.
– Ой, ну тебя совсем, я устала.
– Неужели от меня?
– В первую очередь.
Бэсс встала, инстинктивным жестом нащупала коммер и отцепила убивавшегося Роя от своего мизинца. Шон отвлекся от очередного разговора с очередным юнит-лидером, коротко послал парня заниматься делом и окликнул ее:
– Серьёзно уходишь?
– Ага. Ноги не держат, правда спать охота.
Он тоже поднялся, жестом отстранив подавшегося к нему Логана, который давно уже ждал аудиенции. Логана этот факт весьма огорчил, поскольку деловое общение автоматически перенаправлялось с Первого на Второго, а решать проблемы с Дэреком тянуло на нечто среднее между сованием головы в промышленный вентилятор и ритуальным самосожжением.
Лидер в такие тонкости принципиально не стал вникать, потянулся за курткой, а Бэсс озадаченно спросила:
– Ты-то куда?
– Никуда. Тебя отвезу и вернусь. Меня тут еще не все достали.
– Да ты что, зачем? – отмахнулась она. – Что я, маленькая, сама не доеду?
– Погода не очень.
– Стандартный апрель, чего такого.
– Твоя машина мне не нравится. Ее в последний раз кто делал, Ларри или еще какой-нибудь ас?
– Ник ее делал! Сам! И моя машинка обязана нравиться только мне, сколько раз говорить, что в танки вроде ваших я не полезу?
– Наши тачки заводятся без проблем и не глохнут на ходу. – Шон выставленной ладонью заставил ее замолчать, связался с Вебстером и вынес вердикт: – Можешь любить свою развалину на расстоянии, но с даже стандартным весенним ливнем она не сочетается.
– Дэлмор!
– Не обсуждается. Пошли.
– Ни за что! Вот принципиально с тобой не поеду! – кипела Бэсс от негодования.
Шон поколебался, краем глаза отметив переживавшего за свою судьбу Логана.
– Ну, хочешь – езжай со Стэном, он в ту сторону. Или Дэр тебя подбросит, он почти не пьяный.
– Да вы чего, с ума посходили?! Это он-то не пьяный? Он на ногах не удержится! – Дэрек, у которого наблюдались сложности с реакцией, дикцией и координацией, был скорее согласен с ней, чем с Шоном. – И вообще, к чему все эти варианты? Я не потеряюсь, уж поверь. Нику не доверяешь?
– Он сейчас сказал, что последний раз собирал по винтику это твое убоище. Нику доверяю, да.
– Чёртов Вебстер! – прошипела Бэсс. – Вот дождешься у меня, фиг я тебе личную жизнь устраивать буду. Ох, ну чтоб вам всем пусто было… ладно, давайте мне что-нибудь другое. Только быстро, я спать хочу!
– Дэр? – Шон несильно пихнул друга в плечо, и тот адекватно отозвался:
– Кх, ай, бля… облился. Она танки не водит же.
– Ну тогда Рой. – Тот распахнул глаза, но Шон, не дожидаясь возмущенного нытья, добавил в голос твердости: – «Ауди» изящнее «хаммеров», тянет на компромисс, споров слушать не стану, все заткнулись, и давай сюда ключи.
Бэсс слегка воспряла при виде горестного Картера, выхватила из его дрожащей ладони ключи и мстительно восторжествовала:
– Вот и правильно. А то обещать всё на свете это запросто, а хорошенькую машинку так сразу зажал. Глядишь, она мне еще и придется по вкусу. Всем до завтра!
Рой почти непритворно всхлипнул: новенький светлый стильный внедорожник нравился ему самому, причем даже очень… Удовлетворенная девушка щелкнула его по носу и растворилась в толпе.
– Шо-он?! Это был дурной сон, да-а?
– Не начинай, – помотал головой тот, забирая у Дэрека из-под носа полный стакан, на который парень уже довольно долго непродуктивно пялился. – Осиротел, чёрт возьми.
– Но она же может…
– Даже если – всё равно у Ника еще закажешь. Получше.
– Не-ет…
– Уступать надо, сам говорил, помнишь?
– Мало ли что я говорил, а ты взял и классно так уступил моё, а не своё, ага? Умно как…
– В первую очередь свою бы отдал, так там предпочтения. А ты тоже нормальный транспорт не выносишь?
– Я? – позитивно насторожился Рой. – Еще как выношу.
– Ну держи тогда, – толкнул Шон свои ключи в его сторону. – И не ной. И сходи еще выпить потребуй, а то этот в ступоре.
Дэрек так и не изменил позу, фиксируя ту же точку на опустевшем участке стола.
– И отстаньте от меня хоть вы. Логан, мать твою, что там у тебя?
***
До Роя смутно дошло, что его расталкивают. Он с трудом разлепил веки, тут же ослеп от послеполуденного солнца, с усилием сфокусировал глаза и мысли. Осознал себя в собственной комнате, отдал себе отчет о пробеле в жизненном пути на месте дороги от «Дэна» обратно домой, вспомнил о потерях и приобретениях вчерашней ночи, схватился за гудящую голову. А звуки наконец сложились в слова:
– Ты видел Бэсс?
Это было сказано так, что ему будто плеснули ледяной воды на затылок.
Мозги прочистились тут же. Рой нахмурился:
– Со вчера – нет. Я вообще ничего не видел до сего момента. А что, она разве не дома?
Стоявший над его постелью Шон мрачно ответил:
– Вот именно. Не дома.
– Ой… а в ее комнате смотрел? Спать же собиралась.
– Не задавай глупых вопросов. Везде смотрел. Меня всю ночь не было, только вернулся, а ее, похоже, нет со вчерашнего вечера. Ни следа. Как не приезжала. И никто не видел.
– Чёрт. Но ведь она могла заехать куда-нибудь, мало ли? Осела у кого другого?
– Могла. Теоретически. А самое поганое на практике – ее коммер молчит.
Рой ощутил мурашки на спине.
– Вдруг разбился, сломался?
– Ты пробовал его сломать? – стиснул зубы Дэлмор. – Это противоударный спецпластик военного образца, он просто так не бьется, да что я тебе объясняю…
Рой ощутил, что шоновы дурные предчувствия заразны.
– Надо это…
Шон прервал его приказом:
– Так. Ты идешь по домам, опроси девчонок, кто ее видел после двух ночи вчера и что-то знает. Дэр, – это уже было в коммер, – ты поговори с парнями. Я проверю Рэд-стрит, Нейтрал и дом Ракеров.
Через четверть часа парни встретились в Джойнте, и каждый отрицательно покачал головой.
Шон мобилизовал два юнита на прочесывание вектора от «Дэна» к Кварталу – несколько миль полупустых улиц и негусто заселенных подвалов. Не такие гиблые места, как Ноль, но и не рай земной. Рядом с Хостовской столицей не селились ни банды, ни вообще хоть в какой-то мере не плюнувшие на себя люди. Перспективный народ растекался по точкам притяжения – Квартал, если повезет, или Фэктори, на худой конец Нейтрал, а на периферии бурлящих очагов активности тянула публика смирная, незаметная, вытесненная городом в Underworld, но ничего в нем не решавшая. От них не бывало сложностей, они ни во что не лезли, ютились по углам в необжитых помещениях и вели себя скромно. Вечерами, да и вообще круглые сутки там было тихо, не считая музыки и смеха из пролетавших через территорию хостовских машин. Под колеса никто не лез, ни одной атаки на фургоны добытчиков не фиксировалось, видимо, местный люд слишком хорошо осознавал степень риска и собственное положение травоядных приживалов рядом с логовом хищников.
Проблем в этих местах никто не ждал. Но вскоре парни уже стояли перед тем, что никто не хотел видеть.
На глухой нежилой улице, затерянной в массиве полуразрушенных домов, ощерившихся битым стеклом зияющих окон, стоял тот самый роев джип.
Вмятый в погнувшийся столб, усыпанный крошевом лобового стекла, с обмякшей подушкой безопасности. Пустой.
Рой закусил губу, бледный Дэрек тихо выругался. От Шона все, кто там был, безотчетно держались подальше, хотя он ни слова не сказал. Медленно обошел машину, внимательно присматриваясь ко всему, провел пальцами по нескольким глубоким продольным царапинам на борту, рассмотрел частички оставшейся там краски. Потом заглянул внутрь, и ни одна деталь не ускользнула от его сканирующего взгляда.
Распрямился, тихо проговорил:
– Ищите темную, скорее всего черную машину с такой же бороздой на левом боку. Снимайте всех, это приоритет.
Ребята из юнитов тут же исчезли. Дэрек метнулся к Шону:
– А как же Бэсс?! – У парня дрожали губы, в глазах билась беспомощная, надломленная злость. – Шон, где она, почему? Да нахер ту машину, пусть девчонку ищут, твою мать!
Дэлмор заговорил, не глядя ни на кого:
– Ее кто-то подрезал. Неаккуратно, но девяносто процентов, что умышленно. Он влетела в столб, и удар был сильный.
Он указал на перекошенные в открытом положении двери машины, разбросанные по сиденью и асфальту вещи из ее лопнувшей сумки, где среди прочего лежала раздавленная чужими колесами кучка микросхем.
– Вон ее коммер. А потом этот вышел, вспорол ножом подушку безопасности. Бэсс после удара наверняка была без сознания, на полу кровь.
До того стиснутые кулаки Дэрека разжались, лицо исказилось, словно больно было ему.
– Но крови мало, – продолжал Шон, – это не тяжелое повреждение, всего лишь из носа или разбитой губы, брови… больших проблем именно авария не причинила. А дальше одно из двух. Третий вариант, что она добралась до своих, я не рассматриваю, уже бы знали. Так что либо он забрал ее с собой, увез на своей машине, и поэтому, Смит, я приказал искать. Радиус большой, но людей хватит. Либо… – Шон обвел рукой стены и подворотни вокруг, – …она где-то здесь. И тут мы будем сами.
– Но, может, он отвез ее в больницу или вроде того? – Рой понимал, что надеется впустую.
– Хотелось бы верить, – отрезал Дэлмор.
В этот момент Дэрек крикнул:
– Эй, сюда!
Он указывал на цепочку бурых пятен в десятке метров от машины, ведущих в подворотню.
– Это свежее, или?..
Он хотел услышать, что это не то, что это вообще не кровь, или по состоянию совсем не тянет на достоверный след, что это не относится к Бэсс… он боялся понимать, впервые в жизни Дэрек с готовностью отказался бы наотрез от каждой новой секунды, из которых плелся наживую этот кошмар.
Не проявлявший никаких чувств, только чуть более сосредоточенный, чем обычно, Шон вгляделся:
– Да. Та самая рана, не серьёзная. Но хуже то, что она не шла. Характер, специфическая форма следа… – Он осекся, на их взгляды тихо ответил: – Ее несли.
Они пробирались сквозь мусорные завалы и проходные дворы, то теряя, то вновь находя кровавую дорожку среди луж и грязи. Рой двигался как во сне, желая в глубине души, чтобы происходящее действительно осталось за гранью реальности, чтобы не на самом деле Дэрек, забыв о спасавшем его мате, шептал: «Нет, только не надо такого…» И чтобы не на самом деле Шон стал резко похож на лишенный эмоций механизм с одной активной функцией, выдававший наблюдения и комментарии:
– Этот очень сильный. Терпеливый, осторожный – долго и далеко нёс. Не аффект, не злость, не срыв, трезвый расчёт и практически наработанный почерк. Ему нужно было много времени и отсутствие помех и свидетелей. Вряд ли местный. Не думаю, что молодой. Наверняка сценарий готов заранее, скорее всего, отработан полностью, признаков спешки при отходе нет, следов на асфальте нет, стартовал спокойно…
Дэрек не выдержал, развернулся, слепо двинулся к нему, оскалился:
– Заткнись, урод! Ну что ж ты за человек такой, а?! По-людски не можешь, так молчи лучше совсем тогда, понял?!
Шон остановился. На миг прикрыл веки, чуть отвернулся, словно получив от Дэрека удар в лицо, отрезвляющую затрещину, на которую тот почти уже осмелился. Задержал дыхание, еле заметно встряхнулся, кивнул:
– Понял. Прости.
Уже за спиной у Смита Рой тронул всё еще стоявшего Шона за локоть, услышал тихое:
– Я не хотел, мне просто так легче.
– Знаю, – прошептал Рой в ответ. – Ничего. Ты лучше иди первым, хорошо?
Лишних слов Шону не понадобилось, и Дэрек сам отошел, пропустил вперед, даже не скинул его руку со своего плеча.
Наконец они толкнули покосившуюся дверь в полутемный коридор, освещенный лишь косыми пыльными лучами солнца из-под потолка, и увидели то, чего боялись.
Она лежала в углу, на холодном гнилом полу, в беззащитной позе. Почти обнаженная, в растерзанной одежде, со слипшимися от крови волосами. На бледной коже темнели кровоподтеки и следы укусов. Кровь была везде – на подбородке от закушенной губы, на пальцах от содранных ногтей, на груди от глубоких царапин, на бедрах…
Рой замер в шоке, Дэрек застонал и треснул кулаком об стену, судорожно отвернулся, зажмурился, нашел себе опору, вцепившись в косяк, словно силы кончились. А Шон не стал по их примеру эмоционально бездействовать, оказался рядом с девушкой, коснулся ее и с облегчением выдохнул:
– Жива! Показатели ровные, кровопотеря не критичная… бля, ничего смертельного. Могло быть хуже. Дэр, подгони сюда машину, Рой, сними рубашку, моя пойдет на перевязку… Да очнитесь!
Он вынес Бэсс из дома, ставшего ее адом, на руках, закутанную в светлую ткань, и в солнечном сиянии она выглядела такой хрупкой и маленькой. Он бережно уложил ее в машину, и они двинулись в сторону дома, не разговаривая между собой.
Не о чем было.
***
Бэсс сидела в своей комнате на кровати, завернувшись в несколько одеял, сделав из них что-то вроде кокона, и молчала, бездумно глядя в стену. Ее уже осмотрела Лейла, самая опытная из тех, кто умел лечить, и теперь черноволосая арабка просто сидела рядом, приобняв Бэсс за плечи и плавно покачиваясь. Получасом раньше Лейла мягко указала на дверь всем троим:
– Вам лучше выйти. Сейчас у нее эмоциональный шок, ступор. Когда она из этого состояния выйдет, рядом с ней не должно быть мужчин. Вы же понимаете.
Они повиновались и теперь сидели в холле. Новостей по поводу разыскиваемой машины не поступало. Атмосфера была гнетущей… Рой курил одну сигарету от другой, Дэрек вполголоса начал злобно материться по поводу дальнейшей судьбы того, кто это сделал. Шон ничего не говорил, но по выражению лица было видно, насколько он взбешен. Лишь отсутствие конкретной цели помогало ему держать себя в руках.
Выглянула Лейла:
– Вроде приходит в себя. Есть у нее подруга с именем Джуди? Приведите, она просит.
Шон переговорил с Хэри, и вскоре тот с женой вместе приехал в Квартал. На Периметре оба, не сговариваясь, проводили глазами стоявший на обочине разбитый «ауди».
Джуди тут же кинулась к Бэсс, обняла ее, и обе тихо заплакали. Лейла вышла, тихо объяснила:
– Это хорошо, пусть плачет. Так стресс выходит, это лучше, чем молчать. Самое серьёзное у нее – рана в душе. На теле-то почти ничего, царапины, ушибы, все поверхностное, а вот шок у нее нешуточный, и плюс к тому похоже на легкое сотрясение мозга, несчастная может чего-то не помнить или уйти в себя на некоторое время. Это пройдет, если помогать ей.
После ухода Лейлы та же тяжелая тишина продолжала давить на всех. Шон не разговаривал даже по коммеру, регулярно выдававшему сигнал вызова, предпочитал отвечать текстом. Дэрек сперва дергался на каждый звук, но понял, что в случае реальных новостей никто его не проигнорирует, и оба они с Роем поочередно добивали нашедшийся на столе скотч, не чувствуя вкуса и эффекта. Старавшийся быть незаметным Хэри давно догадался, что его интерес, вздумай он его проявить, останется в лучшем случае без комментариев, а общий тон ситуации не тупому человеку и так ясен.
Вдруг Джуди из комнаты крикнула:
– Эй, сюда! Хэри! Кажется, она теряет сознание!
Моментально напряглись все, но Ракер стоял ближе к двери и успел зайти первым, не думая о приличиях и подобной ерунде. Не успел он сделать и двух шагов к кровати, как у него в кармане в силу простого совпадения сработал биппер, обычный полицейский пейджер для моментального вызова и оповещения. Обычное дело, такое в рабочее время происходит сплошь и рядом, и выходные не застрахованы от всяческих сообщений от начальства. Выключать биппер запрещено, оставить его дома перед внеочередным внезапным визитом в Underworld Хэри как-то не сообразил, он лежал в кармане и только-то, наверняка дежурная пустая ерунда…
Негромкий безобидный писк повлиял на Бэсс неожиданно. Она медленно подняла глаза на вошедшего парня… и ее просто подкинуло на постели, девушка вскрикнула и с ужасом шарахнулась, забилась в угол, выставив перед собой руки и не прекращая кричать. Джуди и Рой, ничего не понимая, бросились к ней, а Дэрек рывком вышвырнул Хэри в холл и с облегченно прорвавшимся бешенством толкнул к стене.
Гость зачарованно уставился в черную дыру ствола в десяти сантиметрах от своего лба, и слова куда-то улетучились.
– Так это был ты…!
Дэрек медлил с выстрелом только потому, что для него это было слишком быстро и просто. У Хэри намертво перебило дыхание, он не своим голосом только и смог выдавить:
– Ты что, сдурел, Смит… в каком это смысле?
Но, несмотря на всю бредовость, ситуация на первый взгляд, на первый порыв была практически ясна: ведь именно на него Бэсс так среагировала, и вряд ли лишь потому, что он был элементарно просто мужчиной в опасной близости. У нее выплеснулся животный страх, ненависть, паника, и смотрела она в этот момент на Ракера, на человека, с которым давно знакома, в чьем доме часто бывала, с кем и болтала вполне по-приятельски, и ссорилась по-крупному, на человека, который в свою очередь мог давно к ней присматриваться… И это был, ко всему прочему, коп, а для Дэрека других доказательств не требовалось.
Хэри с надеждой взглянул на Шона и похолодел до окончательной безнадежности. Тот наблюдал, не делал попыток вмешаться, а в глазах его Хэри не увидел ничего принципиально иного, он понял, что если Дэлмор и остановит Смита, то исключительно для того, чтобы взяться за дело самому.
Не веря в происходящее, Хэри зажмурился. Голова предательски очистилась, доводы не приходили, он не мог сформулировать даже простую мысль о том, что на хрена ж бы он поперся к ним сейчас, если б на самом деле сотворил такое, любой здраво держался бы подальше, а не лез… Сказать не получалось, его всё равно бы не услышали, их промедление – это не шанс на оправдание, а только растерянность и пауза на подбор адекватного ответа. Боже, что они с ним сделают?.. Или не выдержат и сорвутся прямо в следующий миг? Хэри выбрал бы последнее.
Но вместо выстрела в тишине прозвучал негромкий, чёткий голос Роя:
– Остановитесь. Не сходите с ума. Вы что, в самом деле, озверели? Шон, Дэрек? Ее реакция доказывает только одно – это был коп, и в какой-то момент у него сработал аналогичный биппер. Хэри тут ни при чем, неужели не ясно? Смит, немедленно опусти оружие.
Тот сперва оглянулся на Шона, но Дэлмор уже стряхнул с себя наваждение и шагнул вперед, сам отвел его руку. Помедлил несколько секунд, негромко обратился к глотавшему воздух Ракеру:
– Не злись, если сможешь. Постарайся понять. Мы все тут сейчас не в себе. Когда-нибудь мы к этому вернемся и нормально обговорим, но позже.
Ничего больше не добавив, он отвернулся, сосредоточенно нахмурился:
– Коп. Да, это вероятно.
– И машина могла быть не черной, – подхватил Рой, – а черно-белой, только светлой краски на таком же фоне не заметно, да?
– Картер, ты что несешь, – проведя рукой по мокрому лбу, хрипло отозвался Дэрек. – Ну кто на патрульной тачке сунется в Underworld? На наши земли?
– Да… ну, мог на личной.
Хэри уже не замечали. Дэрек снова возразил Рою:
– Не верю, что фараон гробит личную машину так, как он это реально сделал, чтобы ее подрезать. Они ж удавятся. Только гостранспортом можно нас плющить.
– Согласен, – кивнул Шон. – Не патруль, но принадлежащая Департаменту, судя по конфигурации борта и высоте борозды, по-любому не с низким и даже не со средним клиренсом… Чёрт, если так, то это же проще некуда.
Он сгреб со стола в холле чей-то ноутбук, не тратя времени на подъем в свою комнату к мощному компьютеру, удаленно вошел в базу NYPD, мгновенно сформулировал технический запрос на идентификацию подходящего типа автомобиля, отсеял несколько результатов, никому не объясняя смысла своих действий, и треснул по столу ладонью, получив строчку на экране. Госномер машины, внутренний код Департамента, список тех, кто пользовался транспортом за последние полгода с указанием дат, включая вчерашний день.
Чей-то приговор.
Дэрек над его плечом прочитал главное и молча двинулся к двери, но немного пришедший в себя Хэри, с опаской глядя на напряженных злобных парней, всё же вмешался:
– Подождите. То, что машина формально числится за этими двоими, еще ничего не значит.
– Что? – снова остановил на нем внимание Дэрек. – По вашим же базам они брали тачку вчера! Выгораживаешь, сука?
– Помолчи, – поморщился Ракер, – я не выгораживаю, я говорю, что база не последняя святая правда, даже база Департамента, и за рулем могли быть вовсе не они, вернее, как раз они быть и не могли совсем!
– Выражайся яснее, – сосредоточенно подтолкнул Шон, уже ни в коей мере не разделяя дэрекова настроя.
Хэри перевел дух и продолжил уже спокойнее:
– Мало ли что вы там увидели в компе, реальность отличается. Я вот случайно в курсе. Марли в госпитале с ранением, это точно, сто процентов. Вчера ходили навещали. Без напарника запрещено, и Скотт сейчас в другом отделе, там усиление, люди нужны. А машина эта наверняка на резервной стоянке, внутренний код на 46 кончается?
– Да.
– Ну говорю же. И оттуда ее может взять любой сотрудник. Мы этим пользуемся, когда со своей нелады или времени нет, это, конечно, не разрешается, но диспетчер там – старик, два месяца до пенсии, ему уже ничего не надо, он сквозь пальцы смотрит…
Шон прервал его:
– Учёт ведется? Записи есть?
– Должны быть. Но ему и наврать можно, он же внес в базу парней, хоть они ни сном, ни духом. Значит, с чьих-то слов. Он верит.
– Бля, я б у себя за такое вздернул, – пробормотал Шон. – Как вытрясти из диспетчера правду?
– Он помнит, память на лица у Чэда всегда отменная была и никуда не делась. Только он-то ни в чем не виноват, вы не того…
– Жив останется, – гарантировал Дэлмор, и они с Дэреком, ничего больше не говоря, вышли. Хэри же постоял в пустом холле, приводя нервы в хотя бы относительный порядок и о чем-то думая, потом тоже уехал, рассудив, что Джуди, скорее всего, от Бэсс до утра точно не уйдет.
А у него появилась идея, требующая проверки.
***
Крохотный городской бар на три стола в этот поздний час был пуст, не считая сидящего за стойкой сутуловатого человека лет сорока, который опустошал стакан за стаканом и чему-то улыбался, глядя в никуда. Ракер громко захлопнул за собой звякнувшую дверь, подошел, слегка пошатываясь, и упал рядом на высокий барный стул, едва не промахнувшись.
– П-привет, Баркли!
Тот нахмурился и внутренне подобрался, но Хэри с умело сымитированным вожделением ухватился за бутылку и присосался к ней, отпуская время от времени какие-то малоосмысленные реплики и гася подозрительность своего коллеги. Баркли понаблюдал за этим безобидным рядовым зрелищем, но мало-помалу приподнятое настроение и хмель дали себя знать, он расслабился. Хэри постепенно удалось втянуть его в разговор, и вскоре они уже болтали как хорошие приятели, хотя на самом деле знали друг друга чисто формально, в лицо и по имени, работали в разных подразделениях и по делу не сталкивались.
Эффект спиртного усыпил бдительность Баркли, он охотно отвечал на вопросы об общих знакомых, смеялся над шутливыми замечаниями; они обсудили начальство, все новости, внешние данные новых сотрудниц. И среди прочего, не меняя тона, Хэри сказал:
– Да, это ты точно говоришь, боссу давно пора на пенсию, хватка уже не та. Вообще, годы – они не способствуют… Взять хотя бы Чэда-диспетчера, вот уж старикан, песок сыплется, ничего не видит, не слышит. Я готов об заклад биться, он сто процентов не заметил ту царапину на борту, когда ты утром тачку сдавал. Я прав?
Баркли смотрел в стакан и не обратил внимания на то, как коротко взглянул на него Ракер абсолютно трезвыми глазами. Полицейский рассеянно кивнул:
– Естественно, он это прошляпил. Да если б я полкапота снес, он и то бы не чухнулся.
Несколько секунд было тихо. Баркли вдруг одумался, изменился в лице, закусил губу и резко повернулся к Хэри, который, уже не притворяясь, распрямился и пристально разглядывал ошеломленно напрягшегося коллегу. Увидев эту метаморфозу собеседника, Баркли испытал странную смесь ощущений: изумление, досаду на свою глупую промашку и леденящую легкость в голове и где-то за ребрами от внезапного укола страха. Он понадеялся, что на лице ничего такого не отразилось, хрипло, но по возможности твердо отчеканил:
– Не понимаю, о чем ты вообще, Ракер.
Тот усмехнулся:
– Да всё ты понимаешь. Не зря же ходят упорные слухи, что ты предпочитаешь уличных девчонок и особенно любишь доводить их до такого состояния, в котором они не возразят против любой твоей фантазии. Хотя в одном ты прав: ты явно не до конца понимаешь, во что вляпался на этот раз. Иначе уже был бы на полпути к Мексике или Канаде.
Баркли выдавил:
– Ты несешь какой-то бред. Заткнись.
Хэри пожал плечами и пару минут послушно молчал, изучая царапины на стойке. Всё это время Баркли старался унять сбивающееся дыхание и лихорадочно соображал, что же известно этому полузнакомому въедливому типу из наркотдела, насколько его чушь похожа на блеф, найдется ли кто-то пагубно доверчивый, вроде Квотерса из ОВР, и какого хера отличный вечер летит к чертям. Будь проклят Чэд. Что за слухи, в конце концов, никто не палился… При чем здесь Канада? С чего вдруг настолько? Что бы это могло значить?
Наконец, Хэри поднял голову, иронично поинтересовался:
– Что ж ты молчишь теперь? Я испортил кайф, уж прости. Не уходишь – заинтригован, да? Или напуган?
– Н-не твое дело. Нужна мне твоя пьяная болтовня.
– А, ну ладно. Тогда пойду я. Бывай. Вряд ли уже увидимся.
Хэри сделал вид, что хочет встать. Баркли непроизвольно дернулся, чтобы его удержать, со злостью осознал, что этим выдал свой интерес, и прошипел:
– Ракер, мать твою, кончай увиливать! Что тебе от меня надо?
– Ничего.
– Мать твою, тебе кажется, что ты что-то разнюхал, хоть это и полная херня, но просвети меня, раз уж начал, что там за дела? Что про меня врут, что тебе известно?
Хэри, холодно разглядывая его, ответил:
– Мне известно, что ты плохой коп. И дело даже не в том, что ты прикрываешься своим значком и насилуешь по ночам юных проституток из Неподконтрольной зоны, которые на тебя никогда не заявят. Я имею в виду, что ты – плохой профессионал, Баркли. Ты оставил много следов, по которым тебя легко вычислить, и тебя не поймали раньше только потому, что не ловили совсем. На твоих предыдущих жертв было всем наплевать. Ты попался в элементарную ловушку и сразу себя выдал. Но самое главное, ты не первый год в Департаменте Нью-Йорка, ты кочевал по северо-западным округам и всё-таки умудрился не узнать человека, которого по долгу службы должен был знать в лицо.
В тишине стало слышно, как тяжело дышит бледный, нервно прищурившийся Баркли. Хэри чуть подался вперед, продолжил:
– На этот раз ты нарвался не на очередную безответную шлюшку с Рэд-стрит. Будь ты чуть умнее, догадался бы, то тамошние девчонки не ездят на таких тачках, как тот джип. Кончилось везение, теперь тебе не отвертеться. Хочешь напоследок узнать, кто она?
Баркли плюнул на все предосторожности, видя, что всё равно раскрыт, и выдохнул:
– Кто?!.
Хэри жёстко и чётко ответил, глядя прямо в его расширяющиеся от ужаса глаза:
– Твою последнюю жертву зовут Бэсс Флэйм. Та самая, да. Девушка из Хоста. Она у них там, знаешь ли, координатор, далеко не последний человек. Подруга Дэлмора и Смита.
И добавил, не щадя застывшего Баркли:
– Думаю, не нужно особо подчеркивать, это и так ясно: ты обречен. Они идут по твоим следам. Дело от силы нескольких часов. Не переживай, даже если б ты узнал обо всем раньше, ничего бы не изменилось. За то, что ты с ней сделал, парни достанут тебя из преисподней и закопают еще глубже.
Баркли сидел, обхватив голову руками, в мозгу проносились тучи панических неосуществимых идей. Времени нет, бежать некуда, прятаться негде, признание всех своих невинных развлечений перед законом лишь отсрочит конец: он пойдет в тюрьму, что далеко не спасение, будто эти уголовники его и там не достанут. Кошмар.
Одна дельная мысль заставила чуть приободриться.
– Послушай, Ракер, ответь на простой вопрос: с чего бы мне быть уверенным, что ты не врешь? Проще говоря, откуда ты всё знаешь – о ней, о ее джипе, о машине из резерва, о царапине, о том, что я… э… нужен тем двоим?
Хэри не смутился. Нет смысла скрывать очевидное от приговоренного.
– Я тебе отвечу. Почему я в курсе даже таких деталей? Всё просто – дело в том, что я в неплохих отношениях с Дэлмором. – Чуть тише добавил: – Хоть он меня и чуть не убил сегодня, но это доказывает только то, что убивать они все крайне готовы.
Придя в себя от прозвучавшего откровения, Баркли хищно прищурился:
– Осведомитель? Двойной агент?
Это пахло очень перспективно!
Хэри спокойно покачал головой:
– Да нет, вряд ли. Моей работы это практически не касается. Так сложилось, что мы общаемся, Дэлмор доверяет мне, я ему многим обязан… Кстати, Бэсс лучшая подруга моей жены. Теперь ясно?
Баркли выпрямился:
– Ясно! Знаешь что, Ракер, даже если всё, что ты говоришь, правда, и скоро они меня н-найдут, у меня всё равно есть время сделать один-единственный звонок. В отдел внутренних расследований. Доказательства они накопают сами, ты их знаешь.
Хэри молчал и напуганным не выглядел. Несмотря на это, Баркли выложил свой последний козырь:
– Предлагаю сделку. Раз уж ты как-то там хитро лично завязан с Хостовскими выродками, ты должен меня отмазать. Наплети им что хочешь, пусти их по другому следу, придумай что-нибудь, ты же у нас умный! Пусть они оставят меня в покое. А я… я не буду никуда звонить. Идет?
– Нет, Баркли. Никакой сделки не будет, и на то есть несколько причин. Во-первых, у меня нет ни малейшего желания «отмазывать» от чего бы то ни было такую мразь, как ты. Во-вторых, я не так уж сильно боюсь ОВР, как тебе бы хотелось. Того же Квотерса на меня уже угрожали навести, но как-то обошлось. В-третьих, неужели ты действительно считаешь, что мое слово так много для них значит? Я же, в конце концов, коп, помнишь, а не один из Хоста. Да даже будь я самим господом богом, я не смог бы остановить этих людей, когда они хотят крови.
Баркли хотел что-то сказать, но Хэри остановил его движением руки:
– Есть еще одна причина. Последняя. – Он наклонился к нему и выдохнул: – Поздно. Поздно, ублюдок. Оглянись.
Как во сне, тот медленно обернулся.
Маленький зал был полностью перекрыт перекрестным прицелом нескольких неизвестно откуда взявшихся парней, а прямо за его спиной молча стояли двое.
Этих Баркли в лицо знал.
И только в этот момент он осознал, что обречен, и понял, как выглядит его смерть.
***
Спустя пару дней, поздним утром Шон приехал домой, оставил в холле ствол и уже направился к лестнице наверх, когда из кухни медленно, по стеночке вышла Бэсс со сляпанным кое-как сандвичем и банкой воды.
Кроме них двоих в доме никого не было, и его-то она тоже не ждала, поэтому растерялась. В какой-то безразмерной майке с чужого плеча, растрепанная, с помятым заспанным лицом, девушка выглядела совсем не как обычно – стильная, броская, с гордо поднятой головой – а иначе, как-то по-домашнему.
Неловко шмыгнув носом, Бэсс почему-то начала оправдываться:
– Ой, привет. Я это вот, поесть, но только себе. – Очень виновато она подняла глаза на парня: – А вот вам ничего… Знаю, не дело, так нельзя, понимаешь, просто голова… – Бэсс спохватилась: – Но ты не думай, я не отлыниваю! Вот завтра уже точно. А сейчас я это, я позову кого-нибудь, Сандру или Дженнифер, они всё сделают.
Он прервал ее сбивчивую речь:
– Прекрати, в самом деле. Нашла о чем волноваться. – Он в ее присутствии ощущал еле заметное смущение, будто что-то мешало общаться как раньше, но сделал над собой усилие и улыбнулся: – Не проблема, поверь, мы с голоду не помрем. И никакой Дженнифер здесь не будет, это твой дом, и ты принципиально незаменима.
Она благодарно улыбнулась в ответ и вдруг покачнулась. Парень тут же поддержал, обнял за плечи:
– Так, ну-ка пойдем. Тебе надо лечь.
Шон довел ее до постели, откуда Бэсс не вылезала почти всё последнее время. Девушка устроилась среди груды подушек и одеял, попросила:
– Посиди со мной, если не торопишься?
Он кивнул и осторожно сел на стул возле кровати.
Комната Бэсс, естественно, разительно отличалась от помещений второго этажа, занятых парнями. Здесь было уютно, аккуратно, под ногами ничего не валялось, и пахло не оружейной смазкой или куревом, а чем-то чисто женским.
Ей тоже было слегка не по себе. Кроме немногочисленных более-менее близких подруг, сюда практически никто не заходил, это личная территория, а сейчас мало того, что гость, так еще и Шон.
Голова у Бэсс действительно болела, не слишком, но противно. Однако за несколько дней непривычного одиночества она устала от молчания, хотелось поговорить.
Шон обеспокоенно спросил:
– Прошло? Не штормит больше?
– Да нет, это уже ерунда. Я почти в порядке. Лейла говорит, всё идет на убыль, скоро забуду.
Повисла пауза. Шон сцепил пальцы, глянул на нее исподлобья:
– Ну а …вообще? Как ты?
Бэсс ответила не сразу. Склонила голову набок, бессознательно теребя складку покрывала, дернула плечом:
– Ну как… ничего. Нормально. – Вдруг подалась вперед и жадно выдохнула: – Вы его нашли?
– В тот же вечер, – отозвался Дэлмор с бледным отзвуком злобы на лице. – Коп это был, из тех, что здесь охотятся. Не первый раз, но определенно последний.
Он вопросительно протянула:
– Он…вы его – что?
– Странные вопросы задаешь. Сложно сказать, кто был обозлен больше, Дэрек или я… Тварь умирала долго. И трудно. Поверь, он заплатил, насколько это вообще возможно.
Девушка удовлетворенно кивнула.
– Жаль, мне не оставили. Я б добавила.
Она безотчетно дотронулась до подживавшей ссадины в углу рта, нахмурилась. А Шон внезапно произнес так, словно что-то прорвалось изнутри, с болью, сквозь зубы:
– Дьявол, ведь этого не должно было случиться! Ну почему я позволил тебе уйти тогда одной, почему не пошел с тобой, ведь хотел, как чуял. Но наплевал на это, идиот. Я не должен был тебя отпускать.
– Шон, ну при чем здесь ты? – возразила Бэсс с какой-то усталой грустью. – Это Underworld, здесь часто такое случается, почти со всеми, и никто не застрахован.
Парень резко вскинул голову:
– Ты не все. С кем угодно, но не с тобой. Ты из Хоста. Ты – из Джойнта. Нас тут трое, и никто… – он прервал сам себя. – Да что там трое, лично я за тебя в ответе. Ты близкий мне человек, и я не смог тебя защитить. – Шон порывисто взял ее за руку: – Бэсс, это моя вина, я не сумел. Прости меня, девочка, прости…
Раньше она бы в обморок упала от счастья, услышав такие слова от того, кто был ей дороже всех на свете. Но сейчас ее душа наполовину онемела, в этом эмоционально притушенном состоянии Бэсс испытала не восторг, не желание развить ситуацию, продвинуть что-то, а скорее теплую признательность, окрашенную не в цвета страсти. То, о чем через несколько лет скажет Рой в одну странную далекую ночь у костра – отголосок чуть ли не семейной близости, словно Шон был ей кем-то давно родным, старшим братом.
Бэсс сжала его ладонь в ответ, покачала головой:
– Подожди. Ты не понимаешь. Я тебе расскажу. – Она плотнее закуталась в одеяло и тихо проговорила: – Такое со мной не впервые.
– Что? – выдохнул Шон.
– Мне было тринадцать. Ему – что-то вроде тридцати, тренер школьной волейбольной команды, красавчик с крашеными волосами. Он назначил мне дополнительную тренировку, вечером, одной. Уж не знаю, что там у него не так пошло, но ничего не вышло, чисто физически. Я убежала, дома заперлась в ванной и стала смывать с себя его руки, его слюни… Как я ревела! Когда кончилось мыло, в ход пошел шампунь, весь, что был в доме, потом стиральный порошок. Кожа трескалась, пена розовая, а я все тру и тру… Плачу.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы избавиться от комка в горле.
– А потом, знаешь, я вдруг посмотрела на себя в зеркало, на дуру такую, и сама себе сказала: «Что же ты делаешь. Какого дьявола, Элизабет, ты сдираешь с себя шкуру заживо? Стоп. Этот ублюдок сделал тебе больно. Да. Так на хрена ты занимаешься тем же самым, продолжаешь его дело? Больно должно быть теперь ему. А с тебя уже вполне достаточно». Я умылась, улыбнулась себе, как смогла, намазалась кремом и слила из аккумулятора отцовского грузовичка кислоту. И назавтра в раздевалке наедине аккуратненько вылила ее милому спортсмену на ноги, ниже колен. Как он орал! А я смеялась. Там немножко-то и было, ничего такого, он просто жутко перетрусил. И сделать со мной ничего не мог, ведь меня б спросили, почему я это совершила, и я б уж тогда рассказала… – Бэсс вздохнула. – Короче, он уволился и уехал. Я победила. И этот урод никогда больше не наденет свои тупые белые шорты.
Помолчав с минуту, девушка взглянула на Шона:
– Я это всё вот к чему вспомнила. Знаешь, говорят, что девушки после изнасилования обвиняют себя. Не туда пошла, не с тем, не вовремя, не то надела, не так накрасилась… чёрта с два. Виноват насильник. Только он. И точка. Не стоит искать ему оправданий. Ты согласен?
Он хрипло ответил:
– Само собой.
– Так вот, господи. Шон, послушай меня, виноват во всем тот паскудный коп. Не я. И уж тем более… – она выделила голосом: – Не. Ты. Ясно?
Дэлмор долго молчал, опустив голову, потом посмотрел на нее с уважением:
– А ты сильная.
– Слабые не выживают, ты же знаешь. Вообще, – Бэсс распрямилась, потянулась, показывая, что разговор переключается, – я считаю, что мне повезло с этим сотрясением. Практически ни фига не помню, только подушку из-под руля в лицо – и всё, дальше обрывки и туман. Чудесно просто, легко забыть, легко стереть, а всю грязь я с себя в детстве едкой химией навсегда оттерла. Ничего, вот мозги на место встанут, царапины сойдут – и порядок.
Девушка выдержала испытующий взгляд Шона.
– Не подозревай, я не храбрюсь тут впустую перед тобой, чтобы потом рыдать ночами в подушку. Может, я и правда сильная, поверь, дурить в стиле модных книжек не собираюсь. Поганенько, конечно, на душе, никуда от этого не денешься, но пройдет. Как там в песне: «Я выживу», мне так нравится! Найди мне ее в сети, давно не слышала.
Она улыбнулась почти по-старому, и глаза Шона тоже потеплели.
В течение всего дня и вечера Рой забегал к ней раз пятнадцать.
Завалил шоколадом и новостями, довел до боли в животе и щеках от хохота, умудрился расколошматить красивенькую вазочку, получил за это в лоб пустой банкой из-под сока. Обиделся, начал примеряться к коллекции фарфоровых котят, был поставлен в известность о смертной казни через удушение, игнорировал предупреждения и пал жертвой града подушек, что, впрочем, тут же использовал, соорудив альтернативное ложе у дверей и вознамерившись обосноваться там навечно.
В ходе долгих переговоров, сдобренных шантажом, угрозами, просьбами и грубой лестью, Бэсс постепенно удалось отвоевать опрометчиво утерянные ею мягкие предметы.
Когда дверь открылась и Шон молча утащил развоевавшегося Роя за шиворот, Бэсс минут десять еще досмеивалась и заснула в прекрасном настроении.
Утреннее яркое солнце безжалостно толкалось в еще утяжеленные сном веки. Хотелось не выныривать из мягкого омута дремоты, но день уже вступил в свои права, с улицы неслись разнообразные звуки: гудки, смех, беготня, жизнь кипела.
Бэсс шевельнулась, наслаждаясь последними моментами покоя, и вдруг слегка нахмурилась, еще не открывая глаз. В комнате чем-то странно и сильно пахло, причем это не было сигналом опасности, вроде дыма, нет, что-то другое, непонятное… Через секунду послышался приглушенный звук, и тут она уже не выдержала. Рывком села на постели и …застыла.
На столике в метре от кровати лежала огромная охапка чего-то неземного.
Зажмурившись на миг, Бэсс различила, что это незатейливо наломанные ветки, усыпанные нежно-сиреневыми невесомыми цветами, источавшими тот самый аромат. Безотчетно прижав руки к груди, она прошептала:
– Господи, какое чудо… – и только теперь увидела у двери парня, который не успел смыться незамеченным и теперь стоял, смущенно сунув руки в карманы и глядя в пол. Девушка уставилась на него в шоке: – Д-дэрек?
Тот неловко переступил с ноги на ногу, пожал плечами:
– Н-ну, я это… Короче, ехал просто, а на Холмах к-куст какой-то – как это, ну, зацвел, и я… В общем, вот. – Окончательно смешался и умолк.
Бэсс завороженно встала, подошла, легко дотронулась до цветов, вдохнула полной грудью. Обернулась к парню:
– Дэрри, просто слов нет… Божественно, в жизни такого не видела.
На волне благодарности Бэсс подлетела к нему и порывисто обняла. Дэрек положительно не знал куда деваться. Мечтая провалиться сквозь землю, неловко положил руки ей на плечи, задался вопросом, прижимать или не надо, вдруг ей будет больно… в такие засады с женским полом он еще не попадал. На Рэд-стрит как-то совсем другие мысли и задачи.
Пару секунд они так простояли, потом он вдруг отстранил ее, пораженно и даже испуганно вгляделся ей в лицо:
– Бэсс, ты чего?! Чёрт, вот и пойми этих девчонок… зачем ревешь-то?
Она улыбнулась сквозь непрошенные слезы, всхлипнула, вытирая глаза, махнула рукой:
– Ой, ничего, не смотри! Это так, от того, что мне хорошо.
Лишний раз убедившийся в собственной полнейшей и прискорбной неразвитости Дэрек недоверчиво покивал и обрадованно полез за вовремя сработавшим коммером. Вслед ему Бэсс успела сказать:
– Спасибо! – и отпустилась на стул рядом с подаренным букетом, вдыхая аромат и пытаясь унять дыхание и пылающие щеки.
Неожиданно, абсолютно незванно и непрошенно, в ее памяти всплыл еще один букет. Давний, совсем другой.
***
Не дикая поросль – орхидеи.
Не ветки на столе – продуманная дизайнером композиция.
Не смущенная растерянность грубоватого парня, в тяжелые ладони которого навсегда въелась грязь – ослепительной киношной красоты синеглазый незнакомец на одном колене перед ней посреди шумной улицы.
Джуди, с которой тогда вместе шлялись по городу, понимающе вспомнила о куче неотложных дел, и Бэсс, слегка шокированная напором невесть откуда взявшегося поклонника, осталась с ним вдвоем. До чего же он был идеален! Внешне парня можно было назвать либо белокурой бестией, либо прекрасным принцем, в зависимости от точки зрения. А Бэсс смотрела на него весьма благосклонно.
Он утопил ее во внимании, ловил каждое движение и предупреждал все желания, он превратил обычную прогулку по магазинам в неземное свидание. Те цветы, плюс чашечка капуччино в итальянском ресторанчике, а не пиво в баре у стойки в уже ставшем домом гетто, беседа о красоте вечернего парка, а не пассивное восприятие обсуждения очередных мужских развлечений вроде гонок или стрельбы. Она наслаждалась непривычной ролью, Дуайт явно принимал ее не за ту, кем она на деле являлась.
В Underworld Бэсс привыкла к другому отношению. Там никто не умел говорить об оттенках закатного неба, там жили проще. Да, благодаря своему положению, вернее, покровительству парней из Джойнта, она могла не опасаться агрессии, могла выбирать, могла бесстрашно отказать не приглянувшемуся, и хотя бы этот факт шел в плюс. В Underworld всё было открыто, без лишних сложностей, и если ее хотели, то она об этом знала, а если она хотела, то в большинстве случаев просто давала знать. На ухаживания времени не тратили. А ей, воспитанной на юге, хотелось красивых любовных историй, впрочем, как и любой девочке.
Бэсс в свои тогдашние семнадцать успела повидать и испытать немало. Пока ей еще не приходило в голову анализировать опыт, но в реальности, помимо случайных «свободных» связей с теми, на кого ложился ее взгляд в этот конкретный вечер, у нее были определенные стабильные линии отношений.
Парень, накрепко зацепивший ее душу, но слишком далекий и недоступный.
Второй, вечно напряженный и грубый, но для нее готовый на всё, девушки это чувствуют.
И третий, просто хороший друг, с которым можно и поболтать, и выпить, и посмеяться.
Всё это прекрасно. Но ни один из этих троих не давал ей того, чего хотелось: восхитительной романтичной сказки в стиле старых фильмов. Первый, казалось, не считает подобные вещи достойными внимания. Он вообще чётко дал понять, что его устраивает позиция «давай останемся друзьями». Второй не способен воплотить роль нормального поклонника в силу мрачного характера, с его-то вечным оскалом и отсутствием представления об элементарном такте и воспитании. Третий же мог, конечно, наговорить миллион красивых слов, но потом мило и непосредственно поинтересоваться, как собственно звать его «богиню», а то последний литр пива влияет на память.
По всем этим причинам Бэсс с легкостью поддалась очаровательной настойчивости симпатичного парня с хорошо подвешенным языком и умением ухаживать и делать приятное.
За первой встречей последовали вторая и третья. Бэсс опасалась вопросов об ее жизни, семье, доме и подобных вещах, но почему-то без этого легко обошлось. В ответ она тоже не интересовалась его положением из страха напомнить и навести на опасную тему. Они просто гуляли, развлекались и воплощали всевозможные романтические клише, причем уже на втором свидании Дуайт намекнул на углубление контакта. «Огонь пожара в сердце сжигал его изнутри». Но Бэсс, обычно начисто лишенная комплексов, в этот раз инстинктивно тянула, боясь, что часть романтики может и пропасть. Он настаивал, она уклонялась, и пока это было похоже на шуточное противостояние, на осаду крепости, которая знает, что падет, и только мечтает обставить это поэффектнее.
Внешне же ситуация выглядела так.
Бэсс стала пропадать ночами, и внутри Полосы ее не видели нигде, приходила под утро счастливая, в приподнятом настроении, на вопросы почуявшего перемены Роя отмалчивалась. Он диагностировал: «Влюбилась».
Рой горел легко объяснимым любопытством, Дэрек не желал участвовать в обсуждении данной темы ни под каким видом. Он мучился от какой-то уродливой ревности – ведь Бэсс ему не принадлежала, он никогда не говорил ей о том, что неровно к ней дышит, он вообще был привычно не уверен в самом себе. Его не наученная любить душа не давала ему ни сил что-то изменить, ни покоя принять. Он не имел на девушку прав, не должен был страдать из-за ее «измены». Но страдал.
А Шон, положение которого обязывало, хотел знать больше, чем знал сейчас. Его волновали не интрижки Бэсс, не то, что фокус ее внимания сместился куда-то еще, дело оказалось сложнее: выяснилось, что избранник Бэсс не из Underworld, а из города. И это давало повод навести справки, чисто в осведомительных целях, во избежание всяких неожиданностей. Шон должен был думать о безопасности Хоста в первую очередь, но помимо этого он просто чувствовал ответственность за девочку и не хотел, чтобы ей было плохо.
Рой с радостью ухватился за шпионское задание проследить за Бэсс с хорошей камерой и заиметь изображение ее кавалера. Когда это было азартно выполнено, Шон прогнал фото через полицейскую базу данных и в результате не получил ничего. Рой выразил предположение, что парень не привлекался и чист перед законом, на что ему возразили, что даже такие редкие особи всё равно регистрируются.
Был запущен другой поиск – во внутренней базе NYPD.
Этой же ночью Бэсс, оставив машину в гараже, по пути домой думала о том, что пора уже перестать корчить из себя недотрогу, и пыталась охладить тыльной стороной ладони распухшие от горячих поцелуев губы. Она надеялась проскользнуть к себе по-тихому, но в холле горел свет, и ее ждали все трое.
Шон заявил без вступлений:
– Ты в курсе, что твой новый знакомый – коп?
Бэсс замерла посреди комнаты.
– Что? Нет, он вроде обмолвился, что охранник в какой-то фирме. Ты сошел с ума?
Шон не отводил взгляда.
– Считаешь, я вру? Дуайт Стирс, младший офицер убойного отдела 215 участка в Ист-Вэе. Интересное открытие, да?
Она оперлась на спинку кресла, голова шла кругом.
– Это… даже если… н-неважно. Он не такой. Ему не нужно ничего… особенного. – Взгляд Бэсс начинал твердеть. – Это не то, что ты думаешь. Он не копает под вас, не будь параноиком! Иначе давно бы уже что-то вскрылось, но он ничего не просил, ни о чем не заикался! Да если б он знал, кто я, он бы арестовал меня давно, это же очевидно!
Шон негромко возразил:
– Очевидно другое. Если б он не знал, кто ты, он бы не скрывал свою профессию.
Девушка закусила губу в смятении, и тут Дэрек прорычал сквозь зубы:
– Да я убью нахер этого ублюдка!
Бэсс взорвалась. Потемневшими от ярости глазами обвела парней, с трудом проговорила:
– Знаете что? Хочу, чтобы вы уяснили одну вещь. Это мое дело. Не смейте следить за мной, не смейте совать нос, не смейте мешать мне жить моей жизнью! Вы мне не семья, чёрт возьми. Никого из вас абсолютно не касается, чем и с кем я занимаюсь вне Джойнта! А если Дуайт коп, что ж, прекрасно, Ракер – тоже коп, и это вас почему-то ни капли не волнует! Так что отвалите от меня, или я за себя не отвечаю!
И она вылетела из дома, хлопнув дверью с такой силой, что у машины в десяти метрах сработала сигнализация.
Шон неодобрительно посмотрел на Дэрека, тот стал защищаться:
– Нет, а что такое? Чего еще остается? Не позволять же ей крутить с полицейским?!
Ответил задумчиво прищурившийся Картер.
– Сейчас нельзя трогать ни его, ни ее. – Дэрек набрал было воздуха, но Шон жестом остановил его и внимательно ждал, что скажет Рой. – Она влюблена, она сейчас слепая и глухая. А если просто прибить этого Стирса… того, кто это сделает, она возненавидит. – Он оглядел парней. – Навсегда. А милый Дуайт останется невинной жертвой убийц. Вам это надо?
Дэрек промолчал, Шон признал роеву правоту.
– Что предлагаешь?
– Надо выяснить мотивы парня. Ведь, в конце концов, есть один процент за чистую любовь? – Рой поспешно добавил: – Собственно, я тоже в это не верю. Но прежде чем действовать, надо всё проверить и продумать, иначе мы ее потеряем.
Поздним вечером Хэри подскочил от негромкого стука в заднюю дверь. Обреченно плетясь через аккуратную кухню, он строил панические догадки, зачем именно на этот раз пришли те, кто в парадную дверь предпочитает не ломиться, если только с окровавленными полутрупами уголовников в нагрузку.
На пороге стояли прозорливо предугаданные Дэлмор и Картер. Хэри мимолетно порадовался, что это еще не самый худший вариант, раз нет Смита в каком бы то ни было состоянии и виде. Молча посторонился, давая им пройти, но Шон покачал головой и остался на улице, только сказал:
– Хэри, можешь кое-что выяснить?
– Н-ну, смотря что.
Рой сделал шаг вперед, готовясь к рассказу, но Дэлмор сформулировал кратко:
– Я хочу знать, что связывает вашего Стирса из 215 участка и нашу Бэсс.
Хэри выпучил глаза, однако Шон не вдавался в детали, добавил:
– Завтра в десять утра в Центральном парке у кортов.
Ракер еще тупо посмотрел в их спины и тихо закрыл дверь в полном ступоре.
Выяснилось следующее.
К счастью, Хэри сумел раскопать знакомого в восточных округах и в ходе умело направляемой дружеской беседы в слегка неподходящее время полвосьмого утра всё же узнал, что Дуайт Стирс – известный местный казанова и не ведающий поражений охотник за женскими прелестями. Более того, он настолько гордится своим безотказным обаянием, что иногда зарабатывает, споря с друзьями на успех с конкретной указанной ими кандидатурой. В качестве прикола знакомый рассказал, что Дуайт замутил совсем уж несусветный проект – добраться до Флэйм, ну ты наверно слышал, из этих, Неподконтрольных.
Хэри выглядел вполне достаточно шокированным, и весьма искренне, но не забыл поинтересоваться, как же возможно доказать такой факт, ведь Стирс наврет с три короба, кто ж в своем уме сунется в Underworld? Оказалось, о таких тонкостях знакомому ничего не известно, они там сами свои правила соблюдают, и уж наверное денежки просто так не отдадут.
На скамейке в уголке парка Ракер выложил это всё Шону. Тот слушал молча, только какая-то случайная щепка треснула в его пальцах. Хэри несмело спросил:
– У вас такое тоже бывает? Я как-то слышал краем уха. Называется…
– Lust bet, – ровно подсказал Дэлмор.
– Как думаешь, он уже… ну, выиграл?
Шон смотрел вдаль, на озеро.
– Скорее всего, да. – Потом вдруг повернулся к Хэри: – Слушай, не хочешь со мной тоже поспорить, что в 215 участке скоро станет на одного младшего офицера меньше?
Хэри слегка отшатнулся и замотал головой:
– Да нет, знаешь, не хочу почему-то спорить.
Шон встал:
– Ну и правильно. Сэкономишь.
Бэсс, чертыхаясь и спотыкаясь, поднималась по лестнице одного из ветхих домов Полосы, поминутно выкрикивая имя Роя, и бормотала проклятия в стиле «какого, на милость, хрена надо было забираться в эту дыру» и «что, больше, что ли, некому пьянь до дома доставить?»
Из дальней комнаты второго этажа донесся ответ. Бэсс остановилась на пороге в замешательстве: судя по недавнему заполошному сообщению, с Роем тут должно твориться чёрт-те что, а вместо этого в углу лежал пустой матрац, обставленный пустыми пивными жестянками, а Роя что-то вообще не наблюдалось. Бэсс набрала воздуха для выражения своего мнения, но в этот момент…
Крепкий и внезапный захват сзади лишил ее подвижности, рот оказался зажат ладонью, а на запястьях щелкнули наручники! В ужасе она дернулась, пытаясь развернуться, но над ухом прозвучал знакомый успокаивающий голос Картера:
– Тише-тише, Бэсси, не бойся, это всего лишь я.
Она удвоила усилия, но парень держал прочно и повернуться не давал.
– Спокойно, я просто хочу, чтобы ты посмотрела одно шоу, и всё, и я сразу отпущу.
Он мягко подтолкнул пленницу к окну. Та попробовала укусить его за руку, но Рой был начеку, и в результате Бэсс оказалась именно там, где он хотел: у окна второго этажа в полной беспомощности.
Она бросила вниз полный ярости взгляд и даже замерла от неожиданности. На пустой безжизненной грязной улице ничейного пространства под углом друг к другу были поставлены две машины, а рядом в ленивых ожидающих позах стояли Шон и Дэрек. Последний коротко глянул вверх, прямо на нее, и отвернулся.
Бэсс поняла – это сговор. И дала себе обещание, что как только ее освободят… Но тут внизу что-то изменилось.
К выжидающим подрулила еще одна машина. Оттуда вышел хорошо знакомый парень с белой прядью волос, кивнул двоим, молча обошел джип и открыл багажный отсек. Оттуда он вытащил кого-то связанного, кого именно – Бэсс не видела из-за поднятой двери, но Шон сказал:
– Отлично, Стэн, то что надо.
– Да раз плюнуть, – польщенно ответил Райвери и уехал.
Шон продолжал стоять неподвижно, только в руке появился пистолет, а Дэрек швырнул привезенного человека о борт машины и сорвал, наконец, с его головы его же майку, выполнявшую роль маскировочного мешка и кляпа.
Бэсс будто подхлестнуло, когда она узнала Дуайта. Она так мощно дернулась, что Рой чуть не выпустил, но он следил за ситуацией внимательно и был готов к реакции именно в этот момент, он удержал. Девушка бессильно зарычала, Рой чувствовал ее ненависть, страх за того, кто внизу, и боль.
Взъерошенный, предельно напуганный Дуайт щурился от бьющего в глаза солнца, а когда через секунду сумел рассмотреть лица двоих перед собой – перестал дышать.
Минута ступора длилась вечно, но вот пораженное недоверие сменилось вполне уверенным ужасом. Он вжался спиной в машину, даже чуть сполз, стал ниже, на лице появилась паника, а крупная дрожь была заметна даже со второго этажа. Шон по-прежнему молча глянул на Дэрека, и тот вытащил нож. Дуайт издал какой-то высокий писк, но Смит только развернул его, как манекен, и разрезал нейлоновый шнур на локтях, освободив пленнику руки.
Дуайт трясся весь – пальцы, голова, губы, он представлял собой жалкое зрелище, весь налет геройства слетел с него моментально, когда он осознал, к кому попал в руки. А те двое смотрели на него, один с темным бешенством, другой – внимательно, презрительно.
Наконец Дуайт собрал последние силы и выдавил с безнадежной, заискивающей улыбкой:
– Э-э-э, я… вы, наверное, ош-шиблись, я же…я же вообще никак, из другого…я не…
Его надежда осыпалась пеплом от слов Дэлмора:
– Мы не ошибаемся, Стирс. Нам нужен ты.
А Смит, обнажив зубы в зверином оскале, перекинул нож из руки в руку. Дуайт сделал еще одну попытку:
– Я не понимаю, – его бегающий взгляд очень сочетался со стуком челюстей. – Что я… чем я м-мог?
Шон шевельнулся, снял оружие с предохранителя.
– Флэйм.
Дуайт секунду соображал, потом его лицо вдруг озарилось. Он выставил вперед ладони и зачастил:
– А, я понял! Да, я объясню! Это же не то, совсем не то! – он заискивающе всматривался поочередно им в глаза, как бы приглашая тоже посмеяться над милым недоразумением. – Вы, наверное, подумали всякого, а на деле ведь она мне совершенно не нужна, абсолютно! Просто спор!
В этот миг наверху, на втором этаже, Рой ощутил, как Бэсс в кольце его рук застыла и подалась вперед, впитывая сцену до мельчайших подробностей. Он медленно убрал руку, удерживать было уже не нужно.
А Дуайт внизу не подозревал о зрителях и нервно объяснял, гримасничая от усердия, отрывисто жестикулировал, даже подмигивал, стараясь быть понятым из мужской солидарности, как бы беспомощно это ни выглядело.
– Парни, спор, ну вы наверняка знаете! Так часто делается, и девушки тоже на нас спорят, уж поверьте, я знаю. П-просто развлечение, спорт, прикол, если хотите, ничего личного, я уже не при делах!
– С какого момента?
– С сегодня! Вот поверьте, чем угодно клянусь, с утра я уже свободен, и никогда уже не увижу, никаких встреч, незачем уже, всё кончилось! – Его несло. – И слава богу, наконец-то, давно пора было, мне, если честно, надоело уже, сроду так долго не было.
Рой уже отбросил наручники в угол, и Бэсс тяжело оперлась на подоконник, вцепилась в дерево до белизны в суставах, низко опустила голову, и Рой снова прикоснулся к ней, но уже иначе – обнял, прижал к себе, чувствуя ее немое глубинное рыдание.
Дэрек угрожающе уронил:
– Докажи.
– Сейчас! – Дуайт полез по карманам, руки ходили ходуном. – Я это, ну, чтобы парни с отдела поверили, я всегда, ну, фотки делаю, потом, к утру ближе, чтобы… – хихикнул он, – во всей красе, недвусмысленно. Спят они уже, а некоторые и сами соглашаются позировать, но эта не из таких, так что…
Стирс нашел мобильник, с трудом совладал с кнопками и робко протянул руку вперед, словно в клетку с хищником. Шон, не желая прикасаться к Дуайту, с места не сдвинулся, и тот бросил аппарат. Дэлмор поймал свободной от оружия рукой, посмотрел на экран.
– Копии?
– Нет! Я не… не печатал, не перекачивал! Только тут!
По короткому жесту Шона Дэрек вжал Стирса в машину, жестоко запрокинул ему голову назад до упора и воткнул нож под кожу, параллельно ребрам, на всю длину лезвия. Тот коротко всхлипнул от боли, но задохнулся от близости горящих смертью зеленых глаз.
– А если подумать? – сквозь зубы выдавил Дэрек.
– Н-не успел я отослать никому… п-правда, клянусь!..
Шон на миг сжал ладонь, и превращенный в кучу обломков мобильник ссыпался на асфальт. Дэрек отстранился, резко выдернув лезвие, от чего Дуайт застонал и зажал рану рукой, согнувшись с гримасой страдания.
Но так и окаменел, уставившись на вышедшую из соседнего дома девушку. А она медленно приблизилась, встала напротив него, очень близко. Он забыл о крови на животе, не зная, что делать и что говорить, растерянно смотрел на нее, а она протянула руку к его лицу.
И он уже растянул губы в улыбке, но тут девушка коротким мощным ударом впечатала кулак ему в солнечное сплетение и выставила колено навстречу его лицу в инстинктивном наклоне.
Дуайт упал, хрипя раздробленным носом и воя от боли, а Бэсс еще по чисто уличным правилам, где лежащий не считается неприкосновенным, двинула его ногой в пах.
Потом развернулась к Шону и Дэреку. Надлом, разочарование читались в ее позе, она даже слегка пожала плечами, как бы говоря: «Ну да, вы как всегда правы…», но ни обиды, ни ненависти в глазах не было.
Все молчали.
Бэсс ровно попросила Дэрека:
– Пожалуйста, сделай так, чтобы я больше никогда не видела эту мразь.
Парню не нужно было повторять такую совпадающую с его личными намерениями просьбу. Он сгреб Дуайта, засунул в машину, чтобы через несколько часов вернуться одному.
Бэсс уходила по пустой улице, сгорбившись, медленно, как-то слепо. Шон переглянулся с Роем, возникшим в дверях, и догнал девушку, заставил ее остановиться, поднять горькие и пустые глаза.
– Прости, Бэсс. Это было жестоко, но… ты видела, мы давили на него ровно настолько, чтобы раскрутить на правду. Ты поймешь?
Она очень спокойно пожала плечами:
– Естественно.
***
Бэсс встряхнулась, отгоняя тягостные воспоминания, долго смотрела на цветы на столе, очищая этим душу, и думала о том, что невероятно трудно найти в этой жизни что-то настоящее, непритворное. Насколько же эти неаккуратно наломанные, не приукрашенные, неожиданно-спонтанные ветки дороже и честнее прекрасно-лживых орхидей.
Жизнь вошла в прежнее русло.
Парни еще пытались щадить Бэсс, но она яро восставала против «дискриминации» и окунулась в водоворот повседневных дел с удвоенной активностью. Она ни на что не жаловалась, была искренне жизнерадостна, потому что сумела найти для себя в произошедшем что-то хорошее: те трое, с кем она шла по жизни рядом, снова доказали, что она в выборе спутников не промахнулась.
***
Рой вошел в дом и с порога встревоженно принюхался. Разило спиртным, причем так сильно, что он двинулся на поиски источника, ожидая обнаружить нечто грандиозное. Но запах привел его в неожиданное место – комнату Бэсс.
Та сидела на полу, прислоняясь спиной к кровати, светлые джинсы были в каких-то пятнах, вокруг стояло с десяток бутылок из бара, под которыми натекла сбивающая дыхание лужа, а сама Бэсс, бездумно глядя за окно, потягивала из горла виски. Рой тут же оказался рядом, отобрал бутылку и ошарашенно вопросил:
– Ты что, тронулась? Какого хрена хлещешь это пойло в одиночку? Сколько уже уговорила?
Она перевела на него странный взгляд, выражение которого в полутьме он не разобрал, и махнула рукой в сторону лужи.
– Воняет? Я нечаянно.
– Нечаянно? Обложилась этой батареей и квасишь в теплой компании самой себя? Бэсс! Что не так?
Девушка снова принялась изучать темный квадрат окна. Отпила глоток из другой бутылки, явно не чуя вкуса, поморщилась. Спросила:
– Рой, курить есть?
Он не задавал больше вопросов, хотя Бэсс никогда не курила и таким вот образом не пила. Просто дал ей сигарету и даже сам прикурил. Бэсс взяла, но до рта не донесла, уставилась зачарованно на точку огонька. Прошептала:
– Это не кончилось.
Рой сжал руками голову.
– Так. Стоп. Что-то не кончилось. И это катастрофически ужасно. Я сейчас въеду. Что именно?
Тут он вдруг взглянул на нее совершенно иначе, серьёзно и настороженно:
– Ты о том ублюдке? – она молчала, но Рой по отсутствию возражений понял, что находится на верном пути. – Но ведь ты так хорошо справлялась! Я думал, всё позади, а сейчас говоришь…
Они сидели друг напротив друга, на полу в темной комнате, только чьи-то фары за окном давали немного света, чтобы он мог различить ее застывшее, бледное лицо с закушенной губой. Он вынул из ее безвольных пальцев дотлевающую сигарету, жадно затянулся, бросил в лужу виски затушенный окурок. Подался вперед и сказал убеждающим голосом:
– Бэсс, он мертв. Уверяю тебя, я знаю. Всё точно кончилось, и не позволяй психике творить с тобой такие штучки.
Она коротко взглянула на парня, в ее блеснувших отраженным светом зрачках он успел различить что-то страшное. Помолчал, нашарил ее руку и сжал.
– Бэсс, я чего-то не знаю. И лучше бы ты мне сказала. Не молчи.
Но ответа не было. Тогда Рой с растущим беспокойством начал:
– Так. Этот урод уже сгнил, и ничего нового от него поступить не могло. Хотя… – Рой, сам пораженный своей догадке, прошептал: – Он что, тебя чем-нибудь заразил?
Она медленно повернулась, в темноте он почувствовал ее мертвую улыбку.
– Почти.
Рой еще секунду не двигался, потом вдруг непроизвольно отшатнулся.
– Что? Не может быть!
Бэсс не отводила горящих болезненной безнадежностью глаз.
– Не будь наивным. Может, Рой. Так мне повезло.
Ему понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя.
– Это точно? Кто подтвердил?
– Кто-кто, Освальд, – хмыкнула она.
– Какой к дьяволу Освальд! Ты веришь этому мяснику? Надо к Тревису, я сейчас…
– Какой к дьяволу Тревис! – Бэсс неожиданно сильно ухватила его за руку и усадила обратно. – Никакого Тревиса.
– Почему? – тут до него дошло. – Ты что, не хочешь, чтобы кто-то еще знал? Одумайся. Глупо. Такую вещь не скроешь! Ты не сама по себе, и пережить всё это в одиночку не выйдет.
Она не ответила, и долгие минуты двое сидели в тишине вместе.
Наконец, парень несмело спросил, запинаясь и глядя на свои руки:
– Бэсс, что ты… ну, что ты думаешь делать?
Вздохнув, она ответила сразу, будто ждала:
– Я не знаю. У меня вообще думать не получается, пустота и всё. Рой, ты мне скажи.
– Что? Я? Погоди, как я могу… С ума сошла, только ты решать можешь, при чем здесь я.
– Ты себе противоречишь. Только что говорил, что я не одна, а теперь даже совета не достойна?
– Не путай. Информация, помощь – одно, а решение – другое, и тут есть только ты и твоя воля.
– Рой… – впервые в до сих пор безжизненном голосе Бэсс послышались слёзы. – Рой, помоги мне. Я оглушенная какая-то, не помню, как добралась сюда, я действительно даже думать об этом не могу. Мне нужна хоть какая-то идея, чье-то мнение, что-то, от чего я смогу оттолкнуться, понимаешь?
Он потер лицо ладонями, замер надолго.
– Хорошо… хочешь знать, что я думаю? Тогда слушай. Допустим, ты решишься на этого ребенка. Тогда для тебя изменится всё. Изменишься ты. Тебе девятнадцать?
– Восемнадцать.
– Изменится твоя жизнь. Нет, мы, конечно, все будем рядом, ты ни в чем нуждаться не будешь, это ясно, но твой первый ребенок родится на дне. В гетто. Тут офигенно безопасная жизнь. У него не будет своего дома, как у большинства остальных нормальных. Не будет документов. Легального статуса уж точно, будущего, скорее всего, тоже, такой жизненный старт почти невозможно перекрыть. Не будет отца, в конце концов… хотя об этом разговор особый.
Не перебивая, Бэсс внимательно слушала.
– Ты родишь. Ты женщина, ты мать, у тебя сработают инстинкты, и ты будешь любить этого ребенка, да, наверняка. Но о том, что это дитя насилия, не забудешь никогда. И рано или поздно ты найдешь в нем или в ней черты того, о ком помнишь только боль. Придет момент, когда в запале ты бросишь в лицо этому человечку обвинение, хотя его-то вины тут нет и в помине. Как и твоей. Мертвый подонок всегда будет стоять между тобой и твоим ребенком.
Рой шевельнулся и глухо закончил:
– Думай, Бэсс. Это только твое решение. Опровергни меня, докажи, что я не прав, я буду счастлив, поверь. Выбирай, в любом случае помни, что ты можешь рассчитывать на нас во всем.
У двери его остановили ее слова:
– Спасибо, Рой. Теперь мне намного легче. И пожалуйста, не говори никому ничего, пока я не решусь на что-то… ты узнаешь первым.
Он действительно узнал первым, и совсем скоро.
Жестом попросил Шона прервать разговор, поднес к уху коммер.
– Да? Привет, Бэсс.
Далекий голос прошелестел:
– Рой, я знаю, что будет.
Он опустил голову, чуть отвернувшись от наблюдавшего Шона.
– Бэсс, давай ты мне скажешь, где ты, это же не телефонный разговор.
Но она его не слышала.
– Ты прав. Так нельзя, это… это не должно продолжаться, получится нечестно, ведь как раз ребенок-то не виноват, почему он должен платить? Мучиться, как Суини, например? Вечное клеймо ублюдка в прямом смысле и мать вроде меня… Я не люблю детей, Рой. Просто я такая. Мне страшно понимать, как много я им должна…
– Бэсс.
– …Но знаешь, я не могу его убить. Я не могу прийти к Освальду или Лейле и сказать: «Вырежьте это из меня». Он и я – мы вместе… – Она всхлипнула: – Жизнь странная, злая. Но я знаю, что мне делать.
Это было сказано так, что Рой дернулся и с нажимом проговорил в динамик, впившись пальцами в край стола:
– Бэсс. Немедленно говори, где ты находишься. Ты слышишь? Я приеду.
Он не замечал, что Шон без лишних слов делает что-то со своим коммером, запуская один из особых режимов. А в эфире сквозь шум, похожий на звук двигателя, звучал отстраненно-спокойный голос девушки:
– Пойми, так будет лучше, лучше для всех. Это действительно хорошее решение, ты потом согласишься.
К тревоге Роя примешались растерянность и боль.
– Рой, у тебя всё будет хорошо, ты самый лучший друг на свете. Передай Дэреку, что он мой любимый пациент. – Она, видимо, улыбнулась там, на другом конце пустоты. – А Шону… нет, ничего. Рой, прости меня.
Он заорал, вскочил, опрокинув стул и не видя ничего:
– Бэсс! Не смей!
– Прощайте. Увидимся. Надеюсь, не скоро.
Эфир взорвался жутким лязгом и грохотом, а через миг, как удар, наступила тишина потери связи.
Рой выпустил из пальцев ненужный коммер и поднял на Шона потерянный взгляд.
– Она… Шон…
Но тот смотрел на экран в ладони, с сигналом завершения процесса бросил одно слово:
– Пеленг. – И дернул Роя за собой.
В машине, с дикой скоростью взрезавшей ночь, Дэлмор сказал чуть больше:
– Она на Холмах, в северной части. А теперь – что происходит?
Рой, бледный, с испариной на лбу, выдавил:
– Шон… господи, она попрощалась. Мать ее, она же… нарочно!
– Причина?!
Рой молчал, колебания исказили его и без того взволнованное лицо, и Дэлмор, не снижая скорости, отвернулся от дороги, тихо проговорил с неподдельной угрозой:
– Картер, ты сам скажешь или мне из тебя вытрясти?
Конечно, Рой рассказал.
– Бэсс не хотела ребенка. – Тяжело дыша, парень схватился за голову, его взгляд блуждал бесцельно и слепо. – Но убить его не смогла и решила убить себя. Это ей показалось легче. – Он вдруг распрямился: – Ведь это я навел, я подсказал! О, нет.
– Бред, – неожиданно откликнулся до того молчавший Шон. – Не мог ты ей такое подсказать.
– Не впрямую, но… – Рой изменился в лице и поднял на человека за рулем горящие глаза. – Шон, ты… Может, еще не поздно.
Тот перебил:
– А для чего я, по-твоему, гоню? Я сделаю, что смогу. Всё, что смогу.
Кошмар повторялся.
Снова ее машина превращена в груду железа, только не столб, а дерево. Снова крошево и лужи бензина. Только водительское кресло не пустое, издали видны ее волосы над спинкой. А вблизи…
Двигатель вмят в салон. Никакой подушки, никаких ремней. Руль, превратившийся в смертельное оружие, и она. Рой всего несколько секунд смотрел на вспоротое тело девушки, на ее голову без лица, на горку внутренностей на полу, на легкий парок, идущий от них в предутренней прохладе.
Он откачнулся в сторону и согнулся в рвотных спазмах.
Рой не видел, что делал Шон за его спиной эти минуты, но когда он смог повернуться, оказалось, что тело Бэсс уже на земле рядом с машиной, а Шон прячет нож и садится тут же, над ней, прислоняется спиной к борту. В его руке появляется пистолет-автомат, и парень нацеливает ствол себе же на левое предплечье. Нажимает на спуск, разносит очередью свою руку в кровавые лохмотья. И кладет этот истекающий обрубок в не менее жуткую яму развороченного живота девушки, становясь ее донором даже не крови – жизни.
Светловолосый падает на колени перед ними, не замечая слёз ужаса и потрясения. Шон постепенно бледнеет. Сереющие губы размыкаются, голос хриплый, взгляд из-под тяжелых век:
– Рой. Когда закончится, будь с ней. Помоги.
– Да, к-конечно... Шон, а хватит на двоих?
Он непроизвольно указывает глазами на рану Бэсс, а когда снова смотрит на Шона, застывает от его ответа:
– Она одна. Второго, то, что осталось… я убрал. Она ведь этого хотела, разве нет?
– Боже…
Рой в шоке обхватывает себя руками, пытаясь унять дрожь. Шон вдруг просит:
– Ты не говори ей ничего, хорошо? Сообрази, как обойти. Реальная ответственность пусть на мне, не впервые, но я не хочу, чтобы она считала меня убийцей именно в этом.
– Да. Я понял, я сумею.
И когда Рой уже видит, как туман заволакивает зрачки серых глаз, он чётко говорит:
– Шон, ты поступил правильно, слышишь, ты всё сделал правильно.
Небо уже светлое.
Рой сидит на камне и курит, глядя вниз с холма. Сзади к нему неверными шагами приближается похожая на призрак Бэсс. Она пытается что-то сказать, но дрожащие губы еще немы.
Рой поворачивается.
– Авария. Видишь? – указывает на разбитую машину.
Бэсс медленно осознает и опускает глаза на себя, на лоскуты заскорузлого тряпья и неповрежденное тело. На ее беззвучный вопрос Рой кивает в сторону другой машины, где на заднем сиденье неподвижно лежит Шон.
Бэсс понимает, прижимает руки к лицу, закрывая рот, паника готова прорвать сознание. Рой странновато улыбается.
– Ничего. Не впервые. В смысле, для него.
Она, пораженная еще какой-то мыслью, хватается за свой гладкий живот. И Рой снова подсказывает:
– Нет. Аварию пережила только ты. – Он подходит, берет ее за плечи и смотрит прямо в пьяные от испытанного глаза. – И это к лучшему, девочка. Всё хорошо. Всё по-старому. Твоя жизнь снова принадлежит тебе, ты свободна.
Она качает головой то ли отрицательно, то ли потерянно. Рой ее встряхивает.
– Бэсс, ты за всё заплатила, ты чиста перед судьбой, такие решения, как твое, безумно дорого даются. Начни сначала.
Девушка опускает голову, наконец Рой слышит ее голос:
– …А он? – она просто не в состоянии ни посмотреть еще раз на полумертвого друга, ни назвать его имя. – Он за что платил?
– За то, что не смог тогда тебя защитить. Теперь ему легче. Что ж, Бэсс, с учетом всего – поздравляю. Действительно неплохой вариант. Но повторять не стоит.
Хлынули спасительные живые слёзы, а Рой долго-долго держал ее в объятиях и гладил по спутанным волосам.
Уже дома он послал ее на кухню совершенно обычным тоном, чтобы помочь влиться в привычную колею.
– Бэсс, не вертись под ногами, иди приготовь чего-нибудь. И побольше, через пару часов ему понадобится.
Она понеслась туда, но замерла, когда вслед ей Рой произнес:
– Добро пожаловать.
Видя ее непонимание, уточнил:
– Ты теперь одна из нас. На самом деле, по крови, его крови… Ты – затронутая, можешь отсчитывать свою вторую жизнь с этой ночи, даже не вторую, пожалуй, а следующую. Ладно, иди-иди. Это не то событие, которое стоит отмечать.