Фото 6. «Вперед на врага!»: Танки Т-34 ведут за собой пехоту.
Игорь АБРОСИМОВ
ПРОХОРОВСКОЕ СРАЖЕНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ АРТИЛЛЕРИИ В БИТВАХ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Глава I. На пике противостояния.
Глава II. Преднамеренная оборона.
Глава III. Битва началась.
Глава IV. Наступление противника продолжается: Обоянь и Прохоровка
Глава V. Немцы наступают, но стабильность фронта сохранена
Глава VI. Кризис обороны.
Глава VII. На Прохоровском направлении.
Глава VIII. Вторая неделя сражения: Ожесточенность боев не спадает...
Глава IX. Легендарный бой на «танковом поле»: Накануне.
Глава X. Легендарный бой на «танковом поле»: «Надо отдать справедливость противнику - действует слаженно и напористо...»
Глава XI. Итоги: «Тут ни прибавить, ни убавить, - так это было на земле...»
Примечания.
Использованная литература.
Схема боевых действий Воронежского фронта 5 - 13 июля 1943 г - http://www.proza.ru/2011/07/29/1203
Схема операции на Прохоровском направлении 10 -15 июля 1943 г. - http://www.proza.ru/2014/02/12/1065
Глава VI. Кризис обороны
===========================
1.
Несмотря на сохранявшуюся стратегическую устойчивость фронта, положение войск Красной Армии 8 июля, к началу четвертого дня сражения, было очень тяжелым. Недаром Манштейн все еще надеялся на прорыв советской обороны и выход войск на оперативный простор. Все зависело теперь от того, насколько эффективно будет осуществляться советским командованием маневр силами и средствами, насколько быстро окажется возможным сосредоточивать их на угрожаемых участках, сохраняя в данной критической ситуации достигнутое положение неустойчивого равновесия.
На Обоянском направлении, где врагу так и не удалось разгромить 1-ю танковую армию, части 3-го механизированного корпуса, которые приняли основной удар противника, 6-го танкового корпуса, находившегося в лучшем положении, и 51-го танкового корпуса, вступившего в бои, не укомплектованным мотострелками, а также введенные в состав 1-й танковой армии дополнительные соединения и части, готовились к отражению новых атак. Однако, основные выделенные Катукову дополнительные силы находились на марше. Так упомянутая ваше 309-я стрелковая дивизия успевала прибыть к месту развертывания только в ночь на 9 июля. По донесениям разведки советское командование ожидало наращивания ударов, целью которых был разгром 1-й танковой армии и выход к Обояни.
На Прохоровском направлении, где на широком фронте до 25 км была развернута 183-я стрелковая дивизия полковника А.С.Костицина из состава 69-й армии, оборону подкрепляли, с правого фланга к левому, - 10-й (генерал-лейтенант танковых войск В.Г.Бурков) и 2-й (генерал-майор танковых войск А.Ф.Попов) танковые корпуса [VI-1], переданные в состав фронта после начала оборонительной операции и выдвигаемые на угрожаемое направление, 5-й гв. Сталинградский и 2-й гв. Тацинский танковые корпуса. Левое крыло оборонительных порядков на Прохоровском направлении, вдоль реки Липовый Донец, удерживали части 375-й стрелковой дивизии, усиленные 96-й танковой бригадой.
На Корочинском направлении 69-я армия генерал-лейтенанта В.Д.Крюченкина, выдвинутая из второго эшелона и развернутая левее 6 гв. армии, вела бои с соединениями 3-го танкового корпуса армейской группы «Кемпф». С 9 июля в составе армии В.Д.Крюченкина приказом Н.Ф.Ватутина объединялись девять стрелковых дивизий - упомянутая выше 183-я стрелковая дивизия и восемь дивизий, развернутые в полосе фронта левее (375-я и 89-я с 96-й танковой бригадой из 6-й гв. армии, 305-я и 107-я, соединенная с 183-й под вновь сформированным управлением 48-го стрелкового корпуса, 92-я гв., 93-я гв. и 94-я гв. стрелковые дивизии 35-го гв. стрелкового корпуса из фронтового резерва, а также 81-я гв. стрелковая дивизия из 7-й гв. армии).
Войскам 69-й армии и левофланговой в боевых порядках Воронежского фронта 7-й гв. армии удавалось весьма успешно сдерживать армейскую группу «Кемпф», которая должна была обеспечить наступление правого крыла 4-й танковой армии, сматывая оборону противостоящих советских войск. В связи с ее отставанием Готу приходилось постоянно оттягивать часть сил 2-го танкового корпуса СС, нацеленного на Прохоровское направление, для обеспечения своего правого фланга. Эсэсовцы стремились, отбросив на северо-восток части 375-й и 89-й стрелковых дивизий, закрепить тем самым положение на фланге и получить возможность усилить ударную мощь на главном направлении.
Принимая во внимание, что основные силы противника действовали против 1-й танковой армии и приданных ей войск и были связаны боями в этом районе, причем на Обоянское направление дополнительно перенацеливались боевые группы дивизий СС «Лейбштандарт» и «Рейх», Н.Ф.Ватутин решил нанести контрудар на Прохоровском направлении, по правому флангу вклинившегося противника. Без активности на соседнем участке фронта 1-я танковая армия могла бы не выстоять.
Командующий фронтом понимал, что кризис обороны будет нарастать, если танковые соединения использовать только как средство подвижной обороны. Эффективность «катуковского метода» была подтверждена на практике, но, с другой стороны, так или иначе, противник нащупывал слабые места и, сосредотачивая на узких участках фронта превосходящие силы, ежедневно продвигался вперед. Использование зарытых в землю и поставленных в засады танков являлось вынужденной мерой и не могло быть лучшим видом их использования. Наиболее сильная сторона танковых войск, их подвижность, переставала влиять на результаты боя и операции. Даже обладая значительным численным превосходством и располагая силы на наиболее вероятных участках наступления противника, большую часть средств не удавалось использовать в нужное время и в нужном месте. Неизбежно оказывалось, что в направлении ударов обороняющаяся сторона не обладает достаточно надежно выстроенным фронтом.
Выход из из кризиса мог быть найден, в этом всегда был уверен Н.Ф.Ватутин, только в активных оперативно-тактичесих решениях. Несмотря на все ограничения, которые накладывались состоянием бронетанковых войск, необходимо было находить и реализовывать возможности нанесения контрударов, полностью используя боевые возможности танков как подвижной силы, лишая противника инициативы, навязыавая свою волю и, тем самым, сохранить стратегическую целостность фронта. Самая упорная, но пассивная оборона к конечному успеху привести не могла, поэтому стратегическая оборона теряла свой смысл.
Кризис обороны усиливался потерями, которые несла артиллерийская группировка фронта. В связи с этим огневая поддержка соединений неуклонно уменьшалась, шансы выстоять - соответственно. В первую очередь вызывали опасения потери истребительно-противотанковых артиллерийских частей. За четверо суток боев десять полков было выведено на переформирование из-за потери всей материальной части, остальные полки и бригады потеряли до 50% и более орудий. Убыль весьма значительна, если принять во внимание, что на Воронежском фронте, в т.ч. на направлениях, где активных действий противник не вел, а также в резерве находилось 26 истребительно-противотанковых артиллерийских полков и 7 двух и трехполковых истребительно-противотанковых артиллерийских бригад РВГК. Новых артиллерийских формирований, за исключением одной минометной бригады, фронт не получил. При этом войсковая противотанковая артиллерия из состава частей и соединений понесла еще большие потери и в вооружении, и в личном составе.
Другое дело, что планы И.Ф.Ватутина как решительного сторонника активных действий не всегда основывались на всесторонней оценке обстановки, не учитывали, в частности, слабых сторон танковых и механизированных войск, назначаемых для нанесения контрударов, а также сохранявшееся превосходство противника в воздухе. Давал о себе знать характер оперативного мышления командующего, сформировавшегося на штабной работе, а не в ходе непосредственного командования войсками. Вероятно поэтому, будучи одним из самых грамотных и опытных высших командиров, правильно просчитывая наиболее реальные варианты действия противника, планируя в этой связи выдвижение и сосредоточение собственных сил, Ватутин, тем не менее, не всегда представлял себе результаты реального их столкновения.
Несомненно, влияла на решения командующего сложившаяся обстановка, связанная с успехом противника, и острое недовольство действиями руководимых им войск, которое исходило из Москвы. В этих условиях понятно желание разрешить кризис как можно быстрее, тем более, получив в свое распоряжение из резерва Ставки два свежих подвижных соединения - 2-й и 10-й танковые корпуса общей численностью 18,6 тыс. чел., вооруженных 340 танками.
По плану фронтовой операции все четыре подвижных соединения, - уже развернутые и втянутые в бои (5-й гв. Сталинградский и 2-й гв. Тацинский танковые корпуса) и выдвигаемые к линии фронта (2-й и 10-й танковые корпуса) наносили серию рассекающих ударов в полосе общей протяженностью до 30 км. По мере свертывания фронта противника 375-я, а также расположенная левее 89-я гв. стрелковые дивизии 69-й армии, наступая на запад и северо-запад, должны были закрепиться по линии южнее Яковлево – севернее Березова, т.е практически восстановить оборону по второй оборонительной полосе.
Возможно ли было реально рассчитывать на успешное решение столь решительных задач? Сегодня при всестороннем сравнении сил и возможностей сторон вывод однозначен - подобный контрудар не мог увенчаться успехом, тем более, боевой потенциал врага не был подорван. Но тогда, причем в критическом положении, когда необходимо было переломить ситуацию, Ватутин пошел на заведомый риск, приняв во многом вынужденное решение. Ведь дальнейший нажим в полосе 1-й танковой армии грозил ее разгромом и выходом противника к Обояни. При этом навстречу ударой группировке 4-й танковой армии Гота с севера наступала 9-я полевая армия Моделя. В конце дня 7 июля в районах Понырей и Ольховатки противник добился наибольших успехов и исход сражения в полосе Центрального фронта, а следовательно, всей оборонительной операции на Курском выступе, вызывал вполне объяснмую тревогу советского командования.
Положение армии М.Е.Катукова необходимо было срочно и существенно облегчить. Иначе, сосредоточив силы на Обоянское напралении, Гот мог вывести свои войска на оперативный простор и решить этим исход сражения, замкнув кольцо окружения вокруг двух фронтов в районе Курска. Такая перспектива представлялась в те дни вполне реальной. Заместитель командующего Центрального фронта по тылу генерал Н.А.Антипенко вспоминал, что командующий фронтом К.К.Рокоссовский в беседе с ним даже сказал, что «...если уж произойдет такое несчастье, то мы будем драться в окружении и я, как командующий фронтом, останусь с окруженными войсками.» Ватутин вовсе не хотел, чтобы такое случилось по его вине.
Командование Воронежского фронта не могло не учитывать причин крупной неудачи, постигшей за день до этого 5-й гв. танковый корпус. Высокий уровень организации, выучка, опыт и возможности мотопехотных частей танковых дивизий, качественное преимущество бронетехники и подготовка экипажей танковых соединений противника ставили под сомнение результативность массированного использования советских танковых сил. Проблему не решало количественное преимущество и тот факт, что 550 танкам и САУ четырех корпусов все три танковые дивизии 2-го танкового корпуса СС могли противопоставить утром 8 июля 306 танков и штурмовых орудий.
Не говоря о том, что количественное преимущество не являлось при упомянутых качественных недостатках войск решающим фактором, подготовка контрудара и ввод в сражение всех назначенных сил не были должным образом спланированы и подготовлены. В ходе контрудара начальник штаба фронта генерал-лейтенант С.П.Иванов, который находился на вспомогательном пункте управления 6-й гв. армии и фактически руководил проведением операции, не смог организовать одновременного массированного удара. Если бригады 5-го гв. и 2-го гв. корпусов, а позднее брошенные в бой с ходу части 2-го танкового корпуса с интервалом от 2 до 4 часов вступили в бой, то 10-й танковый корпус, развернутый на правом фланге атакующей группировки и занимавший выгодное положение для удара во фланг противостоящим боевым порядкам противника, с места так и не сдвинулся.
Полностью укомплектованный корпус В.Г.Буркова, насчитывающий в своем составе 9.3 тыс. чел. личного состава и 185 танков и САУ в наступление не перешел, занял оборону, ограничившись ведением огневого боя. Такой вид танкового боя, безусловно, как уже отмечалось, был наиболее эффективным при качественном отставании советской бронетехники. Но бездеятельность, вернее демонстрация перед начальством подготовки к атаке без всякой попытки ударить по врагу в то время, когда отдан приказ и войска трех других корпусов перешли к активным действиям, являются примером недопустимой недисциплинированности. В.Г.Бурков просто-напросто проигнорировал приказ командования, ссылаясь на то, что перед фронтом корпуса наблюдалось скопление значительного количества бронетехники противника. Между тем, сведения эти оказались не верными, более того, именно в направлении несостоявшегося удара 10-го танкового корпуса оборонительные порядки противника являлись наиболее уязвимыми. Ватутин отчитал подчиненного: «В течение 8 июля Вы допустили непростительную грубейшую ошибку, проявили пассивность. Только этим можно объяснить невыполнение известного Вам замысла».
Однако, непонятно, где было в это время командование фронта, почему Иванов и Ватутин в течение дня не смогли, прояснив ситуацию, воздействовать на командира корпуса и добиться выполнения приказа. Почему, наконец, Бурков не был отстранен от должности за столь явное игнорирование приказов. Весьма вероятно, Ватутин и Иванов проявили непонятную слабость в руководстве войсками, т.к. не были уверены в реализуемости намеченного.
Выводы из неудачи, постигшей 5-й гв. Сталинградский и 2-й гв. Тацинский танковые корпуса, из спора с М.Е.Катуковым были, вероятно, сделаны. Катуковская тактика подвижной обороны в данных условиях, когда противник не утратил своей ударной мощи, была более предпочтительной, в этом командование успело убедиться за прошедшие четыре дня сражения. Такие настроения, безусловно, снижали уровень последовательности и твердости, которые необходимо было проявить в этих условиях советскому командованию. Но начинать операцию без твердой уверенности в успех – заранее обрекать войска на неудачу. А такой уверенности, судя по всему, не было.
Действия, вернее пассивность 10-го танкового корпуса, не стали единственной причиной неудачи контрудара. Достаточно сказать, что основные силы 5-го гв. танкового корпуса только сутки назад вышли из окружения, понеся большие потери и не успели привести себя в порядок. Части 2-го гв. танкового корпуса не выходили из боев двое суток, требовалось время для отдыха, пополнения запасов горючего и боеприпасов, ремонта техники. Не лучше обстояло дело во 2-м танковом корпусе, который совершил до ввода в бой 200-км марш, опоздав к началу операции на 3 – 4 часа. 58-я мотострелковая бригада, входившая в состав корпуса, из-за некомплекта автотранспорта часть пути шла пешим порядком и ее подход задержался на два дня.
2.
На левом фланге наступления приступил к выполнению боевой задачи, но ее не выполнил 2-й гв. Тацинский танковый корпус A.C.Бурдейного. Корпус, который не имел достаточной инженерной поддержки, должен был на первом этапе продвижения форсировать Липовый Донец двумя группами. Основная группа в составе 4-я гв. и 25 гв. танковых бригад реку форсировать не смогла и участия в наступлении не приняла, осуществляя инженерную разведку и подготовку к наведению переправ. 26-я гв. танковая бригада полковника С.К.Нестерова, преодолев в середине дня водную преграду, продвинулась на несколько километров. Совместно с танковыми бригадами обеих групп действовали подразделения 4-й гв. мотострелковой бригады.
Не поддержанная основными силами корпуса, 26-я гв. танковая бригада была встречена танковым полком и дивизионом штурмовых орудий, всем составом бронетехники дивизии СС «Мертвая голова». Бригада, насчитывавшая 26 средних танков Т-34 и 15 легких Т-70, вела огневой бой со 112 танками и штурмовыми орудиями, в числе которых находились 6 тяжелый танков Pz.VI «Тигр», 28 средних Pz.IV с длинноствольными пушками и 13 штурмовых орудий StGIII, которые имели возможность с дальних дистанций, оставаясь за пределами воздействия Т-34, поражать советскую бронетехнику. Следует отдать должное мужеству и мастерству танкистов Нестерова, которые совместно с мотопехотой закрепились на достигнутых рубежах, укрыли боевые машины за складками местности и встретили атакующие немецкие танки огнем с места. Бригада потеряла 13 танков, около трети своего состава, 9 танков было потеряно безвозвратно. Потери личного состава - 24 чел., из них 10 чел. погибло. Однако, при подобном соотношении сил, принимая во внимание, что противнику не удалось вынудить гвардейцев-танкистов отступить на исходные рубежи, исход боя нельзя считать вовсе уж неудачным.
Поначалу успешно действовал 5-й гв. Сталинградский танковый корпус А.Г.Кравченко, который перешел в наступления первым в 10 час. утра. Преодолевая сопротивление двух гренадерских полков дивизии «Рейх», несмотря на сильный огонь противотанковой артиллерии и атаки с воздуха, 20-я гв. и 21-я гв. танковые бригады, в составе которых осталось только 59 средних танков Т-34 и легких Т-70, совместно с 6-й гв. мотострелковой бригадой оттеснили противника в направлении Калинин - Лучки. Однако, вскоре к месту боя прибыли StG.III дивизиона штурмовых орудий дивизии СС «Лейбштагндарт» и советские войска перешли к обороне. Вечером под усиливающимся давлением они вынуждены были отойти на исходные рубежи.
Позже других, в 16 час. 30 мин., начал наступление в направлениии Тетеревино - Лучки 2-й танковый корпус А.Ф.Попова, завершавший сосредоточение в районе Прохоровки. Корпус А.Ф.Попова общей численностью 9,3 тыс. чел. личного состава был хорошо укомплектован бронетехникой. Но бой было введено только 87 средних танков Т-34, 58 легких Т-70 и 15 тяжелых Mk-4 «Черчилль», до двух десятков машин отстало из-за техничесих неполадок во время форсированного марша.
Дало о себе знать поспешное, с ходу боевое использование соединения. Личный состав, особенно механики-водители, были измотаны, техника требовала осмотра и обслуживания. Танкисты не были подготовлены к действиям в незнакомом районе, в атаку шли без разведки противника, без точных данных о характере местности, начертании линии обороны и состоянии минных полей в полосе наступления. На всю подготовку к бою отводилось менее двух часов, поэтому рекогносцировка не проводилась, командиры батальонов и рот не получили карт, задач не усвоили, взаимодействие с пехотой и артиллерией вообще не было организовано.
Воздушная разведка противника зафиксировала к тому же скопление танков, и боевые порядки 2-го, а также 10-го танковых корпусов подверглись ударам с воздуха. В налетах приняло участие 120 – 150 пикировщиков Ju-87 и штурмовиков He-129. Кроме малокалиберной зенитной артиллерии корпусных зенитных артиллерийских полков, ПВО района Прохоровки было усилено тремя полками 26-й зенитной артиллерийской дивизии. Зенитки действовали довольно успешно, несколько самолетов было подбито и уничтожено. Отмечен в частности редкий случай, когда рухнувший самолет накрыл танк Т-70 из состава 99-й танковой бригады. Танк вышел из строя, но его экипаж не пострадал. Однако, надежно прикрыть с воздуха район сосредоточения все же не удалось. Из состава 15-го гв. тяжелого танкового полка, например, сгорело 2 танка Mk-4, еще два тяжелых танка было подбито. Полк был отведен во второй эшелон, участия в атаке не принял, танки были поставлены в засады,.
Наступление танков с мотострелками на борту, предпринятое к тому же на широком фронте (до 14 км), без артиллерийской и авиационной подготовки, быстро захлебнулось. Танковые бригады корпуса А.Ф.Попова, отошли на исходные позиции и заняли оборону. По немецким данным только один «Тигр», действуя с дальних дистанций, подбил в районе Тетеревино 16 танков Т-34. Потери корпуса составили 55 танков, из них 38 – Т-34 и 4 – Mk-4. 33 танка было потеряно безвозвратно. Танковые части потеряли 233 чел., из них 41 чел. погиб.
В ходе боя «отличилась» танкисты 99-й танковой бригады, которой командовал полковник Л.И.Малов. Ввиду отсутствия всякого взаимодействия с частями 183-й стрелковой дивизии, в полосе которой наступал 2-й танковый корпус, танки 99-й танковой бригады, развернувшись в боевой порядок, атаковали оборонительные линии 285-го стрелкового полка 183-й стрелковой дивизии в районе Тетеревино. КП командира полка подполковника А.К.Карпова располагалось рядом с корпусным КП, где находился сам генерал А.Ф.Попов. Казалось бы, все условия для заблаговременного налаживания взаимодействия имелись. Однако, несмотря на все усилия командования полка прояснить ситуацию, танки шли без всякого порядка и руководства, командиры танковых рот отвечали на разъяснения, что им поставлена задача наступать в указанном направлении. Они по-прежнему продолжали вести огонь и давить бойцов гусеницами в окопах. По неполным данным подразделения полка потеряли более 60 человек, из них 25 убитыми. Кроме того, ввиду незнания обстановки, несколько танков вышли из строя из-за подрыва на собственных минных полях.
Разновременность, с которой вступали в бой назначенные в наступление соединения, не говоря уже о пассивности 10-го танкового корпуса, предопределили неудачу фронтового контрудара. Качественное превосходство бронетехники противника, недостатки в подготовке танковых экипажей и организации танковых частей, слабая подготовка значительной части командного состава тактического звена усугубились данным немаловажным обстоятельством. Действуя значительно меньшими силами, противнику удавалось достигнуть успеха. Три танковых корпуса, в составе которых имелось более 360 танков, понесли большие потери, лишившись 110 танков (из ни 79 – Т-34), т.е. 30% боевых машин. 70 танков было потеряно безвозвратно. Противник, понесший неизмеримо меньшие потери, оставался в основном на прежних позициях. Точные данные о потерях эсэсовцев отсутствуют, известно только, что к концу дня 8 июля по сравнению с утренними часами в составе дивизий СС «Райх» и «Мертвая голова» количество танков и штурмовых орудий уменьшилось на 27 ед. На самом деле потери были более существенны, т.к. за день в строй было возвращено несколько десятков танков и штурмовых орудий из числа потерянных за предыдущие дни.
Несмотря на явную неудачу контрудара, обойтись без него тем переломным днем 8 июля вряд ли было бы возможно. Когда с самого утра 48-й танковый корпус усилил давление на Обоянском направлении, Ватутин твердо убедился, - отмененный или отложенный фронтовой контрудар приведет к катастрофе. Утренние атаки бригад 5-й гв., а затем 2-й гв. танковых корпусов не смогли поначалу отвлечь на себя силы противника. Немцы последовательно ликвидировали возникшие угрозы. В 14 час. 20 мин., понимая всю остроту ситуации, Ватутин направил командирам 10-го, 2-го, 2-го гв. и 5-го гв. танковых корпусов следующий приказ: «Категорически требую самых решительных и смелых действий и полного выполнения поставленных задач. Топтание на месте прекратить и стремительно наступать. Главная группировка до 300 танков противника наступает против Катукова из района Гремучий на Верхопенье. Стремительно выходите в тыл этой группировке.»
Сдвинуть с места командира 10-го танкового корпуса Н.Ф.Ватутин не смог, не смогли после его приказа начать активных действий основные силы 2-го гв. Тацинского танкового корпуса. Но 2-й танковый корпус А.Ф.Попова, как уже было сказано, в наступление перешел. Только после этого, встревоженный атакой почти сотни боевых машин, противник начал переброску частей с Обоянского направления на усиление Прохоровского. Ослабив нажим на левофланговый 31-й танковый корпус армии Катукова, Хауссер направил боевые группы дивизий СС «Лейбштандарт» и «Рейх» на Прохоровское направление. Создав реальную угрозу охвата фланга с выходом в тыл наступающим войскам противника, контрудар снизил тогда напряжение в полосе 1-й танковой армии, план ее окружения и разгрома силами 48-го танкового корпуса и левого крыла 2-го танкового корпуса СС реализовать не удалось. Данное обстоятельство нельзя не учитывать, оценивая последствия контрудара, нанесенного 8 июля, рассматривать его как пример бесполезных жертв и заведомо бесперспективной траты боевых ресурсов.
По этому поводу к месту отметить, что неэффективное использование в ходе операции Воронежского фронта крупных подвижных соединений вполне объяснимо. Каким образом правильно организовать бой танковых частей совместно с приданными корпусу частями и подразделениями, как выстроить взаимодействие со стрелковыми частями действующими на том же и соседних участках фронта? Эти вопросы решались, исходя из опыта командующих и их штабов. Опыт этот, во всяком случае позитивный, был пока совсем небольшим, причем в полном объеме руководством бронетанковых и механизированных войск Воронежского фронта и Красной Армии он не обобщался и в войсках не был изучен. Не было скорректированного опытом войны боевого устава танковых войск, руководствуясь которым можно было организовать более плодотворную подготовку командного состава и офицеров органов управления.
Директивым документом в этом отношении стал приказ Наркома обороны СССР №325 от 16 октября 1942 г.«О боевом применении танковых и механизированных частей и соединений», который содержал весьма общие рекомендации и не мог стать, что трудно ожидать от подобного документа, тактическим руководством. О действиях танкового корпуса в наступлении приказ ограничивался следующими указаниями: «Корпус не должен ввязываться в бои с танками противника, если нет явного превосходства над противником. В случае встречи с большими танковыми частями противника, корпус выделяет против танков противника противотанковую артиллерию и часть танков, пехота в свою очередь выдвигает свою противотанковую артиллерию, и корпус, заслонившись всеми этими средствами, обходит своими главными силами танки противника и бьет по пехоте противника с целью оторвать ее от танков противника и парализовать действие танков противника. Главная задача танкового корпуса - уничтожение пехоты противника». Трудно предположить, что подобные указания самого общего порядка могли стать руководством при планировании и проведении контрудара. Наряду с другими недостатками танковых войск, о которых неоднократно упоминалось выше, отсутствие у командования танковых корпусов, общевойсковых армий, которым они придавались, и у фронтового командования концепции боевого использования этого мощного инструмента не могло не сказаться на эффективности его применения.
Кризисное положение сложилось не только для наших войск. В соответствие с планами операции «Цитадель» войска группы армий «Юг» должны были в этот день встретиться в районе Курска с войсками группы армий «Центр». Однако, к 8 июля, имея определенный тактический успех, добиться оперативно-стратегического результата противнику не удалось.
3.
Прикрыв восточный, правый фланг своих войск и нейтрализовав контрудар, командование 4-й танковой армией спланировало на 9 июля вновь усилить нажим на 1-ю танковую армию М.Е.Катукова. Для этого Гот отдал приказ начать переброску дивизии «Мертвая голова» с правого фланга в центр построения боевых порядков 2-го танкового корпуса СС, где она совместно с дивизией «Лейбштандарт» должна была нанести удар в северном направлении. Правый фланг прикрывался дивизией СС «Рейх» и выдвигаемой на этот участок 167-й пехотной дивизией. Левый сосед эсесовцев 11-я танковая дивизия и дивизия «Великая Германия» 48-го танкового корпуса должны были продолжить наступление по обеим сторонам дороги Яковлево - Обоянь, имея ближайшей задачей выход на рубежи в районе Верхопенье - Новоселовка - Кочетовка. Одновременно левофланговая дивизия 48-го танкового корпуса, наступая через Луханино - Шепелевку, выходила по плану операции к Сырцово и захватывала переправы через реку Пену.
Понимая, что без существенного укрепления боевых порядков 1-й танковой армии сдержать врага окажется невозможным, Н.Ф.Ватутин в ночь на 9 июля, верно спрогнозировав приоритеты и направления ударов противника, отдал приказы по выдвижению на тыловой оборонительный рубеж переданную в распоряжение М.Е.Катукова 309-ю стрелковую дивизию. Дивизия должна была развернуться за позициями 3-го гв. механизированного корпуса С.М.Кривошеина.
3-й гв. механизированный корпус, фактически потерявший боеспособность за трое суток боев, действовал совместно с 67-й гв. стрелковой дивизией А.И.Баскова в центре боевых порядков армии, Оборона выстраивалась от села Верхопенье на северо-восток по направлению к Кочетовке. В составе 1-й гв и 49-й танковых бригад и 3-й механизированной бригады оставалось всего 20 танков Т-34. Корпус был усилен 203-м отдельным тяжелым танковым полком с 21 тяжелым танком КВ, причем 9 машин отстали во время марша по техническим причинам. В полосе обороны корпуса С.М.Кривошеина были также поставлены в оборону резервные 86-й танковая бригада В.С.Агафонова, которая в боях не участвовала и насчитывала 59 танков, в т.ч. 40 - Т-34, и 180-я танковая бригада М.З.Киселева, вооруженная 29 танками, в т.ч. 15 - Т-34. Пополнение корпуса двумя отдельными танковыми бригадами и отдельным танковым полком позволило несколько компенсировать тяжелые потери трехдневных боев. Всего 3-й механизированный корпус вместе с частями усиления мог ввести в бой до 120 танков, в т.ч. 75 средних Т-34 и 12 тяжелых КВ. Напомним, в начале сражения три механизированные и две танковые бригады 3-го механизированного корпуса имели в строю примерно вдвое больше боевых машин - 230 танков, в т.ч. 194 средних Т-34.
Остатки 1-й и 10-й механизированных бригад поступили в подчинение 6-го танкового корпуса А.Л.Гетмана, занимавшего оборону на правом фланге армии своими 22-й, 112-й, 200-й танковыми бригадами и 6-й мотострелковой бригадой. Левофланговая 200-я танковая бригада выдвигалась к Верхопенью, расширив полосу обороны корпуса на 2 км. Корпусу был передан 60-й отдельный танковый полк, прибывший из состава 40-й армии. Совместно с корпусом А.Л.Гетмана оборону по-прежнему занимали части 90-й гв. стрелковой дивизии В.Г.Чернова.
На левом фланге 1-й танковой армии продолжали действовать 100-я, 237-я и 242-я танковые бригады 31-го танкового корпуса, отошедшего в район Кочетовки, а также 192-я танковая бригада из резерва командарма. Совместно с бригадами корпуса оборону заняли части 51-й гв. стрелковой дивизии, которая несмотря на большие потери не выходила из боев. Противотанковая оборона в данной полосе усиливалась опорными пунктами, в которых были размещены орудийные расчеты 14-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады. В составе трех ее полков осталось только 25 пушек.
Понимая необходимость наращивания сил на Обоянском направлении, командующий фронтом решил остановить наступление танковых корпусов, начатое 8 июля, и переместить, в полосу 1-й танковой армии 10-й танковый корпус В.Г.Буркова. Во второй эшелон 1-й гв. армии был поставлен 5-й гв. Сталинградский танковый корпус, который срочно восстанавливал боеспособность и приводил себя в порядок.
Следует иметь в виду, что к утру 9 июля части 1-й танковой и 6-й гв. армий не только понесли потери, но личный состав, особенно стрелковых и мотострелковых подразделений, был измотан до последней степени, люди в буквальном смысле слова валились с ног. Многие были легко ранены и контужены, но оставались тем не менее в строю. Горячая пища и вода доставлялась на позиции с перебоями. Участники боев вспоминали, что при жаре, достигавшей 29 град., людям приходилось уталять жажду из луж и непроточных прудов.
Ввиду проходившей перегруппировки соединений 2-го танкового копуса СС, первыми ранним утром 9 июля продолжили наступление соединения 48-го танкового корпуса. Боевые группы 11-й танковой дивизии и дивизии «Великая Германия», поддержанные ударами с воздуха, после напряженного боя прорвали оборону 67-й стрелковой дивизии А.И.Баскова и «Великая Германия» развернула наступление на позиции 6-го танкового корпуса А.Л.Гетмана в направлении села Верхопенье. Одновременно разведбатальон «Великой Германии» при поддержке штурмовых орудий нанес удар по правому крылу дивизии А.И.Баскова.
Прорвав оборону, немцы начали охват с фланга 6-го танкового корпуса и ворвались в Верхопенье. Обороной села руководил лично А.Л.Гетман, который находился на командном пункте 200-й таковой бригады. Ему удалось достаточно быстро сосредоточить на этом участке силы 200-й танковой бригады полковника Н.В.Моргунова и 22-й танковой бригады полковника Н.Г.Веденичева, а также 12-го отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского полка и 27-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады, приданной 67-й гв. стрелковой дивизии. По противнику открыли огонь 18 тяжелых 152-мм гаубиц-пушек 163-го пушечного артиллерийского полка.
Через несколько часов сопротивление советских войск было сломлено и дивизия А.И.Баскова под огнем и бомбежкой по приказу своего командира начала отход. Прикрывали отход артиллеристы дивизионного артполка, которые на ближних дистанциях вели огонь по вражеским танкам и на руках откатывали орудия к укрытиям, где находились тягачи. Личный состав некоторых подразделений, оказавшись в окружении, стоял до конца и погиб на занимаемых рубежах.
Боевая группа 11-й танковой дивизии, развивая успех вдоль шоссе Яковлево — Обоянь [VI-2], вышла к Новоселовке, сюда же из Верхопенья рвалась дивизия «Великая Германия». В обороне образовалась брешь, которую на некоторое время закрыли танковые части корпуса С.М.Кривошеина. Танкисты сражаясь в неравных условиях против танков Pz.IV и Pz.V «Пантера» и долго выстоять не могли. В бой шли не только средние танки Т-34 и тяжелые КВ, которые поражались немцами с дальних дистанций, но даже легкие Т-70. К середине дня в 1-й гв. танковой бригаде В.М.Горелова сохранилось 2 танка, в 49-й А.Ф.Бурды - 3, в 180-й М.З.Киселева - 18, в 203-м отдельном тяжелом танковом полку - 6. Последним от Новосеолвки отступла 86-я танковая бригада В.С.Агафонова, вступившая в бой полностью укомплектованной и оставшаяся к 14 час. с 4 танками. Таким образом, противник выходил на Обоянском направлении к тыловому оборонительному рубежу, до него оставались считанные километры.
Обстановка складывалась критическая. Выдвигаемая на тыловой рубеж 309-я стрелковая дивизия не успела занять позиции и вся надежда возлагалась на подвижное соединение - 10-й танковый корпус. Однако, в ходе выдвижения танкистов Буркова, наряду с другими осложнениями, задержавшими их появление во втором эшелоне 1-й танковой армии, произошло крайне неприятное событие.
Как и предписывалось командованием фронта, полосу обороны 10-го танкового корпуса должен был принять 2-й танковый корпус. В ходе выдвижения части последнего подверглись нескольким атакам с воздуха штурмовиков Ил-2 из состава 1-го штурмового авиационеного корпуса. Без разведки обстановки, приняв колонну советских танков и моторизованной пехоты за противника, летчики трижды обрушивали на них мощные бомбоштурмовые удары. Следствием случившегося стали не только потери, но позднее прибытие частей в назначенные районы. [VI-3]
Тем не менее, с задержкой на несколько часов смена войск была проведена. Бригады 10-го танкового корпуса, совершив марш в западном направлении, после 16 час. контратаковали наступающего противника у Новоселовки. Выходила на рубежи обороны 309-я стрелковая дивизия, с ходу вступая в бой. Большое значение имел боибоштурмовой удар, нанесенный штурмовиками Ил-2 по скоплению войск противника в только что захваченных селах Верхопенье и Новоселовка, на которые одновременно обрушились залпы «катюш». Противник продвинувшись вперед за день на 5 — 8 км, был остановлен.
Однако, сосед 3-го механизированного корпуса слева - 31 танковый корпус, обороняющийся совместно с 51-й гв. стрелковой дивизией, испытав удар по открытому правому флангу со стороны 11-й танковой дивизии, также вынужден был отступить. До своего отхода части корпуса маневренной обороной стойко отражали атаки боевых групп дивизий СС «Мертвая голова» и «Лейбштандарт». Закончив перегруппировку, эсэсовцы стремились отбросить танкистов Д.Х.Черниенко в северо-западном направлении. Наиболее упоррые бои всю ночь шли за село Кочетовка, где оборонялась 100-я танковая бригада полковника Н. М. Иванова и 154-й гв. стрелковый полк подполкоаника Ф.Т.Сушкова. Немцы штурмовали село в течение 14 часов. Танковая бригада отошла на север, потеряв в этом бою все боевые машины за исключение трех легких танков Т-70, артиллерию и другое тяжелое вооружение, все радиостанции, 215 чел. личного состава, в т.ч. 131 чел. безвозвратно.
Наступление 3-й танковой дивизии в направлении Сырцово — Луханино, которое также началось утром, было встречено правофланговыми частями 6-го танкового корпуса А.Л.Гетмана - 10-й механизированной бригадой И.Я.Яковлева и 112-й танковой бригадой М.Т.Леонова. Несмотря на неоднократные атаки, поддержанные штурмовкой с воздуха, особых успехов противник не добился. Прорвавшись в результате второй атаки к Сырцово, овладеть селом и переправиться, как планировалась, через Пену немцы не смогли.
Надо сказать, что сравнительная устойчивость обороны корпуса А.Л.Гетмана, объясняется не только тем, что линия его обороны проходила вдоль излучены реки Пены. Выйдя на южный берег, противник испытал мощное огневое воздействие и остановил наступление. Немаловажно, что войска в этой полосе обороны поддерживали два полка 33-й пушечной артиллерийской бригады, вооруженной 36 тяжелыми 152-мм гаубицами-пушками. В полосе ответственности других соединений 1-й танковой армии гаубичных и тяжелых артиллерийских частей не было, что не позволяло организовать подобное огневое воздействие на противника.
Показательно, что решая 9 июля чисто тактические задачи, не достигнув оперативных успехов ни на Обоянском, ни на Прохоровскеом направлениях, части 48-го танкового корпуса и 2-го танкового корпуса СС понесли потери, которые достигли почти 2 тыс. чел. Это превосходило потери за все предыдущие дни. Более существенный урон противник понес лишь 5 июля при прорыве главной полосы обороны. Только дивизия «Великая Германия», наступая вдоль шоссе Яковлево - Обоянь, потеряла 9 июля уничтоженными и подбитыми не менее 25 танков из находившихся в строю 60 боеспособных машин. Всего в двух танковых корпусах к 10 июля оставалось в строю примерно 450 танков и штурмовых орудий из почти 1100 к началу операции. Сама по себе потеря 60% бронетехники, несмотря на то, что часть ее восстанавливалась, но затем терялось вновь, оставаясь в последующие дни примерно на уровне численности, отмеченной к 10 июля, говорит о кризисе «Цитадели». Но самое главное, что именно 9 июля окончательно стало ясно - провалился план прорыва группы армий «Юг» к Курску на соединение с войсками группы армий «Центр». В результате боев противнику удается решать лишь тактические задачи, его силы фактически топчутся на месте.
Однако, многокилометровая вмятина на левом фланге 6-го танкового корпуса, образовавшаяся в результате потери Верхопенья и отхода 3-го механизированного корпуса, осложняло положение. Корпус Гетмана, оборонявшийся совместно с оказался под угрозой охвата фланга с выходом противника в тыл. Тем более, положение иа правом фланге корпуса также не было столь уж безоблачным после частичного успеха противника у Сырцово. К тому же, вопреки мнению некоторых авторов, будто танкисты Гетмана в первые дни операции «Цитадель» не испытали на себе в достаточной степени силу ударов противника, многие части были сильно потрепаны. Из 196 боеготовных танков, которые числились по состоянию на 4 июля, в строю осталось только 79 боевых машин. Особенно ощутимые потери понесла 200-я танковая бригада, где из 53 танков в строю осталось 14. Общее количество войск в группировке Гетмана, куда кроме частей 6-го танкового корпуса входили части 90-й стрелковой дивизии, 60-й отдельный танковый полк, 1-я и 10-я механизированные бригады, 12-я истребительно-противотанковый артиллерийский полк, 66-й и 79-й гв. минометные полки «катюш» составляло около 9 тыс. чел.
4.
Как и следовало ожидать, Гот не замедлил использовать выгодное положение своих войск. Он перенес направление наступления с левого фланга 1-й танковой армии, где оборона была к концу дня 9 июля значительно уплотнена, на правый фланг. Немцы поставили перед собой задачу разгромить советские войска в излучине Пены. 10 июля боевые группы дивизии «Великая Германия», действуя с позиций на захваченном накануне участке севернее Верхопенья, атаковали левый фланг корпуса в северо-западном и северном направлениях, стремясь как можно глубже охватить боевые порядки войск Гетмана с левого фланга. В районе Сырцово, сковывая войска на правом фланге, в наступление перешла 3-я танковая дивизия.
Сосредоточив на узких участках крупные силы гренадерских полков дивизии «Великая Германия», поддержанные бронегруппами, в которые входило до 30 танков и штурмовых орудий, противник тем не менее, не смог добиться быстрого успеха. Командир 6-го танкового корпуса оперативно стягивал к местам прорыва сохранившиеся в строю танки 200-й, 22-й и 112-й танковых бригад и с ходу введенного в бой 60-го отдельного танкового полка, которые вступили в огневой бой с противником. Несколько раз атаки были сорваны решительными действиями расчетов 79-го гв. минометного полка «катюш». Гвардейцы выкатывали боевые машины на прямую наводку и накрывали цели с расстояния 800 - 1000 м. В бою приняла участие также 183-я танковая бригада полковника Г.Я.Андрющенко, развернутая на правом фланге соседнего 10-го танкового корпуса. В районе села Калиновка танкисты сдерживали наступление противника в северном направлении.
К утру 10 июля в дивизии «Великая Германия» вместе с 39-м танковым полком «Пантер» сохранилось не более 60 боевых машин, из них 8 «Тигров» и 16 «Пантер». Это обстоятельство уже не позволяло противнику массировать силы, как это происходило в первые дни «Цитадели», хотя качественный уровень бронетехники ставил советские войска в сложное положение. Кроме того день выдался облачным, что сдерживало действия пикировщиков.
Для того, чтобы переломить ситуацию, командир 48-го танкового корпуса Кнобельсдорф приказал перебросить в полосу наступления «Великой Германии» из Сырцово танковый полк и боевую группу 11-й танковой дивизии. Огневая поддержка противника на участке «Великой Германии» усиливалась также артполком 11-й танковой дивизии. К тому времени возможности советских войск были уже на пределе и усиление противника оказало свое влияние на ситуацию, оборона на левом фланге корпуса Гетмана к вечеру была разрушена. Противник сдерживался 10-м танковым корпусом, который нависал над правым крылом «Великой Германии» и контратаками задержал ее продвижение, а также разрозненными подразделениями 3-го механизированного корпуса, продолжавшими ожесточенное сопротивление на ряде опорных пунктов.
Решительного результата, продвинувшись местами на расстояние до 7 км, врагу достичь не удалось. Быстрого разгрома советских войск в излучине Пены в ходе боев 10 июля, которые отличались особой ожесточенностью и драматизмом, не получилось. В «Великой Германии» численность боеспособной бронетехники уменьшилась за день с 60 до 20 ед., хотя усилиями ремонтных служб к утру 11 июля количество машин, которые можно было послать в бой, превысило, по всей вероятности, 110 ед. На этом примере, кстати, видно, что благодаря высокой живучести бронетехники и четкой работе хорошо оснащенных ремонтно-эвакуационных служб, «бронированный кулак» противника, если и слабел, то не столь уж стремительно.
Заняв накануне стартовые позиции для решительного рывка, «Великая Германия» в 5 час. утра 11 июля начала атаку в южном направлении ударом в тыл советских войск в излучине Пены. В наступление на правый фланг советской группировки перешла также 3-я танковая дивизия, нанося встречный удар. Положение войск под командованием Гетмана было критическим. Реально в строю осталось примерно 7,6 тыс. чел., 35 танков, 30 противотанковых 76-мм и 45-мм орудий. Но главное, на исходе были боеприпасы. Так артвыстрелов имелось в наличии 0,3 - 0,5 боекомплекта, минометных мин - 0,1 - 0.4 боекомплекта, винтовочных патронов - 0,5 - 0,7 боекомплекта. Даже не учитывая неизбежной потери боеприпасов, их не могло хватить и на 2 часа боя.
Гетман в середине дня взял всю ответственность на себя, приказав частям 6-го танкового корпуса начать отход, чтобы избежать окружения. Однако, оперативно подчиненным ему 90-й стрелковой дивизии В.Г.Чернова и 10-й механизированной бригаде И.Я.Яковлева такого приказа отдано не было. Они продолжали стоять на своих рубежах, пока В.Г.Чернов, видя безвыходность положения и зная об отводе частей 6-го танкового корпуса, не отдал аналогичного приказа.
Наши части к тому времени были блокированы, пути отхода на север перерезаны. Вслед за этим оборона была разобщена на несколько очагов сопротивления. Удалось пробиться к своим, в основном, только частям 6-го танкового корпуса. В результате большая часть личного состава была потеряна, только в плен немцы захватили 4,8 тыс. чел. Потерянными либо брошенными оказались все танки и другое тяжелое вооружение. Позднее в военно-исторической литературе прозвучали жесткие обвинения в адрес Гетмана. Но, с другой стороны, в той напряженной обстановке, не имея на то разрешения командования армии и фронта, он не посчитал возможным взять на себя ответственность за отдачу приказа на отход еще и оперативно подчиненным ему войскам. Гетмана обвиняют и в том, что он даже не проинформировал их командиров о своих действиях.
Трудно теперь утверждать, так ли это на самом деле, во всяком случае, был ли здесь прямой умысел прикрыться соседом для более успешного отхода собственных частей. Или, как часто бывало, не сработала система управления войсками, которая в экстремальных условиях слишком часто давала досадные сбои. Во всяком случае, подобные обвинения, выдвигаемые задним числом, вряд ли оправданы. Тем более, после расследования происшедшего по свежим следам событий, Гетман никакого взыскания не получил.
Окружение в излучине Пены стало последним успехом противника на Обоянском направлении. Командование противника искало новые возможности для продолжения наступления. Главные события «Цитадели» уже 10 июля перемещались в полосу наступления 2-го танкового корпуса СС. Недаром со второй половины дня 9 июня командующий 4-й танковой армией Гот находился на командном пункте эсэсовского корпуса, рассматривая совместно с Хауссером действия на ближайшие дни.
При этом накал боев на Обоянском направлении не спадал, вот почему Н.Ф.Ватутин, который отслеживал обстановку и стремился предугадать и упредить действия противника, дополнительно передал в оперативное подчинение М.Е.Катукова 2-й танковый корпус. Несмотря на тяжелое положение на Прохоровском направлении, командующий фронтом посчитал необходимым продолжить усиление войск на Обоянском направлении. Он хорошо понимал, что устойчивость боевых порядков армии М.Е.Катукова является одновременно гарантией стабильности Прохоровского направления. Противник не решится здесь на глубокий прорыв, не гарантировав безопасности своего фланга, над которым нависала 1-я танковая армия.
(Продолжение следует)
Примечания [I-1] - [IX-6] – см. http://www.proza.ru/2011/07/29/1203
Примечания [X-1] - [XI-9] – см.http://www.proza.ru/2014/02/12/1065
Использованная литература - см. http://www.proza.ru/2011/06/16/555
Продолжение - см. http://www.proza.ru/2014/03/24/1637
Начало очерка - см. http://www.proza.ru/2014/03/24/1637