Галактика MS-194, сектор 9629. Борт «Пикуса»
Далеко впереди непроглядный мрак вдруг подёргивался то зелёной, то синей дымкой, то вдруг словно тысячи тончайших серебряных иголок пронзали, прошивали чёрное полотно космоса, разрывались на мириады ослепительных точек и таяли, как будто понимали никчёмность своего существования. Зато позади всё терялось в равномерном красном свечении, и это свечение было тем более равномерным и рассеянным, чем дальше оно возникало, и чудилось, будто Вселенная за звездолётом рассыпается в прах…
– Смотри на дисплей одиннадцать по главной линии.
– Хм… Там муть какая-то… Нет же на «Пикусе» никого, кроме нас. И по прогнозу форекастера угрозы нет.
– Ему нужно сменить степень перестраховки.
– А это поможет?.. Зафиксировано отклонение потока Маку. Кейджинг опоздал на четыре стомиллионных. Безобразие!
– Наверное, осцилляция.
– И опять эта т-плоскость.
– Ерунда. Прогноз стабильный и флуктуации незначительные. И факел неплохо работает, даже жалко убирать.
– А ты не убирай!
Одна из наиболее неприглядных точек на панорамном экране стала вдруг увеличиваться, приобретя вначале цвет, который оказался зеленовато-белёсым, затем форму, которая была шаровидная, пока наконец не превратилась в планету, занявшую добрую половину экрана. «Пикус» слегка отклонил свою траекторию, зайдя планете в тень. Затем исчез напоминающий гигантский шип тяговый факел, и звездолёт, огромный и величественный, завис над погружённым во мрак, и поэтому казавшимся мрачным, материком.
В отсеке управления весь экипаж бодрствовал.
– Давайте сначала передохнём… – Хиги устало вздохнул и повращал плечами.
– А ты никак утомился? – злорадно поинтересовался Гиртис. – Впрочем, ещё бы: всю дорогу ничего не делал.
– Я?!
– Бор, эмоции не вслух, здесь акустика хорошая… Почему нет данных об эффективной температуре? – Талеса удивленно шарил глазами по дисплеям.
– Зачем тебе понадобилась эффективная температура? – спросил его Масс.
– Значит, зачем-то понадобилась, раз спрашиваю!
– Так запроси её, идиот! – ляпнул Пакнар, который был занят контрольной проверкой своего звездолёта.
– Запроси, запроси… Такие данные должны быть на самом видном месте!
– Очевидно, «Пикус» забыл, что ты находишься на его борту, – хихикнул Пакнар.
Планета неожиданно уплыла куда-то вниз, уступив место бесчисленным звёздам. Это событие вызвало очередную вспышку недоверия, на этот раз у Рада Гиртиса:
– Ничего не скажешь, прекрасное зависание, – проворчал он, обращаясь к Пакнару. – Крутится как бешеный, этот твой «Пикус»!
– Ты преувеличиваешь, мне кажется, – со слащавой улыбкой возразил ему Пакнар.
– Посмотри на дисплей перед твоим носом, – посоветовал Гиртису Масс. – Там всё обосновано.
– Что там обосновано? Я в этой абракадабре ни черта не понимаю.
– Ты просто не хочешь, а там и ребёнок поймёт: там рассчёт эстимации для асимптотически эффективной оценки масс-факториального момента.
Штурмовик округлил глаза и тихонько присвистнул.
– Кстати, – некстати вспомнил Рещ Талеса. – Во время вывода были нелинейные искажения по четвёртому резерву в…
-Да, да, да, – прервал его Масс. – Это в порядке вещей, просто следствие прохождение «Пикусом» границ Сферы. Сейчас резерв восстанавливается. Хватит придираться!
– Четвёртый резерв?.. Должен почти мгновенно восстанавливаться! – выдал Гиртис, ужасно довольный тем, что ему удалось понять разговор специалистов.
– Не обязательно, – уже немного раздражённо возразил ему директор. – Это зависит от эксцентрики временных сдвигов у Сферы и от стено-структуры пространства… Ати, не закармливай Пикуса, а то у него аппетит разыграется.
– Всего-то два кусочка… Ух, подлец!
– Осторожней, он может руку отхватить, – с видом знатока предупредил Пакнара Гиртис. – Ого! Посмотрите: кто-то вкручивал мне мозги за обедом, что здесь нет технической цивилизации, а что мы тут видим?.. Орбитальный объект?
На экране детального обзора, в который Гиртис не замедлил ткнуть пальцем, вызывающе мигала жирная красная точка.
– Ерунда, это би-эффекторы, – отмахнулся Масс.
– Би-эффекторы… Что-то знакомое…
– Ну и кретин! – не выдержал профессор. – Ты что, и о би-эффекторах ничего не знаешь?!
– Почему же «ничего»? – обиделся Гиртис. – Есть лаборатория или институт… кажется, этим когда-то занималась глобальная разведка. Но наш отдел никогда такими вещами не занимался.
– Чтобы штурмовики занялись би-эффекторами – этого только не хватало! – возмутился Хиги.
Между тем слева и справа от мигающей точки начали проворно возникать всевозможные параметры, на которые, конечно же, никто не обратил ни малейшего внимания. Строчки цифр и символов всё росли и росли, в конце концов, рамка экрана подалась вниз, уступая ей место, сенсорная панель, располагавшаяся под экраном, поползла по пульту, тесня сплитчеры и индикаторы.
Хиги полез в карман за сигарой.
– Похоже на сигнальный луч, – заметил Пакнар, наконец взглянувший на разросшийся экран.
– И кому же, по-твоему, сигналят? – поинтересовался Масс.
– Нам, наверное.
– Ну так ответь. – Директор усмехнулся.
Пакнар пожал плечами и ответил. Точка на экране, неуверенно мигнув ещё раз-другой, погасла. Вслед за ней исчезли все параметры. Пакнар почесал макушку и, махнув на всё рукой, выключил пульт.
– Мне кажется, нам здесь делать больше нечего, – сказал он, откидываясь на спину и по-привычке кладя ноги на бездействующий пульт. – Можете начинать свои исследования, или что там у вас, а моя миссия, увы, пока прерывается…
Профессор предложил ему свою сигару, и Пакнар с важным видом принял её и раскурил.
– Может, перекусим? – осторожно предложил Хиги. Он никогда не ел один, ему обязательно нужна была компания.
– Мы ведь только недавно в Центре обедали, – возразил ему Масс. – Неужели ты успел проголодаться?
Гиртис, хотя тоже не прочь был поесть, всё же не упустил случая отомстить профессору за би-эффекторов:
– Естественно, успел – вы посмотрите на его живот! Ему больше ничего и не нужно.
– Нашёлся на меня критик, – огрызнулся Хиги. – Мне, между прочим, энергия нужна. Я-то прилетел по делу.
– Знаем мы твои дела, – не унимался штурмовик. – Когда дело касается пожрать или с девками развлечься…
– Нет, ну вы послушайте! – вскипел профессор. – Кто это судит о моих исследованиях! Какой-то штурмовик!
– Хорошо, – согласился Гиртис. – Я штурмовик, это уж точно. А ты, и это так же точно, половой гигант.
– Я?!! – вскричал профессор с таким видом, как будто его обвинили в изнасиловании слона. – Я – половой гигант?!.
– Тише, тише, – увещевал его Талеса, затыкая уши. – Не вслух, пожалуйста.
– Конечно, – спокойно продолжал Гиртис. – Это такая же очевидная вещь, как и то, что я без наведения со ста шагов срежу крылья летящей мухе. Аннигилироваться мне на месте! У меня и запись есть, если кто сомневается…
– Запись с профессором или с мухой? – с заметным интересом спросил Пакнар.
– Конечно, с профессором. Хочешь, покажу?..
Талеса и Масс одновременно поморщились и отвернулись.
– Ну вот… Посетил я однажды нашего уважаемого профессора в его резиденции. Мне его инфоректор заявил, что профессор, видите ли, занят важными экспериментами и никого не принимает. Это меня-то! Обозлился я, вырезал деструктором дверь и отправился его искать… Вот, смотри… Это я блуждаю, переходы там всякие…
– Хам! – сказал профессор Бор Хиги и глаза его испуганно забегали.
– Вот лаборатория, сразу видно, что он там давно не появлялся, – продолжал между тем комментировать запись безжалостный штурмовик. – А вот я его нашёл… в спальне… с шестью шлюхами!
– Погоди, со сколькими?.. – переспросил Пакнар, пытаясь пересчитать их с экрана.
– Я не настолько глуп, как думает профессор: до шести считать умею, – победно заявил Гиртис. – Бор, и где ты их столько для своих экспериментов заполучил?..
– Смотри-ка: а поза, в которой они состоят точно экспериментальная, – восхищённо воскликнул Пакнар. – Я бы не рискнул в таком участвовать… Это героизм ради науки, профессор!
Рещ Талеса хотя и не смотрел на профессорские развлечения, при последних словах порядком побледнел. Видимо, он попытался себе представить экспериментальную позу и ему от этого стало не по себе. Сидевший рядом с ним Масс обратил внимание на эту перемену и незаметно для консультанта сделал в адрес штурмовиков выразительный жест. Гиртес и Пакнар поняли и замолкли. Честь профессора Хиги, таким образом, была спасена от окончательного уничтожения.
Между тем под звездолётом раскрывалась утренняя гамма зелёно-синих красок, оживавших от прикосновения лучей солнца, выглянувшего из-за круглой кромки планеты. Через белые хлопья облаков просвечивал фиолетовый с нежно-голубыми разводами океан; берега, похожие на разорванную кем-то второпях зелёную плёнку, мягко заискрились по краям, будто покрытые золотым налётом. А восточная часть материка, где располагался колоссальный горный массив, засверкала, словно усыпанная бриллиантами, когда солнечный свет попал на вековой лёд, покрывающий вершины.
Как и у всех герпетоидов, у Реща Талесы после приступа дурноты разыгрался аппетит. Ему, в отличие от профессора, не нужны были сотрапезники и он, спросив у Пакнара, где на «Пикусе» можно нормально поесть, покинул отсек управления. За ним устремились все, кто был голоден: Хиги, Гиртис и Пикус-бог. Масс последовал за ними только для того, чтобы не остаться наедине с Пакнаром, которого считал дурной компанией. А сам хозяин звездолёта присоединился к остальным, по-видимому, из чувства долга.
Нормально поесть, по словам Пакнара, можно было в отсеке 402, специально созданного для гастрономических целей. Вообще-то у «Пикуса» числилось около пяти тысяч тщательно спланированных отсеков, но одновременно могли существовать только три-четыре. Следуя в отсек 402, экипаж благополучно миновал переместитель, контрольный бокс и короткий переходный коридор. И тут Талеса, рассеянно шедший впереди всех, с размаху налетел на дверь, которая, по идее, должна была при его появлении исчезнуть. Обычно сдержанный и хладнокровный консультант пробормотал очень крепкое ругательство. Индикатор на маленьком пультике у двери утверждал, что она заблокирована. Причём кем-то изнутри.
– Да, Рещ, везёт нам сегодня… – буркнул профессор Хиги, проглотив слюну.
– Это уже слишком! – Гиртис, не зная, как иначе выразить охватившую его досаду, пнул дверь ногой. – Ну и звездолёт у тебя, Ати!
– На борту есть кто-то ещё, мы и раньше получали подозрительные данные, – заметил Масс. – Судя по индикатору, за дверью один человек. Кто это может быть?.. – вопрос был адресован Пакнару, но тот просто стоял с открытым ртом – происшествие лишило его дара речи. Масса начал разбирать нервный смех. Пикус-бог, который хотел есть больше всех присутствующих, вместе взятых, нетерпеливо гладил усиками то одного, то другого… Дверь оставалась закрытой.
Наконец, Пакнар пришёл в себя и обратил потоки упрёков к звездолёту, обвиняя его в, мягко говоря, неисполнительности, так как «Пикус» должен был выполнять любые команды владельца. Неизвестно, что побудило звездолёт не сразу открыть дверь в отсек, но ещё более туманными были причины, по которым он её открыл: это могло быть и недовольство Пакнара, и голод Пикуса-бога… но дверь наконец исчезла.
Первыми, сжимая в руках деструкторы, в четыреста второй отсек ворвались разъяренные штурмовики. За ними, сгорая от нетерпения и любопытства, вошли остальные и, разочарованные, остановились. У Пакнара вырвалось междометие, выражающее возмущение. И было отчего. Отсек находился просто в ужасном состоянии. На стенах виднелись чёрные оплавленные пятна, словно здесь произошла массовая перестрелка вооружённых до зубов сумасшедших. Все поверхности, на которых могло хоть что-то удержаться, были завалены пустыми бутылками, упаковками, объедками, деталями столовых приборов, вокруг утилизатора их была целая гора; на столе стоял громадный, едва початый пирог, замысловато украшенный воткнутыми в него под разными углами целыми сигарами и окурками. Контрольный пульт был весь заляпан чем-то белым и липким, по простреленному навылет синтезатору тонкой струйкой стекало вино, способствуя увеличению винного болота, образовавшегося на покрытом мягким ворсом полу.
– Кто?.. – прохрипел Пакнар, потрясая деструктором.
Но никто не появился.
Тогда все кинулись искать виновника, и так как отсек имел несколько ответвлений и был трудно проходим из-за мусора, эти поиски продолжались довольно долго. В конце концов Масс, единственный, кто подошёл к проблеме поисков систематически, наткнулся на тело, лежавшее а коридоре, ведущем к биосинтезатору. Это была рыжеволосая девушка. Она лежала лицом вниз, разбросав в разные стороны свои руки, ноги и рыжие пряди. Вся её одежда была перепачкана смесью вина со сладостями, но кисти рук, как ни странно, были совершенно чистыми.
Масс стоял над ней и пытался сообразить, как и когда она попала на борт, абсолютно не заботясь о том, что его друзья продолжают бесплодные поиски. Вскоре на них наткнулись Ати Пакнар и Рад Гиртис, причём последний ещё издали узнал девушку, которая на самом деле была не совсем девушкой, а его достойной сестрой по имени Ниса. Пакнар её тоже узнал и испустил мучительный стон. Орх Масс, не дожидаясь, пока это сделают другие, наклонился и осторожно перевернул виновницу погрома. Она была мертвецки пьяна.
– Надо же, – сказал подоспевший профессор. – Даже не смогла доползти до биосинтезатора. Плохо ей, наверное?..
Гиртис-брат отстегнул от пояса деструктор и с омерзением отвернулся. Тело исчезло, оставив на полу несколько ядовито-зелёных капелек стерилизатора. Есть больше, кроме Пикуса, никто не хотел…
Галактика MS-194, сектор 9629. Вечный Лес
Лес поредел и посветлел, густые серо-бурые тона, оживлённые лишь бежевыми пятнами лишайников, сменились золотыми и салатовыми, даже далеко отстоящие друг от друга массивные стволы похожих на дубы деревьев были светло-коричневыми, с белыми бликами. Между стволами землю устилала высокая по пояс трава, зудевшая бесчисленными насекомыми. Сияющее словно от удовольствия солнце исподволь поднимало настроение, хотелось смеяться и бегать наперегонки, вдыхать без конца аромат лесного воздуха. Даже ветер, где-то высоко с шумом перебиравший мириады листьев, казалось, делал это из удовольствия, просто потому, что у него тоже было хорошее настроение.
Ой кувыркался в траве, запрыгивал на стволы, исчезал, скрывался, почти мгновенно появляясь совсем в другой стороне, серой стрелой проносился, задевая ноги неторопливо идущих Луста и Каспи.
– Когда мы наконец дойдём? Далеко ещё?.. Где этот твой чёлн? – поинтересовался у него Луст, когда Ой в очередной раз проносился мимо.
– Скоро, скоро! – ответил Ой. – Уже совсем недалеко!
– И стоило же тащить в такую даль Каспи… – проворчал Луст. – Ведь могли же вдвоём сбегать за этим летающим чёлном, а потом на нём вернуться и забрать её…
– Нельзя, нельзя, Ти, – серьёзно заявил Ой, резко останавливаясь. – Чёлн летает только там, где царствует властелин, где его магическая сила, а у вашей хижины её нет…
– Как здесь хорошо! – произнесла Каспи восторженно, не зная, что между Лустом и псевдохищником происходит разговор. – Мне и правда хочется подняться в небо… или вообще сделать что-нибудь чудесное… Но я не знаю, что. – Она счастливо и немного растерянно улыбнулась.
– Прибереги немного хорошего настроения для лесного волшебника, – посоветовал ей Луст с ответной улыбкой.
По мере того, как они шли, лес всё редел и редел, деревьев, похожих на дубы, становилось всё меньше и меньше, их сменяли чахлые тоненькие хворостины, щетинившиеся жиденькими веточками, всё чаще среди травы попадались моховые кочки и проплешины. Почва вскоре стала напоминать пропитанную влагой подушку, кое-где уже поблёскивали оконца открытой воды, становилось холоднее, а в воздухе всё больше чувствовался приторный запах. Они входили в очередное лесное болото.
Похожие на грязные кожаные мешки ящеры, свистя и хлопая перепончатыми крыльями, тяжело перелетали подальше от путешественников, не то пугаясь, не то просто уступая дорогу, и жалкие деревца со скрипами и стонами прогибались под их массивными телами. Солнце в безоблачном небе было не в состоянии высушить слой холодного сырого воздуха, вечно стоящего над болотом, и поэтому тысячи стрекоз, чтобы просушить крылья и получить свою порцию тепла, поднимались высоко-высоко в небо, почти совсем пропадая из глаз…
Из усыпанного фиолетовыми ягодами куста бесшумно выглянула безобразная личина кикиморы. Круглые чёрные глаза посмотрели на путешественников зловеще и тоскливо, словно знали о каких-то грядущих бедах. Ой, заметив кикимору, фыркнул и безразлично пробежал мимо. Ти Луст потянулся было за оружием, но кикимора предусмотрительно исчезла, а перед кустом невесть откуда взялась едва прикрытая ряской трясина.
– А этот лесной волшебник живёт в деревянном замке на болотном острове, – не то спросила, не то сообщила Каспи. – Если, конечно, это тот волшебник, о котором мне рассказывал отец.
– Да, это он, это он, – подтвердил Ой, энергично отряхиваясь. Его брюхо и лапы были совсем мокрыми. – Властелин Вечного Леса!..
Каспи хорошо понимала только телепатию Луста, поэтому последнему пришлось повторить всё, что сказал Ой.
– Если это он, то он знает и обо мне. Ты думаешь, он нам поможет?..
Ти Луст неожиданно метнулся в сторону, ухитрившись за долю секунды аккуратно сбить Каспи с ног, отстегнуть от пояса сплитер и в падении послать невидимый луч куда-то далеко вперёд. Там, впереди, кто-то гулко охнул, застонал и, треща подминаемыми кустами, шумно повалился в чмокнувшую болотную зыбь.
– Зачем убил?.. Зачем убил его? – забеспокоился Ой. – Он охраняет чёлн!
– Никого я не убил, – ответил Луст, пристёгивая оружие к поясу. – Очухается к вечеру этот твой охранник. И, потом, надо предупреждать о подобных вещах, иначе твоему волшебнику придётся лечить Каспи от нервного срыва.
– Я бы предупредил, – укоризненно сказал Ой. – Властелин не любит, когда ему вредят.
– Это хорошо, значит он не мазохист, – заключил Ти Луст, помогая Каспи подняться. – Не бойся, – сказал он ей, – Тревога ложная.
В том месте, где хранился чёлн волшебника, болото стало совсем топким, и Лусту часто приходилось прыгать с кочки на кочку, хватаясь за хилые деревца. Каспи ходила по болоту так, словно это был ковёр в парадной зале. Ой же постоянно проваливался всеми четырьмя лапами, и по этой причине передвигался только неловкими скачками, выбрасывая вверх то передние, то задние лапы, отчаянно вертя при этом длинным мокрым хвостом.
Вскоре они добрались до лежащего на спине охранника. Это было довольно странное на вид крупное волосатое человекообразное существо, снабжённое, очевидно для лучшего обзора, четырьмя огромными глазами, расположенными в ряд подо лбом. В правой руке оно безвольно сжимало усеянную деревянными шипами дубину. Рядом с охранником из моховых кочек торчали два покрытых чёрной плесенью столба, обвязанных золотыми цепями. На этих цепях и висел чёлн, который оказался тонко сработанной долблёной лодкой, украшенной сложной резьбой из каких-то зловещих символов и обшитой изнутри малиновым бархатом. Луст про себя отметил, что лодка, столбы и дубина охранника сделаны из живых деревьев, когда-то срубленных и обработанных. Для Вечного Леса это было необычно, значит, их доставили сюда издалека. Любая его попытка изготовить что-либо из местной свежей древесины в лучшем случае оканчивалась простой неудачей…
– Это летающий чёлн волшебника-властелина, – не без гордости сказал Ой, запустив когти передних лап в один из столбов. – Он поднимается так высоко, что становится трудно дышать, а летит так быстро, что за день может долететь до моря.
– Мы поплывём на нём по воздуху? – спросила Каспи.
– Скорее полетим, – ответил ей Луст. – Нарасти воротник, на высоте будет холодный ветер.
– Почему? – на поняла Каспи. – Ведь наверху мы будем ближе к солнцу.
– Я тебе рассказывал, что солнце очень далеко – до него и за год не долететь. А воздух нагревается в основном от земли, наверху он холодный и ветер там вольно гуляет…
Челн висел низко, они легко в него забрались и кое-как разместились на обитых бархатом сиденьях.
– Дождь, который падает сверху, в жаркий день приносит прохладу, потому что там, наверху, холодно… – добавил Луст для большей убедительности. – Сейчас сама почувствуешь…
Ой прочитал про себя какой-то набор слов, наверное заклинание, и резное деревянное сооружение, само отстегнувшись от цепей, с неожиданной лёгкостью взмыло вверх.
На душе сразу как-то прояснилось, потому что стало видно далеко-далеко вокруг, до самого почти теряющегося в дымке горизонта. Ой ликовал. У Каспи перехватило дыхание от восторга, глаза её блестели, щёки пылали румянцем. Она летала в первый раз в жизни и её нетрудно было понять. Ти Луст с некоторым снисхождением смотрел на обоих и думал, что вот, как хорошо это всё началось, а хорошо бы и дальше всё так было, до самого конца, до того самого мгновения, когда он в последний раз посмотрит на эту планету с высоты ионосферы, кинет беззаботный прощальный взгляд на этот проклятый и благословенный, ненавидимый и любимый, такой страшный и такой удивительно прекрасный Вечный Лес…
Галактика MS-194, сектор 9629. Вечный Лес
Если наверху, там, где висел «Пикус» солнце светило уже во весь свой блеск, то здесь, на огромной холмистой равнине, оно ещё было скрыто неровным горизонтом. Казавшийся застывшим морем лес, окутанный предрассветным густым туманом, ещё не начал пробуждаться от спокойного сна и в нём царило безмолвие, потому что ночные звуки уже затихли, а пора утренних ещё не наступила. Среди этой тишины, на едва различимую в молочных клубах поляну, неожиданно и быстро, словно метнувшийся луч прожектора, опустился светящийся перламутровым светом диск. Его свет вырвал из мрака силуэты ближайших деревьев, превратив их в странных многоруких великанов-призраков, не то угрожавших, не то умалявших пришельца поскорее убраться из их вотчины. Но пришелец уверенно выпустил пять тонких блестящих опор и засветился ещё ярче. Кто-то большой и тёмный, напуганный столь резкой переменой освещения, громко затрещав сухими ветками, умчался в темень лесной чащобы…
В гравилёте директор занимался своим любимым делом – читал окружающим нотации:
– Ещё раз вкратце излагаю суть для тех, кто туп или некомпетентен. Планета, на которую мы только что высадились…
– Ещё не высадились, – заметила Ниса Гиртис.
– Заткнись! – сказал ей брат, который с серьёзным и сосредоточенным видом пытался понять, о чём ведёт речь директор Масс.
– Эта планета – продолжал Масс, ничуть не смущённый выходкой Нисы, – Хотя и имеет только четвёртую степень психоэтической сложности, для неспециалиста, которых здесь ровно половина, будет полна различных непонятных явлений и сюрпризов. Я не хотел бы обременять вас лишней информацией, хочу лишь повторить наиболее важные моменты. На этой планете доминируют существа, относящиеся к группе би-эффекторов. Их доминирование связано с энергетической поддержкой, которую они и через них вся планета получают из флуктуаций мозаики. Хотя би-эффекторы здесь, судя по всему, не составляют никакого культурного сообщества, мы не можем предсказать последствия наших с ними контактов и тем более конфликтов. Это напрямую касается Ти Луста. Пока нам не известно, здесь он или нет, но это выяснится, я надеюсь, за сегодняшний световой день. Помните, что от вас во многом зависит, как быстро мы его обнаружим: чем меньше вы наследите, тем проще будет отфильтровать и идентифицировать следы пребывания Луста на планете. Поэтому контактов с местными нужно избегать, во всяком случае, сложных. Я не требую от вас невозможного, но уж конфликты следует вообще исключить. Нам желательно заполучить незагрязнённые фактором нашего присутствия данные… В общем, надеюсь, всё понятно.
– А как выглядят эти би-эффекторы? – бросил сидевший к Массу спиной Пакнар. – На кого они похожи?
– Они как угодно могут выглядеть, – ответил за директора Талеса. – Но, столкнувшись с ними однажды, ты потом узнаешь их в любом обличье. Во всяком случае, лично со мной так оно и получилось.
– И в заключении позволю себе, друзья мои, ещё раз повторить, – сказал Масс. – Не ввязывайтесь ни в какие конфликты, старайтесь избегать контактов. Это крайне необходимо для успешного проведения всей миссии.
– Не волнуйся, Орх, – успокоил его штурмовик, понявший наконец-то, о чём его просят. – Не подведём, аннигилироваться мне на месте!
Пикус-бог между тем, доведённый в чувстве голода до последней крайности, вдруг набросился на пульт управления гравилётом и принялся его с огромной скоростью пожирать. Прежде чем кто-либо успел помешать ему, полпульта было перемолото огромными челюстями. Сидевший в опасной близости к месту событий Бор Хиги проворно вскочил, бормоча что-то по поводу сдерживания инстинктов, Ниса Гиртис почему-то решила, что следующей жертвой будет она, и поспешно сорвала с пояса брата деструктор. Пикус замер.
– Кретинка! Свой надо иметь! – разозлился штурмовик.
– Вконец заморили голодом бедное животное, – переведя дух, строго заявила Ниса, – Вивисекторы! – Она подошла к синтезатору, нажала несколько кнопок, и тот выдал такой огромный кусок сырого мяса, что Ниса едва смогла удержать его в руках. – Кушай, Пикусик, это витамины. – И мясо со звуком пушечного выстрела шлёпнулось на пол.
– Ему не витамины, а металлы нужны… железо, например… – сказал ей Масс.
Однако Пикус, последовав совету Нисы, сразу же начал орудовать мандибулами.
Раскусанный членистоногим пульт медленно восстанавливался, а тем временем закончилась кратковременная процедура адаптации, предшествующая выходу на планету. Директор и консультант обзавелись оружием. Исчезла часть пола, вместо неё появился подъёмник, заработала система внешней защиты.
Первыми, с самоуверенностью хозяев положения, на поверхность ступили Орх Масс и Рещ Талеса. За ними, недоверчиво озираясь, последовали по порядку Рад и Ниса Гиртис и Ати Пакнар. После этого, проигнорировав подъёмник, на мокрую траву соскочил Пикус, и уже за ним, жалуясь на сырость и плохую видимость, сошёл на планету профессор Бор Хиги.
Лес вокруг них стоял тихий и застывший, будто был потрясён таким странным фактом, как появление людей. Ни одно движение, ни единый звук не нарушали царящую в нём настороженную тишину, и даже туман, казалось, превратился в некую пронизанную нервами субстанцию, с величайшим ужасом ожидавшую, когда к ней кто-нибудь прикоснется…
– Я не уточнил… а где находится информационный модуль? – спросил Талеса у директора.
– Где-то под нами, – ответил тот, присаживаясь на ствол поваленного дерева. – Сейчас уточним и переместимся…
Консультант тоже присел рядом с Массом на какой-то торчавший из земли бугорок.
– Что-то не похоже на модуль, – засомневался профессор. – Ничего не видно.
– Да, всё успело зарасти, – вслух согласился с ним Масс. – Вот только пейзаж… Лес да лес.
«Лес-да-лес» – отозвалось откуда-то из тумана.
– Отличный пейзаж! – тоже вслух возразила Ниса, предварительно выплюнув изо рта окурок. Он хотела ещё что-то добавить, но находившийся в её поле зрения Рад настолько многозначительно показал её кулак, что она сразу умолкла и насупилась.
– Кстати, это лес довольно необычный, – Талеса сидел на своём бугорке в крайне неестественном для человека положении: сложившись почти пополам и засунув под зад обе руки. – По данным предварительного анализа, он здесь рос без перерыва несколько геологических периодов, а этот материк никогда не был океанским дном. Здесь менялись только климат и виды деревьев. Сотни миллионов лет…
– Любопытно, – согласился профессор. – Особенно если учесть остальные уникальные параметры.
– Вечный лес! – выдал Рад Гиртис и усмехнулся.
«Вечный, Вечный Лес!» – восторженно повторил туман.
– Какое мерзкое тут эхо, – сказал Пакнар, который добрёл до ближайшего дерева и уже пытался отломать у него ветку.
– В лесу не бывает эха, – машинально возразил ему Масс.
Неприступная стена мрака, которая начиналась там, куда не доставали осветители, неожиданно наполнилась шорохами и странными звуками, от которых у иного человека стынет в жилах кровь и желание убежать борется с желанием не шевелиться.
Никто, кроме Пикуса, не обратил на это явление ни малейшего внимания, потому что мысли каждого из пришельцев витали где-то там, в их привычном мире, до которого им было рукой подать, в то время как что-либо к нему не относящееся было отделено от этого мира чудовищным барьером пространства и уровня развития.
Пикус-бог, не обладавший абстрактным мышлением, отнёсся к этим звукам иначе: он вызывающе поднялся на своих десяти ногах, напряг антенны и выдвинул из-под носового щитка три нежные обонятельные трубочки, которые тут же затрепетали, прогоняя через себя воздух. Постояв так немного, он вдруг сорвался с места и с шуршанием нырнул во тьму леса.
– Не видно что-то проявлений би-эффекторов, – вздохнул профессор Хиги, проводив безучастным взглядом Пикуса. – А плотность по сравнению с прошлым разом, когда вы послали зонд, была такая же?..
– Во первых, она варьирует, а с тех пор прошло много времени, по здешним, конечно, меркам, – ответил Масс. – А потом, с нашим восприятием нам не дано чувствовать их господство. Во всяком случае, это не просто.
– Насколько я понял, – вмешался Рад Гиртис, – Ты зря нам только что лапшу вешал про би-эффекторов? Выходит, опасаться-то некого?
– Ты неправильно понял, – возразил Талеса. – Их не опасаться надо. Просто когда с ними иной раз столкнёшься, то и не знаешь, как поступить… Лучше всего, как следует подумать.
– Это я могу, – согласился Гиртис.
– Сомневаюсь, – неосторожно возразила Ниса. – По-моему, ты сначала напоришь горячки, а только потом подумаешь.
– Вот зануда! – вскипел штурмовик. – Слова при ней сказать нельзя!..
Никто из них не заметил, как диск гравилёта потускнел, потому что восходящее солнце ярко осветило кроны деревьев. Хрустально чистое утреннее небо предвещало погожий день. Первые тёплые лучи уже методично уничтожали остатки предрассветной сырости и покрывали золотым налётом вершины окрестных лесистых холмов. Уже давно проснулись птицы и их бодрые голоса далеко разносились в ещё не тронутом дуновениями ветра воздухе. Совсем недалеко от поляны, в маленьком, почти заросшем лесном озере, с тихим треском покидали свой ночлег полупрозрачные стрекозы. Огромные лягушки, не успевшие пока как следует прогреться, хрипловато квакали, готовясь к предстоящему многоголосому концерту. Не берегу чистил свою жёсткую чёрную шерсть похожий на крысу зверёк. Он так увлёкся этим важным делом, что не заметил пролетавшего над водой запоздавшего ящера, который, подобно ночному страху, торопился поскорее забраться в глубь густых ветвей и повиснуть там вниз головой в ожидании следующей ночи.
Информационный модуль активировали и проверили. Директор Масс рассудил, что Нисе нечего там делать, по вполне понятным всем причинам это даже опасно. После короткого совещания, перешедшего в энергичную перепалку, её решили посадить в гравилёт и в сопровождении двух штурмовиков отправить на южный берег материка, к морю. Профессор, который и предложил этот вариант, утверждал, что даже если они там что-то такое натворят (а они уж точно натворят, как бы ни пытались уверить его в обратном), то последствия этого просто не успеют дойти до той области, с которой собираются данные. Поэтому пришельцы разделились: штурмовики и Ниса, клятвенно обещав просто загорать на пляже, пока их не позовут, вернулись на гравилёт и тот молнией сорвался в южном направлении. Талеса, Хиги и Масс переместились в информационный модуль, располагавшийся близко под поверхностью. За Пикуса никто не волновался: он был частью, точнее богом, одноимённого звездолёта.
Поляна опустела. Только примятая кое-где трава и ещё дымящийся окурок Нисы напоминали о недавно царившем здесь оживлении. Лес постепенно успокоился, зашуршал, радуясь одиночеству и свободе, над поляной закружили пёстрые бабочки, откуда-то из чащи вышел ковыляющей походкой огромный коричневый зверь и, подставив широкую спину животворящим лучам, прикрыл от удовольствия глаза. А воздух всё больше и больше наполнялся маревом звенящих запахов, начинал расплываться, так, что дальние предметы теряли чёткие очертания, насыщался теплом, красками всех оттенков, как бы заново перерождаясь. Лес встречал новый день.