4.
Выехав из Тырныауза, мы помчали дальше. Уже начинались сумерки, и поэтому настроение было немного напряженное. То ли оттого, что горные пейзажи стали более мрачные, то ли оттого, что мы узнали в Тырныаузе о гибели местного священника. Не знаю. Но уже не было того приподнятого расположения духа, который был у нас за все это путешествие. Мы проехали поселок Эльбрус, где видели музей В. Высоцкого. Он уже был закрыт, т.к. было довольно поздно.
Прошло еще немного времени, и мы прибыли в поселок Терскол – последний населенный пункт перед границей России и Грузии. Этот высокогорный курорт, встретил нас промозглой погодой с сырым снегом и дождем, что улучшить наше настроение, естественно, не могло. Улочки поселка были пустынными. Кругом, на склонах, располагались санатории и туристические базы. Нужно было искать ночлег и поэтому мы отправились в первую же попавшуюся нам гостиницу. Холл ее был пуст, и в здании висела тоскливая тишина. Нас встретила администратор – пожилая женщина. Узнав о цели нашего прибытия, она сразу сориентировалась и сказала, что, несмотря на уйму имеющихся свободных мест, нам все же дешевле будет снять на ночь квартиру. Говорила она шепотом, хотя в холле никого, кроме нас и ее не было. Естественно, она предложила свою квартиру по цене в два раза дешевле гостиничной. Мы были согласны. Да и что нам хотелось: помыться да увалиться спать. Приняв душ и перекусив в пустующем кафе, мы рухнули на кровати…
Но, ведь не даром говорят: «Утро вечера мудренее». Утро следующего дня встретило нас солнышком и потрясающей погодой. От серых туч и нудного дождя со снегом не осталось и следа! Я вышел на балкон и обомлел: пятиэтажный дом, в котором мы ночевали, находился в сосновом бору и солнечные лучи пучками пробивались сквозь ветви высоких сосен. С балкона открывался потрясающий вид на снежные вершины, которые буквально висели над поселком. Солнечные лучи отражались в вечных снегах. Картина была столь величественна и красива, что передать ее словами просто невозможно! А этот воздух! Он опьянял, кружил голову. Словом от всей вечерней грусти не осталось и следа и мы вновь жаждали новых впечатлений от нашего путешествия.
За завтраком мы обсудили наши планы и решили махнуть в Пятигорск, так как никто из нас раньше, включая Михалыча, там не был. Мы ударили по рукам, сели в «шестерку» и отправились в дорогу. Теперь наш путь шел исключительно вниз. Уже знакомые горные пейзажи при утреннем ярком солнце казались еще красивее и величественнее.
В приподнятом расположении духа мы прибыли в Пятигорск. Город встретил нас пробками и людской толкотней. Мы подъехали к подножию горы Машук в надежде подняться на смотровую площадку и полюбоваться видами. Но фуникулер в тот день, как назло, не работал. Посовещавшись, мы решили возвращаться в Новогорский, т.к. времени с нашего отъезда прошло уже достаточно много, а ехать нужно было еще много километров. Так и решили, но я предложил заскочить в гости к тетке моей жены, в село, неподалеку от города Новопавловска Ставропольского края. Глупо было бы не побывать в гостях, если я, в кои-то веки, был рядом! Парни согласились, и мы выехали из Пятигорска. Жаль, конечно, что в этом городе мы пробыли совсем недолго и практически ничего в нем не видели…
По дороге я рассказал парням, что сам в гостях тети Лиды еще ни разу не был, да и знакомы мы были только заочно. «Отдам подарок, и поедем дальше», - сказал я. Тетя Лида была в курсе, что я нахожусь в командировке в Чечне, и надеялась, что по возможности я заеду к ней. Дороги в тех местах были хорошие, и мы, ориентируясь по карте, довольно быстро приехали в село, где проживала тетя Лида, носящее название Новосреднее. Расположено оно в степной местности. Раньше, в этих краях, был колхоз-«миллионер». Но, с приходом к власти дерьмократов, даже на этой благодатной и плодородной земле воцарились разруха и безработица.
Расспросив у местных дорогу, мы подъехали к дому тети Лиды. У ворот нас встретил двоюродный брат моей жены, Сергей – добродушный, застенчивый парень лет тридцати пяти. Мы познакомились, закурили, стали болтать. В это время к дому подошла очень худая, жилистая старушка. «Кто из вас Саша?», - спросила она, и я понял, что это была тетя Лида. Она обняла меня как родного и, отругав своего сына Сергея за то, что держит нас у ворот, проводила в дом. А после этого началось! Пришли еще какие-то родственники. В два счета соорудили богатый стол в летней кухне, на котором чего только не было! Все свойское, деревенское. Красота!
Тетя Лида угощала нас виноградным вином собственного приготовления. Михалыч, сперва, робко спросил, мол, а что, водочки нет? На что она ответила ему: «Сначала отведай-ка винишка, а потом посмотрим» И, правда! Такая легкость и такой приятный хмель был в этом чудесном вине, что о водке мы и не вспоминали. И вот, буквально через час после нашего приезда, мы разговаривали с добродушными хозяевами, как со своими давнишними знакомыми. Пели песни. Словом, все было здорово!
Но время шло, и нам нужно было покидать этот удивительно гостеприимный дом. В дорогу тетя Лида набила полный багажник нашей «шестерки» всякой всячиной: бутылями с вином, салом, жареной птицей, помидорами, огурцами и прочими закусками. Нам было очень неудобно, но она сказала: «Берите, берите, мальчишек угостите». Я вручил ей скромный подарок, мы попрощались и наша «шестерка» понеслась в сторону Чечни. Некоторое время мы ехали молча, пока Леха не сказал фразу, которая мне очень запомнилась: «Да, эти люди – соль земли!»
И это действительно так. Они всю свою жизнь работали, да и работают, не покладая рук. Тетя Лида родилась еще до войны и в детстве узнала все ужасы фашистской оккупации. Ее сын, как и она, с детства знал только одно: работа, работа и еще раз работа. Но, несмотря на все невзгоды и трудности, они остались добрейшими и очень гостеприимными.
Настоящие русские люди!
Вечером мы прикатили в Моздок, переночевали на съемной квартире, а утром вернулись в Новогорский. Гостинцы тети Лиды пошли на общий стол и к вечеру были уничтожены нашими корешками.
И вновь потянулись командировочные будни. До отбытия домой оставалось еще две недели.
Так, в делах-заботах, и подошел день нашей смены. Утром этого дня выглянуло яркое солнышко. Мы уже сидели во дворе ПВД на своих баулах, готовые как можно быстрее загрузиться в машины и мчать домой на всех парах. Утро было настолько ярким и свежим, что казалось, что воздух был кристально-прозрачным. Седые пики Большого Кавказского Хребта были отчетливо видны. Они словно провожали нас домой. В эти минуты я поймал себя на мысли, что уезжать было почему-то грустно. Ведь здесь оставалась часть моей жизни, пусть и короткая часть. Страница. Но очень яркая и запоминающаяся. Мы курили в теньке деревьев, и думаю, что не только мне одному пришла мысль о том, что расставаться все же жаль. Даже, несмотря на то, что очень хотелось домой. Леха Кисель, Михалыч, Андрюха Печухин, Витька Зотов, Юрка Барзин, Женька Галкин и многие другие ребята. Мы очень сдружились за это короткое время.
Женька Галкин. Ходячая энциклопедия шуток-прибауток. Эта командировка была у него уже восьмая или девятая. Ему было уже за сорок, этому мужичку небольшого роста. По приезду он собирался на пенсию. Да и в эту командировку он попал совершенно случайно. Кто-то заболел, и его отправили на замену. Причем в качестве кинолога. Хотя, по его словам, собаками он никогда в жизни не занимался и никогда не держал у себя дома четвероногих друзей. Всю жизнь он проработал водителем. А тут, в день отправки, ему вручили спаниеля, который должен был работать по выявлению наркотиков. Так, в день отъезда Женька узнал, что он теперь кинолог, что его четвероногий подчиненный имеет кличку Ларик и что они вдвоем теперь – «гроза» наркодиллеров… Бедная собачонка! За три месяца она не выполнила ни одной команды новоявленного кинолога, даже не откликалась на его крики! Что только ни делал Женька, чтобы хоть как-то приручить «бестолкового» Ларика. И только в день нашей смены он узнал правду о своей собаке. С отрядом, который менял нас, прибыл настоящий кинолог из спецпитомника. Женька стал ему жаловаться на Ларика, говоря, что ему подсунули бестолкового пса. На что кинолог ответил, что во время отправки кто-то что-то перепутал, и что в действительности это не Ларик, а Бим. А Ларик – его брат-близнец, оказывается, никуда не ездил! Здорово, правда?!
В составе прибывшего нас менять отряда, был и мой земляк – Сашка Бутусов. Он был – моя смена. Мы обменялись лишь несколькими словами, общими фразами о том, что да как тут все происходит. Затем, они выгружались, мы загружались. Ударили по рукам и поехали. Парни, наша смена, стояли у ворот и глядели нам вслед. Никто еще не знал тогда, что через месяц, «Нива» в которой будут ехать парни из этого отряда (в том числе и Сашка), будет подорвана на фугасе. Что они вступят в бой с боевиками, засевшими в засаде недалеко от дороги. Что в перестрелке Сашка получит тяжелейшее ранение, и очень долго будет лежать в госпиталях. Что он будет награжден Орденом Мужества. Об этом никто тогда не знал, да и не мог знать.
А сколько таких историй! Ведь война у каждого своя. Их сотни тысяч, этих историй, из которых складывается одна большая. История нашей страны. История, которая рождалась на наших глазах. Каждый наш вдох – настоящее. Каждых выдох – история. И очень, очень хотелось бы, чтобы она не была забыта. Мы должны, мы обязаны помнить о штурмах Грозного и о Комсомольском, о Дуба-Орте и о Шатое, о Буденновске и о Кизляре, о героических подвигах и о предательстве продажной власти. О тысячах и тысячах загубленных и исковерканных жизней. Помнить так, как мы помним своих дедов, павших в Великой Отечественной. Иначе нельзя. Иначе, братишка, у нас нет будущего. Иначе мы не будем достойны называться детьми нашей прекрасной и такой многоликой Родины – России. Любая власть приходит и уходит. Времена меняются. А Родина остается.
К о н е ц