Зеленая такса и квадратный мяч

               
Вот  уже второй час, как Мишка смотрел в окно.
Стекло играло с ним в художественную школу:
Мишка кааак вдохнет в себя весь теплый воздух из комнаты, воображая себя водолазом, и кааак выдохнет на стекло, словно пожарный на костер, так стекло сразу затуманится. Ничего не видно, сколько глаза не три- ничего не увидишь,  пока пухленький, волшебный Мишкин пальчик
не коснется стекла.
Мишка касался стекла,  выстраивал кривые прозрачные дорожки, после начал рисовать удивительные узоры профессора Каляки-Маляки.
- Ха-ха , - радовался Мишка, когда угадывалось нарисованное пальцем. –
Ха-ха-ха, рисовал утку, а получился танк! Сейчас нарисуем самолет… ха-ха-ха,
по небу летит __/____ / укроп! Ба-а-ах!!! - и
                \
Мишкина рука быстро стерла рисунок. – Ба-бах! И рисунка не видать!
Вот если быстекло было волшебным! Нарисовал мяч, а он – раз! и выпадает из окна и прыгает под ногами. Захотел мандарин, - раз! и получи мандарин. Надо собаку, - раз-два! И вот она, собака! Э-э-эх, - выдохнул он на стекло. - Да будет мяч! – и нарисовал мяч «О».
И о, чудо! Мяч стал сползать по стеклу. Мишка подставил ладошки, и в них
скатился мяч, точь в точь такой, какой нарисовал Мишка: белый, туманный,
плоский, словно кто-то вырезал его из льда.
- Это еще что? – удивился неожиданному подарку мишка. – И что мне с тобой делать?
Мяч услышал, что ему не рады, загрустил и растаял в ладошках.
- Еще лучше, - вытер руки о брюки художник, и уже старательно выводил на стекле мандарин. Когда палец сомкнул линию и получился «О», мандарин стал похож на мяч. Мишка удивился нарисованному, растерялся, и не успел поймать скатившийся плоский мандарин.
- Нее, так не пойдет! Надо рисовать такое!!! такое!!! - и тут Мишка вспомнил. Как соседка тетя Валя учила быстро рисовать собаку.
И Мишка нарисовал  собаку таксу.
Такса получилась красавицей: <^____________/// вот только вместо
                ^        ^                кусачей пасти, вышел клюв, и хвост, как у павлина.
- Красота! – похвалил себя мишка.
И тут же собака со стекла сошла и каак запоет:
- Чирик-гав-чирик! - хвостом вильнула, да на подоконник и свалилась: хоть и четыре ноги, а плоской далеко не убежишь.
- Ну вот. И собака лужей стала. Может выйдет бутерброд?!
Мишка вспомнил завтрак папин. Тот чудесный бутерброд: хлеб, масло, сыр,
колбаса, сыр, масло, хлеб.
Только слово заветное «красота» , Мишка произнес, как с окошка, прямо в Мишкины ладошки бутербродик сполз. Оказался он прозрачным, весь тонюсенький такой: не съесть  и не угостить никого. И осталось от бутерброда в ладошках мокроепятно.
- Что-то здесь не так, - художник почесал затылок, слез со стула. Достал из ящика краски, кисточку. Набрал воды в стакан. Вернулся к окну, задумался. Мокнул кисточку в синюю краску, - и на стекле появился круг, похожий на придавленный квадрат. Половину придавленного квадрата раскрасил синим цветом, вторую половину - желтым .
- Красота! – сказал Мишка и приготовился ловить мячик. Мяч не двинулся. – Красота! – повторил Мишка, но мяч остался на своем месте. – Ну и ладно, мяч ко мне не хочет, может мандарин захочет.
Кисть изобразила на окне огромный оранжевый мандарин, с зеленым листочком.
- Красота! – крикнул Мишка, но и мандарин застыл на окне. – Ну неет, так не бывает! – почесал задумчиво кистью затылок. Затылок стал оранжевым.  - О! понял! - радостно крикнул мишка и макнул палец в синюю краску, и вывел на стекле половину мяча. Затем измазал палец желтой краской и дорисовал вторую половину мяча. Отошел от окна.
Посмотрел на мяч.
- Красота!
И надо же, мяч быстро скатился на пол и покатился, оставляя на полу
желто-синий след.
- Ха-ха-ха! Получилось! – и Мишка спешно изобразил оранжевый мандарин,
желто-зеленую с фиолетовым хвостом таксу, коричневый бутерброд с желтыми прослойками масла и сыра, и розовой колбасой.
Он рисовал, смеялся, кричал «красота», а все сыпалось на пол: бутерброд упал
таксе прямо на клюв. Она зарычала и стала клевать его, во все стороны разбрасывая акварельные крошки. Мандарин погнался за мячом, за ними в догонку пустилось яблоко красное, и арбуз уже созревал, как вдруг Мишка услышал взволнованный голос мамы:
- Миша, это что? Что такое? Почему, зачем, для чего ты раскрасил все окно?
- А пол? – на вздохи мамы папа подоспел. – Что за линии? А клякса зеленая с
желтым пятном?
- Это не клякса, а такса с бутербродом.
- Допустим. А линии, лини что это? – заинтересовался папа.
- Это яблоко и мандарин бежали за мячом. Папа, смотри, - и Мишка быстро
дорисовал арбуз, и крикнул: – Красота!
Но ничего не произошло, арбуз остался на стекле.
- Да, красота, - вздохнула мама, - а убирать, кто будет?
- Мы, - ответил папа. – Неси, Мишка, тряпки, будем чистоту рисовать.
Мишка неохотно притащил тряпку, и папа ловкими движениями вытер стекло, а Мишка вытирал следы от яблока, мяча и мандарина.
- Так как ты рисовал? – неожиданно спросил папа, и подышал на окно.
Пальцем из тумана вырезал облако. Облако оказалось как настоящее: пушистое, с темным низом и светлым верхом. На такое мягкое и уютное облако  папа посадил вишенку и осторожно дунул. Облако покачнулось.
- Мишка, иди скорее. Без твоего волшебного дыхания оно не улетит.
И они вдвоем каак дунули! Облако вынырнуло с другой стороны окна и
медленно поплыло вверх, понесло Ангелам вишенку.
Папа и Мишка заворожено смотрели, пока облако не скрылось за макушкой березы.
- Папа, а почему твое облако сразу полетело, а мои мячи не скачут?
- Потому что сын, ты их рисовал плоскими, а не шарами, - и отец нарисовал
желтый мяч. – Красота, - сказал отец, именно в тот момент, когда в комнату заглянула мама.
- Ну что, все убрали? – спросила она.
- Ага, - ответили художники. И мяч запрыгал по комнате, оставляя желтые следы на паркете.
- Лучше бы вы обед себе нарисовали, художники, - улыбнулась мама, и ушла готовить обед.
Папа быстро изобразил ромашку. Сын подставил ладошки, поймал её и побежал на кухню.
- Мама, это тебе! – протянул руки.
В ладошках красовалась ромашка.
- Спасибо, - поцеловала в носик Мишку, - только как же я её возьму7
- А вот так! – и Мишка прилепил ладошки к маминому фартуку. Убрал руки, и воскликнул: – Вот это да!
Мама взглянула на ромашку:
- Как живая.
- А давай мы тебе на фартуке целую поляну ромашковую сделаем, а потом будем ромашки раскрашивать. 
- Не-е-е-ет! И вообще, идите есть, пока не остыл нарисованный борщ.
- Па-па! Я понял! Чтобы мяч прыгал, а собака гавкала, а не чирикала надо
учиться рисовать. Да?!
- Да! – ответил папа и въехал в кухню на нарисованном детском велосипеде.

Обед.