Обычно люди заводят online-дневники, или блоги. Некоторые, как в старые времена, пишут в блокнот. Или заводят скрытую папку на диске.
Я пишу письма Борису. Почему, спросите вы? Возможно, удивитесь. С чего бы успешный взрослый человек стал писать своему коллеге? Который, к тому же, сидит через коридор напротив. Каждый день, в 8: 57, проходя через стеклянные двери, он молча кивает мне, а я улыбаюсь ему. Мы оба совершаем этот ритуал, уже не делая вид, что друг для друга что-то значим.
Почему я пишу именно ему? Наверно, потому что он ничего не ответит… С одной стороны, это хорошо. Он не нагрубит, как бывало раньше, не обидит жгучими словами правды, которой порой остаешься не рад. С другой стороны – это плохо. Он никогда не сможет поддержать словом и помочь делом… Пусть так. Зато он всегда рядом.
Он может быть рядом в любой момент, когда пожелаю. Когда я в музыкальном театре жду премьеры с замиранием сердца. Когда застенчивые капли вечернего дождя срываются с неба прямо на мои ладони… Когда сахар, в который я обмакиваю клубнику, хрустит на зубах. Когда я прикасаюсь к огромным, молочно-белым цветкам магнолии и вдыхаю их аромат, немного сладкий, божественно-нежный.
«Привет. У меня такая пустота в душе. Прости, что отвлекаю. Но мне больше некому написать. Как ты?»
Наверно, глупо задавать такие вопросы человеку, чей голос скоро забудешь, и цвет глаз которого видишь в своем каждом сне. Но от этого он не становится мне более чужим. А его глаза, как и прежде, манят зеленой темнотой леса и обжигают ледяной волной. От этого взгляда кожа покрывается мурашками даже во сне, и уже вошло в привычку просыпаться и понимать, что его больше нет рядом.
Глупо задавать эти вопросы, заведомо ожидая молчаливый ответ. Но так сложилось, и по-другому уже не будет. Пока… Пока я не научусь снова кому-то верить.
Моя лучшая подруга Ирина, с которой нас связывает шесть лет, полных событий, в последнее время стала избегать меня. Я начала подмечать, что все места, куда я ее звала, она нарекала «сбродом низкосортных ценителей». Однако потом, спустя пару дней, Ирина с восторгом рассказывала, как она провела вечер в этом же самом месте с другими людьми. Возможно, вы спросите, не пыталась ли она это скрыть? Нет, не пыталась.
Откровенно говоря, мне совсем не хочется делиться с ней тем, что меня тревожит или радует.
Пыталась ли я с Ириной поговорить? Конечно, и не раз. С ее слов, у нас с ней все было нормально. Просто ее беспокоят свои проблемы, и поэтому она стала немного злой и резкой. Я же перестала понимать что-либо уже три месяца назад. Может, поэтому я и пишу ЕМУ.
Не могу сказать, что то, что связывало нас с Борисом, можно назвать отношениями. Он всегда четко обрисовывал границы того, что можно и нельзя. Вовсе не потому, что у него были другие женщины, семья, дети. Хотя…
Просто он всегда был сам по себе. Позже я начала задумываться, что это были лишь границы дозволенного мне. А другим людям в его жизни разрешалось больше. Неизмеримо больше.
Стоит ли говорить о том, что я видела в нем идеал? Его темперамент, его страсть, непредсказуемость стали для меня наркотиком. Попавшись в плен его обаяния, я не могла с легкостью наступить себе на горло. Просто взять и закрыть книгу о нас. Но, признаюсь честно, я пыталась. Неоднократно.
«Знаешь… Я прожила 5 лет с человеком, который меня совершенно не понимал. Куда мы только не ходили... И к гадалке, и в церковь. Ничего не помогало. Я никогда не была такой одинокой, как с ним. Ты не представляешь... Именно поэтому я так благодарна тебе за все…»
Иногда, смахивая сонной рукой спутанную прядь со лба, или глядя в недоброе свинцовое небо, или заваривая крепкий чай без сахара, я вспоминаю его привычки. Те шутки, над которыми мы смеялись, его хитрые уловки, которыми он пользовался, чтобы соблазнить меня. И в эти моменты я не испытываю грусти – я снова счастлива с ним. Этого вполне достаточно на эти доли секунд.
«Боря, я очень благодарна тебе за все. Пусть у тебя будет все хорошо, так, как ты хочешь. Правда. А я буду искать любовь. Потому что верю…»
Моя подруга Анна, близкий и родной человек, женщина, которую я уважаю не меньше Ирины, все же не может до конца понять меня. Для нее загадкой является то, что я вообще выбрала его из многих других. Она судит по себе - это ее право. Но в ее жизни не было кривых дорожек и ложных ходов. Осуждает ли она меня? С большой долей вероятности. Но, в отличие от Ирины, никогда прямо об этом не говорит.
Давно, когда мы были еще детьми, Анна вытирала мне слезы после одного любовного провала, и твердила, что я во всем виновата сама. Это было и строго, и справедливо – для нее. Она говорила все так, как умела, правильно. С того момента прошло более десяти лет, а я до сих пор не могу ей раскрыться.
После той истории прошло много лет. Тогда все пути вели к моим пятилетним отношениям. А когда все начало рушиться, Ирина, несмотря на то, что я буквально билась в агонии, щебетала о том, насколько у нее все хорошо. Она, пожалуй, ни разу не задумалась, готова ли я это выслушать.
Может быть, поэтому я пишу ЕМУ.
«Вчера ночью мне разбили стекла в машине. Украли документы. Мне стало так грустно… Я подумала о тебе, сама не знаю, почему».
И снова в ответ тишина. Я знаю, он – один из тех, кто равнодушен к чужому горю. Почему же я пишу ему? Почему пишу снова, когда мои сообщения остаются без ответа? Что я хочу доказать?
То, что он для меня всегда останется хорошим человеком? Но это не нужно доказывать. И это не дает мне прав говорить ему о своих проблемах. И тем не менее, он знает все. О предательстве, о прошлой любви, о неудачах и везениях. О том прекрасном и таинственном, что находит отклик в моем сердце. Он узнает все больше и больше с каждым выпитым мной бокалом вина. О чем он думает, читая мои письма?
Борис привык быть один. Я так хочу научиться этому у него – быть такой же самодостаточной и сильной. Но разве этому можно научиться? Можно научиться играть на фортепиано, но нельзя обрести музыкальный слух. Да кто – я? Писатель – самоучка, проходящий проверку временем. Не более того…
Он не ответил раз, другой, не ответил снова и снова. И мои сообщения стали приходить к нему все реже и реже, пока полностью не заполонили ящик с неотправленными письмами. Я написала ему все, что хотела сказать когда-то близким, но теперь безнадежно чужим людям, и уже не ждала ничего в ответ.
Я до последнего надеялась, что моя утопия станет реальностью. Что он забудет все свои блокировки на любовь, что попробует снова быть со мной. Но так не бывает…
Каждую ночь, в одно и то же время, я захожу в свой mail, чтобы написать Боре письмо. Письмо о том, что подруга ждет второго ребенка, что чуть на забрали права, что я попала в жуткую пробку… Что я бесконечно рада тому, что он был в моей жизни, благодарна за то, что дал мне сил поверить в себя. Что я, невзирая ни на что, буду искать свою любовь, потому что без веры в нее нет смысла жить дальше. Что я невозможно скучаю, и каждая чашка чая таит тепло его рук, а губы хранят вкус его поцелуев. Что я все помню…
Ночью все приобретает четкие очертания. Становится более явным. Выплывает на поверхность. Ночью все становится... Таким честным.
Днем вокруг меня так много людей, суеты и шума. Но нет никого, кто мог бы просто обнять, и, услышав, что все хорошо, просто посмотрел бы в глаза и ответил: «Скажи правду».
«Каждое утро, глядя сквозь листву в моем окне на сонное, серо-голубое небо, я думаю о тебе. О том, как мы тогда были далеки друг от друга, и как несоизмеримо далеки сейчас. Я знаю, что ты все чувствуешь. Ведь этого не может быть, чтобы ты не чувствовал! Ты нужен мне. Ты нужен мне здесь, рядом со мной. Этого просит мое сердце. По твоим рукам скучает мое тело. Мои волосы помнят, как ты гладил их. Я все еще не могу без тебя. Но я знаю, что больше не сделаю ни одного шага тебе навстречу».
Ты можешь смотреть на меня сквозь прозрачное стекло каждый день и кивать головой. Все равно, я знаю, пока ты есть там, я буду писать тебе письма.
13.06.2011.