Уехал я из своего авиагородка после школы, как и все дети летчиков, -навстречу своей судьбе, пытаясь ухватить ее за извивающийся хвост... И плескался потом и в тёмных водах Невы, и в сером, и золочёном питерском небе. Но часто - очень часто - и Невский, и любая другая улочка-переулочек выводили меня на просёлки моего гарнизонного детства. На ту самую дорогу, по которой - сдуру ли, из-за анархии душевно-боевой - прошёл мимо того, к чему вернулся только тридцать пять лет спустя.
Не знаю, почему так получилось. И никто не знает. Наверное, и должно было быть именно так. Может - не пустили. Может - помучиться надо было всласть. Жизнь-то - она одна, да у всех разная. Кого-то несёт течением мутным, швыряет, лупит о камни, в омут затягивает. Кто-то выплывает - старается потому как. В кабак не ходит - ходит в библиотЭку. И портвейн не пьянствует - кушает минводы без газа. По барабанам не лупит - лупит в двери сильных мира сего – впустите.. Возьмите – сгожусь..Стёжкой-дорожкой выстелюсь - топчите, только - возьмите. Иные по шоколадной речке плывут, пузыри сладенькие пуская - за них уже всё сделали. Им даже жевать не надо - глотай себе.. Кого-то мясорубкой перекрутит, размелет да выплюнет. Хорошо ещё, если выплюнет куда надо, где из фаршика того котлетки хоть сделают. А бывает - заветрится фаршик - и на помойку его..
А тогда.. тогда.. всё было светло, празднично.. и мутный тошнотворный портвейн казался волшебным напитком , сомой, расцвечивающей жизнь радужной палитрой.. А мутные воды судьбы - бешеным Тереком несли нас, молодых, гогочущих, по еще мелким камешкам, еще только царапая, не размалывая и не охаживая острыми валунами…
В клуб наш сельский много кто заглядывал. И не только из деревень окрестных, для которых наши грохочущие вечера были таким же событием, как нынче - посещение сэром Полом Маккартни Красной площади. Солдатики иной раз гарнизонные е в самоход срывались в поисках кустово-овинной любви. В Райцентре - конечно, поинтереснее было - там и девки поцивильнее, да и выбор куда как богаче…Но там солдатика легко за причинное место патруль брал - хоть прямо с девки, тёпленького ещё - знали, где служивых отлавливать… На моей же памяти в мой деревенский клуб патруль тот бравый только раз и появился - видно, скучно им просто было. Неопасный такой патруль был, пьяно-добродушный. Пощипал девок крутозадых где ни за что - да отвалил восвояси.
Райцентр.. Танцы там тоже были знатные. Мотались и мы туда порой - когда самим хотелось отдохнуть с девицами жаркими, послушать, как другие на танцульках отжигают.. И, доложу я вам - не очень для меня музон тот был, так себе - типа попсы нынешней. Всё больше комсомольско-молодёжные напевы. Недремлющее око старших товарищей бдительно следило за тем, чтобы тлетворный запад не разъедал умы и души неопытной, падкой на всё запретное юной поросли. Так что Райцентрта был чисто сексодромом подскока - когда всё домашнее приедалось, оскомину набивало. Одно такое посещение чуть мне с одноклассником Вовкой - хирургом ныне маститом, к слову - жизни не стоило. Хотя - по порядку.
От авиагородка до Райцентра таскался дизелёк трёхвагонный чих-пых, чих-пых, пятнадцать минут и ты в местной столице... А там от вокзала до летнего танцпола рукой подать. Так вот, подогрелись плодово-выгодным, пододелись в модное и- вперёд. Одноклассники со мной были Колька да Вовка, несколько пацанов из параллельных классов, пара-тройка ребят постарше на годок-другой, в общем, гопа человек двенадцать подобралась... Рисковали, конечно, здорово со шмотками получше у нас было, чем у райцентровских, так что за пижонский выпендрёж накидать нам могли запросто... Я-то отважился проявиться по-скромному из всего пижонства только и присутствовала, что кожаная заплатка на правом полупопии польских джинсов. А изощрялись мы тогда дома, на родном гарнизоннном "Бродвее" - кто во что горазд... Клешами его мели умопомрачительными... И копейками медными, пополам плоскогубцами согнутыми и защепленными по низу брючин, и цепочки навешивали по бокам. Самые продвинутые лампочки мелкие, раздобытые через военных, крашеные в разные цвета, исхитрялись присобачить по внешним нижним сторонам клёшей, проводами соединяли с батарейкой, оттягивающей карман. А в каблуки очень популярных тогда же вельветовых туфель, проковыренные шилом, запихивали мелкие стальные шарики от подшипников.
И вот представьте себе картинку бредёт такая шобла по главному гарнизонному проспекту - лохматая, громкая, в рубахах, самолично приталенных, на губах сигаретки болтаются ароматизированные да соусированные, портвешком потягивает, штаны мигают всеми цветами радуги, из-под каблуков искры летят от шарикоподшипников... А на сгибе локтя кассетничек, из которого орёт не в памяти горячо обожаемый Гилан про короля скорости да дым над водой... Родители в шоке и что ж из этих охломонов вырастет... , мы в полном восторге.
Ну так вот... Прибыли на танцульки, осваиваемся. Местные, конечно, косятса... Вражда давняя - стычек всегда было более чем достаточно и на их территории, и на нашей... Дрались, знакомились, дружили, снова дрались... Короче, состояние перманентной войны с актами, пактами, перемириями и прочими акциями. Из зубов, рассеянных вокруг их танцпола да нашего Дома офицеров давно уже парки целые выросли. Любуйтесь... Ага.
Приглядел я там девицу одну -так ничего : юбица выше чем "мама, не балУй", грудь на уровне носа то, что надо, наш контингент. Поплясал с ней по-разному : и скача бодрым козликом, и томно обжимая пьянящее горячее тело... И только присел на лавочку, от пыла-желания остудиться вот он, скотина...
Подваливает ко мне фраерок местный, на корточки, ухмыляясь, передо мной, вяло сидящим, приопускается, да начинает глазом чёрным недобрым сверлить. «Знакомая рожа».. говорит... «Из авиагородка?»
-Ну да, из гарнизона - говорю. -А чё?
-А ничё... Наших там помяли малёк, я тебя видел, был ты там... Так что, браток, - живым ты нынче не уедешь... А пока подыши. Недолго...
И отвалил, паскудно ухмыляясь.
Взгрустнулось мне как-то ненароком. Ну да, недавно у райцентровских какие-то сборы там то ли военкомовские, то ли спортивные были, и те проживали в нашей школе. Вечером была заварушка , но благородная... Наша пьянь из посёлка на разборы к ним привалила, слегка покуражилась - ничего особого, ну там, пару рож разбили сгоряча. Я-то под самый занавес и прибыл, когда наши же гарнизонные, что почаще в райцентр мотались, своих же поселковых урезонивали - ещё несколько разбитых своим же хлеборезок. И чего? Иди теперь, доказывай... Совсем я затосковал. А тут ещё знакомец из нашего посёлка подвалил ты, говорит, на месте не сиди, в гущу вали, маневрируй, не то моментом выведут да затопчут.
Начал я маневрировать... Девицу ту заманеврировал в уголок эх, думаю, напоследок хоть нацелуюсь да пообжимаюсь, если всего остального не успеть будет. Тут перекур, смотрю зреет акция, зашебуршились местные, и тот, мерзкий, на меня украдкой кажет... Я Вове говорю:» всё, прощай, родной настало времечко моё..»
Вова :» Ты чё, валить надо ..»
Наши все как-то рассосались по заугольям, не видать никого. А Вова - он благородный... Он меня за хомут - и огородами, огородами да к вокзалу. А до дизеля спасительного ещё час почти, и в него надо будет умудриться, отбиваясь, ещё заскочить... Заныкались мы в тенёчек, Вова, грустя, дрын поднял веский - не бжи, говорит, убивать станут так вместе. В общем, выжили мы чудом.
Подлетает дизилёк, из наших половина уже подтянулась , остальные с девицами до утра зависли. Рвём мы к вагончику, Вова, озираясь, дрыном в воздухе помахивает угрожающе к нам уже местные бегут, суки, с треском на ходу штакетник привокзальный выламывая. Мы с Вовой спина к спине стали у вагончика, ощерились ну, давай, сволота, кто желает... Наших ещё человека три-четыре подскочили, в боевую стойку , не спрашивая ничего. А тех рыл пятнадцать, зараза... И тут... Тут очередное чудо ангелами нашими прямо с небес нам же и доставляется..
Лёгкой блатной походочкой подплывает Паша Разумовский - братан-седьмая-вода-на-киселе ещё одного моего однокашника. А Паша, доложу я вам... это был ПАША. Вор он был. Авторитетный. Вся эта воровская местная шелупонь враз хвосты поджала, штакетины покидала ,только Паша в их сторону глазом-бритвой полоснул. Ситуацию он просекал на раз... Осклабился нам ободряюще : нормалёк, пацаны, загружайся на паровоз... А местным оооочень тихо, ооочень ласково не глядя на них даже, прошелестел змеино :» Ну чё, урки базар будет?» Те:» Нет, что ты, Паша, всё путём..»
И растворились во мраке ночи, как партизаны... А мы, ввалившись в вагон, Пашиной же походочкой, гордо и обессиленно рухнули на лавки деревянные. Улыбаясь, как идиоты тому, что молоды, тому, что и на этот раз пронесло, тому, что живы и едем домой...