(Фото царя Николая II в костюме офицера кубанского казачьего войска: в черкесске, бешмете и с "кубанской" папахой в руке)
Как я люблю край, в котором живу! Любуюсь им и горжусь. Как он красив! В любое время дня и года!
Линия, отделяющая кроны деревьев от рассветного неба, плавно стекает волнами к линии травы, отражается в моих зрачках и тонет в них, чтобы вместе с током крови врезаться в моё сердце, лечь на кору мозга… Линия, отделяющая стремительно несущуюся речную воду от илистого берега следует туда же. Камыш, если смотреть на него сверху, похож на шерстку зверька. Особенно, когда его колышет ветер. А поляну ковыля видели? Кажется, что земля повернулась к тебе теплым мягким животиком, как котёнок, чтобы вы погладили нежный пух на стебельках.
Каких-нибудь двести лет назад, этот край был экзотикой для моих предков-славян. Растения были причудливы. Солнце выжигающее деревья и кустарники. Редкие, самые выносливые цеплялись корнями за берега рек. Засухи. Пыльные бури. Бескрайние степи, усеянные курганами с каменными бабами на верху. Быстрые, опасные реки. Кубань, там, где я родилась, течёт со скоростью и мощью горной реки среди мягких глиняных берегов. Поэтому, ежедневно меняет линию берега и фарватер. Наносит и уносит огромные острова посреди своего течения. В этой части её течения на ней нет судоходства. Лодки редки и живут недолго. Водовороты, затягивающие плавца на дно, кочуют, куда хотят, по ежедневно меняющемуся руслу реки.
Там, где рукава реки снова сходятся, образуются пространства бурлящей воды, плыть в которых невозможно вообще. Руки и ноги вода загибает самым причудливым образом. Дай бог, удержать над водой голову. Вырваться крайне тяжело. Однажды, меня снесло течением в такое место, размером, примерно в 30 квадратных метров. Я выплывала, на пределе сил примерно полчаса, едва сдерживая панику. Вышла на дрожащих ногах на берег и упала, не в силах больше двигаться. Рожать было легче.
В летнюю жару Кубань может обмелеть до глубины и ширины лужи. И если вы перешли Кубань вброд вчера вечером, не снимая и не намочив обуви, то уже сегодня с утра могли неприятно удивиться поднявшейся, раздувшейся от талой воды ледников, реке с огромной скоростью крутящей целые деревья, вымытые из берегов, размахивающей в непредсказуемых направлениях их ветвями и корнями. Представляю, как через Кубань переправлялись казаки. Вряд ли, она им понравилась.
Я так и вижу, как один из моих предков замер, выехав на коне на её берег. Рысьими глазами оглядывая кусты на том, да и на этом берегу. Подняв руку для тех, кто вёл следом телеги: «Тихо! Тихо! Стойте!». Шумливость и торопливость излечивались быстро и радикально. Смертью.
«Екатеринодар был заселен казаками Запорожской Сечи и девицами легкого поведения Санкт-Петербурга…»(с)
Впечатляющий замес!
Впрочем, сильные мира сего, всегда посылали на освоение новых земель короны (читай: отвоёвывание у аборигенов) ассоциально-криминально-агрессивных мужчин, плохо уживающихся с властью и проституток. И те, всегда справлялись, принося коронам прекрасные края и целые континенты. Австралию, например, Британской короне.
Молодые аборигенки, тоже не были оставлены без внимания, речными пиратами и степными разбойниками. Казакам нужны были жёны, хозяйки в дом. Чаще всего их брали как боевые трофеи, иногда воровали. Черкешенки, адыгейки. Из походов, вообще, привозили экзотику. Арабок, турчанок, армянок, грузинок. Нос, одновременно курносый и с горбинокой - примета этого замеса. Кто сказал - некрасиво? Красиво! У меня тоже такой.
Воровали не только девушек. Целью разбоя с обеих сторон был скот. Бывало, одно и то же стадо, гоняли по несколько раз между станицами и аулами.
Места хватило всем. Как показало время. И многим, кто пришел позже. И идёт по сей день. Места хватит. Жить по-соседству, не убивая друг друга, мы научились. И других научим...
Я родилась в Гяурхабл (Джаурхъабл). В переводе на русский, это значит - аул неверных. Если учесть, что поселение было основано беженцами-христианами из Закавказья, занимавшимися торговлей как военнопленными, так и обедневшими потомками, тех, кто когда-то приютил их, как беженцев, - это очень точное название. После отмены крепостного права, из бывших крепостных черкесов, принадлежавших основателям города, получился целый аул недалеко от Гяурхабл. Справедливости ради, стоит отметить, что кроме людей, торговали всем, что могло приносить высокий доход. На Кавказе торговали рускими и западными товарами, в России - кавказскими, закавказскими, азиатскими товарами. Торговали со всеми континентами, кроме Антарктиды.
Сама я, потомок тех, кого цари назначили осваивать и защищать новые земли империи в тех краях. Мы, пра-правнуки тех и других, учились в одних школах. Одноклассников-внуков работорговцев отличала внешняя приветливая, дипломатическая бесконфликтность. Нам говорили, что это воспитанность. Однако, попытки сближения натыкались на холодную надменность. Объясняемую, всё тем же правильным воспитанием, не позволяющим панибратства.
Сколько стоили шашки моих предков основателям города, мы никогда не узнаем. "Восток, - дело тонкое..." Кавказ, - ещё и непредсказуемое. Может быть, ни копейки. Может быть, достаточно было показывать офицерам Русской армии, тропки в незащищенный тыл самых непокорных аулов. Или заманивать в гости-ловушки неподкупных и несговорчивых, но блистательных предводителей воинов Кавказа. Как бы то ни было, но масштабных кровавых схваток между русскими солдатами и местными жителями, в наших краях не было.
Краях. Край равины перед плато. Край плодородной, влажной, теплой, в блестящей сетке родников, ручейков и речушек, просторной земли. Между аулами, как грибы на великолепном чернозёме выросли станицы и хутора с говорящими названиями: Бесстрашная, Преградная, Прочный Окоп, Солдатская Балка, Пластуновская(Пластун,- это разведчик, диверсант, десантник, умеющий передвигаться ползком, по-пластунски. Мы в детстве соревновались друг с другом: кто быстрее и незаметнее проползет в траве на открытом месте под ярким солнцем. Не видев наших чемпионов, не поверите. Скорость передвижения, почти как у бегущего человека. Звука - ноль. Трава не двигается. А теперь представьте, этих детей взрослыми мужчинами на войне. Добавьте холодную безжалостность. Представили? Вот, и у меня мороз по коже...), Попутная, Надежная, Спокойная, Бесскорбная, Безопасное, Отрадная, Изобильное. Чувствуете удаление от переднего края?
Жили. Не пересекаясь в быту. И не смешиваясь. Избежав разрушения глиняных саклей и вытеснения племен аборигенов в гористые голодные резервации. Это - не славянский метод. Временами торгуя. А временами - воруя друг у друга лошадей, скот и девушек. Таково их предназначение на земле. Быть чьей-то собственностью. Потеря собственности, - дело житейское. Не позор для мужчины.
Жили, переняв одежду и оружие, друг у друга. Черкесска, бешмет, папаха, бурка- детали формы Кубанских казаков, полностью перенятые у местных. Переняв друг у друга, породы скота и рецепты кухни. Борщ, шашлык, блинчики, аджику - умеет готовить каждая хозяйка, независимо от национальности и вероисповедания. Способы строительства жилищ. В безлесом краю строить пришлось из глины, смешанной с соломой и навозом. Заводя кунаков. Высшее проявление красоты души: из врагов стать друзьями. Полюбить чужого, как брата. Перенимая обычаи и мировозрение. Мелодии песен и движения танцев.
А вот, откуда в местных русских (казаках и не казаках) такая жестокость, немотивированная агрессивность и мелочно-тупая жадность, для меня загадка. Переняли? От кого?
Жестокость ещё можно объяснить жизнью многих поколений на переднем крае. Представляете себе потомственных пограничников и первопроходцев? Регулярные драки, с кастетами, цепями и арматурой в руках, между подростками соседних станиц, - своебразный кровавый спорт. Чужак, попавший на сельскую дискотеку, - стопроцентный пациент травмпункта. Не местный гость, вышедший в одиночку покурить ЗА хозяйский забор на улицу, падёт от рук молодых соседских парней, недокурив. Старика и женщину не тронут. Драки между соседями с вилами и топорами за полоску земли шириной в ладонь, вдоль межи или корявую яблоньку с урожаем в червивых полведра, - дело житейское.
Мне доводилось жить в рабочем общежитии крупного города на Дону, считающегося "воротами" России на Кавказ. Стены общежитских коридоров по всей их протяженности, на всех этажах, на высоту метр от пола были в мелких коричневых пятнах. Следах крови. Драки происходили настолько часто, что до следующей покраски стен, они оказывались в мелкую коричневую крапушку, редкую после ремонта, и заметно густеющую, ближе к следующему. Это ищет выход и применение привычка убивать. Если она была у деда, прадеда, пра-прадеда, - ты с ней рождаешься.
Мудрые правители использовали эту привычку на благо Империи. Для расширения её территории, защиты её границ и граждан. Для поддержания порядка, способствующего процветанию Родины.
И какими же надо быть правящами идиотами, чтобы устроить геноцид в казачьих краях! Вырезать генофонд великолепных бойцов. Для чего? Лишить Родину естественной зашиты?
Во все времена существовали кланы воинов. Их - взрослых, боеспособных, можно потерять в кровавой бойне для достижения высокой цели. Но умаривать голодом в своих домах или депортировать в ледяную тундру, семьями?
За разгон демонстрантов в Питере? За пару ударов нагайкой? Да, бросьте!
В своих снах я часто блуждаю по кварталу своего детства. На углу квартала, стоит моя школа. Бывшая женская гимназия. Нынешняя первая гимназия. С двумя дореволюционными корпусами, с высоченными потолками и окнами, позволяющими детям хорошо видеть и дышать. С акустикой, дающей возможность учителю говорить, не напрягая голос, и превращающей любой ученический шепот или шорох в непозволительный гром и грохот, а следовательно, вынуждающий сидеть тихо, торжественно, сосредоточенно. Куда исчезло чадолюбивое мастерство строителей? Сравнить легко, - к трем дореволюционным этажам пристроены четыре «советских». Тесненько , душненько и шумненько. Огромный, без единого дерева или цветочка, заасфальтированный двор, отдающий жар и запах, раскаленного южным солнцем асфальта, в открытые окна классов. И прохладный, тенистый двор между дореволюционными корпусами, украшенный большими белыми вазами с петуньями и бархатцами. Школа раскинула крылья по смежным сторонам квартала, одной своей стеной выходя на зеленый бульвар, другой, - на жилые одно-двухэтажные дома старой постройки, утопающие в зелени. Только теперь я понимаю, как мне повезло учиться, именно там.
На противоположном углу, от школы, - сквер «Тихого отдыха». В моём юном городе – это старые кварталы. В сквере «Тихого отдыха» сохранилось ритуальное место жертвоприношений, где резали кур и овец, лили масло, молоко и вино, жгли пшеничные зерна и цветы.
По моим наблюдениям, это место охраняется всегда. Столько, сколько себя помню возле него находятся двое-трое мужчин старше среднего возраста, достаточно крепких на вид. В любую погоду, с раннего утра и до позднего вечера. Выглядит это, как будто они расположились поиграть в нарды, карты, шахматы. Игры меняются, мужчины тоже. Место постоянно. Раньше это был небольшой постамент, сложенный из пережжённых, сине-фиолетовых кирпичей под высоким деревом. Лет пять назад, непосвещёные из "Озеленителя" и "Благоустройства города" убрали и старое дерево и постамент. Но, так странно. Там, где был постамент, трава вытоптана. Пятачёк земли, диаметром метра в полтора, никогда не зарастает. Проплешина легко видна даже с дороги. Мужчины с нардами переместились к домам напротив проплешины. Но так же неизменны как восход и заход солнца. Разыгравшееся воображение превращает вытоптанный в траве пятачёк - в языческий храм, а мужчин - в жрецов и стражей. А почему - нет?
Основатели города, сочетали, как и многие другие народы и нации, христианство с языческими традициями, как своими, так и чужими, теми, которые переняли у местных, партеров по бизнесу, торговле. Мудрая толерантность идет на пользу процветанию. Здания, в которых были кирха, синагога, мечеть, и здания в которых работают и сейчас армянская христианская церковь, и две русских православных - свидетельства этой толерантности. Думаю, если бы была очевидная крупная выгода от присутствия гомосексуалистов, то их парады лично принимали бы отцы-основатели.
Школа стоит за последней крепостной стеной, уже не существующей. Если думать пафосно, то : «где начинается просвещение, там заканчивается вражда». Крепостные стены когда-то защищали жителей «гяурхабля»(аула неверных) от лиц кавказской национальности, избравших коран, сборником ответов на все вопросы. Так странно: девятнадцатый век и крепостные стены. Однако, зря бы, не построили. Были и сторожевые вышки, и система сигнальных огней, и сеть подземных ходов под городом, оружие у жителей, крепостной ров, крепостной вал. Всё больше примет средневековья.
Через два квартала от крепостной стены провели железную дорогу. Внутри крепостных стен - электричество, телефон, водонапорные башни, не просто мощеные широкие улицы - бульвары со скамьями и фонарями. Здание цирка рядом с мужской гимназией. (Какое удачное, однако, для цирка место!) Жилые дома и особняки в стиле модерн. Кованные решётки оград и фасады домов, украшенные изображениями тавра, которым клеймили свой скот хозяева этих красивых домов и бесчисленных стад скота. Парки, театр, кинотеатры, рестораны, гостиницы. Основатели любили и украшали свой Гяурхабл. Тринадцать банков на восемьдесят тысяч жителей. Филиалы торговых домов, основанных жителями Гяурхабла, во всех европейских столицах, а так же в столицах обеих Америк. При этом, статус аула, за который цепко держались основатели, пока статус города, не навязали им сверху. А как, же! При статусе аула, полагались участки земли при домах большего размера, чем при статусе города. Вот так, возьми и отдай свои десятины муниципалитету! Опять же, управление аулом давало больше прав отцам-основателям, чем форма управления городом.
Микс, направленный на защищенное процветание. Город, строящийся по лучшим образцам своего времени.
Чем больше я узнаю о своём городе, тем больше его люблю...